Текст книги "Двойная ложь"

Автор книги: Говард Рафэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Хеммерсон начал было возражать, однако судья Ломакс, подняв ладонь, заставил его замолчать.

– Разрешаю, – сказал судья.

– Защита вызывает детектива Джозефа Трентино, – объявила Терри.

Вот так сюрприз.

Подойдя к месту для дачи показаний, Трентино клятвенно пообещал говорить всю правду и уселся, а Терри между тем кратко пересказала суть дела.

– Детектив Трентино, вы застали на месте преступления психотерапевта, который пояснил, что ищет свою пациентку. Он сказал, что эта пациентка призналась в убийстве своего мужа. Однако затем выяснилось, что убит не ее муж, а муж другой женщины. Более того, пациентка выдавала себя за жену этого человека. Звучит довольно путано, не так ли?

– Да.

– Я хочу сказать, что если бы я пыталась соорудить для себя алиби, то выбрала бы что-нибудь не столь изощренное. А вы?

Хеммерсон возразил, сославшись на то, что это вопрос гипотетический. Терри парировала его возражение, заявив, что детективу по долгу службы приходилось иметь дело с множеством алиби и потому он обладает уникальной компетентностью, позволяющей судить о практичности того, что выдвинуто ее клиентом. Ломакс велел Трентино ответить на вопрос.

Детектив сказал:

– Как алиби это выглядит не очень правдоподобно. Нет, я бы такого не выбрал.

– Иными словами, если доктор Ремлер сфабриковал свое алиби, то проделал это довольно глупо, верно?

– Это ваши слова, не мои.

– Допустим, я скажу, что доктор Ремлер мог бы состряпать алиби, если он действительно таковое состряпал, и поумнее. Эти слова могли бы принадлежать нам обоим, детектив?

– Да, конечно. Он мог бы проделать это поумнее.

– Хорошо. Благодарю вас. – Она прошлась немного по залу, не говоря ни слова. – А теперь вернемся к той роковой ночи, когда полицейские застали доктора Ремлера в доме Берча. Доктор в это время поднимался из подвала, верно?

– Так значилось в донесении двух прибывших на место преступления полицейских.

– Известно ли вам, что доктор Ремлер делал в подвале?

– По его словам, он искал там свою пациентку.

– И вы поверили словам доктора Ремлера?

– Поначалу.

– А сейчас вы им верите?

– Не знаю, – отрывисто произнес Трентино.

– Быть может, тут способно помочь следующее, – сказала, оборачиваясь уже к присяжным, Терри. – Отпечатки пальцев доктора Ремлера обнаружены практически в каждой комнате особняка, включая и подвальное помещение. Это согласуется с поведением человека, который ищет кого-то, не правда ли?

Хеммерсон возразил:

– Я не могу понять, к чему ведут все эти вопросы.

То была попытка бросить своему тонущему свидетелю спасательный круг.

Судья Ломакс прищурился, глядя на Терри:

– Мисс Гарретт, вы не могли бы перейти либо к сути ваших вопросов, либо к чему-то другому?

– Суть моих вопросов проста, ваша честь. Обвинение пытается уверить нас в том, что мой клиент спланировал и осуществил хитроумное убийство. Но если это так, оставлять по всему дому отпечатки своих пальцев было с его стороны глупостью. Разумеется, мой клиент говорит правду, что я и пытаюсь доказать, он действительно искал в ту ночь свою пациентку, и именно она убила Конрада Берча.

– Черт, вы даже не можете доказать, что она существует.

Терри на миг замерла, точно пантера перед прыжком.

– Вы правы, детектив Трентино. Но почему мы не можем доказать это? Да потому, что именно к этому она и стремится. Так она намеревается избежать ответственности за убийство. Она манипулирует вами, точно так же, как манипулировала доктором Ремлером. А вы помогаете ей в этом!

– Здесь судят не детектива Трентино! – вскричал Хеммерсон.

Ломакс отчитал Терри. Он напомнил Трентино, что тот вызван на свидетельское место для того, чтобы отвечать на вопросы, а не отпускать комментарии.

– У вас есть еще вопросы к детективу, мисс Гарретт?

– Нет, ваша честь, я больше вопросов не имею.

Ломакс поинтересовался у Хеммерсона, не желает ли тот допросить Трентино. Хеммерсон не желал. Обвинителю пришлось перейти на аварийный режим, и лучшее, что он мог сделать, – это поскорее убрать детектива со свидетельского места.

– Можете вернуться в зал, – сказал Ломакс.

Трентино так и сделал, напоследок смерив холодным взглядом самую неприятную ему здесь женщину. Терри ответила ему тем же. Виктор, улыбаясь от уха до уха, повернулся ко мне.

– Вот она, моя девочка, – прошептал он.

Я кивнул, тоже коротко улыбнувшись. «Вот она, моя девочка». Меня вдруг озарила догадка: может быть, Виктора и Терри связывает не только общее дело? Он – красивый мужчина, она – красивая женщина. Они работают вместе и хорошо осведомлены об уме и талантах друг друга. Мне стало неприятно.

Причина могла состоять в том, что это чревато осложнениями. Меня судили за убийство, и я не мог позволить, чтобы какая-нибудь размолвка двух влюбленных поставила под угрозу мою защиту.

Но на самом деле я думал совсем о другом. Если говорить всю правду, мне просто не хотелось, чтобы Терри с кем-то встречалась. Ни с Виктором. Ни с кем другим.

9

То был их последний свидетель. Защита успокоилась, решив, что дело уже сделано. Времени было около трех дня, среда. Хеммерсон встал и, глядя на судью Ломакса, объявил:

– Ваша честь, обвинение вызывает Габриэль Деннис.

Я услышал, как Виктор и Терри в один голос прошептали:

– Кого?

Все мы повернулись и увидели молодую красотку, поднимавшуюся с сиденья в заднем ряду зала. Лет двадцать пять-двадцать шесть, рыжие волосы и формы, оставлявшие мало сомнений в ее отношении к грудным имплантатам.

Девушка миновала наш стол и подошла к свидетельскому месту. Пока она приносила присягу, Виктор сказал:

– Приготовьтесь к худшему.

Терри кивнула и начала что-то записывать. Виктор открыл кейс, вытащил ноутбук. И торопливо застучал по клавишам.

Хеммерсон приблизился к молодой женщине:

– Будьте добры, назовите суду ваше имя.

Она склонилась к микрофону:

– Меня зовут Габриэль Деннис.

– Вы пришли сюда сегодня, мисс Деннис, потому, что хорошо знали убитого, Конрада Берча, верно?

– Да, это так.

– И в каком качестве вы знали мистера Берча?

Она не колебалась ни мгновения:

– Я была его любовницей.

В зале поднялся шум. Ломакс призвал присутствующих к порядку. Терри вскочила на ноги:

– Ваша честь, нас не уведомили заранее о существовании этой свидетельницы, а с учетом сделанного ею заявления выбор времени для ее появления здесь по меньшей мере сомнителен.

Теперь вскочил и Хеммерсон:

– Ваша честь, управление окружного прокурора узнало о существовании мисс Деннис только вчера вечером. Она услышала в программе новостей о заявлениях защиты и сочла своим долгом выступить перед нами.

– Неужели обвинение утверждает, будто у него не хватило времени на опрос свидетельницы? – неверящим тоном поинтересовалась Терри.

– Правосудие работает круглосуточно, – с довольной ухмылкой ответил Хеммерсон. – На это нам времени хватило.

– Но только не на то, чтобы проинформировать защиту.

Хеммерсон смерил Терри злобным взглядом и снова повернулся к судье:

– Ваша честь, если вы позволите мне продолжить, вам станет ясно, что появление нашей свидетельницы нисколько не противоречит закону. Мисс Деннис располагает информацией, которая, уверен, изменит весь ход процесса.

Ломакс поднял ладонь и объявил, что допрос свидетельницы можно продолжить. Взгляды всех присутствующих обратились к мисс Габриэль Деннис.

– Когда вы впервые познакомились с Конрадом Берчем? – спросил Хеммерсон.

– Около двух с половиной лет назад.

– Где вы с ним познакомились?

– Мы занимались в одном спортивном зале, в «Макс фитнес», – ответила она. – И каждый день оказывались на соседних беговых дорожках. У меня были проблемы с программой занятий, и он предложил мне помощь.

– Если говорить о сексуальных отношениях, инициатором их был он?

– Мы взрослые люди, нам обоим хотелось этого, однако я бы ответила на ваш вопрос утвердительно.

– Вы знали, что он женат?

– Да, что он женат, я знала. Он сам сказал мне об этом.

Тут я сообразил, что все это слышит Саманта Кент. Появление новой свидетельницы и мне-то ничего хорошего не сулило. Однако Саманта Кент должна была испытывать неудобство совсем иного рода. Я украдкой взглянул туда, где она просидела всю последнюю неделю. Ни на том месте, ни на каком другом ее видно не было. Я почувствовал облегчение. Она не слышит показаний этой секс-бомбы.

Хеммерсон продолжал допрос своей звездной свидетельницы.

– Как долго продолжались ваши отношения, мисс Деннис?

– Около девяти месяцев.

– Итак, мисс Деннис, вам известно заявление обвиняемого о том, что Конрад Берч был его пациентом и рассказал ему о своей любовной связи, правильно?

– Да.

– Согласно собственноручным записям обвиняемого, эта связь имела место примерно два года назад, что, по-видимому, совпадает с тем временем, когда у вас завязались отношения с Конрадом Берчем, так?

– Да.

– Более того, вы узнали из выпуска новостей, что защита считает, будто Таинственная пациентка доктора Ремлера и была любовницей Берча, верно?

– Да, верно.

– В таком случае я задаю вам вопрос, – произнес, выдержав театральную паузу, Хеммерсон, – состояли ли вы когда-либо в пациентках доктора Ремлера?

Мисс Деннис взглянула в мою сторону.

– Нет, не состояла, – ответила она.

– Видели ли вы его когда-либо прежде?

– Нет, не видела.

– Именно потому вы и решили выступить в суде, не так ли?

– Да. Я сочла происходящее нечестным.

– Мисс Деннис, придя сюда, вы проявили большую отвагу, – сказал Хеммерсон. – У меня больше нет к вам вопросов.

Судья Ломакс:

– Свидетельница ваша, мисс Гарретт.

Свой первый вопрос Терри задала, не вставая с места:

– Мисс Деннис, где вы обычно занимались этим с Конрадом Берчем?

– Возражение! – вскричал Хеммерсон. – Она пытается унизить свидетельницу.

– Я переформулирую вопрос, – сказала Терри. Она поднялась и, обогнув стол защиты, встала перед ним. – Мисс Деннис, где именно происходили ваши любовные свидания с мистером Берчем?

Та ответила, хоть и не очень громко:

– Главным образом в отелях.

– Не могли бы вы назвать нам один из них?

Свидетельница, лишь с мгновение помедлив, произнесла:

– «Уолл-стрит инн».

– Вы сами когда-нибудь платили за номер?

– Нет, это делал Конрад.

– Вам приходилось видеть, как он расплачивается кредитной карточкой?

– Я вообще ни разу не видела, как он расплачивается, – ответила свидетельница. – Мы просто…

Терри перебила ее:

– Вам не хотелось, чтобы вас видели на людях. То есть мало вероятно, чтобы кто-нибудь когда-нибудь видел вас вместе, так?

– Да, мы старались вести себя скромно.

Я бросил взгляд на Виктора, он читал что-то на экране ноутбука. Терри демонстративно посмотрела на часы.

– Мисс Деннис, у вас вспыльчивый характер?

– Бывает, что какие-то вещи выводят меня из себя, если вы это имеете в виду.

– Нет, не это. Я спрашиваю о другом. Если кто-то опишет вас как женщину, способную на низменные поступки, вы сочтете такое утверждение верным?

Мисс Деннис поразмыслила немного:

– Нет, не думаю.

Терри кивнула.

– Удивит ли вас в таком случае то, что Конрад Берч, рассказывая моему клиенту о своей любовнице, произнес именно эти слова?

– Нет, на самом деле не удивит.

– И почему же?

– Конрад был склонен к преувеличениям. Иногда даже ко лжи. В конце концов, он же завел роман на стороне.

– Понимаю, – произнесла Терри, глядя теперь уже на присяжных. – Итак, от человека, вступающего в тайную любовную связь, ждать правды не приходится. Это интересное замечание, в особенности если учесть, что и вы тоже вступили в тайную любовную связь.

– Но…

– По крайней мере так вы сказали нам сегодня, – продолжала Терри, глядя поверх ее головы. – Скажите, мисс Деннис, чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я актриса.

Терри помолчала. Ответ свидетельницы оказался неожиданной удачей. Поскольку подразумевал, что играть чужие роли ей не впервой.

– У вас сейчас есть работа?

– Нет.

– Когда она была у вас в последний раз?

– Ну, я еще работаю официанткой.

– Понятно. И все же, что касается актерской игры, когда вам в последний раз за нее платили?

– Месяцев шесть назад. Я снималась в телерекламе.

Хеммерсон вылез с репликой:

– Здесь у нас суд или редакция таблоида?

Ломакс с ним согласился:

– Не затягивайте допрос свидетельницы, мисс Гарретт. Время уже позднее.

Лицо Терри посветлело, как будто Ломакс произнес самые что ни на есть волшебные слова.

– Согласна, ваша честь. Учитывая это, а также неожиданность появления свидетельницы, я хотела бы попросить, чтобы слушание было отложено до завтрашнего утра.

Времени было без десяти пять. Ломакс, видимо, решил, что на сегодня хватит.

– Слушание дела откладывается до девяти часов завтрашнего утра.

Габриэль Деннис покинула свидетельское место, люди в зале вставали, собирали свои вещи. Терри подошла к нам с Виктором.

– Ответил? – спросила она у Виктора, кивком указав на ноутбук.

– Угу. Он уже занимается этим.

Я уставился на них обоих:

– Чем занимается? И кто «он»?

– Увидите, – сказал Виктор.

«Он» носил имя Энтони Магнетти, однако Виктор называл его Магнитом. Причина, объяснил мне Виктор, проста. Этот человек обладал способностью вытягивать из своего компьютера информацию практически о ком угодно. Впрочем, не только из своего.

– Есть хакеры, а есть Магнит, – сказал мне Виктор. Похоже, он даже не замечал, что говорит о Магните как ребенок о супергерое.

Человек, появившийся в офисе Виктора после нашего возвращения из суда, был настоящей находкой для карикатуриста. Не больше ста шестидесяти сантиметров ростом и не меньше центнера весом. Темным очкам более чем соответствовала кожаная байкерская куртка. Венчали образ забранные в хвост волосы.

– А вот и Магнит! – радостно воскликнул Виктор, поднимаясь из-за письменного стола.

Они обнялись, как старые друзья. Секретарша Виктора – брюнетка – задержалась в кабинете, давая возможность попросить что-нибудь принести.

– Кофе, пожалуйста. С молоком и сладкого, – сказал Магнит.

Магнит. Даже когда Виктор познакомил нас, мне не удалось убедить себя, что я вправе называть его так.

– Познакомьтесь с Магнитом, Дэвид, – сказал Виктор.

– Энтони Магнетти, – произнес Магнит, протягивая мне руку.

– Здравствуйте, Энтони, – сказал я, пожимая ее. – Дэвид Ремлер.

Ожидая Терри, мы расположились в больших кожаных креслах Виктора и завели разговор. Виктор выразил разочарование игрой команды «Кникс», а Магнит сообщил, что всего через несколько дней взломает новый код шифровки внутренних файлов Пентагона. Секретарша-брюнетка принесла Магниту кофе. Следом появилась Терри.

– Привет, Энтони, – сказала она. – За время работы здесь я провела три процесса и три раза встречалась с вами. Того и гляди разговоры пойдут.

– Ну и ладно, – отозвался он. – Я смогу пересказывать вам их содержание – один мой приятель как раз обучает меня прослушиванию телефонов.

В том, что он не пошутил, я убедился всего через минуту.

Пожав Магниту руку, Терри опустилась в кресло. Совещание началось.

С той минуты, как Виктор послал ему по электронной почте первое письмо, Магнит усердно откапывал все, так или иначе связанное с Габриэль Деннис, женщиной, утверждавшей, будто она была любовницей Конрада Берча.

– Ну хорошо, – сказала Терри. – Варианты таковы. Первый: она говорит правду. Второй: она – подставное лицо…

– Назовем ее имплантатом, – сострил Виктор.

Магнит опустил чашку с кофе на стол и перекинул страницу своего блокнота.

– Хирургическая операция по увеличению объема груди Габриэль Деннис была проведена на Манхэттене четыре года назад доктором Рубеном Штольцмайером и обошлась ей в шесть тысяч четыреста восемьдесят семь долларов.

На миг в кабинете наступила тишина.

Затем Виктор широко улыбнулся, совершенно как цирковой конферансье:

– Леди и джентльмены, Магнит!

Я не смог удержаться от вопроса. Возможно, вызванного всего лишь наивным любопытством:

– Энтони, как вам удалось это выяснить?

Он взглянул на меня:

– Вам этого лучше не знать, поверьте.

Терри заговорила снова:

– Что касается возможности третьей, и последней, она такова: Габриэль Деннис пытается создать себе рекламу, для продвижения карьеры. – Терри спросила у Магнита: – Что там со спортивным залом, Энтони?

Магнит вернулся к первой странице блокнота.

– Она и Берч посещали его в одно время, – сообщил он. – Зал принадлежит клубу, который использует для идентификации клиентов систему магнитных карточек и ведет с их помощью регистрацию посещений. Информационный пул централизован, все филиалы связаны с ним довольно хилой виртуальной сетью, так что отслеживать посетителей не составляет труда.

– Перестаньте выпендриваться, Энтони, – чуть улыбнувшись, попросила Терри.

Магнит улыбнулся в ответ и перешел к сути дела:

– Как я уже сказал, Габриэль Деннис посещала зал гораздо чаще, чем Конрад Берч.

– А если говорить о совпадающих датах? – спросила Терри.

– Начиная с первого дня, который вы мне назвали, их было восемнадцать.

– Хорошо, значит, Габриэль Деннис и Конрад Берч могли встречаться там, как она и утверждает, – сказал Виктор.

– Или же она именно там о нем и узнала, – отозвалась Терри. – Что вам удалось выяснить насчет «Уолл-стрит инн», Энтони? Или насчет каких-то других отелей?

– У Берча было четыре кредитные карточки, плюс корпоративная, от фирмы, – ответил тот. – Ни одна из них ни в каких манхэттенских отелях не предъявлялась.

– Он мог платить наличными. Кредитные карточки способны уличить человека в супружеской неверности, – сказал Виктор. – Хотя у меня на этот счет особого опыта нет.

– Ну еще бы, – откликнулась Терри.

Черт! Вот оно снова. Мучительное чувство, твердящее: между Виктором и Терри что-то происходит. И – показалось мне или нет? – при последних своих словах он ей подмигнул.

– А как у этой девицы с деньгами? – спросила Терри.

– С какими деньгами? – ухмыльнулся Магнит. – Габриэль Деннис придает понятию «пробивающаяся актриса» совершенно новый смысл. У нее один-единственный текущий счет в «Чейзе», да и его остаток она за последние три года превышала трижды. И никаких единовременных платежей или устойчивого повышения вклада на время, когда она, по ее словам, была связана с Берчем, не приходится.

Виктор встал, подошел к окну:

– То, что я от вас услышал, на редкость подозрительно с одной стороны, а с другой…

Терри перебила его:

– В ее показаниях нет ничего, что она не могла бы выудить из газет или телепрограмм.

Магнит протянул руку к чашке кофе:

– Вы не заглядывали в отчет о вскрытии трупа Берча? Может быть, у него были какие-нибудь родимые пятна, на незнании которых ее можно поймать?

– Нет, не было, – ответила Терри. – Я это уже выяснила.

– Что еще, Маг? – спросил Виктор.

– Я проверил аптечные сети. Год назад у нее имелся рецепт на транквилизатор «ксанакс» – рецепт возобновлялся три раза, но, с другой стороны, у кого их нет, верно? – Он в который раз просмотрел свои записи и сказал: – Есть еще кое-что, способное заставить задуматься о ее подлинных мотивах.

– Что именно? – насторожилась Терри.

– Запись телефонных звонков, – ответил Магнит. – Два дня назад Габриэль Деннис трижды звонила в компанию «Эпик ВанМедиа». А эта компания издает «Национальный таблоид».

– То, что она пыталась продать свою историю, может подорвать доверие к ней, – сказала Терри. – Однако не доказывает, что она лжет.

Магнит пожал плечами:

– Я и не думал, что дам вам улику.

– В дело может пойти и это, – сказал Виктор. Он взглянул на часы, потом на Терри. Та кивнула.

– Что ж, Энтони, пожалуй, на этом мы можем вас отпустить, – сказала она.

Магнит, негромко покряхтывая, оперся о подлокотники своего кресла и встал. Пожимая ему руку, я поблагодарил его за старания. Виктор еще раз обнялся с ним, Терри вызвалась проводить его до дверей офиса.

– Сейчас вернусь, – сказала она.

Едва они вышли, Виктор направился к бару.

– Выпить хотите?

– Нет. Мне и так хорошо, – солгал я.

В ту минуту мало что могло порадовать меня сильнее, чем выпивка. По счастью, в состав этой малости входил и мысленный маркер, которым я вычеркивал дни в календарике под названием «Как давно я уже не пил». Дней этих набралось уже десять.

Вернулась Терри. Села, сбросила туфли, положила ноги на стеклянный столик. Виктор налил себе, разумеется, моего любимого бурбона и присоединился к нам.

– Итак, к чему мы пришли? – спросила Терри.

– Пятьдесят на пятьдесят, – сказал Виктор. – Габриэль Деннис либо говорит правду, либо врет. Хотя, если она врет, готов поспорить на любые деньги, что ты ее расколешь.

– То-то и оно, что «если», – сказала Терри.

В дверь постучали. Это были секретарши Виктора.

– Ничего, если мы уйдем, Виктор? – спросила блондинка.

Виктор кивнул.

– Да, – сказал он. – Приятного вечера.

Девушки, пожелав того же и нам, удалились.

Когда они скрылись из виду, Терри шутливо поинтересовалась:

– Тебе действительно нужны сразу две секретарши, Виктор, или ты одержим идеей мужского превосходства?

– О, именно ею, – улыбаясь, ответил он. – Бывает, что одной женщины мужчине оказывается мало.

И он рассмеялся.

– Господи, ну конечно! – воскликнула Терри.

Мы оба уставились на нее. Что такое?

– Я просто сообразила, как нам поступить завтра, – сказала она.

На следующее утро Терри, поднявшись из своего кресла, уведомила судью Ломакса, что у нее нет больше вопросов к Габриэль Деннис.

– Вместо этого, ваша честь, я хотела бы вызвать на место свидетеля доктора Ремлера.

– Клянусь, – подняв правую руку, сказал я судейскому секретарю. – Всю правду, и ничего, кроме правды.

Ломакс знаком предложил мне сесть. Терри приблизилась ко мне и, сохраняя на лице серьезное выражение, все же ухитрилась ободряюще кивнуть.

– Вы просили меня вызвать вас для дачи показаний, доктор Ремлер, не так ли?

Я, как мы заранее договорились, улыбнулся.

– Не столько просил, – сказал я, – сколько изводил вас просьбами.

В зале послышались смешки.

– Так или иначе, – сказала Терри, – я не хотела, чтобы вы давали показания. До вчерашнего дня я считала, что мы, доказывая вашу невиновность, поработали очень неплохо. Однако затем мы услышали показания молодой женщины по имени Габриэль Деннис.

Терри выдержала паузу.

– Вы ее видели прежде, доктор Ремлер?

– Нет, не видел, – ответил я.

– Это ведь не та женщина, что стала, назвавшись Самантой Кент, вашей пациенткой, верно?

– Нет. Совсем не та.

– Следовательно, услышав вчера показания Габриэль Деннис о том, что у нее был роман с Конрадом Берчем и как раз в то время, когда он рассказывал вам о своей любовной связи, вы, надо полагать, испытали настоящее потрясение, – сказала Терри. – Если Габриэль Деннис – это не та пациентка, что подставила вас, то кому же мы должны верить, вам или ей?

Вопрос прозвучал так, словно Терри начала сомневаться в невиновности своего клиента.

Мой ответ это впечатление лишь усилил:

– Вообще говоря, на мой взгляд, логический выбор состоит в том, чтобы поверить нам обоим.

Терри склонила голову набок:

– Это как же?

– Я думаю, что обвинение оказало мне услугу. С помощью Габриэль Деннис оно доказало, что я говорил о Конраде Берче правду – он был склонен к супружеским изменам.

– Да, – согласилась Терри. – Однако обвинение пытается внушить нам, что, раз его любовница не была вашей Таинственной пациенткой, значит, вы лжете.

Я смотрел теперь прямо на Терри.

– На самом деле обвинение доказало, что одна из его любовниц моей пациенткой не была, – спокойно произнес я.

– Что вы имеете в виду, доктор Ремлер? Что если мужчине недостаточно одной женщины, то вряд ли ему будет достаточно одной любовницы?

– Вот именно, – ответил я. – Будучи психотерапевтом, я видел немало мужчин и женщин, заводивших по нескольку внебрачных связей одновременно. При этом ключевым моментом – во всяком случае, у моих пациентов – было нежелание признаться в содеянном.

– И в чем тут причина, по-вашему?

– Я усматриваю ее в усвоенных нашим обществом взглядах. Мы неодобрительно относимся к людям, заводящим романы на стороне, однако поневоле признаем, что это явление распространенное. Но два романа одновременно? Позорно вдвойне.

– Однако Конрад Берч рассказал вам об одном своем романе. Вы полагаете, что именно боязнь позора и помешала ему рассказать о втором?

– Да, хотя в случае Конрада Берча мы должны прежде всего помнить о цели нашей с ним встречи. Его тревожили возможные последствия разрыва с женщиной, способной на низменные поступки. Чувство вины тут основной роли не играло.

– И опять-таки обвинение утверждает, будто вы сочинили эту историю и даже подделали, почти два года назад, записи о вашем пациенте. Что вы можете сказать об этом?

– Это означало бы, что я не только проявил, задумывая убийство, редкостное терпение, но также и оказался на редкость удачливым человеком: каким-то образом мне удалось догадаться, что Конрад Берч активно гуляет на стороне.

Терри отошла к отгородке присяжных.

– Иными словами, – сказала она, – вы не только психотерапевт, но еще и член «Содружества медиумов».

По залу прокатился смех.

Терри взглянула на судью Ломакса:

– У меня больше нет вопросов.

Еще до того, как она приблизилась к своему креслу, Хеммерсон, встав, сделал свой первый ход:

– Доктор Ремлер, скажите, нож, которым Конраду Берчу нанесли более пятидесяти смертельных ударов, принадлежал вам?

– Да.

– Да, – повторил Хеммерсон, – это был ваш нож. А письмо, из которого следует, что ваши отношения с Конрадом Берчем выходили далеко за пределы отношений доктора и пациента, письмо, подписанное самим Берчем, – где оно было найдено?

– Письмо было найдено в моей квартире.

– И вы не отрицаете, что оказались на месте преступления.

– Верно.

– А ваше алиби сводится к тому, что вы пришли туда, чтобы помочь вашей пациентке, женщине, само существование которой вы доказать не можете, это тоже верно?

Я старался оставаться спокойным.

– Да, верно и это.

На сей раз и Хеммерсон подошел поближе к присяжным.

– А теперь, если я правильно вас понимаю, вы хотите уверить нас, будто Конрад Берч был манхэттенским донжуаном, у которого имелся целый гарем.

– Это вы так говорите.

– Да, правильно. Вы намекаете, будто у него было одновременно несколько любовных связей. Очень удобный для вас аргумент, вы не находите? На самом же деле доказательств того, что Конрад Берч имел связи более чем с одной женщиной, у вас не больше, чем доказательств существования вашей Таинственной пациентки. Вы с этим согласны?

– Нет, не согласен. Я всего лишь объяснил, что произошло в ночь, когда был убит Конрад Берч, – изложил свою версию случившегося.

– Совершенно верно, доктор Ремлер. И версию абсолютно невероятную. – Он обратился к Ломаксу: – У меня все, ваша честь.

Мы с Терри ехали на такси. Она возвращалась в свой офис, я – домой.

– Ну уж нет, – сказала Терри. – Хеммерсон ткнул вас носом в улики, однако тут ничего нового не было. Присяжные уже все о них слышали. И что более важно, Хеммерсон даже не попытался сразиться с вами по поводу существования нескольких любовниц. Он лишь коснулся этой темы, однако в психологические тонкости вдаваться не стал. Значит, присяжные обдумывают сейчас вполне реальный и разумный вопрос о том, мог ли Конрад Берч иметь несколько романов сразу.

– То есть Хеммерсон меня не съел?

– Разве что надкусил, – сказала Терри. – Когда присяжные наблюдают за тем, как обвинитель набрасывается на подсудимого, они ожидают нокаута. Вы либо виновны, либо нет, решение должно быть недвусмысленным. Вы не поддались Хеммерсону, и в итоге он выглядит проигравшим схватку. Выиграть он мог только нокаутом.

Я молча смотрел вперед. Мы обсуждали процесс на протяжении вот уже тридцати кварталов, и я вдруг понял – еще тридцать, и Терри покинет машину. И решил сменить тему:

– Скажите, вы всегда хотели заниматься этим? Юридической практикой.

– Я поняла, что хочу этого, когда мне было двенадцать.

– Звучит так, словно вы точно помните миг, когда это случилось.

– Помню. Это случилось, когда я увидела Пола Ньюмена в «Вердикте».

Я рассмеялся:

– Как странно. А я хотел стать психотерапевтом с тех пор, как увидел в «Обыкновенных людях» Джадда Гирша.

– Ух ты, – сказала Терри. – Двое впечатлительных подростков позволяют Голливуду навязывать им их будущее.

– И что на самом деле удивительно – мы оба его послушались.

– Вы – быть может. А мне еще предстоит пройти этот путь.

– О чем вы?

– Мой план состоял в том, чтобы защищать бедняков, – ответила она.

– И что же с вашим планом случилось?

– Да ничего. Он по-прежнему при мне, правда, в пересмотренном виде. Как мне ни хочется заниматься «законом для бедных», я понимаю, жить, как живут люди, которых я собираюсь представлять, у меня нет ни малейшего желания. Поэтому вот уже десять лет занимаюсь «законом для богатых». Которые с удовольствием оплачивают мои счета.

– Весьма впечатляюще.

– Да чего уж там. Своего я так и не добилась.

– Еще добьетесь.

Терри одарила меня признательным взглядом. В глазах ее читалась самая искренняя благодарность. В тот миг мы с ней не были адвокатом и клиентом. Что создавало определенную неловкость. Поскольку оба мы знали – именно адвокатом и клиентом мы и являемся.

Я приехал домой и лег в ту ночь, ничего на сон грядущий не выпив. Ровным счетом одиннадцать дней. Наутро, в семь сорок пять, у меня зазвонил телефон.

– Алло?

– Дэвид, это Терри.

В голосе ее различалась тревога.

– Что-то случилось?

– Точно не знаю, – ответила она. – Пять минут назад мне позвонил судья Ломакс. Он хочет, чтобы все мы, обвинение и защита, к девяти тридцати пришли в его кабинет. И он особенно просил привести с собой вас.

– Как по-вашему, что это значит?

– Не знаю, что и сказать. Я звонила Виктору, он об этом тоже ни малейшего представления не имеет. Единственное, что сказал Ломакс: «Произошло нечто весьма необычное».