Текст книги "Путь к алтарю"

Автор книги: Голди Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Я была рождена для этого, подумала она и испугалась. Но Лерой не поцеловал ее. Хейзл открыла глаза в недоумении.

– Твой выбор, – прошептал он.

Хейзл бежала по лестнице, словно за ней гналась стая волков. Когда она повернулась, чтобы уйти, Лерой не стал удерживать ее, не предпринял и попытки пойти за ней. Хейзл неслась сломя голову, хотя и понимала, что не может бегать вот так всю жизнь.

Хейзл влетела в свою комнату и, захлопнув дверь, без сил прислонилась к ней. Это безумие. Я больше не могу так жить! Ах, если бы только у меня было побольше опыта или, правильнее сказать, был хоть какой-нибудь опыт, чтобы я могла понять намерения Лероя, знала бы, как себя вести!

Хейзл судорожно перевела дыхание и прошла в комнату, к стоящему в углу большому напольному зеркалу. Она сняла футболку и стала себя разглядывать.

Сейчас шрам – результат «общения» с быком – выглядел не таким страшным по сравнению с тем, каким был восемь лет назад. Неровная алая линия шла от бедра через весь живот. Хейзл прекрасно помнила, что вид свежей кровоточащей раны заставил ее отца в ужасе отвернуться от собственной дочери, а у Робина шрам вызвал брезгливое отвращение. Робин, словно ужаленный, отпрянул и, вскочив с постели, поспешно смылся. С тех пор сама Хейзл избегала смотреть на это уродство и не позволяла никому другому. И вот сейчас она буквально заставила себя взглянуть на заживший шрам.

Это будет последним испытанием для Лероя, решила Хейзл. В его доме в Лондоне было слишком темно, когда он снял с меня футболку, а позже я не позволила ему включить свет – шрама он точно не видел. Но если мы здесь начнем заниматься любовью, то Лерой наверняка захочет видеть меня всю, впрочем, как и я его.

Хейзл панически боялась, что Лерой испугается, как испугался ее отец, или подобно Робину с отвращением ретируется.

Могу ли я снова пойти на такой риск? – спрашивала себя Хейзл.

Однако гораздо важнее был другой вопрос: могу ли я не пойти на этот риск?

8

Хейзл не знала ответа. Она долго стояла перед зеркалом, но решение не приходило. Хейзл, правда, уже знала, что так или иначе выяснит все еще до своего отъезда в Лондон: больше она не будет бегать от проблем.

Уже стемнело, когда Хейзл спустилась вниз. Она не знала, где находятся выключатели, поэтому проделала весь путь по лестнице при лунном свете, проникавшем через высокие окна. Луна придавала мрамору и мозаичному полу в картинной галерее какой-то неземной блеск. В эту минуту Хейзл явственно ощущала, что находится в совершенно другом мире – мире Лероя, и как никогда чувствовала сейчас себя одинокой.

Лероя она нашла в кухне. К облегчению Хейзл, теперь на нем кроме шорт была и рубашка, рукава которой он закатал до локтей, а полы небрежно завязал узлом на животе.

Лерой, склонившись над столом, листал какую-то книгу. Хейзл бросила взгляд на загорелую полоску кожи, виднеющуюся между поясом шорт и краем рубашки. Как ни странно, но полуодетый Лерой показался ей почему-то более сексуальным, чем когда на нем были только шорты.

Почувствовав ее присутствие, Лерой поднял голову. Хейзл ожидала увидеть на его лице раздражение или хотя бы насмешку, но его глаза смотрели серьезно.

– Все в порядке?

– Да, – ответила Хейзл, проглотив комок в горле.

– Может, скажешь, что случилось?

Лерой смотрел на нее напряженно – не враждебно, но и без теплоты. Хейзл не знала, хорошо это или плохо.

– Я... не могу, – с трудом выдавила она.

– Не можешь или не хочешь?

Хейзл затруднилась ответить – она просто покачала головой и отвернулась. Лерой тяжело вздохнул.

– Хорошо, вернемся к этому позже. Поужинаем на террасе. Я не коснусь тебя и пальцем, если ты сама не попросишь меня об этом. Идет?

Успокоившись, Хейзл слабо улыбнулась.

– Идет.

– Тогда тебе придется выпить еще бокал вина. Ужин будет позже, чем я предполагал. Меня отвлекли.

Хейзл, приняв это на свой счет, извинилась. Лерой рассмеялся.

– Ты здесь ни при чем. Позвонил мой коллега из Лондона, у которого дела идут не очень хорошо. Ему был нужен мой совет.

Хейзл обрадовалась, что он заговорил на нейтральную тему, хотя она и не понимала ничего в бизнесе.

– Тебе было трудно дать совет? – робко спросила она.

– Нет. – У Лероя был усталый голос.

– Трудно зарабатывать большие деньги? – полюбопытствовала Хейзл.

Лерой пожал плечами.

– Скорее скучно.

Теперь Хейзл уловила в его тоне еле сдерживаемую злость.

– У нас в школе есть учителя, которые говорят то же самое, – заметила она.

– Я думаю, ты просто слишком долго варишься в этом котле. Мне бы, я уверена, не было скучно.

Лерой проницательно посмотрел на нее.

– Тебя интересует, как делаются деньги?

Хейзл настолько была ошарашена вопросом, что, забыв о сдержанности, громко рассмеялась и брякнула:

– Меня интересуешь ты. – Услышав себя, Хейзл испугалась, но слово уже было произнесено.

В глазах Лероя полыхнуло голубое пламя.

– Я могу расценить это как предложение?

Хейзл не знала, что сказать, а Лерой буквально сверлил ее взглядом. Так и не дождавшись ответа, он кивнул, словно откладывая свой вопрос на потом, и вернулся к теме разговора.

– Одна американская компания заявила журналистам, что собирается подмять под себя «Уэскер Корпорейшн». Вот эту проблему и надо решить. – Теперь Лерой говорил насмешливо. – Все еще интересно?

Хейзл не разбиралась в финансовых и юридических тонкостях, да и они ей по большому счету были безразличны. Но Лерой задал прямой вопрос, и она не хотела отделываться короткими междометиями.

– А для бизнеса плохо, когда его забирает себе другая компания? – спросила Хейзл.

Лерой бросил на нее острый взгляд и спокойно ответил:

– Не всегда. Для бизнеса плохо, когда вокруг него ходят слухи – особенно ложные.

Хейзл понемногу тянула вино из бокала, раздумывая над очередным вопросом.

– А ты разве не можешь заявить во всеуслышание, что ложь это ложь?

Лерой подошел к корзине с овощами и стал внимательно рассматривать содержимое, выбирая что-нибудь для ужина.

– Ник пытался сделать это. К сожалению, пресса получает противоречивую информацию. Ты любишь жареные перцы или предпочитаешь картофель?

– Перец, пожалуйста. – Хейзл вдруг обнаружила, что разговор с Лероем стал ей интересен. – Твой коллега хотел об этом с тобой посоветоваться?

– Да.

Хейзл помолчала. Лерой отобрал несколько красных и зеленых перцев и принялся чистить их.

– Ну и что?

– Я предложил ему сделать пару вещей, – уклончиво ответил он.

– Не хочешь раскрывать свои профессиональные секреты? – поддразнила Хейзл.

Лерой порывисто провел рукой по волосам.

– Если честно, то я не хотел бы говорить о работе здесь. Как тебе вино?

– Нормальное, я думаю. – Хейзл с удивлением посмотрела на свой почти уже пустой бокал.

– Какая высокая оценка, – насмешливо сказал Лерой.

Хейзл пожала плечами и, сделав глоток, объявила:

– Приятное. И освежающее. И совсем не похоже на вино.

Лерой взорвался от смеха.

– Вот это, я понимаю, оценка!

Хейзл скорчила ему рожицу, но не удержалась и тоже рассмеялась.

– Мне простительно, я мало пью.

– Ты говорила.

– Да? – удивилась Хейзл.

– Сегодня днем.

О, она не хотела думать о сегодняшнем дне. Или скорее о той черте, к которой ее подвел разговор с Лероем, и о необходимости что-то делать по этому поводу. А она до сих пор ничего не придумала. Ее также волновало, как долго будет Лерой изображать джентльмена в ожидании ее решения.

У Хейзл от всех этих мыслей даже голова разболелась.

– Хорошо, что ты помнишь об этом, – сказала она.

Лерой усмехнулся.

– О, у меня прекрасная память. Я также умею хорошо слушать.

Последняя фраза вызвала у Хейзл непонятное беспокойство.

– Выходит, мне надо следить за тем, что я говорю тебе?

– Мне кажется, что ты только этим и занимаешься. – Лерой криво улыбнулся.

Хейзл насторожилась и подумала, что следует быть предельно внимательной.

– Так чем бы ты хотел заниматься? – спросила она и, наткнувшись на удивленный взгляд Лероя, поспешно пояснила:

– Я имею в виду, если тебе надоел твой бизнес.

– Я бы хотел вернуться к настоящей работе, в лабораторию. – Он положил порезанный перец на сковородку и полил его оливковым маслом. – Мне нравится исследовательская работа, и она хорошо у меня получается. Тем более что сейчас есть немало интересных проблем, которые ждут своего решения. Взять хотя бы космические технологии... Полеты на другие планеты... – Лерой поставил сковородку в духовку и отошел от плиты. – Ладно, не смотри на меня так, – усмехнулся он, – до этого еще далеко. – Он вручил Хейзл тарелку с оливками, а сам взял бутылку и бокалы. – Пойдем хотя бы посмотрим на звезды, – бросил он и, не дожидаясь ответа, направился на террасу.

Постояв немного, Хейзл последовала за ним. Нельзя сказать, что приглашение чересчур соблазнительно, с улыбкой подумала она.

Лерой сидел на верхней ступеньке, у его ног стояла бутылка. Хейзл опустилась рядом.

– Все женщины одинаковы, – заговорил Лерой, видимо продолжая какой-то внутренний монолог. – Исследовательский процесс не представляет для них интереса. Для женщин все должно иметь рыночную стоимость.

– Я не то хотела...

– Прости, – смутился он. – Старый спор.

– А кто здесь спорит?! – возмутилась Хейзл.

Лерой покрутил бокал в пальцах.

– Моя бывшая жена, – сказал он сухо. – Я не должен был выплескивать все это на тебя.

В лунном свете он казался тенью – теплой, дышащей тенью. Лерой не пытался обнять или поцеловать ее, но Хейзл почему-то почувствовала себя очень близкой ему. Днем она бы не решилась спросить, но сейчас была ночь, которая придала ей смелости:

– Ты скучаешь по ней?

Вопрос поразил Лероя.

– По Марше? Господи, конечно нет! Все это было давным-давно.

– О! – Хейзл переварила эту информацию. – Значит, ты не видишься с ней?

– Она звонит мне иногда по вопросам бизнеса. Марша получила акции моей компании в качестве отступного при разводе. – Лерой залпом допил вино. – Многие считают, что она вышла за меня замуж в первую очередь из-за этих акций. Если бы я знал об этом, то отдал бы их ей даром, чтобы только избежать этого фарса.

– Фарса? – недоуменно переспросила Хейзл.

Лерой снова наполнил свой бокал, пролив несколько капель на каменную ступень.

– Брак, – коротко сказал он.

У Хейзл сжалось сердце.

– Ты невысокого мнения о браке? – осторожно поинтересовалась она.

– Если ты хочешь, чтобы один человек запряг другого и погонял его, пока тот не свалится от усталости, то брак – самое гениальное изобретение для этого, – жестко ответил Лерой.

Хейзл промолчала. Подобные заявления она слышала от отца, но не считала себя вправе дискутировать на эту тему.

– Что касается меня, то я люблю свободу, – добавил Лерой после небольшой паузы.

Хейзл поджала губы и с грустью подумала: значит, и на наши отношения он смотрит с позиции свободного человека...

– Я понимаю, – тихо сказала она наконец.

– Ты обиделась?

Хейзл сумела взять себя в руки и даже рассмеяться.

– С какой стати? Женщина должна знать, на что может рассчитывать.

– Значит, теперь ты это знаешь, – с легкой иронией заключил Лерой, встал и посмотрел на Хейзл сверху вниз. – Но, как я уже говорил, решение остается за тобой.

Хейзл подняла к нему лицо. За его головой небо было усыпано звездами, и у нее вдруг появилась языческая мысль, что Лерой был могущественным не только физически.

Как будто прочитав мысли Хейзл, он наклонился и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Хейзл едва успела почувствовать тепло его пальцев, как Лерой убрал руку и ушел с террасы.

Вскоре из окон зала послышалась мягкая музыка. Она звучала так тихо, что Хейзл подумала, не галлюцинации ли у нее. Однако серебряные звуки скрипки и флейты, а также ангельские детские голоса продолжали литься из окна.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, Хейзл, – услышала она голос Лероя.

Он вернулся на террасу с подносом, на котором стояли две тарелки, источавшие упоительный аромат.

После ужина, во время которого Лерой держался весьма сдержанно, Хейзл объявила, что идет спать. Он не стал уговаривать ее остаться и вежливо пожелал спокойной ночи.

Тем не менее Хейзл долго лежала в постели с открытыми глазами, прислушиваясь, ни раздадутся ли шаги на лестнице, ведущей в ее мезонин. Ночь была жаркой, и Хейзл ворочалась с боку на бок. Она смотрела на печальную луну и размышляла, что будет делать, если Лерой все-таки придет.

Но то, чего она боялась, не случилось: Лерой не подверг ее искушению. Ис этой ночи в их отношениях установился определенный порядок.

Хейзл вставала, когда утреннее солнце начинало золотить долину, брала мелки и альбом и уходила в один из дальних уголков сада. Как бы рано ни вставала, она всегда обнаруживала, что Лерой уже побывал в кухне: на столе обязательно были теплый хлеб, кофейник с горячим кофе, фрукты...

Они не виделись в течение всего дня. Утром Хейзл обычно делала наброски, потом писала красками. Она работала очень много, и, если бы ее комната не была забита великолепными материалами, она бы давно разорилась, покупая их.

Когда наступал вечер, на террасе зажигались масляные лампы. Хейзл застенчиво спускалась вниз, и хозяин дома встречал ее вином, хорошей едой и божественной музыкой. В этот момент Хейзл чувствовала себя как в раю.

Правда, блаженство немного портила мысль о том, что рано или поздно придется ответить Лерою на его вопрос. И не потому, что Лерой призовет к ответу, – это важно было в первую очередь для самой Хейзл.

На четвертый вечер, они сидели на террасе и любовались небом, которое еще хранило следы великолепного заката солнца, Хейзл собралась с духом и спросила:

– Лерой, зачем ты привез меня сюда? Дал мне все это?

– Я полагал, что это минимум, который необходим творческому художнику.

Хейзл заметила, что он уклонился от прямого ответа, но и этому была рада, поскольку отодвигалось обсуждение главного вопроса. Она громко рассмеялась.

– Минимум – это время и материалы. А звезды и божественная музыка – роскошь.

Лерой слабо улыбнулся.

– Если ты настолько неприхотлива, то почему Гауэйн Маккей уверял, что тебе крайне необходимо уехать из Лондона?

Хейзл сразу перестала смеяться. Лерой откинулся на спинку стула и стал вертеть в пальцах ножку своего бокала.

– Почему? – мягко повторил он.

Хейзл пребывала в нерешительности: школа с ее проблемами, казалось, находилась на другой планете. И вдруг у нее появилась потребность рассказать Лерою о назойливых приставаниях директора.

В отличие от Гауэйна Лерой был шокирован рассказом.

– Ты уверена? – спросил он, все еще не веря услышанному.

Хейзл пожала плечами, и этот жест убедил его больше, чем слова.

– Но это же дикость!

– Согласна.

– И противозаконно. Ты докладывала об этом?

– Кому? – Хейзл скорбно улыбнулась. – Попечительскому совету? Чью сторону, ты думаешь, они примут? Хедли хороший директор, так кто будет затевать склоку из-за какого-то учителя рисования? Да они просто возьмут другого на мое место – желающих хоть отбавляй.

Лерой был потрясен.

– Ничего удивительного, что ты хотела уехать.

– Я бы справилась с этим, в конце концов, – сказала Хейзл, – но бесконечная нервотрепка стала мешать моей работе. Приезд сюда дал мощный толчок моему творчеству – я еще никогда так много не рисовала.

– Я польщен.

– Ты это заслужил, – кокетливо сказала Хейзл. – А то я уже начала замыкаться в себе.

– Из-за этого Хедли?

– Он, наверное, тоже внес свою лепту. – Впервые Хейзл подумала, что ей даже жаль настырного директора. Она протянула руку и поймала мотылька. – Да ну его к черту!

Лерой вопросительно взглянул на нее.

– Ты поэтому так подозрительно относишься к мужчинам?

Хейзл так расслабилась, что не почувствовала опасности в его вопросе.

– Подозрительно? Я?

– Ты хочешь сказать, что – нет? – с улыбкой произнес Лерой.

Хейзл засмеялась и поймала еще одного мотылька, кружившего около лампы.

– К чему мне относиться с подозрением?

– К каждому слову, к каждому прикосновению.

Хейзл замерла. В свете масляной лампы лицо Лероя казалось зловещим. Сейчас он похож на инквизитора, подумала Хейзл.

– Могу продемонстрировать тебе свою правоту. Я бы даже мог соблазнить тебя, если бы захотел.

Он замолчал, выжидательно глядя на нее. Все недомолвки и уклончивые ответы закончились, поняла Хейзл.

– Но мне кажется, что тебе это не нужно, – спокойно продолжал Лерой. – И, Бог свидетель, я не хочу заставлять тебя делать то, к чему ты еще не готова.

Хейзл сделала глубокий вдох. С уловками действительно покончено.

– Чего ты хочешь? – прямо спросила она.

– Доверия.

Хейзл сложила руки на груди и негромко заметила:

– У тебя довольно скромные желания.

Лерой засмеялся.

– О, я хочу все! И я совсем не скромный человек.

– Все? – поразилась Хейзл. – Что это значит?

– Это значит, что я хочу твое тело и душу. Сердце и ум. Никаких секретов и никакой лжи.

Его слова звучали, как музыка, но и пугали.

– Я не могу, – призналась Хейзл.

Лерой посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом и очень тихо спросил:

– Ты можешь сказать мне – почему?

Но Хейзл ничего не ответила и лишь сделала отчаянный жест. Лерой поймал ее руку. Хейзл со страхом следила, как он подносит ее ладонь к своим губам.

– Не надо так смотреть на меня, любовь моя. Хейзл затрепетала, но боялась пошевелиться.

Она еще никогда не испытывала такого ощущения: ей казалось, будто она парит в облаках. Ее рука слегка дрожала в его руке.

– Я же говорил тебе, – нежно произнес Лерой, – это должно быть твоим решением.

Хейзл снова глубоко вздохнула, открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Лерой, очевидно, понимал, что не дождется ответа, его лицо оставалось спокойным – трудно было сказать, что он чувствует в данную минуту.

– У тебя кто-то есть? Мне следовало спросить об этом раньше. – Голос его звучал ровно.

– Нет.

– Но был?

Хейзл подумала о Робине и с болью прошептала:

– Что-то в этом роде.

– Ты любила его? – спросил он резко.

Хейзл чуть было не рассказала ему о Робине, но не знала, к чему это приведет. Вернее знала, однако у нее не хватало смелости поделиться с Лероем своей болью. Поэтому она словно воды в рот набрала.

– Не волнуйся, – сказал наконец Лерой. – Расскажешь, когда сможешь.

В этот вечер Хейзл почти не притронулась к еде, отказалась от вина, а на кофе даже не взглянула. Лерой с пониманием отнесся к ее настроению. Он старался развлечь ее остроумными замечаниями, однако, когда и это не помогло, Лерой забеспокоился.

– Пойдем на прогулку! – принял он решение.

–Что? – встрепенулась Хейзл, выходя из задумчивости.

– На прогулку. Ты еще не видела всех сюрпризов сада.

Хейзл заморгала. Она только сейчас поняла, как долго молчала.

– Сюрпризы?

– Правда, тебе они, возможно, не понравятся, – весело заметил Лерой. – Учитывая твою точку зрения на ландшафтную архитектуру.

Он встал, и после некоторого колебания Хейзл взяла протянутую им руку и вздрогнула: пальцы Лероя были горячее, чем угли. Она чувствовала, как его энергия переходит к ней по руке и достигает сердца. Легким рывком Лерой поднял Хейзл со стула.

– Держись ближе ко мне – эти ступеньки могут быть опасными в темноте.

Лерой оказался прав. Терракотовая ваза, которая днем выглядела абсолютно безобидно, сейчас была похожа на скорчившегося монстра. Хейзл отскочила от нее в испуге. Ветки герани цеплялись за ее тонкую муслиновую юбку. Рядом пробежала ящерица, и Хейзл, оступившись, с криком прижалась к Лерою.

И вот перед ними открылось пространство сада. Лерой увлек ее под крону одного из деревьев и интригующе сказал:

– Сейчас.

Хейзл затаила дыхание, и сад внезапно стал освещаться.

Сначала свет зажегся на нижней террасе сада, затем на ступенях, по которым они только что спустились. Потом яркий свет выхватил из темноты скульптуры, на которые Хейзл не обращала внимания раньше: нимфы во фривольных позах, смеющиеся сатиры, холодные и надменные богини. И когда, казалось, уже все было освещено, вспыхнул огромный сноп света и из причудливого фонтана брызнула вода.

– Как красиво! Это... – Хейзл повернулась к Лерою, но не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свое восхищение. – Я не видела ничего подобного!

Лерой засмеялся и с ласковой иронией спросил:

– Не очень похоже на муниципальный парк? Хейзл была в таком восторге, что не обратила внимания на этот легкий укол.

– Как это получилось? Я не видела, чтобы ты зажигал свет.

Хейзл приблизилась к фонтану и, наклонившись, зачерпнула ладонями воду. Лерой подошел к ней и обнял за талию. Хейзл не возражала.

– Идею этого фокуса я перенял у одного хитреца, жившего в прошлом веке. В то время иллюминация делалась при помощи слуг, конечно, которые держали факелы в руках. Он давал бал в честь сестры короля и хотел поразить ее.

Хейзл закинула голову и громко рассмеялась.

– Не сомневаюсь, что ему это удалось.

Лерой внимательно посмотрел на нее.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

– Хорошо, что ты сказала об этом. Архивы умалчивают о реакции той, для кого все это затевалось.

Хейзл лукаво взглянула на него.

– Так ты поэтому испытываешь эту систему на своих гостях? Чтобы проверить их реакцию?

Хейзл почувствовала, как пальцы Лероя сжались на ее талии.

– Ты первая зрительница.

– Что? – недоверчиво произнесла она.

– Никаких испытаний, – улыбнулся Лерой.

Хейзл казалось, что ее сердце сейчас остановится.

– Если не считать сегодняшнего вечера.

Глаза Лероя впились в ее лицо.

– Так, значит, вот в чем дело? В испытании?

 Выражение его лица требовало от нее ответа. Хейзл поняла, что отступать уже некуда и придется наконец ответить ему.

– Н-нет, – неуверенно произнесла она. И затем сказала уже более твердо: – Нет, не испытание.

Лерой зарылся лицом в ее каштановые волосы. Хейзл чувствовала, как его желание обжигает ее своим горячим огнем. Хейзл прижалась к Лерою всем телом, и он крепко сжал ее в объятиях.

– Я никогда не... я сказал, что ты сама должна решить. Но я схожу с ума, – прошептал он.

Хейзл ничего не ответила – боялась, что голос выдаст ее.

– Хорошо, – прерывисто сказал Лерой. – Если ты хочешь, чтобы я принял решение, то я это сделаю.

Он взял обе ее руки в свои и поднес к губам.

– Я хочу заниматься с тобой любовью сегодня ночью, – без обиняков выложил он. – Когда мы вернемся в дом, я пойду в свою комнату. Если ты направишься в свой мезонин, я не буду останавливать тебя и не пойду за тобой. Но если ты останешься со мной, то проведешь ночь в моей постели. Поняла?

Хейзл, не смея встретиться с ним взглядом, молча кивнула. Лерой взял ее за руку, и они пошли к дому. Хейзл была почти уверена, что Лерой заметил ее смущение, хотя и виду не подал.

Он, очевидно, считает, что я дура, подумала Хейзл. Почему он хочет меня? Потому что он хочет меня. А я... о Господи, во что я себя втягиваю?

Лерой обещал отпустить ее, если Хейзл не захочет пойти с ним, но, когда они вошли в дом и Хейзл проявила нерешительность, его пальцы так сдавили ей руку, что кости чуть не хрустнули.

Внезапно Хейзл поняла, что больше не может жить со своими комплексами. Она порывисто повернулась к Лерою, наклонила его голову к себе и страстно поцеловала его.

Ее поцелуй был подобен спичке, которую поднесли к очень сухому хворосту. Лерой подхватил ее на руки, прижал к себе и понес через темные коридоры.

Его спальня оказалась огромной, с высокими потолками и великолепным видом на освещенный сад. Но Хейзл было не до размеров комнаты и видов из окна. Лерой уже снял с нее кофточку и целовал шею, одновременно стягивая с Хейзл юбку. Дрожа, как в лихорадке, она пыталась расстегнуть пояс на его шортах, но никак не могла справиться с пряжкой.

– Мужская одежда намного сложнее, чем женская, – судорожно переведя дыхание, прошептала Хейзл. Она хотела выглядеть опытной, но оба знали, что это не так.

– Да нет. Ты просто не привыкла.

Лерой провел языком по ложбинке между ее грудями, потом обхватил их ладонями и массировал соски, пока они не напряглись. Вдруг Хейзл почувствовала его губы на проклятом шраме и напряглась. Но Лерой уже скользнул ниже, его губы проделали путь до кончиков ее пальцев на ногах, и только тогда Хейзл смогла вздохнуть. Она откинулась на подушки, тяжело дыша.

Она ощущала горячее желание Лероя, и это возбуждало ее страсть. В самый последний момент, перед тем как слепой инстинкт лишил обоих остатков самоконтроля, он спросил:

– Ну? Твой выбор, прелесть моя.

Тело Хейзл ответило вместо нее.

9

Хейзл очнулась от глубокого сна. Она не знала, что разбудило ее, но у нее было странное ощущение одиночества. Она приподнялась на локте и осмотрелась. Комната была ей не знакома.

Затем Хейзл осознала сразу три вещи: приближающийся шум мотора автомобиля нарушал тишину утра, она лежала в постели обнаженной, и она была одна.

Хейзл резко села в кровати.

Прошлая ночь. Все случилось ночью. Все, чего хотел Лерой и чего боялась она. Где же он теперь? Ее волосы рассыпались по плечам, напомнив ей о ночных ласках Лероя. И Хейзл все вспомнила.

– О Боже... – прошептала она. – Этого не могло случиться...

И в то же время Хейзл уже не чувствовала себя той девушкой, которая бежала от своих чувств и никогда не рисковала. Сейчас я совсем другая, мелькнуло у нее в голове.

И это было ее личной победой, несмотря на то, что утро после ночи любви она встретила в одиночестве.

А Лерой? Что для него значила эта ночь? Может быть, была для него лишь преходящим развлечением на время короткого отпуска? Он ведь не раз говорил, что это ее выбор. И он также прямо сказал, что брак его не интересует. Хейзл подозревала, что и длительная связь ему тоже ни к чему.

Что же будет дальше?

Хейзл кусала губы, пытаясь не поддаваться панике. Посмотри на это разумно, сказала она себе. Ты его плохо знаешь. Лерой вполне может быть мужчиной, для которого вчерашняя ночь была одной из многих. Никто никому ничего не должен. Легкая любовь, легко взял – легко бросил.

– Но я чувствовала совсем другое! – громко сказала она.

Ну конечно, ехидно прошептал внутренний голос, во время кипения страстей чувства бывают подлинными.

– Я и сейчас чувствую это, – стояла на своем Хейзл.

Ты – возможно, продолжал издеваться голос. А он? Ты имеешь хотя бы малейшее представление, как он все это чувствовал? Ты даже не знаешь, где он сейчас.

– Тогда я пойду и поищу его.

Хейзл решительно опустила ноги на пол и, подняв голову, поймала свое отражение в зеркале.

Она дотронулась пальцами до шрама. Невероятно, но она совсем забыла о нем. Может быть, из-за него Лерой оставил ее одну в спальне? Хейзл не хотела верить в это.

А почему нет? – с иронией осведомился проклятый голос. Чем он отличается от Робина?

– Я не верю в это! – громко произнесла Хейзл. – Лерой слишком честный человек, чтобы вести себя трусливо.

Ну и что? – не унимался голос. Даже твой отец не смог вынести вида шрама и убежал от тебя.

– Лерой говорил, что ждет от меня доверия, – упрямо сказала Хейзл. – И я буду доверять ему.

Это твои похороны, заметил голос.

Шум автомобиля слышался уже совсем рядом с домом. Хейзл подняла с пола юбку и надела ее. В этот момент машина остановилась у подъезда.

Хейзл посмотрела в окно. Сначала она ничего не увидела. Дверца автомобиля открылась, тут же с шумом захлопнулась, и вслед за этим по ступенькам зацокали каблуки. У Хейзл упало сердце.

Она не знала, что и думать. Лероя не было видно ни в доме, ни во дворе. Ей вдруг пришла в голову неприятная мысль: я трусливо сижу в его спальне и жду, когда он придет и скажет мне, что я должна делать.

Хейзл быстро собрала одежду и пошла в свою комнату. Она приняла душ, переоделась и спустилась вниз. Лероя по-прежнему нигде не было. Окна зала были распахнуты настежь навстречу утреннему солнцу, из кухни доносился запах кофе. Хейзл прошла в кухню, налила себе стакан молока.

Лерой оставил меня спящей в своей комнате. Я не верю, что он сбежал из-за моего изуродованного живота. Он, наверное, не хотел будить меня, думая, что я еще посплю после бурной ночи. Боже, сколько энергии мы израсходовали вчера! На губах Хейзл заиграла легкая улыбка.

А может, Лерой подумал, что я буду сожалеть о случившемся? Ночью он ничего не сказал об этом, но он человек опытный и понимает, насколько я наивна в вопросах любви. Возможно, он сожалеет, что пошел на поводу у своего желания. Улыбка исчезла с лица Хейзл.

Дверь на террасу открылась, и вошла блондинка, уже знакомая Хейзл.

– Привет, – дружелюбно поздоровалась она. – Проснулась наконец?

Хейзл выронила стакан, который вертела в руках. Покраснев, она опустилась на колени и стала собирать осколки стекла.

– Да оставь ты! – небрежно посоветовала блондинка.

Она продефилировала к потайному шкафу, о существовании которого Хейзл даже не догадывалась, и вытащила оттуда совок и щетку.

– Дай я! – повелительно сказала блондинка. – А то еще порежешься!

Она прекрасно ориентировалась в кухне Лероя и вела себя очень уверенно, словно это была ее территория. Блондинка быстро убрала осколки, вытерла пол и с улыбкой посмотрела на Хейзл.

– Ты уже позавтракала? Или это и был твой завтрак? – Она указала на пол, где только что лежали осколки стакана, из которого Хейзл пила молоко.

– Э-э-э... да, – ответила Хейзл.

Ноги у нее внезапно стали ватными, и она опустилась на стул.

Блондинка укоризненно покачала головой.

– Лерой просто невозможен, – снисходительно промурлыкала она, взглянув на Хейзл из-под пушистых ресниц. – Я уверена, что он даже не сказал тебе обо мне.

– Не сказал, – подтвердила Хейзл.

Она помнила, что видела эту женщину в Лондоне у дома Лероя и на фотографиях, висящих в музыкальной комнате. Хейзл почувствовала, как в душе шевельнулся страх.

– Я Изабелла Моррис. – Блондинка протянула руку. – Если мне не изменяет память, мы виделись, когда ты въезжала в дом Суортсов. Мне очень жаль, что тебе пришлось просидеть здесь одной так долго. Боюсь, в этом виновата я.

Мир вокруг Хейзл рушился с ужасающей быстротой. Она оглянулась, надеясь увидеть Лероя, но его не было. Хейзл машинально пожала Изабелле руку.

– Гауэйн Маккей все рассказал нам о тебе, – с улыбкой поведала ей Изабелла.

Хейзл ошеломленно уставилась на нее.

– Гауэйн?

– Он искал спонсора для тебя и позвонил в нашу компанию. Мы предоставили тебе возможность поехать во Францию. Должна признаться, идея принадлежит мне.

Хейзл казалось, что ее горло сдавливает железный обруч, – она задыхалась.

– Убила сразу двух зайцев, так сказать, – продолжала Изабелла. – Лерой нуждался в алиби.

– Не понимаю... – пробормотала Хейзл.

– Видишь ли, появились слухи, что «Уэскер Корпорейшн» хочет подмять под себя другая компания. Разве Лерой не говорил тебе об этом?

Хейзл напрягла память. Лерой действительно что-то упоминал... Она кивнула.

– Со слухами бороться очень сложно, – продолжала Изабелла. – Если ты выступаешь с опровержением, все начинают думать, что в этих слухах есть доля правды. Как говорится, нет дыма без огня. Поэтому мы посоветовали Лерою взять какую-нибудь девушку и уехать с ней в короткий отпуск. Все будут думать, что если глава компании развлекается, то, значит, все в порядке и слухи неверны. – Изабелла нетерпеливо посмотрела на молчащую Хейзл. – Ты понимаешь?