Текст книги "Зловещий аромат нефти"

Автор книги: Грег Иган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 36

Днем остроконечный небоскреб напоминал термитник. Служащие различных компаний беспрерывно входили в здание и выходили из него. Стеклянные двери автоматически открывались и почти никогда до конца не закрывались.

К небоскребу подъехал черный лимузин. Водитель обежал его, открыл дверь. Из машины вышел мужчина небольшого роста, в костюме песочного цвета. Его легко можно было узнать по ухоженной шевелюре седых волос. Немного прихрамывая, седовласый направился к дверям.

В блестящем, ярко освещенном холле его встретил швейцар. Поприветствовал улыбкой, проводил к лифту.

– Здравствуйте, – поклонился лифтер и нажал кнопку с номером тридцать.

Бесшумно закрылись двери, и лифт плавно поплыл вверх.

Возле лакированной деревянной двери седовласый остановился, подставил ладонь к маленькому экранчику. Этот экранчик находился как раз в том месте, где на обыкновенных дверях врезан замок. Дверь отъехала.

Седовласый вошел в свой кабинет. Привычно опустился в кресло. Вздохнул. Нажал на кнопку вызова.

Прибежал секретарь японской наружности. В черном костюме с белой рубашкой и черным галстуком он был похож на пингвина.

– Разрешите?

– Да, пожалуйста. Я жду.

Секретарь открыл папку.

– Проанализировав сообщения наших представителей в среднеазиатском регионе, а также доклады наших служащих, отслеживающих различные интересующие нас информационные каналы, сведя воедино разрозненные данные прессы... – пространно начал секретарь.

– Не тяните кота за хвост. Покороче, – перебил седовласый.

– Хорошо, перехожу к оценочной части доклада. – Секретарь полистал страницы в папке. – Комиссия по расследованию взрывов на французских скважинах в Ираке пришла к заключению, что в них виновата сама корпорация «Энержи Ориенталь». Нанятые в России служащие своевременно не провели дегазацию. Русский след во всех последних терактах американскими и британскими спецслужбами уже отслежен.

– Дальше! – нетерпеливо бросил седовласый.

– Рапорт о русском следе и некомпетентности французов союзники уже передали иракской стороне. Дело только за его официальным признанием. Иракская сторона готовит русским ноту протеста. Кроме того, есть проект ограничения деятельности этой французской компании, так как она пренебрежительно относится к экологической обстановке страны. Вскоре квота добычи «Энержи Ориенталь» будет значительно снижена, – монотонно, словно пономарь, талдычил секретарь. – Помимо этого, на высоком уровне высказывается мнение, как иракской стороной, так и союзниками, а также и публичной общественностью стран ближневосточного, среднеазиатского регионов и мусульманских стран Африки... – Секретарь сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание... – Что французским компаниям нельзя доверять освоение энергетических ресурсов в данных регионах.

– Стоп! Стоп!.. Вот этого я и ждал. – Седовласый удовлетворенно потер руки. – Дым пошел, будет и огонь... Пришло время форсировать строительство на наших нефтедобывающих площадках. Пора полностью разворачиваться. Вы меня поняли?

– Да.

– Действуйте.

Секретарь замялся.

– Извините, ваше распоряжение устное. Или...

– Оставьте бумаги. Я подпишу к концу дня. Пока этот приказ устный. Но это приказ! Вы меня поняли? – седовласый строго посмотрел не секретаря. – Немедленно активизировать весь фронт работ.

– Сейчас же отправлю сообщение. – Секретарь поклонился и, отходя спиной к двери, удалился.

Седовласый нажал кнопку загрузки ноутбука.

«Что там, у Артура? – подумал седовласый. – Сейчас не помешало бы выступление Легионера. Надо „подтолкнуть весы“ в нужную сторону – необходимо окончательно убедить общественность в коварности французов».

Глава 37

Весело урча, армейский джип бежал по проселочной дороге, которая тянулась вдоль побережья Персидского залива. На море блестела золотая рябь. Вдали, в дымке горизонта, проступали контуры военных кораблей.

За рулем сидел солдат-британец. Слева от него – Жюли. На задних сидениях – еще два солдата. Бойцы-телохранители еще ни разу не видели Жюли такой, как они отметили, «обалденно привлекательной».

Надо сказать, что она постаралась. Уложила волосы, сделала утренний макияж, который не «выпячивал» красоту ее лица, а лишь слегка ее подчеркивал. Она подошла к джипу не в обычном комбинезоне цвета хаки и зеленых резиновых сапогах, а в коротеньком бирюзовом платьице. На ногах у нее были легкие босоножки на плоской подошве, совсем не пригодные для исследования берега или пустыни.

Уинстон, сидящий за рулем, присвистнул.

– Интересно, какого членистоногого наша красотка хочет сегодня поймать? – пошутил он. В глубине души он чувствовал ревность.

– Ну, уж точно не тебя, – ответил второй охранник.

А третий только хлопал ресницами и, наверное, взлетал в небеса своих сексуальных фантазий.

– Ребята, вы что? – удивилась Жюли.

– Ничего, – ответили солдаты.

– Тогда поехали!

– А крабы не ослепнут? – спросил искусственно шутливым тоном Уинстон.

– Что ты сказал? – не расслышала Жюли.

– Я спрашиваю, куда направляемся? – изменил свой вопрос Уинстон.

– На юг, вдоль побережья. К старинному маяку. Знаешь, где это?

– Представляю.

– Тогда вперед! – Жюли была в прекрасном настроении.

Чего не скажешь про Уинстона. Он мрачнел на глазах. Подозревал, что увидит своего соперника. Думал: может, подойти и врезать тому хорошенько, чтобы не путался под ногами. Мы же столько с Жюли пережили и радостей, и невзгод. Кто он вообще такой? Французишка какой-то.

Погода стояла жаркая. Уинстон опустил боковое стекло. Его лицо горело. Ветер с моря приятно освежал. Сидящие на заднем сидении солдаты любовались, как, переливаясь на солнце, волновались волосы Жюли.

За невысоким прибрежным утесом показался мысок, примерно на полкилометра выдававшийся в море. На нем в древние времена, может быть еще вавилонские строители, сложили из камней башню. Когда-то на ее верхнем этаже постоянно поддерживали огонь. Для моряков-водовозов это был надежный ориентир. Хорошо видимый издалека огонь помогал мореплавателям найти правильную дорогу среди разбросанных вдоль побережья островков.

Как только впереди показался силуэт обвалившейся башни, Жюли привстала на своем сидении. Приставила ладонь к бровям и стала нетерпеливо вглядываться вдаль.

Обгоняя серое облачко пыли, навстречу им мчался «Ленд Ровер» с открытым верхом. Еще минута – и Жюли смогла различить, что за рулем встречного автомобиля сидел широкоплечий мужчина в форме адъютанта Французского Иностранного Легиона. Два военных джипа стремительно сближались.

– Мой Мишель, – прошептала Жюли.

«Что там за хлюпик?» – вглядывался Уинстон.

Приближающийся «Ленд Ровер» лихо обогнал грузовик с доверху набитым соломой кузовом. До встречи «Хаммера» и «Ленд Ровера» оставалось около сотни метров прямой дороги.

Слева и справа от дороги, недалеко от обочины, были разбросаны большие и не очень глыбы спрессованного песчаника. «Ленд Ровер» поравнялся с одной из них, находящейся ближе всех к дороге. Мелькнула круглая тень гранаты. Перед капотом джипа вырос куст пламени. «Ленд Ровер» обволокло дымом. Джип слетел с дороги и уперся бампером в глыбу песчаника. Водитель в форме Французского Иностранного Легиона упал грудью на руль.

– Мишель! – отчаянно закричала Жюли. – Уинстон, милый, быстрее туда!

Из-за камней выскочили с десяток боевиков. Разделились на две группы. Одна побежала к врезавшемуся в глыбу песчаника «Ленд Роверу», а вторая открыла беспорядочную пальбу по приближающемуся «Хаммеру». В лобовое бронированное стекло ударились пули, и, даже не оцарапав его, отскочили. Уинстон, увидев перед собой стреляющих из «калашниковых» бородатых исламистов, хотел было затормозить, но тут же откинулся назад. Опущенное в нарушение всех инструкций боковое стекло сыграло роковую роль. Одна пуля – террорист стрелял со стороны обочины – угодила Уинстону прямо в висок. Из-под его каски заструилась кровь, залила бровь, глаз.

– Боже мой, Уинстон! – воскликнула Жюли и затормошила его за плечи.

Ее персональный водитель-охранник был убит на месте. Машину резко бросило вправо. Жюли чисто инстинктивно схватилась за руль, рванула влево, выровняла джип. На огромной скорости уже по встречной полосе «Хаммер» помчался прямо на боевиков. Трое успели откатиться на край дороги. Голова самого неудачливого из них размозжилась о бампер, окропив капот пятнами бурого цвета.

Жюли не увидела это. Она смотрела туда, где несколько боевиков подбежали к «Ленд Роверу», за плечи, за руку, за голову пытались достать из него тело человека в форме Французского Иностранного Легиона.

– Не трогайте его! – кричала она в шоке. – Оставьте его! Пошли вон!

Армейский джип, где находилась Жюли, с огромной скоростью летел вперед на идущий навстречу внушительных размеров грузовик с соломой. Бравые британцы на заднем сидении хором дико заорали. Жюли прикусила губу. Инстинкт самосохранения вывел ее из шокового состояния. Она вцепилась кулаками в руль. Водитель грузовика, спасаясь от лобового столкновения, крутанул руль влево. Грузовик занесло, но ненамного – он устоял на колесах. Это спасло ситуацию. Джип и грузовик по встречным полосам, словно по английским правилам дорожного движения, разъехались в миллиметре друг от друга.

Жюли перекинула ногу через коробку передач, дотянулась носком босоножки до тормоза. Сработала антиблокировочная система. Послушная машина благополучно остановилась.

Грузовик на противоположной полосе дороги, пропахав колесами две борозды, тоже остановился. Тюки с соломой, перелетев через борт кузова и кабину водителя, попадали на обочину. Из кузова грузовика на дорогу соскочили бойцы Французского Иностранного Легиона. Открыли по террористам шквальный огонь. Пули прошивали позвоночники разбегающимся боевикам. К французам присоединились двое британских солдат – телохранители Жюли. У них кипело желание отомстить за смерть Уинстона.

Сама Жюли первым делом еще раз попыталась оказать первую медицинскую помощь своему водителю-телохранителю. Но уже через секунду она с горечью убедилась, что Уинстону помощь уже не понадобится. Жюли заметила под сидением штурмовую винтовку «SA-80», достала ее и что есть духу помчалась к месту боя.

Жюли не замечала, что за ней с обочины наблюдает мужик в форме цвета хаки. Тот коршуном бросился на дорогу. Его загорелая, сильно волосатая рука мощно схватила девушку за платье. Швы жалобно треснули. Мужик потянул Жюли на обочину.

– Пусти, подонок! – крикнула Жюли.

– Тихо!

Гибкая Жюли вырвалась, отбежала от своего преследователя. Мужик догнал ее и уже двумя руками схватил за плечи. Она развернулась, чтобы свободной рукой – во второй она держала тяжелую штурмовую винтовку – влепить ему пощечину.

– Мадмуазель Буланжер, прошу вас, успокойтесь!

Это был облаченный в полевую форму представитель французской дипмиссии месье Амоделе. Форма была ему явно маловата. Он совсем упустил из виду, что из-за хорошего питания довольно быстро поправился.

Сам же месье Амоделе, глядя на девушку, залюбовался. Жюли – эталон современной амазонки: короткое платье, открытые выше колена смуглые, стройные ножки, в руках – тяжелое стрелковое оружие. Грудь, не нуждающаяся в лифчике, от учащенного дыхания мерно волновалась. Упрямые губы! Глаза пылают тревогой, гневом, отвагой. Она вся горит желанием во что бы то ни стало спасти своего любимого.

– Мадмуазель Буланжер, прошу вас... – пролепетал месье Амоделе.

– Какого черта вы смеете меня трогать!

Месье Амоделе снял свои руки с ее плеч, но тут же цепко схватил ее за запястье. Он решил, что по долгу службы имеет право удерживать ее от опрометчивых поступков.

– В чем дело? – Возмущенная Жюли попробовала выдернуть свою кисть из его влажноватых пальцев.

– Предоставьте профессионалам сделать свое дело! – настойчиво сказал месье Амоделе. – Там очень опасно. Вам, хрупкой девушке, не справиться врукопашную с террористами...

– Хорошо, – перебила она, – я буду стрелять! Прямо отсюда!

Жюли перевела взгляд на винтовку в своей руке и решительно спросила:

– Как из нее стрелять?

– Вам стрелять не надо!

Действительно – уже почти все боевики в нелепых позах лежали на песке. Остались в живых только те четверо, которые пытались вытащить водителя из «Ленд Ровера». Теперь они стояли, заложив руки за головы. В их спины упирались стволы винтовок «FA MAS». У боевиков кровоточили разбитые рты. На земле возле переднего колеса «Ленд Ровера» лежал человек в форме Французского Иностранного Легиона. Вокруг стояли его товарищи по оружию. Один из них пытался делать водителю «Ленд Ровера» искусственное дыхание.

Жюли вырвалась из рук месье Амоделе, уронив на дорогу винтовку, и со всех ног бросилась к «Ленд Роверу».

– Пропустите меня! – крикнула она. – Пропустите!

Жюли в отчаянии растолкала столпившихся легионеров. И отпрянула.

– Это не Мишель! – воскликнула она.

* * *

Мелко задрожала земля. Из-за утеса показался медицинский вертолет. Он опустился на дорогу, разгоняя в стороны мелкий песок. Выскочили санитары с носилками. Двое побежали к легионеру, аккуратно положили раненого на носилки. Очень осторожно, идя медленно, не в ногу, перенесли его в вертолет. Два других санитара загрузили в брюхо вертолета убитого Уинстона. Машина зарокотала, лопасти винта завертелись с большей частотой. У месье Амоделе сорвало пилотку. Платье Жюли стало полностью облегающим. Ветер нещадно растрепал ее прическу, над которой она, встав сегодня утром на час раньше обычного, достаточно потрудилась.

Вертолет оторвался от земли и начал удаляться за горизонт.

Когда вокруг установилась тишина, Жюли подошла к месье Амоделе и злобным тоном спросила:

– Может, вы мне объясните, что здесь произошло?

– Успокойтесь. Сейчас подойдет наша машина. Я вам все расскажу.

Легионеры вытолкали «Ленд Ровер» на дорогу. Построились. Провели поверку. Начали загружаться в грузовик.

Британцы вернулись к своему «Хаммеру». Подогнали его к берегу моря. Тщательно вымыли.

В Персидском заливе стоял полный штиль. Тихо плескались волны. Вскрикивали одинокие чайки. На фоне голубого неба молчаливо возвышалась башня древнего маяка.

Подъехал «Мерседес», сопровождаемый двумя армейскими внедорожниками.

– Прошу к нам, – обратился к Жюли месье Амоделе.

Она села на заднее сидение. Месье Амоделе обошел «Мерседес» и уселся рядом с ней.

Военные машины выстраивались в колонну.

– Мы не будем их ждать. Забираем один джип и едем, – сказал месье Амоделе водителю.

– Как скажете, – ответил тот.

Водитель позвонил по мобильнику:

– Робер, двигайся за нами. А Моррис пускай сопровождает грузовик легионеров и британцев.

– Есть! – послышалось в трубке.

«Мерседес» развернулся и, покачиваясь, поехал по проселочной дороге. За ним последовал военный внедорожник.

– Месье Амоделе, я хочу знать... – начала Жюли.

– Да, да... – Месье Амоделе наклонился к ней и тихо заговорил: – Наши специалисты обнаружили, что электронная почта адъютанта Мишеля Мазура периодически взламывается. Пришлось ее тоже взломать.

Жюли покраснела от негодования.

– Это мы послали вам, как будто от его имени, письмо с просьбой о встрече... Нам надо было выудить бандитов...

– Мерзавец! Вы просто мерзавец! – вскрикнула Жюли. – Использовать меня... Использовать нашу любовь – как приманку! Это ужасно! Это низко! Это... – Она задыхалась от гнева и возмущения.

Потом заплакала:

– Бедный Уинстон...

– От имени французского правительства, – напыщенно сказал месье Амоделе, – приношу вам свои извинения.

– Засуньте свои извинения сами знаете куда...

– Нам необходимо было узнать, что происходило и что происходит с Мишелем Мазуром, – он спешно перебил ее нелицеприятную реплику.

– Да, – насторожилась Жюли. Она вытерла себе глаза. Ресницы все равно оставались слипшимися от слез. – И что же с ним произошло? Где он?

– Во-первых, произошло несчастье с лагерем легионеров и нефтяников.

– Взорвались отработанные скважины, вы это хотите сказать... Не так ли? – уже голосом, полным тревоги, спросила Жюли.

– Да, вы правы, – удивился ее информированности месье Амоделе, хотя и догадался, что сведения можно было получить на сейсмологической станции.

– А перед самым взрывом, – продолжил месье Амоделе, – лагерь был атакован неизвестной военизированной группировкой, каким-то образом связанной с русскими.

– А при чем тут Мишель? У вас он вызывает подозрение только потому, что он русский? – заступилась за своего любимого Жюли.

– Не только, – месье Амоделе перешел на официальный тон. – Наше закрытое расследование пришло к выводу, что во время нападения его не было на базе. Он в это время с какими-то пока не известными нам личностями встречался на кувейтской границе. Объяснить начальству свое поведение он отказался. Отправиться в Париж для объяснений также... – Он выдержал паузу, от которой Жюли стало не по себе.

«Неужели они хотят обвинить его в измене?» – страшная мысль возникла у нее в голове.

– Только обрывочные сообщения нашего агента, который, кстати, сейчас в больнице, – продолжил месье Амоделе, – некоторым образом оправдывают адъютанта Мишеля Мазура. Но тогда возникает вопрос: почему он не выходит на связь?

Месье Амоделе определенно не знал о последнем звонке Мишеля. Полковник Дюпон счел позорным для себя сообщать, что его подчиненный стал заложником. Пусть уж лучше его труп обнаружат в разрушенном доме. Сочтут, что солдат Французского Иностранного Легиона героически погиб, выполняя секретное задание. Все равно по сведениям британцев это здание обрушилось и найти под завалами кого-то живого невозможно. Предварительно Мишель Мазур внесен в списки пропавших без вести.

– Я думаю, что эти бандиты, – месье Амоделе показал на группу пленных боевиков, – кое-что нам расскажут.

– Спасибо за откровенность, – грустно сказала Жюли.

Она снова почувствовала ужасную тревогу за Мишеля, граничащую с полным отчаянием: уже столько дней она ничего не знает о нем, и никто про него не может ничего конкретного сказать.

– Меня доставят на базу? – спросила Жюли.

– Да. Мы едем прямиком к вам.

– Сегодня утром я отправила отчет о моих исследованиях в «Энержи Ориенталь», – после стольких потрясений Жюли нашла в себе мужество, чтобы сообщить. – Я думаю, они вам его перешлют. Также проинформируют о своем решении.

– Спасибо.

– Пожалуйста, отнеситесь к моим выводам серьезно. Сейчас, – она почувствовала ужасную утомленность, – я не могу вам все подробно рассказать.

– Хорошо-хорошо. Я внимательно изучу ваши материалы, – заверил месье Амоделе.

Всю дорогу до научной базы Жюли молчала. Смотрела на море, на безоблачное небо, на желто-зеленую землю...

Месье Амоделе ее не беспокоил.

Глава 38

Мишель шел первым. Он освещал дорогу фонариком мобильного телефона. За ним следовал Хаджи-Хаджиб с оружием наизготовку. Переговаривались только шепотом. Пробирались вдоль одной стены, чтобы свет от фонарика не был заметен в глубине тоннеля.

Примерно через сорок шагов бетонный тоннель сужался. Здесь он переходил в обложенный кирпичами коридор, похожий на потайной ход средневекового замка. Дальше ход разветвлялся.

– Осторожно, – прошептал Хаджи-Хаджиб. – Здесь могут быть ловушки и тупики.

– Это понятно, – согласился Мишель. – Нам надо идти точно по их следам.

Хотя заметить в полумраке какие-либо следы было практически невозможно.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Хаджи-Хаджиб.

– На полу почти ничего не различить, – ответил Мишель, вглядываясь в темноту.

– Куда пойдем? – задумался бородач.

Он присмотрелся. Внизу что-то едва заметно белело.

– Ну-ка, посвети сюда, – попросил Хаджи-Хаджиб.

В узком луче света на полу хода, который вел вправо, лежал комок бумаги.

– Салфетка, – поднял Мишель.

Хаджи-Хаджиб невольно поморщился.

– Чистая... Пахнет женскими духами... Нам туда, – Легионер указал рукой направо, в ту сторону, где лежал комок бумаги.

– Неужели бывают такие умные женщины? – скептически покачал головой Хаджи-Хаджиб.

– Поверь мне, что это так, – сказал Легионер. Он был уверен, что салфетка возле развилки – это правильный указатель.

– А не может это быть ложным следом? – все еще не хотел верить Хаджи-Хаджиб. – Ну-ка, дай-ка.

Бородач одолжил у Мишеля фонарик, осторожно зашел на пару метров вглубь левого хода. И тут же попятился назад. – Там обрыв! Яма! – сообщил он.

– Убедился? – спросил Мишель.

Бородач не ответил.

Мишель забрал у него свой фонарик. Уверенно зашагал в правый ход. Хаджи-Хаджиб последовал за ним.

Легионер и бородач медленно продвигались вперед. Однажды стенка, которой коснулся Мишель, отошла вглубь стены, открыв нишу. Там, за ржавой решеткой, луч фонарика высветил пожелтевшие от времени череп и груду человеческих костей.

Мишель отпрянул.

– На месте базы в древности стоял дворец. В подземелье была темница, – прокомментировал находку Хаджи-Хаджиб. – Многие пленники, неверные, непослушные рабы сгнили здесь заживо.

Бородач закрыл лицо руками и начал читать молитву.

– А что стало с дворцом? – Мишель хотел отвлечь Хаджи-Хаджиба.

Но тот еще пару минут что-то бормотал себе в бороду. Затем сказал:

– Во время Мировой войны англичане сровняли дворец с землей. Остался только подземный ход.

– Идем, идем, – сказал Мишель. – Сейчас по этому ходу пытаются уйти наши враги.

Они вновь вышли на перекресток. Теперь уже в разные стороны шло три хода. Возле левого лежала салфетка.

– Интересно, что там? – спросил Мишель и показал на два не отмеченных знаком проема.

– Не советую туда ходить, – предупредил наученный собственным опытом Хаджи-Хаджиб.

– Я быстро, только на несколько шагов.

Не только любопытство владело Мишелем. Он хотел убедиться, что они никого и ничего не оставляют позади себя.

Легионер быстро пошел вправо. Вскоре ход стал очень узким – в нем могло уместиться бок о бок два не очень объемных человека. Мишель еще немного продвинулся вперед и уперся в тупик. На уровне глаз в стене была ниша. А над головой у себя он увидел две массивные цепи, свисающие с потолка. На нижних звеньях цепей висели железные обручи.

– На эти обручи надевали заточенное бревно, – услышал Мишель голос Хаджи-Хиджиба.

Бородач все это время шел за ним.

– Когда отряд неприятеля входил в этот узкий коридор, раб, находившийся в нише, должен был столкнуть бревно. Оно раскачивалось и сшибало тех, кто шел по коридору.

Мишель осмотрелся.

Пол был усеян деревянной трухой.

– Хорошо, что ни раба, ни бревна сейчас здесь нет.

Он примерился к обручам.

– Попало бы прямо в лоб, – показал он рукой, – или в глаз.

Мишель и Хаджи-Хаджиб повернули обратно.

Центральный ход, который также захотел проверить Мишель, буквально через десять-пятнадцать метров упирался в глухую стену.

– И в чем тут смысл? – начал прикидывать Мишель.

Он пошел назад. Сделал пять шагов. Под ногами что-то глухо стукнуло. Мишель почувствовал, что каменный пол под ним начал быстро опускаться.

«Наверное, в древние времена эта плита свободно падала вниз», – пронеслось у него в голове.

Легионер побежал. Плита уходила из-под ног, увлекая его в пропасть. Мишель рванул еще быстрее. Но он все равно не успевал. В последний момент Мишель подпрыгнул. Одной рукой, у себя над головой, он сумел уцепиться за выступающий край каменной плиты, оставшейся на уровне пола, по которому он прошел несколько минут назад. В другой руке Мишель держал светящийся мобильник. Он засунул его в боковой карман и повис над пропастью уже на двух руках. Край плиты был скользкий, немного покатый, не очень удобный для хвата. Мишель хотел подтянуться, но руки начали съезжать.

– Спокойно! – над ним нагнулся Хаджи-Хаджиб, схатил его за ворот.

Руки у бородача были достаточно сильные. Он довольно легко помог Мишелю выбраться.

– Почему эта плита не начала падать, когда я первый раз ступил на нее? – спросил Мишель.

– Видишь, как хитро, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Отряд врагов проходит по ней. Видит перед собой тупик. Возвращается. И только тогда пол под ними падает. А если бы плита падала сразу, то в пропасть попадали бы только те, кто шел первым.

– Да, древние были очень коварными. – Мишель отряхнулся, поправил рубашку.

– Натура человека не изменилась, – серьезно сказал Хаджи-Хаджиб.

Легионер и бородач вернулись к перекрестку.

– Теперь мы в расчете, – сказал Хаджи-Хаджиб, – Ты закрыл меня от взрыва. Я вытащил тебя из пропасти.

Компаньоны пошли по «правильному» ходу.

На следующей развилке они вновь увидели салфетку. Больше экспериментировать ни Мишель, ни Хаджи-Хаджиб не собирались. Они сразу же отправились по верной дороге.

Подземный ход оказался неожиданно протяженным. Вскоре фонарь потускнел, а затем и вовсе погас.

– Черт, – раздосадовано сказал Мишель, – села батарейка.

Компаньоны остались в кромешной тьме. Они взялись за руки. Свободной рукой ощупывали стену и, осторожно ступая вдоль нее, продвигались дальше. Поверхность стены была влажная, неприятная. Пол стал земляным. Иногда Мишель и Хаджи-Хаджиб по щиколотку проваливались в хлюпкую жижу. Вязкая грязь прилипала к подошвам ботинок, утяжеляя их.

* * *

Вдали на влажном кирпиче замерцал слабый блик. Мишель и Хаджи-Хаджиб подошли к небольшому круглому углублению в стене, которое явно освещалось сверху.

Мишель хотел сделать шаг в углубление:

– Бляха, твою мать... – Он оступился он и чуть не упал в глубокую яму.

Хаджи-Хаджиб подхватил его.

Слова Мишеля, отраженные от стен, эхом прокатились по подземелью.

– Там какая-то шахта, – сказал Мишель. – Я стоял на самом краю. А над головой, очень высоко, я видел облака, небо. Возникало впечатление, что они плывут прямо на меня...

Издалека послышался гул. Он нарастал и, казалось, сотрясал стены подземного хода. Этот гул шел из той шахты, на краю которой стоял Мишель. Звук как будто бы спускался сверху.

– Что это? – всполошился Хаджи-Хаджиб.

– Тише, – попросил Мишель. Он прислушивался.

Этот гул Легионеру показался знакомым. Звук явно распадался на очень протяжные слова. И, что удивительно, слова были из русского языка.

Мишель мог поклясться, что понимал их.

– Э-эй! Ду-у-у-хи-и! Вы-ы ме-э-ня-а да-а-ста-али-и, су-у-у-ки-и-и-и!

– Что это? – спросил Мишель. У него как будто кружилась голова.

– Ты что-нибудь слышишь? – переспросил Хаджи-Хаджиб.

«У меня в этом подвале, – подумал Мишель, – начинаются глюки...»

– Скажи, у вас в подземных ходах не жгли коноплю или опиумный мак?

– В древние времена, очень дикие люди – могли жечь... – сказал Хаджи-Хаджиб. – Но за столько лет весь дым давно бы выветрился. Сейчас невыгодно так делать...

Гул послышался опять.

– Что ты слышишь? – потряс Хаджи-Хаджиб Мишеля за плечи.

– Бляха муха... Я слышу слова на родном языке.

– А какой твой родной язык? – спросил бородач.

– Русский.

– То-то я удивился. Француз, а имеет русскую сестру...

– Слушай, а ты тоже слышал эти звуки? – в свою очередь спросил у Хаджи-Хаджиба Мишель.

– Да! – утвердительно кивнул головой тот.

– И как они тебе звучали?

– Ну, примерно так: х-э, у-ухи-и вы-ы-ы ме-э я-а-а... – начал подражать Хаджи-Хаджиб.

– Мы вдвоем слышим одно и тоже. Значит... Ну-ка, подержи меня...

Хаджи-Хаджиб обхватил Легионера руками. Мишель нагнулся над шахтой и, задрав вверх голову, что есть мочи заорал:

– Эй, Федор, это я, Михаил! Миша!

Снова послышался гул:

– Ду-у-ухи! Су-у-уки!

А потом вообще раздался грохот.

– Вот идиот! – выругался Мишель. – Он стреляет сюда. Наверное, думает, что здесь привидение.

– Кто там наверху?

– Да это мой друг, Федор. Он меня должен был ждать возле руин мавзолея.

– Там есть заброшенный колодец. А мы внизу, возле него, – догадался Хаджи-Хаджиб. – Непостижимо, никто не знал, что этот колодец связан с подземным ходом.

Когда грохот прекратился, Мишель снова закричал:

– Федор, это я, Михаил! Это я, Миша! Мишель Мазур!

* * *

Федор часа три торчал на стене колодца, наблюдал за тем, как горит база. Следил за КПП, за шоссе. Ждал звонка. От перенапряжения у него перед глазами поплыли желтые круги. Противней не придумаешь – сидеть, ждать, переживать, нервничать. И ничего не знать! И не знать, где что-нибудь можно узнать.

Поэтому-то и предпринять ничего не можешь!

Вдруг Федор опять услышал подозрительный шорох, похожий на шепот, идущий из колодца. Он посмотрел вниз. В глубине колодца показалась темная фигура человека. На секунду, но очень отчетливо Федор увидел его светлый лик. Нефтяник поднес к глазам, как и в прошлый раз, прибор ночного видения, направил на духа. Тот снова «вплыл» в стену, как будто свободно мог проходить сквозь кирпичную кладку.

И тут Федор сорвался. Просто психанул и гаркнул прямо в колодец:

– Эй, духи! Вы меня достали, суки!

Этим он себя немного расшевелил. Разогнал желтые круги перед глазами. Поднялся, размял руки.

Но из колодца снова зашуршало.

– Духи! Суки! – со злостью крикнул Федор, передернул затвор «калаша» и выпустил очередь прямо в колодец.

А потом Федор почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Дух вместо того, чтобы заткнуться, начал гулко шептать. И в этом шепоте Федор различил свое имя.

Говорят, свое имя человек услышит даже во сне. Федор сначала испугался. Однако главный инженер геологоразведчиков был не из робкого десятка и во всякую чушь с приведениями не верил, поэтому внимательно прислушался.

За своим именем он разобрал второе – «Михаил».

«Миша? Мишель... – подумал он. – А ведь точно это его голос, только какой-то странный. И что он делает в этом колодце?»

– Миша эта ты?! – крикнул он.

– Да-а-а! – раздалось в ответ.

* * *

Федор подогнал к колодцу «Ленд Ровер». Взял из бардачка два армейских фонарика. Два «калашникова», несколько рожков. Легионерские запечатанные в целлофан сэндвичи, фляжку воды. Привязался к лебедке и, словно скалолаз, потихоньку начал спускаться в колодец.

На выступе, который был где-то посередине шахты колодца, его встретил Мишель.

Легионер отвязал Федора, обнял его по-дружески, еще и потому, что надо было страховать нефтяника. А то ведь Федор мог сорваться и полететь дальше, на дно колодца.

– Это Федор. Это Хаджи-Хаджиб – наш союзник, – представил их друг другу Мишель.

– Хорошо. У нас теперь есть свет, – сказал бородач.

– И лишний боец не помешает, – заметил Мишель.

* * *

После успешного спуска Федора в колодец в подземелье «повеселело». Два армейских фонарика намного лучше разгоняли вековую тьму. На руках у компаньонов уже было три «калашникова», шесть ручных гранат и гранаты для подствольника. Совсем неплохая огневая мощь. Да еще и провизия в вещмешке имелась.

Компаньоны перед дорогой решили подкрепиться.

Нефтяник протянул бородачу «вечный» сэндвич.

– Тут нет свинины? – спросил Хаджи-Хаджиб.

– Можешь есть. Если и была, то ее так обработали, что теперь сам Аллах не узнает, – сказал Мишель.

– Не надо говорить про Всевышнего, – грозно сказал Хаджи-Хаджиб.

– Бери галеты, – Федор дал Хаджи-Хаджибу целую пачку. – Написано, что они из сои.