Текст книги "Гость из бездны (Рисунки А. Говорковского)"

Автор книги: Георгий Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Волгин перевёл дыхание и, стараясь говорить как можно спокойнее, спросил:

– И как долго продолжалась коммунистическая эра?

– Ровно тысячу лет, – ответил Люций. – Потом начали новый счёт годам, который продолжается и теперь.

Волгин понял, что ещё немного – и он потеряет сознание от волнения, которое начинало душить его. Он судорожно сжал плечо Люция:

– И сейчас у вас год?…

– Восемьсот шестидесятый!

Волгин откинулся на подушку.

«Это сон или бред, – подумал он. – Это не может быть в действительности».

Но всем существом он чувствовал и понимал, что Люций сказал ему правду.

Бессознательное состояние Волгина продолжалось почти две тысячи лет…

– Люций! – сказал он. – Тут что-то не так. Человек не может жить две тысячи лет ни при каких условиях. Это противоречит законам природы. Или они теперь иные, чем были в наше время?

– Нет, вы правы, Дмитрий! Человек, безусловно, не может жить тысячу девятьсот лет. – Люций пристально посмотрел в глаза Волгину и, взяв его руки в свои, закончил: – Но вы и не были живы, Дмитрий. Вы были мертвы всё это время.

Глава вторая
1

За десять лет до описанных выше событий небольшой оранжево-красный аппарат быстро и бесшумно летел над землёй, направляясь на северо-восток.

Под его гладким удлинённым корпусом, не имевшим ни крыльев, ни каких-либо внешних движущих частей, стремительно проносилась поверхность земли, сливаясь в сверкавшие под лучами солнца полосы.

Далеко впереди показалась цепь невысоких холмов, поросших лесом, и через несколько мгновений молнией мелькнула внизу и скрылась за противоположной стороной горизонта.

Воздушный аппарат поднялся выше и полетел быстрее.

Земля расстилалась под ним изумрудно-зелёным ковром с серебристыми лентами рек и голубыми зеркалами озёр. Огромные площади хвойных лесов легко угадывались по характерному синеватому оттенку.

Всюду виднелись многочисленные здания, разбросанные среди зелени без всякого видимого порядка и окрашенные преимущественно в белый и голубой цвет.

С высоты эта картина казалась безжизненной. На земле нельзя было заметить никакого движения, ни одна струйка дыма не оживляла пейзажа. Нигде не виднелось полос возделанной земли, не желтели поля. Сплошная зелень покрывала всю видимую поверхность. Десятки и сотни километров проносились под корпусом машины, но пейзаж оставался всё тем же.

Изредка здания сближались, как бы сбегались в одно место, образуя населённый пункт с несколькими крупными сооружениями посередине, и снова разбегались во все стороны.

Ещё реже аппарат пролетал над гигантскими зданиями, занимавшими каждое несколько квадратных километров. Эти здания были очень низки и нестерпимо блестели сплошными стеклянными крышами. Их можно было принять за озёра, если бы не геометрически правильные линии и прямые углы, несвойственные живой природе.

На большом расстоянии друг от друга над землёй поднимались высокие, до восьмисот метров, металлические мачты, на которых даже днём ярко горели красные огни, предупреждавшие об опасности бесчисленные воздушные суда, мелькавшие во всех направлениях на разной высоте и окрашенные во все цвета.

Аппарат поднялся ещё выше. Здесь было меньше встречных машин, и скорость снова увеличилась.

Впереди показалась широкая водная равнина, и через полминуты машина оказалась над открытым морем. Земля исчезла из виду.

На безоблачном небе полуденное солнце сверкало горячим блеском. Человек, сидящий в машине, вытер лицо платком. В закрытой со всех сторон кабине было жарко.

Он посмотрел на часы.

И вдруг машина замедлила скорость. Пилот ни до чего не дотрагивался, он сидел в той же позе, откинувшись на спинку мягкого сиденья. Перед ним находился только маленький, изящно оформленный щиток с двумя миниатюрными циферблатами. Ничего, что можно было бы назвать системой управления, в кабине не было: ни штурвала, ни педалей, ни каких-либо рукояток.

А машина продолжала всё больше и больше замедлять скорость, не снижая высоты, пока не повисла над морем почти неподвижно.

Тогда пилот отодвинул боковое стекло и подставил лицо в рвавшемуся ветру.

Было ясно, что он хотел освежиться, не пользуясь внутренней вентиляцией, и что остановка произошла по его воле.

Это был человек уже преклонных лет. Его густые, коротко остриженные волосы были совсем седыми. Высокий лоб избороздили морщины. Однако он казался крепким и здоровым. Серые глаза, не утратившие блеска, смотрели ясно и твёрдо. Энергичная линия губ и развитый подбородок выражали сильную волю.

Он был одет в лёгкий белый костюм. Рубашка с короткими рукавами оставляла обнажёнными его руки, гладкие и сильные, как у юноши. Брюки, не доходившие до колен, позволяли видеть загорелые ноги с рельефными мышцами. Талию стягивал очень широкий пояс синего цвета.

Несколько минут этот человек дышал чистым, насыщенным запахами озона и водорослей морским воздухом, потом задвинул стекло.

Машина полетела с прежней быстротой, повернув прямо на восток.

В момент поворота какая-то крупная птица едва не столкнулась с нею. При большой скорости такое столкновение было бы небезопасным, но с поразительной лёгкостью аппарат скользнул в сторону, перевернулся и избежал встречи. Любой лётчик-истребитель двадцатого века мог бы позавидовать непринуждённому изяществу и точности этого манёвра.

И снова пилот ни до чего не дотронулся, не сделал ни одного движения. Он словно не заметил ни опасности, ни того, что машина сама избежала её. Казалось, что где-то рядом с ним находился второй пилот, который, оставаясь невидимым, управлял полётом.

Машина летела совершенно беззвучно. Ни малейшей дрожи не чувствовалось внутри неё. Если не смотреть вниз, можно было бы подумать, что она стоит на месте.

Пилот сидел в удобном кресле, расположенном в середине корпуса аппарата. Вся передняя часть машины была прозрачна, что давало очень широкий кругозор, задняя часть постепенно суживалась, кончаясь относительно небольшим стреловидным стабилизатором. Длина машины достигала четырёх метров при ширине не более восьмидесяти сантиметров в средней части.

Человеку, незнакомому с её устройством, невозможно было догадаться, какие силы держали эту машину в воздухе и позволяли ей менять скорость в столь широких пределах.

Стрелка указателя дрожала около цифры «6000».

Далеко на горизонте появилась полоска берега, и вот уже машина снова летит над зелёной панорамой Земли.

Прошло около часу.

Машина уменьшила скорость и снизилась.

Пилот вынул из кармана небольшую плоскую коробочку, открыл крышку и нажал несколько кнопок, в два ряда расположенных с её внутренней стороны. В кабине послышался слабый шорох. Потом чей-то голос произнёс громко и отчётливо:

– Люций слушает.

Казалось, что владелец голоса находился тут же, в кабине, звук исходил как будто из приборного щитка.

– Я где-то близко от вас, – сказал пилот. – Дайте направление. Мой индекс 1637-М-2.

– Даём, – ответил голос. – Настраивайся на номер 33, индекс 8889-Л.

Пилот наклонился к щитку и переставил маленькую стрелку на одном из циферблатов. Почти тотчас же в центре прибора вспыхнула крохотная синяя точка.

– Лечу правильно, – сказал пилот. – Не выключайте!

Прошло несколько минут, и вдруг синяя точка превратилась в красную. Тогда пилот стал всматриваться в местность, ища нужное место. Машина на малой скорости летела по кругу.

Вскоре он заметил большую поляну, а на ней двух человек, махавших ему платками.

Машина остановилась. Она неподвижно повисла в воздухе на высоте около двухсот метров, потом, как на невидимом парашюте, вертикально опустилась на землю.

У самого кресла боковая стенка откинулась, давая выход, как только пилот приподнялся. Но ни до кнопки, ни до чего-нибудь другого, что могло бы привести в действие механизм «дверцы», он не дотронулся. Казалось, невидимый механизм сработал сам, «увидя», что пришло время. Пилот вышел из кабины.

Ожидавшие люди подбежали к нему, радостно приветствуя.

Он протянул к ним обе руки.

– Здравствуйте, друзья! – сказал он на мягко звучавшем языке, в котором русская основа была дополнена и развита словами других европейских языков. – Я опоздал на две минуты. Извините, меня. Было очень жарко, и я останавливался в пути, чтобы подышать свежим воздухом. А так как летел на предельной скорости, то и не удалось наверстать упущенное время. Ну, покажись, Люций! – прибавил он, притягивая к себе одного из встречающих. – Мы давно с тобой не виделись в натуре. Как поживает Мэри?

– Всё в порядке, отец! – ответил Люций. – Внучка скучает по тебе и очень хочет тебя видеть. Она ждёт нас дома. Мы надеемся, что в этот раз ты побудешь у нас подольше, чем в прошлый.

– Это зависит от тебя самого, мой друг, – старик лукаво улыбнулся. – По телефону ты наговорил мне много, но как будет обстоять дело в действительности… увидим! Если это так интересно как ты уверял меня, то я останусь. Познакомь же меня со своим товарищем, – прибавил он.

Тот, к кому относились эти слова, подошёл ближе. Это был молодой человек высокого роста, худощавый, с бронзовым от загара лицом. Несмотря на жаркий день, на нём был синий комбинезон с длинными рукавами, застёгнутый до шеи.

Почтительно поклонившись старику, он с видимым уважением пожал его сильную руку.

– Меня зовут Владилен, – сказал он ясным и чистым голосом, в котором мягкость соединялась с металлическим оттенком. – Я очень рад лично познакомиться с вами. Очень рад, – повторил он, – что вижу Мунция, великого учёного нашего времени.

Старик улыбнулся.

– Где вы так сильно загорели, Владилен? – спросил он. – Вы совсем чёрный.

– Он недавно прилетел с Венеры, – ответил за товарища Люций.

– Тогда понятно. Я был на этой планете, Владилен. Это было очень давно, более ста сорока лет тому назад, но я хорошо помню, что за короткое время загорел так же, как вы. После того как мы разогнали вечные облака над планетой, там нельзя не загореть.

– Да, я с трудом закончил на Венере свою работу. Удивляюсь как некоторые могут жить там годами.

– А что вас привело сюда?

– Я посвятил себя изучению метеоритов, – ответил Владилен. – Три недели назад здесь упал большой аэролит. Я хочу найти его, но пока что мне это не удалось. По-видимому, он глубоко ушёл в землю, и хотя место его падения известно совершенно точно благодаря Люцию, найти его очень трудно. Но я обязательно найду.

– Вы работаете один?

– Нет, с тремя товарищами. Но они здесь не живут, а только прилетают помогать мне.

– А почему вы сами поселились здесь, в столь уединённом месте?

– Мне так нравится, – просто ответил Владилен. – У меня такой характер.

– Ища аэролит, – сказал Люций, – они пока что нашли, как мне кажется, более интересный предмет. Ради этого мы и решили вызвать тебя, отец.

– Знаю. Меня заинтересовало ваше сообщение – и вот я здесь, – ответил Мунций.

Разговаривая, они подошли к опушке леса. Земля здесь была разрыта во многих местах на значительную глубину. На краю одной из ям стояла громадная землекопательная машина-автомат, блестя на солнце металлическими частями.

Недалеко от этой машины, под сенью густых деревьев, была раскинута просторная палатка, рядом с которой на земле стояли два таких же воздушных аппарата, как тот, на котором прилетел Мунций, только другого цвета – один жёлтый, второй коричневый с серебряным ободком посередине корпуса.

– Вот жилище нашего землекопа, – сказал Люций. – Он живёт тут в полном одиночестве и упорно ищет свой аэролит.

– Я его найду, – сказал Владилен, и упрямая складка появилась на его лбу между бровями. – Найду, чего бы это ни стоило!

– Правильно, – одобрил молодого учёного Мунций. – Начатое дело всегда следует доводить до победного конца. Одна из самых древних пословиц на Земле говорит: «Терпение и труд всё перетрут». Это хорошие слова.

Владилен откинул полог палатки.

– Войдите, – сказал он. – Располагайтесь, как вам удобнее, и отдыхайте. У отца с сыном всегда найдётся о чём поговорить после долгой разлуки. Я вас оставлю на короткое время. Мне необходимо слетать на оптический склад за новым стеклом для видеоскопа, а заодно и за продуктами. Не пройдёт и часу, как я вернусь.

Он подошёл к одному из воздушных аппаратов, стоявших под деревьями. Боковая стенка, служившая дверцей, откинулась, как только он приблизился. Машина плавно поднялась в воздух и вскоре исчезла из виду за вершинами леса.

Отец и сын проводили её глазами.

– Ему действительно нужно на склад или это просто из вежливости? – спросил Мунций. Люций пожал плечами.

– Скорее, второе, – ответил он. – Но стекло и продукты ему, конечно, нужны, только он мог бы слетать за ними завтра. – Люций рассмеялся. – Владилен думает, что нам нужно поговорить наедине. Следовало удержать его.

– Это ничего, – сказал Мунций. – Вежливость даже по ошибке хороша сама по себе.

– Ты, наверное, устал, – сказал Люций. – Приляг и отдохни. А потом я накормлю тебя.

– Нет, я не устал, – ответил Мунций. – Но с удовольствием съем что-нибудь.

Они вошли в палатку. Там было прохладно и очень чисто. Пол, сплошь покрытый рыхлой тканью, приятно пах смолой. Парусиновая, аккуратно застланная койка, стол и несколько стульев сделанных как будто из слоновой кости или материала, очень похожего на неё, составляли всю обстановку.

На столе стоял громадный букет живых цветов.

– Это откуда? – удивился Мунций. – Я вижу тут цветы оранжерейные, а не лесные.

– Мэри очень заботится о Владилене, – ответил Люций. – Это она украшает его жилище.

Мунций ласково улыбнулся.

– Узнаю внучку, – сказал он. – Она неразлучна с цветами с раннего детства. А молодой девушке естественно заботиться о юноше, живущем так одиноко. Но почему Владилен не поселился у тебя? Если не ошибаюсь, до твоего дома не очень далеко.

– Совсем близко. Около ста километров. Две минуты полёта. Я предлагал ему, но он отказался.

Оба сели.

– Пока мы завтракаем, – сказал Мунций, – расскажи мне всю историю с начала. О находке я знаю, но как это произошло? Что побудило Владилена начать поиски метеорита? Я помню, он говорил, что место падения точно известно благодаря тебе. Я хочу знать подробности.

– Хорошо, – сказал Люций.

Он разлил по стаканам какой-то горячий напиток и начал свой рассказ:

– Это случилось три недели тому назад. Однажды я проработал в своей домашней лаборатории всю ночь. Увлёкся, попала интересная проблема. Часов в пять утра я вышел подышать свежим воздухом, прежде чем лечь спать. Было уже совсем светло, но солнце ещё не всходило. Ты знаешь такие ранние часы? Они имеют какую-то особую прелесть, не правда ли? Я прогуливался по саду совершенно забыв про сон. Внезапно я услышал слабый свист, раздавшийся как будто сверху и очень далеко. Не успел я даже подумать о том, что это может быть за звук, как он усилился, приближаясь с каждым мгновением, и прямо над моей головой пролетел раскалённый болид. Он двигался сравнительно медленно, на высоте не более полукилометра. Очевидно, он был уже на излёте. На мгновение болид осветил весь сад зеленоватым светом и скрылся горизонтом. Я успел точно заметить направление его полёта. Я знаю, как редки подобные явления и какую ценность для науки представляют собой эти небесные гости, если они прилетают к нам из-за пределов Солнечной системы. Кто знает, может быть, и этот гость из Космоса. Кроме того, я вспомнил, что болиды иногда вызывали лесные пожары. Короче говоря, я сразу кинулся к своему арелету, сел в него и с максимальной скоростью направился в ту сторону, где скрылся камень. По дороге я услышал глухой удар, а за ним ещё несколько, более слабых. Это меня встретила звуковая волна, вызванная падением болида. Километрах в ста от дома я заметил огонь. Значит, я не ошибся, и болид действительно поджёг лес. Я опустился на этой самой поляне, но у её восточного края. При падении метеорит свалил несколько деревьев и поджёг кустарник. Огонь был несильный, и мне удалось легко справиться с ним. Самого камня нигде не было видно. Он погрузился в песчаную почву поляны. Удивительно, что он не взорвался при ударе о землю. Это обстоятельство очень интересует Владилена. В то же утро я сообщил обо всём в астрономический институт. Оказалось, что, кроме меня, болид видели ещё несколько человек, но никто не заметил направление его полёта. Спустя несколько дней ко мне явился Владилен с целой комиссией астрономов. Я рассказал им всё, что видел, и указал место падения болида. Они решили разыскать его. Этим занялся Владилен. Он молодой учёный, но со временем обещает стать выдающейся величиной. Поселившись в этой палатке, он принялся за поиски. Пока что не удалось найти камень. Трудно сказать, на какую глубину он мог погрузиться. Почва здесь глинисто-песчаная. Владилен пользуется для поисков видеоскопом номер тридцать, но и это не помогает, хотя трудно предположить, что метеорит мог погрузиться на глубину больше тридцати метров. С помощью этого прибора Владилен обнаружил множество камней и отрыл их, но все они оказались земного происхождения. Три дня тому назад, перейдя на новое место, он увидел несколько камней на глубине всего пяти метров. Когда были извлечены на поверхность, Владилен сразу понял, что и камни – ценная археологическая находка. Он сообщил о ней мне.

– Почему он решил, что камни не простые? – спросил Мунций, с интересом слушавший рассказ сына.

– Потому что это мрамор, которого нет в этой местности.

– Это уже относится к геологии. Почему же Владилен решил, что мрамор интересен для археолога?

– Потому что ясно видны следы обработки и, по-видимому надписи. Похоже на остатки какого-то древнего монумента. Если хочешь, пойдём, и ты сам увидишь.

2

Люций направился к западной окраине поляны. Там, возле одной из ям, совсем свежей, лежало несколько больших камней и много других – меньших размеров.

– Вот, – сказал Люций. – Здесь восемнадцать кусков мрамора одного цвета. Когда-то он был белым, но сильно потемнел от времени. По-видимому, это камни большой древности. Мы с Владиленом мало смыслим в археологии, и потому я вызвал тебя. Самое интересное – это то, что на некоторых камнях имеются следы надписей.

Мунций увидел, что разбитые куски лежали на земле не как попало, а в каком-то порядке. Видимо, их пытались сложить, подгоняя друг к другу.

– Похоже на усечённую пирамиду, – сказал он. – Скорее всего, это остатки древнего памятника. Это действительно очень интересно, и я благодарен тебе за то, что ты меня позвал. Сейчас мы осмотрим их тщательнее. Помоги мне!

Он вынул из кармана лупу и пристально осмотрел каждый камень. Некоторые он переставил, другие, с помощью Люция, перевернул. Наконец он выпрямился, очевидно довольный проделанной работой.

– Сначала, – сказал он, – я думал, что придётся отвезти камни в лабораторию и только там попытаться прочесть надпись. Но она достаточно хорошо сохранилась, чтобы сделать это здесь, на месте.

Люций с сомнением посмотрел на мраморные куски. Он видел на некоторых из них что-то напоминавшее буквы, но даже не представлял себе, как подобный след надписи можно прочесть.

– Тем лучше… – начал он и замолчал.

В голосе сына Мунций услышал явное недоверие и засмеялся.

– Буквы очень стёрты, не правда ли? – сказал он. – Но всё же ты смог определить, что это именно буквы, а не случайные линии. Значит, для меня они прекрасно сохранились. Нам случается разбирать надписи, которые неспециалистам кажутся совершенно невидимыми, – Мунций пристально всматривался в чуть заметные неровности на поверхности мрамора, видимо, всё сильнее заинтересовываясь. – Принеси мне какой-нибудь измерительный прибор, лучше всего обыкновенный метр. Вот это как раз то, что нужно, – сказал он, когда Люций подал ему гибкую металлическую линейку. – Подвинем вот этот камень. Так… ещё немного… Теперь хорошо!

Прошёл час. Мунций на коленях ползал около камней, не отрываясь от лупы. В некоторых местах он зачищал мрамор остриём ножа. При этом он произносил отдельные слова и фразы, явно не заботясь о том, слушает его кто-нибудь или нет. Старый археолог забыл обо всём, кроме поглотившей его работы.

– Имеется первая буква, – бормотал он, – и ещё две за нею, если, конечно, это первое слово, но, по-видимому, это так… Большого куска нет… Жаль!.. Опять три буквы, рядом… Это всё, что осталось от длинной строчки… Вторая строчка. Да, именно вторая… Скверно… Только четыре буквы… Маловато! Да, очень мало! Длину этой второй строчки определить нельзя. А вот это ещё хуже!.. Но, ничего!.. Теперь ниже. Большие буквы… но только три… зато рядом… Очень хорошо! Загадка становится ясной… Теперь вполне ясно! Превосходно. Я так и думал… Небольшой промежуток, и одна буква… А это?… Чудесно!.. Больше ничего нет.

Он вынул из кармана записную книжку и скопировал все линии, которые сумел разобрать. Потом с помощью линейки принялся измерять расстояния между ему одному понятными точками.

Люций с интересом следил за этой работой.

Наконец Мунций поднялся и стряхнул песок с коленей.

– Я немного разочарован, Люций, – сказал он. – Задача оказалась совсем простой. От этой надписи сохранилось так много, что нет никакой заслуги прочесть её. Это совсем просто. Слушай! – прибавил он, садясь в стороне на траву. – Я сейчас объясню тебе, что это такое.

Люций сел на самый большой из камней.

– Нет, нет! – с живостью сказал Мунций. – На этих камнях не следует сидеть. Это древний могильный памятник.

Люций вскочил.

– Так вот, – продолжал Мунций, когда сын устроился с ним рядом, – ваша находка – это могила. Ты знаешь, что хоронить людей в земле прекратили более тысячи семисот лет назад. Я определяю возраст этих камней в две тысячи лет или около того.

– Как жаль, что нет самого трупа… – вздохнул Люций.

– Да, конечно! Но труп давно уже исчез бесследно. Может быть, можно найти остатки черепа и крупных костей.

– Это не то!

– Понимаю, но то, чего хочется вам, биологам, вы никогда не найдёте. Вернёмся к нашей теме. Для археолога самое важное в подобных случаях – это определить язык, на котором была сделана надпись. Остальное – дело времени и терпения. В данном случае того и другого потребовалось немного. В былые времена, которые нас интересуют, существовало много различных языков, и это обстоятельство часто затрудняет расшифровку. Так как эта местность расположена на территории бывшей России, то мы вправе предположить, что и надпись сделана на старом русском языке. И это действительно так и есть. Ты ещё помнишь его?

– Плохо, но помню, – ответил Люций. – Твои уроки не пропали. Странно, что они пригодились. Я думал, что русский язык мне никогда не понадобится.

– Знания никогда не пропадают, – сказал Мунций. Он открыл записную книжку и положил её на колено. – Вот смотри. В надписи три строчки. Первая буква первой строчки сохранилась. Это большое «Г». За нею идут две буквы меньшего размера – «е» и «р». Получается начало слова – «Гер…» Затем идёт большой пропуск, и опять три буквы рядом: «ю», «з» и «а» – «юза». Судя по величине букв и длине всей строчки…

– Постой, – перебил Люций. – Может быть, строчка не заканчивалась слогом «юза»?

– Заканчивалась. Это можно сказать наверняка. За буквой «а» идёт грань мраморной пирамиды. Она ясно видна. Итак, судя по длине всей строчки, можно сделать вывод, что в промежутке могло быть ещё восемнадцать букв. Но одного слова такой длины не существовало. Значит, сюда входят и промежутки между словами. Очень смутно, на местах четырнадцатой и пятнадцатой букв, можно различить несколько линий, дающих основание думать, что здесь могли быть буквы «о» и «г», расположенные рядом. Учитывая это, можно с уверенностью сказать, что первая строчка это – «Герой Советского Союза». Ты, конечно, знаешь, что это звание присваивалось людям в первые века коммунистической эры за подвиги, выделяющие своим героизмом. Перейдём ко второй строчке. На ней, как видишь, сохранились только четыре буквы, и они находятся не рядом. Кроме того, невозможно определить длину строчки и место, которое она занимала относительно первой. Всё, что мы можем сказать уверенно, это то, что строчка именно вторая, а не третья. И это очень важно. Видишь большое «И», потом маленькие «н», «в» и «а». Если вторая строчка прочитана нами правильно, а я в этом не сомневаюсь, то это может быть именем и отчеством героя. Ни того, ни другого мы прочитать не можем. Большое «И» даст некоторое основание считать, что героя звали Иван, имя очень распространённое как с тысячи лет назад, так и сейчас. Перейдём к третьей строчке. Тут-то и ждёт нас самое интересное и важное. Строчка была написана большими и, заметь, одинаковыми буквами. Три буквы рядом – «В», «О» и «Л», затем промежуток величиной в три интервала и буква «Ы». Получается «ВОЛ…Ы». Но, на наше счастье, безусловный факт, что от буквы «В» третьей строчки до буквы «Г» первой строчки и от буквы «Ы» третьей до буквы «а» первой совершенно одинаковое расстояние.

Мунций произнёс последние слова с нескрываемым торжеством в голосе. Люций с удивлением посмотрел на него.

– О чём же это говорит? – спросил он.

– Это даст нам решение загадки. Дело в том, что надписи на могильных памятниках делались обычно так, что строчки располагались симметрично. Отсюда вывод, в третьей строчке мы имеем дело с коротким словом в семь букв, начинающимся на «ВОЛ» и кончающимся буквой «Ы». Это фамилия! Знаешь, что это такое?

– Да, помню, – ответил Люций и улыбнулся. Он хорошо знал привычку своего отца разговаривать со всеми, как с учениками.

– Но, – продолжал Мунций, – эта фамилия написана во множественном числе, что доказывается буквой «Ы» на конце. А отсюда следует, что первая строчка прочитана нами неправильно. Не «Герой Советского Союза», а «Герои». Два героя с одинаковой фамилией. Вряд ли их было три. Вероятно, это братья. Если мы зададимся вопросом, когда могло так случиться, что два брата одновременно получили звание Героя и были похоронены вместе, то легко придём к выводу, что легче всего это могло произойти на войне. Они воевали вместе и вместе совершили свой геройский подвиг. Такие примеры знает история. Во время Великой Отечественной войны, которая происходила в двадцать пятом – двадцать девятом годах коммунистической эры, был случай, когда подвиг был совершён сразу двадцатью восьмью воинами. Ты должен помнить это.

– Я это помню, – ответил Люций. – Это были двадцать восемь панфиловцев. Но почему ты предполагаешь, что братья, которые были похоронены под этим могильным памятником, получили звание героев одновременно?

– Это, конечно, спорное утверждение, – ответил Мунций. – Но оно кажется мне наиболее вероятным. Этот вопрос мы очень скоро выясним. Я переберу архивные материалы и найду историю подвига. Мне поможет место, где была могила, и то, что известна часть фамилии и имя одного из братьев. И, разумеется, время совершения подвига – примерно две тысячи лет назад. Точнее тысяча девятьсот, так как звание «Герой Советского Союза» введено только с двадцатых годов коммунистической эры. Вы сообщали кому-нибудь об этой находке?

– Пока нет. Я хотел, чтобы ты первый увидел эти камни. Я думал, что они представляют собой более таинственную загадку.

– Всё, что я сказал, пока только правдоподобное объяснение, не больше, – ответил Мунций. – Все эти камни надо перевезти отсюда в археологический институт и тщательно изучить с помощью оптических средств. Только тогда можно будет окончательно сказать, что надпись прочитана правильно.

Мунций встал. Люций поднялся за ним.

– Я попрошу Владилена позвать кого-нибудь на помощь, – сказал он.

Вынув из кармана маленькую плоскую коробочку, точно такую же, как та, которой пользовался в полёте Мунций, Люций нажал нужные кнопки.

Через несколько секунд голос Владилена раздался так ясно, будто молодой астроном стоял в двух шагах:

– Я слушаю.

– Где вы находитесь? – спросил Люций. – На земле или в воздухе?

– На продовольственном складе, – ответил Владилен, – Это вы, Люций?

– Да. Найдите желающих помочь нам перевезти все найденные вами камни и захватите большой арелет.

– Хорошо! Ждите примерно через час.

– Пойдём пока в палатку, – предложил Мунций.

Не прошло и часа, как на поляне опустился большой арелет – отличающийся от одноместных только размерами – окрашенный в темно-вишнёвый цвет. Из него вышли Владилен и четверо мужчин, молодых и здоровых, одетых в одинаковые, различающиеся только по цвету, лёгкие костюмы с короткими брюками и рукавами.

По-видимому, они хорошо знали, кто такой Мунций, потому что поздоровались с ним со всеми признаками глубокого уважения. Не менее почтительно они приветствовали и Люция.

По просьбе Владилена Мунций рассказал о находке всё, что знал сам.

С большой осторожностью (многие из камней грозили развалиться на более мелкие) обломки были погружены на воздушный корабль.

Владилен обещал принять все меры, чтобы найти недостающие куски мрамора, если только они сохранились в земле, а не рассыпались от времени. Он дружески простился со своими гостями.

– Надеюсь непременно увидеться с вами в ближайшем будущем, – сказал он Мунцию. – Меня очень интересуют результаты ваших исследований.

– Я буду рад встретиться, – ответил старый историк. – Вы сделали очень ценную и интересную находку. Желаю быстрее найти метеорит.

Он крепко пожал руку астронома и направился к своей машине.

– Люций, – сказал Владилен, – оставьте мне ваш арелет. Я забыл свой на складе. Если вы любите именно этот, то я его верну.

Люций засмеялся.

– Мне всё равно, – ответил он, – на каком арелете летать. Возьмите этот совсем. Я полечу на большом. До свидания, Владилен! Желаю успеха!

Они простились, и вскоре обе машины поднялись в воздух и скрылись за кромкой леса.