Текст книги "Тихий Холм. Постскриптум"

Автор книги: Георгий Старков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 20

Она не поверила. Их не могло здесь, им неоткуда было взяться. Если бы руки были свободны, она ущипнула себя за щёку или закрыла уши ладонями. Но она не могла этого сделать, и слух воспринимал всё до боли хорошо.

Сирены начали свою песнь неспешно, набирая обороты с расстановкой, как голодные волки, которым после многодневного молчания дали шанс повыть на луну. Сначала один голос, потом два, и наконец, целый хор, жаждущий крови.

– Нет, – прошептала она в темноту окна. – Нет, нет, нет.

Но какая-то её часть была охвачена ликованием при этих жутких металлических звуках, возвещающих пришествие иного мира в позднелетнюю ночь – та самая, что усмехнулась и прошептала: «Так ты хочешь в Тихий Холм? Хорошо. Поедем в Тихий Холм».

На лобовое стекло «доджа» попала первая тяжёлая капля дождя. Шерил вздрогнула и повернула голову. Воды озера Толука уже не мерцали за балюстрадой. Только сплошная чернь.

Колин выскочил из туалета, пинком распахнув дверь. Она с превеликим удовольствием увидела на его лице неприкрытый страх. Одним прыжком он достиг машины и открыл дверцу. К тому времени дождь уже сменился мелким градом. Прогрохотал гром, как пустая бочка, катящаяся по небосводу.

– Что случилось? – спросил Колин срывающимся голосом, стараясь перекричать приближающийся вой сирен. – Что, чёрт возьми, происходит, Ше…

Шквальный порыв ветра не дал ему договорить. Машину, не поставленную на ручник, слегка отнесло назад под чудовищным напором. Колин осёкся, отступил назад, схватившись за дверцу. Крупная градинка ударила его по лицу, заставив вскрикнуть от боли.

Похоже, кто-то в ярости, подумала Шерил.

– Шерил? – Колин рассеянно потирал ушибленную щёку. Глаза неотрывно смотрели на неё – большие, округлые, испуганные. Ещё один раскат грома. И ни одной молнии.

– Добро пожаловать, – буднично отозвалась она, решив, что игра в молчанку больше ни к чему. – Добро пожаловать в мой родной город… ублюдок.

– Что… – Колин снова не сумел закончить; слова иссякли, когда лампа в салоне автомобиля затухла, словно кто-то выворачивает газовый кран. Ещё мгновение Шерил видела в неверном подрагивающем свете побледневшее лицо бывшего возлюбленного, потом всё погрузилось во тьму, раскидываемую на осколки ударами града. Она рассмеялась, громко и хрипло, чувствуя, как в тёмных глубинах души распускает лепестки чёрный цветок. Приступы смеха лезли один на другого, не давая дышать, и она никак не могла остановиться.

Колин в молчаливом изумлении наблюдал за ней, потом она услышала, как он резко обернулся, не сходя с места. Градинка невероятных размеров отскочила от окна, пустив по стеклу паутину трещин.

– Кто здесь? – спросил Колин дрожащим голосом. Шерил прямо-таки видела, как он в паническом ужасе смотрит в хлещущий холодный ливень, и вода стекает по его волосам, щекам и одежде; и по мере того, как он понимает, что это не плод воображения и в темноте кто-то действительно прячется, глаза становятся шире, и ноги начинают трястись. Шерил упала лбом на бардачок, заходясь в очередной волне хохота. Ну ни в какую не могла перестать.

Кого ты там видишь, Колин? Неужто себя самого? То, чем ты являешься на самом деле?

– Спроси ещё раз! – выдавила она сквозь истерические слёзы. – Спроси ещё раз, может, тебе ответят!

Колин ничего не говорил – продолжал стоять, впиваясь взором во тьму, где (теперь это слышала и Шерил), что-то неспешно двигалось, издавая влажное чавканье. Дыхание Колина теряло ритм; она почти физически ощущала его желание убежать… вот только убегать было некуда.

Колин закричал.

Его крик – страшный, совершенно нечеловеческий – окатил Шерил ледяным душем. Смеяться мгновенно расхотелось; она сжала руками подлокотники и рванула локти вверх в отчаянной попытке вырваться. Ничего не получилось. Сукин сын привязал её крепко.

Колин вломился в машину, плюхнулся на водительское кресло. Непослушными пальцами попытался повернуть ключ в замке зажигания, но мотор не издал свой характерный рокот. Минуту назад Шерил бы нашла это невероятно смешной, но теперь она вместе с Колином страстно желала, чтобы «додж» ожил. Чавканье становится ближе. К нему примешивался какой-то хрустящий звук, не менее омерзительный.

Ключ пронзительно звякнул, ударившись о пол – видимо, пальцы изменили Колину и вытащили ключ из замка. Грянул новый раскат грома, расколовший пополам небо и землю. Шерил пришла в уверенность, что на этот раз она полностью оглохла.

– Г-господи… – Колин нагнулся за ключом, но в темноте найти крохотный кусок металла не представлялось возможным. Когда нечто, прячущееся за стеной ливня, коснулось машины, издав скрежет, рвущий барабанные перепонки, он не выдержал и резко выпрямился. Шерил до жжения в спине вжалась в кресло, моля Бога, чтобы всё хотя бы кончилось быстро. Одно радовало: она умрёт не одна, а в компании с этим сумасшедшим выродком.

Чавканье заглохло. Она открыла глаза. Дождь продолжал идти, гром в отдалении грохотал почти беспрерывно… но звуки прекратились. Только шум дождя, прогибающий потолок машины. Асфальт превратился в скопление чёрных змеящихся ручьёв. Сирены тоже ушли.

Неужели это всё? Мы снова вернулись в реальный мир?

Она почувствовала, как влажная и холодная рука Колина легла ей на колени, и дёрнулась от отвращения. Чёрт, лучше бы они остались там навсегда…

– Шерил, ты в порядке?

Невероятно – в его осипшем голосе было искреннее беспокойство. Но и животный страх тоже.

– Убери руку, – отрезала Шерил, оглядываясь по сторонам. Копья дождя пронизывали темноту, разбиваясь о землю.

– Что?

– Руку – вон.

Чуть помедлив, ладонь пропала с колен. К громадному облегчению Шерил.

– Мама родная, что эт… – Колин вдруг остановился, прислушался. – Господи, ты слышишь? Слышишь?..

Совсем рядом… на расстоянии пары шагов. Неведомое существо продолжало ползти к ним.

– Этого не может быть, – шёпотом заявил Колин с интонациями капризного ребёнка, говорящего: «Я так не играю». Шерил подумала, что самое время попросить освободить её от пут. Паника здорово выбила Колина из колеи, так что он мог пойти на это. Но она не успела ничего сказать – Колин метнулся к бардачку и одним движением вывалил всё содержимое на пол салона (что-то тяжело стукнулось о носки её ботинок). Прежде чем Шерил успела что-то сообразить, в небогатом свете сверкнуло огнём острое лезвие. Нож. По её ногам пробежал холодок.

Этим он и собирался меня… … и собирается.

– Колин, – очень тихо сказала она, не отрывая глаз от хищного блеска, – не надо.

– Что? – он глядел на неё в недоумении, неуклюже выставив нож перед собой. И это чавканье, отвратительное чавканье… оно продолжалось. Оно почти настигло их.

– Не надо.

Взгляд Колина переметнулся на нож, и вдруг он широко улыбнулся, при том что его безостановочно трясло с ног до головы:

– Не бойся. Это не для тебя. Сейчас – не для тебя. Это для него.

Он взялся за ручку дверцы. Что-то грубо опять коснулось машины, заставив кузов покачнуться на рессорах. Окно машины превратилось в большое размытое пятно воды.

– Колин, не выходи! Иначе оно войдёт…

Колин посмотрел через плечо на неё, ничего не понимающую, с остервенением борющуюся с падающими на глаза волосами. Он сиял всё той же неестественно широкой улыбкой в тридцать два зуба:

– Может, я и хочу убить тебя, Шерил. Но знаешь, что я скажу?.. Это нисколько не мешает мне любить тебя. Веришь?

И, заговорщицки подмигнув, распахнул дверцу, впустив внутрь холод и воду. Крылья ветра вполне могли унести человека в последний полёт. Колин вышел из машины, низко нагнувшись, сжимая в руке нож, который в обрамлении разбушевавшейся стихии казался детской игрушкой.

Слишком быстро. Шерил закрыла глаза, не желая видеть творящееся вокруг сумасшествие. Всё несётся слишком быстро, и не стоит искать объяснений. По крайней мере, сейчас.

– Ну так кто здесь? – кричал Колин там, за стеной воды и тьмы. Ветер пресекал и искажал его голос. – Эй, я думал, тут кто-то есть. Неужели я ошибся?..

Чёрт возьми, он окончательно свихнулся.

– Эй, кто там прячется, я тебе говорю…

Молниеносное движение. Она не могла видеть, но тем не менее ощутила в полную меру. Может, шевеление воздуха при броске монстра, может, знаменитый «третий глаз»… Шерил буквально увидела, как чудовище делает рывок вперёд, к Колину, слепо размахивающему ножом посреди мокрой темноты. Слишком быстро, да, так оно и есть – всё происходит слишком быстро, чтобы даже самый внимательный человек успел отреагировать. Рукоятка ножа задевает что-то мокрое и склизлое – среднее между кожей и чешуёй, – и в следующую секунду оружие вылетает из руки Колина и исчезает во тьме, бешено вращаясь. Он выпучивает глаза, отказываясь верить такому исходу, но придётся, потому что через мгновение…

– Аа-а-а!!!

Губы Шерил зашевелились, не издавая ни звука: она читала выученную в детстве молитву, старательно вспоминая каждое слово, потому что слова норовили утечь горячим песком сквозь сито. Просто читать молитву, не думать о Колине, не думать о том, что будет с ней самой через минуту, когда тварь расправится с ним… -… нет! Госп… аа-а-а!..

Шерил закусила нижнюю губу, чтобы не закричать в унисон с Колином. Нить молитвы потерялась – она больше не могла ни о чём думать, слушая эти звуки, прорывающиеся сквозь рёв Колина: рвущиеся, влажные, сосущие. С каждым таким звуком крик прерывался, чтобы снова зайтись октавой выше. Машина закачалась от мощных ударов.

– Шери… – Колин надсадно закашлялся. На мгновение повисла тишина, потом он снова вскрикнул, на этот раз слабее. Ещё один глухой стук и тонкое журчание, словно от протекающего пакета с молоком. – Ше… не…

Скорее, взмолилась Шерил, чувствуя, как горячие слёзы катятся вниз по щеке. Ну же, скорее.

Удар по корпусу машины. Возмущённый скрип рессор. Увядающий шёпот, в котором уже трудно различить человеческий голос, но Шерил знает, что этот голос пытается назвать её имя.

Удар. Хруст, как от переломленной жареной картофелины.

И тишина, нарушаемая нескончаемой дробью дождя.

Не открывай глаза. Заткни уши… хотя бы представь, что заткнула. Потеряй сознание…

Тварь приближалась. Шерил знала, что ей не удастся лишиться чувств и сделать свою кончину милостивее. Шорох обходил «додж» сзади – неспешно, с достоинством победителя. Она опять задержала дыхание. Ожидание убивало её: глаза так и рвались открыться, увидеть подкрадывающегося монстра, но она полагала, что ничего хорошего ей это не принесёт. Поэтому через силу держала их закрытыми.

Теперь она чувствовала присутствие монстра в шаге от себя и слышала, как воздух со свистом вырывается из того, что заменяет ему лёгкие. Существо стояло у дверцы машины и смотрело на неё через стекло. От прокушенной губы выглянула капля крови. Шерил ощутила во рту солоноватый вкус.

Всё.

Мир осыпался звоном тысяч осколков, и в лицо ударили острые зубки стекляшек. Шерил вскрикнула – и открыла глаза. Не могла не открыть. И увидела через зияющую дыру, образовавшуюся на стекле окна, того, кто охотился в дождливой ночи.

В прошлый раз, когда Шерил приезжала в Тихий Холм, она столкнулась со многими ужасными созданиями, но такого, кажется, не видела. Оно и к лучшему – возможно, в противном случае она бы навсегда осталась в этом городе ещё два года назад. Существо исполинского роста, почти девять футов, покрытое склизлой влажной кожей и заострёнными жёлтыми когтями на лапах наклонилось над ней, буравя торжественным огнём красных глаз. Шерил успела заметить, что вместо ног у монстра нечто невразумительное, издающее чавканье при малейшем перемещении. Тварь выдохнула ей в лицо, окатив горячей струёй воздуха с ароматом гнилого мяса. Крик, зарождающийся в горле, зачах в этой отравленной смеси. Она закашлялась. Увидела, что монстр начинает замахиваться лапищем с острыми, как бритва, когтями, чтобы нанести заключительный удар, потом где-то в голове гулко ударил колокол, разом окунувший её в чернильные глубины бессознания. Шерил не успела осознать, что через секунду ей предстоит умереть, как снова попала во власть пустоты.

Глава 21

В темноте забрезжил свет, давая понять, что она жива. Наверное, свет знаменовал возвращение в реальность, но Шерил не хотела этого. Она желала и дальше оставаться в царстве безмолвия и темноты, и отчаянно сопротивлялась пробуждению, мотая головой из стороны в сторону. Но свет игриво мелькал во внутреннем взоре, мягко, но настойчиво советуя ей смириться и разлепить веки. В конце концов Шерил поняла, что никуда от этого не деться, и открыла глаза.

Она по-прежнему сидела в салоне «доджа», прикованная к сиденью. За окном – темнота. Лицо жгло огнём из-за впившихся осколков стекла. В какой-то мере жжение компенсировалось прохладным дуновением ветра с разбитого окна. Дождь перестал идти; более того, его, похоже, не было вовсе – чёрные лужи пропали с асфальта без следа.

Она не поверила, что монстр ушёл, не тронув её. Маячила в мозгу предательская уверенность: вот-вот она попробует пошевелить какой-либо частью тела… и обнаружит, что этой самой части более нет, монстр забрал её с собой.

Руки? На месте. Ноги? На месте. Может, тогда ухо? Или нос? Глаза?.. Всё целехонько, хоть и помято. Только через обстоятельную «ревизию» Шерил позволила себе прийти в уверенность, что она в полном здравии.

Почему… Она решительно пресекла попытку разума задать этот неизбежный вопрос. Какая разница, почему. Главное – она жива, но со временем всё может измениться. Если она будет сидеть и праздно размышлять, то рано или поздно снова услышит поднимающийся за лесом вой пожарных сирен.

Шерил стиснула зубы и рывком повела правым локтем вверх. Ничего. Ещё раз. Впечатление такое, будто она пытается сдвинуть гранитную стену. Но она полагала, что лента есть лента, и при достаточно продолжительном воздействии она должна растянуться хотя бы самую малость. Ей этого хватит. Это была её единственная надежда.

По мере того, как мышцы наливались усталостью, и в глазах начало рябить, Шерил приходилось прилагать всё больше усилий, чтобы не сдаться. Локоть начала гудеть и неприятно покалывать, как блок трансформаторов на улицах, а лента на вид оставалась совершенно недвижной. Она задерживала дыхание каждый раз над тем, как делать новые движения.

Раз. Два.

Пот катился ручьём, заливая глаза, щипая до слёз. Шерил, насколько могла, запрокинула голову и закрыла глаза, чтобы струи шли со лба вверх.

Раз. Два.

Бесполезно. Абсолютно бесполезно. Едва она начинала так думать, как в темноте со стороны озера чудилась нарастающая песнь сирен, заставляющая делать новый рывок.

Раз. Два.

Мышцы порвутся. Знаешь, они иногда рвутся. Отдохни минуту.

Раз. Два. … показалось, или локоть задвигалась под лентой чуть свободнее? Шерил пошевелила правой рукой. Нет, не показалось. Лента растягивалась – медленно, но теряла железный захват.

– Да, – прошептала Шерил с хрипотцой. Должен был получиться ликующий крик, но на большее не хватило сил. Неважно. Главное, что если она не будет лениться, то скоро окажется свободной.

Сказать было легко. На деле всё вылилось в долгие полчаса мучений. Шерил всё-таки пришлось остановиться пару раз, чтобы перевести дух. Когда лента растянулась до требуемой длины, она почти не чувствовала правую руку – точнее, чувствовала так, будто по ней проехался укладчик асфальта. Высвободившись из кольца ленты, которое понуро повисло на подлокотнике, она с ужасом взглянула на совершенно белые, цвета бумаги, пальцы, отказывающиеся ей подчиняться. Через несколько минут усердных тренировок чувствительность вернулась к кисти, усеяв тысячами мелких иголок. Шерил принялась разматывать ленту с левого подлокотника. Колин не пожалел ленты: слои, казалось, будут налагаться друг на друга бесконечно, но в конце концов обе руки снова стали принадлежать ей самой.

Шерил открыла покосившуюся от удара дверцу машины и выскочила наружу с облегчением пленника, спрыгивающего на обратную сторону тюремного забора. Ночь встретила её мерным шелестом листьев и пронзительными взглядами звёзд. Луны не было. Шерил боязливо обвела автомобиль взглядом, ожидая увидеть растерзанный труп Колина. Но ничего не было – лишь серый асфальт и крупинки стекла. Сам «додж» стоял криво, опав на левую сторону.

Ключ, подумала Шерил. Колин обронил в салоне ключ зажигания. Если машина заведётся, она может уехать. Неужели так просто?.. Она начала быстро обходить автомобиль, но на полпути стало ясно, что никуда она не уедет. Левая половина капота была безжалостно смята под ударами. Любому, кто хоть раз в жизни имел дело с автомобилями, стало бы ясно – «додж» теперь груда бесполезного железа. Переднее колесо спустило; разорванная шина чёрной тряпкой распласталась под голым диском.

Глаза Шерил зацепились за гротескно-круглое углубление на капоте. Там оно вмазало его головой…

Но где тогда кровь? Где тело и… где сам монстр?

Лёгкий вопрос, первый уровень сложности. Они остались там, на «обратной стороне», где хлещет ледяной дождь с градом, и сирены не умолкают ни на минуту. Остались – но ещё могут прийти за ней…

Что делать? Шерил беспомощно огляделась. Позади десятки миль безлюдного леса. Нет надежд на случайные машины, которые её подберут. Впереди – пустой (родной) город, который имеет привычку то и дело преображаться.

Шерил вышла на дорогу, чувствуя, как уже продрогает под дуновением ночного бриза со стороны озера. Она-то думала, что будет сиднём сидеть в салоне, и не позаботилась о тёплой одежде… Мэн есть Мэн. Если дело идёт так, то как она пройдёт обратный путь, умудрившись не превратиться в сосульку? Она посмотрела на дорогу, исчезающую в зловещей черной арке из деревьев, и отвернулась. Нет… Как бы ей ни хотелось уйти отсюда, дорога назад заказана.

Безвыходная ситуация. Шерил почувствовала неприятное клокотание в груди, первый признак паники. Начинало приходить осознание того, что она одна, совершенно одна вдали от всех, в городе призраков.

Спокойно, Шерил. Спокойно. Держи ритм дыхания. Она вскинула голову и подняла ворот блузки, чтобы защитить шею от холодных прикосновений ветра.

Хорошо, рассудительно сказала она себе, давайте подумаем над положением. Ситуация, конечно, не лучшая, но ещё есть шанс разрешить её благополучно. В Тихом Холме больше никто не живёт, но сие не означает, что в городе не найдётся хотя бы одного работающего телефона. Столбы есть, линии передачи исправны, аппарат наверняка где-то можно отыскать… что ещё нужно?

И тут же ехидный голос: а если электричество по городу давно вырубили? Компаниям невыгодно изводить ток вхолостую, знаешь ли.

Такое могло быть. В нынешней ситуации она могла лишь надеяться, что судьба не окажется столь жестока. Впрочем, учитывая предыдущие выверты фортуны, надежды было мало. Но она была, значит, огонь ещё горел, и жизнь теплилась.

Шерил пошла вперёд, к туннелю, который казался гигантским разинутым ртом, поглощающим всех приезжих. Такая ассоциация возникла в голове ещё при первом визите, а уж теперь, когда вокруг была ночь, делая фантазии почти реальными… Шерил стоило немалых усилий сосредоточиться на асфальте под ногами и не смотреть вперёд, в эту бездонную глотку. Когда она ступила в туннель, вокруг потемнело, и дуновения ветра сошли на нет. Она отсчитывала шаги. Досчитала до двухсот сорока восьми, когда туннель наконец кончился и она вновь оказалась на свежем воздухе. До жилых кварталов было ещё рано, здесь пролегала полоса пустыри, огороженная проволочной сеткой. Вид навевал уныние, ещё больше подчёркивая безнадёжность положения.

Колин, будь ты проклят. Шерил сжала губы. Ты затащил меня в переплёт, парень.

Ей показалось, что это длилось вечно – жуткая прогулка по нежилому участку под цокот своих собственных шагов. Дорога удлинялась и удлинялась, убегая от неё – как давешняя клейкая лента. Конечности немели под пробирающим ветром, вместе с ними все мысли и желания. Когда начался первый квартал города по Натан-авеню, у Шерил осталось одно затухающее желание – согреться. Спастись от мёрзлого воздуха и подмигивания звёзд над головой любой ценой. Когда в темноте выступил дом с крохотной усадьбой, Шерил без лишних раздумий свернула к нему. Судя по зияющим дырам на заборе, дом был заброшен уже давно, но линия электропередач исправно тянулась от ближайшего столба к стене дома. Может, найдётся и телефон…

Отворив калитку, которая душераздирающе скрипнула, Шерил вошла во двор. Посредине двора тёмной грудой лежал сломанный велосипед. В дальнем уголке стояла собачья будка. Хотя было понятно, что никого в этом покинутом обиталище нет, Шерил всё равно нервно покосилась на будку, ожидая, что оттуда выпрыгнет бешеный пёс, исходящий слюной. Усадьба оставалась тихой. Где-то на заднем фасаде ветер лениво лязгал о крышу обломком водопроводной трубы.

На дверь дома снаружи был прислонён тяжёлый железный брусок. Видимо, по разумению хозяина это заменяло замок. Шерил показалось странным, что владелец не опасается вандалов и оставляет двери распахнутыми на радость охотникам до чужого добра. Впрочем, по запущенности округи было понятно, что люди больше здесь жить не собираются.

Шерил подняла брусок и отбросила его в сторону. Дверь немедленно подалась в её сторону, словно пустое помещение обрадовалось ночной гостье. Увидев густую мглу внутри, она сосредоточенно провела языком по нёбу. Вариантов нет, приходилось идти…

В доме стоял едва уловимый кислый запах, как от черствых фруктов. Шерил приходилось передвигаться почти на ощупь, благо большинство вещей хозяева унесли с собой и шанса наткнуться лбом было мало. Окна светились серыми прямоугольниками. За ними танцевали под ветром молодые кусты, которые росли у переднего фасада.

Она в растерянности постояла в центре гостиной, чувствуя, как обрывается последняя надежда. Вся эта разруха и покинутость… она не думала, что всё настолько плохо.

Нет здесь телефона. И нигде нет.

Не верю. Шерил протянула руки перед собой, чтобы не удариться о стены, и отправилась делать обход. По углам, где скопилась пыль, было особенно темно. Мгла казалась почти осязаемой, давящей на руки и плечи субстанцией. Каждый раз, когда она подходила к углу, ей казалось, что вот-вот руки наткнутся там на что-то твёрдое, чуть упругое… может, мохнатое… Ничего там нет, строго говорила Шерил себе и в доказательство своих слов делала шаг вперёд, вступая в территорию мглы. На мгновение её охватывала паника, душило ощущение утопления в тягучей жидкости, но когда это проходило, оставался только горький вывод: телефона здесь нет.

Наконец, она нашла его… не телефон, а место, где раньше стоял аппарат – небольшую лакированную полочку, приделанную к стене, с круглым пятачком розетки несколькими дюймами выше. Трясущимися руками она провела по пустой полке, но нашарила лишь извилины вспучин и трещин на гладком лаке. Конечно же, ведь иначе не могло быть – хозяева увезли аппарат с собой. На что она только надеялась?

Может, в другом доме… Надежда умерла, не родившись, стоило Шерил вспомнить длинную улицу, погружённую во мрак. В городе не было электричества, не было много месяцев, с тех пор как его покинул последний человек. Тихий Холм надёжно отстранился от большого мира, уйдя в свои беспокойные сны.

Захотелось бежать – вырваться из этого молчаливого дома, бежать обратно по пустыри туда, где город теряет власть и дорога углубляется в лесные дебри Мэна. Куда угодно, только не стоять на месте… потому что оставаться на месте значит сдаться. В какой-то момент Шерил почти сделала это, невзирая на опасности ночного леса, но потом взгляд бросился на приоткрытую дверь, которая вела в спальню. Над дверью висело серебристое распятие, склонившееся набок. Крест, казалось, изливал в темноту тусклый белый свет. При взгляде на него Шерил вдруг поняла, что остатка сил не хватит даже на то, чтобы добраться обратно до обозревательной площадки. Все волнения, переживания и страхи этого вечера не прошли даром – они накопились и разом навалились на неё беспощадным приступом сонливости. Шерил почувствовала, что она совершенно разбита. А дверь спальни была приветливо открыта, и крест над ней обещал, что с нею будет всё в порядке, в дом не ворвутся никакие чудовища… что она под защитой Господа, как и всё живое на земле.

Я должна уйти, слабо воспротивилась Шерил, но слабеющие ноги сделали свой выбор и направились в спальню. Ветер за стенами усилился. Труба, бьющаяся о стену, звучала гулко, как церковный колокол.

Уйти…

Поспать. Всего лишь поспать на часок-другой.

Это всё город. Он не хочет отпускать меня. Не дай ему добиться своего…

Послушай, сейчас темно, и ветрено… до Плезант Ривера двадцать миль. Нужно хотя бы набраться сил…

Голоса ещё спорили. Шерил уже знала исход этого противостояния. Войдя в спальню, она увидела голый остов металлической кровати под окном. Слава богу, с этой стороны дома кусты не росли, и жуткого танца за стеклом не было. Засыпая на ходу, она сделала три шага и упала, как подкошенная, на жёсткую подложку.

Всего лишь поспать… Она с наслаждением растянулась во всю длину, забравшись на кровать с ногами. Сон накрывал разум удивительно быстро – перед глазами уже мелькали разноцветные образы, размывающие границы реальности. Солнечный день, и синее небо, и зелёный горный пейзаж. Она с Колином, наблюдающая за затмением. Безвозвратно разрушенная идиллия, и сейчас, уходя в сон, Шерил ясно поняла, что её счастье было обречено на крах. Темнота тянется к темноте, не так ли?.. Конечно – вот почему для неё не нашлось другого спутника, кроме как Колин. Вот почему они так впились глазами друг в друга в тот самый момент, как увиделись впервые. Они узнали родственную душу.

Шерил сложила руки на груди. Дыхание стало медленным и размеренным, и когда где-то далеко снова подали голос сирены, она лишь вяло улыбнулась – вымученно и умиротворённо.

Темнота тянется к темноте…

Чьи-то мягкие шаги в гостиной. Они приближались, нерешительно остановились у порога спальни. Глаза наблюдателя едва заметно блестели во мгле. … и обе они тянутся к средоточию тьмы. Имя ему – Тихий Холм.

Тишина…

Темнота.