Текст книги "Мой друг Бобби"
Автор книги: Гита Баннерджи
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
6
Схватка с Бобби не прошла мне даром. Ободранная рука нагноилась и распухла. Меня привезли в Мандалай с высокой температурой. Очень сильно болела голова.
Я лежала в постели, вставать мне не разрешали, но про Бобби я всё знала. Мой друг Тин Тат, сын У Ба Тина, который жил через дорогу, мне всё рассказывал. Тин Тат вообще верховодил, хотя я на два года старше его. Он всегда знает все новости, и его за это очень уважают. Джамаи-бабу зовёт его Последние Известия.
Тин Тат сообщил, что Бобби пришлось поселить у мистера Джефферсона, потому что Бина пригрозила уехать куда глаза глядят, если в доме будут жить медведи. Бина всем рассказывала, что я заболела из-за Бобби. Даже отец, даже Джамаи-бабу не соглашались взять Бобби к нам…
Наконец доктор сказал, что мне можно вставать и можно всё есть. Тогда отец вернулся в Рангун на свою работу. Без отца мне было скучно.
Я понемногу поправлялась. Урмиле больше не нужно было сносить меня вниз на руках: я сама спускалась по лестнице, сама поднималась наверх. Гуляла в саду, играла с Миа и Тин Татом и всё посылала их узнать, как там Бобби. Меня со двора не выпускали.
Я не знала, куда девать время. Особенно скучно было после обеда. Джамаи-бабу на работе, Бина у соседки: они там шьют и болтают. Урмиле после плотного обеда необходимо отдохнуть. Ляжет отдыхать, а через минуту уже храпит на весь дом.
Я пожаловалась Бине:
– А я что должна делать целыми днями? Вот был бы у меня Бобби!
– По-моему, у нас и так не дом, а зоопарк. Мало животных в доме? Нет, таким, как ты и мой муж, место не в городе, а в диких джунглях. Ну чего тебе не хватает? Есть обезьяна, есть Джек и Джилл. Почему ты не играешь с ними? И где твои Миа и Тин Тат? Невозможный ты ребёнок!
Бина опять занялась своими нескончаемыми домашними делами, а я поплелась к клеткам.
У наседки Дху?ни появился целый выводок. Хитрый У Ба Со подложил ей утиное яйцо, и она высидела четырёх цыплят и одного утёнка. Я долго наблюдала, как утёнок бегает за Дхуни, как он вместе с цыплятами склёвывает что-то с земли. Потом Дхуни накрыла своё семейство крылом и задремала.
Появились малыши и у наших кроликов Було? и Бу?лы. И много малышей! Такие милые, пушистые, с красненькими глазками, так и хочется их взять в руки. Не тут-то было! Бина не разрешает даже приближаться к ним. Кролики принадлежат Бине. Я могу играть со всеми животными, а с ними – нет. Меня просили оставить кроликов в покое раз и навсегда. Когда крольчата подрастут, Бина раздарит своим знакомым, хотя она прекрасно знает, как я это не люблю.
Я тихонько открыла кроличью клетку и увидела, что большие кролики роют туннель. Они глянули на меня своими красными глазками и давай рыть дальше. Мне это понравилось. Может, они прокопают туннель до самого леса и уйдут через него! Пускай тогда Бина их поищет! Интересно, сколько им на это нужно времени?
Попугаю Пиа стало любопытно, что это я так долго смотрю на кроликов?
Он перестал моргать и хрипло заголосил:
– Что-такое-что-такое!
Лиа сразу подхватила:
– Беспорядок-беспорядок-смотри-Урмила-беспорядок-Урмила!
У меня не было настроения болтать с попугаями, а они обиделись и заорали в два голоса:
– Мини-ты-здесь-Мини-иди-кушать-Мини-не-слушаешься-Мини!
Пошла к кошкам. Они спали, подставив солнцу животы. Бина говорила, что у Руси скоро будут котята. Если будет пятеро котят, она четырёх раздаст, а один будет жить с нами.
Собралась я проведать Рини и Кини, но почему-то расхотелось. Присела около Дианы и, поглаживая её шелковистую спинку, вдруг подумала, что если взять и. сбегать к Бобби?
Жарко, все попрятались в холодок, никого не видно. Один Судхи?р дремлет, прислонясь к стене. Он всё утро мыл и чистил ко?кер-спание?ля и теперь устал. Судхир не догадается, а если бы и догадался – подумаешь!
Я тихонько открыла калитку и выскользнула на улицу. Тин Тат и Миа объяснили мне, где находится Бобби, и я уверенно обогнула дом мистера Джефферсона.
Бобби сидел на цепи у собачьей конуры рядом с помойкой. У меня дух перехватило, как я обозлилась. Бобби исхудал. Перед ним стояла грязная миска с едой, а чуть поодаль ещё более грязная миска воды.
– Бобби! – позвала я.
Он повернулся на зов, всмотрелся и величественно удалился в конуру. Сколько я ни звала, Бобби не откликался. Лезть в конуру я побоялась, но подобралась поближе и заглянула. Бобби лежал врастяжку и тяжело дышал. Он выглядел таким жалким, что я почувствовала, как слёзы застилают мне глаза.
Ну нет, я должна вызволить Бобби!
– Милый Бобби, – осторожно начала я.
Медвежонок поднял голову, положил её на мохнатые передние лапы и уставился на меня.
– Знаешь что, Бобби? Я заберу тебя к нам.
Я мысленно потрепала его по мордочке и пошла домой.
Бобби внимательно смотрел мне вслед.
Весь вечер я с несчастным видом бродила из комнаты в комнату.
За ужином я отодвинула тарелку и вежливо сказала:
– Спасибо, я не голодна.
Бина высоко подняла брови и подозрительно оглядела меня:
– Что за новые фокусы?
– Просто мне не хочется есть.
– Не говори глупости. Ты весь день не ела.
– И не хочу. Нет настроения.
– Так. Можно узнать, в чём дело?
– Не хочу я ничего вам говорить. – Я исподтишка взглянула на Джамаи.
Он усмехнулся.
– А всё же, что случилось? – спросил Джамаи-бабу.
– Просто капризы, ты что, не понимаешь? – вмешалась Бина и поставила передо мной фрукты в сиропе.
Это было нечестно со стороны Бины, она знала, что я не могу устоять перед фруктами в сиропе. Я сразу заторопилась и быстро сказала:
– Бобби сильно похудел и может умереть. Почему он не живёт у нас?
– Ты и так делаешь всё, что в голову взбредёт, Мини, но Бобби ты не получишь, – отчеканила Бина.
Я жалобно посмотрела на Джамаи.
Джамаи-бабу не спешил с ответом.
– Говоришь, похудел? Значит, джефферсоновские работники плохо кормят его. Вот лодыри! Джефферсон уехал по делам, так они совсем распустились. Был бы Абдул дома, он бы присматривал как следует за медвежонком.
Почувствовав, что Джамаи-бабу смягчился, я поняла, что нельзя упускать случая.
– Джамаи-бабу, ну почему не взять Бобби? Бина напрасно ругает его. Бобби ещё маленький, ему можно всё объяснить. Бобби будет совсем ручной!
Прошло несколько дней. Мы с Миа и Тин Татом придумывали разные способы выручить Бобби, но ничего не получалось. Джамаи-бабу с головой ушёл в воспитание Джека. У Джамаи была привычка разговаривать при мне с моими друзьями по-бирмански. С Джеком он говорил по-немецки.
Я пошла наверх надеть туфли, а Миа и Тин Тат ждали меня внизу. Именно в эту минуту Джамаи-бабу приспичило позвать меня:
– Мини! Где ты, Мини? Иди сюда!
Ну что ты будешь делать? Надо идти. Мы как раз собирались навестить Бобби и принести ему чего-нибудь вкусненького – нам было жаль несчастного медвежонка.
Джамаи-бабу стоял над Джеком, а тот, как мёртвый, лежал на полу.
– Что с Джеком? – испугалась я.
Джамаи, даже не взглянув на меня, сказал какое-то непонятное немецкое слово. Джек вскочил, уселся и подал мне лапу. Это получилось очень смешно.
– Неужели Джек знает немецкий? – спросила я.
– Неужели нет! – возмутился Джамаи.
Джамаи-бабу опять обратился к Джеку по-немецки. Джек подбежал и облизал мне всё лицо своим горячим языком. Я заверещала, а Джамаи так и расплылся в довольной улыбке и ещё что-то приказал Джеку. Джек бросился вон из комнаты и вернулся, неся в зубах пачку сигарет и спички.
Я захлопала в ладоши, чтобы Джек понял, какой он молодец. Джамаи-бабу угостил его печеньем и немного поговорил с ним на его родном языке.
Я и раньше видела все эти штучки, но всегда готова была посмотреть ещё. С Джилл труднее – она женщина, у неё настроения, а потом, она стала совсем бенгалкой. Так говорит Джамаи-бабу. Я, например, сильно сомневаюсь, знает ли она немецкий.
Бина всё это время читала Таго?ра с таким видом, будто она в комнате одна. Джамаи-бабу посматривал, посматривал в её сторону, потом не выдержал:
– Ну что ты всё читаешь, Бина? Поговори с нами. Скажи, как ты думаешь, отдать Рини и Кини или оставить?
Бина ответила, не отрываясь от книги:
– Отдай.
– Бина, ты только посмотри, что вытворяет Джек!
Она не подняла головы.
– Ну, Бина…
Вместо ответа Бина заткнула уши пальцами и продолжала читать.
Джамаи хитро подмигнул мне и зашептал Джеку на ухо. Джек важно подошёл к Бине, взял зубами книгу с её колен и отдал Джамаи.
Вот это вывело Бину из себя!
– Дурацкая собака! Вот я тебя сейчас!
Назревал скандал, но тут снизу завопили Миа и Тин Тат:
– Бобби идёт! Бобби идёт!
Я бросилась к окну.
Бина вскрикнула, как в кино, когда героиня увидит призрака. Я оглянулась – и что же? Бобби уже стоял в дверях на задних лапах, а передними размахивал в воздухе. С его шеи свисал обрывок цепи. Бобби посмотрел по сторонам и направился ко мне, но по дороге, должно быть, задел Бину, потому что она пошатнулась. Бина, наверное, шлепнулась бы, но её успел поддержать Джамаи-бабу, который бросил мне на ходу:
– Осторожно, Мини! – Голос у него был испуганный. – Мини! Хватайся за цепь и держи Бобби! Только лицо подальше!
Бина еле пролепетала:
– Поймай его сам! Он же укусит Мини!
– Урмила! Судхир! У Ба Со! Скорей сюда! – звал Джамаи-бабу. – Помогите Мини, она его держит! Мини, осторожней!
Никого я не держала. Осторожничать было нечего. Бобби прекрасно вёл себя. Он потёрся о мои ноги, как домашняя собачонка, и уселся на пол. Джек, который зарычал было при виде Бобби, смолк, как только Джамаи-бабу прикрикнул на него по-немецки, и теперь сидел в углу, тараща глаза.
Бобби зарычал только, когда увидел Судхира с цепью в руках.
– Дядя Судхир, не подходи! – предупредила я. – Бобби сердится. Бросай мне цепь!
Джамаи-бабу взял цепь и попробовал передать её мне, но Бобби щёлкнул зубами, и Джамаи быстро, отскочил.
Тогда Судхир бросил цепь. Я её поймала.
Вот теперь я гордилась. Полная комната народу, все орут, толкутся, руками размахивают, а сделать ничего не могут. Может, хоть теперь поймут, что Бобби слушается только меня.
Я немного погладила Бобби, почесала за ушами, чтобы успокоить его, и стала пристёгивать цепь к его ошейнику. Джамаи-бабу только объяснял мне, как отстегнуть порванную цепь и заменить её на новую.
Я всё сделала и не спеша повела Бобби вниз по лестнице.
7
Так Бобби пришёл в наш дом.
– Если твой медведь разобьёт что-нибудь, не беда, но если он тебя хоть раз укусит, ему в этом доме не жить, – объявила Бина железным голосом, стараясь смотреть мимо меня.
– Понятное дело, – быстренько согласилась я. – Но я его приучу к порядку. Вот увидишь, я его воспитаю лучше Джека.
Джамаи-бабу засмеялся.
– Ну да! Посмотрим! Но вот какое дело: Бобби – бирманский медведь, а ты с ним собираешься говорить по-бенгальски. Как быть?
Даже Бине стало смешно.
Я поняла, что всё хорошо и что Бобби теперь член нашей семьи. Не стала я ни с кем спорить, а побежала к медвежонку.
Джамаи-бабу привёл плотника, всё растолковал ему, и плотник часа за два построил отличный домик для Бобби. В домике была дверь из проволочной сетки, а в задней стенке окно, так что воздуха достаточно.
Бобби посадили на цепь перед новым домиком.
У Бобби была овальная морда со вздёрнутым носом. Очень симпатичный медвежонок, несмотря на то, что курносый. Может, в Бирме все медведи курносые? Тогда они все симпатичные.
Но как мне приручить Бобби? Пока что он совсем ещё дикий. Я столько думала об этом, что даже плохо спала по ночам.
– Бобби-и-и! – позвала я.
Бобби, не вставая, обратил ко мне свои красные глазки. Потом снова опустил голову на лапы и тяжело задышал. Его донимала жара. Такое знойное лето, а Бобби в шубе!
Я побаивалась сразу подходить к Бобби, потому что он вздрагивал и от неожиданности мог укусить. Я его окликала издалека, а уже потом потихоньку приближалась. Тогда Бобби вёл себя спокойно и не рычал.
Сегодня я решила повести Бобби на прогулку и познакомить его с другими обитателями нашего двора. Утёнок, которого высидела наседка Дхуни, уже вырос, а цыплята пропали: двух цыплят унёс коршун, а двух съела кошка, не из наших кошек, конечно. Наши кошки никого в нашем дворе не трогают, хотя кто их знает, чем они занимаются по чужим дворам.
Вот так бедная Дхуни осталась с одним только утёнком. Завидев Бобби, Дхуни раскудахталась, забрала утёнка под крыло и угрожающе взъерошила перья на шее.
Багха со своей собачьей командой расположился под крыльцом. Собаки повскакали и залились лаем.
– Уймись, Багха! – потребовала я.
Собаки долго не могли угомониться, но потом разошлись кто куда.
Я повела Бобби дальше, размышляя над тем, как всё-таки трудно научить разных животных жить вместе.
Мы приблизились к клетке Рупи, которая сразу затараторила по-обезьяньи. По тону и гримасам можно было догадаться, что Рупи говорит обидные для Бобби вещи. Но Бобби не зря родился медведем, существом высшего порядка. Он прижался носом к клетке, начал похлопывать по ней передними лапами и всячески показывать, как забавляет его обезьянка.
Я увлеклась и не заметила, что Бобби возбуждён прогулкой. Он приплясывал перед клеткой, а когда я потянула его за ошейник, Бобби извернулся и тяпнул меня за руку. Хорошо хоть, кожу не прокусил и остался только синяк от его зубов. Я сразу осмотрелась, не увидел ли кто-нибудь, но, на счастье, никого поблизости не было.
Прибежали Миа и Тин Тат. Тин Тат предложил:
– Полезем в сад к Сунги?ну? Там полно спелых вишен!
Миа всего шесть лет, но она способная девочка и может не хуже нас влезть на любое дерево и слезть с него. Она тоже стала приставать:
– Ну пойдём, Мини, ну пойдём! Ты же пойдёшь, да? Скажи, что пойдёшь!
Ну что тут делать? Воскресенье – значит, Джамаи-бабу целый день дома. Я не могу оставить Бобби, его же надо воспитывать! Эти двое ещё маленькие, у них ни забот, ни ответственности, они могут целыми днями прыгать и скакать.
– Что в этих вишнях хорошего? – сказала я безразличным голосом. – Завтра забегу в сад, если время будет.
– Завтра вишен не будет, – сообщил Тин Тат. – К ним уже подбирается этот бенгальский мальчишка Ба?блу.
Действительно проблема. Пока я раздумывала, Бобби всё тянул меня в сторону. При виде щенят Рини и Кини он захотел подойти к ним. Те, вроде бы, не возражали.
Джеку и его семейству была отведена просторная конура у восточной стенки двора. Джек играл со щенками, катал теннисный мячик. Джилл лежала с закрытыми глазами, хотя явно не спала, а притворялась.
Какой шум подняла семейка при виде нас с Бобби! И больше всех старались Рини и Кини! Я не могла понять, приветствуют нас собаки или дают понять, что Бобби не подходящая компания? «Наверное, приветствуют», – подумала я. Раз Бобби уже целый день живёт у нас, умные собаки хотят показать медвежонку, что его принимают в семью. Но познакомила я Бобби с семьёй Джека издали – на всякий случай, мало ли что…
Миа я сказала:
– В сад полезем после обеда, когда Бина ляжет отдыхать. Только чтоб не долго. Завтра ко мне придёт учитель, а самое главное, мне нужно воспитывать Бобби.
Пока что мы отправились к кроликам. Я заглянула в клетку. Туннель, который копали Було и Була был завален, но рядом виднелось отверстие нового. Я вспомнила, как Судхир говорил, что навалил камней на кроличий подкоп, но, оказывается, кролики не сдались. Сейчас они вовсю трудились и рыли новый ход.
Бобби утомился от прогулки. Он плюхнулся под манговое дерево и громко задышал. Я догадалась, что ему хочется пить. К стене нашего дома была пристроена лестница, а под ней примостился чулан, где держали про запас воду в больших чанах.
Один чан был полон до краёв, и вода играла под солнечными лучами. Бобби ухитрился разглядеть воду и, ловко подпрыгнув, нырнул в чан. Я охнуть не успела, как Бобби заплескался в чане, а морда его так и светилась счастливой улыбкой.
Нужно видеть Бобби, чтобы понять всю прелесть его улыбки. Вообще, ведь не все знают, что медведи улыбаются. Иные думают, будто медведи существа мрачные, угрюмые и неулыбчивые. Неправда. Уж если кто улыбается, так это медведи. По медвежьей морде сразу видно, когда медведь доволен или когда ему смешно.
Бобби купался добрых полчаса и ни за что не хотел вылезать из воды. Я его насилу вытащила. И как же он переменился! Стал ласковым, послушным, перестал сердито вращать глазами. Я спросила:
– Ну что, толстячок, теперь не жарко?
Хотите – верьте, не хотите – не надо, только Бобби кивнул в ответ.
Миа тоже видела. Она захлопала в ладоши, запрыгала и радостно закричала:
– Ой, как здорово! Бобби по-бенгальски научился!
Мне ужасно хотелось показать Бине и Джамаи-бабу, как бирманский медведь справляется с бенгальским языком. Но я раздумала и решила вначале хорошенько позаниматься с Бобби, а потом пускай он их всех удивит. Я решила, что буду Бобби каждый день купать и подкармливать вкусненьким. Тогда он быстро выучит бенгальский. Семьдесят миллионов человек говорит по-бенгальски, чем же Бобби-то хуже?!
Мы привязали Бобби и побежали втроём на кухню за фруктами или сладким. Урмила сидела в холодке перед кухонной дверью и наслаждалась свежезаваренным чаем, уверенная, что её никто не видит. Я подкралась и громко спросила:
– Как чаёк?
Урмила чуть не выронила чашку. Бина знала неумеренную страсть Урмилы к чаю и посмеивалась над старухой. Но чай был единственной слабостью Урмилы, и она вообще-то не обращала внимания на наши шутки по этому поводу.
Но в этот раз Урмила рассердилась.
– Беги, ябедничай своей Бине! – закричала она.
Тут она увидела, что я не одна: и Миа, и Тин Тат, и даже Судхир, который неизвестно откуда взялся, – все здесь и все хохочут. Урмила разобиделась всерьёз.
– Над старухой смеётесь, а не знаете, что старым людям приходится часто есть. Понемногу, но часто. А я вот чай пью. Что тут такого? Чего хохочете?
Настала минута задобрить Урмилу, и я сказала:
– Не сердись, тётя Урмила, пей себе чай на здоровье, а нам дай немножко фруктов для Бобби! Можно и овощей тоже…
Фруктов Урмила не дала, но, всё ещё ворча, насыпала мне в подол гороха, положила несколько помидоров и огурец.
– Что за дом, что за дом! – вздыхала она. – Больше зверей, чем людей! И сколько съедают эти звери! А бедной старухе чаю спокойно выпить и то не дают!
Бобби поел с большим аппетитом. После еды он начал зевать, зарылся головой в передние лапы и заснул.
Мы втроём сидели и смотрели, как спит медвежонок. К нам тихонько подошла Диана и грустно заглянула мне в глаза. Я почесала ей загривок и спросила:
– Тебе нравится Бобби?
Диана согласно кивнула.
8
Бобби подрастал так быстро, а воспитывался так медленно, что скоро стал похож на второгодника. Бобби совершенно не умел вести себя прилично и, говоря по правде, оставался настоящим дикарём. Кусался, хотя, надо заметить в его оправдание, старался не укусить до крови. В последнее время он взял привычку строить рожи, толкаться и вообще безобразничать. Наверное, Бобби усвоил, что за укус ему попадёт, а за другие проделки – нет.
Джамаи-бабу дразнил меня. Он говорил:
– Ну что, медвежья мамочка, сынок твой как был хулиганом, так и остался!
Я злилась, но отмалчивалась. Бывали случаи, когда Бобби меня тоже выводил из терпения.
Однажды я привязала Бобби к дереву, а сама села с учебником у окна, чтоб одним глазком присматривать за медвежонком. Пришёл учитель. Бобби подобрался к клетке обезьянки Рупи и начал стучать по прутьям лапами, строить Рупи рожи и приплясывать. Это привело Рупи в такое неистовство, что она чуть клетку не сломала. Мало того что Рупи верещала во всю мочь, к ней присоединились попугаи Лиа и Пиа, которые дружно завопили:
– Какой-шум-какой-шум-какой-шум-шум-шум!
Такое веселье пошло, что дальше некуда.
Я попросила учителя:
– Можно выйти попить воды?
Выбежала во двор, отхлестала Бобби по щекам и стала отвязывать от дерева, чтоб посадить на цепь перед его домиком. Бобби вырвался и в один миг влез на самую верхушку высокой вишни. Как назло, отец перед отъездом спилил нижние ветки дерева, чтоб мы на него не лазили.
Бобби с цепью на шее сидел на верхней ветке, прижавшись щекой к стволу вишни, и выглядел очень задумчивым. Как ни звали его, Бобби не откликался, будто неожиданно оглох и онемел. Рупи решила было сквитаться с Бобби и, взобравшись на дерево, стала корчить жуткие гримасы, но Бобби и на неё не обращал никакого внимания. Рупи надулась и, чтоб утешиться, принялась искать блох в густой шерсти собаки Бхолы.
Рупи, наверное, ущипнула Бхолу, потому что пёс вдруг взвыл. Его немедленно поддержала вся собачья компания. Бобби был безразличен. Даже кролики разволновались и стали толкаться носами и поводить ушами – они так разговаривают. Пиа и Лиа не могли допустить, чтобы обошлись без них, и орали как могли, хотя, что именно они орали, невозможно было разобрать. И наконец, в хор вступили кошачьи голоса. Бобби сидел себе на дереве, отрешённый от суеты, как Будда.
Мне, конечно, было стыдно, что я так сильно отшлёпала Бобби. Мне казалось, будто все обитатели двора, от Джека и до утёнка, укоряют меня и упрашивают Бобби спуститься на землю.
В это время на веранду вышла Бина и, конечно, вставила своё слово:
– Мини, ты здесь? Ты что, не слышишь? Учитель зовёт! Вот подожди, придёт с работы твой Джамаи-бабу! Гнать надо этого медведя-дурака! Ну что за девочка, одни медведи на уме! А ты, Бобби? С какой это стати ты на дерево забрался?
Бобби пренебрежительно посмотрел на Бину, прижался к дереву другой щекой и устремил взгляд в небо.
Я вернулась в комнату. Учитель битых полчаса отчитывал меня. Он так разозлился, что на уроке арифметики стал просто придираться. И ещё домашнее задание дал: переписать по двадцать раз все примеры, которые мы с ним решали.
Когда я вышла на крыльцо провожать учителя, я чувствовала себя последней дурой. Обидно, стараешься, стараешься как лучше, а выходит наоборот. Бобби слез с дерева и выглядел милым и добрым. При виде учителя Бобби зарычал. Я понимала, чем он недоволен. Бобби любит меня и терпеть не может, когда я с кем-нибудь разговариваю, особенно со взрослыми.
Бобби вообще не любит мужчин. Единственное исключение – это Тин Тат. К Миа Бобби хорошо относится, других женщин он просто терпит. Бину и Рупи он всегда дразнит – это его слабость. Остальных женщин медвежонок не замечает. Не замечает, и всё.
Ясное дело, рычание Бобби не вызвало восторга у моего учителя. А тут ещё Бина высунулась из окна и спрашивает его:
– Уже уходите? Ну как успехи Мини?
Учителю пришлось повысить голос:
– Боюсь, если она и дальше будет так учиться, она недалеко уйдёт от своего медведя!
Если бы учитель был постарше, я бы, может быть, и выкрутилась. Я уже давно поняла, что старых людей легче обвести вокруг пальца. Но мой учитель моложе Джамаи-бабу и до того умный, что с ним ничего не сделаешь. Бесполезно стараться.
Учитель хлопнул калиткой, а я так и не нашлась что сказать. Бина вышла на веранду и сразу на меня:
– Слышала? То-то бабушка обрадуется, когда ты приедешь и выяснится, что ты знаешь меньше, чем лесной медведь!
Бобби явно старался вникнуть в слова Бины, и видно было, что он злится всё сильней и сильней. Вдруг он взметнулся, в два тарзаньих прыжка очутился на веранде, облапил Бину, ткнулся носом в её щеку и влетел в дом.
– Мама! – завизжала Бина и плюхнулась на пол.
Стукнула калитка: Джамаи-бабу вернулся с работы. Едва завидев мужа, Бина закатила глаза, изображая обморок. Джамаи бросился к ней.
– Что случилось?
Дальше всё пошло, как в кино. Пока я пыталась объясниться с Джамаи-бабу, Бобби бесчинствовал в его кабинете. Медвежонок перескакивал со стула на стол, со стола на подоконник, с подоконника на книжный шкаф. Он скакал, как заводная игрушка с туго накрученной пружиной. Книги летели в разные стороны, падали и разбивались пепельницы, лилась вода из опрокинутой цветочной вазы. Остановить Бобби было невозможно.
Джамаи-бабу бушевал.
Бина смирно лежала на веранде с закрытыми глазами. Урмила обмахивала её и причитала:
– Боже мой, боже мой! Ужас, ужас! Где это видано, медведей в дом пускать!
Сбежались на шум соседи, и все носились за Бобби по дому, но ошалевший медвежонок не давался в руки. Наконец он выбился из сил, его поймали и посадили на цепь.
Я улучила минутку, выбежала во двор, быстро погладила Бобби и предупредила:
– Будь осторожен, Бобби! Теперь все против тебя!
В душе я понимала, что дни Бобби в нашем доме сочтены, сколько бы я ни плакала, сколько бы ни умоляла.