Текст книги "Уклонист"

Автор книги: Георгий Лопатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Отсюда противник мог выдвигаться на своем транспорте. Да что там транспорт, противник мог это расстояние пройти на своих двоих, благо, что тут местность хоть и горная, но это не те кручи, что дальше на востоке. Помнится, немецко-фашистским войскам потребовалось всего пара месяцев не шибко быстрого марша, чтобы преодолеть схожее расстояние и почти ворваться в Москву. Лишь ценой огромных потерь столицу тогда удалось отстоять.

"А удастся ли отстоять Красноярск?" – подумал генерал.

Уверенности в этом у него не было. В конце концов, это ведь не столица и на схожие гигантские потери никто готов не был. А в столице как раз не очень-то и понимают, что если падет Красноярск и противник перейдет этот рубеж, то падение Москвы лишь вопрос времени. Очень короткого времени. Противника нужно держать за Енисейским кряжем любой ценой.

Попытки разбомбить места сосредоточения вражеских войск также ни к чему не привели. Данные области хорошо прикрывались аналогами, а если быть совсем точным, то копиями новейших российских зенитных систем С-500. Ни один самолет не мог подобраться ближе, чем на двести километров.

Пущенные с дальних дистанций тяжелые крылатые ракеты не добирались и до тридцати км. до цели, уничтожаясь суперновейшей системой создающей на пути объектов плазменное поле.

Противник двигался, не встречая на своем пути препятствий, а то, что удавалось сделать, являлось для них не более чем досадной кратковременной помехой, на которую по большому счету и внимания обращать не стоит.

– Товарищ генерал-полковник...

– А...

Колдунов вырванный из плена тягостных размышлений, обернулся.

– А, это ты Кольцов... Принес?

– Так точно. Простите за опоздание.

– Ничего... – отмахнулся генерал.

Вместо пяти минут информацию обрабатывали все десять.

Капитан протянул генералу папку с распечатками последних разведанных и докладов разведгрупп. Колдунов погрузился в их изучение и чем дольше изучал, тем больше хмурился, а под конец подавленно прошептал:

– Миллион... Миллион только в районе Канского сосредоточения.

Капитан прикрыл глаза, заново переживая полученный пару минут назад шок, когда он ознакомился с полученными данными. Вся российская армия столько не насчитывает, сколько вот-вот на них обрушится. Под Красноярском к сегодняшнему дню едва удалось собрать четверть миллиона.

Да, по всей стране идет спешная мобилизация и подтягивают резервистов, но к моменту, когда их будет миллион, китайцы на западном направлении соберут все десять. А если учесть их мобилизационный потенциал, то действительно становилось совсем плохо, так плохо, что невольно начинали трястись коленки, горло перехватывало, а в животе противно урчать и бурлить.

– Ну что ж... вспомним все заветы великих полководцев прошлого, – бормоча под нос, подошел к настенной карте генерал Колдунов. – Ну Кольцов, что там великие говорили по нашему случаю, в частности Суворов?

– Э-э... не знаю, товарищ генерал-полковник.

– Не правильно. Не-могу-знаек он вообще терпеть не мог. Лучше ответить ему неправильно чем: не могу знать. А говорил он в том духе, что воевать нужно не числом, а умением. Что мы и постараемся сделать. Созывай штаб, будем думать, где пойдет противник и на каком этапе его лучше встретить. Нам кровь из носу, и прочих мест, но нужно выбрать выгодное поле для первого боя.

– Есть... – выдохнул Кольцов, подумав: а есть ли у них это умение?

Ведь всякий опыт появляется только с практикой, на что нужно время. И есть ли это время, чтобы набраться столь ценного опыта? Дадут ли его китайцы или размочалят еще до того как опыт будет получен? А если дадут, удастся ли его в принципе применить? Тот еще вопрос...

***

Штаб собрался быстро, на нем оперативный командующий генерал-полковник Колдунов озвучил последние разведданные.

– В районе Канского сосредоточения по последним данным скопилось около миллиона солдат противника. Это максимум что он может содержать в данной местности просто физически. Так что с учетом того что силы продолжают прибывать противник вот-вот пойдет в первое решительное наступление. Считаю жизненно необходимым сыграть на опережение. В атаку на превосходящие числом силы идти конечно глупо, – сказал генерал-полковник увидев недоуменные взгляды, – но мы должны навязать им бой в тактически выгодных нам условиях. Я считаю, что такие условия есть в районе линии населенных пунктов Таежный-Зеленогорск-Бородино-Саянский-Агинское, – провел ломаную линию с севера на юг командующий. – Севернее Таежного слишком крутые горы, южнее Агинского – болота и снова крутые горы. Но эти сто километров относительно плоской местности особенно в районе Бородино нужно надежно перекрыть по имеющимся высотам. Создать на них многоэшелонированную линию обороны...

– Бородино... – хмыкнул кто-то задумчиво.

– Да, – тоже криво усмехнулся Колдунов. – Действительно навевает кое-какие ассоциации. Более того, мы должны стоять так же как тогда, в тысяча восемьсот двенадцатом году стояла армия Кутузова при ТОМ Бородино против Наполеона. Думаю даже, что замам по политической части будет нелишне прочитать солдатам соответствующие лекции и даже показать фильм... "Война и мир" кажется, а то нынешняя молодежь совсем историю не знает... На счет фильма, это конечно если время будет. Собственно оно вряд ли найдется даже на лекции, потому что двигать войска начнем уже завтра с помощью всего доступного транспорта: самолеты, поезда, грузовики... Переброска должна быть массированной и пройти в очень короткие сроки.

– А такого же дерьма как со Сто тринадцатой не случится?

– Будем надеяться, что нет... но гарантировать как вы сами понимаете ничего нельзя, – вздохнул Колдунов. – Мы зачистили еще три опорных пункта противника, вытравили их с помощью рябят майора Ливецкого и более разведка подозрительных мест не выявила. Сейчас они работают под Абаканом, где скорее всего, судя по пришедшим данным, вновь понадобятся ваши услуги майор.

– Да нет проблем.

Все невольно посмотрели на командира батальона химических войск, можно сказать героя проведенных зачисток. Китайцев в этих норах травили качественно, настоящим ОВ из которых зарин самое безобидное из того, что применялось.

– Но может все-таки чуть поближе к городу товарищ генерал-полковник. А то линия... Бородино, слишком близка к противнику. Можем не успеть развернуться... и тем более качественно закрепиться. У города это сделать проще.

– Лучше все-таки подальше... – хищно усмехнулся Колдунов. – Что касается того, что успеем или не успеем – должны успеть. Нам придется, рискнуть иначе китайцев будем встречать уже непосредственно под Красноярском. Чего естественно делать не хотелось бы. Более того, каждый километр от Бородино до реки Енисей китайцы должны густо полить своей кровью и удобрить кишками...

Лицо генерал-полковника стало жестким, до каменности и все поняли, что именно так все и будет. Китайцы дорого заплатят за каждый пройденный километр.

– Все. Готовьте людей к марш-броску.

Глава 14

Ночью выпал настоящий снег, не тот куцый снежок что то и дело пробрасывал, а настоящий снегопад. Снега выпало так много что не выдерживали ветви деревьев и с треском ломались под его тяжестью. Под его тяжестью прогибались и падали недостаточно хорошо установленные палатки погребая спящих солдат. Благо никто не пострадал и люди сами выбирались из завала.

Поутру солдаты, совмещая полезное с приятным, занимались уборкой очищая территорию от снежного покрова одновременно согреваясь, потому как со снегопадом в Сибирь наконец пришел реальный холод, пусть и запоздавший на месяц. Температура опустилась до минус двадцати.

Тех кто уцелел из Сто тринадцатой бригады после боевых действий разместили в чистом поле на северо-западе в десяти километрах от Красноярска. Чуть дальше располагался аэродром, каждые пять минут принимая по самолету. Улетали они так же часто и такие же полные.

В девяносто девяти самолетах из ста прилетали солдаты, боевая техника и прочие военные грузы. Улетали – жители Красноярска, чувствующие, что скоро в городе реально запахнет жареным. Они буквально атаковали аэродром, забивая посадочные терминалы.

Несмотря на то что солдат на берега Енисея прибывало огромное количество, лагерь в котором располагались остатки Сто тринадцатой бригады ВДВ не расширялся, хотя места вокруг было до черта и больше. Создавалось впечатление, что о них вообще забыли.

– Удивляюсь просто, – недоумевал по этому поводу Тимур Авдеев, перетасовывая карты.

В палатке было относительно тепло, благодаря самодельной печке-буржуйке что изготовили из украденных с дачных участков неподалеку двухсотлитровых бочек. Раньше в них естественно запасались водой для полива огородов.

Кроме того из дачных погребков вынесли все съестное в основном соленья да варенья, разбавляя осточертевшие сухпаи, потому как с полевой кухней что-то не заладилось. В таком мародерстве никто не видел ничего зазорного, все равно житель разбежались, так не пропадать же добру, к тому же в противном случае все достанется мародерам что уже начали шнырять мелкими бандами по окрестностям, да китайцам...

Играли как всегда на сигареты, больше собственно говоря играть не на что. Вадим хоть и не курил, но тоже играл на сигареты и выигрывал довольно часто, что несложно. Ведь благодаря своей хорошей памяти рубашку карт он выучил отменно, а сами карты понятное дело очень долго не менялись, до тех пор пока в полную негодность не придут. Так что выигрыши у него были регулярными и хорошими. Впрочем, приятели были не против, потому как он не курил, и сигареты вскоре вновь оказывались у них разделенные поровну между участниками игры. Что еще Вадиму с этими сигаретами делать? Не продавать же...

– Хоть бы нас переформировали, что ли... Добавили в какую-нибудь другую бригаду.

Тимур стал раздавать карты.

– На войну торопишься? – хмыкнул Алексей Белый, беря в руки свои. Посмотрев, что ему пришло, сделал ставку, бросив в центр две сигаретки. – Ставлю две.

– А чего тут удивляться? – в свою очередь присоединился к разговору Куликов. – Принимаю и добавляю одну сверху... Мы теперь вроде прокаженных.

– О чем ты? – удивился Авдеев, кидая три сигаретки в общую кучку.

– Вот непонятливый человек, – невесело усмехнулся Юрий Бардов, также бросив три белых табачных палочки. – Тебе говорят, что никто не хочет, чтобы мы своими упадническими разговорами о том, как нас отдубасили в хвост и гриву разлагали свежих бойцов.

– Так бы сразу и сказали...

– А мы и говорим. Одно дело знать, что какая-то бригада получила по морде, крепко получила, аж зубы все растеряла и то, вряд ли об этом кто-то узнает быстро, все постараются засекретить, и другое дело собственными глазами видеть тех, кто по морде получил и думать, что нас тоже так же могут разделать как бог черепаху. Кому это надо? Правильно – никому, особенно командованию.

– Да ладно вам, я уже понял, что вы в самом деле... Но что же теперь будет?

– А что будет? Что будет то и будет... – снова взял слово Вадим. – Сейчас расклепают Сто седьмую и может нас объединят с ними.

– А потом?

– А потом суп с котом... Объявят какой-нибудь отдельной бригадой специального назначения, или еще как-нибудь, не суть важно, и в лучшем случае отправят куда подальше с глаз долой. А то и вовсе будут бросать в самые жаркие пекла, пока нас всех в конец не перехреначат и некому будет рассказать правду первых дней войны, смущая умы сограждан. Мы теперь вроде как неудобные свидетели бездарности командования, а что с такими свидетелями согласно жанру делают, объяснять кому-нибудь надо или сами все понимают?

– Бр-р... – поежился Авдеев, недоверчиво глянув на Куликова. – Скажешь тоже...

– А что, похоже на правду... – согласился Бардов. – Ставлю еще две.

Играли по привычке без особой охоты, так что ничего удивительного в том что игра как-то не заладилась, так что Куликову не составило труда выиграть партию на чистом блефе, карта попала стремная. Впрочем, сигареты он снова разделил между всеми. Но все равно кто-то оставался в выигрыше. Вадиму не могло везти вечно, так что даже и он время от времени проигрывал. Сегодня например, на коне был нацик.

– С тобой приятно играть, – хмыкнул Бардов, принимая свои сигаретки. – Кроме того, первого случая конечно.

Приятели скупо усмехнулись, вспомнив, как Бардов проигравшись Куликову в поезде, бегал за чаем каждые полчаса.

"Когда это было? – подумали они все без исключения с незначительными вариациями. – Не иначе как сто лет тому назад, а то и вовсе в другой жизни..."

То что они закончили игру и вышли из палатки оказалось даже к лучшему. Их за этим занятием не застукал старший сержант Коржаков, не пойми где пропадавший целый день. А он к любым азартным играм даже на интерес, относился очень отрицательно. Мог и наказание применить и не посмотрел бы, что они тоже сержанты, пусть и младшие.

– Опять в карты играли?

– Как можно, товарищ старший сержант?! – сделал честные глаза Алексей Белый.

– Знаю я вас...

– Что-то случилось? – спросил Авдеев.

– Да, – сказал Коржаков. – Видите грузовики?

Все посмотрели на дорогу. Там действительно длинной колонной, оставляя длинный шлейф снежной пыли, в сторону их лагеря двигались грузовики и автобусы.

– Это наши товарищи по несчастью.

– Сто седьмая? – скорее констатировал чем спросил Вадим.

– Она... Поможете разместиться.

Приятели невольно посмотрели на Куликова, вспоминая его слова. Еще прокаженные.

– Есть.

После прибытия "товарищей по несчастью" жизнь в лагере немного оживилась, хотя бы просто потому что в поле стояло не пятьдесят палаток, а триста. И потом, чем больше народу тем веселее. Вечно носить траур тоже невозможно. С ума можно сойти.

Правда кое-кому все равно было не до веселья. После переформирования, дополнения людьми отделений, взводов, рот и батальонов, а также назначения новых офицеров, бригаду действительно назвали "отдельной" что-то там со "спец". Одним словом сбывались мрачные пророчества.

Сам Куликов все что с ним происходило переносил плохо. Он по-прежнему с еще большим желанием хотел свалить из армии, а временами горько сожалел что его не подстрелили в прошедших схватках. Не смертельно конечно, а так лучше в ногу... еще лучше даже с потерей оной. Без ноги жить можно и воевать уже точно не придется.

Но его не ранило, даже контузия что он заработал в подземелье от многочисленных взрывов, была легкой и не явилась причиной для госпитализации, как для того же Аллагали, получившего две пули в грудь. Вадим ему даже завидовал. Но и сбежать не представлялось возможным. Ночью как и положено выставлялись посты, а младшие сержанты на постах не стоят, они их проверяют.

"Темнеет уже рано, так что в следующем бою с первыми выстрелами прикинусь мертвым, – твердо решил Вадим, посмотрев в небо, где с востока наползала темнота, словно символ смертельной угрозы. – После чего сбегу. В гробу я видел всю эту войну! Главное чтобы самому в гробу не оказаться..."

Вечером в лагерь неожиданно приехал мобильный кинотеатр – огромный десять на пятнадцать метров надувной экран. Все это установили в поле, расставили двухметровые колонки, аппаратуру и согнали бойцов смотреть кино "Война и мир". Но сначала перед бойцами выступил капитан отвечавший за воспитательную работу, прочитав пространную лекцию о необходимости самоотверженно защищать Родину как это делали их предки двести лет назад.

Никто, правда, не понял только, кто все же задался подобным вопросом как Куликов, почему не подобрали более близкую эпоху, туже Великую отечественную войну, а углубились аж еще на сто с лишним лет. Или про ВОВ нет таких же масштабных картин? Сомнительно.

– И ведь все вживую снимали, – восхитился кто-то масштабностью батальных сцен.

Огонь, дым, люди в разноцветной форме стреляют друг в друга из примитивных ружей, лошади скачут и все это на огромном пространстве.

– Точно не графика?

– Да когда этот фильм снимали и компьютеров-то еще не было!

***

– Подъем!!!

– Товарищ старший сержант, – недовольно произнес спросонья Куликов, посмотрев на часы, показывающие половину третьего ночи. – Честное слово, это даже не смешно... маяться такой дурью как ночными учебными тревогами...

– А я разве смеюсь! – подскочив к Вадиму, заорал ему прямо в ухо Коржаков. – Мне смешно?! Живо подъем засранцы! Это никакая не учебная тревога, а самая что ни на есть настоящая!!! Экипировка полная! Все свое чтобы было на вас! Чтобы через минуту как штыки на построении!

Солдаты зашевелились более активно, сыпля вопросами:

– Что хоть случилось-то?

– Китайцы уже у города?!

– Вот выйдете, и вам все доходчиво объяснят, – ответил Коржаков.

Как же, держи карман шире. Когда это было, чтобы в армии что-то кому-то объясняли?

– Стройся!!! – кричали тут и там лейтенанты и сержанты, следя за тем чтобы никто ничего не забыл и сам не потерялся в суете.

Колонны солдат выстраивались в поле ровными коробочками. Сами солдаты при этом ни черта не понимали, и спросить не у кого. Слышались только одни команды.

– Нале-ево! За мной, бегом марш!

Бежать в полной выкладке конечно не сахар, тем более в темноту, благо хоть поле не перепахано после уборки урожая и подвернуть ногу на кочке почти невозможно.

"А это как раз плохо, – подумал Вадим, – чувствую в очередное дерьмо вляпались. Как бы нас действительно не решили в расход пустить бросив нас в какую-нибудь опасную авантюру..."

– Подтянись! Держать строй!

– Куда бежим-то хоть?! – недоумевали в рядах.

– В аэропорт тупицы! – ответил всем Алексей Белый хорошо ориентирующийся на местности. – До него как раз всего километров пять.

– Ой-ё... – непонятно чему простонал боец. То ли тому, что бежать, не так уж мало, то ли тому, что их все же куда-то отправляют и явно не на оздоровительный курорт.

"Скорее всего последнему", – подумал Куликов, будучи полностью солидарен неизвестному.

Когда они оказались на аэродроме подтвердились самые поганые ожидания. С десяток десантно-транспортных самолетов стояли в ряд и перед ними снова выстраивались солдаты. Офицеры проверяли наличие своих бойцов, и по-прежнему никто ничего не объяснял. Впрочем, солдатам и так все стало ясно. Судя по приглашающе откинутым задним аппарелям самолетов, их сейчас погрузят и куда-то забросят.

– Первая рота, на погрузку с левого борта шагом марш!

– Вторая рота, на погрузку с правого борта шагом марш!

– Третья рота...

Дошла очередь и до роты Куликова. Он вместе со всеми повинуясь неизбежности зашел в огромное чрево своего самолета. По центру стояли какие-то ящики со стороной два метра. Сверху угадывались укладки многокупольных парашютных систем.

– Чует моя жопа, прыгать будем... – хмуро сказал Алексей Белый.

Никто из них, хоть и поступили на службу в ВДВ ни разу не прыгал с парашютом и особо не стремился к испытанию данного экстрима на себе. Так далеко их обучение продлиться не успело, началась война. В конце-концов они не парашютно-десантная бригада, а моторизованная, их дело на БМД кататься.

Максимум что они успели узнать о прыжках за время своего обучения, это несколько тренировок как правильно поджимать ноги и перекатываться при приземлении, а также то что нужно дернуть за кольцо если основной купол не раскроется, и прокатиться с ранцем по направляющим тренажера. Парашют и тот никогда не собирали, они его вообще в глаза не видели.

– Я поражаюсь, безошибочности ощущений вашего странного органа чувств товарищ младший сержант, – хмыкнул старший сержант Коржаков, проходя вперед по проходу. – Правильно, будем прыгать, так что примерьте парашюты.

– А где они?

– Под лавкой боец. Всем одеть парашюты!!!

Бойцы стали доставать из под лавок тяжелые ранцы и толкаясь сбрасывать свои вещмешки и надевать новую амуницию. По крайней мере с этим они разобрались. Впрочем, потом прошел лейтенант и проверил правильность крепления всех застежек и поправлял если что не так, добавляя:

– Перед прыжком вот этот карабин прицепите вот к этой растяжке...

Тупых не было, все понимали зачем это нужно. Не прицепишься и выпрыгнешь так, парашют не раскроется.

– Хм, интересно, а как быть, если кому-то не хватит? – хохотнул Авдеев.

Его поддержали глухим смехом.

– Выбросят без парашюта! – уже откровенно смеялся Белый.

Начали работать двигатели самолетов постепенно набирая обороты из-за чего в салоне стало очень шумно. Но тут начала закрываться аппарель и стало несколько тише. Самолеты один за другим стали выруливать на взлетно-посадочную полосу.

– Значит, парашютов всем хватило, – произнес Белый, – хоть здесь интенданты не сжульничали.

– Сжульничают или чего напутают, их потом самих без парашютов выбросят как раз те, кому не хватило, – усмехнулся Авдеев.

– Товарищ старший сержант, – остановил Коржакова Вадим, – может, сейчас все же скажете что происходит, раз уж раньше секретность была и все такое...

– Будем обустраивать первый рубеж обороны. Вопросы еще есть?

– Никак нет...

– А что с нашими мешками? – спросил Бардов, вертя в руках свой вещмешок. – Куда их? В самолете оставим?

– Почему? Привяжите их вот к этому ящику под номером "три". Он наш.

– А что в нем?

– Боеприпасы и провизия на первое время, – сказал Коржаков и побежал по своим делам дальше.

– А если он при приземлении навернется и там что-нибудь детонирует?

– Значит, останемся без оружия и провизии, – усмехнулся Белый.

– С голыми руками на китаез попрем? – понимающе кивнул нацик.

– Ну почему ж с голыми? – продолжал невесело усмехаться Алексей. – У нас еще автоматы есть, пусть без патронов, но зато со штык-ножами! Как там говорил великий генералиссимус Суворов: пуля – дура, штык – молодец! Так к чему нам эти полные рожки дур? Мы со штыком-молодцом всех китаез мелко-мелко пошинкуем!

Самолет тем временем разбежался и оторвавшись от бетонки полосы лег на курс.

***

Летели в общем-то недолго. Вадим специально время не засекал, но по ощущениям максимум полчаса. Сначала они летели на юго-восток, это Куликов понял, когда самолет через пятнадцать минут полета сделал резкий поворот с креном на левый борт, значит, взяли севернее и теперь уже шли непосредственно к цели.

Солдаты нервничали, кто из-за полета, кто из-за осознания того что они вновь попали в передрягу или скоро в нее попадут, из-за чего очень скоро многие захотели в туалет, а туалета в грузовых самолетах считай и нет. Не под ноги же делать? Приходилось бойцам мужественно терпеть, как и сказано в Уставе: стойко перенося тяготы воинской службы, при этом мечтая о скорейшей высадке чтобы наконец сделать свои большие и маленькие дела.

Многих подташнивало, тоже из-за нервов, а может просто укачало, многие ведь и на самолете-то в первый раз в жизни летели. Но к счастью еще никто не проблевался, опасаясь жестокой мести товарищей, коим пришлось бы дышать блевотиной.

Многие молились. Вадим и не замечал раньше, что у них так много набожных людей. Даже перед боем он не видел, чтобы люди читали хотя бы краткие молитвы, а тут и омовения мусульман и крестные знамения христиан, даже пара буддистов что-то камлает... Может просто не замечал?

"То же мне десант, – с презрением подумал Вадим, поглядывая на одного такого болезного калмыка, не находящего себе места, так что ему даже не до молитвы было. – Как он только с парашютом прыгать станет? В полете ведь обделается если его вообще из самолета вытолкают..."

– Эй, боец, даже и не думай этого делать, – с угрозой в голосе произнес Бардов, тоже увидев, что калмык дошел до ручки.

Молодой парень, также как и они совсем недавно завербовавшийся в армию, едва сдерживался. Побледнел, его щеки то и дело раздувались, ноздри трепетали от глубокого дыхания, глаза закатывались... В общем, все говорило за то, что парня вот-вот прорвет и им всем обеспечено то еще амбре до самой выброски.

– Блеванешь и я тебя выброшу из самолета раньше времени! Богом клянусь!

– А стоит ли? – включился Белый, еще до того как несчастный успел что-то сказать, что вполне могло стать последней каплей.

– В смысле? – не понял нацик сбитый с толку.

– Да я вот всегда поражаюсь подобной логике наказания.

– О чем ты?!

– Помню, когда учился в школе, во втором или третьем классе у одного парня с животом плохо стало, съел что-то не то на перемене... из-за чего часто просился в туалет. Ну, училке это дело быстро надоело и когда он попросился в очередной раз, оставила его в классе. Он терпел-терпел, а потом как пердонет! Звонко так, на весь класс!

Бойцы засмеялись привлеченные рассказом и стали прислушиваться сквозь гул самолета, благо что рассказчик почти кричал и ближайшее окружение могло его слышать.

– И что дальше?!

– А что дальше? Училка его ясный пень за такое дело выгнала, как ты сейчас грозишься выбросить его из самолета. А по классу тем временем разнесся такой едкий запашок, по сравнению с которым хлорпикрин изысканные духи, так что вскоре класс превратился в настоящую газовую камеру, аж глаза щипало и слезы вышибало! Не помогали даже настежь распахнутые окна и открытые двери. Вот и получатся, выгнанный пацан свежим воздухом дышал в коридоре, а мы все мучились. По мне так логичнее было бы этого пацана в классе оставить, а всем остальным выйти. Вот и ты, грозишься выбросить его на свежий воздух, в случае если он блеванет, а сам останешься дышать. Так не логичнее было бы наоборот?

Взвод умирал от смеха. Неизвестно имел ли место быть в действительности такой случай в жизни или же Белый только что придумал эту историю, чтобы как-то разрядить обстановку, но в любом случае его труды не пропали даром. Калмык перестал мучаться, забыв о своем недомогании, также с интересом прислушиваясь к повествованию. А когда оно закончилось, началось самое интересное в их полете.

– Приготовиться! – раздался из динамиков чей-то голос. – Пристегнуть карабины вытяжных линей парашютов к направляющим тросам!

Вадим пристегнул линь вытягивающий парашют за натянутую над головой проволоку. Тут обычное освещение мигнуло и сменилось красным. Стали открываться кормовая аппарель. Внутрь самолета тут же ворвался тугой ветер.

– Началось...

– Первая группа встать! Приготовиться к десантированию! Первая группа пошла!

Сначала за борт самолета скатился ящик с оружием, а потом плотным строем самолет покинули сорок бойцов. Сразу за первой пошла вторая группа.

– ...Вторая группа пошла!

Кто-то все же не вытерпел и сблеванул, но это уже не имело значения.

Вадим вместе со всеми подошли к краю. Было видно как там внизу проносятся темные горы.

– ...Третья группа пошла!

Ящик с боеприпасами и продовольствием покатился по направляющим и ухнул вниз. Тут же стала раскрываться связка парашютов.

Солдаты затоптавшись на месте, наступая друг другу на пятки, стали двигаться вперед и с криками выбрасываться наружу позабыв все правила десантирования: руки во все стороны, ноги тоже, вместо того чтобы сгруппироваться. Выпрыгнул и Куликов, чувствуя, как на вдохе перехватило дыхание и замерло его сердце между "тик" и "так", а потом бешено заработало с перебоями.

Свободное падение наверное длилось целую вечность, но вот его дернуло, замотало из стороны в сторону и над головой к огромному облегчению с шумом и хлопками стал разворачиваться белый купол. Самолет, не мерцая габаритными огнями, сменив курс, продолжал полет, чтобы вскоре выбросить очередную группу.

Самолет сбросил их на небольшой высоте, так что спуск длился не долго, минуты две, после чего последовал жесткий удар о каменистую почву. Тут уж Вадим забыл о своей мечте вывихнуть ногу и приземлился по всем правилам, время чтобы их вспомнить у него было.

В тишине раздался чей-то протяжный матерный крик на букву "б". Куликов повернулся на звук и мысленно повторил это слово. И было от чего: их ящик с боеприпасами, продовольствием и вещмешками приземлился мягко говоря не очень удачно на очень крутой склон горы.

Не удержавшись под большим углом и буквально сдернутый с места порывом ветра наполнивший один из куполов, он покатился вниз, весело подпрыгивая, путаясь в стопах и куполах парашютов. Так он проскакал добрую сотню метров и с жутким треском развалился в небольшом распадке. Можно только догадываться что стало с его содержимым. Хорошо что еще не взлетело все на воздух как совсем недавно кто-то предрекал.

– Могло быть и хуже, – произнес Авдеев, приземлившийся рядом.

– В смысле?

– Боеприпасы могло разбросать по всему склону и потом бы мы все собирали несколько часов, что в темноте не очень-то весело. А так все компактно... грохнулось.

– Тоже верно.

Вадим быстро собрал парашют и затолкал в рюкзак. Лейтенант и старший сержант уже орали, собирая людей из-за ветерка разлетевшихся по большой площади.

Воздух буквально завибрировал от утробного гула. И с юга-запада, заходя на север появились точки новых самолетов. Одна, две, три... Они шли низко, что называется едва не касаясь макушек гор, чтобы не отсвечивать на радарах и не попасть под китайские аналоги зенитных комплексов С-500. В какой-то момент они сделали горку и стали сбрасывать груз. Маленькие черные точечки так и сыпались как семечки из порванного мешка. Из второго самолета с гораздо большим интервалом падали более крупные точки на многокупольных парашютах. Из третьего снова солдаты.

Когда командирам наконец удалось собрать своих людей они повели их на предписанные господствующие высоты перекрывающих все возможные пути движения вражеских войск, где предстояло возвести оборонительные рубежи.

Десантные, обычные грузовые и даже пассажирские самолеты круглые сутки делали один рейс за другим, забрасывая тысячи солдат, бригаду за бригадой на линию Бородино. Вместе с солдатами доставлялись тонны строительного материала, оружия и боеприпасов.

***

С рассветом началось полноценное окапывание. Офицеры наметили будущие окопы, блиндажи, укрепления и солдаты начали долбить мерзлую каменистую землю макушек гор своими лопатками. И обычную промерзшую землю прокопать нелегко, а о каменистой и говорить нечего. Лопатка постоянно высекала искры и камни приходилось выворачивать руками.

"Бедные мои пальцы", – горевал Вадим Куликов и не только он.

– Где этот чертов стройбат со своими инженерными машинами?! – негодовал он. – Они должны рыть эти чертовы окопы!

– Стройбата на всех не хватает, – сказал Юрий Бардов, неизвестно чему ухмыляясь.

– А я вообще слышал что они под Красноярском останутся, – поделился своими сведениями Тимур Авдеев. – Возводить укрепления непосредственно перед городом.

– Понятненько... – хмыкнул Алексей Белый.

В небе снова утробно загудело и на соседний хребет к западу им "за спины" стали десантироваться новые подразделения.

– Предполагается что будет трехлинейный эшелон, – добавил Алексей.