Текст книги "Современный кенийский детектив"

Автор книги: Георгий Анджапаридзе

Соавторы: Фрэнк Саизи,Хилари Нгвено,Дэвид Дучи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Как думаешь, когда отвалится? – спросил инспектор Мбуви.

– Если управляющий будет ездить по асфальту, не скоро.

– Ну, инспектор, выкладывайте, что там у вас?

– Ничего особенного. Управляющий позавтракал в общем зале, а в восемь тридцать поднялся к себе в кабинет.

– Мы слышали, как он вошел, – кивнул я. – Это есть на пленке.

– И все, что было потом, тоже записалось. Кто-то забронировал по телефону номера для прибывающих туристов, в субботу ожидается большой заезд. Около двенадцати он говорил с дежурным администратором, потом в баре проверял запасы спиртного. Вернувшись к себе, по телефону ругался с чиновниками в городском совете из-за перебоев в подаче воды. Потом звонил в Найроби, говорил с кем-то про какой-то "икс", похоже, так они обозначили партию наркотиков.

– Завтра узнаем, что это за "икс", – сказал я мрачно.

– Пообедал раньше обычного в гостинице и поехал куда-то.

– Прямо домой, – уточнил сержант. – Я видел, как он, сидя на веранде, потягивал темноватую жидкость. Конечно, спиртное.

– Без четверти три он вернулся и пробыл в своем кабинете до пяти.

– Он и сейчас в "Санглории", – сказал сержант, – болтает с постояльцами.

– Вот что мы завтра сделаем. Инспектор продолжит наблюдение в "Санглории", а сержант поедет за управляющим, когда он покинет гостиницу. У нас налажена радиосвязь между машинами?

– Это легко устроить, – подтвердил сержант. – Наши рации действуют в радиусе триста миль.

– А можно обеспечить связь с катером? Их передатчик работает на другой частоте.

– Я съезжу в порт утром, быстро установлю на катере нашу рацию и сразу же вернусь в гостиницу.

– Идет! Я предупрежу местных коллег. Контрабандисты стыкуются с "Палмуотером" в семь тридцать. Инспектор, заедете за мной в два часа, поплывем в Малинди вместе с полицейскими из порта. Мы знаем, где судно бросит якорь, и будем неподалеку. Наша задача – помешать передаче груза и захватить контрабандистов с поличным.

– Не оборачивайтесь, сэр, – шепнул инспектор, – два господина за соседним столиком пялят на нас глаза.

У меня от волнения мурашки побежали.

– Под каким углом? – спросил я ровным голосом, ценой больших усилий сохраняя внешнее спокойствие.

– Сто десять градусов.

– Хорошо. Продолжаем говорить как ни в чем не бывало, – велел я, а сам медленно повернул голову и увидел двух белых мужчин, обоим было за тридцать. Один – в черном свитере с высоким воротом, глаза как у мертвой ящерицы. Его приятель – в рубашке цвета хаки с короткими рукавами, тоже не слишком миловиден. Наши взоры встретились, я не спешил отвести глаза.

– Действительно, интересуются нами, – шепнул я своим помощникам. – Либо "голубые" придурки, либо подосланы синдикатом, чтобы дать нам понять: мы обнаружены. Пойдем отсюда. Оружие, надеюсь, у всех при себе?

Расплатившись за пиво, мы разъехались по своим гостиницам: спали в ту ночь чутко, с пистолетами под подушкой.

Глава восьмая

– Орел-III вызывает Орла-I! – громко заквохтало радио, меня точно локтем ткнули в бок. – Орел-I, ответьте Орлу-III.

Я потянулся за микрофоном, убавил громкость и потом ответил:

– Орел-III, слышу вас отлично, пожалейте мои барабанные перепонки!

– Извините, сэр. – Он тоже убавил громкость. – Управляющий только что выехал из гостиницы, я еду за ним. Проехали мост через Ньяли, сейчас поравнялись с клубом "Бахарини". С ним в машине – тот, в черном свитере, что пялил на нас глаза за ужином, а на заднем сиденье – разодетая в пух и прах черная дама, она говорит на кикуйю, я слышал ее разговор со швейцаром в гостинице.

– Молодец! – похвалил я сержанта. – Как "маячок"?

– Замечательная штука, сэр, работает безотказно.

– Отлично! Езжайте за ними и почаще выходите на связь.

– Слушаюсь, сэр!..

Мои часы показывали десять минут пятого. Мы уже были в море. Я находился на мостике вместе с капитаном, он принадлежал к народности гирима. Мне стоило немалых трудов убедить его снять полицейскую форму и надеть штатский костюм. В конце концов он внял моим уговорам, но одежда его была столь легкомысленной, что я опасался, как бы он не продрог. Капитан только усмехнулся в ответ – ему, мол, в море холодно не бывает.

Мы отплыли из гавани Килиндини и теперь уже были в открытом море, берега не видать. Капитан оказался общительным малым, влюбленным в свою посудину. Он не преминул мне поведать, что корпус у нее из стекловолокна, что она делает до двадцати двух узлов. "Джульетта" – так на время окрестили катер по моей просьбе – имела сорок пять футов в длину и встроенные двигатели, на ней гонялись за контрабандистами вдоль всего Кенийского побережья. Лобовое стекло на мостике отливало темно-зеленым, под ним располагались навигационные приборы и радио. Сержант Мачария подключил к общей антенне еще один, дополнительный, передатчик. Три констебля из портовой полиции листали журнал в каюте, а их босс, сидя в складном кресле на палубе, любовался водными просторами.

– Где мы теперь, капитан?

– Недалеко пока, – ответил он, искоса поглядев на меня. – Где-то между курортными поселками Кениата и Шанзу.

Я посмотрел в сторону берега, но не увидел ничего, кроме убегающих за горизонт волн.

– Скоро ли придем в Малинди? – спросил я, но капитан притворился, будто не слышал вопроса. Я чуть было не накричал на него, но вовремя одумался лучше с ним не ссориться, ведь мы всецело от него зависим.

– Ну ладно, капитан. Позови меня, если придет радиограмма.

Я сошел с мостика на палубу и, вцепившись в поручни, уставился на горизонт.

– О чем это вы думаете, если не секрет? – спросил начальник портовой полиции с улыбкой.

– Я наземное животное, плавание на крошечном суденышке по бескрайнему морю внушает мне смертельный ужас. – Он теперь решит, что я законченный трус.

– Между нами говоря, я тоже гораздо уверенней чувствую себя на суше. Не то чтобы я боялся смерти, ведь она неизбежна. Но тонуть в пучине или же разбиваться в самолете – брр! – не хотелось бы такого конца!

– Ежели так, оставались бы на берегу.

– Море прекрасно, оно влечет меня с той же силой, что и нашего капитана Салима. А вы впервые отправляетесь в плавание?

– Нет, доводилось и плавать, и летать. И все же всякий раз вздыхаю с облегчением, ступая на привычную твердь.

Мы помолчали, наблюдая за кипящей за бортом водой и рябью волн.

– Я отлично понимаю ваше состояние, дружище! – вдруг признался полицейский офицер, и взгляд его затуманился. – Причина – в привычном для каждого укладе жизни, дело тут не в личной отваге. Салим, к примеру, умер бы, заставь его расстаться с морем. Для него оно – естественная среда обитания.

– Я спросил, когда придем на место?..

– Я слышал. Дело в том, что Салим суеверен. По его убеждению, называть расчетное время прибытия нельзя, а то случится что-нибудь непредвиденное. Это сродни страху потерять самое дорогое…

Высоко в небе парили белые птицы, медленно перемещаясь к горизонту. Интересно, как они называются?

– Все мы суеверны в той или иной степени, – сказал я. Птицы поодиночке ныряли в воду, охотясь за мелкой рыбешкой. – И не очень-то далеко ушли от тех, кого в начале века Линдберг старался уверить в том, что летать не опасно, а ведь тогдашние самолеты были куда менее надежны, чем нынешние. Недавно я читал в "Таймсе", что самолеты, оказывается, безопаснее автомобилей – статистика об этом свидетельствует. Такие данные должны бы нас успокоить, однако каково оказаться в самолете, терпящем бедствие! Ты как в клетке – сознаешь свою полную беспомощность и ждешь неизбежной гибели.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, Кип, – снова улыбнулся шеф портовой полиции мистер Ньяле. – Помню, было мне лет десять, однажды я взобрался на верхушку пятнадцатиметровой кокосовой пальмы. Поначалу я был так счастлив, чувствовал себя на седьмом небе, стал качаться на ветке. А дерево оказалось гнилое и подломилось; я вцепился в ствол, от страха даже не сообразив позвать на помощь. Летел я долго-долго, пока не стукнулся о землю, так что я знаю это ощущение беспомощности перед лицом смертельной угрозы, о котором вы говорите.

– Что-то разговор у нас невеселый, давайте переменим тему.

– Охотно, Кип! – Мистер Ньяле выпрямился, уперся щекой в ладонь. Расскажите мне, к чему вся эта маскировка и кто этот европеец в каюте.

– Мы идем на перехват лодки контрабандистов, они попытаются доставить партию товара на корабль в районе Малинди.

– Мы бы с этим справились своими силами. – Мистер Ньяле был разочарован. Предстоящая операция теперь представлялась ему пустячной, и его удивляло, почему ее не доверили его людям. – К чему так много оружия?

– Извините, что до сих пор держал вас в неведении, – обратился я к нему со всем дружелюбием, на какое был способен. – Те, кого мы преследуем, не только контрабандисты, но и профессиональные убийцы. Мы ими занимаемся не первый день, так что перепоручать это дело никому не можем.

– Теперь ясно, Кип. – В знак примирения он протянул мне руку. – А я начал уж думать, что кто-то подсиживает меня.

Мы помолчали, глядя на море. "Джульетта" шла на Малинди.

– Мы сейчас напротив Випинго, – сказал мистер Ньяле. – Хорошая скорость. Кто же этот белый?

– Он покажет нам, как пользоваться рыболовной снастью. Бывший офицер полиции, служил в колониальные времена, теперь в отставке. Живет в Мтвапе. Я вчера договорился с ним, что он пойдет с нами в море для отвода глаз – белый рыбак на дорогой лодке ни у кого не вызовет подозрения. Идемте-ка в каюту, я проинструктирую людей, а с капитаном потом потолкую.

В каюте трое полицейских резались в карты. Шотландец мистер Камерон, отставной офицер полиции, беседовал с инспектором Мбуви. Все взгляды обратились в нашу сторону. Я начал с того, что идем мы на весьма ответственное и сугубо секретное задание, а потом посвятил их лишь в самые необходимые детали операции. Когда я кончил говорить, никто не задал мне ни единого вопроса.

– Если нет вопросов, за дело! Проверьте оружие, но на палубу не выходите. – Я обвел взглядом свою армию: лица решительные, никаких признаков страха. – Ян, доставайте снасть, остальные могут продолжать игру, только будьте наготове. Ждите моего сигнала – и сразу все по местам.

– Вас вызывают, сэр! – закричал капитан, приоткрыв люк.

– Иду! – Натянув клетчатую кепку и серый свитер, я взбежал на мостик, к рации.

– Орел-I слушает!

– Сэр, я еду в сторону Ватаму, однако сигналы с преследуемой машины перестали поступать.

– Может, приемник барахлит?

– Нет, сэр! – Голос сержанта звучал отчетливо. – Я проверял, причина не в этом. Скорее всего, наш "маячок" отскочил, либо они его обнаружили. Какие будут указания, сэр?

– О'кей, сержант, слушайте меня внимательно. Я уверен, они едут в Малинди. Гоните туда же. Предупредите Управление национального морского заповедника, что нам придется действовать в охраняемой ими акватории. Потом покружите по Малинди – может, наткнетесь на них. Почаще выходите на связь. Ясно?

– Так точно, сэр.

Я повесил микрофон на крючок и оглядел палубу. Ньяле и Камерон поставили еще два табурета на корму, потом притащили из каюты удочки и банку с наживкой.

– Это и есть рыболовная снасть, ребята, – зычным голосом давал пояснения Камерон. – Удилища сделаны из бамбука, хотя теперь появились синтетические. А это катушка с леской, леску продевают в кольца на удилище, затем привязывают крючок и на него насаживают червей из банки.

– Это блесны, – уточнил я. – Из чего они сделаны?

– Пластмасса, напоминающая по цвету и форме корм для рыб. А вот маленькая рыбешка, тоже из пластмассы, на нее идут хищные рыбины.

Я кивнул, как понятливый ученик.

– Теперь покажу вам, как крепится катушка к удилищу и как закидывается блесна. Скажите капитану, чтобы сбавил ход.

К тому времени, когда лодка достигла нужной точки, мы с Ньяле уже чувствовали себя заядлыми рыбаками. В квадрате 401 320 "Джульетта" легла на якорь. Мы продолжали увлеченно рыбачить, а капитан осматривал в бинокль весь прилегающий район, ожидая появления судна. К половине седьмого улов Камерона состоял уже из трех увесистых марлинов, я же вытащил только рыбу-собаку. Ньяле пока ничего не поймал, но продолжал удить с завидной настойчивостью.

– Вижу судно, сэр. Курс тридцать градусов, – закричал с мостика капитан.

Вооружившись биноклем, я направил его на северо-восток. Сначала ничего не увидел, но, покрутив окуляры, я сфокусировал бинокль, и моему взору предстал средних размеров корабль с серыми надстройками и черными бортами.

– Расстояние до него примерно шесть миль, – сообщил шкипер.

– Вижу цель! – откликнулся я, силясь прочесть в бинокль название судна. Во мне нарастало волнение.

– По местам! – закричал я в люк, ведущий в каюту. Портовые полицейские, побросав карты, прильнули к иллюминаторам, сжимая автоматические винтовки. Инспектор Мбуви отдавал распоряжения, самозванно приняв командование над теми, кто находился в каюте. Все они вглядывались в горизонт, но на таком расстоянии судна без бинокля не увидишь.

Мы притворились, что по-прежнему заняты рыбной ловлей. Судно подошло совсем близко и бросило якорь в полумиле от нас. Теперь можно было без труда прочесть его название: "Палмуотер". Через минуту на верхней палубе появились матросы, а затем и капитан, они уставились на нашу посудину, гадая, что мы тут делаем. Капитан, поглядев в бинокль, решил, что нас нечего опасаться. В другой стране "Джульетта" непременно насторожила бы контрабандистов, но в наших краях европейцы считают африканских полицейских безмозглыми болванами, неспособными устроить западню. Так что они поверили, будто мы обычные рыболовы. Приближался час свидания – 19.30. Я до рези в глазах вглядывался в горизонт – ведь на море можно видеть предметы и после наступления темноты, но никакой лодки пока не было.

Выходит, преступники что-то пронюхали и наша операция провалилась.

– Вон они, сэр! – крикнул наш капитан. Я посмотрел в указанном направлении – и действительно: в трех милях от нас тускло посвечивал керосиновый фонарь. Его то поднимали, то опускали с интервалом в пять секунд.

– Судно, сэр, взгляните на судно! – закричал шкипер.

– Потише, капитан, – заворчал я. На "Палмуотере" кто-то сигналил таким же образом, что и на лодке: вверх-вниз.

– Ребята, они подходят, – объявил я тем, кто был в каюте, но они и сами должны были увидеть контрабандистов в иллюминаторы. – Ян, теперь уходите с палубы.

– Ни за что на свете, дружище! – воскликнул Камерон. – Если я спущусь вниз, то ничего не увижу. Шотландцу, да к тому же бывшему полицейскому, это было бы непростительно. С тех пор как мы разбили англичан в битве при Бэннокбэрне, шотландцы от опасности не бегали.

– А если начнется стрельба и вас ранят?

– Я принял решение, дружище, никакая сила не заставит меня сойти в каюту, в то время как вы тут сражаетесь. Я не красная девица и буду вам полезен. – Он не сводил с меня глаз. – Поймите же, не могу я бежать с поля боя, поджав хвост!

– Ну как хотите. Теперь надо выбрать лески, чтобы не буксировать марлина, когда понадобится развить предельную скорость.

Я сходил в каюту за своим карабином, прихватил пять запасных магазинов к нему.

– Они опускают с борта сеть, – доложил мне инспектор Мбуви, глядя в бинокль.

– Чтобы поднять в ней товар с лодки. – Мне нравилось, что дисциплинированные сотрудники портовой полиции спокойно смотрят в иллюминаторы и не выскакивают на палубу. – Дожидайтесь моей команды!

– Сава сава афанде, – отозвался один из них. – Кама налета ньоко ньоко, сиси тачапа вао! – На суахили это означало, что они готовы проучить злоумышленников, пусть только те позволят себе что-нибудь противозаконное.

– Что это? – спросил инспектор Мбуви. Мы все напрягли слух и услышали нарастающий гул.

– "Палмуотер" разводит пары, – ответил я равнодушно. – Как только примут груз, они сразу снимутся с якоря. Ну что, видно уже лодку?

– Да, я ее вижу, – объявил Мбуви. – Вот, взгляните туда.

Я поднял бинокль и увидел скоростную лодку, имевшую примерно двадцать пять футов в длину. С потушенными огнями она шла прямо на "Палмуотер". Мне показалось, что белый мужчина в плаще смотрит в нашу сторону, впрочем, могло и померещиться в потемках.

– Ну, господа, с богом! – Я побежал на нос катера. – Капитан, полный вперед! Постарайтесь отрезать их от судна. – Я увидел, что Ньяле сжимает в руке винтовку, а Камерон, перегнувшись через поручень, вглядывается в вырастающую из темноты лодку. Неожиданно в правой его руке оказался пистолет.

– Где вы взяли оружие, Ян?

– Трудный вопрос, старина! – Старый шотландец добродушно осклабился. Я прослужил в полиции не год и не два, так что сразу почувствовал: предстоит заварушка. Я начинал еще в Лондоне простым "бобби", потом Малайзия, Гонконг, Нигерия и, наконец, Кения.

Взревел мотор нашего катера, его гул становился все громче, по мере того как нарастала скорость; за кормой пенилась фосфоресцирующая вода. Я заметил, что на лодке возникло замешательство и они сбросили скорость. Дослав патрон в ствол, я снял карабин с предохранителя. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, я закричал в мегафон:

– Стопорите машины! Полиция.

Эхо разнесло мою команду во все стороны, вслед за этим на их лодке взревел мотор, она повернула в северном направлении, и через несколько секунд мы увидели ее корму и языки пламени, вырывающиеся из сопла. Затрещал стеклопластиковый корпус нашего катера, устремившегося в погоню. Упав на палубу, я открыл огонь из карабина, мне вторили все, кто был на катере. Мы шли зигзагами, уворачиваясь от ответного огня.

– Капитан ранен, – выкрикнул я. – Прекратить огонь!

Когда мои люди перестали стрелять, я без труда установил, что контрабандисты вооружены тремя автоматическими винтовками. Их лодка предприняла новый маневр – развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась в том направлении, откуда пришла. Взлетев на мостик, я увидел, что Ян Камерон уже занял место у штурвала.

– Помогите раненому, старина. Не беспокойтесь, я не первый раз стою за штурвалом.

– Преследуйте их, Ян! – Опустившись на корточки рядом с распростертым на полу капитаном, в тусклом свете я разглядел легкое пулевое ранение на левом плече, скорее царапину, на которую другой бы и внимания не обратил.

– Я умру? – простонал Салим. Его трясло от страха, он не сомневался в том, что смертельно ранен и ему осталось жить считанные минуты.

– Да, дело плохо, – солгал я, чувствуя, что во мне нарастает неприязнь к этому человеку. – Не шевелитесь, иначе рана откроется. Один шанс на спасение – не двигаться. Мы доставим вас в больницу при первой возможности.

– Ах, сэр, шаури иа мунгу. Иначе говоря, такова уж воля господня, чтобы пуля угодила именно в меня.

– Кип, они снова поменяли курс, – сообщил мне новый штурвальный, когда я поднялся. – Идут прямо к берегу. Думаю, мы их нагоним, скорость у них не велика.

– Спасибо, Ян, я пойду на нос.

Мистер Камерон оказался прав. Они шли на небольшой скорости, и наш катер настигал их. Береговая линия будто была подсвечена белыми брызгами волн. Расстояние между нами сократилось до трехсот ярдов, и они снова открыли огонь.

– О'кей, господа! – закричал я. – Дайте-ка им прикурить. Оглушительный грохот, вспышки выстрелов с треском разорвали покров ночи, все вокруг заполнил пороховой дым. Их лодка врезалась в пляж, и я увидел пикап "тойота", фигуры людей, шлепающих по воде к машине. Мои коллеги продолжали палить по лодке, а не по бегущим. Я перенес огонь и успел поразить последнего из беглецов. Он вскрикнул и повалился на песок, но дружки подхватили раненого и затащили в машину.

Тут только мои ребята сообразили наконец, что к чему, и стали стрелять по берегу, но пикап уже несся по песку к асфальтированной дороге, обсаженной мангровыми деревьями и кокосовыми пальмами.

Мы осмотрели брошенную лодку, ее каюта и борта были изрешечены нашими пулями. Один бог знает, как его пассажирам удалось спастись. В трюме мы обнаружили двенадцать литровых банок со смолой каннабиса.

Если не считать пробитого лобового стекла на мостике и нескольких отметин от пуль на корпусе, полицейский катер не получил повреждений.

Я связался по рации с сержантом Мачарией и велел ему мчаться на пляж. Пока мы дожидались его, я отправил Ньяле и его людей назад в Момбасу на "Муне" – так называлась лодка контрабандистов – и велел выставить на ней часовых. Портовые полицейские простились с нами, и мы с инспектором Мбуви сели в подоспевшую машину сержанта Мачарии. Тепло поблагодарив мистера Камерона и наших момбасских коллег, мы договорились встретиться назавтра.

По дороге в полицейский участок Малинди я рассказал сержанту Мачарии о событиях, разыгравшихся на море. В который раз мы потерпели неудачу: снова контрабандисты улизнули от нас! Сержант очень горевал, что "маячок", поставленный им на машину Шмидта, перестал подавать сигналы. В участке я посвятил начальника в суть ведущегося расследования. Мы обсудили, как его парни могут нам помочь. Начальник созвонился со своим приятелем – хозяином одной из местных гостиниц, – чтобы нас устроили на ночлег.

Утром ярко сияло солнце, из-за повышенной влажности трудно было дышать. Мы собирались ехать в Момбасу, но тут нам сообщили, что кто-то ждет нас в холле гостиницы. Посетителем оказался офицер отделения уголовной полиции в Малинди. Часы показывали десять.

– Доброе утро! – приветствовал меня местный коллега. – Как спали?

– Спасибо, прекрасно. Ваш начальник был так любезен – без его помощи нам не удалось бы получить номера.

– Я говорил с ним сегодня, мы рады быть вам полезны. Произошло событие, которое, несомненно, должно вас заинтересовать.

– Что за событие? Не томите! – разволновался я. Мне необходимы были добрые вести, чтобы побороть депрессию, возникшую из-за вчерашней неудачи. Это связано с нашими розысками?

– Вам судить. Арестован мужчина народности баджуни, обратившийся к доктору Симпсону. У него пулевые ранения, и доктор сразу позвонил нам. Он ранен в спину и ногу, доктор настаивает на рентгене.

– Замечательная новость, вы меня очень порадовали! – улыбнулся я, но тут же нахмурился. – Одно меня беспокоит. Кто доставил раненого к врачу?

– Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.

– Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?

– Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.

Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы – извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного доказательства и для баллистической экспертизы. Баджуни поместили в отдельную палату, наручниками приковали к койке и поставили у двери двух часовых, присланных из центрального полицейского участка.

На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.

– Входите! – громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.

Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.

– В чем дело? – обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.

– Баджуни убит ночью в больничной палате, – отчеканил сержант Мачария.

Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..

– Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.