Текст книги "Мифы классической древности"

Автор книги: Георг Штоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 53 страниц)

Книга четвертая

ТезейРождение Тезея и его путешествие в Афины

Царь афинский Эгей, из рода Эрехтея, два раза вступал в брак, но ни от одной жены не имел детей. Стал он уже седеть, и приходилось ему встречать одинокую и безрадостную старость. И вот отправился он в Дельфы вопросить оракула о том, как стяжать ему сына и наследника престола? Оракул дал Эгею ответ темный, которого он никак не мог объяснить себе; поэтому из Дельф он и отправился прямой дорогой в Трезены, к славному своей мудростью царю Питфею: питал он надежду, что Питфей уяснит ему гадание оракула. Вникнув в слова предвещания, Питфей усмотрел, что афинскому царю суждено иметь сына, который доблестными подвигами своими стяжает себе между людьми великую славу. Дабы сделать причастным этой славе и свой род, Питфей выдал за афинского царя дочь свою Эфру, но брак этот счел нужным скрыть до времени от народа; и когда Эфра родила сына, Питфей распространил слух, что отец родившегося младенца – Посейдон, бог моря. Младенца назвали Тезеем, и дед усердно заботился о его воспитании. Эгей же, вскоре после бракосочетания с Эфрой, покинул Трезены и снова удалился в Афины: боялся он, чтоб его ближайшие родичи, пятьдесят сынов Палланта, не овладели его властью. Оставляя Трезены, Эгей закопал в землю под тяжелую каменную глыбу меч и пару сандалий и приказал жене своей Эфре: когда сын их вырастет и достигнет такой силы, что будет в состоянии сдвинуть с места глыбу камней – пусть она заставит его тогда достать зарытые в землю меч и сандалии и с этими знаками пришлет его в Афины. До тех же пор Тезей ничего не должен был знать о своем происхождении.

Когда Тезею исполнилось шестнадцать лет, мать повела его к камню, на котором он должен был испытать свою силу. Без труда приподнял юноша тяжеловесную глыбу и достал из-под нее меч и сандалии. Тогда открыла Эфра сыну, кто его отец, и велела отправляться к нему в Афины. Сильный и мужественный юноша тотчас же стал снаряжаться в путь. Мать вместе с дедом просили Тезея ехать в Афины морем, а не сухим путем: морской путь был безопаснее, а по сухому пути в Афины, на Коринфском перешейке, жило много чудовищных исполинов, бродило много диких зверей. В прежнее время Геракл очищал землю от нечистых чудовищ: он боролся с ними всюду; теперь же Геракл находится в Лидии, в невольничестве у Омфалы, и все дикие чудовища и злодеи, скрывавшиеся доселе из страха перед героем, свободно рыскают по свету и беспрепятственно совершают всякие злодеяния. Слушая речи матери и деда, юный Тезей решился взять на себя то служение, которому, прежде него, посвятил себя Геракл. Тезей был родня Гераклу по матери (Эфра и Алкмена были внучками Пелопса) и чувствовал в себе присутствие духа и силы великого героя, стяжавшего своими доблестями всемирную славу. С раннего детства Тезей избрал его себе образцом и с нетерпением ждал той поры, когда он будет в силах, подобно своему кумиру, вершить великие, геройские подвиги. Не хотелось ему также предстать перед отцом, не прославясь никаким великим делом: не по мечу и сандалиям – пусть по великим и славным делам узнает в нем и своего сына и потомка доблестного Эрехтея. Так думал Тезей и не отправился и Афины морем, а пошел более опасным, сухим путем.

Лишь только перешел Тезей границу царства своего деда и вступил в область Эпидавра, в темпом лесу набрел он на хищного исполина – Перифета. Нападая на путников, Перифет поражал их тяжелой железной палицей. Бестрепетно пошел к нему юноша навстречу и после недолгой борьбы одолел его и предал смерти. Железную палицу убитого врага Тезей взял себе и носил ее постоянно с собой – подобно тому как Геракл носил шкуру немейского льна. На Коринфском перешейке, в сосновом лесу, посвященном Посейдону, Тезей встретил другого хищника – Синиса). Прохожих, попадавшихся в его руки, Синис терзал и умерщвлял самым мучительным образом: пригнув к земле две сосны, он привязывал к их вершинам свою жертву, и сосны, выпрямляясь, разрывали тело несчастного страдальца. Тезей умертвил и этого хищника и на месте победы над ним, на Коринфском истме, впоследствии, когда был уже царем в Афинах, основал в честь Посейдона Истмийские игры. Юная и прекрасная дочь хищного исполина бежала от Тезея и скрылась в пустынной стране, заросшей густым кустарником; прячась в кустах, она с детской простотой молила их сокрыть ее от чужеземца и обещала никогда не рвать с них ни одной ветви и не жечь их в огне. Тезей дружески призвал ее к себе, уверил ее, что он не сделает ей никакого зла, и принял на себя попечение о судьбе ее. Впоследствии он выдал ее за Дионея, сына эхалийсого царя Эврита. Ее потомки никогда не жгли в огне ветвей тех кустов, которые дали некогда убежище в своей чаще их прародительнице.

Идя далее, Тезей пришел в густой Кромионский лес, в чаще которого обитал страшный вепрь, причинявший множество бед жителям окрестных местностей; Тезей обещал освободить их от страшилища и, отыскав вепря, умертвил его. Засим дошел он до границы Мегары, до так называемой Скиронской скалы. На вершине ее, на краю крутого обрыва к морю сидел великан и злодействовал над проходившими мимо него путниками: с наглыми ругательствами он заставлял их мыть ему ноги, и в то время когда они исполняли это дело, сталкивал их ногой со скалы в море; тела разбивавшихся о скалу путников пожирала исполинская черепаха. Тезей сбросил злодея самого в море. При Элевзине, недалеко от границ Мегары, выступил против юного героя исполин Керкион и заставил его биться с собой; исполин этот принуждал вступать с ним в бой всех проходивший мимо чужеземцев.

Тезей, опытнейший из бойцов своего времени, осилил Керкиона и умертвил его, власть же над страной передал Гиппофою – сыну Посейдона и Алопы, прекрасной дочери убитого Керкиона. Алопа при самом своем рождении была брошена отцом без призрения; кобылица вспоила ее молоком своим, а пастухи соседних стран были ее воспитателями. За Элевзином Тезей встретился со свирепым Дамастом, который зазывал прохожих к себе в дом и предавал их потом самой мучительной смерти. У него было ложе, на которое должны были ложиться попадавшие в дом его путники: если ложе было для них коротко, Дамаст обрубал им ноги; если же ложе было длинно – он бил и вытягивал путнику ноги до тех пор, пока ложе не приходилось ему в меру. Поэтому Дамаста звали также Прокрустом – вытягивателем. Тезей принудил самого его лечь на ужасное ложе, и так как исполинское тело Дамаста было длиннее ложа – герой обрубил ему ноги, и злодей кончил жизнь в ужасных мучениях.

После стольких подвигов и приключений, Тезей прибыл благополучно к потоку Кефиссу. Здесь он был дружески принят некоторыми из рода Фиталидов, которые очистили его от пролитой им крови и проводили до самого города.

Когда юный герой в длинной ионийской одежде, с красиво причесанными волосами проходил по улицам города, увидали его рабочие, строившие храм Аполлону, и стали насмехаться над «девицей, которая бродит по улицам одна, без провожатого». Разгневанный Тезей выпряг из стоявшей вблизи повозки быков и повозкой пустил в глумившихся над ним работников, сидевших вверху, па крыше храма. С изумлением и страхом увидали они тогда, что им приходится иметь дело не со слабосильной женщиной, и были весьма рады, когда Тезей, оставив их, пошел далее.

Тезей в Афинах

Чужестранцем вступил Тезей и дом своего отца и не был им узнан. В доме старого царя хозяйничала в то время злая и хитрая Медея; бежав из Коринфа, она прибыла в Афины и была здесь радушно принята Эгеем, которому обещала возвратить своими волшебствами силу юности. Медея узнала в пришельце Тезея – Эгеева сына и, боясь, чтобы он не вытеснил ее из дома своего отца, стала думать о том, как бы извести юношу. Она уверила слабого и боязливого царя, что прибывший в его дом чужестранец – соглядатай, подосланный врагами, и убедила старца отравить гостя за обедом. За столом Медея поставила перед юношей питье, в которое положена была отрава.

Тезей же, желая поразить отца внезапной радостью, вынул для резания мяса тот меч, по которому старик должен был узнать в нем своего сына. Обрадовался и ужаснулся тогда Эгей, быстро бросил он на пол кубок с отравой и крепко обнял сына, которого ждал с нетерпением так долго. Медея же сочла за лучшее немедленно оставить дом старика Эгея и бежать из пределов его царства.

Эгей тотчас представил сына собравшемуся народу и рассказал о его подвигах и приключениях, бывших с ним на пути. Радостно приветствовал народ юного героя, своего будущего царя. Скоро представился Тезею случай показать афинянам свое мужество и свою силу. Пятьдесят сынов Палланта, Эгеева брата, до сих пор находились в твердой уверенности, что по смерти их старого, бездетного дяди власть его перейдет в их руки. Теперь же, когда к старику неожиданно откуда-то прибыл сын, о котором никто ничего не знал до сих пор, надежда эта оказалась тщетной, и дикие Паллантиды в яростном гневе, с оружием напали на город, имея намерение убить старого царя и его сына и присвоить себе власть над городом. Подойдя к Афинам, Паллантиды разделились на два отряда: один отправился к городским воротам, другой сел в засаду. Последний отряд должен был напасть на Тезея с тыла во время борьбы его с передовыми Паллантидами. Проведал, однако, Тезей о плане врагов и начал с того, что отыскал тех из них, которые скрывались в засаде, и перебил всех их до последнего; остальные обратились после этого в бегство. Так избавлен был Эгей от притеснений и опасностей, которыми грозило ему постоянно властолюбие племянников; с тех пор дни его текли мирно. Вскоре после этой победы юный царевич оказал великое благодеяние и всем жителям Аттики. На полях марафонских свирепствовал страшный бык, о котором мы уже знаем из истории о Геракле. Бык этот был приведен Гераклом с Крита в Микены и отдан Эврисфею; бежав из Микен, он долго бродил по Элладе, пришел наконец в Марафонскую страну и стал здесь страшилищем и бичом людей и животных. Тезей поборол быка, привел его в Афины и принес здесь в жертву Аполлону.

Путешествие Тезея на Крит

Афиняне терпели в то время великое горе. Несколько лет тому назад пришел в Афины на праздник Андрогей, сын могучего критского царя Миноса, и на играх победил в единоборстве всех лучших бойцов города. Такой позор поразил афинян и более всех других царя Эгея. Решился Эгей извести победителя и послал его с этой целью на марафонского быка; расчет удался, и в битве с быком Андрогей пал мертвым. Весть о его смерти быстро дошла до Миноса, находившегося тогда на острове Наросе: он, но обету, приносил здесь богам жертвы. Критский царь снарядил сильный флот и сам отправился с ним к берегам Аттики, собираясь отомстить вероломным афинянам за смерть своего сына. Покорив союзную с Аттикой Мегару, он расположился станом под Афинами и держал город в осаде до тех пор, пока голод и болезни не заставили жителей сдаться. Тяжелой данью обложил тогда Минос афинян: через каждые восемь лет они должны были отсылать на Крит по семи юношей и по семи дев – те и другие обрекались на съедение Минотавру, страшному чудищу-людоеду, человекобыку. Жил этот Минотавр в построенном Дедалом лабиринте – здании с бесчисленными и запутанными ходами. Лишь только несчастные жертвы приставали к берегам Крита, их тотчас же отводили в это здание, и здесь пожирало их чудовище.

Во время пребывания Тезея в Афинах прибыли туда послы Миноса и потребовали обычной дани; уже в третий раз приходилось афинянам платить эту дань. Город исполнился скорби и воплей. По установившемуся обычаю жертвы выбирались по жребию. Убитые горем отцы, имевшие взрослых сыновей и дочерей, делали горькие упреки Эгею, говоря, что он, будучи виновником всего зла, один остается непричастен народному горю, один не несет наказания и вместе с сыном спокойно и безучастно смотрит на то, как у граждан отнимаются дети и отсылаются на лютую смерть. Услыхав эти упреки и ропот, Тезей решился добровольно ехать на Крит вместе с теми, которые будут указаны судьбой. Отец умолял и заклинал его остаться дома: тяжело было бы старику умереть бездетным после того, как судьба послала ему под старость счастье, которого он жаждал всю жизнь, – дала ему сына, наследника его имени и престола. Тезей не изменил, однако, своего решения. Он уверял, что у него хватит сил побороть Минотавра, что он не только освободит обреченных Минотавру жертв, но и избавит город от обязанности отбывать ужасную повинность: по договору, заключенному между афинянами и царем критским, они обязаны были платить эту дань только до тех пор, пока Минотавр будет жив. Эгей уступил, и Тезей, призвав со своими спутниками на помощь Аполлона, мужественно и бодро отправился в путь на корабле, оснащенном в знак печали черными парусами.

Дельфийский оракул дал Тезею совет – испросить напутствия у Афродиты, богини любви, и ее избрать путеводительницей. Хотя Тезей не понял смысла слов оракула, но перед отплытием принес богине жертву на берегу моря. Только но прибытии на Крит уяснился Тезею смысл слышанного им от оракула. Увидала юношу Ариадна, прелестная дочь свирепого Миноса, и почувствовала к нему безграничную любовь. Тайно вручила она ему клубок ниток, при помощи которого он мог найти выход из лабиринта. Когда Тезей вместе с несчастными жертвами Минотавра отведен был в лабиринт, стоявший в дикой и пустынной местности, он прикрепил один конец нити при входе в здание и, распутывая моток, пошел по извилистым переходам до того места, где ожидал их Минотавр. Тотчас же напал Тезей на страшилище и после жаркой борьбы умертвил его. Потом, держась за нить, он вместе со спасенными юношами и девами пошел назад и благополучно выбрался из лабиринта. Радостны были клики спасшихся от смерти, когда они вышли из лабиринта и снова увидали лучи солнечного света; Ариадна ждала их в трепетном волнении и боязни. Увенчав кудри миртом и розами, при радостных кликах и пении пляшут юноши с девами веселую пляску; ряды пляшущих постоянно мешаются и путаются и выделывают фигуры, похожие на запутанные извилины лабиринта. Впоследствии на Делосе плясали эту пляску в память освобождения афинских юношей и дев. Недолго, однако, ликовали они и радовались; узнав о спасении их из лабиринта, Минос пришел в великую ярость, и новая беда готова была разразиться над ним. Тезей со своими спутниками стал поспешно готовиться к отплытию с острова. Вместе с ними покидала Крит и Ариадна: любовь заставляла ее следовать за Тезеем на чужбину; боялась она также гнева своего отца, если бы он узнал, что афиняне вышли из лабиринта при ее помощи. Перед отплытием о Крита Тезей по совету Ариадны разрушил дно на всех критских кораблях – дабы Минос не имел возможности немедленно отправиться в погоню за беглецами. Так счастливо и невредимо достигли они острова Наксоса, где на некоторое время остановились. Здесь явился Тезею во сне Дионис и возвестил, что Ариадна не должна следовать далее за Тезеем: по воле судьбы ей предназначено быть супругой Диониса. Тезей страшился навлечь на себя гнев бога и исполнил повеление его: с тяжкой скорбью в сердце отплыл он от острова в то время, когда Ариадна заснула. Пробудясь, она увидала себя покинутой, одинокой на пустынном острове и разразилась громкими жалобами на свою беспомощность и на вероломство юноши, для которого пожертвовала всем. Тут предстал перед ней бог Дионис, поведал ей судьбу ее и успокоил обещанием сделать ее причастной блаженству богов. Ариадна стала невестой Диониса, и Зевс приобщил ее к лику богов. Венец, который надет был на нее при обручении с Дионисом, впоследствии был восхищен на небо и превращен в созвездие, и до сих еще пор звезды эти блистают в небе и называются людьми венцом Ариадны.

Тоскуя но потерянной Ариадне, плыл Тезей от Наксоса к берегам Аттики. Прощаясь с отцом, он обещал ему, что если предприятие удастся, заменить на корабле при возвращении черные паруса белыми. Пораженный скорбью Тезей, приближаясь к берегам родины, забыл о своем обещании и не снял черных парусов. Много уже дней сидел старый афинский царь у взморья на высокой скале и смотрел вдаль на море: все ждал любимого сына. И вот, наконец, показался вдали давно ожидаемый корабль, но – горе! – паруса на нем черные: пал Эгеев сын в смертном бою с Минотавром! В отчаянии несчастный отец бросился в море и потонул в волнах его. Между тем Тезей прибыл в гавань, немедленно приступил к принесению богам обещанной жертвы и послал в город гонца с вестью об избавлении от постыдной дани. Гонец изумился, видя, что только часть граждан радуется принесенной им вести и собирается венчать его как вестника радости, большинство же внимает ему с печалью. Вскоре разъяснилась эта загадка. Быстро разнеслась по городу весть о смерти Эгея, и лишь узнали об этом несчастном событии афинские граждане, как все они преисполнились великой скорби. Вестник, присланный Тезеем, принял подобавший ему венец, но не украсил им чела, а печально возложил его на свой посох и возвратился в гавань к своему господину. Тезей не кончил еще жертвоприношения, а потому гонец, дабы не смутить скорбной вестью священнодействия, остановился перед храмом и ждал. Тезей окончил жертвоприношение щедрой раздачей подаяния. Тогда подошел к нему гонец и поведал о бедственной кончине отца. Тезей был потрясен печальной вестью и, полный скорби, тихо вошел в сетовавший город, который надеялся он видеть ликующим и приветствующим его громкими криками радости.

Корабль, на котором Тезей совершал путешествие на Крит и обратно, афиняне почитали священным и хранили его в продолжение многих веков, употребляя только для священных посольств, которые ежегодно посылались из Афин на Делос, к празднику Аполлона. Когда какая-нибудь часть корабля приходила в ветхость, она немедленно заменялась новой и, таким образом, в корабле том с течением времени все части были заменены другими, новыми частями.

Тезей и Ипполит

(Еврипид. Ипполит)

По смерти Эгея царем в Афинах стал Тезей. Мудрыми учреждениями и законами он установил в государстве такой порядок, что почитался истинным основателем Афинского царства. Правил он кротко, человеколюбиво, и царство его почиталось убежищем для всех утесненных и преследуемых. Так, кроме славы великого героя Тезей стяжал славу мудрого правителя. Но жажда подвигов, томившая его душу, не давала ему покоя и часто уводила его далеко за пределы Афинского царства. Он принимал участие в калидонской охоте, в походе аргонавтов и, вместе с Гераклом, ходил в страну амазонок. Во время последнего похода он взял в плен амазонскую царицу Антиопу, привел ее в Афины и здесь вступил с ней в брак. Войнолюбивые амазонки не могли перенести такого позора. Сильной ратью пошли они на Элладу, чтобы отомстить грекам за поражение и освободить из плена свою царицу. Они дошли до Афин и взяли приступом город; афиняне удалились в крепость, амазонки же расположились на холме Арея. На соседней равнине загорелась жаркая битва, в которой Антиопа, полная страстной любви к мужу, билась вместе с ним в рядах афинского войска до тех пор, пока, пораженная в грудь копьем, не пала к ногам супруга. Эта горестная для обеих сторон потеря ослабила ярость битвы и повела к торжественному примирению. По заключении мира амазонки отступили.

Антиопа родила Тезею сына Ипполита. Отец послал мальчика на воспитание в Трезену, к деду своему по матери Питфею. Вырос Ипполит и стал прекрасным юношей; много дев пылало к красавцу любовью. Но целомудренный юноша холоден был к красоте и любви; его подругой была чистая, девственная Артемида: вместе с ней блуждал он по лесистым горам, охотясь на ланей и вепрей, и пренебрегал дружбой с Афродитой. Гневом воспылала на него за это богиня любви и положила погубить гордеца, вселив нечистую любовь к нему в сердце мачехи его Федры. Федра была дочь Миноса, младшая сестра Ариадны. Тезей вступил с ней в брак, находясь в преклонных уже летах. Так была похожа Федра на свою старшую сестру, что когда Тезей ввел в свой дом молодую жену, ему казалось, будто он снова переживает счастливые дни юности и видит осуществление надежд и мечтаний своей молодости. Только то упустил из виду Тезей, что лета его не соответствовали летам молодой жены и что красота юности, которой он привлекал некогда любовь, давно уже миновала.

Однажды Ипполит пришел из Трезены в Афины на праздник Элевзинских таинств. Тут Федра увидала в первый раз своего пасынка: таким же красавцем был Тезей в лета молодости. С первой же встречи Федра горячо полюбила юношу – такова была воля Афродиты. Таила она свою страсть и старалась подавить ее, но бессильна была ее воля, не властна была она над собою. Когда Ипполит ушел опять в Трезену, Федра на высоком холме построила храм Афродите; здесь часто просиживала она но целым дням и, томимая страстью, смотрела на дальний берег, где жил ее пасынок. В скором времени Тезей должен был ехать вместе с нею в Трезену и пробыл там довольно долго. Близость прекрасного юноши еще больше усилила любовь к нему Федры. Она уже не хотела подавлять своей страсти: муки любви стали для нее наслаждением и счастьем. В то время как Ипполит упражнялся в единоборстве на арене, царица садилась под тень миртового дерева, на ступени храма Афродиты, стоявшего на ближнем холме, и отсюда, никем не зримая, любовалась красотой юноши и не сводила глаз с него, и когда мучения страсти становились невыносимы, царица, заливаясь слезами, рвала листья мирта и пронзала их булавкой. Так изводилось пагубной страстью ее болящее сердце; сохла она, и увядала ее краса. День и ночь томилась она в своем одиноком тереме, бледная и недужная, и наконец решилась умереть. Три дня отвергала она всякую пищу и, полуживая, недвижимо лежала на своем ложе, и никто не мог постичь причины ее страданий. Приходит наконец к царице ее старая кормилица и начинает расспрашивать о ее горе; несчастная царица открывает ей свою тайну. Хитрая кормилица, питавшая к своей госпоже безрассудную, слепую любовь, задумала открыть Ипполиту, как любит его мачеха, и убедить его не отвергать ее чувства. Узнав о намерении кормилицы, Федра не поощрила ее ни одним словом, но и не воспретила ей исполнения задуманного.

Ипполит только что возвратился из нагорных лесов, где охотился он со своими сверстниками. В их веселом обществе, воспевая хвалебные гимны, отправился он к храму защитницы своей девственной Артемиды. Украсив статую богини венком из цветов, он беззаботно пошел назад, в дом деда своего Питфея. Здесь встретила его старуха кормилица. Взяв с царевича клятву, что он не откроет никому того, что услышит от нее, старуха сообщила ему о страсти Федры и убеждала его не отвергать этой страсти. С ужасом и негодованием выслушал целомудренный юноша рассказ и предложение старухи и, возмущенный, проклиная всех женщин, тотчас удалился из дома и пошел в горы бродить по лесам – здесь, на лоне мирной, непорочно-прекрасной природы, искал он успокоения смущенной душе своей и не хотел возвращаться домой до тех пор, пока но вернется отец его, бывший в то время в Дельфах.

Когда узнала Федра о том, каким гневом воспылал Ипполит, слушая речи ее кормилицы, и как быстро скрылся он потом из дома, – стыд и отчаяние овладели душой несчастной царицы, и она решилась умертвить себя. Какими глазами стала бы она смотреть теперь на своего супруга и на юношу, ведавшего уже ее вину и гнушавшегося ее страстью? Одна только смерть – так казалось несчастной – может избавить ее от позора и искупить вину ее; смертью же думала она отомстить и тому, кто своим гордым презрением оскорбил и разбил ее сердце: не миновать и ему гибели, общая участь постигнет их обоих, и не будет он больше с гордым безучастием смотреть на злую судьбу ее. Удалясь в опочивальню, царица накинула на шею петлю и удавилась. Но перед смертью она написала на дощечке мужу, что в отсутствие его Ипполит делал покушение на ее честь и что смертью только могла она спастись от угрожавшего ей позора.

Украшенный лавровым венком, спокойно возвращался Тезей из Дельф, надеясь, что будет встречен радостными приветствиями домочадцев; но, подъехав к дому, он вопреки ожиданиям слышит вопли женщин и печальные крики рабов. Уж не умер ли престарелый Питфей, не случилось ли какого несчастья с каким-нибудь из малолетних царевичей? Только слышит он, что не Питфей умер – умерла Федра, сама наложила она на себя руки. Быстро входит он в дом, бросается к трупу и, отчаянный, горькими слезами оплакивает потерю жены – лучшей из всех жен на земле. Видит он в руке ее таблицу, – берет он эту таблицу и что же читает на ней? Собственноручно писала Федра мужу, что сын его Ипполит покушался на честь ее и что это покушение и было причиной ее самоубийства. Полный гнева и невыносимой скорби проклинает Тезей преступного сына, взывает к бурегонителю Посейдону: «Отец Посейдон! Ты любил меня всегда как сына и дал мне некогда обещание исполнить три мои желания; молю: покарай преступного; если не ложно было твое обещание, пусть не переживет он этого дня! Если же владыка Посейдон, – прибавил Тезей, – не ниспошлет в Аид моего сына, я изгоню его из пределов нашей земли: пусть в горе и нужде, тяготимый проклятиями отца, влачит он дни свои на чужбине».

Тезей пылал еще гневом, когда Ипполит возвратился домой. Ничего не зная о причине отцовского гнева, он с участием стал расспрашивать о том, что случилось в их доме. С невозмутимым спокойствием, в полном сознании своей непорочности защищался Ипполит от обвинений и упреков, которыми осыпал его отец, но, связанный клятвой, не мог он открыть истинной причины самоубийства Федры и не убедил отца в своей невиновности. Тезей изгнал сына из отечества. Проливая горькие слезы, Ипполит перед отходом еще раз торжественно призвал в свидетели своей невинности охранителя клятв Зевса и Артемиду, ведавшую непорочность его сердца.

Не зашло еще солнце того дня, как к Тезею явился гонец с вестью о гибели сына его Ипполита. С горькой усмешкой спросил ослепленный гневом отец: кто умертвил его сына? «Не пал ли он от руки врага, жену которого оскорбил так же, как жену отца своего?» – «Нет, – отвечал раб. – Собственные кони убили его, погубило его проклятие, которое изрек ты над ним, когда призывал на его голову кару Посейдона». – «О боги, о Посейдон! – воскликнул Тезей. – Милостив был ты ко мне в этот день, как отец внял мольбе моей и исполнил ее! Но скажи мне, вестник, как поразила преступного праведная кара гневного бога?» – «Были мы на берегу моря, – так начал рассказывать вестник, – мыли мы там и чистили коней Ипполита, и тут дошла до нас весть, что царевич навсегда изгнан тобой из родины. Вскоре за тем подошел к нам и сам Ипполит, сопровождаемый толпой опечаленных друзей, и подтвердил нам то, что слышали мы от других; потом велел он запрягать коней в колесницу: земля его предков стала теперь для него чужой землей. Когда кони были впряжены в колесницу, он взял в руки повода и сказал, воздев руки к небу: «Зевс-всевидец! Пусть поразит меня смерть, если я повинен в возводимом на меня беззаконии! Рано или поздно, при жизни моей или после смерти, пусть отец мой узнает, как несправедливо поступил он со мной!» С этими словами пустил он коней, мы же пошли вслед за ним по дороге к Эпидавру и Аргосу. Когда, миновав Трезену, прибыли мы к Саронскому заливу, на пустынный берег моря, мы услыхали раскаты грома, раздававшегося как будто из-под земли. Испуганные кони навострили уши, и в страхе стали мы озираться во все стороны, отыскивая, откуда выходили громовые звуки? Обратись к морю, мы увидали неслыханно высокий вал: до небес вздымался тот вал и совершенно скрывал от нас скалы противоположного берега. Вскоре пенящиеся, седые волны с шумом устремились на берег, на дорогу, по которой ехала колесница царевича, и из волн вышел огромный, чудовищный бык, от дикого рева которого содрогались прибрежные скалы и утесы. Страх обуял коней. Сын твой, опытный в искусстве править колесницей, изо всех сил натягивал повода и всячески старался сдержать бешеных коней; но, закусив удила, мчались они по дороге, и не было возможности сдержать их никакой силой. Ипполит старался направить коней к равнине, но бык бросался на них с этой стороны, пугал их своим ревом и гнал в противоположную сторону – к скалистому крутому побережью. Так пригнал он коней к обрыву скалы; кони бросились вниз и разбили колесницу. Бешено помчались они по берегу, влача за собой, по песку и по камням, запутавшегося в поводах царевича; голова и тело несчастного постоянно бились о камни и ребра прибрежных утесов. Мы бросились к нему на помощь, но не могли догнать без устали мчавшихся коней. Наконец, высвободясь из оборвавшихся поводьев, разбитый и окровавленный, падает он на землю и лежит, борясь еще со смертью. Кони исчезли из виду, скрылся также и бык – словно его поглотила земля. Господин, – сказал в заключение вестник. – Я раб твой, но никогда не заставишь ты меня думать, что сын твой преступен; в моих глазах он вечно будет добродетельнейшим из людей».

Тезей, все еще убежденный в преступности Ипполита, сказал после долгого молчания: «Не радуюсь я несчастью сына, но не могу и жалеть о злодее. Принесите его сюда; умирающего, уличу я его, не может он более запираться в своем злодеянии: гнев богов-карателей обличает его». В то время как Тезей ждет прибытия умирающего сына, внезапно является девственная богиня Артемида, подруга Ипполита, сопутствовавшая ему на охотах по горам и лесам, и обращается к афинскому царю с такой речью: «Что радуешься ты, Тезей, гибели сына? Несчастный! Поверил ты лживым словам жены и погубил невиновного! Вечным позором покрыл ты свою голову, и нет тебе отныне места между правдивыми. Узнай злосчастную судьбу свою. Жена твоя Федра, распаленная ненавистной мне богиней, любила твоего сына; пыталась она подавить в себе эту любовь, но не успела, и погибла, послушав своей старой кормилицы. Кормилица открыла любовь госпожи своей Ипполиту: он с негодованием и ужасом отверг эту любовь. Тогда Федра написала тебе лживое письмо и им погубила твоего сына; ты поверил письму; сын же твой, давший кормилице клятву молчать о слышанном от нее, не нарушил своей клятвы. Великое преступление совершил ты: увлеченный гневом, не разбирая дела, поразил сына проклятием и погубил его, неповинного».

Как убитый стоит Тезей перед богиней. Знает он теперь, что сын его умирает безвинно, жертвой безрассудного отцовского гнева. «Погиб я, – восклицает Тезей. – Нет для меня более радостей в жизни!» С громкими рыданиями бросается он навстречу сыну: покрытый кровью, избитый и еле живой лежит перед ним Ипполит. Прожил он, однако, столько времени, что успел простить убитого горем отца и снять с него вину в неповинно пролитой крови.