Текст книги "Наследие предательства"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Ник Кайм,Джон Френч,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Вставай, солдат! Удерживать позицию!

Оглушенный взрывом рядовой довольно быстро приходит в себя и стреляет, стоя на коленях. Из дыма раздаются три вскрика. На счету Роуда как минимум один убитый. Остальные культисты действуют более осторожно.

Тиль поднимает сжатый кулак, приказывая Роуду остановиться и прислушаться. Грохот болтеров и лаз-пистолетов становится тише. Сквозь рассеивающийся дым видно, как силуэты врагов отступают. Низкий голос по-прежнему отдает им приказы.

– Они уходят, – Роуду не удается сдержать вздох облегчения.

Тиль продолжает вслушиваться. Невнятное бормотание, за которым следует металлический лязг. У Тиля расширяются зрачки, когда он узнает звук брошенной гранаты.

– Ложись!

Его голос тонет в нахлынувшей волне белого шума, усиленной сводами туннеля. Роуд вскрикивает, ослепленный вспышкой такого яркого света, словно в туннель пробилось само несущее смерть солнце Калта.

– У них… светошумовые… гранаты… – речь Тиля заторможена, перед глазами у него плывет, в ушах шумит, вся голова, словно пустой барабан. Взрыв перегрузил автоматические сенсоры доспеха. Тиль оглушен.

Раздается громкий щелчок, за которым следует шипение сжатого газа. Туннель заполняет новое облако дыма, рвущее наружу из еще нескольких брошенных гранат. Кряхтя, Тиль выпрямляется. Ретинальные линзы перегружены, поэтому он снимает шлем и закрепляет на поясе, пока автоматические системы доспеха проводят калибровку.

Звуки становятся громче, в ноздри проникает запах кордитовых запалов. Зрение до сих пор не прояснилось, поэтому космодесантник пригибается, на случай, если культисты вновь откроют огонь.

Ничего не происходит. Сквозь отзвуки далекой перестрелки слышны лишь поспешно удаляющиеся шаги. Тиль поднимает на ноги Роуда.

– Что-то не так.

Культисты отступают. Тиль готов поклясться, что слышит, как, убегая, они хихикают. Сержант моргает, пытаясь избавиться от остаточных изображений на сетчатке. После взрыва светошумовых гранат он едва ли способен нормально целиться.

Что-то надвигается. К ним приближаются размытые силуэты. С такого расстояния не удается определить, сколько их. Тиль стреляет, но мимо. Сквозь дым просматриваются зернистые малиновые овалы. Это линзы древних инфравизоров пронзают мрак в поисках цели.

Закрыв глаза, Эонид вслушивается.

Трое. Приближаются бегом.

Космодесантник поднимает пистолет обеими руками. Не глядя, он наводит дуло на одну из фигур. Одиночный выстрел. Крик боли.

– Осталось двое.

Тиль переводит дыхание и целится.

Следующий выстрел едва задевает цель. Слышен рикошет, противник лишь вскрикивает, сбиваясь с шага.

Третий выстрел попадает точно в корпус, сбивая нападающего с ног.

– Еще один.

Культист визжит так громко и так близко, что Тиль осознает – времени у него не осталось. Ультрадесантник открывает глаза и видит прямо перед собой безумца, который успевает активировать взрывное устройство на поясе.

Взрыв подбрасывает Тиля так, что он бьется об потолок туннеля. Ультрадесантник падает под оглушительный грохот рушащегося свода. Погружаясь во тьму, он, теряя сознание, представляет, как его проглатывает ненасытная пасть гигантского чудовища.

Тиль просыпается от того, что кто-то скребется о его нагрудник.

Он открывает глаза, но вокруг лишь тьма, пахнущая землей и мокрым камнем. Что-то невероятно тяжелое давит ему на спину. Десантник пытается пошевелиться, но под завалом тяжело даже вздохнуть.

– Солдат… – Тиль хрипит.

Его голос звучит сипло и тихо, грудь сдавливают тонны камней.

Это Роуд скребся о нагрудник десантника. Придавленный массой десантника, он отчаянно царапал металл, пытаясь достучаться до Тиля.

– Слава Императору, – с облегчением выдыхает Роуд.

Тело Ультрадесантника – единственное, что защищает рядового от неминуемой гибели. Ему хотя бы хватило ума нацепить маску с респиратором перед самым обрушением. Роуд спрашивает:

– Вы можете подняться?

Тиль чувствует себя так, словно у него по спине проехал танк. Он пытается выпрямиться. Кряхтя, Эонид лишь немного приподнимает глыбу, которая неминуемо грозит расплющить их обоих.

– Дальше не получается.

– Значит, даже космодесантники не всесильны? – Роуд пытается пошутить, но получается неважно. – Сэр, я не хочу умирать вот так.

– Я тоже. Поэтому сделай вот что: постарайся дотянуться до гранат у меня на поясе. Сможешь это сделать, солдат?

Роуд кивает и откладывает нож.

Тиль упирается руками и ногами, удерживая вес завала. Его тело изогнуто так, что у Роуда едва остается пространство для движения. Тиль чувствует, как рядовой отстегивает гранату, с трудом вытаскивает ее, царапая о нагрудник, и подносит к его лицу.

– Что теперь?

– Поставь таймер на тридцать секунд, а затем просунь ее в щель между моей спиной и камнями. Ты без брони, так что запихни гранату поглубже, а не то взрыв почти наверняка убьет тебя.

Роуд, кажется, не уверен в этом плане.

– А что будет с вами?

Тиль, напротив, смирился с неизбежным:

– Мне будет чертовски больно. Выполняй.

Роуд подчиняется. Он взводит таймер и просовывает гранату как можно дальше между толщей камней и спиной Тиля, прикрывающей его от завала.

– Готово.

– Хорошо. У тебя около двадцати секунд. Сожмись. И будь добр, закрой мне уши.

Роуд прижимает трясущиеся ладони к голове десантника. Тиль даже сквозь толщу брони чувствует каждую отмеренную таймером секунду. Когда остается три секунды, он закрывает глаза.

Жар, давление, грохот ломающихся каменных глыб, запах обожженного металла и вкус крови во рту, – все это разом обрушивается на Тиля вместе с вихрем дикой боли. Ультрадесантник выдержал взрыв, но его руки и ноги онемели, доспех получил серьезные повреждения. Воздух над головой стал прозрачнее. Через боль Тиль с трудом переворачивается, стряхивая со спины обломки камней.

– Ты жив? – спрашивает он рядового.

На зубах у Тиля вкус крови.

Роуд отвечает не совсем уверенно:

– Да.

– Тогда помоги мне подняться, солдат. Культисты уже начали разбирать завалы. Они пытаются до нас добраться.

Одному, без апотекария, Тилю сложно определить тяжесть полученных ранений. По ощущениям, у него внутреннее кровотечение, раздроблено несколько ребер и сломано левое плечо. Надев шлем, он также видит, что повреждены и сами пластины, и стыки брони, и генератор.

Ультрадесантник неуклюже поднимается, стряхивая с плеч щебень и осколки, и вглядывается в облако пыли в поисках врагов.

– Четыре контакта, дистанция – тридцать три метра, – Тиль достает пистолет. Индикатор показывает, в магазине осталось три снаряда.

Эхо выстрела раскатывается по туннелю, из дула вырывается ослепительная вспышка. Трое культистов разом превращаются в ошметки. Четвертый погибает более изящно – от точного выстрела Роуда.

Тиль кивает.

– А ты вполне прилично стреляешь.

Роуд вытирает с лица пыль и пот. Он снимал маску, когда прицеливался.

– Я сражаюсь за Ультрамар, сержант. Пусть даже здесь, в этой грязи. Возмездие – хорошая мотивация. Помогает сконцентрироваться.

– Отлично сказано. Чем ты занимался, пока не вступил в армию?

Роуд запинается:

– Я… Я был заключенным, сэр. Меня призвали в штрафной батальон.

Тиль присвистывает и, улыбаясь, сообщает:

– Значит, мы с тобой собраться по несчастью?

Раздается выстрел. Пуля высекает обломки из скалы у них над головами. Следующая отскакивает от наплечника Тиля, оставляя небольшое углубление в керамите. Впереди культисты уже выкатывают тяжелое орудие, устанавливают его позади груды обломков. Стрелковая команда помогает расчалить его, устанавливает магазин и прицел. У Тиля нет никакого желания продолжать испытывать прочность собственной брони.

– Надо уходить.

Роуда не приходится упрашивать. Прикрывая Ультрадесантника слева, он следует вместе с ним дальше по туннелю. Они успевают завернуть за угол до того, как автопушка открывает огонь.

Роуд опускается на корточки. Тиль заряжает новую ячейку в болт-пистолет.

Зажимая уши руками, Роуд кричит:

– Что теперь? Мы не сможем вернуться этим путем.

Раздаются новые выстрелы, снаряды врезаются в камень, словно буры.

– Вражеские легионеры не заставят себя ждать.

Тиль сверяется с хронометром в дисплее. Он непрерывно ведет свой отсчет, как и другой встроенный датчик, отмеряющий время с момента начала операции по защите Калта. – Солнечная вспышка, должно быть, уже утихает. Тут неподалеку есть выход.

– На поверхность? Но там же…

– Выжженная радиацией пустошь, – по тону Тиля понятно, что решение уже принято. – Теоретическая цель: нам необходимо зайти с другой стороны, чтобы застать врасплох Курту Седда и его приспешников. Практика: если останемся здесь, то погибнем, и все наши тоже. Капитан Вальтий не станет сражаться, пока не будет уверен, что гражданские в безопасности. Седду нужны пленники.

Роуд заметно бледнеет.

– Значит, и так и так нас ждет неминуемая гибель. Только в одном из случаев чуть позднее, чем в другом.

Тиль, кажется, уже не слушает его. Выдвигаясь, он приказывает:

– Застегни костюм и следи за уровнем радиации.

– Сомневаюсь, что костюм защитит меня от очередной вспышки. Куда мы направимся, когда окажемся снаружи?

Тиль оборачивается, глядя на рядового сквозь линзы шлема.

– Куда-нибудь под землю, и поскорее. Иначе, сгорим оба.

Курта Седд стоит, безразлично сложив руки на груди. Его и без того плохо освещенная фигура окутана дымом. Та малая часть доспеха, на которую падает свет фосфорных ламп, деформирована, искорежена и испещрена клинописными знаками. Большую часть надписей Седд выполнил собственноручно, поскольку мнил себя своего рода проповедником. Некоторые фрагменты текста, не вмещающиеся на металле, сползают на его плоть. В отличие от брони, на коже письмена выполнены его собственной кровью, а не кровью жертв. Курта Седд ждет.

Из тени появляются культисты, за которыми следует один из легионеров. Седд обращается только к Несущему Слово.

– Эшра, где они?

– Повелитель, им удалось уйти.

Легионер преклоняет колени и опускает голову, подставляя шею для ритуальной казни.

– Подними глаза. Я не убью тебя за этот промах, но тебе придется искупить свою вину.

С тех пор, как Лоргар бросил своих заблудших сынов погибать на Калте, у отщепенцев возникло особое понимание собственной миссии, на которое в равной степени повлияли инстинкт выживания и возмущенное неприятие постигшей их участи. Седд верит, что он оставлен здесь во имя какой-то высшей, хоть и пока неясной, цели.

На Эшре нет шлема. Он потерял его несколько недель назад и теперь ходит с открытым лицом, демонстрируя шрамы как символ приверженности Слову.

– Что я должен делать?

Эшра бьет себя кулаком в грудь – устаревший жест. Седд игнорирует его. Глаза апостола горят, словно костры, сквозь линзы его шлема.

– Отправляйся за ними.

Эшра в замешательстве.

– В зараженную радиацией пустыню? В неполном доспехе?

– Ты умрешь в мучениях, но перед этим тебе должно хватить времени, чтобы поймать беглецов. Считай это хорошей мотивацией.

– Но, мой повелитель, я…

Удар, отделивший голову от шеи, столь стремителен, что никто из присутствующих даже не замечает движения клинка, который Седд молниеносно извлек из своих наручей.

– Кайлок…

Из-за спины темного апостола выходит другой воин. Ему хватило ума не снимать шлем, из левого виска которого торчит кривой рог.

– Да, повелитель.

У него не один голос, а два, и они звучат слегка в рассинхрон.

– Благородный Кайлок, не откажешься ли ты от подобной чести?

Кайлок подтягивается.

– Вам принести их головы или достаточно будет языков?

Курта Седд улыбается под шлемом.

Горячий ветер обдувает обугленные руины города. Солнечная вспышка спровоцировала множество пожаров. Вдоль дорог и среди развалин домов мерцают огоньки, напоминающие свечи на могилах. Некоторые участки разрушенного города полностью охвачены пламенем.

Тиль смотрит вдаль, затем переводит взгляд на Роуда:

– Это район Южный Мерсий. Видишь вон там статую бывшего землеправителя?

До пожаров, до того, как Веридия превратила Калт в выжженную пустошь, в городе были еще северный, восточный и западный районы: агрофермы, с любовью и трепетом взращенные виноградники, бульвары, парки, – все обратилось в прах. И только этот полуразрушенный монумент теперь служит надгробьем пятидесяти тысячам жителей.

Тиль хорошо знает этот район, поскольку перед высадкой на поверхность внимательно изучил тактические данные об основных городах Калта. Теперь эти сведения – часть истории, архив погубленного мира.

Роуд кашляет под маской. Его визор запотел от влажного дыхания.

– Солдат, ты ранен?

– Я в порядке, сэр.

Тиль некоторое время внимательно смотрит на Роуда, потом переключает внимание на разрушенные здания.

– Будь начеку. Кто знает, что может скрываться в этих руинах.

Роуд хмурится.

– Разве человек способен здесь выжить?

– Меня беспокоят не люди.

С момента выхода на поверхность им не встретилось ни единой живой души, лишь трупы, вернее, обугленные останки, устилавшие землю.

Тиль медленно продвигается, приказав Роуду следовать за ним в двадцати шагах. Десантник тщательно осматривает каждую трещину в стене, каждый разлом, которых становится все больше, чем дальше они уходят.

Внезапно Тиль останавливается и вскидывает кулак.

Роуд замирает на месте. Он видит, что насторожило Ультрадесантника: посреди дороги стоит танк, точнее боевая бронемашина "Носорог", некогда принадлежавшая XIII легиону.

– Жди здесь, – искаженный голос Тиля раздается во встроенных динамиках защитного костюма Роуда.

Дальше Ультрадесантник идет один, обеими руками прижимая к груди болтер. Оружие, совершенно неподходящее для туннелей, может обеспечить значительное преимущество в дальнобойности на открытой местности. Пистолет – в кобуре, гладий – в ножнах, боевой нож – пристегнут к голени, а длинный электромагнитный меч – за спиной.

Автоматические сенсоры по-прежнему ненадежны из-за помех, вызванных радиацией, однако встроенный хронометр продолжает отсчитывать минуты до следующей вспышки. Излишняя осторожность в условиях ограниченного времени – непозволительная роскошь, но и беспечность может дорого обойтись. Подойдя ближе к бронемашине, Тиль обнаруживает, что задний люк открыт. С болтером наготове он заходит в машину. Внутри "Носорога" повреждения почти не заметны. Водитель сидит в кресле, уронив голову на приборную панель. Он определенно мертв – в шлеме зияет дыра с запекшейся темной кровью по краям.

Тилю и раньше приходилось видеть подобные раны – она не от лезвия меча.

Ультрадесантника встревожил крик снаружи. Он выбегает на голос Роуда.

– Там, наверху…

Солдат тычет куда-то вверх дулом лазерного ружья.

Тиль смотрит в направлении, куда указывает Роуд. Там, на вершине полуразрушенной башни, словно каменная гаргулья на фасаде храма, восседает чудовище со сложенными крыльями.

Роуд нервничает и не спешит опускать оружие.

– Что это такое?

– Когда-то это был демон, но теперь – лишь пустая оболочка.

В подтверждение этих слов внезапный порыв ветра превращает статую в разлетающийся черными хлопьями прах.

Роуд, наконец, опускает ружье, но по-прежнему не сводит глаз с пары когтистых лап – это все, что осталось от чудовища на разрушенной башне.

– Что с ним произошло?

Тиль пожимает плечами.

– Видимо, завеса стала толще, и демоны ушли. Им оказалось не по силам удержаться в материальном мире. На Калте больше не осталось демонов.

Роуд смотрит десантнику прямо в глаза.

– Разве можно знать наверняка?

– Ты их видел?

– Нет.

– Остались только Освободившиеся…

Сделав несколько шагов, Тиль тяжело прерывисто вдыхает воздух и опирается рукой о корпус "Носорога". Сквозь сочленения его доспеха просачивается темная кровь.

Роуд это замечает.

– Кровь так и не остановилась.

– Я едва стою на ногах. Помоги мне залезть внутрь танка.

Вдвоем они с трудом забираются в "Носорога". Тиль прислоняется к стене. Ему тяжело дышать.

– Что мне делать? – спрашивает Роуд.

– Оставайся здесь. Если за нами погоня, то в танке нас могут и не заметить, а на открытой местности мы обречены.

Тиль стонет под маской.

– И будем надеяться, что я оправлюсь быстро. Скоро новая вспышка.

Роуд хмурится.

– Практические задачи?

Тиль ухмыляется, почувствовав сарказм.

– Расскажи мне о Калте, солдат. Напомни, ради чего мы сражались с предателями.

Роуд пожимает плечами и опускает глаза.

– Мне почти нечего рассказывать. Я был фермером, работал в долине Волларда, собирал зерно и свозил в хранилища. – Роуд рассеянно теребит застежки своего защитного костюма. – Я убил своего начальника, когда тот начал приставать к моей жене. Застрелил его прямо в сердце. Он умер мгновенно.

Тиль откидывает голову назад, прислоняясь затылком к металлу внутренней обшивки машины и вновь стонет.

– И тебя обвинили в убийстве.

Роуд кивает.

– Я не мог доказать, что он приставал к ней. Я был простым сборщиком, а он моим руководителем.

Роуд говорит с такой горечью, что Тиль сочувствует солдату.

– Когда меня арестовали, жена с маленькой дочкой остались одни. Они пропали без вести еще до начала войны. Наверное, так даже лучше. А я думал, что закончу жизнь в тюрьме, но меня отправили на войну. В штрафной батальон, – Роуд указывает на шлем Тиля, – можно сказать, как и вас.

Тиль заставляет себя улыбнуться через боль. Повисает молчание, которое Роуд не сразу решается прервать.

– Нам ведь не выбраться живыми из этого танка, да, сэр?

– Возможно, нам удастся завести его. Такие машины иногда способны самостоятельно устранять повреждения.

Роуд удивленно смотрит вокруг.

– Такое возможно?

Тиль не отвечает. Его разум и тело заняты восстановлением сил. Организм Ультрадесантников излечивается от повреждений быстрее, чем у других легионеров. Это одна из причин, по которой их так непросто убить. К тому же, за последнее время у Ультрадесанта было предостаточно поводов практиковаться в заживлении ран.

Сквозь открытый люк танка Роуд замечает движение и подскакивает. Он должен был следить за дорогой, но уснул. Без хронометра сложно определить, сколько времени Тиль провел в забытье. За это время горизонт объяло багряное зарево. Пекло неминуемо надвигается, воздух раскаляется все сильнее – и то и другое крайне нехорошо. Роуд осторожно пододвигается к люку, чтобы рассмотреть, что происходит снаружи.

Отряд преследователей уже обнаружил их с Тилем, или, по крайней мере, подозревает, что они могут скрываться в танке. Сквозь руины к "Носорогу" приближаются четверо культистов и легионер в уродливом однорогом шлеме. На груди у него бряцают железные цепи. Радиация превратила его обнаженные руки в исписанные клинописью обгорелые куски мяса. В одной руке у него зазубренный ритуальный нож, в другой короткоствольный болтер со штык-ножом. Через считанные минуты они спустятся в кратер, на дне которого стоит поврежденный "Носорог". Роуд поспешно тянется к руке Тиля, но Ультрадесантник внезапно перехватывает его запястье. Едва не вскрикнув от неожиданности, Роуд указывает на открытый люк.

Еще не окончательно пришедший в себя Тиль стонет.

– Сколько их там? – десантник видит врагов через смотровую щель и качает головой. – Они совсем близко.

Затем он замечает алую полосу на горизонте.

– А это еще ближе.

Роуд уже прицеливается во врагов из карабина.

– Я могу снять двоих, прежде чем они нас увидят.

Тиль наклоняет голову набок.

– Говоришь, ты был простым фермером?

– У меня было много свободного времени в поле. Я часто стрелял по банкам из отцовского лазерного ружья. Он у меня был снайпером в армии.

– Значит, наследственность не подвела. Думаю, тем банкам не поздоровилось. Хорошо солдат, снимай двоих, я займусь остальными. Легионер умрет последним.

Роуд кивает, соглашаясь с планом. Он выжидает еще пять секунд и давит на спуск. Лазерный разряд попадает в глаз культиста и пробивает голову насквозь. Его товарищ умирает следом от выстрела в горло. Оба погибают за считанные мгновения.

Эхо болтерных выстрелов раздается внутри "Носорога", отражаясь от металлических стен, и провозглашает гибель еще двоих культистов. Затем Роуд видит то, что надвигается из-за спин врагов и осознает, что время на исходе.

Вражеский легионер был уже на прицеле у Тиля, когда Ультрадесантника ослепила солнечная вспышка. Через пустыню и выжженные руины города движется сплошная стена огня. Пламя бурлит и перекатывается, словно морские волны. Это зрелище одновременно прекрасное и ужасающее – истинное воплощение разрушения, и оно надвигается прямо на них.

Тиль кричит Роуду:

– Заводи машину, быстро!

Роуд бросается к панели управления "Носорога". Раздаются новые выстрелы из болтера.

– Как?

Солдат в растерянности отступает на шаг. Рычаги управления слишком огромны для человеческих рук.

– Точно так же, как комбайн, – кричит Тиль, сквозь лязг оружия. – Переключи рычаг и дави на педаль изо всех сил.

От бушующего снаружи огненного шторма внутри "Носорога" становится жарко, как в печи.

До Роуда доносится голос Тиля и звук попавших в корпус болтов. К шуму присоединяется еще один голос, утробный и хриплый. Роуд узнает Несущего Слово.

Наконец отыскав рычаг переключения скоростей, солдат дергает его, одновременно включая зажигание. Невероятно, но двигатель поврежденного танка кашляет и… затихает. Роуд повторяет попытку. Тем временем в пассажирский отсек вваливается нечто тяжелое. Окрик Тиля заставляет его взглянуть в зеркало заднего вида.

Несущий Слово запрыгнул внутрь и теперь десантники сражаются в рукопашную.

– Закрой люк! – выкрикивает Тиль, не переставая биться с врагом.

Роуд пытается, но люк застрял и не сдвигается. В отчаянии он бьет кулаком по зажиганию. Внутри его защитного костюма ощущается запах текущего ручьями пота, из-за горячего дыхания затуманился визор. Он вот-вот потеряет сознание из-за страшной жары.

Двигатель "Носорога" вновь кашляет и оживает. За спиной продолжается бой, но что-то изменилось. Слыша скрежет и рев, солдат оборачивается и видит нечто, что уже нельзя назвать человеком. Это существо похоже на статую, которую они только что видели на башне – оболочку демона. Роуд с ужасом осознает, что это существо – Несущий Слово.

– Исчадье ада! – кричит Тиль, выхватывая из-за спины электромагнитный меч. Оружие ревет от переполняющей его энергии, столь же яростно, как и существо, которому оно противостоит.

Несущий Слово хохочет в оба своих голоса.

– Избранный, Гал Ворбак, Освободившийся, – столько имен, и ни одно из них не истинно. До чего же ничтожна ваша смертная плоть.

Его броня лопается, перетекает, меняет форму вокруг распахнутых за спиной крыльев. На спине позвонки прорывают кожу, образовывая костяной гребень. Кожа темнеет, становится черной. Крошечные зрачки сквозь прорезь шлема вспыхивают зловещим огнем.

В этот момент Тиль, которого раны тянут к земле, словно якорь, понимает, что обречен.

В зеркало заднего вида Роуду видны лишь фрагменты схватки между Тилем и Освободившимся. Противники свирепствуют так, что непросто уследить за молниеносными взмахами меча и ударами когтей, сопровождающихся утробным рычанием двухголосого монстра.

"Носорог" мчится по охваченных огнем руинам города. Наезжая гусеницами на многочисленные обломки, танк трясется и накреняется. Сжавшийся в кресле водителя Роуд чуть не падает, когда танк прорывается сквозь очередной завал. Солдат едва удерживается в кресле. Температура поднялась на столько, что металлические поручни в кабине обжигают руки, но ему приходится держаться за них, чтобы не упасть и продолжать двигаться вперед. Просто двигаться вперед.

– Двигаться вперед… – еле шепчет Роуд.

Зеркало заднего вида трескается, и картина битвы раскалывается надвое. Позади сквозь так и не закрывшийся люк виднеется горящий Калт. Горизонт уже неразличим, земля и небо объяты пламенем. Тиль и монстр, с которым он сражается, – лишь два черных силуэта на фоне бушующего пламени. Из-за тряски Роуду сложно понять, что происходит, но, кажется, Ультрадесантник проигрывает.

Роуд так увлечен разворачивающейся позади роковой схваткой, что не замечает провал в земле прямо перед танком.

Даже после отдыха и в полностью функционирующей силовой броне Тиль все равно уступал бы этому Освободившемуся. Движения существа стремительны и мощны. Каждый отраженный когтями удар отдается болью в плечах Ультрадесантника. Корчась от боли, Тиль чувствует, что его рана вновь открылась. Он ощущает, как по спине прокатывается тепло, сменяющееся холодом и онемением. Тиль слабеет, его движения замедляются.

Танк подпрыгивает, Тиля отбрасывает назад как раз в тот момент, когда он собирался нанести отчаянный контрудар. Ультрадесантник едва удерживается на ногах, но роняет электромагнитный меч. Видя, что противник слабеет, Освободившийся атакует. Ни на секунду не перестающий просчитывать стратегию боя разум Тиля больше не в силах выдумать ответный ход. Монстр швыряет его на спину, смыкая когти вокруг горла.

– До чего же ничтожна плоть смертных…

Освободившийся смеется. Его дыхание отдает тухлым мясом и прокисшим молоком, но Тиль даже не пытается отвернуться. Он сражается до конца и готовится встретить смерть с яростью в сердце. Когти сжимаются у его артерии, и Ультрадесантник вверяет свою душу Императору и Жиллиману. В этот миг земля уходит из-под него. Тиль не сразу осознает, что танк падает. В следующий миг его захлестывает кровь, реки крови, в которых можно утонуть.

Несущий Слово в одиночестве идет по подземным коридорам разоренного мирка. На голове у него все тот же однорогий шлем, а в руках – голова, обещанный трофей. Шлем, все еще надетый на отрубленную голову, покрыт отметинами и стратегическими заметками, выцарапанными по металлу.

Он идет на звуки стонов, доносящиеся из глубины подземного комплекса, зная, что рано или поздно они приведут его к командному центру. Где-то над головой на поверхности планеты разверзлось адское пекло, выжигающее почву в черную пыль.

Его спасло падение. Машина рухнула в каналы подземной системы орошения, когда-то питавшей ныне истлевшие виноградники. По этим каналам ему и удалось отыскать дорогу назад.

Чем дальше он идет, тем слабее ощущается жара. Весь доспех Освободившегося покрывает запекшаяся кровь. Наконец, он добирается до последней двери, едва отыскав ее в подземном мраке.

Один из воинов оборачивается к нему и, смеясь, произносит:

– Кайлок? Мы думали, ты уже мертв.

Двое Несущих Слово охраняют пленного Ультрадесантника. Судя по знакам различия – это капитан. Лицо Вальтия в крови и синяках, один глаз заплыл. Его пытали. На столике рядом лежат орудия дознавателей – различные ножи и щипцы. Помещение освещено белесым больничным светом, который то разгорается ярче, то затухает.

Кайлок заходит в комнату пыток.

– Еще нет.

Оба Несущих Слово, бросив капитана, резко оборачиваются, услышав его голос.

Курта Седд с немым интересом изучает пикт экран. Фосфорные лампы погасли, и теперь свет монитора – единственный источник освещения, окрасивший Темного Апостола в нездоровый зеленоватый оттенок. Изображение дергается, сменяется помехами, затем на миг стабилизируется и вновь искажается.

– Отлично, – мурлыкает себе под нос Седд.

Они установили сейсмические датчики в каждом туннеле. Их местоположение отображается на экране. Значки формируют восьмиконечную звезду – посвящение нечестивому символу.

Седд лишь слегка поворачивает голову, когда в помещение заходит легионер. Темный Апостол уверен в своем безраздельном главенстве над захваченным бункером. Краем глаза он замечает, что Латек "развлекается" с одним из пленных Ультрадесантников.

– Оставь в нем хоть каплю крови, Латек. Еще не время.

Им потребуется кровь и этого воина, и капитана. Он подумывает отослать Латека проверить, как там Ворщ и Меткар. Все пленные десантники должны выжить до поры, и люди, трусливо сбившиеся в углу комнаты, тоже. Их кровь еще пригодится.

– Завеса вновь тончает, – произносит Седд, – не так ли, Кайлок?

Фигура в рогатом шлеме приближается на шаг, и Темный Апостол морщится.

– От тебя воняет кровью. Ты принес мне их головы или только языки, ученик?

Что-то тяжелое падает на пол и катится к ногам Седда. На Темного Апостола смотрят разбитые глазницы шлема Ультрадесантника. Из шлема торчит окровавленный обрубок шеи.

– Очень хорошо, Кайлок.

Седд отворачивается обратно к мониторам, изучая прорытые в толще камня туннели: вот старая линия канализации, а вот здесь под землю провалился грузовик на магнитной подушке. Седду осталось лишь соединить знаки линиями. Этот космический рисунок отпечатался на поверхности планеты еще до того, как война пришла на Калт. Подземный бункер помог связать его воедино, – приятный подарок судьбы.

– Удивительно, не так ли? – спрашивает Седд, указывая на карту.

– Несомненно.

Голос ответившего не принадлежит Кайлоку. Седд оборачивается и осознает, что перед ним измазанный запекшейся кровью Ультрадесантник, надевший шлем двухголосого.

– Во имя Слова!

– Слова излишни, – отвечает Эонид Тиль, – мой болтер скажет все за меня!

Яркая вспышка, и грудная клетка Латека разлетается в брызги. Связанный Ультрадесантник Хадрий, которого тот пытал, все еще с воткнутым в ключицу ножом давит ногой на горло обидчика, и тот испускает дух.

Комната заполняется криками. Плененные люди спешат укрыться с линии огня. Седд реагирует быстрее, чем его воины. Он ныряет в укрытие и откуда отдает своим легионерам команду контратаковать. Еще один из его людей тут же погибает. Несущие Слово не ровня Ультрадесанту в тактическом бою, но Тиль понимает, что они отнюдь не просто полоумные фанатики. Недооценивать этого противника большая ошибка, и Хадрий расплачивается за нее жизнью, когда болт взрывается у него в плече, отрывая правую руку. Ультрадесантник бросается за Седдом.

Тиль рычит от злости и мстит за убитого товарища. Помимо Седда остается всего один Несущий Слово, остальные враги – люди-культисты.

Из темноты туннеля появляется Вальтий, и точными выстрелами убивает еще двоих. Даже раненый, капитан превосходит этих противников. Один из культистов хватается за цепной меч, выкрикивая лозунги Несущих Слово на языке хозяев.

Лазерный луч рассекает тьму, пронзая грудь культиста-стрелка. Роуд – отличный снайпер, Тиль рад, что бывший заключенный, а ныне солдата штрафбата, прикрывает его спину.

Предатели вынуждены укрываться за консолью управления. Вальтий поджимает их с одной стороны, Тиль давит с другой.

Сквозь звуки выстрелов Тиль слышит ритмичное бормотание Седда.

– Капитан! – кричит Ультрадесантник.

Вальтий тоже слышит Темного Апостола, но он вынужден прятаться от ответного огня за полуразрушенной колонной. Последний приспешник Седда стреляет то в него, то в Тиля, не давая им как следует прицелиться.

Но Тиль не один.

– Роуд! Помнишь консервные банки в поле?

Голос Роуда едва различим сквозь звуки выстрелов.