Текст книги "Камень Сокрушающий (СИ)"

Автор книги: Георгий Михаилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава Десятая – Буря над Мостом

Прошло около часа покуда старый маг Исгарот, одолев обратный путь по коварной тропе и выйдя к скалистой ложбине, смог наконец-то передохнуть. Замкнув за спиною потаенный проход Исгарот выступил на мост, но не одолев и десяти шагов без сил привалился к прохладным каменным перилам. Солнце все еще припекало, зудели крыльями лесные инсекты, из лежащей под мостом сырой пропасти выклубилось облако докучливого гнуса. Отложив в сторону посох и жадно припав к баклаге с водой, старый Исгарот вроде как перевел дух и даже немного отдонхнул, но тревога от сердца и не думала отступать. Вглядываясь в бегущую вниз дорогу, Маг с минуты на минуту ожидал появления врага: вот-вот вдали должны замаячить темные фигуры, хищно залязгать ятаганы головорезов и рассыпаться алыми сполохами заклятия Варантийского колдуна. Но враг всё не показывался, словно затаившийся где-то в тени и замышляя неизвестное коварство. Разбитый тракт пустовал, старый Маг все никак не находил себе покоя всей душой ощущая присутствие некой довлеющей скверны, будто бы на округу опустилось невидимое глазу мрачное облако, до краев исполненное злонамеренной власти. Помешкав немного и худо-бедно успокоив сердце, Исгарот поднялся на ноги и беспокойно зашагал вниз, обратно к разбитому тракту; по бокам от каменных перил у самого оконцовья моста возвышались почерневшие от времени статуи древних рыцарей-паладинов. Вытесанные из алого камня исполинские воины правой рукой опирались на длинные мечи, левую-же высокого воздевали над головами гордо удерживая некогда позолоченные кубки. – Первые паладины, Инноса всеблагого Чашники! – взмолился шепотом отец Исгарот, – Даруйте-же мне храбрость дабы вынести ниспосланные пытания, дайте-же сил дабы лиха избегнуть и ношу тяжкую лица не уронивши выносить!

– Молитесь небось, праведный отче? – из-за спины Исгарота раздался скрипучий, наполненный наглым пересмешием голос. Вздрогнув от неожиданности и ухватив посох обеими руками, пожилой Маг обернулся: вальяжно подбоченившись со стороны Монастыря к нему вразвалку подходила облаченная в черные хламиды фигура, не изобличить в которой чернокнижника Барадара мог только полный незнакомец.

– Вострепещут бледные Миртанийцы за Нордмарского идола своего, а жрецы, радовавшиеся в нем, будут рыдать о пропавшей славе! – молвил Барадар, бесстыдно уставившись на опешившего Мага Огня. – Ужели не ожидал повстречать меня тут, почтеннейший служитель вечного пламени?

– Напротив, – процедил отец Исгарот стиснув посох холодеющими пальцами, – Как раз таки ожидал, тебя тут и дожидался, только думал что придешь ты с другой стороны.

– Блажен всяк смиренный кто милостыни ждет у порога, – захохотал Барадар, – Только боюсь не к тому ты порогу пришел, ас-сайед! Вот и подумал от незнания, что я с другой стороны появлюсь!

– Нет, не так, – молвил Исгарот строго, – Не так написано в Законе! Блажен не ждущий, а подающий: ибо сказано, что милостыня избавляет от смерти и не попускает сойти во тьму, ждать-же следует не милостыни а милости Божией – только в ней есть сила переступить любой порог, с какой-бы стороны он не лежал. Оттоль напрасно ты, Закона не зная, ломишься в ворота монастыря. Тот, кто с чёрным сердцем к горе ступает, низвергнут будет с горы!

– Напротив, о ученейший среди ученых, – сказал Барадар и лицо его расплылось в елейной ухмылке, – Тот, кто извека для очей людских незаметный ступает в тени – перед тем и горы расступятся, и всяка откроется дверь! Да и к чему бы мне ломиться в ворота, коль скоро твои собратья – великомудрые, ученые слепцы сами отворили их для меня? Его Преподобие, досточтимый настоятель Серпентес учтиво пригласил меня отобедать, там-то мы с ним и обсудили некоторые очень важные вещи…

– Настоятель Серпентес? – гневно перебил Исгарот, – Не смей лгать! Преподобный отец Пирокар, да умножит Иннос годы его, он – единственный подлинный предводитель и настоятель обители Господней на этом острове. Что до Серпентеса, то перед ним стоит Магистр Ультар, рукоположенный самим Пирокаром на будущее верховодство. Так что ложь твоя коротка, тёмный странник, и не умалит благомыслия державных. Убойся-же их гнева и отступи!

– Пирокар мертв! – злобно прошипел Барадар, но сразу-же смерил себя наигранной милостью, – Но впрочем, негоже скромному монаху вроде тебя совать нос в заботы вышестоящих. Тем более что совсем скоро перед тобой появятся тяжелые заботы, от которых отвертеться будет не так уж и просто, хотя… – перебил сам себя Барадар, преисполнившись снисходительной важности, – Хотя сегодня я склонен чувствовать себя щедрым. Слушай-же, слабосильный кудесник: если по собственной воле услужишь мне и укажешь на вещь, которую ищу, то соизволю так уж и быть даровать тебе свободу, добром помилую и отпущу – вот мое слово! Подумай, прежде чем неблагодарно лаять в ответ: время твое ушло, старый Маг! Ты немощен и сед, а твоя вера не стоит и того пустого ветра, что поднимают твои ссохшиеся от бесконечных молитв губы. А ведь нагл будет тот народ что не пощадит старца и не уважит седин его – так что, старец, поведай о вожделенном мною предмете, раскрой, где тот мерзкий вор что вместе с рабом моим порочным умыкнул мою вещь и будешь прощен, вознаграждён мерой золота, и на все четыре стороны отпущен – так я клянусь, а мое слово многого стоит!

– Как орёл налетит народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши, – горько молвил отец Исгарот, – И будет он есть плод скота твоего и плод земли твоей, доколе не разорит тебя! И будет теснить тебя во всех жилищах твоих, доколе во всей земле не разрушит стен, на которые ты надеешься. Вот явился и ты – первый из многих посланников Белиара, и вкрался коварством как аспид в чертоги святой обители на которую досель не смела падать даже и тень зла. Но напрасно трудишься, напрасно ты напрягаешь члены свои и разум, ибо все твои труды иссохнут как только коснется их Длань Карающая, искомый-же предмет тебе не разыскать – он сокрыт, и останется сокрытым во веки веков, так что забудь о нем и убирайся прочь, обратно во тьму. Ты – служитель плутовского бога, покровителя воров и теней, лживого Белиара раболепный наперсник – пошел прочь, убирайся, уходи в места пустынные и молись!

– Жалкий раб, отродье, охвостье собачье! – возопил взбесившийся Барадар и со всех ног бросился на старого Мага, – Рабом моим станешь, на веревке с ошейником тебя к Хозяину потащу!

– Убирайся! – взмахнув посохом Исгарот, с губ его сорвалось заклинание огня. Рассыпавшись искрами, навершие посоха воспламенилось и сошедший с него огненный шар с гулом полетел в сторону чернокнижника. По-змеиному спружинив, Барадар увернулся и в два длинных прыжка отпрянул назад, спешно подбирая опалённые края своих длинных хламид. Глаза его налились кровью и хищно сощурились. Одним ловким движением он сбросил с правой руки замшевую перчатку и, ощерив зубы в свирепом оскале, выбросил перед собой оголенную руку. На указательном пальце его правой руки которая больше походила на длинную, когтистую лапу дикого зверя, виднелось неприметное колечко с оправой, сработанное из помутневшего от времени серебра. Но пытливый взгляд отца Исгарота мигом приковался к выступающему из-за оправы камню: то был совсем маленький кристалл, не больше половины мизинца, но иссини-черная его поверхность казалось пугающе бездонной, жадно поглощая каждый всполох заходящего солнца.

– Прочь, твои козни бессильны перед небесным пламенем, отродье Белиара! – воскликнул Исгарот и, вновь замахнувшись посохом, послал в сторону Барадара второй огненный шар. С гулким шуршанием и кипятя вокруг себя воздух, шар сверкнул над полотнищем моста и было разбился о тонкую фигуру чернокнижника, но тут из камня на его кольце выклубились длинные пряди чёрного дыма и, овившись вокруг шара, поглотили его без следа. Из глотки Барадара вырвался клокочущий смех победителя:

– Несчастный дурак, хуже смерти ждет тебя участь, – сказал он, воспаряя над мостом. – Не утруждай себя заклятиями против Бога теней, ибо магия Солнца бессильна перед моим подлинным владыкой! Из камня на кольце чародея поползли огромные клубы дыма, окутывая его завесой непроницаемой тьмы. Грозной тучей навис Барадар над ссутулившимся Исгаротом. Старый маг, в потрепанной временем мантии и с закомлистым посохом в руках, казался теперь ничтожно малым и померкшим, словно убоявшись чёрного облака.

– Иннос! – воскликнул Исгарот ударив по облаку сизой молнией, но только искры прыснули в разные стороны, тьма-же не отступилась. Сгущаясь пуще прежнего, чёрная хмарь окольцовывала Мага Огня, уже к его посоху потянулись первые змееподобные ленты дыма, из-за мрачной завесы гудел злорадный голос Барадара: – Несчастный, хуже смерти ждет тебя участь!

Припав на колено, Исгарот выставил посох перед собой упирая его конец в полотнище моста. – И свет во тьме светит, и тьма не объяла его! – повторял он словно скороговорку древнее заклинание огня. Содрогнувшись, суковатый посох ослепительно вспыхнул, мост под ним заходил будто разбитый внезапной судорогой, среди сгустившийся непроницаемо тьмы внезапно вспыхнул огромный светильник и, расширившись над Магом Огня, озарил округу всполохом яркого света. Гадко зашипели съежившись дымные змеи, чёрное облако Барадара подернуло незнамо откуда налетевшим вихрем, оно стало расползаться на крупные, лохматые нити и задалось чешуйчатой рябью. Было проглянуло солнце и показалось, что вот-вот Барадаровы чары будут наконец сломлены, но чернокнижник не мешкая собрался с силами и, процедив сквозь зубы короткое проклятие, пуще прежнего искривился в хищном оскале. Вновь сгустилась чёрная туча и, навалившись на светильник Мага с утроенной силой, страшно побагровела. Опустив веки старый Исгарот стал нашептывать молитву, всеми силами удерживая норовящий выскользнуть из рук посох.

И так они боролись – столкнувшиеся над пропастью твердыни. Несколько раз ярился пожаром светильник, пронзая вспышками белых лучшей налетающую тьму, и столько-же раз багровела страшная туча, всползая змеистым дымом и наваливаясь на Исгарота с чудовищной силой. Тяжело приходилось старому магу: хоть он черпал силу в молитве и, раз за разом повторяя имя Господне, наливался благодатным могуществом, но тем не менее ощущал, что с каждым новым ударом тьмы облако крало сил все больше и больше, ровно как в тот раз в саду при Часовне, когда он вздумал тягаться с таинственным черным камнем.

– Помоги мне, Иннос! – отчаянно вскрикнул Маг, чувствуя что силы его покидают. Ярко вспыхнул светильник вновь разгоняя завесу, парящий в воздухе чернокнижник было пошатнулся и рухнул на мост, но тут не выдержал магический посох и, предательски выскользнув из слабеющих рук Исгарота, мигом рассыпался на тысячу тлеющих щеп. Раскрывшийся комок белого света погас и на старого Мага лавиной обрушилась тьма.

– Несчастный, хуже смерти ждет тебя участь,– услышал он голос Барадара, теперь уж не гулкий как прежде, но гнетущий холодным спокойствием, триумфом укрепившегося победителя.

Исгарот ничего не ответил. Он лишь беспомощно содрогнулся, ощутив как тьма сомкнулась над ним, по щекам покатились холодные слезы. Съежившись беспомощным комком на мерзлом полотнище моста, он в последний раз повторил живительные слова молитвы и умолк. Хищная тишина окутала округу. Под злонравный шелест дымных змей и угасающее дыхание Мага, воспаривший пуще прежнего чернокнижник ликовал: – Несчастный, – повторял он, – познай-же Бездну, щедрый дар Хозяина моего, где будут прозябать опоры души твоей, где будет ей суждено страдать до кончины века!

Но тут над Монастырским долом разнесся чей-то громоподобный голос:

– Так будет при кончине века: изыдут Вестники, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов!

Вместе с появившимся из ниоткуда голосом на монастырский мост обрушился вихрь, свирепыми порывами вспарывая чёрную тучу. Отец Исгарот зажмурился и в страхе припал к мосту. Он не знал что и думать, но к изумлению сердце его стало наполняться необъяснимой радостью и надеждой. – Слава тебе Иннос-владыка, слава тебе пресвятой Господи! – закричал старый Маг, воздевая распростертые руки к небесам. Вихрь-же все выл, грозно ярясь и разбиваясь об окрестные скалы, чёрное облако Барадара вконец изодрало на нити высоко закружив над монастырским разлогом, самого-же чернокнижника и вовсе не было видно: обратившись в мглистую летучую мышь, он прорвался сквозь ветер и устремился на север, оглушая лесные макушки и скалы трусливыми воплями.

Тем временем налетевшая незнамо откуда буря стала утихать. Отец Исгарот почувствовал что на небосвод вновь вернулось солнце, воздух потеплел и наполнился чудесным благоуханием. Старый Маг все еще ничком лежал на мосту, на душе его было спокойно, но из благоговейного трепета перед свершившимся чудом он не решался поднимать лицо, лишь только повторяя про себя славу Господню.

– Ну-же, сын мой, вставай! Чего ты лежишь? – обратился к нему по-отечески мягкий, утешающий голос.

– Ужели это ты, отец Небесный, Иннос-Владыка? – с трепетом воскликнул Исгарот, все еще не смея подняться.

– Нет, всего лишь скромный его слуга – последний из рабов Божьих, – весело ответил голос. Тогда Исгарот приподнялся и, выпрямив взор, чуть было не расплакался от радости: в золотистой мгле и россыпях заходящего солнца перед ним стоял сам настоятель – великий магистр Пирокар.

– Отче, преподобный отче! – Исгарот бросился целовать колени своего старого наставника, но тот мигом подхватил его под локти и, благословив, поднял на ноги.

– Учитель мой Пирокар, – сказал Исгарот все еще приходя в себя от потрясения, – Так значит вы живы! А монастырь, тогда…

– Все живы, да и монастырь как и впредь стоит на своем месте, – ответил с улыбкой Пирокар, – Нашу древнюю твердыню не так-то уж просто потревожить. Но пойдем-же! Сражение с чернокнижником порядком тебя потрепало, мастер Неорас должен позаботиться о твоих ранах. А ведь медлить нам нисколько нельзя, каждая минута стоит дороже всех сокровищ Миртаны. Мы пока-что на шаг опережаем врага, но шаг этот короток и стоит нам немного замешкаться, завозиться под стать нашей старой привычке, как враг мигом нагонит нас и тогда… Тогда будет потеряным абсолютно все, и завеса тьмы опустится на мироздание. Но полно, – перебил сам себя Пирокар, – Прежде забот ты должен восстановить силы, идем! Битва выиграна, но впереди грядет война.

Глава Одиннадцатая – Братство Огня

Только переступив гостеприимный порог Монастыря, отец Исгарот ощутил себя полностью здоровым, словно вовсе не и случилось с ним опаснейшее состязание с чернокнижником на мосту. Древняя обитель Магов огня, путь и побитая неумолимым временем, все еще являлась последним утешающим домом на Хоринисе, куда всяк забредший мог найти себе пригожий угол. Сам Исгарот последние годы Монастыря несколько сторонился, ибо доносящиеся до него кривотолки о упадочности общинных порядков вселяли неуверенность в душу, теперь-же глядя на покойный и по-домашнему улежный быт братства, он и сам упокоился сердцем. Очевидно, все россказни про падение монастыря являлись злым промыслом недругов. Исгарот укорил себя за маловерие и с тревогой подумал, верно-ли было отправлять таинственный артефакт к Магам Воды, в столь непростой и опасный путь. Потягивая живительную микстуру мастера Неораса, он взирал на разгорающиеся под небосводом звезды, стараясь мысленно разыскать своих давнишних спутников, но безуспешно. Время в Монастыре словно застыло, невзгоды грядущего и бурные беспокойства внешнего мира от живущих в общине братьев отгораживали высокие защитные стены.

Вдоль засаженной кипарисом аллеи заскрипела телега, это многотруженные послушники катили летний урожай раннего винограда, из которого готовилось известное всем Монастырское вино. Где-то вдали, на высокогорных плато за Монастырем заблеяли овцы, послышался веселый пересвист спускающихся вниз чабанов; за пределами внутренних стен отделяющих обители ученых братьев и главный храм от бытовых построек, гудели и клубились кислыми парами огромные сыроварни. Тут, меж праведными трудами и молитвами, всяким овладевало светлое чувство уверенности, исчезал страх, уходили болезни, забывалась причиненная в миру несправедливость и невзгода. Денно и нощно трудились братья, в поте лица добывая свой хлеб, но труды эти только приносили радость, каждый день утешая сердце трудящихся, ибо были неотделимы от них и оставались с ними навсегда. Повечерию, выходя из молитвенного зала, братья свободно созерцали свой труд: все что стояло на земле, все что плодоносило и размножилось – и виноградники, и широкие огороды с садами, и заросшие сочной травой подолья гор где днесь паслись овцы, и стройные станы часовен, и кельи, и богатые убранством базилики, все это добро было неделимо общим. Согласно порядкам Монастырской общины, сам Верховный Магистр Пирокар не мог претендовать на большее чем скромный послушник, и ровно как послушник добывал преданность и любовь братства своим непокладаемым трудом. По крайней мере таков был Закон. Было вспоминая давно ушедшие годы послушничества, Исгарот не раз говаривал что в те времена Закон неукоснительно исполнялся.

Но как-же с этим сейчас? Что имел ввиду Пирокар, говоря о грядущей войне? Ужели за всей этой смутой лежит тяжелый рок провидения, или наоборот – вырвавшаяся из бездны темная сила, способная смертельно поразить даже привычный Монастырский уклад? Сердце Исгарота терзалось вопросами не смотря на сысканное среди Монастырских стен временное успокоение.

В часовне меж тем ударили в малые колокола, возвещая братьям о начале всенощной службы. Исгарот встал со скамьи и было направился в сторону молитвенных залов, но тут к нему засеменил молодой послушник и, учтиво поклонившись, тихо прошептал свой наказ: Магистры и сам Преподобный ожидали Исгарота в Библиотеке. Поблагодарив послушника и благословив его ко всенощной, Исгарот заспешил и минуту спустя пересек порог главной залы величественного Монастырского книгохранилища. Вдоль длинного мраморного стола, который еще называли Совещательным, восседали представители Высшего Круга: великомудрый настоятель Пирокар во главе стола; магистр Серпентес слывший коварным о правую руку; восседал о левую руку магистр Ультар, праведный и добрый, водивший давнюю дружбу с Магами Воды; рядом с ним сидел магистр Таламон прозванный суровым: бывший Миртаниийски воевода принявший постриг два с лишним десятка лет тому назад, но служивых привычек так и не утративший; кроме Магистров Высшего Круга в зале присутствовало двое Магов рангом пониже: мастера Каррас и Хиглас, известные глубочайшими познаниями в книжном деле и славные искусством начертания рун. Устроившись по краям стола и навостривши писчие перья, младшие братья изготовились вести запись совета.

Двери за отцом Исгаротом затворились сами собой. Подойдя к Совещательному столу, он глубоко поклонился и припав на одно колено, испросил благословения собравшихся. Со своего высокого сидения встал мудрый Пирокар и, взмахнув настоятельским скипетром, осенил Исгарота символом Инноса. Остальные магистры кивнули в знак согласия и, повторив молитвенные слова благословения, велели Исгароту занять свободное место напротив них.

– Братья мои во благе Господнем, м заговорил настоятель Пирокар, – Сё совещание, от года основания обители сто двадцать седьмое, властью своею от Бога дарованной и всеблагим доверием братства скрепленной, засим объявляю открытым! Говорить первым избираю смиренного брата нашего Исгарота, коли на то есть воля собравшихся. Молвите «да», коли так. – по залу эхом пронесся гулкий голос согласия.

– Почтенный всеобщим согласием брат наш Исгарот, – продолжил Пирокар, – Поведай-же нам что с тобою стряслось во греховном внешнем мире, какие постигли злоключения, какая нужда заставила покинуть придорожную Часовню и столкнуться с опасным недругом? Недруг тот – клеврет-ли али министр надвигающегося на остров великого зла? Правдой поведай как было и помни: перед владыкой нашим Инносом всякая тайна становится явной, от брата-же истину утаивший не допущен будет в царство небесное!

– То и то сделает с тобою Бог, – громко вторили заклятие собравшиеся Маги, – И еще больше сделает, если ты утаишь от Меня что-либо из всего того, что сказано Тебе!

Клятвенно ответствуя поведать только лишь истину, отец Исгарот во всех важных деталях рассказал о таинственном чёрном артефакте, о колдуне Барадаре, о двоих беглецах что приютил давеча в Часовне а потом отправил искать Магов Воды, как довел секретной тропой через скалы до и было поплыл с ними, но чувствуя сердцем беду воротился к мосту и, нарвавшись на чернокнижника, сошелся с ним в страшном поединке.

– Братья мои, – воскликнул Исгарот закончив свой рассказ, – Если бы не сошествие с небес благодати Господней, проводником которой явился Преподобнейший наш Настоятель, то не довелось бы мне стоять перед вами и растолковывать тревожные эти события. Но ужели чернокнижник меня сокрушивший, готовый ввергнуть мою бессмертную душу в неизвестную темную бездну, и вправду возвращался из нашего монастыря, досель тут бывавши?

– Благодаря стараниям магистра Серпентеса нам удалось немного приоткрыть планы врага, – ответил ему Пирокар. – Конечно, враг раскрыл нам далеко не все свои планы, но даже малая толика знаний отодвинула тревожащую нас всех тьму неведенья. Враг силен и коварство его нынче не знает предела, но уверившись в своих силах – а, точнее, уверившись в нашем общем слабосилии, врага обуяла гордыня! Напитавшись её дурманящих соков, враг на минуту потерял привычную бдительность и этим самым позволил нам украдкой взглянуть на хитросплетение его козней. Известно, что всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, а всякий город или дом, разделившийся сам в себе, во век не устоит. Магистр Серпентес смог уверить врага в том, что обитель наша раздроблена, что настоятель её и пастырь – безвременно усоп, что братья ощущают на себе ход неумолимых времен и, чувствуя наступление неминуемого рока, с радостью отступятся от древней твердыни своей, презреют законы Бога и, коли кто их попросит с властной но учтивой настойчивостью, то тотчас присягнут тому на веру. Услышавши, что мы готовы безропотно отдаться новому повелителю враг счастливо взалкал и… Но впрочем, будет лучше если сам магистр Серпентес поведает о своей недавней аудиенции.

– Благодарю, Преподобнейший Мастер, – взял слово Серпентес. Голос его, в отличии глубокой и размеренной речи Пирокара, звучал высоко и прерывисто, оставляя за собой впечатление пораженного внутренним сомнением человека и от этого слабого, малодушного. Но горе тому, кто купившись на видимую колеблимость магистра Серпентеса, решил бы, сосчитав его по-настоящему слабым, им снисходительно пренебречь. Предпочитая действовать скрытно, умудренный годами Магистр жалил врагов не хуже пустынного скорпиона, будучи-же выходцем из восточных земель, людей Варанта он знал лучше прежних, засим и решил состязаться с хитроумным Барадаром в коварстве.

– По правде говоря, – продолжил меж тем Серпентес, – Слухи о том, что с общиной нашей творятся скверные дела я распускал исподволь давно, уповая на то, что враг рано или поздно на эти слухи польстившись, в итоге клюнет на них и – и как глупую рыбу, я его мигом из омута выну! Так оно и получилось, но – но право сказать, до того упорным и недоверчивым оказался сей скверный колдунишка, что каждое слово из него приходилось вытягивать чуть-ли не багром, как иные рыбаки тянут из речной ямы старого сома. Помог мне в этом деле непредвиденный, впрочем, случай: не озлись колдун на брата нашего Исгарота за то, что тот скрыл у себя беглецов с вожделенным ему артефактом, то злодей этот к нам бы и вовсе не нагрянул. Но вот поди ж ты: подрубили гадючине хвост, так она и заёрзала! Таким образом я и выведал у колдуна целый ворох подробностей: полчище врага хлынет на наш остров совсем уже скоро, по расчётам чернокнижника орочий флот должен был поспевать следом, не позднее четырех дней, самое большое – недели. Армада эта воистину огромная, паладинам нашим не смотря на всю их отвагу, её никак – никак в одни руки не остановить. Орки ударят по городу и, взяв его приступом, тотчас выступят на Миненталь дабы там соединиться с осаждающими старую крепость сородичами, сомкнув-же силы бросятся поглощать те остати Хориниса, что каким-нибудь чудом уберегутся от первой атаки. Под этим остатками я в первую очередь подразумеваю Онаровы пажити и гнездящихся там наемников опального генерала Ли. Чудовищно, да. И вдобавок очень-очень скверно – но вряд ли кто-либо из нас не подозревал, ну или хотя-бы не представлял себе неизбежную будущность этих картин. Так что на самом деле данные сведенья не так уж и для нас важны.

– Нашествие орков на остров – не важно?! – прогремел магистр Таламон, воинская кровь в его жилах вскипела.

– Напротив, напротив брат мой, – умиротворяюще проговорил Серпентес, – Я лишь хотел добавить недостающую деталь – рассказ о том, что что есть и другие, на мой взгляд более тревожные вести!

– Ну?! – гневно отрезал магистр Таламон.

– У врага, с которым мне нынче довелось побеседовать, оказывается есть новый хозяин! – воскликнул Серпентес и, удостоверившись что собравшиеся маги все как один изумленно зароптали, вернулся к своему сидению с довольной улыбкой.

– Новый хозяин? – молвил магистр Ультар, «но разве чернокнижники Варанта не служат Белиару, своему старому и извечному повелителю?

– Служат, как нет, – ответил Серпентес, – Всем известно что служат, но – но, очевидно, этот колдун предпочел служить другому. Увы, многого выведать не удалось, уж слишком скрытен оказался чернокнижник и скуп на самое малое слово, особенно когда речь заходила о его новом владыке. Лишь только вскользь он посмел помянуть хозяйское имя, когда клялся мне что сдавшихся подобру-поздорову Магов Огня подопечные ему орки трогать не станут, так как «извечные дрязги со служителями Инноса наконец-то забыты, ибо прислуживаем мы больше не Белиару – вечному врагу бога Солнца, а наоборот – состоим в великодушном услужении у нового Великого Владыки, у мудреца прозываемого среди нас Некромантом.

– Знакомо мне это прозвищ, – буркнул под нос преподобный Пирокар, – Знать-бы только тот-ли это Некромант, или кто другой решил наречь себя этим проклятым именем.

– Воистину, трудно угадать, – согласился Серпентес расслышав слова настоятеля, – Да и в моих изысканиях это имя встречалось не раз. Разрозненные сведения о таинственном Некроманте прибывали ко мне из совершенно разных, порознь лежащих уголков королевства – от Венгарда и престольных земель, до мрачных рудников проклятого Миненталя! Где это прозвище только не звучало… Порой мне даже казалось, что Некромант этот на самом деле не один, что персона его многолика и образует некую тайную организацию, секретный круг заговорщиков или какой-то тёмный орден. Иначе-же как одному человеку, пусть даже крайне могучему, вызреть сразу среди всех земель королевства? Но, на всеобщую нашу беду, следов организации я не нашел, да и последок самого Некроманта третьегодни спутался и вконец остыл, засим отбросил я данное изыскание и не вернулся бы к нему кабы не эта встреча с колдуном Барадаром. Вот уж теперь не приходится сомневаться, что Некромант этот вовсе не одинок, что обладает он весьма грозными силами коль скоро ему безропотно подчинились орки вместе с чернокнижниками Мора Сул. Значит все-же есть организация, все-же существует тайный круг, который мы всем нашим могучим орденом проворонили, а теперь и помыслить не можем с чего начинать поиски!

– Откуда мы знаем, что чернокнижник этот не лжет? – задумчиво спросил Ультар. – Разве трудно вообразить что сказ о Некроманте – очередная злоехидная выдумка призванная отвлечь наше внимание и разрознить наши и без того разрозненные силы? Вот бросимся мы очертя голову на поиски нового врага, на разоблачение его новых пут и тенет, а старый недруг меж тем, всем известный и оставшийся таким образом без надзора, хохоча развяжет себе руки и безо всякой борьбы переступит наш порог. Желая врага надурить сами себе голову надурим и в открытую западню как слепцы попадемся!

– Верно говорит брат Ультар, – нахмурившись вторил магистр Таламон. – Меня лично куда больше волнуют орки, нежели какой-то там Некромант. Да и отказываюсь верить что у наших извечных врагов появился некий новый хозяин! Вестимо же, что у церкви Инноса испокон веков существует один только враг: Белиар, повелитель теней, и орды его чёрных приспешников. С ними-же и следует в первую очередь поквитаться. Некромант – разрази его громы, хороша-же выдумка! Небось какой-нибудь Варантийский проходимец, ярмарочный шарлатан и пригудник возомнивший себя очередным повелителем тьмы!

– А как-же таинственный артефакт? – недовольно возразил магистр Серпентес. – Ведь за ним рыщет колдун Барадар и из-за него же он и обрушился на брата Исгарота с досель неведомой нами чёрной магией! Возблагодарим-же Господа за то, что Преподобнейший Пирокар смог вмешаться за нашего брата в самую темную, обещающую стать последней секунду, но что будет когда схожая беда нависнет над всем островом? А ведь колдун проговорился что разыскивает некую «вещицу» – один малый, с его слов «незначительный дар», изготовленный самим Некромантом специально для жителей Хориниса! И заставил бы он принять людей этот «дар», не стрясись с ним сквернейшая незадача: «дар» умыкнули «гнусные воры», а их приютил некий «придорожный расстрига, беглый инок Магов Огня» дерзко укрывающий грабителей в своей ставшей «бандитским притоном» часовне.

– Это так он изволил меня величать? – скривившись в невольной улыбке, спросил отец Исгарот.

– Пустынный аспид питает к тебе темнейшие чувства, – ответил магистр Серпентес с еле слышимой усмешкой, – И очень желает с тобой поквитаться, да вот неудача за неудачей! Впрочем, надеюсь что он и впредь будет оставлен в дураках, тем паче что аспид этот нынче пожелал-бы поквитаться и со мной.

– Я искренне сочувствую беде брата Исгарота, – молвит магистр Таламон, – Видит Господь, на его судьбу выпало нелегкое испытание, тягаться со столь опасным врагом. Но тем не менее брат Исгарот поступил неразумно, отправив артефакт вместе с двумя слабосильными незнакомцами к Магам Воды. Справятся-ли эти двое со столь вожделенной врагом ношей, преодолеют ли все опасности пути? Было бы лучше принести артефакт в Монастырь, особенно если он является оружием врага, тайного-ли или явного. Вот уж точно сыскался бы среди наших стен способ обратить оружие против хозяев!