Текст книги "Мой друг Бобби"

Автор книги: Гита Баннерджи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

9

Так и вышло. Медвежонок попал в опалу. Поздно вечером У Ба Со отвёл Бобби к мистеру Джефферсону. Я слышала, как Джамаи-бабу просил У Ба Со на обратном пути пригласить к нам У Ба Тина.

У Ба Тин явился один, а мистер Джефферсон пришёл в сопровождении Абдула, который выглядел ещё мрачнее, чем обычно.

Началось совещание. Я понимала, что речь идёт о том, чтоб избавиться от Бобби, но меня прогнали, и я не знала, собираются ли они отдать Бобби кому-то или хотят отпустить его в лес на свободу.

Совещались долго. Я стояла на тёмной лестнице и дрожала от ночной сырости и от страха. Не могла я уйти, когда решалась судьба Бобби, а больше мне неоткуда было подслушивать.

Скрипнула и открылась дверь. Я оказалась в полосе света. Увидев, что вышел Абдул, я стала жестами упрашивать его молчать. Абдул закрыл за собой дверь. Я почти потеряла его в темноте.

Абдул сказал:

– Такое дело, мисс. Видать, у Бобби будет новый хозяин.

– Кто сказал? – прошептала я.

– Кто бы ни сказал! – буркнул Абдул и ушёл.

Ночью мне снились чужие люди, которые искали Бобби в темноте. Люди никак не могли найти его, потому что у Бобби чёрная шерсть. Было так темно, что не помогал даже электрический фонарик, а мне всё хотелось притвориться, будто Бобби – это я.

Теперь все мои мысли были о том, как спасти Бобби. Больше ничего мне в голову не лезло, и учитель всё время ругал меня. Учитель говорил, если бы ему заранее сказали, что придётся работать в зоопарке, он нипочём не согласился бы давать мне уроки.

Я слушала его вполуха. Какие тут уроки! Мы с Миа и с Тин Татом были заняты одним: придумывали, как выручить Бобби. Но ничего не придумывалось.

Миа советовала убежать с Бобби, раз уж нет другого выхода. Миа легко предлагать побег. За Миа никто не смотрит. Отец Миа – портной Алиджа?н, он целыми днями в мастерской, а Миа с утра до ночи в нашем доме. Её отец просил Бину, чтобы Бина за ней приглядывала, потому что Миа год назад осталась без матери.

Тин Тат, как и я, считал, что побег – пустая затея. Придумано неплохо, но куда убежать? Нас сразу кинутся искать, начнут прочёсывать лес, поймают и приведут обратно.

Тем временем в доме стали появляться странные люди. Они приходили смотреть Бобби. У них у всех были налитые кровью глаза и кривые зубы. Их вид приводил меня в ужас.

Недалеко от города, в Миме?о, стояла английская воинская часть. Кто-то из этих людей собирался купить Бобби, чтоб научить его показывать солдатам фокусы и зарабатывать на Бобби деньги. Солдатам было скучно, и медвежонок развлекал бы их.

Бина проговорилась, что на те деньги, которые дадут за Бобби, Джамаи-бабу и мистер Джефферсон накупят птиц. А никаких хищных зверей в доме больше никогда не будет. Хватит.

Меня так и затрясло от негодования, и я сказала:

– Много ты знаешь, кто тут хищник! Вы так и меня продадите в один прекрасный день!

Я пришла к Джамаи-бабу и грозно спросила:

– Кто тебе дал право продавать Бобби? Бобби мой!

– Если Бобби твой, так я прихожусь ему дядей! – ответил Джамаи-бабу и захихикал, очень довольный собственным остроумием.

Бобби почуял, что дела его плохи. Он смирно сидел на цепи и почти не двигался. Изредка его выводили на прогулку. Обычно он лежал, уткнув нос в передние лапы и презрительно посматривая на мир.

10

Джамаи-бабу уезжал в срочную командировку. Собираясь в отъезд, он наказал Абдулу: «Ничего до моего возвращения не предпринимать».

Пока Джамаи-бабу не вернётся, Бобби не продадут, какую бы хорошую цену за него ни предложили. У Ба Со должен был сопровождать Джамаи-бабу, и единственным мужчиной в доме оставался Судхир. Джамаи-бабу беспокоился за нас.

– Послушай, Бина, – сказал за день до командировки Джамаи-бабу. – Судхир так прекрасно спит, будто он родной брат того Кумбхакарны из «Рамаяны»[4]4
  «Рама?яна» – индийский национальный эпос – сказание о Раме; Кумбхакарна – злой демон.


[Закрыть], который проспал целых полгода. Оставлять дом с тремя женщинами на его попечение просто немыслимо. Тут ещё все эти разговоры о войне, пьяная солдатня вокруг шатается, воров и жуликов развелось, как никогда. Может быть, пригласим учителя Мини пожить в доме, пока я в отъезде? Мы к нему привыкли, он у нас как член семьи. Думаю, ему здесь будет лучше, чем в студенческом общежитии.

Учитель обрадовался, Бине он сказал:

– У меня слюнки текут при мысли о ваших обедах.

Бина просияла и тут же помчалась на кухню готовить для учителя свои знаменитые фрукты в сиропе.

Мне учитель объявил:

– Раз я с вами, нечего бояться! Не знал я, что все вы такие трусихи!

– Хотела бы я видеть человека, который заставит меня струсить! – ответила я как можно храбрей.

Учитель перенёс к нам вещи. Когда стало смеркаться, мы все почувствовали себя довольно неуверенно. Учитель, наоборот, разошёлся, начал рассказывать истории, одну другой страшней: про грабителей, воров и разбойников, про хитроумные подкопы, через которые ночью бандиты вползают в дома. Он так нас застращал, что мы дохнуть боялись!

В этот вечер мы быстро закончили ужин. Бина начала соображать, кого куда устроить на ночь. Решили постелить учителю внизу, в гостиной. Судхира уложить в комнатке рядом с лестницей, а я, Урмила и Бина будем спать наверху.

Багху и других собак отвязали и спустили во двор, а Диане, Джеку и Джилл приготовили ночлег на веранде.

Всего несколько дней назад мы отдали Рини и Кини и теперь очень жалели, что они не с нами. Щенки мухе не давали пролететь, сразу заливались лаем.

Я подумала, что настал удобный момент замолвить словечко за Бобби, и предложила:

– А может быть, привязать Бобби возле дверей? Он же любого вора отпугнёт. Бобби больше не кусается, да и кого он укусит среди ночи?

Я не рассчитывала на успех затеи, но Бина так увлеклась предосторожностями против разбойников, что согласилась взять Бобби в дом.

Когда все меры по защите дома были приняты, выяснилось, что времени только без четверти восемь. Что было делать? Если потушить свет и разойтись, всё равно никто не заснёт – будем лежать с открытыми глазами в ожидании воров. Решили посидеть ещё немножко.

Мы расположились в гостиной перед открытой в сад дверью и включили радио. Передавали музыку. Я стала просить, чтобы учитель рассказал что-нибудь про принцев и принцесс.

Странное дело, о чём бы учитель ни рассказывал, в любой его сказке под конец появлялся призрак. Или два призрака. В страшных местах учитель понижал голос, и тогда чудилось, будто гостиная полна каких-то непонятных невидимок.

На самом интересном месте, когда сын коварного придворного готовился отравить юную королеву и завладеть королевством, во дворе неистово залаяли собаки. Мы прислушались. Раздался явственный шорох.

Наступила полная тишина, в которой слышен был только стук наших сердец.

– Ничего нет, – объяснил учитель, – слушайте, что было дальше с королевой…

Мне показалось, что учитель очень бледен, да и рассказывать он стал как-то сбивчиво, но всё-таки досказал до конца.

По радио передавали последние известия. Мы понемногу успокоились и уже собрались ложиться спать.

И вдруг я увидела в дверях человека! У него был окровавленный лоб, босые грязные ноги, а в руке блеснул нож. За его плечом виднелось бородатое лицо второго.

– Учитель! – взвизгнула я.

Мы с места не могли двинуться от неожиданности. Воры тоже замерли. Но потом босой сделал шаг к Бине и приказал:

– Давай ключи и ни звука!

Лицо Бины сделалось совершенно белым. Она взглянула на учителя. Учитель слабо кивнул. Мы все как будто проглотили языки. Где же собаки? Где Джек, Джилл, Диана?

Бандит вырвал ключи у Бины из рук, но не успел сделать и шагу, как в дверях вырос Бобби. Бобби поднялся на задние лапы. Грозно кося налитыми кровью глазами, он ринулся к босому бандиту и сжал его в лапах. Тот взвыл. Бородатый ударил Бобби ножом. Бобби с рёвом бросился на него, а Босой повалился на пол, закатив глаза. Тут подоспели собаки. Багха вцепился зубами в Босого. Джилл повисла на руке Бородатого в тот самый миг, когда он опять заносил над Бобби нож. Джек рвал на Бородатом штаны. Собаки лаяли на весь квартал.

Учитель бросился в сад с криком: «Помогите!»

Ещё два грабителя спрыгнули с дерева около забора и помчались по улице. Воры залезли в дом с дерева, которое росло на улице. Так вот почему молчали собаки на веранде!

В дом ворвался запыхавшийся мистер Джефферсон, за ним У Ба Тин, Абдул, портной Алиджан, сбежались соседи. Учитель распахнул им калитку и вместе с ними бросился к ворам.

– Собаки разорвут их! – кричала я.

– Убери собак! – рявкнул учитель.

Мы с Биной бросились оттаскивать собак. Я обхватила Бобби за шею. Его шерсть намокла от крови.

Мистер Джефферсон с помощью других соседей скрутил грабителей, которые, впрочем, и без того не могли шевельнуться: ещё немного, и собаки разорвали бы их!

– Постойте! Кто там плачет? – спросил вдруг У Ба Тин.

Плакала бедная Урмила. Она сидела на полу, вытянув ноги, и жалобно повторяла:

– Страх какой, какой страх, надо же было такому случиться!

– Ничего не случилось, успокойся, – сказал мистер Джефферсон. – Надо немедленно проверить, не прячется ли ещё кто в доме!

– А это кто? – закричал Абдул с лестницы.

А это был Судхир. Он крепко спал и даже посапывал во сне.

Абдул пришёл в неописуемую ярость.

– Остолоп! – гаркнул он, тряся Судхира. – Болван! Бандиты чуть не поубивали бедных женщин, а он даже не проснулся!

Судхир вскочил, не понимая спросонья, откуда взялось столько народу.

– Что? Что? – всполошился он. – Уже утро?

Глядя на Судхира, невозможно было удержаться от смеха, вопреки всем страхам, которых мы натерпелись.

Бина вела себя рассудительней всех. Она с таким видом побежала наверх за домашней аптечкой, будто каждую ночь оказывала первую помощь медвежатам. В гостиной учитель допрашивал грабителей. Джилл с материнской заботливостью вылизывала рану Бобби. Бобби покорно заглядывал ей в глаза. Перед ними уселись Джек и Багха, переминаясь передними лапами, словно в знак одобрения.

Диана ходила с несчастным видом, потому что ей никак не удавалось лизнуть Бобби.

Бина замерла с аптечкой в руках, увидев эту картину, а учитель сказал:

– Джилл действует быстрее нас. Она уже лечит Бобби.

Всё-таки мы вмешались. Выстригли шерсть вокруг раны и забинтовали Бобби лапу. На счастье, рана оказалась неглубокой, хотя, опасна ли она, пока было не ясно.

Бобби не противился. Он всё стерпел и даже лизнул мне руку. Джилл и Диана тихонько скулили, наблюдая, что мы делаем с Бобби.

– Огорчили мы их, – заметил учитель. – Отняли у мамаш законное право заботиться о малыше.

Прибежали заспанные Миа и Тин Тат и сразу приняли деятельное участие в споре. Спор шёл вот о чём: наши соседи хотели проучить грабителей, а полиция пускай потом делает, что ей положено.

– Дай ему хорошенько, папа! – сразу потребовал Тин Тат. – Это ведь он украл наш чемодан, ты что, не помнишь?

Миа подхватила:

– Их все знают! Они у всех воруют! Их надо проучить! Посмотрите, что они сделали с бедным Бобби. Крови-то сколько!

Портной Алиджан взял свою Миа на руки и сказал:

– Девочки не должны вмешиваться в такие дела. Здесь мистер Джефферсон, он разберётся.

Мистер Джефферсон сказал учителю:

– Я сообщил в полицию. Этих людей сейчас увезут, а дом до утра будет находиться под охраной.

Мистер Джефферсон подмигнул мне и спросил Бину:

– Ну что же, миссис Чаудари, хоть Бобби и проказничает, но он может сослужить и добрую службу порой, не так ли?

Я чуть не лопнула от гордости, а Бина только развела руками.

Мистер Джефферсон почесал Бобби за ухом, погладил Джилл и Диану и ушёл договариваться с полицейскими.

Джамаи-бабу задержался на два дня. Когда он наконец приехал и узнал, какие тут были события, он так и покатился со смеху:

– Эх, самое интересное прозевак! Ну, Бина, может быть, я и превратил наш дом в зверинец, но зато разбойникам в этот дом ходу нет! Бина, как насчёт того, чтобы приготовить фрукты в сиропе для учителя?

Учитель запротестовал слабым голосом. Когда Джамаи-бабу выяснил, что учитель объелся вкусными блюдами Бины и у него болит живот, он захохотал ещё громче.

– Минуточку! Но где же наш герой Бобби? – вспомнил Джамаи-бабу.

Мы все отправились к Бобби. Бобби развалился перед своим домиком, а обезьянка Рупи искала блох в его густой шерсти.

Тут Джамаи-бабу захохотал в третий раз.

11

Мы с Миа прохаживались по улице в очень плохом настроении. Рана Бобби почти зажила, но с ним явно творилось что-то неладное. Он совсем перестал играть и проводил большую часть времени лёжа перед своим домиком, будто напряжённо размышляя над чем-то. К нам по-прежнему заходили чужие люди и спрашивали, сколько стоит медведь, но Джамаи-бабу теперь никак не мог решиться продать медвежонка. Собственно, расставаться с Бобби никому не хотелось, но всё время шли разговоры: кто знает, что может натворить свирепый зверь, если на него такой стих найдёт? Бобби ведь мог и насмерть задрать разбойников!

Абдул же, который раньше настаивал, что от медведя надо избавиться, теперь говорил:

– Бобби храбрее, чем сын тигра, Бобби никогда не подведёт.

Я не переставала тревожиться за будущее Бобби. И вот однажды мы с Миа решили погулять, чтобы немножко отвлечься. Мы шли себе по улице и вдруг услышали слабый писк. Я заглянула в придорожную канавку и увидела крохотного дрожащего котёнка. Совсем ещё маленький, не больше моей ладони, чумазый котёнок с такой славной рожицей! Бина, конечно, сказала бы, что у кошек не бывает славных рожиц, но что она понимает в кошках!

Я взяла котёнка за загривок и усадила к себе на ладонь.

– Бедненький! У него, наверное, нет матери. Давай возьмём его домой!

Я понимала, что дома будут неприятности. С тех пор как я поселилась у Бины, число кошек и собак в доме увеличилось, потому что я уже не раз подбирала на улице сирот. Но как можно было бросить такого хорошенького пушистого котёнка? Он же пропадёт без материнского глаза!

Мы направились домой. Я предложила Миа:

– Давай назовём кошечку Ту?тул!

Миа понравилось имя.

– Пойдём, Тутул! Тутул! Тутул!

Мы прошли мимо Бобби, который с недовольным видом лежал в тени. Бобби так вырос, что прохожие, увидев его через калитку, поспешно переходили на другую сторону улицы.

Чтобы хоть чуточку развеселить Бобби, я показала ему Тутул, но он с отвращением отвернулся.

Зато Тутул, к моему изумлению, взъерошилась, выгнула спину и угрожающе зашипела. Прежде чем я успела понять, что происходит, она вырвалась из моих рук и прыгнула на Бобби, целясь в его чёрный нос.

Надо было видеть, что началось, иначе невозможно поверить! Крошечная, не больше моей ладони, Тутул хлестала по щекам огромного чёрного медведя!

Нападение было настолько неожиданным, что Бобби растерялся. Он глуповато уставился перед собой. Потом, желая понять, кто его обидчик – цыплёнок ли, котёнок или воробей, повёл своей чудовищной лапой. Как всегда, Бобби не сумел рассчитать силу движения. Тутул отлетела в сторону, шлёпнулась о землю и застыла.

Мы с Миа стали приводить Тутул в чувство. Попробовали напоить её молоком с ложечки. Она не пила. Тогда мы принесли чистую тряпочку, обмакнули её в молоко и свернули наподобие соски. Слава богу, Тутул начала сосать.

Потом ещё раз намочили тряпочку в молоке и дали Тутул соску, но немного заболтались, а когда спохватились, то с ужасом поняли, что Тутул проглотила тряпочку!

Мы пришли в ужас. Животик Тутул стал похож на барабан, но кошечка как ни в чём не бывало приводила в порядок усы и лапки после еды.

Два дня мы ожидали беды. Нам всё казалось, что в любую минуту Тутул может лопнуть. Сама Тутул ни о чём не беспокоилась, носилась по двору и играла. Животик у неё опал, и что самое интересное – съев довольно большую тряпку, она ничуть не утратила аппетит, даже таскала еду у других кошек.

Зато Бобби почти не прикасался к еде и вёл себя очень странно. Я позвала У Ба Со и Абдула, чтобы посоветоваться насчёт Бобби.

– Мне кажется, Бобби заболел, – сказала я. – Он всё время лежит и совсем перестал есть.

У Ба Со наклонился над Бобби и легонько потянул его цепь. Бобби застонал.

– Что такое? – удивился У Ба Со и потрогал ошейник. Абдул тоже потрогал и даже плюнул от злости. Оказалось, что Бобби вырос из своего ошейника: ошейник до крови врезался в его растолстевшую шею.

Я перепугалась.

– Что же теперь будет? Бобби умрёт?

– Глупости! – огрызнулся Абдул. – Почему умрёт? Нужно делать операцию.

Когда Бина, Джамаи-бабу и мистер Джефферсон узнали о беде, они отнеслись к Бобби с сочувствием. Решили пригласить хорошего ветеринара.

Я чуть не плакала и повторяла:

– Бобби нужно спасти!

– Бобби будет жить! – твёрдо сказал Абдул.

Два следующих дня быстро пролетели в трудных хлопотах. Пришёл ветеринар, осмотрел Бобби и ушёл. Пришёл опять, велел приготовить побольше горячей воды, разложил свои инструменты. Когда Бобби дали обезболивающее, Бину и меня услали наверх. Все остальные собрались тесной кучкой около больного. Мы с Биной места себе не находили и через полчаса начали по очереди выскакивать из комнаты и спрашивать, скоро ли кончится операция.

Наконец всё было позади: ошейник сняли, промыли и перевязали рану. Бобби задремал.

Вечером он выпил немножко молока из моих рук. Все стали говорить, что это хороший признак.

Мой учитель освободил меня от уроков, и я не отходила от Бобби, выхаживая его. Всё равно никто, кроме меня, не мог быть при нём – ведь пока не заживёт шея, Бобби нельзя держать на цепи.

Через неделю Бобби поправился. Собственно, шея ещё не совсем зажила. Но Бобби уже опять принялся за свои штучки.

После обеда я играла с Миа, присматривая одним глазом за Тутул. Вдруг Бобби выскочил из своего домика, игриво толкнул меня, так что я повалилась на траву, и полез на вишню. Мне показалось, будто Бобби улыбается мне сквозь листву и зовёт на дерево поиграть.

Бобби ничего не ломал, не безобразничал. Посидел на дереве, слез всё с той же ухмылкой. Потом начал тыкать Тутул своим влажным носом. Тутул разозлилась и закатила Бобби хорошую оплеуху. Бобби отпрыгнул, укоризненно посмотрел на Тутул и пошёл вразвалку к себе.

Я с изумлением наблюдала эту сцену. Видимо, Бобби вырос. Бобби больше не ребёнок.

12

Прошло несколько дней. Бобби уже мотался по всему двору, но пока не мог носить ошейник, поэтому его просто запирали в домике. Всё было хорошо, пока однажды вечером я по рассеянности не забыла запереть Бобби.

Смеркалось. Я сама с собой играла в классы на дорожке, а Диана смотрела. Она с интересом следила, как летит бита, и вздрагивала, когда я перепрыгивала из квадрата в квадрат.

Вдруг дверь медвежьего домика с треском распахнулась, и Бобби пулей вылетел во двор. Бобби подхватил с земли какой-то пушистый комок – я сначала не могла различить, только видела что-то белое в сумерках. Я ринулась к Бобби и увидела, что комок – это Тутул, судорожно вцепившаяся в его плечо. Я так и ахнула, а Бобби с Тутул на плече перемахнул через забор и скрылся в темноте.

Всё это произошло с такой быстротой, что я никак не могла понять, что же случилось. Поняв, я громко разревелась, все повыскакивали на улицу и бросились искать Бобби. Джамаи-бабу, мистер Джефферсон, Абдул и У Ба Со взяли с собой собак и пошли на поиски. Я пыталась увязаться за ними, но меня прогнали.

Джамаи-бабу вернулся около полуночи.

– Не нашли, – коротко сказал он.

Все разошлись спать, кроме Абдула, который заупрямился и заявил, что он отыщет Бобби во что бы то ни стало.

Джамаи-бабу сердито смотрел на меня, когда говорил, что правы те, кто советует продать беспокойного зверя или отделаться от него любым другим способом.

Он был очень зол, но всё равно чувствовалось, что Бобби ему нравится, несмотря на все выходки.

В эту ночь я плакала в подушку, пока не заснула. Разбудил меня птичий гомон. Начинало светать.

Я встала, поплескала холодной водой в лицо и на цыпочках спустилась вниз.

Мне пришлось долго возиться с задвижкой на двери во двор. Когда я вышла, собаки стали просыпаться и вилять хвостами, надеясь, что я их выпущу побегать. Я просунула руку между прутьев конуры и потрогала их. холодные носы.

Рупи уже не спала. Увидев меня, обезьянка запрыгала на месте.

– Знаешь, Рупи, – сказала я ей, – Бобби удрал.

Рупи покачала головой.

– Я пошла искать Бобби, – сообщила я.

Рупи протянула мне лапку. Лапка была мягкая и сморщенная, как у старушки. Ну можно ли держать в клетке существо, которое так похоже на человека? Иногда прикосновение Рупи заставляло меня вспомнить бабушку, и мне тогда хотелось в Калькутту.

Багха и его собачья команда по ночам несли сторожевую службу, поэтому их не запирали. Сейчас собаки во главе с Багхой двинулись мне навстречу. Я поняла, что надо поторапливаться, а то они не дадут мне уйти.

Я уже подходила к задней калитке, когда двор огласился воплем:

– Она-уходит-уходит-она-уходит!

Я не оглянулась – конечно же, это Лиа и Пиа, неугомонные трещотки-попугаи. Вслед за ними раскудахталась наседка Дхуни. Её утёнок уже вырос в здоровенного селезня, и ему отвели отдельную клетку. А Дхуни, даже не разобравшись, в чём дело, решила, что раз все шумят, то ей тоже надо кудахтать, да ещё крыльями бить.

Кроличья клетка была полным-полна. Було и Була проводили утреннюю разминку со своими пятью крольчатами. Крольчата были похожи на шарики из ваты с бусинками – глазами. Очень хотелось подержать их в руках, но не было времени – нужно искать Бобби и Тутул.

Я закрыла за собой калитку под стоны попугаев:

– Она-ушла-ушла-ушла-ушла!

Затем попугаи затараторили детские стишки, начали было молитву, но сбились и стали звать Судхира, ругая его на чём свет стоит.

Очень смешно получилось. Я всё ещё смеялась про себя, когда постучала в окошко маленького домика, где жила Миа.

– Миа! – позвала я.

Вместо Миа из окна выглянул портной Алиджан.

– Куда это в такую рань, красавица?

– Мы с Миа хотели погулять. Джамаи-бабу говорит, это полезно для здоровья.

Алиджан открыл дверь и недоверчиво посмотрел на меня.

– Утренняя прогулка? А вы ничего больше не затеваете?

– Ой, что вы! Спросите Миа!

Миа выскочила на улицу, и мы помчались будить Тин Тата. Он жил в одноэтажном домике, и было известно, что его кровать стоит у самого окна.

Я свистнула.

Тишина.

– Тин Тат, Тин Тат, – тихонько позвали мы.

Утренний туман быстро таял. Пора приниматься за поиски. Откуда начинать? Решили, что прежде всего надо перебраться через канал… Только собрались – вдруг с огорода Датты, приятеля Джамаи-бабу, послышался знакомый голос. Похоже, это был голос Абдула, как будто Абдул дружески беседует с кем-то. С кем же? В огороде, рано утром!

Мы заглянули на огород и остолбенели. Под забором сидел Абдул, ел манго и весело болтал. Напротив Абдула сидел Бобби и так увлечённо слушал, будто понимал каждое слово. Около Бобби в траве лежала Тутул с дохлой рыбёшкой между передними лапами.

Абдул умеет быть весёлым? Кто б мог подумать!

Мы подкрались поближе и услышали странные слова:

– Ну как, Тутул, – ласково спрашивал Абдул, – довольна? Ах ты, бродяжка уличная, ах ты, чертёнок пушистый! Знаешь, что тебя все любят, вот и дуришь, да? Ну, Тутул, собирайся, сейчас пойдём домой!

Тут Абдул заметил нас.

Мне показалось, что он обрадовался.

– Нашёл я вашего Бобби! – объявил он. – И Тутул тоже! Так что с вас причитается, верно?

Бобби тоже обрадовался, вскочил, завертелся волчком и кинулся ко мне. Я не успела увернуться от его восторженных объятий, и медведь сбил меня с ног. Я встала, отряхнула платье, обняла Бобби за шею и поцеловала его в ухо. Потом взяла на руки Тутул, которая сразу схватила в зубы рыбёшку.

– Все готовы? – спросила я. – Пускай Абдул идёт первым, а мы двинемся немного погодя.

– Не выйдет, мисс Мини. Идите первыми вы, – сказал Абдул.

Я заупрямилась:

– Нет, мы потом!

Улыбка сошла с лица Абдула. Он помолчал, потом тихо и серьёзно сказал:

– Я буду искать себе другую работу. Хотел я взять с собой Бобби, податься в Мимео и выступать с ним перед солдатами.

Я пришла в восторг:

– Я тоже!

– Только без глупостей! – усмехнулся Абдул.

– А почему это глупости? – возмутилась я.

Абдул нахмурился, помрачнел. Я думала, он будет ругаться, а он вдруг сказал:

– У меня у самого была дочка. Такая славная девочка была. Я тогда ловил змей на продажу. Взял с собой в джунгли, а её укусила змея. Вот так сломалась моя жизнь.

Абдул поднялся на ноги и зашагал прочь. Остановился и, не оборачиваясь, приказал:

– Немедленно домой! Я обвязал верёвкой шею Бобби. Берись за верёвку и веди его прямо домой, ясно?

Абдул исчез за деревьями.

Мне вспомнилась мама. Глаза защипало, а в горле встал комок.

Миа и Тин Тат ничего не поняли. Они играли с Тутул и не слышали, что говорил Абдул. А Бобби почему-то подошёл ко мне и мазнул щёку своим мокрым носом.

– Давайте убежим! – предложила я.

– Зачем? – не понял рассудительный Тин Тат.

Я уселась в тени и стала размышлять. Дело было серьёзное.

Потом я позвала Тин Тата и сказала:

– Понимаешь, они всё равно продадут Бобби. Обязательно продадут. Вот если бы мы с ним спрятались на несколько дней и доказали бы, что он совсем ручной, тогда, может, они раздумают и оставят Бобби дома. Они и сами любят Бобби, только боятся его. А Бобби такой проказник!

Тин Тат и Миа согласились со мной. Но где спрятаться, вот в чём вопрос.

Начали думать, где бы найти подходящее место.