Текст книги "Дегтярев"

Автор книги: Герман Нагаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ВСТРЕЧА С ФЕДОРОВЫМ

Оставшись вольнонаемным, Дегтярев перешел работать в маленькую мастерскую, созданную при оружейном полигоне.

Мастерская помещалась в небольшой комнате деревянного дома, стоявшего на краю огромного поля.

В ней оказалось всего три станка – токарный, фрезерный и сверлильный – да несколько верстаков с тисками для слесарных работ. Кроме Дегтярева, там работали еще двое рабочих. Одного из них Василий узнал сразу – это был слесарь Колесников, знакомый ему по мастерской офицерской школы.

– Ну, как работается на новом месте? – спросил Дегтярев здороваясь.

– Один чорт, – недовольно отозвался Колесников, – только что там почище, а здесь погрязнее.

Проработав месяца два, Василий Дегтярев снял на окраине города маленькую комнатушку, вызвал из Тулы Веру и зажил своей семьей. По воскресеньям приходил к ним Михаил Судаков. На стол подавался фигурный тульский самовар, и начинались задушевные разговоры, воспоминания, расспросы...

Как-то, зайдя к Василию в мастерскую, Михаил застал его настолько поглощенным работой, что тот даже не заметил прихода друга.

– Над чем это ты мудришь, Васюха?

Дегтярев возбужденно и радостно стал рассказывать:

– Делаю занятную штуку для обучения солдат стрельбе. Филатов поручил.

– Что же это за штука, ты толком объясни.

– Движущиеся мишени... Раньше, бывало лупишь и лупишь по мишени, а она ни с места. На войне так не бывает: солдат то лежит, то бежит – попробуй подстрели. Вот Филатов и велел такие мишени придумать, чтоб походили на живых солдат: движущиеся и падающие. Я спрашиваю: «Есть ли где-нибудь такие?» – «Нет, – отвечает, – в том-то и штука, что надо самим выдумать». Эх, Мишуха, до чего по душе мне такая работа! Хлебом не корми, только дай что-нибудь выдумывать!

В мастерскую очень часто приходил Филатов, разговаривал с мастерами, присматривался, как идут дела, давал советы. Однажды, остановившись около Дегтярева, сказал ему:

– Ловко ты работаешь, Дегтярев, а главное – точно. А не сумел бы ты выточить из меди вот такие пульки?

Дегтярев взял бумажку, где карандашом был сделан набросок пульки.

Пулька эта была не тупоконечная, которую знал каждый солдат, а остроконусная, совершенно незнакомая. Дегтярев задумался.

– Ну как, выточишь? – спросил Филатов.

– Постараюсь, ваше высокоблагородие.

– Ну, так приходи ко мне в три часа...

Когда Дегтярев вошел, Филатов сидел за столом, заваленным бумагами и книгами. Около него стоял молодой гвардейский офицер и показывал ему какой-то чертеж.

– Входи, входи, Дегтярев, – зарокотал Филатов. – Вот вам и мастер, Владимир Григорьевич, – обратился он к офицеру, – золотые руки. Подойди сюда, Дегтярев, познакомься. Это капитан Федоров, Владимир Григорьевич.

Дегтярев смущенно приблизился к столу. Офицер сам протянул ему руку и очень просто, по-деловому заговорил:

– Нам нужен хороший мастер, и Николай Михайлович рекомендовал вас. Вот посмотрите, – он развернул чертеж остроконусной пули, – здесь пуля увеличена в двадцать раз, и поэтому очень легко представить себе ее профиль. Сможете ли вы точно такую же выточить из медного прута? Должен предупредить, – продолжал Федоров, – работу нужно выполнить очень точно: отклонение от чертежа увеличит рассеивание пуль. Чертеж этот сделан профессором Михайловской артиллерийской академии генералом Петровичем на основании сложнейших математических вычислений по преодолению сопротивления воздуха пулями различной формы.

– Позвольте узнать, – спросил Дегтярев, внимательно всматриваясь в чертеж, – эта пуля должна быть самой лучшей?

– По расчетам так, но прежде чем дать окончательный ответ, нужно пули эти изготовить и подвергнуть тщательным и всесторонним испытаниям...

– Простите, Владимир Григорьевич, – прервал Филатов и обратился к Дегтяреву: – Твоя задача в том, чтобы выточить модель пули по данному чертежу. По твоей модели изготовят тысячи пуль и уже с теми пулями будут вести испытания. Если эти пули покажут превосходство перед старыми на испытаниях, они будут приняты на вооружение русской армии.

– Да, дело серьезное, – сказал Дегтярев.

– Ты, что же, испугался? – спросил Филатов.

– Оно, конечно, боязно... Оборудование-то у нас уж больно плохое...

– Ничего, ничего, Дегтярев, берись, торопить тебя не будем... Кроме тебя, некому это дело доверить.

– Вы напрасно боитесь, – сказал Федоров. – Все расчеты вам даны, нужно лишь строго следовать чертежу, вот и все.

– Вот в этом-то и штука, – возразил Дегтярев. – Ну, да я, думаю, справлюсь.

– Давно бы так! – обрадовался Филатов и, дружески хлопнув Дегтярева по плечу, сказал: – Он у нас молодчина и слову своему – хозяин. Ну, забирай чертеж и иди в мастерскую, я попоздней зайду. Да смотри, об этом – ни-ни: дело секретное!..

Дегтярев очень тщательно готовился к новой работе.

Она представлялась ему своеобразным экзаменом. «Сделаю пульку, – думал он, – будет мне доверие. Запорю – шабаш, кроме ремонта ничего не дадут».

Он тщательно подобрал инструмент, направил резцы, сделал заготовку шаблонов и двадцати маленьких медных болванок. Выверив станок, Дегтярев начал обтачивать пульки. Работа шла быстро. Обточив несколько болванок до нужного размера, он остановил станок и по предварительному шаблону стал тщательно вымерять пульки. Замеры его удовлетворили.

– Ну что ж, начнем доводку, – сказал Дегтярев и, зажав пульку в станке, стал снимать тончайшую стружку, часто останавливая станок и производя замеры.

К концу дня три пульки были готовы.

Когда Дегтярев стоял у окна и, глядя на свет, повертывал пульку, сличая ее с шаблоном, в мастерскую вошел Филатов.

– А ну-ка, Дегтярев, покажи, что ты сделал.

– Не выходит, ваше высокоблагородие, – сказал Дегтярев, передавая Филатову пульки и шаблон.

Тот поглядел на свет, повертел пульку в шаблоне.

– А по-моему, очень хорошо выходит. Смотри: просветы совсем крохотные. Старайся, Дегтярев, без старания ничего не сделаешь.

Через несколько дней приехал Федоров и, забежав на минутку к Филатову, направился в мастерскую.

– Здравствуй, Дегтярев, – весело оказал он входя. – Здравствуйте, братцы!.. Так вот какая мастерская у вас!.. Плоховато тут и темно. И станки старые. Как же вы работаете?

– Вот так и работаем, ваше благородие...

– Ну-с, Дегтярев, каковы успехи?

– Плохо, ваше благородие... не ладится что-то.

– Ну-ну, поглядим, – сказал Федоров и, достав лупу, стал рассматривать запоротые пульки.

– Так... А ну-ка, покажи, как ты работаешь.

– Извольте, – сказал Дегтярев и, зажав пульку в станке, стал ее обтачивать.

Федоров достал серебряный рубль и положил его на край станины. Рубль задрожал мелкой дрожью и, соскочив, зазвенел на полу.

– Да-с, дела, – сказал Федоров. – На этом станке пульку вы не выточите, – он вибрирует.

– Может, его прочней закрепить? – спросил Дегтярев.

– Не поможет: станок – рухлядь.

– Что же делать? – спросил Дегтярев. – Может, попробовать доделывать вручную?

– Нет, советую вам сделать нужного профиля резец. Если это удастся, тогда на малых оборотах вы, пожалуй, сумеете выточить пульки и на этом станке.

Дегтярев обрадовался, услышав эти слова. Он и сам думал сделать такой резец, но боялся, что начальство не одобрит трудоемкой работы. Теперь же при поддержке Федорова он мог смело браться за изготовление нужного резца.

Совет Федорова помог. Изготовленный Дегтяревым точнейшего профиля резец помог выточить не одну, а целую партию нужных пулек. Пульки подвергли лабораторной проверке: они соответствовали чертежу.

Месяца через полтора Федоров привез Филатову новый чертеж остроконусных пуль. Опять в кабинет был вызван Дегтярев.

– Вот тебе новое задание, Дегтярев, – сказал Филатов, показывая чертеж. – Что ты так смотришь? Это не та пуля, которую ты делал.

– А как же те? – спросил Дегтярев.

– Те, брат, не оправдали себя. При малом калибре пули оказывались очень острыми, а потому и мало прочными в отношении пробивной способности. Пришлось изменить очертание головной части. Попробуй-ка сделать вот эту модель.

Опять началась кропотливая и тонкая работа. Но теперь Дегтярев начал прямо с изготовления резца. Пульки были сделаны значительно быстрей. Федоров, тщательно проверив их на месте, отвез в Петербург.

Прошло порядочно времени, прежде чем Дегтярев узнал о результатах испытаний сделанных им пуль. На этот раз испытания были очень удачными. Новые остроконусные пули показали себя отлично: возросла дальность прямого выстрела и пробивная способность пуль, улучшилась их меткость и увеличилась отлогость траектории. Все это делало остро-конусную пулю более боеспособной, чем тупоконечная, и она была принята на вооружение армии.

Встреча же с Федоровым оказала громадное влияние на всю последующую жизнь и деятельность Дегтярева.

РАБОТА НАД АВТОМАТИЧЕСКОЙ ВИНТОВКОЙ

Еще в начале 1906 года Артиллерийский комитет утвердил проект капитана Федорова о переделке мосинской винтовки в автоматическую.

В случае успеха этих работ Россия закончила бы перевооружение своей армии новейшим оружием намного раньше любой из стран Западной Европы.

Филатов, будучи членом Артиллерийского комитета, горячо поддержал проект молодого конструктора. Чтобы ускорить работу, он предложил производить переделку мосинской винтовки в мастерской оружейного полигона и даже обещал выделить для этого дела лучшего слесаря-оружейника. Выбор Филатова снова пал на Дегтярева.

Вскоре после того, как Дегтярев получил радостное известие об успешных испытаниях остроконусных пуль, его вызвали к Филатову.

Дегтярев предчувствовал, что ему будет поручена какая-то новая работа, но то, что он услышал от Филатова, его изумило. Филатов предложил Дегтяреву заняться переделкой мосинской винтовки в автоматическую.

– Владимир Григорьевич разработал проект и чертежи, – сказал Филатов, – по этим чертежам и под его наблюдением и будешь работать.

Ввиду секретности предстоящих работ Дегтяреву отгородили в мастерской угол.

Получив от Федорова чертежи и указания на первое время, он с воодушевлением принялся за дело.

«Неужели действительно, – думал он, – мы сделаем винтовку, которая будет стрелять, как пулемет?»

Через три дня неожиданно приехал Федоров.

– Здравствуй, Дегтярев! Не ожидал? Я и сам не думал сегодня быть, но так хотелось взглянуть на твою работу, что не утерпел, отпросился и, как видишь, приехал.

– Очень рад, ваше благородие.

– Да какое там благородие, зови меня просто Владимиром Григорьевичем, а я буду звать тебя Василием, согласен?

– Согласен, Владимир Григорьевич. Ваше задание выполнил.

– Вижу, вижу, – говорил Федоров, осматривая детали. – Отличная работа! Если и впредь так будешь стараться, дело у нас пойдет!

– Пойдет, Владимир Григорьевич! Буду стараться!

Дегтярев действительно старался. К приезду Федорова все, что ему задавалось, бывало сделано. Рассматривая детали, Федоров высказывал свои суждения об их прочности и конструкторских особенностях.

Иногда разговор заходил о других системах автоматического оружия, Федоров с изумительным знанием дела критиковал эти системы, говоря об их достоинствах и недостатках. Дегтярев жадно впитывал его слова.

Иногда Федорова задерживали в Петербурге, и он не приезжал в намеченные дни. Тогда Дегтярев, работая самостоятельно, нередко придумывал какие-нибудь упрощения в деталях. Федоров за это хвалил и поощрял мастера.

Лето и осень прошли в упорной работе. И Федоров и Дегтярев трудились с воодушевлением, но когда работа стала близиться к завершению, их творческий азарт начал остывать. Тому и другому становилось ясно, что конструкция не удалась. Из-за внешней коробки, надетой на подвижной ствол, система получалась тяжелой и громоздкой. Но главная неудача была в затворе. Затвор открывался с поворотом. При стрельбе не хватало силы пороховых газов на его полное открывание. Федоров долго думал над тем, как добиться более легкого открывания затвора. Постепенно он пришел к мысли, что винтовку Мосина переделать в автоматическую нельзя.

Еще до представления проекта переделки мосинской винтовки у Федорова возник замысел создать автоматическую винтовку совершенно оригинальной конструкции. Тогда он не решился предложить свой проект. Но теперь он энергично взялся за проектирование.

В 1907 году проект Федорова был утвержден Артиллерийским комитетом, и Дегтярев получил от Филатова задание начать изготовление нового образца, коренным образом отличающегося от переделочного и от других систем автоматических винтовок, проектировавшихся в различных странах.

Автоматическая винтовка Федорова была разработана так же, как и переделочный образец, – по принципу подвижного ствола, но затвор двигался не с поворотом, а прямолинейно. При прямолинейном движении затвора тратилось меньше силы на трение. В новой системе было и еще одно преимущество: изобретатель смог отказаться от внешней коробки, что значительно облегчало винтовку. Затвор со стволом крепился не ствольной коробкой, а при помощи двух боковых, симметрично поставленных личинок.

При выстреле затвор и сцепленный с ним личинками ствол давлением пороховых газов отбрасывались назад. Это движение затвора и ствола продолжалось до тех пор, пока боевые личинки, натолкнувшись на выступы в неподвижной коробке, не останавливали ствол и не разъединяли с ним затвор. Освобожденный затвор в силу инерции продолжал движение назад и сжимал находящуюся сзади возвратную пружину. Та, в свою очередь, выпрямлялась и одновременно с подачей в ствол нового патрона двигала затвор на место.

Такое своеобразие и в то же время простота устройства винтовки Федорова выгодно отличали ее от иностранных опытных образцов, имевшихся в Ораниенбауме, системы Банга и Галле.

Обе эти винтовки были чрезвычайно сложны и несовершенны. По ним можно было лишь учиться тому, как не следует проектировать новое автоматическое оружие.

У винтовки Галле было очень усложнено заряжение. Чтоб вставить патрон, ее нужно было поворачивать вверх магазином.

Дегтярев, знавший иностранные образцы, сразу же оценил преимущества федоровского проекта и взялся за изготовление его винтовки еще с большим увлечением.

Ему хотелось доказать, что русские изобретатели, к которым с таким пренебрежением относилось царское правительство, способны сделать оружие, которое будет гораздо лучше хваленых иностранных образцов.

Но осуществить это в тех условиях, в которых трудился Дегтярев, было нелегко. Дегтярев попрежнему принужден был работать в примитивной, почти кустарной мастерской, а конструктор винтовки Федоров, будучи докладчиком в Артиллерийском комитете, не был освобожден Оружейным отделом от исполнения своих непосредственных обязанностей и мог приезжать к мастеру лишь два раза в неделю. Артиллерийский комитет хотя и вынес решение о разработке автоматической винтовки, но практической помощи не оказывал. На изготовление нового образца автоматической винтовки было выделено всего 500 рублей. Оружейный полигон на эти деньги едва мог содержать одного слесаря, а о приглашении чертежников и других специалистов не могло быть и речи.

Трудность создания автоматической винтовки заключалась еще и в том, что Федоров и Дегтярев были пионерами в разработке нового оружия в России. Автоматических винтовок, принятых на вооружение, в то время не было. Пулеметы и автоматические пистолеты являлись оружием другого типа. Пистолеты при выстреле развивали несравнимо меньшее давление пороховых газов, чем винтовка. Поэтому автоматическую винтовку нужно было рассчитывать совершенно иначе.

Станковые пулеметы тоже нельзя было брать в качестве примера ввиду допускаемого в этом оружии сравнительно тяжелого веса и больших габаритов.

Проектируя новую автоматическую винтовку, Федоров опирался на свой теоретический труд «Автоматическое оружие» и на тот опыт, который был накоплен им в период работы над переделочным образцом (мосинской винтовкой).

Но чем труднее была работа, чем больше оказывалось преград, тем сильнее увлекались Федоров и Дегтярев и тем крепче становилась их вера в окончательный успех.

Опыт работы над переделкой мосинской винтовки очень пригодился и Дегтяреву. Теперь он все части винтовки делал быстрее. В его работе появились уверенность, решительность, твердость. Он даже перестал жаловаться Федорову на плохие станки.

Федоров был свидетелем того, как на этих ветхих, сработанных станках Дегтярев изготовлял все части винтовки и даже некоторые необходимые инструменты.

Как-то, пригласив в мастерскую Филатова, он показал ему изделия Дегтярева. Филатов, осматривая калибры, восхищенно говорил:

– На наших станках сделал. Талант! Золотые руки!

– Да, но каких усилий это стоит, Николай Михайлович. Я не могу так продолжать работу над винтовкой и прошу вашей поддержки о перенесении всех опытных работ на Сестрорецкий завод.

Филатов горячо поддержал просьбу Федорова. Но пока она рассматривалась в военном ведомстве, Дегтярев продолжал свою работу в маленькой комнатушке с одним окошком.

Несмотря на трудности, работа шла успешно Судя по главным частям винтовки, можно было надеяться на успех. Эта надежда окрыляла Дегтярева.

* * *

Больше года проработал Дегтярев над изготовлением опытного образца автоматической винтовки Федорова.

Наконец настал долгожданный день, когда винтовка была готова.

Собрав и отладив винтовку, Василий с наслаждением проверял взаимодействие ее частей, осматривал чистоту отделки. Винтовка Браунинга, делавшаяся на первоклассном американском заводе, не могла соперничать с ней чистотой работы, а главное – отладкой. Но каких трудов это стоило!

– Вот, Владимир Григорьевич, получите вашу винтовку, – сказал Дегтярев, передавая Федорову сверкающий образец.

Федоров взял винтовку и дрожащими от волнения руками произвел полную разборку и сборку.

Осмотрев винтовку, он положил ее на верстак и, крепко пожав руку Дегтяреву, ушел к Филатову.

Скоро он вернулся обратно озабоченный.

– Почему вы так невеселы, Владимир Григорьевич?

– Рано веселиться, Василий. Боюсь, не получилось бы так, как с переделочным образцом. Испытания назначены на послезавтра.

Дегтяреву были понятны опасения Федорова, и он постарался его успокоить:

– Владимир Григорьевич, уж вы поверьте мне, винтовочка ваша не осрамит нас: в ней каждый винтик сделан на совесть.

В назначенный день на стрельбище собралась комиссия. Винтовку рассматривали и в собранном и в разобранном виде и лишь после этого разрешили стрельбу.

– Кто будет стрелять? – спросил председатель комиссии.

– Дозвольте мне! – попросил Дегтярев.

– Нет, нет, а вдруг винтовка разорвется? Стрелять буду я сам! – решительно сказал Федоров и изготовился к стрельбе.

Члены комиссии предусмотрительно отошли подальше. Федоров нажал спусковой крючок. Прозвучали выстрелы... И вдруг стрельба прекратилась.

Федоров, опустив винтовку, вскинул затвор.

– Застряла гильза.

– Это ничего, сейчас отладим. – Дегтярев разложил на траве инструменты.

Через некоторое время винтовка была в боевой готовности.

– Разрешите испробовать мне? – попросил Дегтярев.

– Хорошо, попробуй! – разрешил Федоров.

Дегтярев лег на траву, поставил локти, прицелился и нажал на крючок. Послышались громкие, четкие выстрелы. Василий нажал еще – и опять загрохотала винтовка.

Тут уж и Федоров не выдержал, – подбежав к сияющему Дегтяреву, он стал горячо трясти его руку.

НА СЕСТОРЕЦКОМ ЗАВОДЕ

Испытания продолжались несколько часов. Выяснилось, что у винтовки ненадежна возвратная пружина. При длительной и частой стрельбе она так ослабевала, что не могла задвигать затвор. Приходилось досылать его рукой.

Были обнаружены и другие недостатки. При длительной стрельбе, когда патронник и ствол сильно нагревались, застревала гильза, иногда настолько сильно, что ее приходилось выбивать шомполом.

Все же винтовка стреляла неплохо. И комиссия должна была признать за Владимиром Григорьевичем Федоровым неоспоримое первенство в создании действующей русской автоматической винтовки. Это дало основание Федорову решительно потребовать перенесения всех опытных работ на Сестрорецкий оружейный завод: там было больше возможностей для усовершенствования винтовки.

Дегтярев давно мечтал перебраться в мастерскую, где были бы хорошие станки, инструменты, калибры. Поэтому известие о переводе в Сестрорецк он принял с радостью.

На заводе работа по усовершенствованию винтовки пошла более споро. Тут к услугам Дегтярева были отличные инструменты, новые станки, лучшие материалы. Когда он пришел в кладовую попросить сталистой проволоки для пружины, ему предложили проволоку не только различных сечений, но, главное, разных марок: твердую, среднюю, мягкую, различной прочности и упругости.

Такой ассортимент проволоки очень помог исследовать действие винтовки при увеличении количества выстрелов. Были сделаны различные по силе и упругости пружины. Из них выбрали наиболее подходящую Но и она не удовлетворила изобретателей. Обычно винтовка хорошо работала в начале стрельбы, в особенности при хорошо смазанном патроннике, но при длительной стрельбе вследствие нагревания патронника и отсутствия смазки учащались случаи невыбрасывания гильз и неполного отхода затвора. В этих случаях силы пороховых газов не хватало.

Требовалась какая-то новая деталь, которая усиливала бы отбрасывание затвора.

Нужно было срочно что-то придумывать.

Долго Федоров и Дегтярев ломали головы над устранением каверзного дефекта, вспоминали другие образцы оружия, но сделать пока что ничего не могли...

Однажды Федоров приехал радостный и возбужденный.

– Наконец-то придумал, придумал ускоритель, – заговорил он и стал объяснять Дегтяреву свое приспособление.

Оно оказалось очень простым и оригинальным. На стволе винтовки Федоров предложил установить маленький рычажок (ускоритель). При выстреле нижний конец рычажка должен был наталкиваться на неподвижный упор короба, а верхний – ударять по затвору и с силой откидывать его назад, помогая выбрасывать гильзу.

Сделать и установить ускоритель было нетрудно. К следующему приезду Федорова он был готов и при стрельбе блестяще оправдал возлагаемые на него надежды.

Ускоритель был настоящей находкой: винтовка стала стрелять долго, почти без задержек. Но в ней оказалось много мелких недостатков.

Так как над подгонкой винтовки трудился один Дегтярев, работа затянулась на долгие месяцы.

Одновременно с Федоровым и Дегтяревым над созданием автоматического оружия работали изобретатели Рощепей, Токарев и Фролов. Им приходилось еще труднее: технического образования они не имели, никакой технической помощи со стороны администрации не получали.

Дегтярев часто слышал от Федорова о хорунжем Токареве, который работал над автоматической винтовкой и уже в то время добился значительных успехов.

Токарев был выходцем из простых казаков. Благодаря большим способностям и упорству ему удалось окончить ремесленную школу и юнкерское училище в Новочеркасске.

Дегтяреву, который встречал Токарева еще в Ораниенбауме, очень хотелось познакомиться с ним, поговорить о работе, поделиться своими мыслями. Но сделать это было невозможно: оба они выполняли секретную работу и разговаривать о ней не имели права.

С изобретателем Рощепеем, бывшим рядовым слесарем, Дегтярев был знаком и дружен, но и с ним говорить об изобретательстве он не мог, тем более, что делал не свою винтовку.

Дегтярев, работая над федоровской винтовкой, на удачах и недостатках этой системы неустанно учился конструкторскому искусству.

Сравнивая изготовляемую винтовку с автоматической винтовкой Браунинга, которую ему пришлось чинить в Ораниенбауме, Дегтярев находил, что русский изобретатель во многом превзошел американца.

Винтовка Федорова по своей конструкции была настолько проста, что разобрать ее ничего не стоило даже не искушенному в оружейном деле человеку. Винтовка же Браунинга была сложна и недоступна для простого солдата. Благодаря простоте устройства винтовка Федорова обладала более крупными деталями и потому была прочной и надежной.

Дегтяреву очень хотелось обстоятельно познакомиться с другими образцами автоматического оружия. Он стал просить Федорова достать ему какую-нибудь книгу, в которой были бы описаны образцы новейшего оружия.

Федоров вскоре привез не только книгу, но и подробнейший атлас с чертежами всех известных образцов автоматического оружия.

Уже после отъезда Федорова Дегтярев, рассматривая книгу, прочел на ней надпись:

«Моему сотруднику Василию Дегтяреву с благодарностью и уважением от автора. В. Федоров».

Книга Федорова и атлас не только восстановили в памяти Дегтярева до мельчайших подробностей все образцы автоматического оружия, виденные им в Ораниенбауме, но и рассказали о том, чего он раньше не знал.

Теперь почти в каждый приезд Федорова Дегтярев урывал несколько минут, чтобы расспросить его о некоторых системах, получить разъяснение мучивших его вопросов по автоматике. Федоров к любознательности Дегтярева относился чрезвычайно внимательно и охотно помогал ему разбираться в тайнах автоматики. Дегтярев платил ему самоотверженной работой над образцом.

Сам Федоров впоследствии так писал об этом в своем труде «Оружейное дело на грани двух эпох»:

«С самого начала наших работ я нашел в В. А. Дегтяреве исключительно способного и притом преданного своему делу работника, живо интересующегося всеми новостями оружейного дела и, в особенности, конструкциями автоматического оружия.

Первые образцы моих винтовок были всецело изготовлены руками В. А. Дегтярева, причем им были лично внесены в разрабатывавшиеся системы некоторые усовершенствования и улучшения».

В процессе работы над автоматической винтовкой дружба Федорова и Дегтярева все время крепла. Но, несмотря на огромные усилия с их стороны, работа над винтовкой продвигалась чрезвычайно медленно.

«Необходимо отметить при этом, – писал впоследствии Федоров, – те громаднейшие трудности, которые неизбежно при конструировании нового образца должны были преодолевать в то время все оружейные конструкторы.

Проектно-конструкторских бюро тогда еще не было, лицам, разрабатывавшим какую-либо систему, не оказывалось от Главного артиллерийского управления никакой помощи в отношении чертежников, квалифицированных рабочих, хороших станков. Самый же главный недочет заключался в том, что не было еще никакого опыта по конструированию образцов оружия – надо было вспахивать целину».

При дальнейших предварительных испытаниях федоровской винтовки обнаружился новый серьезный дефект: при длительной стрельбе деревянное цевье сильно нагревалось, а при остывании коробилось, мешая скольжению ствола.

Над устранением этого недостатка бились долго и упорно. Цевье и ложу склеивали из различных древесных пород, клали асбестовые прокладки, – ничто не помогало. Помеху удалось устранить лишь тогда, когда деревянное цевье заменили металлическим, пустотелым.

Когда винтовка была почти совсем отлажена, специалисты заявили, что выбрасывание гильз вверх недопустимо: они могут, блестя на солнце, демаскировать стрелков. Нужно было гильзы выбрасывать вперед. Это повлекло за собой новую работу – изменение размеров отражателя.

С того дня, когда Дегтярев еще в Ораниенбауме взялся за изготовление федоровской винтовки, прошли долгие годы. Уже давно Михаил Судаков кончил службу и уехал в Тулу. У Дегтярева росли дети – сын и две дочки. А он все продолжал работать над усовершенствованием опытного образца.

Только в 1912 году, после пяти лет напряженного труда, первая русская автоматическая винтовка системы инженера Федорова, сделанная руками слесаря Дегтярева, выдержала полигонные испытания. Сестрорецкому заводу было заказано 150 таких винтовок для более широких войсковых испытаний.

Дегтярев гордился тем, что его труды не пропали даром, что в России, наконец, появилось свое отечественное автоматическое оружие.