Текст книги "Кем был Иисус из Назарета?"

Автор книги: Глеб Ястребов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Глеб Гарриевич Ястребов
Кем был Иисус из Назарета?

Предисловие

Кем был Иисус? И каким был Иисус? К ответам на эти вопросы можно подходить с разных точек зрения. Один возможный подход – это подход верующего и богослова. Так, во всех основных направлениях христианства Иисус исповедуется как Христос (Мессия), Сын Божий и даже Бог. Или в исламе об Иисусе говорят как о «духе от Бога» и «посланнике Бога». Подход верующего основан либо на личном, внутреннем опыте сердца, либо на изысканиях богословов, либо на откровениях тех, кого считают пророками и духовидцами, либо на всём этом сразу.

Существует, однако, и другой ракурс – исторический. Он основан на том, что Иисус был живым человеком из плоти и крови и что о его жизни существует целый ряд письменных свидетельств. Соответственно, историк вправе подойти к его биографии с теми же историческими мерками и методами, с помощью которых изучают жизни Сократа и Александра Македонского, Гаутамы Будды и Карла Великого, князя Владимира и Савонаролы. С началом нового времени, когда историческая наука стала освобождаться от диктата церковных условностей и догм, возникла целая научная дисциплина: изучение жизни Иисуса (или, как её впоследствии стали называть, «поиск исторического Иисуса»; англ. Quest for the historical Jesus). У истоков её стоял Германн Самюэль Реймарус (1694–1768), профессор восточных языков в Гамбурге. Это был очень критично настроенный к христианству человек, и в своих исследованиях он во многом пытался опровергнуть христианство, показать, что реальный Иисус был совершенно не таким, каким его представляет церковь, и что христианство стоит на ошибке и даже обмане. Вслед за Реймарусом жизнью Иисуса стали интересоваться и другие учёные: поначалу светские и из среды либерального протестантства, а впоследствии – всё больше и больше историки традиционно верующие. Гиперкритические и предубеждённые выводы Реймаруса были забыты, но само направление исследований оказалось перспективным.

В течение XIX–XX веков «поиск исторического Иисуса» всё больше и больше превращался из удела светских учёных и христианских ультралибералов в занятие историков всех мастей, от секулярных до консервативно христианских. В настоящее время «поиск исторического Иисуса» – вещь респектабельная не только в академической среде, но и в большинстве христианских конфессий, причём богословы смотрят весьма уважительно и с интересом на работы в данной области. Среди самих участников «поиска» можно найти представителей любых убеждений: католиков и англикан, методистов и православных, пятидесятников и иудаистов, агностиков и атеистов.

Почему же «поиск» привлёк благожелательное внимание богословов? Во-первых, в ходе развития библеистики (науки о Библии) большинство христианских и нехристианских исследователей осознали, что Евангелия – это не стенограммы, не журналистские репортажи и не беспристрастные исторические отчёты, но прежде всего свидетельство веры. Они – не фотография и даже не портрет, но икона. Соответственно, они представляют собой сочетание исторических фактов и их церковного осмысления. Если же мы хотим узнать, «как всё было на самом деле» (разумея под этим чисто земную канву фактов), мы должны научиться отделять в них историю от более позднего богословия и христианского творчества (см. подробнее ниже главу 1). Естественно, не только многим светским людям, но и многим христианам хочется прикоснуться к реальной земной истории жизни Иисуса. Потому они занимаются «поиском». Во-вторых, христианские богословы увидели в «поиске исторического Иисуса» особую духовную ценность. По их мнению, хотя традиционная христианская догматика учит, что Иисус был не только на сто процентов Богом, но и на сто процентов человеком, внимание человечеству Иисуса уделялось пока мало. Слишком часто, говоря о человечестве Иисуса, имели в виду лишь то, что он мог испытывать голод и жажду, а также уставать. Между тем уставать и испытывать жажду могли и греческие боги – принадлежность же к человечеству есть нечто большее. Собственно, и традиционное христианство учит, что Иисус был подобен нам «во всём, кроме греха». Значит, говорят теологи, историческое исследование даёт нам возможность прикоснуться к тому, в чём именно Иисус был таким, как мы. В-третьих, всё более ясна становилась укоренённость раннего христианства в иудаизме. Дело не только в том, что Иисус, его родственники и ученики были евреями, иудаистами по вере. Многие учения Иисуса (пожалуй, большинство) находят тесные аналоги в современном ему иудаизме: значит, это – учения, которые он и сам должен был слышать в юности и которые впоследствии передал (в своём собственном преломлении!) другим людям. «Поиск исторического Иисуса» позволил увидеть и осознать эти ранее затерянные корни христианства. Если для секулярных историков иудейство Иисуса интересно само по себе, то христианские богословы сделали из исторических исследований далеко идущие выводы: значительно улучшилось их отношение к иудаизму, который всё более и более считается ими равноправной и уважаемой религией.

Заметим, что постепенно «поиск исторического Иисуса» привлекал к себе всё большее внимание и историков иудейских. Ещё в Средние века раввины, используя нечто вроде исторического метода, пытались отслоить в Евангелиях исторические факты от позднего христианского богословия. Некоторые из них предвосхитили выводы науки XX–XXI веков, осознав глубокую принадлежность Иисуса иудаизму времён Второго Храма. Они поняли, что как последующие антииудейские интерпретации Иисуса в христианстве, так и антихристианские карикатуры на Иисуса в иудаизме являются искажением действительности. Иисус был благочестивым иудеем, стоящим в традиции израильской веры. В настоящее время в «поиске исторического Иисуса» принимают участие десятки, если не сотни, учёных, исповедующих иудаизм. Многих из них эти исследования также подтолкнули к осознанию близости, общих корней иудаизма и христианства. Активное развитие иудео-христианского диалога в последние годы отчасти является следствием прогресса, который достигнут в «поиске исторического Иисуса».

Всё большее внимание привлекает «поиск» и среди представителей других религий, в частности ислама (хотя основной интерес, видимо, ещё впереди). В центре проповеди Иисуса стояла глубокая монотеистическая вера, преемственная с верой Авраама, поклонение Единому Богу. Многое в Иисусе роднит его с последующими учениями Корана и мусульманских мистиков...

Современный «поиск» в основном нейтрален по своей методологии. Иными словами, учёные пытаются установить, что им известно о жизни Иисуса, с помощью обычных исторических методов. Поэтому в большинстве исследований по Иисусу практически отсутствует нечто ощутимо католическое/протестантское/иудейское и т. д. Методология в этом смысле – нейтральна и секулярна (конечно, с осознанием неизбежных ограничений такого подхода). А дальше полученные результаты уже могут осмысляться богословски, с помощью методологии сугубо теологической.

Предлагаемая читателю книга написана именно в таком нейтральном направлении «поиска исторического Иисуса», который к настоящему моменту считается наиболее респектабельным. Какие богословские и мировоззренческие выводы следуют из нашего исторического исследования, мы оставляем судить читателю. Необходимо, однако, сделать одну оговорку. Хотя в основу книги положены обстоятельные академические разработки, для изложения здесь они сильно упрощены. Читатель не найдёт, скажем, филологических выкладок с цитатами на греческом и еврейском языках. Тем не менее мы постарались, чтобы аргументация, при максимальной простоте, затрагивала основные научные проблемы. Соответственно, мы надеемся, что какой-то интерес она будет представлять и для специалиста. Пришлось отказаться также от постраничных библиографических сносок: вместо этого в конце книги приведена аннотированная библиография, а в наиболее важных местах текста – ссылки на мнения тех или иных учёных авторов.

Безусловно, научно-популярный формат вносит определённые ограничения. Выяснилось, однако, что есть в нём и свои преимущества. Более свободный жанр позволяет в отдельных местах шире очертить характер, ход мыслей Иисуса (хотя здесь мы соблюдали предельную осторожность), ибо невозможно понять историческую личность, живого человека, ограничиваясь лишь сухими анализами!

Библейские тексты цитируются по Синодальному переводу. В нескольких местах в цитаты внесены изменения. Во-первых, кое-где пришлось убрать поздние вставки. Во-вторых, внесена лёгкая стилистическая правка, призванная снять архаичное звучание.

Глава 1. Источники

Прежде чем приступить к рассмотрению того, что делал и чему учил Иисус из Назарета, зададим вопрос: откуда мы это знаем? Откуда черпаем информацию? И в какой мере можно верить этим источникам? Как определить, каким источникам и в какой степени можно верить, а каким нельзя?

Основные наши источники – литературные. Это христианские тексты первых веков нашей эры, канонические и неканонические, принадлежащие разным направлениям христианства. Перечислим главные из них.

1. «Синоптические» Евангелия: Марк, Матфей, Лука

Евангелия от Марка, Матфея и Луки именуются в науке синоптическими (от греческого слова «обозревать вместе»): они настолько близки по характеру и последовательности материалов, что их можно поместить в три параллельные колонки и читать, сопоставляя сходства и различия. По мнению подавляющего большинства современных учёных, христианских и нехристианских, они предоставляют нам наиболее точную и достоверную информацию о жизни и учении Иисуса.

Хронологически первым из этих Евангелий было написано Евангелие от Марка (в начале 70-х годов н. э., в Италии или Сирии). Как и другие канонические Евангелия, оно было анонимным: в первоначальных рукописях имя автора отсутствовало. Известное нам название появилось позднее, под влиянием предания, согласно которому в основу данного произведения положены рассказы апостола Петра, одного из ближайших учеников Иисуса, записанные Марком, переводчиком Петра (Евсевий Кесарийский, «Церковная история» 3.39.14). Хотя эта традиция, возможно, содержит некое историческое зерно, слишком полагаться на неё не стоит. Скорее всего, нынешний канонический текст – это не записи свидетельств очевидца (будь то Петра или другого апостола), а их последующая обработка и дополнение неизвестным церковным редактором. (Для удобства, однако, будем называть этого и другого евангелистов их традиционными именами – Марк, Матфей, Лука, Иоанн, не забывая про условность подобного именования.)

Марк был литературным гением: именно он изобрёл тот жанр рассказов об Иисусе, который впоследствии оказался самым продуктивным и был назван «Евангелием» (греч. «добрая весть»). В этом смысле по стопам Марка пошли все канонические и многие неканонические евангелисты.

Поскольку Марк был первопроходцем (мало-мальски пространных и цельных рассказов о проповеди Иисуса ещё не было написано), он не мог опираться на опыт предшественников. Перед ним впервые стояла задача: что включать в текст и что не включать? О чём рассказывать полезно и назидательно, а о чём не стоит? Решение Марка было следующим: основной упор он сделал не на учение Иисуса (казалось бы, самое очевидное решение!), а на его дела (исцеления и споры с иудейским религиозным истеблишментом), а также события Страстной недели. Марк опасался, что не все новички смогут оценить и усвоить учение Иисуса во всей полноте, поэтому, описывая это учение, он ограничился лишь самыми общими положениями: любовь к Богу, любовь к ближнему, необходимость соблюдать Десять Заповедей и отдавать предпочтение этике перед обрядностью. Словно извиняясь перед читателями за лаконичность, Марк объясняет, что глубокие духовные истины не даются кому попало. Зато достаточно обстоятельно евангелист решает две другие задачи: с одной стороны, чтобы укрепить веру читателей, он описывает многочисленные чудеса Иисуса, подчёркивая могущество, данное ему Богом. (Неслучайно поэтому в позднейшем христианском искусстве Марка символизировал лев: Иисус у него выходит не столько учителем, сколько настоящим духовным «львом».) С другой стороны, Марк подчёркивает, что вся эта сила была направлена на служение людям, а в конечном итоге и на жертву. Иисус добровольно идёт на смерть как жертву за искупление грехов человечества.

Спустя некоторое время многие христиане стали ощущать лакуны: при всём своём величии, при всей своей гениальности Евангелие от Марка слишком многое оставляло за скобками. Некоторые даже считали, что кое в чём Марка (или его редакторов) следовало бы подправить. Поэтому в 80-х годах один сирийский еврей-христианин написал новое Евангелие: впоследствии оно стало известно как Евангелие от Матфея. Мы не знаем, как на самом деле звали его автора: первоначально текст носил анонимный характер. Известная нам атрибуция попала в рукописи гораздо позднее, когда переписчики решили принять на веру церковное предание, согласно которому данное Евангелие является греческим переводом с текста, изначально написанного по-еврейски (или по-арамейски) апостолом Матфеем (см. Евсевий, «Церковная история» 3.39.16). Это предание, однако, весьма сомнительно. Как установили современные учёные, данный текст не является переводом с еврейского или арамейского текста, но с самого начала был написан по-гречески. За основу автор взял Евангелие от Марка и какой-то источник речений Иисуса, до наших дней не сохранившийся. (Исследователи обозначают этот гипотетический источник литерой Q – первая буква немецкого слова Quelle, «источник».) Сведения из этих двух главных источников евангелист подредактировал: одни материалы убрал, другие дополнил на основании устного предания и общих соображений, третьи несколько изменил.

В целом Матфей (если называть этого неизвестного автора его традиционным именем) постарался заполнить ту лакуну, которая казалась ему наиболее досадной: подробнее рассказать об учении Иисуса и его культурно-религиозных корнях в иудаизме. Матфей показал миру Иисуса как Учителя, причём Учителя еврейского до мозга костей, целиком укоренённого в еврейских Священных Писаниях и еврейской традиции. Второй евангелист считал, что именно это – весть, которую должен услышать мир: иудаизм, иудейские заповеди, – но в свете учения Иисуса из Назарета. Именно эта идея красной линией проходит через Нагорную проповедь, литературный шедевр Матфея: все ветхозаветные заповеди остаются в силе, но во главу угла поставлена безусловная любовь к ближним, как она преподана и олицетворена самим Иисусом.

Некоторые христиане, однако, считали, что при всех выдающихся достижениях двух первых евангелистов есть важные вещи, которые остались несказанными. Поэтому в 90-х годах первого века за перо взялся образованный греческий врач и писатель по имени Лука. (Его Евангелие также анонимно, но предание об имени и личности автора в целом заслуживает доверия.) Он задумал подробнее остановиться на тех моментах, которые до сих пор оставались в тени: универсализм учения Иисуса, обращённость его вести не только к евреям, но и к язычникам, а также её социальное значение. Страницы Евангелия от Луки наполнены сценами, где Иисус являет милость к нищим, страдальцам и обездоленным. Неслучайно именно этот евангелист приводит притчи о блудном сыне и милосердном самаритянине, ставшие в последующие века символами христианского милосердия и всепрощения. А ещё Лука уделяет особое внимание женщинам: тому, какую роль играли они в жизни Иисуса, как помогали ему и как он в свою очередь был внимателен к ним. В его Евангелии мы видим череду замечательных женских образов: дева Мария, Елизавета, пророчица Анна, Иоанна, Мария Магдалина, Сюзанна и многие другие...

В литературном же плане Лука работал по той же методе, что и Матфей: он взял два основных источника, а именно Евангелие от Марка и Q, отредактировал и дополнил их материалы на основании устного предания. Поскольку он преследовал иные богословские задачи, чем Матфей, в ряде случаев его акценты и формулировки отличаются от акцентов и формулировок в Евангелии от Матфея, а подчас и противоречат им. Как мы уже сказали, содержит Евангелие от Луки и ряд материалов, у Матфея отсутствующих.

2. Евангелие от Иоанна

Последним из канонических Евангелий было написано произведение, которое мы называем Евангелием от Иоанна. Оно вышло из среды самобытной философско-мистической школы, которая первоначально состояла из евреев, а впоследствии была изгнана из синагоги, подвергнута остракизму и набрала в свои ряды изрядное число язычников. Нынешний текст данного Евангелия несёт на себе отпечаток внутреннего противоречия: с одной стороны, высокая философия и мистика, исполненная любви к Богу и ближнему, с другой стороны – тяжёлый конфликт с синагогой и иудаизмом. По всей видимости, у истоков этой школы стоял один из непосредственных учеников Иисуса. В Евангелии он скрывается за кодовым обозначением «Любимый Ученик». Мы не знаем, кем он был в реальности. Позднее предание считало его Иоанном Зеведеевым (см. Ириней Лионский, «Против ересей» 3.1.2), но это далеко не обязательно. Среди других правдоподобных кандидатур – Лазарь, Фома, Иаков (брат Иисуса) и даже Мария Магдалина (хотя последняя не столь вероятна, как предыдущие кандидатуры).

Реакция синагогальных властей, впрочем, была предсказуема: для этой богословской школы была характерна практика мистического экстаза, в котором человек словно на крыльях воспаряет в духовные высоты и ощущает своё глубокое единство с Богом и посланным им Мессией. В любых религиях мистики подозрительны для ортодоксий, и иудаизм I века не был исключением. По мере развития школы трения и подозрения переросли в отчуждённость, а отчуждённость во враждебность, враждебность, усугублявшуюся к тому же снисходительным (мягко говоря) отношением самих Иоанновых христиан к евреям-нехристианам. Когда же руководители школы произвели философскую рационализацию некоторых мистических откровений, создав понимание Иисуса как воплотившегося Божественного Слова (отчасти под влиянием идей философа Филона Александрийского), терпение истеблишмента лопнуло, и последовало отлучение от синагоги. По мнению синагогальной ортодоксии, Иоанново богословие шло вразрез с основами иудаизма, особенно иудейским монотеизмом.

Проблемы усугублялись ещё и тем, что мистики Иоанновой школы, в молитвенных экстазах постигая волю и учение воскресшего Христа, формулировали эту волю в виде речей Воскресшего, которые почитали даже с большим уважением, чем предания об учении Иисуса земного, исторического. Впрочем, эта практика Иоанновой школы вызывала подчас недоумение не только у еврейского истеблишмента, но и у многих христиан. И в самом деле, дерзновение Иоанновых христиан поразительно: страницы четвёртого Евангелия наполнены речами Воскресшего, которые вложены уже в уста Иисуса земного, не прошедшего через Голгофу! Поэтому далеко не сразу Евангелие от Иоанна получило широкое христианское признание. Споры о его надёжности и авторитетности продолжались до начала III века.

Для историка этот текст представляет серьёзную проблему. С одной стороны, он доносит до нас нечто исключительно важное из учения самого Иисуса, который сам был поэтом и мистиком. С другой стороны, поскольку Евангелие от Иоанна смешивает воедино речи Иисуса земного и откровения о словах Иисуса воскресшего, провести грань между этими двумя видами материалов крайне сложно, а подчас и невозможно. Соответственно, большинство современных историков, соблюдая осторожность, предпочитают вовсе выносить Евангелие от Иоанна за скобки при реконструкции образа Иисуса. В последующих главах мы последуем этой респектабельной академической традиции, обращаясь к текстам Иоанна лишь тогда, когда за мистико-богословской тканью этого произведения просматриваются очертания реальной земной истории.

3. Евангелие от Фомы

Большинство из неканонических Евангелий носят поздний и недостоверный характер, однако есть и такие, которые сообщают важные дополнительные сведения. Наиболее ценное из таких неканонических произведений – Евангелие от Фомы. В древности оно было широко известно, потом потерялось. В конце XIX века несколько греческих фрагментов из него были найдены в египетском городе Оксиринхе. В 1945 году возле другого египетского городка (Наг-Хаммади) был найден и коптский перевод всего Евангелия от Фомы. Коптская рукопись относится к IV веку, греческие фрагменты – к концу II века, однако сам текст написан, конечно, раньше.

Евангелие от Фомы создавалось в два приёма. Первая его редакция относится ещё к 60-м годам I века и принадлежит к числу самых ранних христианских текстов. Спустя полстолетия это Евангелие было дописано: к нему добавили ряд новых высказываний Иисуса, причём некоторые уже являлись не точным воспоминанием о том, что Иисус сказал, а философской разработкой его учений. Здесь для историка ещё более остро, чем в случае с каноническими Евангелиями, стоит вопрос: как отличить подлинные слова Иисуса от поздних добавлений?

Евангелие от Фомы вышло из кругов философско-мистической школы, в чём-то близкой Иоаннову кругу (см. выше). Главное отличие состояло в том, что Иоанново направление брало всё больший курс на христоцентризм: иными словами, фигура Иисуса обретала для него центральную значимость. Фомино христианство также глубоко чтило Иисуса, но в нём Иисус мыслился скорее как Учитель. Евангелие от Фомы говорит не столько о божественности самого основателя христианства, сколько о том, как его учение позволяет людям раскрыть сокрытый в них божественный свет, преодолеть внутренние и внешние конфликты и противоречия, сделать Землю более приятным и гармоничным местом для жизни. Открытие его в XX веке позволяет увидеть доселе малозаметные мосты раннего христианства с индийской мистикой. Пропасть между этими мирами, ранее казавшаяся бездонной и непреодолимой, оказалась преодолимой.