Текст книги "Тварь у порога (Сборник рассказов ужасов)"

Автор книги: Говард Лавкрафт

Соавторы: Август Дерлет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Х. Ф. Лавкрафт
ОБИТАТЕЛЬ ТЬМЫ

Пер. Т. Мусатовой

Посвящается Роберту Блоху

Я видела, как разверзлась темная вселенная,

Где без цели вращаются черные планеты, —

Где они вращаются, оставленные без внимания,

Никому не известные, всеми забытые, безымянные.

Немезида

Даже самый дотошный следователь не решился бы оспаривать общее мнение, что Роберт Блейк был убит молнией, точнее, погиб в результате сильного нервного шока, вызванного электрическим разрядом. Конечно, никто не спорит, что окно, лицом к которому он сидел, было разбито, но выражение ужаса на его лице могло появиться в результате неизвестного мышечного спазма, а вовсе не потому, что он что – то увидел перед смертью. Записи в дневнике Блейка свидетельствовали о его необузданном воображении, подогреваемом определенными местными суевериями и некоторыми событиями, происшедшими в древние времена, о которых Роберту удалось узнать.

Что же касается страшных событий, якобы происходивших в заброшенной церкви, расположенной на Федеральном холме, то проницательный психиатр не замедлил бы приписать их некоему шарлатанству, к которому Блейк явно имел подспудное влечение.

Всем известно, что погибший был писателем и художником. Он целиком посвятил свое творчество всевозможным мифам, грезам, тайнам, ужасам и суевериям. А в жизни страстно стремился к поискам всего необычайного. Он верил, что природа полна тайнами и загадками.

Первый приезд Блейка в этот город – посещение странного старика, который занимался запрещенными оккультными науками, – закончился среди смерти и пламени, и совершенно очевидно, что какой-то болезненный интерес заставил Роберта снова приехать сюда из своего родного Милуоки. Ему наверняка было что-то известно о том, о чем здесь говорили только намеками.

В дневнике писателя содержались любопытные сведения, заслуживающие внимания, которые и нашли отражение в нашем повествовании.

Среди тех, кто изучал и приводил в порядок все факты, собранные по этому делу, нашлись люди, которые не придерживались рационального и общепринятого мнения. Они были склонны принимать все содержавшееся в дневнике за чистую монету. В частности, они указывали на неопровержимую подлинность архива старой церкви, на подтвержденное документально существование до 1877 года неортодоксальной религиозной секты Старри Уисдома; указывали на таинственное исчезновение в 1893 году не в меру любопытного журналиста по имени Эдвин М. Лиллибридж. И наконец, помимо уже сказанного, нельзя сбрасывать со счетов, как утверждали эти люди, преобразившегося до неузнаваемости лица молодого писателя, каким его увидели после смерти. Среди людей, на верящих в смерть Блейка от удара молнии, особенно выделялся один человек, который в приступе слепого фанатизма сбросил в залив камень с причудливо обточенными углами и металлический ящик, покрытый странной резьбой. Эти вещи были найдены в колокольне старой церкви, черной колокольне без окон, а вовсе не в башне, где по записям в дневнике Блейка и происходили таинственные события. И хотя его осуждали, этот человек, всеми уважаемый в городе врач, уделявший большое внимание старинному фольклору, доказывал, что своим поступком спас мир от гибельной угрозы.

Итак, читатель, вот две точки зрения. Одним больше по нраву факты, изложенные подробно с изрядной долей скепсиса в документах. Зато для других важнее то, как сам Роберт Блейк видел события или воображал, что видел. Давайте же тщательно изучим дневник Блейка и беспристрастно на досуге рассмотрим загадочную цепь событий с точки зрения ее главного участника.

Молодой Блейк вернулся в Провиденс в конце зимы 1934 года и поселился на втором этаже старинного особняка, возвышавшегося на гребне холма невдалеке от студенческого городка Университета им. Брауна, позади построенной из мрамора библиотеки Джона Хея. Это было очень уютное, очаровательное место, меленький зеленый оазис с садами и лужайками, напоминающий сельскую местность, где огромные ласковые кошки грелись на солнце, удобно устроившись на крышах небольших домиков. Особняк имел крышу со световым фонарем, классический портал, украшенный резьбой, решетчатые окна и другие особенности архитектурного стиля конца XVIII – начала XIX веков. Внутри особняка были филенчатые двери, пол был выложен широкими половицами. На второй этаж вела винтовая лестница, а камин – отделан резным камнем. Анфилада комнат в задней части дома располагалась на три ступени ниже, чем комнаты в передней его части.

Кабинет Блейка представлял собой огромную комнату, окна которой с восточной стороны выходили на расположенный внизу сад, а у окон, обращенных на запад, стоял стол Роберта. Оттуда открывался удивительный вид на лежащий внизу город, и крыши его домов пламенели в лучах заходящего солнца. Далеко на горизонте виднелись поросшие травой и деревьями склоны, а в нескольких милях поднимался призрачный черный хребет Федерального холма, где беспорядочно толпились дома и колокольни, чьи отдаленные очертания таинственно клубились, приобретая фантастические формы. Когда в безветренную погощу дымы города круто поднимались вверх, Блейка каждый раз охватывало странное чувство – он словно видел перед собой неизвестный, неземной мир, который может внезапно исчезнуть, если он не попытается туда добраться.

Из дома Блейку, по его просьбе, переслали любимые книги, здесь же он купил старинную мебель, которая гармонировала с новым жильем, и он с упоением принялся работать, живя в полном одиночестве и выполняя все посильные обязанности по хозяйству самостоятельно. Студия Роберта находилась в мансарде в северной части дома, где свет от стеклянного фонаря на крыше создавал неповторимое освещение. В течение этой зимы он написал четыре из наиболее известных коротких рассказов: «Постигший тайну», «Лестница, ведущая в склеп», «Юдоль печали» и «Звездный пришелец», а также семь картин, сюжетами которых стали фантастические чудовища и космические пейзажи.

Во время заката он обычно сидел за письменным столом и любовался расстилающимся перед ним ландшафтом – темными башнями мемориального здания, колокольней здания суда, величественными остроконечными скалами и мерцающим вдалеке остроконечным холмом. Лабиринты улиц и дома вызывали у Блейка самые романтические фантазии. От немногих знакомых в городе он узнал, что отдаленный склон холма является кварталом, заселенным итальянцами, хотя многие дома были давно построены американцами и ирландцами. Временами он рассматривал заинтересовавший его холм в бинокль, пытаясь разгадать этот недосягаемый мир, клубившийся в тумане. Он мог видеть отдельные крыши и трубы на них и представлял себе нечто таинственное и неизвестное, спрятанное среди холмов и колоколен. Даже через бинокль Федеральный холм казался нереальным, полуфантастическим местом, удивительно напоминавшим Блейку его собственные нереальные истории и картины. Это чувство не оставляло его даже в наступивших сумерках, когда здание суда было залито огнями, холм не виден, а свет маяка делал ночь еще более черной.

Больше всею внимание Блейка занимала огромная мрачная церковь. Ее хорошо можно было разглядеть в определенные дневные часы, а во время заката огромная башня и конусообразная колокольня мрачно темнели на фоне пламенеющего неба. Казалось, что церковь стоит на очень высоком фундаменте, поскольку ее закопченный фасад с покатой крышей и верхней частью огромных узких окон высоко вздымался над окружающим сплетением домиков и печных труб. В высшей степени мрачная и аскетичная, церковь хранила на себе следы непогоды и штормов, которые выдерживала в течение века, а может быть, и больше. Что касается стиля, то, насколько можно было судить, глядя на церковь в бинокль, он свидетельствовал о возврате к готике, хотя и нес в себе некоторые черты архитектурного ансамбля начала XIX века. Вероятнее всего, церковь была воздвигнута в 1810 или 1815 году.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Блейк поселился в этом особняке, но далекое мрачное строение вызывало в нем все больший интерес. Поскольку он никогда не видел света в огромных окнах церкви, то был убежден, что она заброшена. Чем больше Роберт смотрел на нее, тем сильнее разыгрывалось его воображение, пока на ум не стали приходить совершенно фантастические мысли. Казалось, странная атмосфера разрушения витает над этим местом, потому что даже голуби и ласточки старались держаться от церкви подальше. На других колокольнях и башнях он видел огромное количество этих птиц, но ни одна из них не гнездилась на закопченных карнизах старой церкви. По крайней мере, так он думал и об этом написал в своем дневнике. Он попытался узнать что-либо о церкви у своих друзей, но ни одни из них никогда не был на Федеральном холме и не имел ни малейшего представления о том, что она из себя представляла.

Ранней весной Блейка охватило глубокое беспокойство. Он начал работать над давно задуманным романом, в основу которою был положен сюжет о предполагаемом тайном существовании культа черной магии в Майне, но работа не спорилась. Все чаще и чаще он сидел у окна и смотрел на далекий холм с черной мрачной колокольней. Когда первые ласточки появились в саду около дома Блейка и весь мир наполнился красотой расцветающей весны, беспокойство, охватившее Блейка, стало еще сильней. Именно тогда им завладело желание пересечь город, вскарабкаться на этот загадочный холм и попасть, наконец, в причудливый мир своей мечты.

В конце апреля, незадолго до пресловутой Вальпургиевой ночи, Блейк совершил первое путешествие в неизвестное. Пройдя по бесконечным улочкам и унылым обветшалым площадям города, он оказался возле поднимающейся вверх широкой лестницы со стершимися от времени ступенями, обрамленной провисшими дорическими портиками. Именно она, как ему чудилось, должна привести в такой желанный и недосягаемый мир его грез. Вокруг были выцветшие бело-голубые дорожные знаки, которые ему ни о чем не говорили; он заметил загадочные, темные лица людей, проходящих мимо, надписи на незнакомом языке над угрюмыми магазинами в мрачных обветшалых домах. И нигде он не обнаружил признаков того, что видел из окна своего дома в бинокль. Поэтому ему еще раз показалось, что Федеральный холм – это нереальный мир, куда невозможно попасть простому смертному.

То там, то здесь на глаза Блейку попадались фасады церквей или колоколен, но ни одна из них не была той, которую он искал. Когда Роберт, наконец, спросил владельца небольшого магазинчика об огромной каменной церкви, человек в ответ улыбнулся и покачал головой, сделав вид, что не понял его, хотя говорил по-английски достаточно хорошо. Блейк продолжал идти дальше, затерянный в беспорядочном лабиринте темных аллей. Однажды ему показалось, что где-то невдалеке мелькнул силуэт знакомой башни. Тогда он еще раз спросил у прохожего об огромной каменной церкви, и на этот раз Блейк мог бы поклясться: тот притворился непонимающим. Но на его темном лице его читался страх, который он пытался скрыть, кроме того, Блейк заметил, что незнакомец сделал какой-то непонятный знак правой рукой.

И вдруг слева неожиданно выросла черная громада здания, как бы нависающая над мрачными крышами домов. Блейк сразу узнал его и бросился через неопрятные, незамещенные переулки в ту сторону. Дважды от терял дорогу, но больше уже не отважился спрашивать о церкви ни у женщин, сидящих возле дверей своих домишек, ни даже у детей, играющих в придорожной пыли.

Наконец, в конце аллеи Блейк увидел темную громаду башни. К этому времени он стоял на продуваемой всеми ветрами площади, причудливо вымощенной булыжником. С противоположной стороны поднималась высокая каменная стена. Это был конец его поисков, потому что наверху, на насыпи, обнесенной железной изгородью, возвышалось мрачное огромное здание, и хотя Блейк никогда не видел его с этой стороны, он точно знал: перед ним старая церковь.

Она выглядела страшно запущенной. Некоторые из огромных каменных контрфорсов обрушились, а флероны лежали, наполовину заросшие сорняками и травой. Грязные стрельчатые окна почти все были целы, хотя большая часть каменных средников была утеряна. Блейка поразило, что расписанные оконные стекла в церкви сохранились, хотя он прекрасно знал повадки мальчишек, в какой бы части света они ни жили. Массивная дверь была плотно закрыта.

Здание опоясывала ржавая железная изгородь, а ворота, расположенные на верхних ступенях лестницы, поднимающейся с площади, были явно закрыты на замок. Дорожка, ведущая от ворот к зданию, давно заросла чертополохом. От этого места веяло мертвым одиночеством и разрушением. Даже от карнизов, где уже давно не гнездились птицы, от черных, закопченных стен на Блейка повеяло чем-то зловещим, чему он не мог дать разумного объяснения.

На площади находилось всего несколько человек, но Блейк вдруг заметил в другом ее конце полисмена и тут же подошел к нему с вопросом о церкви. Это был огромного роста ирландец. Когда Блейк спросил его о церкви, тот поспешно осенил себя крестом и промямлил, что люди здесь никогда не говорят о ней вслух. Когда же Роберт все-таки заставил его говорить, полисмен поведал о том, что итальянские священники предупредили всех: церковь однажды посетил Сатана и навсегда ее осквернил. Лично до него дошли кое-какие слухи от отца, который запомнил некоторые события из своею детства.

В старые времена здесь была некая страшная секта вероотступников, которая умела вызывать потусторонние силы из мрака ночи. Нужен осененный особой благодатью священник, который мог бы изгнать отсюда нечистую силу, хотя многие считают, что лучше всего пустить в ход огонь. Если бы отец О’Молли был жив, он смог бы многое пересказать об этом деле. Но лучше всего оставить все, как есть. Сейчас церковь не причиняет никому зла, а те, кто ею владел, либо умерли, либо уехали далеко отсюда. Они убежали, как крысы, после того, что случилось в 1877 году – время от времени стали исчезать в их краях люди, и администрация города пригрозила владельцам церкви расплатой. Когда-нибудь наступит день, и город постепенно доберется до этого места, но лучше бы его не трогать. Лучше оставить церковь на годы, пока она сама не разрушится до основания, иначе можно опять невольно вызвать к жизни то, что должно оставаться в преисподней.

После того, как полисмен ушел, Блейк остался стоять и долго смотрел на мрачно возвышающееся здание. Его невольно взволновал тот факт, что и другие чувствуют в этой церкви что-то зловещее так же, как и он сам, и ему страшно захотелось узнать, есть ли хоть капля правды в словах, сказанных полисменом. Может быть, это просто легенды, возникшие из-за того, что это место просто выглядит таким зловещим? Но в любом случае они страшно перекликались с одной из его собственных фантазий.

Солнце выглянуло из-за облаков, но, казалось, даже оно не могло осветить грязные, закопченные стены старого храма, который возвышался на насыпи. Было странно видеть, что весна не коснулась жухлой и блеклой травы, росшей во дворе церкви за высоким забором. Блейк даже не заметил, как оказался наверху. Он стоял и рассматривал ржавую ограду, пытаясь найти хоть какой-нибудь проход внутрь. Этот черный храм непреодолимо манил его к себе, и он не мог сопротивляться внезапно возникшему чувству. Около ступеней не было никакого прохода, но с северной стороны Блейк заметил, что в ограде не хватает нескольких планок. Он поднялся на последнюю ступеньку и пошел вокруг ограды по узенькой тропинке, пока не нашел достаточно широкую щель в ограде. Люди смертельно боялись этого места, и вряд ли кто-нибудь помешает ему туда пробраться.

Он уже почти пролез внутрь, когда его заметили с площади. Невольно обернувшись, Блейк увидел, что несколько людей быстро бегут с площади в противоположном от храма направлении, как захлопнулись несколько окон, а какая-то толстая женщина выскочила на улицу, схватила за руки двоих маленьких детей и потащила их в обветшалый, давно не крашенный домишко.

Проход в ограде был достаточно широк, и Блейк без труда проник через него. Через минуту он уже шел по спутанной жухлой траве внутреннего двора. То здесь, то там ему попадались останки надгробий. Он догадался, что здесь когда-то было кладбище, но, наверное, очень давно. Вблизи громада здания действовала на него угнетающе, но он, справившись с этим чувством, подошел вплотную к массивным дверям церкви, попытался их открыть, но скоро понял, что они заперты на замок. Тогда Блейк пошел вокруг здания, надеясь найти хоть какую-нибудь возможность проникнуть в нею. Честно говоря. Роберт и сам не мог точно сказать, хочет ли он действительно войти в церковь, но какая-то сила влекла его, и он действовал почти автоматически.

Наконец, Блейк наткнулся на открытое окно подвала, которое предоставило ему возможность проникнуть в здание. Сначала он просто заглянул вниз. Его взгляду предстал всякий хлам: старые бочки, поломанные ящики и обломки мебели – на них лежал толстый слой пыли, который сглаживал все острые очертания. Ржавые останки канальной печи свидетельствовали о том, что церковью пользовались еще в среднюю викторианскую эпоху.

Действуя почти бессознательно, Блейк пролез через окно и ступил на покрытый толстым слоем пыли цементный пол подвала церкви. Это было довольно вместительное помещение без каких-либо перегородок, а в правом углу виднелся сводчатый проход – за ним была лестница, ведущая в верхние помещения церкви. Блейку стало не по себе от сознания, что он находится внутри этого мрачного строения. Он нашел среди бочек более-менее целую, подкатил ее к открытому окну, чтобы обеспечить себе путь для отступления, если случится что-нибудь непредвиденное. Затем, взяв себя в руки, он пересек широкое, опутанное паутиной пространство подвала и подошел к лестнице. Кашляя и задыхаясь от поднятой им пыли, весь опутанный паутиной, он стал медленно подниматься по стертым каменным ступеням уходящей в темноту лестницы. Блейк не захватил с собой фонаря, поэтому продвигался вперед на ощупь. Вдруг, после поворота, он наткнулся на дверь, немного повозился с замком и толкнул ее. Дверь открылась, и перед ним предстал слабо освещенный коридор, стены которого были отделаны деревянными панелями, изъеденными червями.

Теперь, очутившись на первом этаже церкви, Блейк действовал более уверенно. Все внутренние двери были открыты, и он без труда переходил из помещения в помещение. Огромный неф церкви производил жуткое впечатление, поскольку все вокруг – церковные скамьи с высокими спинками, песочные часы, алтарь, резонатор и кафедра – было покрыто толстым слоем пили, с арок галерей свешивались огромные клубы паутины, она также обвивала ряд готических колонн. Все это было освещено слабым солнечным светом, который едва проникал через огромные, почти черные оконные стекла и косо ложился на апсиду – алтарный выступ.

Роспись окон была сильно запачкана сажей, и Блейк почти не мог разобрать, что она собой представляет. Однако некоторые рисунки он сумел разглядеть, но они ему не понравились. Рисунки были на первый взгляд традиционными, однако знание Блейком христианской символики позволило ему понять их направленность. Некоторые святые были представлены явно в искаженном виде. На одном из окон было изображено черное пространство, пронизанное спиралями очень ярких линий, отвернувшись от окна, Блейк заметил, что покрытый паутиной крест над алтарем имеет какой-то странный вид и не похож на традиционный, а скорее напоминает анк – священный крест, символизирующий жизнь в древнем Египте.

В ризнице, расположенной позади аспиды, Блейк обнаружил трухлявый стол и доходящие до потолка книжные полки, на которых стояли книги, покрытые плесенью и почти истлевшие. Здесь он в первый раз испытал настоящий ужас, поскольку заголовки книг сказали ему очень многое. Это были запрещенные издания, о которых обычные люди даже не имели представления, а если и слышали о них, то это было нечто тайное, передаваемое друг другу робким шепотом. Блейк понял, что перед ним хранилище страшных тайн и древних формул, с помощью которых можно было проникать в те времена, когда мир был юным. Некоторые из книг были хорошо знакомы Блейку, он читал их, но были и такие, о которых он только слышал. Здесь хранились также манускрипты с непонятными символами и схемами, но и они могли много рассказать ему, поскольку Блейк имел некоторое представление об оккультных науках. Теперь он пришел к выводу, что слухи об истории церкви вполне соответствуют действительности. Это место когда-то стало пристанищем самого Сатаны!

На ветхом столе лежала переплетенная в кожу старая книжка, заполненная шифрованными записями. Среди них попадались общепринятые сегодня в астрономии символы, которые раньше использовались в алхимии, астрологии и других науках. Были здесь обозначения Солнца, Луны, других планет, а также зодиакальных созвездий. Все это сопровождалось целыми страницами текста, разделенными на параграфы, что позволило предположить: каждый символ соответствует определенной букве алфавита.

В надежде, что когда-нибудь сможет расшифровать эти записи, Блейк положил записную книжку в карман пальто. Некоторые книги вызвали в нем огромное желание прочитать их, и он решил, что непременно в следующий раз возьмет их с собой. Его несколько удивило, что до сих пор никто не забрал их отсюда. Неужели он первым отважился побороть в себе страх, который уже почти в течение шестидесяти лет защищает это место от непрошеных посетителей?

Тщательно осмотрев помещение первого этажа, Блейк опять прошел через неф церкви и очутился в вестибюле, где он до этого видел дверь и лестницу, ведущую в черную башню колокольни: именно ее он рассматривал в бинокль почти каждый вечер, сидя дома у своего письменного стола. Подъем дался ему с трудом, он почти задохнулся от поднятой пыли, лежащей здесь толстым слоем, и весь покрылся паутиной, которой здесь было еще больше, чем во всей церкви. Узкая лестница шла по спирали и имела очень высокие деревянные ступени. Поднимаясь, Блейк проходил мимо запыленных окон и с головокружительной высоты видел расстилавшийся внизу город. Поскольку он не обнаружил внизу веревок, то решил, что главный колокол или набор колоколов находятся на самом верху башни, чьи узкие, закрытые ставнями стрельчатые окна он разглядывал раньше в бинокль. Но его ждало разочарование. Когда он поднялся на последнюю ступеньку, то увидел, что в помещении башни колоколов нет и что она была явно предназначена для иных целей.

Блейк вошел в комнату, размеры которой составляли около пятнадцати квадратных футов. В ней было четыре стрельчатых окна, по одному с каждой стороны. Они имели ставни, со временем пришедшие в полную негодность. Кроме того, окна были снабжены еще дополнительно непрозрачными экранами, которые и вовсе превратились в труху.

В центре запорошенного пылью пола находился каменный пьедестал с обточенными углами высотой четыре фута и два фута в диаметре, покрытый причудливой, грубо выполненной резьбой в виде каких-то неизвестных Блейку иероглифов. На этом камне покоился металлический ящик, имеющий асимметричную форму; крышка ящика была открыта, а внутри лежал предмет, напоминающий внешне яйцо или какое-то тело неправильной сферической формы примерно около четырех дюймов в длину. Вокруг каменного пьедестала по кругу стояли семь готических кресел с высокими спинками, которые, как это ни странно, хорошо сохранились. За ними вдоль отделанных панелями стен высились семь огромных панно. На них были изображены сцены, напоминающие мистерию Восточных островов. В одном из углов затянутой паутиной комнаты находилась прикрепленная к стене лестница, которая вела вверх, на колокольню.

Блейк, привыкший к полутьме помещения, вдруг заметил на стенках открытого ящика странный барельеф из какого-то желтоватого металла. Приблизившись, он попытался очистить руками и носовым платком стенки ящика от пыли и увидел, что на нем изображены ужасные существа, которые, хотя и были сделаны, как живые, не напоминали ему ни одну из существующих форм жизни на этой планете. Лежащий в ящике предмет оказался почти черным, с красными прожилками многогранником, имеющим огромное количество неправильных плоских поверхностей; это было либо удивительное произведение природы – природный кристалл, либо обработанный и очень тщательно отполированный камень неизвестного происхождения. Он не касался дна ящика, а поддерживался в подвешенном состоянии металлической оправой, которая состояла из семи причудливо выполненных опор, идущих горизонтально к верхним углам внутренних стенок ящика.

Как только Блейк увидел этот камень, он уже не мог отделаться от чувства тревожно-гипнотического очарования. Камень как будто притягивал его взгляд. Когда Роберт смотрел на его сверкающую поверхность, то ему показалось, что камень источает прозрачность. В его мозгу стали всплывать очертания неизвестных планет. Там были большие каменные башни, огромные горы без каких-либо признаков жизни вокруг. Потом возникли еще более удивительные миры, и движение в окружающем их мраке говорило о существовании там потоков мысли и энергии.

Когда Роберту все же удалось оторвать взгляд от камня, он заметил в дальнем углу комнаты, недалеко от лестницы, ведущей на колокольню, какое-то неподвижное возвышение, покрытое пылью. Он не смог бы объяснить, почему это привлекло его внимание, но что-то заставило подойти поближе. Раздвигая паутину, Блейк приблизился к этому месту, и его охватило мрачное предчувствие. С помощью носового платка он расчистил от пыли лежащий на полу предмет и со страхом уставился на свою находку: человеческий скелет, который пролежал здесь очень много лет. Одежда почти истлела, но по оставшимся фрагментам и пуговицам Роберт сумел определить, что на трупе был мужской серый костюм. Блейк нашел и другие свидетельства тому, что это останки мужчины – ботинки, металлические пряжки, запонки, булавка для галстука, журналистский значок с выбитым на нем названием газеты «Провиденс телеграмм», а также кожаная записная книжка. Он внимательно просмотрел записную книжку, обнаружил в ней старые счета, календарь 1893 года, несколько визитных карточек с именем «Эдвин М. Лиллибридж» и, наконец, листок бумаги, исписанный карандашом.

Листок содержал довольно любопытную информацию, и Блейк внимательно прочел его. Записка включала торопливые разрозненные фразы:

«Профессор Энех Боуэн вернулся домой из Египта в мае 1844 года, купил церковь в июле. Хорошо известны его археологические исследования и работы в области оккультных наук.»

«Д-р Дроун из баптистской церкви в своей проповеди 29 декабря 1844 года предостерегал своих прихожан от Старри Уисдома.»

«К концу 1845 года секта насчитывала 97 приверженцев.»

«1848 год – первое упоминание о Сверкающем трапецоэдре.»

«В 1848 году 7 исчезновений – появились слухи о кровавых жертвоприношениях.»

«Расследования 1853 года не дали никаких результатов – только слухи.»

«Отец О’Молли рассказывал, как с помощью ящика, найденного при раскопках в Египте, они занимаются колдовством и вызывают нечто, что не Может существовать при свете. Фантом спасается бегством даже от слабого света и исчезает при сильном свете. Затем его надо вызывать опять. Сведения, вероятно, получены во время исповеди на смертном ложе Франсиска X. Финея, который присоединился к Старри Уисдому в 1849 году. Эти люди говорят, что Сверкающий трапецоэдр показывает им другие миры и что Обитатель тьмы раскрывает некоторые тайны.»

«История, рассказанная Орином Б. Эдди в 1857 году. Они вызывают Его, пристально глядя на кристалл и произнося специальное заклинание.»

«К 1863 году насчитывается уже 200 приверженцев этого культа, помимо людей, возглавляющих секту.»

«Ирландские парни напали на церковь в 1869 году после исчезновения Патрика Ригама.»

«Что-то случилось в марте 1872 года, но люди не хотят об этом говорить.»

«Шесть исчезновений в 1876 году – тайный комитет обратился к мэру Дойлу.»

«В феврале 1877 года вышло постановление – церковь была закрыта в апреле.»

«Народ объединился – парни с Федерального холма угрожали в мае д-ру и членам церковного совета.»

«Сто восемьдесят человек покинули город к концу 1877 года – их имена неизвестны.»

«Сведения стали просачиваться где-то около 1880 года – попытаюсь узнать правду, поскольку никто с тех пор не переступал порога церкви.»

«Спросить у Лэмгнама о фотографии этого места, сделанной в 1851 году…»

Вложив листки бумаги в записную книжку, Блейк положил ее в карман своего пальто и еще раз взглянул на лежащий у его ног скелет. Смысл написанного был ему до конца понятен, и не оставалось никаких сомнений, что человек пришел сюда, в это заброшенное место, почти сорок два года назад в поисках сенсации для своей газеты по делу, за которое никто больше не решался взяться. Скорее всего, никто не знал о его планах, кто может теперь сказать об этом? Но он больше никогда не вернулся к своим репортажам. Может быть, что-то сильно напугало его и вызвало разрыв сердца?

Блейк наклонился над останками и вдруг заметил нечто непонятное. Некоторые кости были разбросаны, а некоторые как будто оплавились по краям. Другие были странного желтоватого цвета и казались обуглившимися. Обуглились и отдельные фрагменты одежды. Что касается черепа, то он тоже имел желтоватый вид, а в его центре можно было отчетливо видеть обугленное отверстие. Похоже, что какая-то очень сильная кислота прожгла его до основания. Блейк даже не мог представить себе, что могло произойти со скелетом в течение четырех десятилетий, минувших со дня смерти журналиста.

Не осознавая, что делает, он опять стал смотреть на камень и почувствовал его удивительную способность вызывать в сознании смутные образы. Он увидел процессию существ, закутанных в странные одежды, с надвинутыми капюшонами. Очертания их фигур не напоминали человеческих пропорций. Перед ним простиралась бесконечная пустыня, на которой стояли огромные, достигающие неба пирамиды. Блейк увидел башни и стены в темных глубинах, завихрения пространства, где сквозь клочья черного тумана клубились и вспыхивали холодные ярко-красные лепестки молний. А над всем этим открывалась бесконечная черная бездна, и очертания каких-то существ угадывались только по движению, а тайная мощная сила управляла этим хаосом и держала в своих руках ключ ко всем парадоксам и тайнам.

Затем это наваждение было вдруг разрушено неожиданно паническим ужасом. Блейк закашлялся и отвернулся от камня, потому что ясно ощутил присутствие чего-то аморфного, но находящегося окало него и следящего за ним с неусыпным вниманием. Он почувствовал, что столкнулся с чем-то, что находилось не в камне, а смотрело на него через камень. И это не было человеческим взглядом. Скорее всего, это место просто действовало ему на нервы, кроме того, не стоило забывать и о печальной находке. Свет постепенно мерк, и поскольку у него не было с собой огня, ему следовало поскорей выбираться отсюда.