Текст книги "Уклонист"

Автор книги: Георгий Лопатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Через пару секунд начался жестокий обстрел из минометов и гранатометов с китайской стороны. Тут подоспели китайские самолеты прорвавшись сквозь заслон ПВО и позиции особенно первой линии снова стали перепахивать бомбами. Первая волна, потом вторая... А вот со второй было что-то не так. Хлопки были какими-то слабыми.

– Газы!!!

– Да ты прямо провидец!!! – истерично воскликнул Авдеев и все одновременно натянули противогазы и загерметизировались.

И вот когда остальные солдаты только-только начали облачаться в защиту. Приятели были во всеоружии, то есть защите.

Несмотря на ветер довольно быстро сносившее все в сторону отравляющие вещества, окопы все равно хорошо накрыло и многие солдаты особенно мотострелки, не успевшие достаточно быстро облачиться в балахоны, корчились теперь в муках, пуча глаза, выблевывая легкие, надсадно хрипя и моля о помощи, хотя помочь им уже ничем нельзя...

"Хоть добивай их чтоб не мучились, – подумал Куликов, увидев как одного бойца корчит в непосредственной близости. – Все равно сдохнут через пару минут".

Китайцы пошли на штурм.

Чтобы как-то скрыть их от прицельного огня позиции десанта и склон забросали дымшашками. Они довольно быстро все окутали плотным туманом, благо ветер все же сносил большую часть дыма, но обзор все равно оставлял желать лучшего и это давало наступавшим шанс подобраться очень близко.

Снова как и ночью в атаку устремились многие сотни, даже тысячи солдат, но на этот раз огонь велся с очень редких позиций, в основном из пушек БМД, но даже их мощных стволов было мало.

Сержантский состав носился по окопам, поднимая солдат и швыряя их к огневым точкам.

– Огонь! Огонь!!!

Кое-как удалось восстановить дисциплину и плотность огня значительно возросла, правда точность оставляла желать лучшего. К тому же китайцы к этому времени преодолели уже половину пути, теперь их не могли остановить даже минные поля, потому как их разминировала своими ногами первая "ночная" волна атакующих. Лишь редкие хлопки взрывов показывали что какие-то мины остались не обнаруженными.

Опять мешали вражеские минометчики и гранатометчики с высоты напротив, коих долго не удавалось подавить и первая линия обороны, тонула во взрывах и дыму, что приводило к большим жертвам.

Китайцев удалось все же приостановить и нанести им хороший урон, когда они уже почти наполовину преодолели высоту и промазать было сложно, даже если вообще не целиться и водить стволом из стороны в сторону. Их к тому же снова забросали гранатами, но ответный шквальный огонь, так называемое усиление первой линии необученной слабой духом пехотой сделало свое дело и первые солдаты в панике стали покидать свои позиции перед лицом неумолимо наступающего врага.

– Стоять! Назад! – грозными окриками пытались остановить беглецов командиры.

– Пристрелю суку!!!

Но угрозы и призывы из-под противогаза не доходили до беглецов и вскоре началось повальное бегство. Вскоре даже самым дисциплинированным уже было не удержать позиции, потому как они не могли обеспечить необходимую плотность огня чтобы сдерживать вал штурмующих.

– Отходим! Отступаем!

Десантники оставили высоту последними.

Помогая раненым, своим и пехотинцам, брошенных своими сослуживцами, они двигались ко второй линии. Солдаты второго эшелона открыли шквальную стрельбу по высотам первой уже занятой первыми китайскими солдатами сгоряча ринувшихся в погоню, тем самым прикрывая отступающих.

Впереди бегущие пехотинцы, от страха позабыв все и вся на свете, налетели на минные поля и начали подрываться.

– Идиоты! Бараны!

Специально для отступления в минных полях перед второй линией имелись участки с программируемыми минами, то есть их можно отключить и бегать по ним сколько вздумается. Но беглецы забыли где находятся такие проходы, хотя их специально отметили веточками.

Наконец они сообразили что к чему (но не потому что вспомнили, а просто увидели что на каких-то участках их товарищи не подрываются) и все ломанулись в эти проходы.

Несмотря на плотное прикрытие, китайцы все же ударили отступающим в спины, уж слишком велика была в них месть. Их там скопилось довольно много и отступающие рисковали не дойти до спасительного рубежа живыми, но и на этот случай была предусмотрена уловка.

Позиции первой линии изначально не собирались отбивать назад после оставления и их рванули. Сотни тонн взрывчатки разрушили то что не смогли разрушить китайцы своими обстрелами, а заодно уничтожили все передовые отряды китайцев что уже чувствовали себя победителями.

– Нате выкусите! – прокричал один из бойцов, развернувшись и показав в сторону сплошной стены черного дыма, разлетающейся во все стороны земли, камней, кусков человеческих тел, неприличный жест. – Нас голыми руками не возьмешь!

Как только последний солдат оказался в безопасности минные поля вновь активировали.

***

Вот очередная ночная атака китайцев. Хоть без применения газов и то хорошо...

Вторую линию пришлось после продолжительных кровопролитных боев оставить. Не считаясь с потерями китайцы во что бы то ни стало хотели смять последний рубеж обороны русских, перли под пулеметный и гранатометный огонь, на мины. Но выбить "прижатых к стенке" было не просто. Те кто уцелел после первых сражений на высотах получили неоценимый опыт ведения боев.

Люди словно развивали в себе непостижимое мифическое шестое чувство, позволяющее им предугадывать события и еще загодя на них реагировать: выбраться из окопа за пару секунд до того как в него попадет минометная мина, заряд из гранатомета, пригнуться за мгновение до обстрела из крупнокалиберного пулемета.

Хотя многие наверняка скажут что этому есть рациональное объяснение. Мозг штука сложная, он в автономном режиме успевает обработать гигантское количество визуальной и звуковой информации. Человек все видит и слышит, но не всегда сознательно заостряет на этом внимание, а вот подсознание работает на полную катушку и в нужный самый критический момент подает сигнал к действию и солдат пригибается или выскакивает из окопа когда на него падает мина.

Но и это развитое шестое чувство бывало подводило и потери все равно росли, а вот подкреплений как раз давно уже не было. И оставление третей полосы оборонительного рубежа оставалось лишь вопросом времени. Вот только какого времени: часы или может даже дни?

Кроме того третью линию в последний момент оснастили комплексами "Арена" что устанавливают на танки для борьбы со средствами поражения – противотанковыми гранатометами и огнеметами. Поговаривали что их сняли с танков, все равно до их применения еще далеко, а здесь они ой как нужны.

Этот комплекс автоматически обнаруживал и отстреливал гранату что подрывала ракету или гранатометный снаряд. В итоге почти восемьдесят процентов снарядов со стороны китайцев просто не долетало до цели. Хорошее подспорье, что ни говори.

– Во лезут! Во лезут, а! Ну прям чистые зомби!!! – восклицал сосед по окопу.

Да, напор китайских солдат их маниакальная фанатичность поражала, даже пугала.

– Наркотой их кормят что ли?!

Куликов не знал и не хотел знать. Ему это все равно. Он продолжал размеренно отстреливать короткие очереди по настырно взбирающемуся вверх противнику.

Вадим только отстраненно для себя заметил что в живых как правило оставались вот такие бодрячки способные во время боя о чем-то в какой-то странной веселой манере болтать о пустых и зачастую отвлеченных вещах. А вот зажатые, серьезные, трусливые погибали пачками, собственно они уже почти все перемерли.

Но и этот боец ему не нравился. Слишком уж он активный или излишне храбрый.

"А как там говорил Белый на счет этих храбрецов без меры? – невольно начал вспоминать Вадим. – Никогда не дели окоп с кем-либо более храбрым чем ты..."

В какой-то момент Куликов не успел еще ничего сообразить, понять, как тело его уже схватив правой рукой соседа за шиворот, падало прочь из окопного кармана в щель-проход. Мгновение спустя карман сотрясло от мощного взрыва, разрушившего стенки и завалив землей выскочивших бойцов.

– Во блин... – отряхнулся солдат. – Да ты реальный интуит!

– Отходим...

На ватных поначалу ногах, Вадим стал отходить к соседнему карману, потому как их разрушен и уже ни на что не годен.

В этот момент он подумал, а что ему собственно мешает прямо сейчас сделать ноги? Позади никого нет. Китайцы вот-вот прорвут их линию, начнется форменный бардак, ищи его свищи. А если и поймают свои, то всегда можно отбрехаться что отбился от своих в суматохе сражения, потерялся и тому подобное. Так что его тут держит? Здесь, где его в любой момент могут подстрелить или вообще взорвать, так что одно мокрое пятно останется?

Вадим еще раз оглянулся на запад. В свете взрыва он увидел убегающего солдата, то и дело опасливо оглядывающегося назад.

"А вот похоже человечек не только думающий как я, но уже действующий... – подумал он. – Или просто трус, поддавшийся секундному порыву, а не рассчету..."

Неожиданно солдат взмахнул руками, дернулся и упал лицом вперед.

На мгновение Вадима охватил ступор. Не от того что дезертира убили, не от того что на его месте мог оказаться он, а от того, что солдат упал неправильно. Из подсознания пришел ответ на вставший вопрос: если бы ему попали в спину, как и следовало ожидать, ведь повернулся спиной к врагу, то он с гораздо большей вероятностью упал бы именно на спину, таково уж странное свойство механики тела при попадании в него пули. А этот упал на живот, значит...

– Сзади! – закричал Куликов, дергая напарника-пулеметчика.

– Что?

– Китайцы в тылу, говорю!!!

– Да?! – удивился солдат и тут его глаза расширились от изумления.

– Да! Сам смотри!!!

– Ё!

Китайцы уже были видны в свете очередной вспышке от взрыва.

Пулеметный и автоматный огонь скосил их первые ряды, но китайцев было слишком много и на них долго еще не обращали внимание, пока первые из атакующих не проникли в окопную сеть.

Завязалась суматошная схватка, стреляли в упор, доходило до рукопашных, но изменить что либо и отбросить противника уже не представлялось возможным. Получился эффект молота и наковальни и китайцы зашедшие в тыл наконец соединились с теми что атаковали в лоб и тут уже поделать что либо было невозможно. Противник стал распространяться по высоте в глубь и вширь как какая-то зараза.

Солдаты после нескольких неудачных контратак отступили, с боем оставляя высоту.

– Димон, живой! – взмахнул рукой Бардов.

Его поддерживали два солдата.

– А ты как?

– Штыком в ногу получил... Но я тому косоглазому ублюдку один глаз выбил и все мозги в придачу!

– Молодец.

Солдаты продолжали отход, к счастью китайцы не думали преследовать. Они одержали победу. Достигли свою цель чем и удовлетворились. Все равно больше на данном направлении укреплений у русских нет.

– Кстати, с Новым Годом!

– Чего?

– Того самого!

Вадим машинально посмотрел на свои часы имеющих функцию календаря. Так и есть, вот уже как пять минут наступил Новый 2042 год.

– Салют только запаздывает, – добавил Бардов.

И в эту минуту высота рванула тем самым можно даже сказать праздничным фейерверком. На воздух взлетели погреба со скудными остатками боеприпасов и минные закладки, хотя вряд ли этим удалось убить много китайцев наученных прошлыми горькими опытами, но если пару десятков удалось завалить и то хорошо.

***

Эти недели беспрестанных боев выдались для офицеров оперативного командования и лично для генерал-полковника Колдунова очень напряженными. Контролировать такую протяженную линию обороны очень непросто. Китайцы в своеобразной разведке боем лезли на всей протяженности Линии Бородино выявляя ее слабое звено, теряя при этом немыслимое количество солдат, и в какой-то момент в Новогоднюю ночь прорвали ее. И теперь готовились идти дальше.

– Кольцов! Ну где тебя опять носит?! Где последние разведанные?!!

– Одну минуту товарищ генерал-полковник... Уже вот-вот все будет готово...

Через пять минут адъютант появился в кабинете раздраженного оперативного командующего.

– Наконец-то...

Генерал выхватил сводки из рук капитана и стал их жадно просматривать.

Линию Бородино с боями пришлось оставить почти полностью. Последние подразделения оставляли свои позиции и откатывались назад. Оставленные районы тут же занимали большие массы китайских войск. Уничтожить их средствами РСЗО уже не представлялось возможным в виду того что почти все установки залпового огня были уничтожены ответным огнем китайцев, а те что уцелели отведены назад. Так что китайцы практически безбоязненно хозяйничали на занятой территории. Они перегруппировывались, чтобы как только будет получен соответствующий приказ продолжить наступление. А то что он вот-вот поступит ни у кого не оставалось сомнений.

– Так... совпадение районов сосредоточение войск противника семьдесят процентов с прогнозируемым. Отлично. Дай связь с Москвой.

– Слушаюсь товарищ генерал-полковник!

Связь удалось установить только через десять минут. Колдунов также резко схватив трубку и прокашлявшись в кулак, произнес:

– Товарищ верховный главнокомандующий, прошу подтверждение на проведение операции "Горячий снег"... Так точно. Совпадение семьдесят процентов от прогнозируемого расположения... оценочная численность войск противника попадающая под действие пятьсот-шестьсот тысяч человек, а также техники до тридцати процентов.

Прошла минута в полном молчании, во время которой в трубке, что генерал продолжать держать у уха, не прозвучало ни звука, только пощелкивание статики да шифровальной техники. Наконец он со сдержанной радостью отчеканил:

– Слушаюсь товарищ верховный главнокомандующий! Выполняю!

Генерал положил трубку и со зловещей улыбкой глухо произнес:

– Недаром будет помнить вся Россия про день Бородина...

Колдунов пододвинув блок управления ввел необходимые коды и мгновение помедлив нажал на кнопку.

Мгновение спустя вся Линия Бородино потонула в ослепительных вспышках, раздался гром сотрясший горы до основания, возникшая жара оплавила и превратила камни в стекло, и сотни тысяч вражеских солдат превратились в невесомый пепел...

ЧАСТЬ IV

ДЕЗЕРТИР

Глава 17

Вадим Куликов, запахнувшись в бушлат бродил между палаток лагеря разбитого в чистом поле, под ногами скрипел только что выпавший снег, и мелко вздрагивал. Но не от холода, хотя середина января не самый теплый месяц в году, да еще в центре Сибири, где даже несмотря на глобальное потепление царила стужа. Более того время от времени он останавливался и раскрывался давая себе хорошенько промерзнуть сбрасывая стремительно волной накативший жар. Просто он так эмоционально "отходил", сбрасывал скопившееся за последние недели напряжение. И не только он испытывал отходняк, а все кто участвовал в боевых действиях последних дней.

Каждый приходил в себя по-разному. Большинство как например Юрий Бардов – взводный нацик, банально упивалось до беспамятства. Оставалось только удивляться тому, где он и ему подобные брали водку да еще в таких неумеренных количествах.

Другие, как тот же Тимур Авдеев, курили не переставая раскуривая новую сигаретку от только что скуренной до самого фильтра. И не факт что все обходились привычным табаком...

Третьи вроде Алексея Белого шутника и балагура, без умолку болтали, несмотря на то, что их никто не слушал, вспоминая истории из своей жизни, какие-то байки, просто что-то придумывали, лишь бы отвлечься. Иногда таких говорунов пробирал истеричный смех от какой-нибудь ну очень бородатой шутки или эпизодом истории казавшейся смешным только им...

Были и такие кто эмоционально стух настолько, что им требовалась полноценная психиатрическая помощь с уколами и таблетками для успокоения. Но таковых больше всего оказалось среди пехоты, тех кого только-только набрали по призыву и мобилизовали, выдернув из устроенной жизни, теплых постелек и бабы под боком.

Даже те кто вел себя вроде бы нормально, как будто ничего не случилось: не было тяжелых боев, не теряли боевых товарищей с кем долгое время служили вместе, прятались за этой обыденностью как за скорлупой, пытались подавить напряжение повседневными занятиями, но нет-нет, а с кем-то то и дело случались срывы.

Вот и сейчас кто-то что-то дико прокричал, и раздалась длинная автоматная очередь. На звук тут же бросилось несколько человек, чтобы спеленать забуянившего товарища по оружию.

Вадим только лишь чуть обернулся в сторону инцидента. Это был уже не первый и наверное еще далеко не последний случай.

– Мн-да... обмельчал народец... – прошептал он с горькой усмешкой. – Прав был великий поэт, сказав: богатыри не вы... то есть не мы. Не богатыри мы, это точно. Да и доля нам тоже досталась не сахар... А уж сколько вернулось с поля боя... батальон наберем от двух бригад, уже хорошо будет.

В бою редко когда задумываешься об опасности, человек просто старается ее избежать не осмысливая, в бою работает подсознание, инстинкты. Сознание же притупляется, это срабатывает защитный механизм психики, чтобы человек просто не сошел с ума от царящего вокруг безумства, так как война есть порождение хаоса. Но проходит время, непосредственная опасность для жизни уходит, и то недопережитое непосредственно во время происходящих событий возвращается, обрушиваясь словно водопад.

Только сейчас Куликов в полной мере осознавал, сколько раз он мог погибнуть и лишь чудо, какое-то проведение спасало его от верной смерти в то время как люди вокруг него гибли пачками. Память словно садист раскрывала самые страшные эпизоды словно в замедленном воспроизведении, кадр за кадром.

Вот он вместе со всем разведотрядом наводящего ракеты систем залпового огня попал в засаду. Пуля врезалась в дерево всего в пяти сантиметрах от его головы. А вот подствольная граната вспахала снег и землю всего в метре от его тела, и непонятно что его спасло от осколочного ранения в этом случае.

Вот они вызвали огонь на себя, и взрыв накрыл вражеский отряд, что их преследовал и почти настиг. Но замешкайся они всего на секунду и вместе с китайским отрядом погибли бы и они в полном составе, и термин "вызов огонь на себя" приобрел бы в этом случае буквальное значение.

А сколько раз провидение спасало его в окопах Линии Бородино? Жалкие мгновения отделяли его от вечности забвения, когда в карман окопа где он только что сидел и непонятно что заставило его спешно покинуть, падала минометная мина или стреляли из противотанкового огнемета выжигавшего все и вся, пригибался на самое дно когда по его позиции с противоположной высоты лупили из автоматического скорострельного гранатомета, банальные пули наконец свистели над головой.

Вадим с упрямством садомазахиста переваривал все что смаковала память выдавая одну за другой порцию ужасов. Куликов знал, точнее чувствовал, что лучше сейчас все это пережить, перемучиться, чем забыться от водки, курева или задвинуть путем игнорирования как делают его товарищи по взводу. Все эти методы только отстрочат неприятные воспоминания, и они ударят в будущем гораздо больнее. Намного больнее.

Так он и ходил шаг за шагом, наматывая круги по полю вокруг лагеря в вечерней темноте, осыпаемый снегом.

Именно с этого поля их: остатки Сто тринадцатой и Сто седьмой бригады ВДВ принявших первый бой с китайцами под Красноярском, по сути попав в хорошо организованную засаду, а потом взяв штурмом эти в тайне построенные укрепления и понеся при этом чудовищные потери, в числе прочих перебросили на Линию Бородино. Посадили на самолеты, аэродром как раз находится под боком и забросили на голые горы, чтобы там в горах, в камне, в промерзшей земле, подручными средствами и материалами возвести примитивные укрепления и сдержать несметную орду китайской армии.

Бородино... Линия Бородино.

Командующий генерал-полковник Колдунов назвавший так наспех возведенную оборонительную линию, по мало что значащему в стратегическом плане но громко звучащему поселению знал что делал, особенно не забыв напомнить солдатам, что такое Бородино в историческом плане, показав фильм, поведя лекции, распространяя стихи Пушкина.

Психологический фактор "сыграл" в полной мере и в том числе поэтому, а не только из-за чувства долга, приказа и прочего, солдаты стояли насмерть как их предки стояли и бились с ордой Наполеона. Но, как и тогда в 1812-м году, несмотря на нанесенный противнику значительный урон, русским войскам перед превосходящим числом и мощью противника пришлось отступить.

Впрочем, отступление было предвидено, все прекрасно понимали и в первую очередь командующий Колдунов, что хилые укрепления, возведенные за несколько дней практически голыми руками вечно удерживать невозможно и к моменту отступления для врага была подготовлена доселе невиданная ловушка.

Как только русские войска отошли, а китайцы заняли все мало-мальски пригодные площадки в районе занятой Линии Бородино для сосредоточения войск перед дальнейшим наступлением по всем фронтам, были взорваны ядерные мины.

В итоге почти вся первая волна китайской армии, что двигалась на запад, превратилась в радиоактивную пыль. А это сотни тысяч солдат, а то и весь миллион, если считать с теми, что целыми подразделениями погибли на подступах к Линии Бородино сжигаемые ракетными установками залпового огня и непосредственно во время штурма.

Миллион, если учесть раненых. От таких потерь понесенных за несколько недель любая другая современная армия уже погибла бы, а политическое руководство бы пошло на попятную, особенно если учесть что поставленные цели не достигнуты и сколько еще потребуется жертв чтобы их достигнуть неизвестно.

Любая, но не китайская армия и не китайское руководство. Миллион для них не то что не фатален, он почти незаметен на фоне огромного человеческого потенциала.

По сути, все это гигантское сражение на Линии Бородино, есть ни что иное, как разведка боем – выяснение реального потенциала противника, то есть России. И за первым миллионом придут другие миллионы, даже десятки миллионов, если не сотни...

Они уже идут.

***

Но и отходняк тоже затягивать нельзя иначе солдат просто раздавит личными переживаниями и они превратятся в настоящую размазню, а там и до суицидных настроений недалеко. Так что через пару дней командиры стали наводить порядок и восстанавливать дисциплину, втягивая солдат в привычный распорядок дня, загружая их делами и тренировками.

– Алексей, чего ты постоянно смотришь на небо? – во время зарядки на бегу спросил Тимур Авдеев у Белого.

Алексей перестал глядеть в небо и резко ответил:

– Что надо, то и высматриваю.

– Боишься пропустить ответный ядерный удар? Так я думаю, мы даже не сумеем определить, что пришла наша смерть и уж конечно ничего не сможем сделать, чтобы как-то спастись. Нас накроет одним махом и разнесет на атомы.

– Нет, этого я не боюсь... точнее не это высматриваю, – после короткой паузы с хмурым видом ответил Белый.

В последнее время от того весельчака, что все знали в начале службы, практически ничего не осталось. Белый больше не шутил, разве что по-черному. Но тут все понятно.

– А что?

– Ты что реально не в курсе?! – удивился Бардов и увидев непонимание Тимура, пояснил: – Камрад по движению облаков высматривает направление ветра. Алексей немного приболел уранофобией, боится как бы ветерок не принес с востока радиацию. Мы ведь там хорошенько намусорили в этом плане.

– Ах вот оно что!

– Именно! Дело дошло до того что он приобрел у кого-то дозиметр и как только ветерок немного меняет направление и начинает дуть с востока тут же проверяет его показания.

– Правда?! – засмеялся Авдеев. – Лёх, это действительно так? Ты и вправду купил дозиметр?

– Кривда... – отмахнулся Белый.

Куликов посмотрел на небо. Тяжелые серые облака медленно ползли с запада на восток неся в себе снежные заряды точно цепеллины-бомбардировщики бомбы, и бояться что их накроет продуктами распада не стоило.

– Не думаю что нужно так уж сильно опасаться что нас накроет радиоактивная пыль, – заметил Тимур. – Заряды были не такими уж и мощными, максимум десять килотонн. Кругом горы, так что все получилось очень компактно, далеко опять же, больше сотни километров. И потом снег все присыпал, так что до весны точно бояться нечего.

– Да я ему это уже все говорил, – усмехнулся Юрий. – Да только он слышать не хочет.

Белый с этой уранофобией еще больше насупился и бежал красный как рак от недовольства, что обсуждают его слабость.

– А все-таки классно мы их поджарили! – в который раз восхитился Юрий Бардов. – Жаль что я не видел как их сжигало гадов!

– Увидел бы, сам бы вместе с ними сгорел, – подметил Вадим.

– Это точно! Но я не об этом, я к тому, что так их и надо мочить ублюдков косоглазых!

– Ага, – едко заметил Тимур. – Запоганим собственную землю...

– А нам один черт! Что ее отберут китайцы, что она будет радиоактивной.

– Еще лучше, радиоактивной, но нашей. Вот и получается что мы как собаки на сене, ни себе, ни другим.

– Ты что это, думаешь, что лучше бы мы уступили свою территорию китаезам?! Вот так вот взяли и отдали по первому требованию?!! – враз набычился Бардов.

В такие минуты в нем снова просыпался ярый националист фашиствующего толка.

– Нет, но... надо как-то по-другому выбивать противника. А то оглянуться не успеем, как всю Россию бомбами забросаем. Сами причем... В чем тогда смысл?

– Ну да, тоже верно, – вынужден был согласиться Юрий, остывая. – Но как по-другому? По-другому их не остановить, враз нас сомнут...

Перспектива куда ни глянь вырисовывалась безрадостная и оставшееся время зарядки солдаты провели молча.

Но к обеду они снова повеселели, благо хороший повод: во взвод вернулся снайпер Дюнкун.

– Уже! – удивился Куликов.

– Так точно товарищ младший сержант! Меня и задело-то чуть-чуть осколками. Царапины!

Бардов хоть и нацик все же расщедрился для эвенка и откуда-то выудил на свет божий бутылку водки.

– Это надо отметить.

– А если лейтенант нагрянет? – забеспокоился Авдеев.

– Не нагрянет. Он сейчас сам с бодуна, – отмахнулся Бардов.

– С чего бы это?

– Старого приятеля встретил и тоже как русский человек это дело отметил.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю. Так что ему сейчас самому вышестоящего начальства бояться как огня надо, капитана или даже майора.

– Но капитанов почти нет, – кивнул Тимур. – Все куда-то умотали вместе с майором кроме дежурного. Ну а про полковника и говорить нечего.

– Вот именно.

Наконец нехитрая "поляна" состоящая из армейских сухпайков была организована, а водка разлита по металлическим стопкам. Стопочки были из какого-то подарочного набора, что Бардов оприходовал еще во время прочесывания города в каком-то раскуроченного толпой магазинчике. Тогда все только начиналось и местные жители гоняли китайцев как бешеных собак уничтожая их имущество, учиняя погромы магазинов и закусочных, ну и мародеря заодно.

– Товарищ старший сержант привет передает, – опрокинув первую порцию и закусив галетой, поделился новостью Дюнкун.

– Хм-м, с чего бы это? – удивился Авдеев, с усмешкой посмотрев на Вадима.

"Издевается гад", – подумал Вадим про Коржакова пославшего привет.

– Как это с чего?! – воскликнул Дюнкун, ничего не зная о непостных отношениях Куликова и Коржакова. – Товарищ младший сержант спас товарищу старшему сержанту жизнь, вынеся его из-под обстрела!

– Да ты что?! – воскликнул уже Бардов, выпучив от удивления глаза.

Об этом эпизоде вообще никто не знал.

– На кой?!!

Приятели громко засмеялись, оставив Дюнкуна в полном недоумении.

– Сам не знаю, так уж получилось. Извините, – смеясь, сыграл смущение Вадим, разведя руками. – В следующий раз исправлюсь.

– Извинить?! Да ни за что!

– Наверное испугался, – продолжил Куликов, – что он самостоятельно выберется из возможного плена, перебив всех китайцев голыми руками несмотря на пулю в районе сердца, а потом меня догонит и тоже пристукнет!

– Ну ты даешь! Чего не рассказал-то что старшего сержанта спас?

– Да как-то времени и повода не было... как и желания. Как он кстати? – спросил Куликов у немного ошалевшего странным поведением младших сержантов Дюнкуна.

– Идет на поправку. Через месяц уже выпишется, восстановится и где-то еще через месяц к нам во взвод вернется.

– Вот же блин! – засмеялся Юрий. – Живучий зараза. Но и два месяца тоже неплохо.

– Это точно! – засмеялись младшие сержанты.

***

Для поддержания боевого духа, а также напоминания, что ничто не забыто, никто не забыт, учинили торжественное построение с живым оркестром и присутствием шишки со свитой из штаба фронта. Генерал, произнеся длинную речь сводившуюся к простому изречению: победа будет за нами, приступил к главному для чего собственно и приехал – награждениям.

– Теперь понятно где пропадали наши капитаны и майоры, – хмыкнул Белый.

– Ага, составляли и уточняли наградные списки, – согласился Авдеев. – Кому чего перепадет.

Все невольно посмотрели на Вадима.

Церемония выходила длинной. Солдат все вызывали и вызывали, генерал что-то произнося лично награжденному вручал награды не вешая их на грудь, так как это еще больше бы удлинило церемонию, крепко пожимая руку, бойцы развернувшись к строю в ответ орали: "Служу России" и чеканя шаг возвращались обратно на свое место. Это надо сказать порядком утомительно и неуютно, (на морозе все-таки) особенно для тех, кому наград не видать и для тех кому все блестящие цацки на груди по барабану.

Лично Куликов предпочел бы сейчас поваляться у печки-буржуйки в палатке и помечтать... Помечтать о том что он где-то далеко отсюда в тепле... в теплой стране, на пляже, а вокруг загорелые девушки, можно даже чернокожих так как он в отличии от Бардова не расист, в очень откровенных бикини, а то и вовсе топлес...

А ночью одну такую горячую девчонку себе в бунгало... А может даже и не одну, а сразу три! С такими деньгами как у него себе можно позволить многое. Кроме того это хороший капитал чтобы заработать еще больше.

Но как убраться отсюда, можно сказать с передовой, так далеко да еще за границу? Без соответствующих документов за пределами полевого лагеря десяти шагов не сделать. Патрули внутренних войск так и шныряют кругом хватая всех кто покажется им просто подозрительным для дальнейшего выяснения. Не говоря уже о многочисленных постах на дорогах. И постов этих так много что на всех бабла точно не хватит.

Беда...

"Неужто мне и вправду уготована участь провести на этой войне от первого до последнего дня? Если конечно раньше не убьют..." – с горечью подумал Вадим.

– Димон, ты че, оглох?! Или столбом вкопанным прикинулся?! – яростным шепотом воскликнул Бардов, толкнув его локтем.

– А? Чего?! – встрепенулся Куликов.

– Тебя зовут!

– Шутишь?

– Какие к черту шутки!

– Младший сержант Куликов! – вторично раздалось по громкоговорителю, и Вадим понял, что его действительно вызывают.