Текст книги "Мифы классической древности"

Автор книги: Георг Штоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 53 страниц)

Полный глубокой скорби Тезей похоронил сына под тем миртовым деревом, под которым так часто сиживала Федра, томимая муками любви. И тело Федры погребено было под тем же деревом – в месте, которое так любила она в последние дни жизни: Тезей не хотел лишать своей несчастной жены чести погребения. Трезенские жители стали воздавать Ипполиту почести, подобающие полубогам, и установили в память его ежегодные празднества. Девы оплакивали судьбу целомудренного юноши, любимца Артемиды, принявшего смерть от оскорбленной им Афродиты; они приносили ему в жертву кудри волос и пели в честь его сладкозвучные песни.

Свадьба Пирифоя

(Овидий. Метаморфозы. XII, 210–535)

Пирифой, царь воинственных лапифов, обитавших в Фессалии, мужественный, необоримый герой, много слышал о Тезее и его геройских подвигах и захотел узнать его поближе и помериться с ним силой. Он прибыл в Аттику, в Марафонскую страну, и угнал стадо быков, принадлежавшее Тезею. Когда узнал об этом Тезей, он немедленно пустился за похитителем в погоню. Подпустив преследователя на близкое расстояние, Пирифой быстро обернулся и стал против него готовый тотчас же вступить в бой; но когда противники сошлись лицом к лицу, каждый из них был поражен силой и мужеством другого до такой степени, что забыли они битву, протянули друг другу руки на мир и заключили между собой братский союз.

В скором после этого времени Тезей отправился в Фессалию на свадьбу своего нового друга, вступавшего в брак с Гипподамией, прелестнейшей из всех фессалийских красавиц.

На Пирифоеву свадьбу сошлось великое множество гостей: пригласил он к себе на пир всех фсссалийский царей, многих из друзей своих, живших вдалеке от Фессалии, пригласил также и соседей своих кентавров – дикий, суровый народ, обитавший на соседней горе Пелионе. Тело кентавров было получеловеческое, полуконское: голова и верхняя часть туловища человеческие, спина же и ноги конские. Обширные палаты царского дома не могли вместить всех прибывших на пир, и многие из гостей сели за столы, поставленные в широком, осененном деревьями гроте. Радостный шум стоял в брачных чертогах Пирифоя: пелись брачные песни, многочисленные светильники пылали на алтарях, и гости вкушали ароматные вина и сладкие яства. Юная невеста Пирифоя, блистая красотой, сидела посреди горницы, окруженная толпой женщин, и со всех сторон слышались хвалы красоте ее – все гости завидовали хозяину, вступающему в брак с прелестной девой.

Долго шел пир, несмущаемый ничем. Но в середине его Эвритион, самый дикий и самый сильный из всех кентавров, обезумев от вина, вдруг поднимается со своего места, бросается на Гипподамию и, схватив ее за волосы, увлекает за собой. Следуя его примеру, и остальные кентавры бросаются на присутствовавших на пиру женщин и влекут их за собой. Быстро вскочили со своих мест лапифы и другие герои Эллады; бросились они на похитителей, и пошел в брачных чертогах Пирифоя дикий, ожесточенный бой, какой бывает на улицах города, в который ворвались войска неприятельские. Самые мужественные и могучие из героев Эллады ратуют против грубой силы и зверской дикости кентавров. Тезей напал на Эвритиона: «Какое безумие побудило тебя, – воскликнул герой, – нападать в моем присутствии на Пирифоя и оскорблять нас обоих?» С этими словами бросается он на кентавров и вырывает у них похищенную ими деву. Не говоря в ответ ни слова, Эвритион нападает на Тезея, бьет его своими сильными кулаками в грудь; но Тезей схватил большой и тяжеловесный медный кубок и изо всей мочи ударил им кентавра в лицо: с разбитым черепом падает кентавр, бьет копытами о землю и испускает дух. «К оружию! – вскричали остальные кентавры, видя смерть сильнейшего между ними. – К оружию!» Стали бившиеся метать друг в друга кубками, и чашами, и большими медными тазами; кентавр Амик схватил тяжелый светильник со всеми горевшими в нем свечами и размозжил этим светильником череп лапифу Келадону, но тотчас же и сам упал на землю, пораженный в голову ножкой стола, которым вооружился на него Пелат. Кентавр Гриней поднял с земли высокий алтарь и бросил его в середину лапифов; не прошло кентавру это даром: Эксадий выколол ему оленьими рогами оба глаза. Рэт, самый страшный кентавр после Эвритиона, схватил с алтаря пылающую головню, ударил ею в висок Харакса и всадил ее в рану: вспыхнули волосы на голове у Харакса, и потоком хлынула из раны кровь, шипя, как раскаленное железо, погружаемое в холодную воду. Раненый извлекает головню из раны, вынимает из пола тяжелую каменную плиту и плитой хочет поразить врага; но тяжесть камня была слишком велика: Харакс роняет его из рук, камень, падая, разбивает и Харакса, и стоявшего возле него Комета. Радуясь своей победе, Рэт бросается на других лапифов и убивает юного Корифа и Эвагра; но когда наскочил кентавр на Дрианта, тот всадил ему в шею длинный, спереди обугленный кол. Издавая стоны, старается раненый кентавр извлечь кол, засевший глубоко в кости, и, истекая кровью, обращается в бегство. Вслед за ним бегут и другие кентавры, и в доме Пирифоя остается один Афеидас. Отягощенный вином, он лежал на шкуре мохнатого медведя, вытянувшись во весь рост и держа в ослабевшей уже руке полный вином кубок. Увидав его, Форбас проколол копьем ему гортань и с насмешкой воскликнул при этом: «Смешай себе вино с водой Стикса!» Без мучений умер опьяневший кентавр; черная кровь его разлилась по ложу, на котором застала его смерть, и часть этой крови попала в кубок.

После бегства кентавров из Пирифоева дома битва продолжается с прежней яростью, но сражающиеся дерутся уже обыкновенными своими оружиями. Кентавр Петрей обхватил руками дуб и пытался вырвать его из земли, но Пирифой вонзил ему в ребра копье и пригвоздил его тело к стволу дерева. Пали еще три других кентавра от копья Пирифоя. Диктис ищет от него спасения в бегстве, но падает с вершины утеса вниз и при падении разбивается о высокий ясень. Видит смерть Диктиса Афарей и решается отомстить за него: он отрывает от скалы огромный камень и собирается бросить его в царя лапифов, но Тезей своей палицей разбивает Афарею руку. Убить его герой не желал или не имел времени: он вспрыгнул на широкую спину Кианора и, держа его левой рукой за волосы, правой бил его палицей по вискам. Еще другого врага умертвил афинский герой. Демолеон хотел идти на него с высокой сосной и долго старался вырвать ее из земли с корнями, но, увидав, что Тезей подошел к нему близко, он, не теряя времени, обломил сосну у корня и бросил ее в приближающегося неприятеля. Тезей отскочил в сторону, и сосна попала в соратника Пелеева Крантора. Пелей пронзил Демолеона дротиком. Всячески старался кентавр извлечь копье из раны, но не мог этого сделать. Бросился он на Пелея, намереваясь разбить его копытами, но Пелей прикрылся щитом и шлемом и успел вонзить врагу в грудь меч. Подобным же образом ратовал и Нестор, герой Пилоса: кучами ложились вокруг Нестора окровавленные трупы могучих кентавров.

Благообразней всех других кентавров был Киллар, самый юный между ними. Ланиты его только что начинали покрываться бородой, светлорусые волосы волнистыми кудрями падали по плечам. Тело было сложено так изящно, как будто оно было изваяно самым искусным скульптором; даже нижняя часть тела, конская, была безупречно прекрасна: при блестяще-черном цвете туловища ноги и хвост были белы. Многие из дев-кентавров любили Киллара и оказывали ему внимание; но сам он любил одну Гилоному, прелестнейшую из всех обитательниц лесистых вершин Пелиона. Чтобы удержать за собой любовь Киллара, прелестница старалась всеми средствами усилить красоту свою: гребнем по нескольку раз в день расчесывала свои волосы, украшала их розмарином, фиалками, лилиями и розами; по два раза в день мылась она в студеной, чистой воде горных потоков. Оба они любили друг друга одинаково горячо и никогда почти не разлучались, вместе бродя по лесистым горам и промежгорным долинам. Оба они пришли на брачный пир к царю лапифов и вместе приняли участие в битве, возгоревшейся на этом пиру.

В самом разгаре боя кто-то из лапифов пустил в Киллара копьем и поразил его насмерть. Падающего, подхватывает его Гилонома на свои руки, старается остановить льющуюся из раны кровь и употребляет все средства, чтобы возвратить умирающего к жизни. Увидав же, что Киллар лежит перед ней уже бездыханен, она в отчаянии схватывает поразившее его копье и вонзает это копье себе в грудь. Умирая, она все еще обнимает труп своего супруга.

Все больше и больше теснили лапифы кентавров. Пирифой, Тезей, Нестор и Пелей творили чудеса храбрости; но всех сильнее бился в этой схватке лапиф Кеней, исполин необоримой силы; по воле Посейдона, милостивого к Кенею, его нельзя было ранить никаким оружием. Градом сыпались на него дротики, стрелы и всякие другие орудия кентавров, но лапиф оставался невредим. Увидав, что против Кенея не может действовать никакое оружие, кентавры стали громоздить на него целые горы древесных стволов и скал; подавленный этим бременем, Кеней испускает наконец дух. После его смерти герои Эллады нападают на врагов еще сильнее, и с наступлением ночи битва оканчивается: большая часть кентавров остается на месте, остальные ищут спасения в бегстве. Так одолели герои дикую силу.

В следовавшие за тем дни Пирифой со своими соратниками изгнал остатки кентавров с соседних гор и загнал их на Пинд и на границу Эпира.

Похищение Елены. Смерть Тезея

Недолго жил Пирифой со своей женой: прекрасная Гипподамия умерла вскоре после свадьбы. Подобно Пирифою, Тезей жил в это время также вдовцом; поэтому, несмотря на свой пятидесятилетний возраст, он изъявил согласие принять участие в отчаянном предприятии своего друга в похищении Елены. Эта дочь Зевса и Леды, своей красой и легкомыслием погубившая впоследствии Трою, в то время была почти еще ребенком, но молва о ее красоте шла уже далеко.

Прибыли Тезей с Пирифоем в Спарту и похитили деву в то время, как она вместе с другими спартанками совершала служение Артемиде в ее храме. Похитители бежали со своей добычей в горы Аркадии. Долго гнались за ними спартанцы, но вблизи Тегеи остановились и не преследовали далее похитителей, ибо видели, что погоня была бесполезна. На досуге стали теперь рассуждать друзья о том, что им делать с похищенной девой, и согласились бросить жребий: кому выпадет жребий, тот и возьмет себе Елену. Но при этом положен был еще и такой уговор: получивший Елену должен помочь своему другу похитить другую невесту – какую бы последний ни выбрал. Бросили жребий, и Елена досталась Тезею. Он отвез ее в Аттику, поместил в крепком замке своем в Афинах и поручил ее матери своей, Эфре.

По условию Тезею должно было доставать теперь невесту для Пирифоя. Не привык Пирифой довольствоваться малым: он пожелал похитить из тартара Персефону, супругу властителя теней Плутона. Тезей, дав слово, не мог отказаться от него и последовал за своим другом в царство теней. Пошли они вдвоем и у местечка Колона спустились в подземную обитель Аида – через ту пропасть, по которой нисходил в аид и Эдип. Достигли они почти ворот аида и здесь присели на камень отдохнуть и размыслить о том, как бы ловчее исполнить свое предприятие. Когда же хотели они подняться с камня, чтобы продолжать путь далее, они увидали, что приросли к камню, на котором сидели. Долго пришлось им сидеть на том камне, и горько раскаивались они, что затеяли такое безрассудно-дерзкое дело. Впоследствии, когда Геракл нисходил по этой дороге в царство Плутона, чтобы достать оттуда Кербера, Тезей с Пирифоем простерли к герою руки, моля освободить их. Геракл подал Тезею руку и оторвал его от скалы, боги попустили Гераклу освободить Тезея: он был муж благочестивый и всегда воздавал богам подобающую честь, в дерзкое же предприятие пошел он не сам собою, а вовлечен был Пирифоем. Когда Геракл хотел освободить от скалы и другого страдальца – с громом содрогнулась земля: богам не угодно было освобождать дерзкого злочестивца. Так сидит он и доселе, прикованный навсегда к скале и терзаемый мстительными эриниями.

Когда Тезей возвратился из аида на землю, в царстве его все шло не по-старому: замок его в Афинах был разрушен, мать его Эфра уведена в плен, и Афинами правил новый царь. Во время отсутствия Тезея прибыли в Аттику близнецы Диоскуры Кастор и Полидевк, отыскивавшие сестру свою. Пришли они в Афины и требовали от афинских граждан возвращения сестры. Афиняне отвечали, что у них в городе нет Елены и что они даже не знают, где скрыл ее Тезей. Диоскуры стали грозить войной. Знал Тезееву тайну Академ и выдал ее Диоскурам. Они пошли на Афины, разрушили замок Тезея, освободили сестру и увезли ее на родину; вместе с Еленой увезли они также и мать Тезея Эфру. С той поры Эфра стала рабой Елены и сопровождала ее впоследствии в Трою. Удаляясь из Аттики, Диоскуры наказали Тезея еще и тем, что царем в Афинах поставили врага его Менесфея, Петеева сына, из рода Эрехтеева; он долго, но напрасно стремился завладеть афинским престолом. Вступив в Афины, Тезей не встретил сочувствия к себе; Менесфей же был боготворим афинской чернью, и власть его была так прочна, что старый царь счел за лучшее оставить всякие посягательства на овладение престолом и удалился на чужбину. Двух младших сынов своих Акаманта и Демофонта он послал на Эвбею, к другу своему Элефенору, сам же отправился на остров Скирос, где у него жило много родичей и было еще наследственное имущество. Отойдя недалеко от Афин, при местечке Гаргетте, Тезей торжественно изрек проклятие на неблагодарных афинян, и место это называется с того времени Полем проклятия.

На Скиросе царствовал в то время Ликомед, овладевший всем достоянием Тезея. Когда Тоней потребовал от него возвращения своей собственности, Ликомед изобразил, что готов отдать все охотно, и новел пришельца на вершину крутой прибрежной скалы – дабы отсюда показать ему все его владения. В то время как Тезей любовался видом прекрасного острова, Ликомед столкнул его со скалы в море. Так окончил свою жизнь престарелый герой – вдали от царства своих предков, в печальном изгнании. Оба сына его, вместе с Элефенором, участвовали в Троянской войне и прославили себя доблестными подвигами. По разрушении Трои они, с бабкой своей Эфрой, освобожденной ими из неволи, возвратились в Афины и, по смерти Менесфея, овладели престолом своих предков. Несмотря на то что Тезей был предан и изгнан афинянами, он и после смерти своей был им другом и помощником. Когда они сражались на Марафонских полях с персами, герой встал из могилы и повел афинскую рать к победе – После этой славной битвы вспомнили афиняне о своем благодетеле и захотели перенести его кости со Скироса в отечество. Когда полководец Кимон взял Скирос и стал искать на нем гробницу Тезея, внезапно явился орел: то парил он над прибрежным холмом, то опускался вниз и копал когтями землю. Кимон велел копать на месте, которое указывал орел. Стали копать и нашли гробницу: в ней лежал исполинский остов и возле него медное копье и меч. Кимон доставил священные останки в Афины, где они встречены были с торжественными почестями и преданы родной земле. Среди города воздвигнут был герою великолепный храм – Тезеион; развалины этого храма видны еще и доселе. С той норы благодарные афиняне чествовали Тезея как основателя и благодетеля их государства.

МелеагрБорьба этолян и куретов

(Гомер. Илиада. IX, 529–599)

Царь Ойней, повелитель этолян, приносил однажды в городе своем Калидоне богам жертвы. Всех бессмертных почтил Ойней гекатомбами, но не принес жертвы Артемиде – богине, дочери Громовержца Зевса. С умыслом ли обошел Ойней алтарь Артемиды, или сделал это по нерадивой рассеянности, вина его, во всяком случае, была велика. Разгневанная богиня наслала на землю этолян дикого, лютого вепря; страшный вред наносил зверь этолянам, вырывая клыками высокие плодовые деревья вместе с корнями и цветами. Малой силой нельзя было одолеть зверя, и потому Ойнеев сын Мелеагр призвал из окрестных городов самых неустрашимых звероловов с сердитыми псами и пошел на вепря. Многих вепрь лишил жизни, наконец пал от руки юного Мелеагра. Артемида, еще более разгневанная удачей этолян в этой охоте, подняла шумную распрю между ними и участвовавшими в охоте куретами: стали спорить они о том, кому должна достаться клыкастая голова и щетинистая шкура убитого вепря. Загорелся жестокий, губительный бой, и в этом бою худо было куретам; хотя числом они и превосходили этолян, но не могли стоять против них в открытом поле, вне своих стен. Но когда Мелеагр, увлеченный гневом, покинул поле битвы, счастье отвратилось от этолян. Разгневан был Мелеагр клятвами матери своей Алфеи: убил он брата своей матери, ратовавшего в рядах куретов. Пав на колена и обливая грудь слезами, исступленная Алфея с воплем била о землю руками и взывала к Гадесу и Персефоне, моля их послать смерть на ее сына. И носящаяся во мраке ночном, беспощадная Эриния из темной бездны вняла воплям и проклятиям матери. Озлобленный сердцем, праздно сидел Мелеагр у супруги своей Клеопатры, прекрасной дочери могучего Идаса и Марпессы, и скоро под стенами и башнями Калидона и перед вратами его раздался стук мечей и крик громившего город неприятеля. Тогда старейшие из этольских граждан послали к Мелеагру избранных жрецов, и через них молили героя выйти на брань и спасти родной город. Обещали старейшины этольские великий дар Мелеагру: на тучных Калидонских полях они обещали ему отрезать пятьдесят десятин земли, наполовину покрытой виноградом, а наполовину не тронутой еще плугом. Отец героя, престарелый Ойней, поднявшись до порога его опочивальни, долго стучал в створы дверей и, пав на колена, молил сына; много просили его и сестры, и сама мать, но Мелеагр упорствовал более даже, чем прежде. Приходили к нему и друзья, чтимые им и любимые более всех в Калидоне; но и их мольбы не подвигнули ожесточенного сердца. Так коснел Мелеагр в злобе до тех пор, пока не потрясся его собственный терем от ударов вражеского оружия, пока куреты не взошли на городские башни и не начали жечь великий город. Рыдая, стала тогда молить Мелеагра жена его и исчисляла перед ним все бедствия, которым подвергается взятый врагами город: режут воины граждан, предают огню жилища людей и толпами уводят в плен детей и женщин. Внял Мелеагр просьбам жены, встал, покрылся пышным, блестящим доспехом и отразил гибель от родного города. Только не вернулся он с битвы: Эриния, внявшая проклятиям, которыми поразила героя мать, предала его смерти.

Калидонская охота

(Овидий. Метаморфозы. VIII, 265–540)

Царь калидонский Ойней приносил однажды богам благодарственные жертвы: Деметре – полевые плоды, Вакху – вино, Афине – масло олив. Каждому из богов принес Ойней подобающую жертву, только алтари Артемиды остались без жертвенного курения. Прогневал он этим богиню, и наслала она на поля Ойнея дикого, страшною вепря. Был тот вепрь величиной с быка; огнем горели у него налитые кровью глаза, копьями торчала щетина, а клыки не уступали величиной бивням слона; от знойного дыхания вепря блекла трава и увядали листья на деревьях. Страшные опустошения производил дикий зверь на полях Калидонских: опустошал он и тучные нивы, и цветущие виноградники; с корнями вырывал из земли оливы и другие деревья в садах. Пастухи калидонские не могли более пасти стада: лютого хищника не только нельзя было отогнать от стада собаками – он ломал и умерщвлял самых сильных и ярых быков. Жители Калидона считали себя безопасными только в стенах города. В такой беде юный герой калидонский Мелеагр, сын Ойнея, призвал из всех стран Эллады самых неустрашимых и могучих мужей и с ними пошел на лютого вепря. Пришли в Калидон по зову Мелеагра оба Диоскура: Кастор и Полидевк; пришли Тезей с Пирифоем, сыновья Афарея Идас, и Линкей, Полей и Теламон; явились из Фессалии Ясон и Адмет, из Фив – Ификл и Иолай, из Элиды – Эврит и Ктеат и много других охотников и героев. Из Аркадии на калидонскую охоту пришла Аталанта, дева, обитавшая в лесах с самой ранней молодости. Тотчас по рождении она брошена была в лесу; здесь нашла ее медведица и вспоила своим молоком, потом ее призрели у себя звероловы, и от них научилась она искусству охоты. По красоте своей и быстроте бега подобная покровительнице своей Артемиде, Аталанта, подобно ей, чуждалась любви и всю жизнь хотела остаться девой. [50]50
  Впоследствии Аталанта вышла замуж. Чтобы напугать женихов, она устроила состязание: она обещала отдать руку тому, кто победит ее; побежденный же должен был пасть от ее копья. Многих умертвило уже это копье, но, несмотря на то, нашелся еще один искатель руки Меланион; палимый любовью, он решился вступить в состязание с Аталантой и победил ее посредством хитрости: когда они начали бег, Меланион, забежав вперед, бросил на землю три золотых яблока, полученные им от Афродиты, а в то время как Аталанта поднимала их с земли, он успел добежать до условной черты и остался, следовательно, победителем. Так добыл Меланион руку Аталанты. От брака их родился Парфенопей, один из героев первой фиванской войны.


[Закрыть]И одевалась она совершенно так же, как Артемида. Волосы заплетала она искусно сзади в одну косу, ее короткая охотничья одежда застегивалась на правом плече гладкой пряжкой, на левом висел костяной колчан, наполненный стрелами; в левой руке был у нее лук. Лишь только увидал Мелеагр прекрасную, стройную деву, он почувствовал к ней любовь. «Счастлив тот, – сказал он, – кого она выберет себе в супруги».

Девять дней Ойней угощал своих гостей; на десятый отправились они на вепря. Пришли они в темный и густой лес; до высокоствольных деревьев этого леса никогда еще не касался топор дровосека. Здесь одни из них стали расправлять сети, другие спускали со своры собак, третьи исследовали лесные тропинки, сгорая нетерпением найти скорее ход к логовищу страшного зверя. Идя далее, они в скором времени дошли до глубокой ложбины, дно которой поросло густым ивняком, непроходимой чащей тростника и осоки. Как молния из черной тучи, выскочил из этой чащи вепрь, поднятый криками охотников и бросился на них. Громкими криками встретили его охотники и уставили против него остроконечные копья свои. Зверь бросается в сторону, бьет и увечит набегающих на него собак и пробивается сквозь их свору. Со всех сторон летят в него копья; но одни из охотников, по поспешности и горячности, не попадают в цель, копья же других, ударяясь в жесткую щетину, отскакивают назад или наносят только легкие раны. Придя в еще большую ярость, вепрь снова обращается назад и, как камень, пущенный тараном, бросается на охотников. Трех из них он повергает на землю и нападает уже на четвертого – на Нестора, стяжавшего впоследствии столь громкую славу; погиб бы тут преждевременно Нестор, если бы не успел вовремя вскочить на ветви соседнего дуба. В лютой ярости зверь стал точить клыки свои о ствол дуба и, изощрив их таким образом, поразил ими ближайшего к себе неприятеля. В это время близнецы Диоскуры Кастор и Полидевк, сидевшие на высокорослых конях, готовы были нанести вепрю своими блестящими копьями тяжелые раны, но вепрь убежал от них и скрылся в темной чаще леса, в которой его нельзя было преследовать на коне, нельзя было даже попасть в него копьем. Бросились по следам зверя Теламон с Пелеем, а также и Аталанта. Пустила Аталанта стрелу и метко попала в вепря, нанесла ему рану около уха. То была первая рана, от которой щетина зверя обагрилась кровью. Мелеагр первый увидал кровь и, указывая на нее товарищам, сказал Аталанте: «Тебе, о дева, должна принадлежать честь победы!» Охотники покраснели от стыда, видя, что всех их превзошла женщина. Раздраженные, бегут они вслед за убегающим зверем и тучами бросают в него стрелы и копья, но горячность их еще более портит дело. Аркадянин Анкей, исполин необычайной силы, догнал вепря и, подняв обеими руками секиру, воскликнул: «Вот увидите, может ли женщина владеть оружием лучше мужчины! Если бы зверя стала теперь защищать сама Артемида – и то ему не уйти от моей руки!» Так похвалялся Анкей, уязвленный успехом своей соотечественницы, и замахнулся уже он на вепря секирой, но прежде чем успел нанести ему удар, упал окровавленный на землю: лютый зверь всадил ему в тело оба клыка. Наконец, после многих промахов других охотников, Мелеагр нанес зверю копьем рану в спину. Заметался зверь и пришел в неистовую ярость; Мелеагр же подскочил к нему и нанес ему еще рану – под лопатку. От этой раны вепрь упал на землю и умер. С радостными криками спешат к победителю охотники и признают за ним право на добычу, дивятся они страшному зверю, лежащему распростертым у их ног. Мелеагр, став ногой на голову вепря, мечом снял с него шкуру и, подавая ее Аталанте, сказал ей: «Возьми, дева Аркадии, принадлежащую мне добычу, ты достойна разделить со мной славу победы». С радостью приняла дева дар Мелеагра. В толпе охотников послышался тогда шум негодования, и два сына Фестия – Плексипп и Токсей, дяди Мелеагра по матери, с поднятыми кулаками бросились на Аталанту и закричали: «Оставь сейчас же добычу и не присваивай себе того, что должно принадлежать нам; иначе не спасет тебя ни красота, ни защита Мелеагра». Тут вскипел Мелеагр бурным гневом: «Знайте же вы, не признающие заслуг и прав других, знайте, что угроза – не то, что дело!» Так закричал на них герой и вслед за этим поразил мечом сперва Плексиппа, а потом и другого дядю.

В это время Алфея, мать Мелеагра, шла в храм принести богам благодарственную жертву за победу, дарованную ее сыну. На пути в храм встретила она людей, уносивших трупы ее братьев. С громкими воплями бьет Алфея себя в грудь, снимает с себя златотканые, праздничные одежды и облекается в черное, траурное платье. Когда же узнала она, что братья ее пали от руки Мелеагра, печаль ее сменяется гневом, жаждет она мести, хочет покарать убийцу. При рождении Мелеагра в покой Алфеи пришли три богини судьбы и бросили в пламя очага головню: «Пока не погаснет головня, – сказали они, – до тех пор будет жив и младенец». Когда богини удалились, Алфея встала со своего ложа, выхватила из огня головню и спрятала ее, желая продлить жизнь сына на возможно долгое время. Теперь, когда сердце Алфеи объято было жаждой мести, достала она роковую головню, бросила ее на очаг, положила под нее хвороста и зажгла этот хворост. Четыре раза готова была она сжечь головню, и четыре раза останавливалась, отходила от очага: чувство матери боролось в ней с чувством сестры. Лицо ее то бледнело от скорби, то пламенело гневом, то выражалась в нем гневная суровость, то – сострадание и готовность простить сына. Как колеблется на воде челн, гонимый ветром против течения, так колебалась дочь Фестия между двумя равносильными влечениями сердца. Наконец любовь к братьям взяла верх над любовью к сыну. «Пусть смерть поразит моего сына! – воскликнула она. – Придите сюда, тени братьев моих, посмотрите, какую жертву приношу я фуриям! Злодеянием караю я злодеяние, смертью искупаю смерть. Видите ли, дорогие тени, что я делаю ради вас; примите мою искупительную жертву: нелегко приносить мне эту жертву, предавать смерти сына». Так говорила она и, отвратив лицо, дрожащей рукой бросила роковую головню в пламя.

Когда огонь охватил головню, из нее послышался – так показалось, по крайней мере, Алфее – жалобный вздох. В то же время юный Мелеагр, не ведавший, что творит над ним разгневанная мать, был поражен нестерпимой, жгучей болью. Первоначально он мог еще переносить эту боль, но вскоре становится он перед ней бессилен и сетует тогда, что приходится ему умирать бесславной смертью, завидует судьбе друзей, павших в битве с вепрем. С громкими стонами зовет он к себе престарелого отца, братьев, сестер и горячо любимую жену; вместе с ними призвал он к себе, может быть, и мать свою. Чем более пожирал огонь роковую головню, тем сильнее и мучительнее становилась боль, терзавшая Мелеагра; когда же головня догорела и превратилась в пепел, юный герой испустил дух.

Пораженный скорбью, оплакивал гордый Калидон своего героя; более же всех других скорбели о нем отец его, жена и сестры. Мать же Мелеагра, осознав всю тяжесть вины своей, мечом пронзила себе грудь.