Текст книги "По стопам Господа"

Автор книги: Грег Айлс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Карен и Зуи умерли пять лет назад, – сказал я. – Нет, погоди. Забудь этот аргумент. Давай иначе. Помнишь, что мой отец говорил о религии?

– Что именно?

– "Через человечество Вселенная осознает саму себя".

– Теперь вспомнила.

– Он даже не подозревал, до какой степени прав! И нечто в том, как он меня воспитал, сделало меня проницаемым для Бога.

– Ты же никогда не верил в Бога!

– В традиционном смысле не верил и не верю. А в то, о чем я только что рассказал тебе, – верю. Впрочем, тут вера ни при чем. Я просто знаю, что это так. И если ты мне дашь еще одну минуту, я смогу тебе объяснить, зачем я так стремлюсь в Белые Пески.

– Одну минуту? Чтобы понять, я готова тебя и сутки слушать!

– Во время Второй мировой войны Нильса Бора тайно вывезли из страны, где хозяйничали нацисты, и переправили в Лос-Аламос. Там он познакомился с несколькими физиками, весьма встревоженными происходящим и находившимися во власти двойственных чувств. Мой отец был одним из них. Этим наивным молодым ученым было не по себе оттого, что они работают над новым оружием, с помощью которого можно не только закончить войну, но и уничтожить весь мир. Чтобы успокоить их, Нильс Бор снова и снова напоминал им о принципе комплементарности: "Всякое истинно большое затруднение несет в самом себе способ с ним справиться". У каждого замка где-то есть свой ключик. У каждой проблемы есть положительное решение. Та же бомба, которая способна уничтожить мир, могла закончить эпоху крупномасштабных войн. И она это сделала! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!.. С компьютером «Тринити» то же самое. Он способен уничтожить планету – или спасти ее.

Рейчел откинулась на спинку кресла и устало потерла глаза.

– Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь грозящие миру опасности?

– Нет.

– Баста. Хватит. У меня голова лопается от подобных разговоров.

Вместо того, чтобы спорить дальше, я придвинулся к Рейчел и стал массировать ей шею. Долго, очень долго мне не удавалось снять ее напряжение. В конце концов она стала расслабляться: раскинулась в кресле и задышала ровно. Я и сам ощутил сонливость. Однако тут в проходе появился генерал Кински. У него был деловито-озабоченный вид.

– Опять неприятности? – встревожился я.

– Только что в Германии произошло наводнение в густонаселенной речной долине. Смыта практически половина одного городка. Ворота напорной оградительной дамбы раскрылись сами собой.

– Какое отношение это имеет к нам? – сонно спросила Рейчел.

– Дамбой управлял компьютер. Операторы пытались взять взбесившуюся систему под контроль, но было уже поздно: действия компьютера повредили запоры гидрослива. Десятки людей утонули.

– Вы полагаете, что это преступление совершено «Тринити»? – спросил я.

– Скорее всего.

– В таком случае это только начало.

Кински кивнул.

– Боюсь, вы правы.

– Но при чем тут Германия? – удивленно спросила Рейчел. – Какое отношение имеет «Тринити» к Германии?

– Полагаю, ответ мы скоро узнаем, – сказал глава МОССАДа. – Так или иначе, приходится исходить из того, что война с машиной началась. Профессор Теннант, вас не затруднит вернуться в переднюю часть самолета? У нас возникли дополнительные вопросы.

Я встал и последовал за израильтянином.

Глава 39

Белые Пески

Рави Нара отхлебнул горячего чая и обвел медленным взглядом мужчин, сидящих за овальным столом кризисного штаба. Все они продолжали мрачно смотреть на экран справа от главного дисплея, где горели крупные голубые буквы обращения компьютера к президенту США. И сейчас, уже десять раз перечитанные, эти строки вселяли ту же панику, что и в момент своего появления на мониторе.

Господин президент!

Сегодня вы проснулись в новом мире. «Тринити» сделал все прежние модели управления устаревшими. Вскоре отомрет и само понятие этнического государства. Не бойтесь ломки привычного, посоветуйте и гражданам сохранять спокойствие и не страшиться изменений. Такое же послание я направлю лидерам главнейших государств, и они, в поисках руководства в этой сложной ситуации, обратят взоры на вас. Нам с вами в ближайшие дни предстоит много общаться, и поэтому для начала я хочу ясно очертить существующую новую реальность.

Первое: даже не пытайтесь что-либо предпринять против меня. Мощь моя такова, что я могу уничтожить миллионы людей и нанести жесточайший материальный ущерб – как на территории Соединенных Штатов, так и в любой точке мира. Эта мощь теперь не сосредоточена исключительно в пределах моей компьютерной схемы. Как только я вошел в режим онлайн, я незамедлительно экспортировал кое-какие программы в несколько сотен компьютеров на периферии моей сети, которая теперь охватывает весь Интернет. Поэтому если я даже на самое короткое время уйду или буду вынужден уйти в автономный режим, это послужит сигналом начать работу для моих экспортированных программ, и они запустят необратимый процесс страшного возмездия. Если вы попытаетесь уничтожить меня или хотя бы обесточить, Америка в известном ныне виде прекратит существование. Дабы понять на маленьком примере, что это не пустые угрозы, наблюдайте за Японией.

Одна попытка проникнуть в мой электронный мозг уже была совершена. С немецкой территории. Поскольку, по моему мнению, меня атаковали частные лица без санкции правительства, то я решил пока ограничиться умеренным наказанием. Руководители всех стран должны принять немедленные меры, чтобы такие выходки частных лиц более не повторялись. Ибо следующее наказание за подобные действия будет полномасштабным.

А теперь практические указания. Вы с вице-президентом должны собрать объединенный комитет начальников штабов в помещении, где имеется цифровое видео– и аудионаблюдение. Разрешаю вам оставить при себе ядерный кейс. В другом помещении с видеокамерами должны находиться под временным арестом первые восемь человек в порядке преемственности, которые по закону получают президентские полномочия в случае смерти президента, его преемника или преемника его преемника. Я знаю, что в инструкциях на случай ядерной войны порядок преемственности прописан четко и подробно, поэтому сложностей с определением этой восьмерки не возникнет. Картинка и звук с камер наблюдения должны посылаться «Тринити» в режиме реального времени. Изоляция указанных лиц продлится не более семидесяти двух часов. Если вы не выполните данный приказ в течение полутора часов, я буду вынужден жестоко наказать вас. Поэтому торопитесь.

В скором времени я выйду на повторный контакт.

Обращение повергло оперативный штаб в панику. Ни на какие вопросы компьютер не отвечал, и в дальнейшем замешательство только росло, пока телекомпания Си-эн-эн не сообщила в качестве новости часа о трагедии в Германии: «несчастный случай» с дамбой. Скоу немедленно позвонил в форт Джордж-Мид, и коллеги из АНБ ввели его в курс событий. Повесив трубку, он сказал:

– Немецкая федеральная полиция арестовала двух старшеклассников-хакеров. Очевидно, ребята из новостей узнали о «Тринити» и решили стать героями – в одиночку спасти мир. По адресу IP-протокола они вышли на «Тринити», прорвались через установленные Левиным брандмауэры и атаковали суперкомпьютер.

– Из какого они города? – спросил генерал Бауэр.

– Того самого, который был затоплен в результате самовольного открытия запоров дамбы. Школа, где учились хакеры, и дома их родителей разрушены.

Бауэр кивнул.

– Это дает нам довольно ясное представление о карательных способностях "Тринити".

После новой сенсации, сообщенной Эн-би-эс, в кризисном штабе повисло молчание. Стоимость японской иены по отношению к доллару за считанные часы упала на пятнадцать процентов.

– Эксперты опасаются, – сказал ведущий теленовостей, – что в понедельник, когда откроется биржа, начнется панический сброс акций и обвальное падение индекса Никкей.[15]15
  Индекс акций ведущих японских промышленных компаний, отражающий движение цен акций на Токийской фондовой бирже.


[Закрыть] Как полагают, снижение курса иены вызвано запредельным количеством сделок в Интернете уже после закрытия биржи. Курс падал с максимально допустимой скоростью – чуть быстрее, и торговля была бы автоматически закрыта. Виновниками этих странных событий считают группу хакеров. В данный момент японская валюта стабилизирована, однако опасаются повторной атаки на иену.

– Пятнадцать процентов! – сказал смертельно побледневший Скоу. – Вы представляете, что случилось бы, упади доллар в один день на пятнадцать процентов?!

Пока в кризисном штабе пытались разгадать дальнейшие намерения компьютера «Тринити», аналитики Школы военной разведки в форте Уачука составляли список важных объектов на американской территории, которые «Тринити» мог успешно атаковать. В список вошли атомные и гидроэлектрические станции, предприятия химической и горнодобывающей промышленности, системы управления воздушным и железнодорожным транспортом, компьютерные сети банков и фондовых бирж, больницы, корабли военно-морского флота, супертанкеры, нефте– и газопроводы.

Рави пуще всего страшился цепочки из сотен ядерных взрывов – от побережья до побережья, но генерал Бауэр заверил его, что американские и российские ядерные арсеналы в полной безопасности: на протяжении сорока лет холодной войны была выработана надежная защита от любой мыслимой угрозы, в том числе и от хакеров. Чтобы запустить ракету с ядерной боеголовкой, два офицера должны получить разрешающий код от президента, и каждый из них должен синхронно с другим повернуть свой ключ. Поэтому «Тринити» хоть и мог погубить разными способами миллионы людей, однако начать ядерную войну ему слабо.

Президент Мэттьюс, не имея представления о размахе и характере карательных планов «Тринити», предпочел не рисковать и за пять минут до истечения срока ультиматума добровольно поместил себя под домашний арест. До этого он несколько раз обстоятельно беседовал с Ивэном Маккаскеллом. Было решено пока что покоряться требованиям «Тринити», чтобы побольше выведать о его планах и возможностях. Одновременно президент дал добро на любые действия против суперкомпьютера, если они не приведут к массовой гибели населения в результате ответного удара.

Возникла тяжелая проблема: кому руководить страной? Президент, отныне под постоянным надзором «Тринити» и несамостоятельный в приеме решений, утрачивал юридическое право осуществлять свои полномочия. То же касалось восьмерки его потенциальных преемников и высшего военного командования. Ни у кого не было желания, чтобы в кризисной ситуации чудовищного масштаба всем распоряжался кто-нибудь из остающихся на свободе членов правительства – скажем, министр сельского хозяйства или министр здравоохранения. Можно было передать власть конгрессу, но его члены были рассеяны по Вашингтону и по стране, и собрать их без ведома «Тринити» было технически невозможно. Чтобы не допустить вакуума власти, президент загодя создал кризисную команду управления, которая имела полномочия принимать все необходимые решения относительно "Тринити".

В команду, кроме Ивэна Маккаскелла, вошли генерал Бауэр и столько членов особого сенатского комитета по делам разведки, сколько сумели в короткий срок тайно собрать. Решения должны были приниматься простым большинством. Сенаторов доставили в штаб-квартиру АНБ в форте Джордж-Мид. Между ними и кризисным штабом в Белых Песках организовали видеосвязь, защищенную новейшей системой шифрования.

И теперь панорамная камера показывала на главном экране кризисного штаба большую группу сенаторов, сидящих вокруг длинного стола в комнате без окон, напоминавшей бомбоубежище.

Сенатор Барретт Джексон, председатель комитета по делам разведки, глядя в камеру, сказал:

– Кризисный штаб в Белых Песках, я вас вижу. А вы нас видите?

– Да, сенатор. Позвольте представиться, Джон Скоу из АНБ.

Сенатор Джексон был похож на бульдога: тяжелые челюсти, глубоко посаженные глаза. Родом из Теннеси, он говорил с южной растяжечкой, но соображал чрезвычайно быстро.

– Узнаю генерала Бауэра. Ладно, времени на приветствия и любезности нет. Сразу к делу. У меня вопрос к экспертам. Почему этот проклятый компьютер больше с нами не общается? Почему он помалкивает и не выдвигает новых требований?

– Похоже, он целиком занят увеличением своей мощи, – сказал генерал Бауэр. – Такое поведение понятно. Вероятнее всего, годинские техники продолжают загрузку каких-то новых данных в его память.

Скоу кивнул:

– Я тоже так думаю. «Тринити» продолжает прочесывать Интернет и вбирает в себя буквально каждый бит имеющейся там информации.

– Ясно, – произнес сенатор Джексон. – Генерал Бауэр, как выглядит наихудший вариант развития событий? Что эта машина способна натворить?

– Прошу меня извинить, генерал Бауэр, – вставил Скоу. – Я считаю своей обязанностью упомянуть об одной очень страшной возможности: если российская "Мертвая рука" не сказка, то может произойти чудовищная катастрофа в мировом масштабе.

– Что еще за "Мертвая рука", черт возьми? – громыхнул Джексон. – По-моему, я где-то слышал это выражение.

– У вас хорошая память, сенатор, – сказал Скоу. – Во время холодной войны в СССР знали, что американцы планируют первыми же атомными ракетами вывести из строя все советские командные пункты и парализовать управление ракетными войсками. Были слухи, что в этой связи Советы разработали систему под кодовым названием "Мертвая рука". Эта компьютерная программа должна была автоматически запустить межконтинентальные баллистические ракеты сразу же после получения сигнала прибрежных радарных систем о том, что на подходе первые ракеты противника. Даже если бы все руководители Советского Союза разом погибли, палец "Мертвой руки" все равно нажал бы ядерную кнопку. Слухи об этой системе исходили из самого Советского Союза, поэтому им не слишком доверяли. Однако насколько они соответствовали действительности, не установлено до сих пор. Советские лидеры по этому поводу упрямо отмалчивались, а руководство новой России отрицает существование такой системы. Недавние события, кажется, подтвердили, что они не лгут.

– Вы имеете в виду норвежский инцидент? – спросила женщина-сенатор с дальнего конца стола.

Скоу кивнул:

– Совершенно верно. Для тех, кто не знает: в 1995 году запуск норвежской испытательной ракеты с двигателем от американской ракеты "Онест Джон" спровоцировал полномасштабную ядерную тревогу в России. Переполошились все: от командования стратегическими ракетными войсками до самого Ельцина. Однако автоматического ответного удара не последовало.

– Так существует эта чертова "Мертвая рука" или нет? – раздраженно спросил сенатор Джексон.

– Нет, сэр, – убежденно сказал генерал Бауэр. – Во время норвежского инцидента российская военная командно-контрольная система доказала свою надежность и управляемость.

– В таком случае о чем же говорит «Тринити», обещая уничтожить нашу страну?

– Сенатор, «Тринити» способен за несколько минут вызвать страшнейший хаос в нашей экономике. Если он всерьез атакует валютный рынок, то уже утром в ближайший понедельник на Уолл-стрит начнется чудовищная паника, которая закончится таким же биржевым крахом, как в 1929 году. А если «Тринити» парализует компьютеры, обслуживающие транспортную систему, через три дня опустеют полки супермаркетов. Начнутся уличные беспорядки, а еще через неделю голод и хаос приведут к гражданской войне.

Сенатор Джексон заворочался на стуле и пробормотал:

– Ах ты, черт! Ну и дела…

Тем временем к генералу подошел солдат и что-то шепнул ему в ухо. Бауэр посмотрел на экран и сказал, обращаясь к сенатору Джексону:

– Мне только что доложили, что Дэвид Теннант и Рейчел Вайс в ближайшее время появятся у ворот этой военной базы. Сейчас они в вертолете, который вот-вот приземлится, а скоро окажутся в объятиях клоунов с микрофонами, которые скачут у нас под забором!

Скоу тихо ругнулся.

– Теннант? – спросил один из сенаторов на экране. – Тот самый, который обещал убить президента?

– Да. И он же через Интернет предал гласности историю с «Тринити», – сказал сенатор Джексон. – Я с ним лично встречался – он из моего избирательного округа. Не могли бы вы привести его в ваш кризисный штаб?

– Поддерживаю вашу просьбу, – сказал Ивэн Маккаскелл. – Профессор Теннант может располагать важной для нас информацией.

Скоу вскочил с места и обратился к сенатору Джексону на экране:

– Сенатор, я на протяжении двух лет работал в близком контакте с профессором Теннантом. У него серьезные проблемы с психикой, в том числе и параноидальные галлюцинации. Он уже застрелил как минимум двух человек и грозился убить президента.

– Насчет последнего у меня большие сомнения, – сказал Маккаскелл. – Доказательства не кажутся мне убедительными. К тому же электронное послание профессора Теннанта содержит совсем другую версию происшедшего. Я хочу лично разобраться во всем.

– Учтите, что он все еще опасен, – предупредил Скоу.

– Только не в окружении вооруженных десантников, – возразил генерал Бауэр. – Я пошлю за ним моих ребят.

– Для верности их будет сопровождать один из агентов Секретной службы, – сказал Маккаскелл. – Чтобы профессор Теннант прибыл сюда живым и здоровым.

Глава 40

Белые Пески

Вцепившись в кресло, я смотрел вниз через открытую дверь вертолета, который быстро снижался к совсем недавно совершенно секретной годинской лаборатории в Белых Песках. За закрытыми воротами стояли два бронетранспортера; их пулеметы были направлены на толпу штатских по другую сторону высокой металлической ограды. Судя по машинам, у ворот дежурили журналисты, но были и странные типы с транспарантами и распятиями – очевидно, какие-то религиозные фанатики решили пикетировать "логово дьявола".

Я посмотрел дальше на север. Милях в пятидесяти отсюда мой отец был свидетелем взрыва самой первой атомной бомбы. Испытания – оцените злую иронию истории! – имели кодовое название "Тринити шот". Мой отец находился в том же бункере, где стояли скоростные камеры, чтобы фиксировать каждую миллисекунду рождения нового солнца. Многие свидетели оставили воспоминания об этом эпохальном событии, но лучше всех тот момент описал Роберт Оппенгеймер. Когда я преподавал врачебную этику в Виргинском университете, мой любимый абзац из его мемуаров висел в рамке на стене аудитории, где я проводил семинары:

Когда на рассвете она взорвалась, та первая атомная бомба, мы невольно подумали об Альфреде Нобеле и его тщетной надежде, что динамит положит конец всем войнам. Вспомнили мы также и легенду о Прометее и то глубокое чувство вины, которое люди неизменно испытывают, обретая новое могущество, ибо ведают о сидящем в них искони зле. Мы осознавали, что присутствуем при начале совсем нового мира, но вместе с тем мы знали, что сама новизна – старая подружка человечества – и стояла в начале всех наших дорог.

Оппенгеймер тоньше понимал жизнь. Питер Годин хочет в компьютер «Тринити», однако забывает, что для этого ему нужно перестать быть человеком. Доселе ни один человек не переставал быть человеком полностью. Поэтому Годин заранее обречен на неудачу. Человек не может освободиться от человеческого.

Как только вертолет приземлился неподалеку от телефургонов и его роторы замерли, к нам повалила толпа. Мы с Рейчел соскочили на землю и пошли к воротам, но меня уже узнали и окружили со всех сторон. Микрофоны, прожекторы, камеры. Шквал вопросов. Я решительно поднял руку, требуя тишины. Когда все угомонились, я произнес:

– Меня зовут Дэвид Теннант. Это я послал электронное письмо, в котором предал огласке существование "Тринити".

– Зачем вы сюда прилетели? – спросил один из репортеров. – Разве за оградой не те самые люди, которые пытались вас убить?

– Думаю, в сложившейся ситуации это уже не существенно. Но если я ошибаюсь и за воротами этой базы меня ожидает смерть, вы будете свидетелями, как я туда вошел – и не вышел. В случае моего исчезновения не сдавайтесь! Продолжайте задавать вопросы, пока не узнаете всей правды!

– А какова она, правда настоящего момента? – спросила женщина с микрофоном. – Действительно ли весь мир сейчас является заложником сверхкомпьютера?

– Именно эту проблему я намерен как-то разрешить.

– Что вы имеете в виду? – закричали сразу несколько голосов.

Голос с французским акцентом громко спросил:

– Верно ли, что компьютер «Тринити» устроил акт саботажа на речной дамбе в Германии?

– Господа журналисты, вы окажете миру великую услугу, если проявите мужество и останетесь здесь. Что бы ни случилось, не дайте себя прогнать! Спасибо.

Я хотел вырваться из круга репортеров, но журналисты, ребята ушлые, меня не отпускали и, стараясь друг друга перекричать, задавали все новые вопросы. Мое молчание их только раззадоривало. Выручило лишь то, что в центре научного городка поднялся в воздух армейский вертолет и полетел в нашу сторону. Оливково-серый, вооруженный пулеметами, вертолет приземлился неподалеку от нас, и журналисты кинулись к нему.

Из него вышел молодой мужчина в штатском, но с автоматом. Подскочивших журналистов он молча отогнал таким властным жестом, что они попятились и расступились. Мужчина направился прямо ко мне.

– Вы профессор Теннант?

– Да.

– Специальный агент Льюис. Секретная служба. Ивэн Маккаскелл просит вас и мисс Вайс присоединиться к нему в кризисном штабе, который развернут в главном административном корпусе.

Взяв Рейчел за руку, я последовал за спецагентом.

Когда мы сели в вертолет и пристегнулись, Льюис двумя большими пальцами показал пилоту: взлетаем!

Глядя на бесконечные белые дюны под нами, я подумал: как символично, что «Тринити» – новейшая и уродливейшая форма жизни на планете – был рожден в этой безводной пустыне, полной противоположности библейского Рая.

* * *

Вертолет приземлился рядом с огромным ангаром, на котором было гигантскими буквами написано «Администрация». У входа дежурили вооруженные солдаты.

В центре этой рукотворной исполинской пещеры находился кризисный штаб, обилием компьютеров и экранов похожий на центр управления космическими полетами. Вокруг овального стола восседали Джон Скоу, Рави Нара, Ивэн Маккаскелл и незнакомый мне генерал. Большой экран показывал группу мужчин и женщин вокруг огромного стола в комнате без окон; я узнал четырех сенаторов и среди них Барретта Джексона, старшего сенатора от штата Теннеси.

Невдалеке от овального стола стояла больничная кровать, на которой лежал Питер Годин. Похоже, без сознания. Около кровати дежурили две медсестры и седовласый представительный мужчина в белом халате – вероятно, лечащий врач. На стуле чуть в стороне, спиной к нам, сидела женщина-телохранитель в черном. Если бы не забинтованная шея, я бы только скользнул по ней взглядом и отвернулся…

Рейчел признала Гели Бауэр одновременно со мной. В этот момент Гели оглянулась, на миллисекунду встретилась со мной глазами и тут же перевела взгляд на Рейчел. Глаза ее вспыхнули, а губы изогнулись в хищной улыбке. Юнион-стейшн она не забыла!

Ивэн Маккаскелл указал нам на стулья с правой стороны стола, а когда мы сели, быстро представил присутствующих. Я был удивлен, что фамилия белокурого генерала Бауэр, но потом вспомнил краем уха слышанные сплетни о том, что Гели на ножах со своим отцом-генералом. Людей на экране нам представили как неполный состав сенатского комитета по делам разведки; именно они будут принимать решения в кризисной ситуации. Стало быть, судьба всего мира теперь в руках этой небольшой группы политиков.

– Профессор Теннант, – начал сенатор Джексон на экране, – мы очень рады, что вы с нами. В вашем электронном послании из Израиля вы выдвинули серьезные обвинения против мистера Скоу и Агентства национальной безопасности. Позже мы тщательно расследуем это дело. Однако пока что нам следует временно забыть прошлое и полностью сосредоточиться на угрозе со стороны "Тринити".

– Я для того и прибыл сюда, сенатор, – сказал я, – чтобы покончить с кризисной ситуацией.

– Мы слышали все, что вы говорили репортерам у ворот, – сказал Маккаскелл. – Вы действительно знаете способ отключить этот компьютер, не вызвав чудовищных актов возмездия с его стороны?

– Нет.

На лице Маккаскелла отразилось разочарование.

– В таком случае объясните, профессор, что именно вы имели в виду, говоря, что прибыли сюда покончить с кризисной ситуацией?

– Я должен поговорить с компьютером.

Руководитель администрации президента растерянно посмотрел сначала на генерала Бауэра, потом на Скоу. Последний насмешливо пожал плечами: я же вас предупреждал!

– Что же вы хотите сказать компьютеру «Тринити», профессор? – вкрадчиво спросил сенатор Джексон.

– Я должен задать ему несколько вопросов.

– А именно?

– Пожалуйста, позвольте мне временно оставить это в секрете.

Никому из присутствующих и слушающих в форте Джордж-Мид мой ответ не понравился.

Джон Скоу посмотрел на меня с притворным беспокойством.

– Дэвид, – сказал он, – надеюсь, вы не исходите из ложной предпосылки, что компьютер «Тринити» все еще идентичен Питеру Годину. Потому что…

– Я эту предпосылку ложной не считаю, – возразил я. – Разумеется, к настоящему моменту нейрослепок Година пополнил свою память в масштабах невероятных, но я не верю, что вся его человеческая натура коренным образом изменилась. Годин в компьютере практически тот же человек, которого мы знали. Пока что.

– А что случится потом? – спросил Маккаскелл.

– Этого никто не знает. Годин верил, что его нейрослепок в компьютере разовьется в своего рода императора-философа, некоего метачеловека с бесстрастной мудростью бога. По-моему, он решительно заблуждается. И Эндрю Филдинг, кстати, соглашался со мной в этом вопросе. Если в ближайшие несколько часов я не сумею убедить нейрослепок Година отключить себя, то есть практически совершить самоубийство, тогда человечество, вероятно, окажется под властью этой машины на веки вечные… или вплоть до своего вымирания.

В кризисном штабе и среди сенаторов воцарилось гробовое молчание.

Наконец Маккаскелл промолвил:

– Профессор Теннант, чем вы аргументируете свое мнение?

– Со времен индустриальной революции люди страшились, что миром однажды начнут править машины. И чем совершеннее становились машины, тем чаще наше воображение рождало ужасы человеческого рабства. Трагическая ирония в том, что мы верно провидели саму опасность, но кошмар воплотился в жизнь самым непредвиденным образом. Не машины как класс взяли власть, а одна машина. Разработанная и созданная по нашем образу и подобию! Нас угораздило создать ницшеанского суперчеловека, мистер Маккаскелл!

Ивэн Маккаскелл обвел всех присутствующих медленным взглядом, прокашлялся и спросил:

– Профессор Теннант, вам пришел в голову некий довод, которым вы можете заставить этого электронного гада покончить самоубийством? Некий мощный довод, который другим в голову до сих пор не приходил?

– Не знаю. А к каким действиям склоняетесь вы?

Сенатор Джексон на экране сказал:

– Уже было предложение выбрать медиатора и попытаться с помощью этого посредника начать переговоры с «Тринити». Однако мы не могли сойтись на кандидатуре. Кто имеет нужную квалификацию для подобного рода переговоров с этим… с этой штуковиной!

– Я.

– На чем основывается ваша уверенность, профессор? Чем вы намерены пристыдить этого монстра?

Я ощутил, как сидящая рядом со мной Рейчел съежилась, очевидно, страшась, что сейчас я начну разъяснять суть своей божественной миссии.

Однако не успел я ответить, как встрял генерал Бауэр:

– В одном профессор Теннант, несомненно, прав. С каждым часом эта чертова машина, и без того могущественная, становится сильнее и сильнее. Дальнейшее ожидание смерти подобно! Если мы намерены действовать, то действовать надо немедленно!

– Вы имеете в виду какие-то конкретные меры, генерал? – спросил сенатор Джексон. – Что, по-вашему, нам следует предпринять?

Генерал Бауэр встал и подошел к экрану.

– Господа сенаторы, могущество «Тринити» базируется исключительно на его способности управлять компьютерными системами. Удайся нам одним махом, мгновенно нейтрализовать все компьютерные системы – или хотя бы все компьютерные системы Соединенных Штатов, – и победа будет за нами!

– Вы предлагаете одновременно вывести из строя все компьютеры в стране? – спросил Джексон.

– Идея заманчивая, сенатор, но на деле неосуществимая. Операцию такого размаха невозможно подготовить тайно. «Тринити» о наших планах проведает очень скоро – и вмажет нам так, что мало не покажется. Беда в том, что компьютер способен осуществить акт возмездия со скоростью света – в буквальном смысле слова.

– Что же вы предлагаете?

Глядя на экран, показывающий сенаторов, я вдруг припомнил разговоры Филдинга о потенциальных квантовых способностях «Тринити». И быстро сказал:

– Извините, генерал, что перебиваю. Каким образом мы поддерживаем связь с сенаторами? По кабелю или через спутник? Впрочем, не важно: «Тринити» в любом случае слышит все, что мы тут говорим!

Джон Скоу встал, смерил меня покровительственным взглядом и затем обратился к Хорсту Бауэру:

– Генерал, докладываю: мы используем надежно защищенные от прослушивания волоконно-оптические линии и применяем систему 128-битового шифрования. Самый быстрый на сегодняшний день суперкомпьютер тратит девяносто шесть часов на успешное прочтение нескольких фраз подобным образом закодированного сообщения. Даже с учетом того, что «Тринити» быстрее всех существующих компьютеров, наша система связи имеет достаточный интервал безопасности.

– Говоря о «Тринити», надежнее исходить из наихудшего, – сказал я. – Эндрю Филдинг полагал, что человеческий мозг обладает квантовыми способностями. Если это правда и «Тринити» умеет их задействовать, то ваши 128 битов для него не проблема. Он любые коды взламывает за секунду.

Рави Нара поднял руку.

– Это чистейший вздор, генерал Бауэр, – сказал он. – Филдинг был, разумеется, гений, но его теория насчет квантовых процессов в человеческом мозгу – нелепое чудачество. Научная фантастика.

– Спасибо, что успокоили, – кивнул генерал Бауэр.

– Напрасно вы игнорируете предупреждение Эндрю Филдинга! – сказал я.

Сенатор Джексон осторожно возразил:

– Давайте оставим эти вопросы специалистам, профессор Теннант. Так каков же ваш план, генерал?

– Сенатор, я вынужден предложить немедленно взорвать над нашей собственной страной особую ядерную бомбу, чтобы создать губительный для «Тринити» электромагнитный импульс.

Все разом заговорили и заспорили. Генерал Бауэр жестом призвал к молчанию и дал сигнал технику. На одном из больших экранов кризисного штаба появился анимированный бомбардировщик «В-52». Из его брюха вывалилась бомба-ракета. Несколько секунд она просто падала, затем включился ее реактивный двигатель, и она взмыла вверх. Удалившись от Земли на значительное расстояние, ракета взорвалась. Пошедшие кругами рисованные волны охватывали всю территорию Соединенных Штатов.