Текст книги "S-T-I-K-S. Резак 2 (СИ)"

Автор книги: Герман Горшенев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Луиза, подумай пожалуйста, только сейчас не отвечай, а ответишь мне завтра вечером. Сможем ли мы за несколько часов дойти до танка и попасть внутрь? Не думаю, что призывное пение и весёлые пляски помешают крупным заражённым пообедать такими вкусными иммунными как мы. Ты же понимаешь, что меня на таких здоровых аборигенов не хватит? С этого момента докладываем мне, когда и кому захочется петь или ещё чего. Теперь спать, а я лягу посередине, чтобы жёны во сне не подрались.

В ответ получил два свирепых взгляда. Как я люблю такие моменты.

Глава 17. Резак. Радостные вопли

Сколько не оттягивай тот момент, но он должен был наступить. Мы продолжали находиться на своём болоте, посреди черноты, и никуда они двигались до тех пор, пока я не перестал чувствовать заражённых. В моём лице не ахти какой сенс, но предположил, что если я заражённых не чувствую, то скорее всего и они меня не чувствуют тоже, а как-то перемещаться и подходить краю черноты, чтобы потом быстро оказаться на холме, мы не стали. Наша банда аборигенов провела довольно много времени именно в этом месте, и крупные твари нас чувствовали наверняка и привыкли к нашему положения. Если его резко поменять в присутствии местных обитателей, то это может вызвать нездоровый интерес к нашим перемещениям. Мы ждали пока заражённые разойдутся и у нас всё было готово к решительному марш-броску.

Как только никто больше не хотел петь, лягушки стали вяло переквакиваться, а не орать во всю глотку, а крупные хищники глубин ушли в воду, дав возможность малькам спокойно кормиться, я выдохнул и шагнул в черноту, таща за собой тележку с младшей сонной сестрой. Ничего не произошло, даже глаза остались равнодушны к аномалии, хотя именно они в первую очередь страдают. Жёны шагнули следом, таща запас продуктов и делая озабоченные лица.

Первым делом по выходу из черноты я бросил в неё сачок для ловли малька в виде бюстгальтера старшей сестры. Всё равно он нам теперь больше не нужен, а после рыбы она его носить отказывалась. Предмет женского туалета и рыболовную снасть по совместительству, разорвало на клочки, сразу как она попала в аномалию. Гостеприимство чёрного рейдера окончено. Он и так сделал невероятно много, но пора и честь знать. Обратного пути не будет. Моя выходка впечатления на женщин не произвела, а я рассчитывал… Мои дамы были слишком озабочены тем, что мы остались без защиты, и возможности вернуться обратно, и мы двинули вперёд.

Вопреки моим ожиданиям, девчонка уверена привела нас к одному из люков, как она считала. Танк был брошен давным-давно и за многие тысячелетия засыпался грунтом и оброс растительностью. Вырубить мелкий кустарник, срубить несколько небольших деревьев и выкорчевать пни заняло не очень много времени. Пальценож и Брат резали отлично, и мом было удобно рыхлить землю. С дальнейшим копанием также проблем не было. Наша сковородка-лопата, на которой мы жарили головастиков, змей и деликатесных ёжиков прекрасно выполняла свою первоначальную задачу. Так и продолжали.

Я рыхлил грунт ножам, а жёны, сменяя друг друга выгребали его из ямы обрезком лопаты. Мономоленуляры – это такая штука, что без должной подготовки сам не заметишь, как на одну ногу меньше стало, или пол черепа само отрезалось, поэтому я пока я им ножи не доверял. Зато придумал, что дарить на юбилей своей скво, если синяя борода отрастёт. Уже через час с небольшим перед нами была здоровенная яма, в которой был малый грузовой люк. Этот кроха имел размеры нормальных таких ворот, в которые при хорошем желании можно было просунуть грузовик.

Луиза легла на него всем телом и замерла, а затем взвизгнула от восторга и радостно завопила:

– Он меня услышал! Он услышал! – а затем замолчала.

Старшая сестра сделала перепуганное лицо и замерла.

– Что? Что такое? Не молчите! – это я уже орал старшей сестре и тряс женщину за плечи, а она продолжала испуганно сжимать губы, словно малыш, который обнаружил что неожиданно хочет в туалет прямо здесь и сейчас виноватым голосом старшая сестра прошептала:

– Я петь хочу.

Да вашу мать! Вот это я не мог предполагать. Конечно, блин! Танк почувствовал Луизу и начал вопить от радости. Он же сколько тысяч лет тут пролежал. Конечно он будет вопить и ему плевать, что сейчас сюда всё пекло сбежится, а мы люк даже толком не откопали и представления не знаем, как его открывать. Долбаные планы, лучше их вообще не строить.

Чем крупнее тварь, тем лучше я её чувствую. Все мысли смешались в кучу. Хотя заражённых ещё не было видно, но я уже не мог определить где и сколько их находиться. Сотни огромных тварей неслись на призывный вой древней машины.

– Вашу мать! Бабы, вы охренели? – заорал я на своих непутёвых жён – Луиза, ты мне могла сказать, что он истерику устроит? Заткни его, а ты, блин, взрослая женщина, не могла об этом подумать? – отвязался я и на старшую сестру, так, на всякий случай, потому что она оказалась рядом.

Луиза смотрела на меня перемазанным в пыли лицом и качала головой:

– Я не могу. Он, он меня зовёт, он меня услышал, он не остановится.

– Тогда открывай! – наорал я ещё раз на и без того перепуганную подругу.

– Я не могу, – пролепетала в ответ подруга.

Нас заметили, а мы даже не начали открывать дверь. Заражённых было столько, что я уже не понимал где осёл и где козёл. Твари были по всюду и бежали на концерт, ещё и с буфетом! Десяток огромных заражённых, которых я совершенно не чувствовал в этой толпе, метнулись в нашу сторону. Это были огромные, чудовищные монстры и они были совсем рядом. Старшая сестра завопила. Всё окуталось туманом.

Видимость упала практически до нуля, а старшая сестра продолжала визжать на одной ноте. В нос долбануло кислятиной. Твою мать! Какая на хрен перегрузка? Это же стаб? Ему хрен знает сколько тысяч лет. Заражённые забыв о нас начали метаться, часть из них словно дворовые коты перепрыгнув через голову понеслись обратно, другие кинулись в нашу сторону. Для крупной твари это несколько секунд. Я практически на ощупь схватил за шкирку визжащую женщину, дёрнул на себя и закрыв её рот рукой, отпрыгнул в яму, утаскивая за собой. Больно плюхнулся о дно, стукнувшись о ноги перепуганной Луизы. Подсечка, и пока подруга падала в яму на старшую сестру, я словно цирковой акробат вскочил в один прыжок наружу, оказался около тележки с младшей сестрой и сдернул её вниз. Мимо нас пронеслось несколько громадных заражённых, и стоило мне плюхнуться на дно и получить увесистый удар упавшим на меня приспособлением для перевозки сонных женщин, через нашу яму перепрыгнуло две больших тени. Туман настолько сильно сгустился, что даже в метре от себя что-то разглядеть было практически невозможно, он заражённые были гигантскими, тут и без подробностей было ясно.

Туман глушил звуки и рассеиваться не собирался. Гробовая тишина сменила суету в одно мгновение. Бабы тряслись от страха и боялись даже дышать. Стаб! Это был всё-таки стаб, а вот дар старшей сестры был беспредельный. Нет, не так. Это – «ДА-РИ-ЩЕ»! Я о таком слышал. Люди с таким даром, которые могли вызвать кисляк и шугнуть целую орду заражённых, были сродни ядерным зарядам и также высоко ценились, а охранялись и держались в секрете, пожалуй, и получше.

Вот, наверное, о таких не документированных возможностях сестричек мне и говорил Трах, когда осторожничал перед началом работы и первым контактом с новой дамой. Он всегда волновался, чтобы новая сестра не долбанула каким-нибудь весёлым умением своего будущего ухажёра, ну и ему тоже не прилетело. Да блин, согнать орду, и это у тётки, которая пару недель в Стиксе? А она ещё и нимфа, и охренеть какая нимфа.

Мы вжались в землю, и я задал вопрос подруге:

– Луиза, и что нам с этим проходом делать? Сказать Сим-Сим откройся, а может произнести слово друг по-эльфийски, и на тебя вывалится куча дохлых гномов? Есть вариант сказать волшебное слово «Тагдым-пердым», и на тебя выскочит птичка, а при должной сноровке ты можешь увернуться, совсем не испачкавшись и проскочить в открывшейся отверстие, пока оно не захлопнулось.

Девчонка на меня косо глянула и покачала головой, традиционно что-то бурча на тему того, что такие как я появляются на свет только потому, что руководители вашей планеты не обеспечили надлежащего медицинского контроля.

– Резак, сейчас открою. Ждите. Машина тысячи лет ждала, мне надо время чтобы вывести системы на аварийную мощность, а потом запустить хоть один энергоблок. Я не могу пока. Двери – это второй контур.

Я не стал больше бодрить подругу. Она и без того дёрганная какая-то, нервничает, наверное, вот как я, например, который высунув нос из нашего окопа осторожно наблюдал за происходящим. Мммда… Понятно, что получилось случайно, но старшая сестричка долбанула кисляка от души. Туман и не собирался развеиваться. Ну и хорошо, непонятно сколько Луиза ещё провозится. По нервным движениям и крупным каплям пота, стекающим по лицу, было сразу понятно, что дела идут не быстро.

Прошло уже почти шесть часов сидения в уютной яме. Я совсем привык к нашему новому дому, к раскачивающейся и бормочущей на незнакомом языке Луизе, которая говорила с машиной, пытаясь быстрее раскочегарить энергетические установки, к густому туману над головой. Покормил и попоил себя и старшую сестру, и даже немного посидел с прикрытыми глазами, отдыхая после нервных событий, пока старшая возилась с младшей.

Наконец всё свершилось. Дверь медленно, по миллиметру ползла в стороны. Люк открылся уже так, чтобы мы могли пролезть, и шмыгнули внутрь, заволакивая тележку со спящей девушкой. Когда мы зашли, Луиза закрыла глаза, замерла, и дверь поползла обратно, отделяя нас от внешнего мира. Как только створки соединились, включился свет.

Представления не имею почему родственники Луизы называют эти машины танками. В малом ангаре, как назвала это помещение моя подруга, который был высотой метра три и в котором совершенно спокойно могли разместиться два, а если аккуратно, то и три наших танка. По бокам висели четыре странные машинки, похожие на гироскутеры с колёсами в виде шарика, разрезанного пополам. Полусферы были размером с полтора колеса хорошего крупного трактора, а всё пространство было заставлено массивными креслами.

– Десантный блок, – пояснила Луиза. – В то время десант – это основная сила. Девчонку надо в медмодуль отнести. Она очень сильно исхудала и наверняка с жидкостью у неё проблемы, а нам надо срочно подключаться к управлению, пока танк окончательно не проснулся. Если не взять управление он взбеситься. У него мозги в очень большом не в порядке. Если мы его не возьмём под контроль, то ничего хорошего не будет. Он меня уже спрашивал про паразита и стал не доверять.

– Угу, – ответил я, и не стал ничего выяснять про тонкости управления древними монстрами, а просто качнул головой, чтоб подруга меньше болтала и показывала кого и куда тащить.

Мы шли по коридорам и узким винтовым лестницам. Подъёмники не работали, поэтому приходилось волочить младшую сестру, взвалил на плечо. Тележку я бросил ещё на входе. Как я и думал, тут расстояние будет очень большое и мы через несколько минут уже были на месте. Мы шли по коридору мимо барельефов, вырезанных искусными мастерами, весёленьких шторок, закрывавших экраны, которые, наверное, должны были изображать окна. Там, где материалы были натуральные, вроде цветов в кадках, прикреплённых к полу в специальных нишах, которые, наверное, во время боя закрылись, то всё истлело и угадывалось больше по форме праха, а вот синтетические радостные шторки висели как ни в чём ни бывало, только серьёзно припылились.

Свет включался перед нами и выключался, когда мы проходили участок. Меня очень заинтересовали сюжеты картин, барельефов и ажурной резьбы, которой было украшено всё пространство коридоров. Они были практически везде одинаковые, только в разных вариациях. Люди в массивных скафандрах похожих на крупные водолазные, для погружения на сколько-то тысяч метров, я о таких в кино видел, и с огромными пушками, кстати, и с ножами очень похожими на те, которые были у Джульетты, резали, стреляли, отрывали и вбивали в грунт подошвами башмаков головы различных представителей отряда насекомых, пауков, богомолов и тараканов.

Ещё понравился понравилось композиция из трёх картин, где люди в начале смотрят на пауков и богомолов, успешно убивают, а после этого, отрезав головы, дарят своим детишкам, которые играют ими в футбол, или что там у Луизиных родственников придумано для детворы.

Подойдя к двери, подруга немного поколдовала со входом, и мы вошли в традиционно запылённую, но встретившую нас освещением, небольшую комнату. Она была наполнена капсулами. Вот точно такими, как мы себе представляем по фильмам и фантастическим книжкам, в которые нужно положить тело, чтобы его лечили. Внизу были капсулы массивные и здоровые, наверное, для того чтобы ложить туда тела по кускам и его сшивали и лечили подольше, и совсем небольшие, это, наверное, если кто-то палец порезал.

Младшую сестру мы разместили в партере, выбрав для этого капсулу побольше и галопом, вслед за Луизой, понеслись куда-то вверх. Преодолев два яруса, оказались в комнате, ярко освещённой, и в которой было несколько очень похожих капсул, в которую мы до этого запихнули младшую сестру. Луиза традиционно замерла на несколько секунд и три капсулы открылись.

– Резак, туда, а ты туда, – указала моя подруга кому и куда надо укладываться.

– Эй подруга, а что-то подключать, и грязные мы как не могу. А раздеваться точно не надо?

– Резак! – повысив голос огрызнулась властительница невидимого управления, – Ты дебил? Лезь говорю!

Я пожал плечами и лёг на лежанку. Крышка капсулы закрылась, и секунду я был в полной темноте, а потом перед моим взглядом открылось всё пространство сразу. Я увидел заражённых, которые были за десятки километров, видел всю гору и всё окружающее пространство, длинную изгибающуюся полоску черноты, подходившую вплотную к горе. Я отлично разглядел родное болото, даже разглядел наш очаг, в котором догорали брошенные после завтракать перед отправкой лягушачьи лапки, нашу палатку и истерически квакающих в неописуемом восторге лягушек.

Танк вопил на всю округу, и я его сейчас слышал, а вокруг рассеивающегося тумана кругами, в диком трансе бегали огромные заражённые. Их было охренеть сколько! Одна тысяча четыреста шестьдесят две штуки, а из них двести восемьдесят три элитника, пятьсот двадцать семь руберов и дальше по списку, и ещё двенадцать штук, которых классифицировать не удалось. Наверное, какая-то переходная стадия, или перерождались не из людей, а животных, а у них развитие идёт немного иначе так. Глянул на болото. Все двести двенадцать тысяч шестьсот семнадцать половозрелых особей лягушек заходились в истошном кваканье, стараясь переорать танк, а миллион сто семь тысяч девятьсот три неполовозрелые особи наворачивали круги, поднимая муть, и радостно резвились в мутной воде.

Какие на хрен полтора миллиона не половозрелых особей лягушки? Как я их мог посчитать? И тут же узнал, что я их считал методом аппроксимации среднего количества доступных визуальному обзору половозрелых и не половозрелых особей. Лягушки были просчитаны на некоторых доступных визуальному контролю участках, а затем общая площадь болота разделена по категориям. На каждом участке должно было находиться примерно определённое количество лягушек, а затем вычислены площади этих зон и применён хитрый математический коэффициент.

Согласно выделенным контрольным зонам, подвергшимся повторному визуальному анализу, метод был довольно точный и составлял порядка девяносто шести процентов, а заражённые были просчитаны методом простого пересчёта и на всякий случай классифицированы, раз их всё равно посчитали.

Ко мне в голову повалились мысли. Как я люблю своего папу, как же я по нему соскучилась. Мужчиной быть скучно, и как они только обходятся всего одним видом оргазма? Меня передёрнуло от возмущения и мне прилетел поток образов двух хихикающих особей женского пола, и тут же накрыло групповой мыслью, что как мы теперь счастливы, что после стольких столетий дрёмы есть возможность порулить вверенным мне механизмом, и всё это накрыло могучим разумом гигантского существа, желавшего убивать нелюдей и просто трясущегося в нетерпении, предвкушая возможности сделать желаемое как можно быстрее.

Моему взору распахнулась пространство ещё дальше. Я видел тепло, радиацию, свет, видел далеко в небо до самых звёзд и глубоко под землю. Мог посчитать каждую арматурину небольшой кривой многоэтажки. Я увидел фонтанчик электричества, искрящийся и бьющий сверху вниз и уходящий в глубоко в землю на несколько метров, почти на пределе чувствительности сенсоров. Тридцать два километра восемьсот двадцать шесть метров, мгновенно определил расстояние и подумал. Странно, очень похоже на портал, как будто в компьютерных играх, это точно не перегрузка кластера. Не успела моя мысль завершится, когда фонтанчик угас, разорванный вылетевшим из меня десятком вольфрамовых болванок, облачённых в ферромагнитные корпуса. «Малый пробой категория два», – всплыло у меня в памяти. Отчёт третьего орудия правого борта: «Пробой закрыт». А потом меня захлестнуло радостью от честно выполненного долга.

Да твою же мать, это куда я влез? Не успел я подумать, как получить подробный отчёт, что являюсь координатор-помощник непилот-капитана ударного танка «Убийца неверных», корабль переписки – несущий линкор призрак «Топор палача». Да, что такое? Как мозг отключить? Тут же получил целый пакет знаний, который освободился к тому, что мозг отключать нельзя, потому что это приведёт к нарушению в управлении бортовых систем и минимальным количеством людей, необходимых для управления боевой машины является три человека. Один из них должен обязательно быть свободным новым человеком. Спасибо, поблагодарил за столь обширные знания, уже боясь что-то думать, а мне ответили, что рады стараться и если что-то мне ещё нужно узнать, то мне об этом достаточно подумать.

Неожиданно наступила темнота, и моё могучее сознание схлопнулось до меня привычного, лежащего в капсуле с еле заметным освещением. Было довольно просторно и можно было поворочаться и даже сесть, если не делать быстрых движений. Я оказался пристёгнут широкими ремнями, которые совсем не сковывали движения, но при рывках переставали двигаться и амортизировали.

– Луиза? Подруга? Как эту штуку открывать? – осторожно подал я голос.

– Резак! Ты дебил! – срывающимся на крик голосом сообщила моя подельница, из динамика около изголовья.

– А по конкретней?

– Никак!

– Это как, никак?

– Резак! Ты издеваешься?! – с чего-то вдруг, опять наорала подруга.

– Да чего такое происходит? – уже я оторвался на подругу.

– Нам тут ещё четыре часа сидеть!

– Ну, хорошо. Я пока в туалет не хочу.

– Резак! Эта тварь сбежала! Она запустила протокол биологического подавления! Машина не выпустит нас ещё четыре часа.

– Старшая сестра сбежала? Она что-то спёрла?

– Нет, блин! Но она запустила протокол биологического подавления!

– Если ничего не спёрла, ну и хрен с ней. У нас ещё одна должна остаться.

– Это может делать только непилот-капитан, а непилот-капитан – я.

– Ну ты даёшь! Подруга, да эта железяка тут с вывернутыми мозгами тысячи лет пролежала. Ей вообще пофиг, он тут один с тоски выл, а тут такая пышная дама что-то просит.

По злому сопению Луизы я понял, что она просто выбилась из сил, и это единственная причина почему меня сейчас не обозвали. Прошло минут двадцать, по моему субъективному времени, пока она снова заговорила.

– Я непилот-капитан. Есть вещи, которые может делать только командир танка, и пока его не убили, никого кроме него машина слушать не будет. Я представления не имею кого ты притащил. Он её послушал, ты дебил и никогда не поймёшь какой надо иметь допуск, чтобы танк выполнял такие приказы, даже не спрашивая своего непилот-капитана.

Я глубоко вздохнул и замолчал. Мои мысли ухватились за тонкую ниточку, которую пока не мог вытащить, а когда немного потянул, то это оказалось крысиным хвостиком, на котором болталась здоровенная жирная крыса, мокрая и вонючая, которая готова на равных драться с котами и не брезговавшая как отбросами канализации, так и едой, оставленной на хозяйском столе.

– Мать! Луиза! Твою мать! Мы её вместе ловили, а я её видел раньше! Я дебил, блин! – завопил я, а подруга сразу притихла, и даже перестала зло сопеть.

Всё наше путешествие меня не покидало ощущение неправильности и дежавю. Я собственноручно вытащил её из знакомого чёрного внедорожника, я чувствовал, что она сильная нимфа, но у неё не было гадливого взгляда прошлых сестёр. Они все имели гадкий, оценивающий взгляд, кроме этой. Я списал это на то, что она чуть постарше и прошла возраст пахотливой малолетки. Но как? Никто ничего не знал и не мог знать. Или мог? Это была не сестра? Но она сильнейшая нимфа, что она делала в городе развлечений? Если она не новичок, то почему она ничего не сказала, а безропотно тащила Луизу, а потом ела лягушек на болоте?

Мысли заполняли мою голову. Я теперь точно знаю где видел этот изгиб рук и массивную грудь. В той машине, когда подорвали дамбу, была она. Хотя на той фотографии она была в перчатках и балаклаве, но это точно была она.

– Резак. Что? – осторожно подала голос подельница.

Я заржал:

– Эй, подруга. Нас кажется того, отымели. Только не могу понять зачем.

Луиза промолчала, а я улёгся поудобнее. Раз ничего сделать нельзя, то надо отдыхать и думать.

– Эй, Луиза, а что теперь с танком будет?

– В смысле?

– Нам для управления младшая сестра подойдёт?

– Нам она теперь не нужна. Тут три человека нужны для взятия контроля. Я почти всё отключила и могу сама управлять напрямую. У него с головой совсем непорядок. Повреждено устройство, усиливающее сигналы мозга. Танк почти полностью рабочий, его поэтому и покинули, что он начал мозги выжигать. Это резонатор. Он на современных танках не стоит. Очень старое устройство и делалось другой цивилизацией ещё на заре развития биоинтегрированного управления. Оно усиливало сигнал команд от имплантов и передавало электронике. Сейчас этот модуль не нужен и самое главное, мы его так и не научились делать. Даже для нашего развития – это были запредельные технологии. Нальву – очень странные гуманоиды, имеют невероятное развитие науки и очень не любят нелюдей, но так за оружие не взялись, зато поставляют нам удивительные штуки для кораблей. У них там настоящий мирный космос, никакого оружия, так бы их и сожрали, если бы наши флоты вовремя не подошли. Ну да ладно Резак, это для твоей головы слишком много информации.

– А почему твои мозги танк не выжег?

– Я сейчас сама кому хочешь выжгу, как он. Я уже обратные процессы запустила, но ещё долго ни к кому подойти не смогу.

– А как эта штука выглядит? – насторожился я. – Это случайно не кубик, где одна сторона всегда горячая, а другая холодная, и дуги такие, из золота, розового, белого и чёрного металла.

Бум! Я прям почувствовал, как Луиза подскочила, но страховочные ремни не позволяли двигаться быстро.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Я пару таких видел. Один поменьше и плоский, а другой совсем кубик. На том который поменьше, знакомый извращенец чашечки для кофе грел, а тем, который побольше, моя знакомая собака одним козлам на двадцать километров мозги выжгла. Вот я и подумал. Слушай! Так может наша поддельная сестра его и хотела стырить?

– Нет. Она ушла на разведывательном модуле, а резонатор на месте.

– А чего ей тогда было надо? – поинтересовался я у подруги.

Мне ответили злым сопением, и я тоже ничего говорить не стал, а устроился поудобнее, и даже пол часика подремал.

Когда крышка капсулы открылась, Луиза уже стояла надомной и сунула свёрнутый листок пластика. Я развернул и прочитал вслух:

«Дорогой мой Резак! Уж извини, что воспользовалась твои мальчишеской наивностью, но с тобой было весело. Передай привет Луизе. Она талантливая девочка, и мне было очень приятно иметь с вами дело. Спасибо что поделились, надеюсь и я вам отдала что-то полезное. Упустить такой уникальный шанс я не могла. Возвращаю тебе твой дурацкий квадрат, всё равно чашечкой для эспрессо получается слишком горячая, а бокалы для вина слишком холодные, и как говорил великий господин, затмевающий солнце, что любой холоп справился бы с этим лучше. Он уже у Кота.

Спасибо!

Постскриптум. Мне надо сойти именно сейчас. Объяснять долго, ты всё равно не поймёшь.

Постскриптум к постскриптуму. Настоящая старшая сестра, как вы её называете с Трахом, в дальней кабинке туалета.

Постскриптум к постскриптуму к постскриптуму. Туда не ходи, в этот раз у меня пули были только экспансивные, там очень-очень грязно.

Постскриптум к постскриптуму к постскриптуму к постскриптуму. Когда вам надо будет уйти, чтобы не возиться, оставьте сонную девчонку в медблоке. Она там хоть двести лет может пролежать и никуда не денется, а для вас я запрограммировала второй разведывательный модуль. Он вас выведет на Город Игроков.

Постскриптум к постскриптуму к постскриптуму к постскриптуму к постскриптуму. Резак, ты дебил, но я давно с таким удовольствием не путешествовала.»

Дальше было нарисовано улыбающееся во всю рожу солнышко, держащее в лучиках пару ножей. Я передал бумажку Луизе, что бы она сама убедилась, что с моих слов зачитано верно.

Луиза перечитывала бумажку, зависнув на несколько минут, и зло играя желваками. Один из экранов засветился и резиновый голос произнёс на незнакомом мне языке. Луиза дёрнулась, как будто бы к ней подкрался огромный заражённый и замерла, а затем осторожно повернулась к экрану, недоумённо шепча:

– Групповой пробой второй категории. Этого не может быть! Это групповой пробой второй категории. Это нелюди. Но откуда здесь групповой пробой?

Потом ещё один экран засветился, и ещё, и на экранах начали смеяться надписи на незнакомом языке.

– Ещё один, – прошептала Луиза. – Резак, это война, это сюда пришли нелюди, нам надо срочно воевать!

Я пожал плечами, а подруга завопила:

– Ну и вали отсюда! Вали к своей, этой, с сиськами!

– Луиза, тихо, я нифига не понял из того, что ты сказала, но я не говорил, что не буду воевать. Тихо, подруга. Скажи мне как и что не делать, и ещё, задрали ваши загадки и непонятное бормотание.

Девчонка схватила за руку и потащила на одну палубу вниз, к небольшой комнате, где была куча прикрученных к стене коробочек.

Она вручила мне небольшой медальончик, который вешался на шею и крохотную бусинку, которую я засунул в ухо. Через пол минуты железяка заговорила на корявом русском и теперь незнакомые слова прекрасно переводились, но от того что я понимал смысл слов, содержание мне по-прежнему ничего не говорило.

«Групповой пробой, категория три, четыреста шестьдесят юрлов к шесть аймар, малый групповой пробой категория четыре, восемьсот юрлов к двадцать восемь аймар», – извещал меня металлический голос.

Мы бежали к нашим капсулам, но перед тем как подруга запрыгнула внутрь, я схватила её за руку:

– Луиза, я должен знать, что происходит. Я нифига не понимаю, я представления не имею, что мне надо делать.

Я беру танк под ручное управление и отдам тебе несколько орудий. Просто смотри куда стрелять и давай команду, он всё сделает сам. Это нелюди. Это дохрена сколько нелюдей. Они нашли дорогу! Ты понимаешь? Они всех убьют. Им ничего не надо, им просто надо убить!

Я отпустил руку, и Луиза запрыгнула в капсулу, а я разместился в своей, и крышка закрылась. Всё пространство развернулась в моей голове на триста шестьдесят градусов, и я увидел тысячи электрических фонтанчиков, таких как мы уже гасили. Они были повсюду, а вокруг них копошились неведомые мне животные, одетые в подобие гидрокостюмов. Их было очень-очень-очень много.