Текст книги "На линейном крейсере «Гебен»"

Автор книги: Георг Кооп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

«Гебен» идет снова средним ходом. Море спокойно, серебристо искрясь, лунный свет лежит на воде. Часы летят. Прежде всего, мы снова находимся в покое. Но мы не знаем, что еще может произойти. Это немыслимо, чтобы англичанин упустил нас без последствий.

Снова брезжит утро. 7 августа. Темная синева ночного неба бледнеет в свете восходящего дня. Ночные тени словно еще лежат на воде, но затем восток медленно загорается, и огромный «лучащийся» огненный шар встает над морем. Снова хорошая и теплая погода. Покрытая нескончаемой зыбью и искрясь в сиянии солнца, покоится поверхность Ионического моря. Тихо, как в мирное время, «Гебен» скользит по синей воде.

И тут! Около 8 часов колокола громкого боя внезапно разорвали утреннюю тишину. В восточном направлении видно облако дыма – скоро просматривается и силуэт военного корабля, идущего прямо на нас. Миг высшего напряжения. Орудийные расчеты только ожидают приказа открыть огонь. Оба корабля быстро сближаются. Вспыхивают опознавательные сигналы – вот так сюрприз – это наш «Бреслау»! Он идет с того направления, откуда мы его никак не ждали. Теперь мы получаем объяснение. Как договорились, он избавился от вражеского преследователя и затем собирался нагнать «Гебен». При этом он уже оказался на востоке дальше, чем мы сами, и поэтому сделал разворот, чтобы идти нам навстречу.

Конечно, радость по поводу того, что наш «младший брат», невредимый, снова с нами, велика. Задание, которое выполнил «Бреслау», было в высшей степени опасным и требовало большого мастерства. Теперь оба корабля снова вместе.

Но радость длится недолго. Пока мы разговаривали о том, как все-таки сейчас в проливе Отранто озадачены англичане и теряются в догадках о пребывании «Гебена» и «Бреслау», за кормой с наблюдательных постов снова замечено облако дыма. На ясном небе четко видно, как быстро оно приближается. Оно становится все больше и больше. Скоро мы тоже разглядели, кто сзади, – это снова надоедливо преследующий нас «Глостер».

Проклятье! Теперь англичанин снова у нас на хвосте. Наш вчерашний преследователь снова тут! Как только он смог выйти на наш след? Может быть, он нашел плывущие предметы, случайно выброшенные за борт, или заметил на спокойной глади воды еще долго видимый след наших кильватерных струй, или, возможно, это только чистая случайность, что он нас снова обнаружил. Пусть будет как угодно, у нас нет времени долго забивать этим голову.

Кажется, англичанин очень спешит. Мы сбавляем ход и позволяем ему подойти ближе. «Бреслау» следует немного в стороне позади нас. На вражеском крейсере всё сразу оживилось – блеснуло несколько ярких вспышек – и через мгновение гром произведенных выстрелов разрезал воздух. Преследователь наступает! Английский залп падает слишком далеко от «Бреслау». Фонтанами взлетают столбы воды. Теперь вспыхивает на нашем легком крейсере – ряд огненных вспышек вырывается из орудий «Бреслау». Около английского крейсера также фонтанами поднимаются тонкие столбы воды. Между обоими крейсерами завязывается бой. Тут и там беспрерывно вспыхивает дульное пламя орудий. Резкий треск орудий «Бреслау» глухо смешивается с далеким громом вражеских выстрелов.

Теперь начинает разворачиваться «Гебен», но противник сразу замечает его намерение. Он мгновенно прерывает сражение и уходит. «Бреслау» передает нам по Морзе, что он получил снаряд в броневой пояс по ватерлинии, который, однако, не причинил никакого вреда. На наружном борту только немного содрана краска. На максимальном ходу «Гебен» и «Бреслау» снова выходят на прежний курс. Около полудня в виду уже появились скалистые горы греческого побережья. Мы направляемся курсом на мыс Матапан» южную конечность центрального из трех отрогов Пелопонесского полуострова. Настал очень жаркий день.

На безоблачном синем небе безжалостно сияет солнце. Воздух прозрачен и сух. В это время года спасительный дождь в греческих водах – редкость. Горячий полдень опускается на блестящее в солнечном свете море.

Тут как тут и «Глостер», наш старый упорный противник, снова начинает преследование! Значит, нужно мчаться во всю мощь! Мы не можем еще раз ввязаться в бой. Это означало бы для нас слишком большую потерю времени. Все еще существует опасность, что преследователь сообщит о нашем прорыве на восток и попытается задержать нас своим нападением, чтобы вражеская эскадра выиграла время и смогла нас перехватить.

Снова начинается усиленная борьба котлов и машин. Снова должны все, кто хоть сколь-нибудь может быть полезен, лезть в бункера и становиться к топкам. Выдающаяся мощь наших турбин должна нам помочь еще раз. Там, в аду, выдерживают не больше двух часов.

Угольная пыль в бункерах попадает в нос и оседает в горле. При напряженной работе тяжело дышат легкие. В горле образуется угольная корка, которая вызывает мучительный раздражительный кашель. Правда, вниз подаются кофе и лимонад, которые жадно выпиваются. Но надолго это не помогает. Угольная пыль все тяжелее саднит в носу и горле, где образуется жесткая корка, попадает в глаза, которые от этого слезятся и горят.

Самоотверженно, молча, не покладая рук, стоят кочегары перед топками котлов, полуголые, в одних только брюках, они распахивают дверцы топок, разбрасывают уголь, ворошат, вынимают золу, подготавливают новые порции угля. Пот ручьями стекает по блестящим торсам. Пыл и жара, исходящие от котлов, обжигают кожу и опаляют волосы. Так работают люди в раскаленных помещениях. Здесь внизу решается наша судьба!

Все усиливающийся шум наполняет корабль, словно развертывается богатырская сила. Корабельный корпус переходит во все более быстрое и ритмичное дрожание, вращаются роторы турбин, стучат винты – завывая и ревя, вентиляторы сжимают воздух перед котлами – стоит оглушительный шум. «Гебен» мчится изо всех сил.

При такой форсировке котлов разрывы котельных трубок неизбежны. Металл не выдерживает чрезмерных нагрузок. Уже снова один кочегар очень опасно ошпарился. Здесь за работой совершается тихий молчаливый подвиг. Каждое мгновение может повториться жуткое ужасное шипение, струи пара и кипящей воды могут снова ошпарить обнаженные тела – тем не менее, каждый выполняет свой долг. Четыре отважных героя, четыре славных товарища своей жизнью, работая в этом, аду заплатили за прорыв «Гебена», за осуществление наших планов.

Словно дикие звери, мчатся «Гебен» и «Бреслау» по блестящей, немного волнующейся поверхности моря. Мы держим курс между мысом Матапан и островом Китира в направлении на греческий архипелаг. Совсем неожиданно «Глостер» прекращает преследование. Ему кажется слишком опасным идти за нами в Эгейское море, он боится в этих сложных в навигационном отношении водах попасть в ловушку.

Мы снова избавились от назойливого преследователя. Он возвращается обратно и скоро исчезает за горизонтом. При этом он пытается передать радиограммы на Мальту и эскадре. Но мы следим за тем, чтобы он не смог сообщить о последних событиях. Каждая попытка сразу же пресекается радиостанциями «Гебена» и «Бреслау». Наше испытанное искусство создавать помехи снова побеждает. Через некоторое время «Глостер» прекращает свои попытки. Прорыв удался.

В укрытии

Греческое Эгейское море приняло нас. После напряженной борьбы с английским крейсером мы теперь спокойно шли малым ходом. Легкий крейсер «Бреслау» в качестве корабля-разведчика шел то впереди, то сзади нас. Уже опускается ночь, когда оба корабля остановились в восточной части Эгейского моря. Теперь, по крайней мере, мы можем позволить себе немного отдохнуть. Одна вахта может спать, пока в 4 часа утра ее не разбудит другая.

Волшебно-прекрасная августовская ночь. В глубокой синеве над мерцающим морем высится усыпанное звездами небесное пространство. Луна давно начала свой ход, тихо и серебристо она проглядывает в ночи. Давящую мучительную жару дня сменила благотворная прохлада. Образуя тихо пенящуюся носовую волну, корабли удаляются. Ничто не выдает нас. Впередсмотрящие вглядываются в темноту, дышащую таинственную жизнь. Но теплая ночь остается спокойной, без неожиданностей. Восходящее солнце приветствует ясный светлый день.

Хотя мы на первый раз стряхнули навязчивого преследователя и сейчас не обнаружено ни одного вражеского корабля, наше положение остается все еще достаточно опасным. Ни в коем случае на островах не должно быть замечено наше присутствие здесь.

С большой осторожностью «Гебен» и «Бреслау» маневрировали в греческом архипелаге. По возможности мы держались в стороне от оживленных путей сообщения и оставались вне поля зрения больших островов, которые имели в своем распоряжении один маяк и радиостанцию и, кроме того, были связаны между собой телеграфным кабелем. Такая редкость, как два крадущиеся от острова к острову корабля, конечно же, бросилась бы в глаза и обнаружилась бы быстрее, чем нам бы хотелось.

Англичане, до сих пор не преследующие нас в этом невидимом укрытии, тем временем ломают голову, что все-таки должно означать наше странное исчезновение. Им и не снились наши авантюрные планы прорваться в Черное море. Но что нам здесь еще надо? То, что «Гебен» и «Бреслау» могли бы скрыться в каком-нибудь нейтральном порту, также не допускалось. Таким образом, дальнейшая и действительная цель нашего предприятия англичанам еще неизвестна. Прежде всего, необходимо все-таки считаться с тем, что в данный момент англичане ждут, где мы выйдем из нашего укрытия. Мы не сможем здесь оставаться вечно, думают они.

В действительности у них уже есть основательная причина считать, что мы находимся в этом углу.

Дело в том, что мы с тоской ожидаем парохода с углем, который должен прийти к нам из Пирея. Еще в Мессине во время напряженной погрузки угля были предприняты меры, чтобы в пути обеспечить нас углем. В Пирее доверенному лицу было поручено зафрахтовать для нас пароход с углем. Теперь мы его ждем.

Необходимо срочно пополнить запас угля. Со времени выхода из Мессины его уже много израсходовано. Постоянные гонки с «Глостером» существенно его уменьшили. Поэтому мы действительно не можем рискнуть войти в порт, даже если и предоставляется случай. Вражеские корабли вскоре могли бы узнать об этом и удачно нас перехватить, если при своем превосходстве они уже не установили наблюдение за всеми удобными для нас портами.

Итак, нам не осталось ничего другого, как скромно, посредством хороших отношений, вызвать пароход с углем из нейтральной Греции к нам, в открытое море. Конечно, это было необычное, но единственно возможное в виду обстоятельств средство. Мы же корабли, оторванные от своих баз, окруженные врагами, рассчитывающие только на себя. Солнце поднимается выше по небосводу и полуденный зной, словно плотное покрывало, лежит над искрящимся морем. Видимость ухудшается. Тут впередсмотрящие заметили по траверзу облако дыма. Сразу же на корабле ударили колокола громкого боя, и команда разбежалась по боевым постам.

На наш след вышли англичане?

Облако дыма растет и превращается наконец в пароход, держащий курс прямо на нас. Это тот с нетерпением ожидаемый пароход с углем, который идет к нам из Пирея. Итак, это удалось! Теперь надо найти тихое укромное местечко, где мы без помех и незаметно сможем перегрузить уголь.

Тем временем мы поручаем нашему старому соплавателю пароходу «Генерал», который нам оказал уже некоторые ценные услуги, новое важное задание. Прежде всего он получил приказ идти к о. Тира и находиться там до нашего распоряжения. В худшем случае, если пароход с углем из Пирея не придет, он отгрузит нам еще угля. Сейчас в этом нет необходимости. Теперь он должен взять курс на Смирну и связаться там с Константинополем, чтобы, если это возможно, получить разрешение на наш проход через пролив. Это необходимо предпринять, потому что мы должны сократить до предела наши выходы в эфир. Легче всего это может нас выдать.

Выйти на связь с Турцией при помощи радиостанции – вообще исключено. На большом расстоянии нужны длинные радиоволны, которых было бы достаточно, чтобы в широком радиусе привлечь к нам внимание вражеских сил. Подобная неосторожность могла бы стать для нас роковой.

Вместо этого радиостанция «Гебена» прослушает связь «Генерала» с Константинополем. Так мы узнаем, что хотим, не выдавая себя.

Осторожно идя на малом ходу Эгейским морем, на некотором отдалении впереди от парохода, «Гебен» и «Бреслау» ищут укрытия. Напряженно несут вахту впередсмотрящие – их бинокли неутомимо осматривают горизонт. Ничего не видно: ни врага, ни облака дыма. Теперь впереди в спокойном блестящем море выныривает уединенный, скрытый остров. Это Денуза! Он небольшой, но с высокими горами и глубокой тихой бухтой, прекрасно защищенной отвесно поднимающимися крутыми скалами.

Так проходит тайный переход. «Гебен» медленно ложится в дрейф и осторожно заходит в бухту. Длинный массивный корпус корабля постепенно входит в проход и, разворачиваясь, встает бортом к выходу, чтобы быть во всеоружии в случае неожиданного нападения. С другой стороны пришвартовывается пароход с углем, сзади стоит изящный «Бреслау».

Все готово для погрузки угля. Редкое оживление начинается теперь в тиши маленького острова. Спущены флаги. Словно случайно, буквы названия корабля на корме закрыты несколькими тряпками и грязными мешками для угля, перекинутыми через борт. Мы ощущаем себя авантюрными пиратами, которые в тихом убежище делят свою добычу. Только немногие рыбаки живут в этом уединении. Не видно ни радиостанции, ни маяка. Мы более или менее защищены от какого бы то ни было нежелательного предателя.

Для большей уверенности наша единственная оставшаяся шлюпка доставляет группу переодетых матросов на сушу. Это «туристы», которые, невзирая на жару, с энтузиазмом взбираются на скалы и достигают вскоре самой высокой вершины, где они с любопытством осматривают местность, а на самом деле внимательно высматривают врага. Часть «туристов» из сигнальной команды, и таким образом мы на «Гебене» поддерживаем связь с «туристической группой» на вершине горы.

Все четыре часа одни «туристы» сменялись другими товарищами. Экипаж шлюпки, доставивший разведчиков на сушу, носит английские ленты, которые по матросскому обычаю некоторые матросы обменяли у экипажа английского военного корабля. Теперь они пригодились. Пока таким образом вся местность зорко держится под наблюдением, персонал в радиорубке «Гебена» следит за работой английских радиостанций. С этими мерами предосторожности мы снова приступаем к погрузке угля.

Но на этот раз мы не работаем в таком адском темпе, как в Мессине, где мы работали, словно дикари. Команде необходим теперь покой и отдых. Трудности последнего дня слишком велики. Совершенно изнуренные мы вышли из Мессины, 18-часовая погрузка угля тяжело сказалась на теле, работа в бункерах и котельных отделениях, когда удалось оторваться от преследователя, тоже не прошла для нас бесследно. Впервые после напряженного дня у нас снова есть покой. Пусть нас ищут англичане, мы находимся здесь в надежном укрытии и предприняли все меры предосторожности. Покой и мирная тишина бухты словно мало-помалу передались и нам. Медленно расслабляются напряженные нервы.

Правда, необходимо непременно пополнить запас угля. Кто знает, когда и где мы еще к этому вернемся. Но мы не надрываемся и спокойно проводим угольную погрузку. Кто знает, что нам еще предстоит на следующий день! В таком случае нужно копить новые силы. Неудобно лишь то, что пароход снова совсем не приспособлен для передачи угля. Мы испытываем те же сложности, что и в Мессине. Но, в конце концов, мы должны быть рады тому, что вообще получаем уголь.

Скоро стемнеет. Мы должны работать всю ночь. Кроме того, нельзя включать прожектора; в темноте свет может привлечь внимание и выдать нас. Только пару свечей можно зажечь на палубе, чье мерцание совсем не разгоняет темноту. Конечно, это очень мешает работе. Что же происходит в спасительной темноте в глубокой бухте маленького жалкого острова – об этом окружающий мир не узнает. Наступает теплый светлый день, который сменил прекрасную, ясную ночь.

В то время как поднимается солнце и скалистый остров излучает давящую жару, бункеровка продолжается. Хотя до полудня 9 августа принято еще не достаточно угля, но медленно, час за часом, драгоценный запас в бункерах увеличивается все больше и больше. Мы еще работаем без помех, «туристы» еще не видели облака дыма, радиостанция «Гебена» не сообщает о подозрительных вражеских радиопереговорах. Как ни странно, враг оставил нас в покое; таким образом, мы можем хорошо использовать драгоценное время.

За работой время проходит быстро. Мы спокойно пообедали и поужинали. Во второй раз над нашим укрытием опускается ночь и окутывает нас своим покрывалом. Мы работаем при скудном свете свеч. Постепенно напряжение в суставах становится ощутимым.

Ночь кажется нескончаемо длинной. Спокойно и равнодушно плывут звезды по широкому небесному пространству. Наконец на востоке светлеет, темный небосвод начинает бледнеть в первом отблеске наступающего рассвета, слабый, робкий свет отгоняет прочь тени ночи – и вот порой радиостанция «Гебена» слышит английские радиопереговоры, громкость которых все усиливается. Вражеский флот на подходе.

Дарданеллы

Утро десятого августа. Необходимо получить по возможности большее преимущество перед приближающимся английским флотом. Погрузка угля сразу же прерывается. Отдаются швартовые канаты на пароход, забираются с суши и доставляются на борт наши «туристы».

Приказ: «Корабль к походу изготовить!» Из труб «Гебена» уже вырываются плотные черные клубы дыма, на «Бреслау» также разводят пары – темные клубы дыма поднимаются в чистый утренний воздух. Медленно на баке с грохотом выбираются якорные цепи, в то время как якорь поднимается из спокойной воды. Затем «Гебен» выскальзывает из бухты. Осторожно мощный серый: корпус двигается дальше, пока не выходит в открытое море. «Бреслау» идет в кильватер.

Теперь на обоих кораблях наступает оживление. Машины работают на максимальной мощности – все сильнее шумят и вращаются винты, тихое, равномерное дрожание проходит через «Гебен» и «Бреслау», и оба корабля уже мчатся по сверкающей, покрытой рябью воде на полном ходу вперед, к Дарданеллам,

В ярком свете утреннего солнца наше тихое местечко бункеровки вскоре остается позади. Взгляд скользит вокруг, озирая простирающийся под ясным небом широкий бассейн Эгейского моря.

Полным ходом идем по белесой, искрящейся поверхности моря. Сигнальщики тщательно всматриваются в горизонт, особенно внимательно смотрят в кормовых секторах, не покажется ли вскоре из туманной дымки облако дыма вражеских боевых кораблей. Так проходит час за часом. Мы держим курс на север. Это напряженный поход. Что ожидает нас перед Дарданеллами – от этого вопроса не отделаться, он все снова проносится в голове. О «Генерале» тем временем мы слышим немного. Во всяком случае разрешение на заход турецкое правительство еще не дало.

Мы идем в неведении и знаем только то, что должны пройти любой ценой. С равномерным шумом «Гебен» мощно стремится вперед, «Бреслау» следует в кильватер. День замечательный. Ослепительно белея, вода, вздымаясь, уходит от бортов в стороны. Корабль будто непрерывно гонит эту пенящуюся волну перед собой. На больших ходах корма сидит низко, а впереди форштевень, кажется, слишком выступает из воды. Корабль, гонимый огромной силой турбин, словно вытягивается: нескончаемо длинный корпус с пустынными палубами и угрожающими орудийными башнями словно становится длиннее. Все новыми клубами и облаками струится из труб дым, скользя к корме и еще некоторое время неподвижно стоя над водой, прежде чем медленно рассеяться.

Время от времени выныривают маленькие острова, которые скоро снова остаются позади. К полудню испарения скрывают горизонт. Море словно придавлено тяготеющей жарой. Все с тем же монотонным шумом оба корабля быстро удаляются. Тенедо уже позади. Идем все дальше на север, к Дарданеллам. Солнце уже стоит ниже, утопая в огненном великолепии, на западе горит небо, когда в туманной дали показываются холмистые берега древней Трои.

Мы приближаемся к Дарданеллам. Пять часов вечера. Задача решена на отлично, «Гебен» и «Бреслау» – это был ваш последний поход здесь, в Средиземном море, теперь вы должны доставить нас дальше на восток. Страстно ожидаемое разрешение Высокой Порты, которая должна дать нам добро на заход в пролив, еще не получено. Что теперь будет? Уже расступаются малоазиатское побережье и узкая коса Галлиполи и освобождают сверкающий, глубоко врезанный в сушу морской проток.

Перед нами лежит вход в пролив Дарданеллы. Медленно «Гебен» и «Бреслау» направляются внутрь. Теперь оба корабля останавливаются примерно в ста метрах от берега. Спокойно течет вода из пролива – мы держимся по течению, чтобы не быть снесенными. Почти вся команда находится на палубе. Все увлеченно смотрят на коричневые возвышенности по обе стороны прохода. Там четко видны внешние береговые укрепления Кум-Кале на азиатской и Седуль-Бахр на европейской стороне, охраняющие вход. При вечернем бризе над защитными каменными стенами светит месяц. Почти неподвижно оба корабля стоят перед входом.

Зловещая тишина – все словно затаило дыхание. С растущим напряжением мы всматриваемся в берег – в нависшей тишине, кажется, чувствуется биение пульса времени, нескончаемо тянутся минуты, пока мы ждем и наблюдаем за лоцманским катером. Но там ничего не двигается – лоцман все не приходит и не приходит. Так в невыносимом напряжении проходит несколько минут. Мы не знаем, как быть. Тут звучит сигнал «Боевая тревога»! Пронзительно проносится по палубе: «Корабль к бою изготовить!» Моментально спешат по боевым постам те, кто еще только что завороженно смотрел через леерные ограждения. Короткая суматоха – и уже снова все спокойно. Палубы словно вымерли. Но внутри корабля, кажущегося безжизненным, начинается движение.

Медленно, словно движимые неведомыми силами, разворачиваются башни, на береговые укрепления наводятся стволы 28-см орудий. 15-см орудия в казематах приходят в движение – таинственное движение в один миг вселяется в смертоносный металл. Затем все снова замерло. Но вот! – Теперь движение начинается на фортах! На береговых укреплениях на нас угрожающе наводятся дула орудий. Там повторяется та же самая картина.

Напряжение все увеличивается. Наши орудия прямой наводкой направлены на форты. Со времени обстрела Филипвиля снаряды уже находятся в стволах. Ударят ли они с грохотом в следующий момент? Что вообще значит это все, что так молниеносно только что произошло? Турки не хотят нас пропускать? Придется ли нам в крайнем случае напасть и захватить силой то, чего мы хотели добиться мирным путем? От «Генерала» по-прежнему никаких известий. В наивысшем напряжении мы ждем приказа открыть огонь.

В это время адмирал ведет сам с собой сильнейшую борьбу. Должен ли он теперь действительно дать приказ к наступлению, превратить береговые укрепления с помощью нашей новейшёй артиллерии в развалины и таким образом силой добиться прохода? А если это произойдет, может ли он и за это отвечать? Не будут ли последствия ужасными? Один миг он колеблется под грузом огромной ответственности. В конце концов мы пришли сюда с мирными намерениями. Нам всего лишь нужно в Черное море, потому что ничего другого мы сами не можем и не имеем другой возможности!

Господи! Что там за кормой? Внимательно ли наблюдательные посты следят за горизонтом? Действительно, вот снова выныривают облака дыма – сначала одно, затем другое, теперь показывается еще больше.

Английская эскадра здесь!!!

Отступление теперь уже невозможно. Возврата больше нет! А впереди? Там на нас в упор смотрят дула турецких орудий! Сомнительное положение. Диким вихрем друг за другом проносится тысяча мыслей. Кровь стучит в висках. Тут вдруг в голове забилась мысль.

Радиостанцией «Гебена» незадолго до встречи при Дарданеллах была принята радиограмма, посланная «Генералу» из Константинополя. Правда, она была искажена и непонятна – но разве не могла она содержать ожидаемое разрешение на проход в пролив? Последняя возможность, которая приберегается на крайний случай. Теперь надо принять решение! Недолго думая, адмирал отдает приказ – на мачте «Гебена» быстро поднимают сигнал: «Требую лоцмана». Уже высоко развеваются флаги.

Сразу затем из Дарданелл выныривают две черных точки, которые увеличиваются и приближаются. Это миноносцы, идущие к нам полным ходом. Напряжение растет! Это атака или они направляются с мирными намерениями? Артиллерия среднего калибра в готовности и наводит свои орудия на приближающиеся миноносцы.

И вдруг! – на головном миноносце взвивается сигнал – все уставились на цветные флажки. Что он несет?

«Пожалуйста, следуйте за мной!» – означает сигнал. Решающее слово произнесено – напряжение спадает – вздыхаем полной грудью. Изящные черные миноносцы делают разворот и направляются к входу в пролив. «Гебен» и «Бреслау» следуют в кильватер. У всех нас радостно на сердце – мы вздыхаем, словно избавившись от непосильного груза. Наши орудия снова приводятся в положение «по-походному», также и на береговых укреплениях опускаются стволы наведённых было на нас орудий. Мы уже скользим весьма протяженным проливом. По обе стороны нас приветствуют то пологие, то холмистые берега. Теплый свет низко стоящего на западе солнца струится над прелестными деревнями и виноградниками и окрашивает все в красноватые тона.

Медленно «Гебен» и «Бреслау» идут по течению. Внешние береговые укрепления уже позади нас. Мы минуем многочисленные, порой устаревшие батареи и земляные укрепления, которые, полускрытые, жмутся по склонам. Пролив все сужается. Медленно опускаются сумерки, в то время как мы проходим в самом узком месте у Чанаккале – старом укрепленном замке Дарданелл. Своенравно возвышаются на самой высокой вершине ветхие бурые каменные стены. Оттуда, с высоты с европейской стороны на пролив глядит Килид-Бахр.

Идём далее. Берега сужаются, отступают и снова расширяются. Медленно мы заходим внутрь и ложимся в дрейф. Мы должны принять в расчет то, что вражеская эскадра попытается нас преследовать и проникнуть в Дарданеллы. Здесь, под защитой выступающего мыса, «Гебен» может любого незваного гостя сразу же взять под эффективный огонь.

Семь вечера. С грохотом якоря устремляются в глубину. Спустя длительное время снова ужинаем. Одна вахта уходит на отдых, другая встает у орудий – над Дарданеллами опускается темная ночь. Около десяти часов вечера перед входом в пролив появляются первые английские военные корабли. Итак, мы прибыли с большим преимуществом во времени – преследование стало напрасным. Но что, если английской эскадре также разрешат заход? Или она решится на то, на что, в крайнем случае, рассчитывали «Гебен» и «Бреслау», – на насильственное проникновение?

В горячечном напряжении проходит время.

Когда английский адмирал добивается входа, ему отвечают, что это не разрешено – и он удовлетворяется этим. Если бы англичане попытались прорваться силой, то им это, несомненно, удалось. Береговые укрепления все же не смогли бы оказать достаточного сопротивления английской эскадре.

«Гебен» и «Бреслау» в Дарданеллах! Весь мир насторожился и восхищался обоими кораблями, которые сумели уклониться от подавляющего вражеского превосходства и уйти от неизбежной гибели.

Особая и редкая миссия – нам еще неизвестная – загадочная судьба, предназначенная двум кораблям, начинает осуществляться. Мы еще не знаем, что нам предстоит в огромной, таинственной связи битвы народов, от нас всё ещё скрыто то, что мы по фатальной необходимости должны придать новое направление мировому пожару. Но мы еще не предполагаем, что этот поход двух кораблей внесет сумятицу в мировую политики.

В этот момент мы прежде всего с возвратившимся изумлением представляем наше смелое предприятие, снова видим «Гебен» и «Бреслау» в Средиземном море, отрезанных от Родины, без опорных баз и помощи, окруженных могущественным врагом, осуществивших прорыв из Мессины, введших противника в заблуждение, ускользнувших и зашедших в Дарданеллы. Перед нами снова проходит тот поход, который английская историография назвала впоследствии одним из значительнейших событий в войне на море, с чьей чудовищной трагичностью были одинаково согласны и союзники и враги.

В глубоком почтении склоняем головы перед теми четырьмя товарищами, которые в котельных отделениях стали жертвами исполнения своего воинского долга и отдали свои жизни за успех этого похода.

Удивление

Прошла первая ночь нашего пребывания в турецких водах. В бледном свете занимающегося рассвета темнеют склоны берегов нашей маленькой тихой бухты на фоне лазурного неба. На суше еще совсем тихо, не чувствуется никакого движения воздуха, только голоса каких-то ранних птиц доносятся до нас. Вскоре за этим последовала радостная встреча.

Наш старый верный товарищ, «Генерал», невредимый неожиданно приближается к месту нашей стоянки. Без помех он смог войти в пролив. В Смирне, где он по радио связался с Константинополем по поводу нашего захода в Дарданеллы, он получил с «Гебена» приказ и сразу же направился в Дарданеллы. Хотя повсюду поблизости были английские корабли, он все же прошел благополучно. За ним появился еще и немецкий торговый пароход «Родосто», который также спасся в турецких территориальных водах.

Между тем оживленно обсуждается наше новое положение. Что принесет нам будущее?

Для нас не остается сомнения, что «Гебен» и «Бреслау» теперь пойдут дальше в Черное море для того, чтобы принять там участие в борьбе против русского флота. Открывающиеся перспективы радужными не назовешь. Если русское превосходство на Черном море численно все же невелико, по сравнению с объединенной английской и французской эскадрой на Средиземном море, тогда все-таки с относительной уверенностью можно ожидать осуществления нашего предприятия. «Гебен» и «Бреслау», два корабля, одни против могучего противника; к тому же без единого прибежища, рассчитывая только на нейтральные порты, которые мы должны покинуть в течение 24 часов. Как тут нам долго продержаться?

На помощь и поддержку Турции, кажется, тоже нет шансов. Как говорится, она придерживается строгого нейтралитета. Почему только не приходит приказ к походу? Мы все еще стоим за мысом Нагара. Готовит ли нам Высокая Порта какие-то неприятности? Так же, как без разрешения мы не могли войти в Дарданеллы, так и без желания турецкого правительства мы не можем пройти в Босфор и направиться в Черное море. Что-то, кажется, здесь не стыкуется.