Текст книги "Опасная соперница"
Автор книги: Генриетта Рейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Глава 2
Лучи солнца сверкали в светлых волосах молодого человека, который направился прямо ко мне. Я стояла на платформе среди суетящихся пассажиров и чувствовала себя одинокой и несчастной, запоздало прикидывая, не совершила ли ужасной ошибки.
– Мисс Уэстолл? – Голубые глаза улыбались.
– Да, но как вы догадались? – осторожно спросила я.
В уголках его глаз появились веселые морщинки.
– Я Пол Ньюсом, своего рода рабочая лошадка Гарта Ситона. Просто заметил самую красивую девушку и молился, чтобы она оказалась мисс Уэстолл.
Пол Ньюсом! Я вспыхнула, вспомнив письмо, отправленное Гартом через своего работника.
Но Пол не обратил внимания на мое смущение, и я поняла, что, когда надо, он может быть тактичным.
– Машина там, – сказал он, взяв мои чемоданы и направившись к огромному сверкающему лимузину. – Вообще-то, – извиняющимся тоном произнес он, складывая вещи в багажник, – обычно я езжу на старом драндулете. А эту машину мы используем, когда хотим произвести впечатление на покупателей.
– Покупателей?
Отъехав от станции, Пол разъяснил:
– Ситоны уже сотни лет являются крупными землевладельцами в этих местах. Им принадлежат месторождения глины и оловянные рудники, ну и приходится искать выгодных клиентов. Гарта Ситона не будет дома несколько месяцев, но в его отсутствие я постараюсь, чтобы дело не заглохло, и сделаю все возможное в интересах Ситонов.
Говорил он будто бы беспечно, но я заметила, что сказанное имело для Ньюсома огромное значение.
– Я слышала, Треджиллис очень красив, – осторожно начала я.
Пол кивнул:
– Да, это прекрасное старое здание. Оно было построено в эпоху Тюдоров. Ситоны разбогатели благодаря рудникам
Но меня больше интересовали жители Треджиллиса. Возможно, моим учеником и будет тот «ужасный ребенок». Я решила эту тему затронуть невзначай, потому что, несмотря на все обаяние и общительность Пола Ньюсома, от меня не ускользнул его недоверчивый взгляд и я поняла, что там, где дело касается интересов его хозяина, он будет молчать либо из-за искренней преданности, либо из страха быть уволенным, – было ясно, что с Гартом Ситоном шутки плохи.
– Знаете, – небрежно произнесла я, – это может показаться странным, но я даже не знаю, как зовут ребенка, которого я буду учить.
Он удивленно взглянул на меня.
– Его зовут Эмиль Лелант. Его мать из местных, вышла замуж за французского аристократа, графа де Шаландона, и уехала в Нормандию. Она хочет, чтобы он лучше знал английский, и Гарт взялся за это.
Пол помолчал, потом добавил:
– Она и Гарт старые друзья. Все думали, что она выйдет за него замуж.
Может, это и есть та Арманелл, о которой Диана писала в своем дневнике? Меня распирало любопытство, но я должна была притворяться равнодушной. Надо сделать вид, что эти люди меня совсем не интересуют. Я с облегчением подумала, что ребенок вовсе не тот М.М., о котором Диана писала с таким отвращением. Я хранила молчание, потому что подозревала, что открытый и искренний Пол немедленно замкнется, если я начну расспрашивать его.
Мы въехали в широкие ворота. Вместо столбов ворота крепились к двум одинаковым высеченным фигурам из корнуолльского гранита. Пол перехватил мой любопытный взгляд.
– Если не знаете, это святой Пиран. Он обратил корнуолльцев в христианство в древние времена. Кажется, он родом из Ирландии и подарил жителям бутылку ирландского виски. Увидев, как понравился напиток, он пообещал их научить его делать. Велел собрать груду камней, и, когда среди них разожгли огонь, оттуда потекло расплавленное олово. Говорят, так в Корнуолле было впервые открыто олово. – Пол усмехнулся. – Мне все это кажется несколько неправдоподобным, и, честно говоря, я не знаю, что он делает тут, в Треджиллисе, потому что вряд ли можно найти менее святых людей, чем Ситоны. Все они были грубыми, суровыми корнуолльцами.
На мгновение я вспомнила, что Диана говорила о своем отце. Был по крайней мере один Ситон, не вписывающийся в эту категорию, и я подумала, давно ли Пол Ньюсом служит в Треджиллисе и знал ли он отца Дианы.
– Наверное, Гарт Ситон унаследовал дом от отца, – поинтересовалась я.
Пол настороженно глянул на меня.
– Странно, что вы спрашиваете, любому на вашем месте это показалось бы само собой разумеющимся. Но он получил наследство от дяди, Гайлза Ситона, который здесь и утонул.
Пол указал на небольшую бухту, блестевшую по другую сторону дороги. С противоположной стороны бушевали разноцветные заросли рододендронов и азалии. Небо казалось интенсивно-голубым на фоне серых гранитных валунов, окружавших бухту. Я обратила внимание на усыпанный галькой берег и каменистые заводи, затем машина свернула за угол, и мы проехали сквозь туннель возвышающихся над нами рододендронов. Бухта выглядела такой спокойной и мирной, что было сложно поверить в ее коварство.
– Неужели плавать в этой бухте так опасно? – спросила я у Пола.
– Возможно, она выглядит очаровательной в летний день, но можете мне поверить, там очень опасные течения. В старые времена сюда заходили контрабандисты, и под водой можно найти остовы потопленных кораблей.
Пол не стал подробно рассказывать об этом, и я промолчала. Меня поразил вид, открывшийся нашим взорам. В самом центре плоской равнины возвышался великолепный замок с высокими печными трубами и длинными окнами, сверкавшими на солнце.
Когда мы вышли из машины, Пол указал на изящно обтесанный камень и надпись на нем:
– Это семейный девиз. Он был выгравирован в Гражданскую войну. Заметьте, что все буквы «С» вырезаны в обратную сторону. Это значит, что все Ситоны были на стороне Стюартов.
Но я его почти не слушала. Мы уже вошли в дом, и меня поразил величием огромный зал. Пол был из темного полированного сланца, вдали виднелся огромный камин, а на длинном грубом столе, почерневшем от времени, стояла оловянная посуда прошлого века, сверкавшая, как потускневшее серебро, сводчатый потолок из дуба придавал залу почти церковный вид.
Пол притопнул ногой по полу.
– Сланец из карьера Делабол, – довольно заметил он.
Я взглянула на сводчатый потолок.
– Дуб Армады, – невольно произнесла я и только потом поняла, что проговорилась: об этом мне рассказывала Диана.
Пол тревожно смотрел на меня, его глаза больше не улыбались.
– Откуда вы знаете?
Я небрежно махнула рукой:
– Просто догадалась. Я так часто читала, как корабли Испанской Армады разбивались у берегов Корнуолла, к тому же дуб выглядит таким древним и темным…
Я сосредоточенно разглядывала потолок, уверенная, что мой ответ прозвучал неубедительно и Пол не поверил ни одному слову.
Наконец он продолжил рассказ о доме и его истории, но складывалось впечатление, что он хотел меня обезоружить, ни на минуту не забывая моих слов.
Однако я больше не собиралась поддаваться на провокации, и, когда он наконец произнес:
– Вот идет миссис Киннифер, она позаботится о вас, – у меня сложилось впечатление, что он с радостью передал меня в ее руки.
Миссис Киннифер была плотной женщиной низенького роста, уголки ее губ были неодобрительно сжаты, однако она не казалась ворчливой. Скорее она считала, что должна выглядеть суровой и сдержанной.
Пол представил нас, миссис Киннифер вежливо кивнула. Когда Ньюсом собрался уходить, она повернулась к нему и твердо сказала:
– Мелинда опять исчезла, мистер Пол. Я должна сказать мистеру Гарту, что отказываюсь брать на себя ответственность. Теперь, на каникулах, она совсем перестала слушаться. Она уважает только его, но стоит ему отвернуться, как девочка опять берется за свое. Иногда мне правда кажется, что этот ребенок заколдован!
Было очевидно, что в устах миссис Киннифер это были серьезные обвинения. Пол обеспокоенно посмотрел на нее:
– Будьте уверены, она скоро найдется. На вашем месте я бы не принимал Мелинду всерьез; чувствуя свою значимость, она ведет себя еще хуже.
Миссис Киннифер подобралась.
– Уверена, что не обращаю на этого ребенка особоговнимания, мистер Пол, но когда работники угрожают уйти…
Пол изумленно уставился на нее.
– Угрожают уйти? – переспросил он.
Миссис Киннифер кивнула, довольная произведенным эффектом.
– Именно это я и хочу сказать. Они угрожают уйти. Говорят, что Треджиллис проклят и они опасаются за свою жизнь.
– Но это же смешно!
– Не так смешно, когда вы видите, как ребенок шляется по коридорам в ночные часы, завернутый в простыню, и воет, как потерянная душа. Молодая Хильда ужасно испугалась, и могу вам сказать…
Но Пол перебил ее, пытаясь успокоить. Когда миссис Киннифер повернулась ко мне, ее щеки пылали от возмущения, но я поняла, что она не собирается продолжать этот разговор со мной. По ее мнению, не стоило обсуждать семейные дела с новичком.
– Я покажу вам вашу комнату, мисс Уэстолл, наверное, вы устали с дороги и хотите отдохнуть.
Экономка прошла через зал, и, когда я восторженно заговорила о местных пейзажах и упомянула бухту контрабандистов, она с сомнением посмотрела на меня, словно такого легковесного человека сложно было представить в должности учителя.
– Да, так говорят, – снизошла она. – В старые времена местные жители заманивали корабли на скалы, и даже священник был не прочь поживиться добром затонувшей «жертвы». Нет сомнения, это опасная часть берега. И никто не знал ее лучше бедного мистера Гайлза, и никто не мог помешать ему ходить на лодке, невзирая на погоду!
Тут, словно вспомнив, что я вряд ли знаю загадочного мистера Гайлза, она быстро сказала:
– Это мистер Ситон, дядя мистера Гарта. Гарт приехал жить сюда после того, как жена мистера Гайлза… – Миссис Киннифер замолчала и дипломатично закончила: – Когда мистер Гайлз был один, он составил ему компанию.
Я заметила в ее глазах слезы и подумала, не считает ли она странным, что я ее ни о чем не расспрашиваю, моя манера могла показаться искусственной. А миссис Киннифер была прозорливой женщиной, несмотря на внешнюю практичность и простоту.
Экономка повела меня по самой необычной лестнице, какую я только видела. Ни одна из ступеней не была похожа на другую: они либо заканчивались под разным углом, либо были совершенно разной ширины. Миссис Киннифер шла с привычной легкостью, а я несколько раз неуклюже споткнулась.
– Со временем привыкнете, – улыбнулась она. – Я могла бы сбежать по ступенькам в полной темноте и ни разу не оступиться. Но я пришла в Треджиллис молодой девушкой, и неудивительно, что уже успела привыкнуть. Их специально так сделали, чтобы незваный гость споткнулся и разбудил всех домочадцев.
Видно, что она гордилась этим изобретением.
– Они выглядят очень старыми, – заметила я.
– Так и есть. Мистер Гайлз говорил мне, что их сделали из обломков испанского галл и – она. Но дом, по его словам, намного старше. В молодости мистер Гайлз искал тайные ходы, но сомневаюсь, что ему удалось их найти.
Следуя за ней по лестнице, я прошла мимо входа в галерею. Было нетрудно поверить в солидный возраст дома, потому что сланцевый пол и оловянная посуда выглядели довольно архаично.
Миссис Киннифер вела меня по полутемному коридору со стонущими и скрипящими половицами. В конце его сквозь окно сочился тусклый свет, слабо заливая наполовину отделанные досками каменные стены, словно янтарный сироп.
– Вот ваша комната, – объявила миссис Киннифер, распахивая тяжелую дубовую дверь.
Я остановилась, завороженная. Потолок был относительно низок, а стены от пола до самого верха отделаны дубовыми панелями, в центре комнаты перед тремя большими окнами стояла огромная кровать. Широкий гранитный подоконник был покрыт бархатными подушками с кистями алого и синего цвета. Я тут же приметила резной сундук у стены.
Миссис Киннифер удовлетворенно перехватила мой взгляд.
– Это португальский сундук невесты, в древности взятый с испанского военного корабля.
Значит, даже могучие Ситоны не брезговали разбоем, подобно местным священникам.
– Миссис Ситон, жена мистера Гайлза, хранила там свои меха. Она говорила, что это самое безопасное место, потому что туда не может проникнуть моль.
Итак, это была комната матери Дианы! Я вновь огляделась, но, как часто бывает, у меня не сложилось впечатления о личности ее бывшей обитательницы.
Миссис Киннифер, помедлив, сказала:
– До ее отъезда тут все было не так.
Экономка испытывающе посмотрела на меня, а потом, понизив голос, добавила:
– Миссис Ситон уехала, взяв с собой Диану, и все сразу изменилось и для меня, и для хозяина. При ней здесь всегда было шумно, дом был полон гостей и веселья. Конечно, прислуге приходилось больше работать, но мы не жаловались, потому что у нас было хоть какое-то развлечение. Когда они уехали, словно наступил конец света, я тогда заметила огромную перемену в хозяине. Он как будто внезапно постарел, хотя, по правде говоря, они с хозяйкой никогда не ладили. Поэтому миссис Ситон и ушла, они были такие разные. Но мистер Гайлз так скучал по мисс Диане. Я часто видела, как он сидит в библиотеке в одиночестве, уставившись в огонь. Глядя на него, у меня слезы на глаза наворачивались.
Затем, словно пожалев о том, что дала волю чувствам, и пытаясь предвосхитить мои возможные вопросы, она заявила:
– Ладно, хватит сплетничать, разболталась я, в таком огромном доме полно работы, а слуги не пошевелятся, пока я их не потороплю. Попрошу Хильду принести вам поднос. Не стоит вам одной обедать внизу, пока нет хозяина, – чуть извиняющимся тоном добавила она.
– Отлично, – кивнула я.
Итак, в будущем меня ждут обеды с Гартом Ситоном! В отличие от какой-нибудь викторианской гувернантки я не буду «заперта» в своей комнате.
Когда экономка ушла, я распаковала чемоданы и принялась раскладывать вещи. Меня впечатлила утонченная резьба массивного деревянного гардероба, даже ключ от дверцы с зубчатой бородкой казался тонким произведением искусства. Открыв шкаф, я вдохнула тонкий аромат французских духов, исходивший от платьев, которые висели внутри.
Платья были безупречны по покрою и ужасно дороги. Коснувшись тонкого шелка, я вытащила одно из них, с любопытством его разглядывая. О таких я только читала, но и мечтать не могла. Почему миссис Ситон оставила их? Может, вещи не имели для нее ценности или же она хотела отделаться от всего, что напоминало о жизни здесь, и начать с нуля, без воспоминаний о Треджиллисе и Гайлзе?
Я повесила в шкаф свою одежду и заперла дверцу. Потом сняла шляпу и внимательно оглядела себя в высоком зеркале. С рассыпавшимися по плечам золотисто-рыжими кудрями я совсем не походила на обычную гувернантку с прилизанными волосами и каменным выражением лица. Я испробовала несколько причесок и решила стянуть волосы на затылке.
Когда я закончила, послышался стук в дверь.
– Войдите!
На пороге с жестяным подносом появилась молодая застенчивая сельская девушка в шляпке и переднике.
– Миссис Киннифер попросила принести вам это, – сказала она, поставив поднос на маленький мраморный столик.
Любопытство победило ее застенчивость, и она бросила на меня несколько изучающих взглядов.
– Миссис Киннифер велела мне разжечь камин, если вы, конечно, не против. Вечерами здесь становится довольно прохладно, – добавила девушка.
– Да, было бы неплохо, – улыбнулась я.
Она подожгла дрова и, когда огонь разгорелся, ушла.
Я пододвинула кресло к уютно потрескивающему камину, где мерцали голубые искорки. Мне вдруг подумалось, что Гарт Ситон, должно быть, очень высокомерен. Такого человека нелегко порадовать. Вряд ли мы сойдемся: скорее всего, он станет предъявлять завышенные требования, а мне будет тяжело им соответствовать. Интересно, как скоро он обнаружит, что я ему вовсе не подхожу?
Вспомнив об ужине, который выглядел довольно аппетитно, я поела и откинулась на спинку стула, сонно уставившись на огонь. Поездка утомила меня, и я немного задремала, но вдруг внезапно пробудилась. Я ничего не слышала и тем не менее поняла, что не одна в комнате. Как будто какая-то чувствительная антенна обнаружила что-то чужеродное в атмосфере. В комнате кто-то был, и я похолодела от ужаса: кто же стоит без движения за моей спиной? Дверь была закрыта, и в комнату никто не входил, в этом я была уверена.
Должно быть, в старом замке с его долгой и бурной историей собралось немало проклятых душ. Может, это моя подруга Диана, вернувшаяся в свой любимый дом? Кольцо на моей правой руке от дрожи стало позвякивать о подлокотник. Я испытывала тот сверхъестественный ужас, который так часто презирала в других, и не смела обернуться. Кто-то или что-то молча следило за мной.
– Ты испугалась! – презрительно фыркнул тонкий детский голос. – Ты трусиха, так я и думала.
Я медленно выдохнула и обернулась.
У стены стояла девочка и с презрением смотрела на меня.
Я пришла в себя и наконец перестала дрожать, увидев за маленькой тонкой фигуркой зияющий проем в стене.
– Ты, наверное, Мелинда?
Она кивнула:
– Я Мелинда Маркем. Откуда ты знаешь?
Значит, это и есть «ужасный ребенок» из дневника Дианы!
– Конечно, ты не так умна, тебе рассказала про меня миссис Киннифер. Про меня и мои волосы! – добавила девочка.
В ее голосе слышались горделивые нотки и вызов.
Я не стала говорить Мелинде, что миссис Киннифер не описывала ее внешность, а лишь кратко отметила особенности девочки. Но действительно, ее волосы были самого удивительного цвета, который я когда-либо видела, – оттенка выгоревшей соломы, прямые и гладкие, словно шелк. Но поражали они не красотой, а неестественностью и даже пугали. Обрамляя белое лицо и подчеркивая прозрачность стеклянно-голубых глаз, волосы придавали девочке зловещность и тревожащий душу облик.
Мелинда подошла ко мне.
– Я давно наблюдала за тобой, но ты не замечала! – радостно заявила она.
– Ты не имела права, – слабо возразила я.
Девочка пожала плечами.
– Почему? Я люблю следить за людьми, особенно когда они не видят.
– А миссис Киннифер знает, что ты так поступаешь?
Мелинда покачала головой, ее светлые глаза стали хитрыми.
– Конечно нет. Думаешь, я расскажу этой глупой старухе, что нашла секретный ход? Она заставит дядю Гарта замуровать его и все испортит.
– А ты не боишься, что я все расскажу дяде Гарту?
– Не расскажешь! Я разбираюсь в людях. У меня шестое чувство.
Мелинда произнесла это с детской напыщенностью, так не вязавшейся с ее взрослым выражением лица.
– Как ты нашла ход? – с любопытством поинтересовалась я.
Девочку обрадовал мой интерес, ее прозрачные глаза заблестели.
– Миссис Киннифер говорила, что дядя Гайлз в детстве искал ход в картинной галерее. Ну, я тоже решила поискать и нашла, но об этом никто не знает… кроме тебя. Ты должна пообещать никому не рассказывать, – свирепо закончила она.
– Почему это я должна? И потом, раз ты ни с кем еще не поделилась, то зачем открылась мне? У тебя есть гарантия, что я не раскрою твой секрет?
Я вдруг поймала себя на том, что разговариваю с Мелиндой как со взрослой.
Минуту она настороженно смотрела на меня, а потом самодовольно заключила:
– Ты не скажешь, иначе я сделаю тебе плохо. До школы я избавлялась от всех гувернанток, которых нанимал дядя Гарт. Да они и сами рады были уехать, то же и с тобой случится, если станешь мне мешать.
– А если от меня не получится так легко избавиться? – сухо парировала я. – И потом, твой дядя просил учить не тебя.
Девочка молча разглядывала себя в зеркале и, сделав медленный пируэт, нахмурилась.
– Да, это правда. Ты будешь заниматься этим ужасным французским мальчишкой, который скоро приедет. Но мне нечего делать на каникулах, так что я тоже буду на уроках, хотя мне это не обязательно. Буду учить его плохим английским словам, например «черт». – Она радостно захихикала. – Конечно, если он окажется маменькиным сынком, придется и от него избавиться, – уверенно добавила Мелинда.
– Думаешь, я тебе это позволю?
– Ты ведь не сможешь быть с ним все время? А я что-нибудь придумаю! – Ее взгляд стал мечтательным. – Я ведь волшебница, прокляну его, и он медленно засохнет.
Я молча посмотрела ей в глаза. В этом ребенке было что-то странное и неземное, и мне вспомнились слова миссис Киннифер о том, что девочка заколдована. Скорее всего, как сказал Пол, Мелинда просто хочет, чтобы ее заметили. Но почему она так ищет внимания?
– Значит, мистер Ситон твой дядя.
Мелинда кивнула:
– Когда мама и папа уехали в Африку, то решили оставить меня с дядей Гартом. Он мне нравится больше всех в мире. – Она вдруг воинственно нахмурилась. – Наверное, ты считаешь, что он женится на тебе. Все гувернантки, которые были у нас, влюблялись в него и хотели за него замуж.
– Не говори глупостей. Очевидно, у тебя слишком богатое воображение. Почему все гувернантки должны влюбляться в твоего дядю? Скорее всего, ты просто возводишь его на пьедестал. Боюсь, в мире немного людей, заслуживших такое обожание.
– Думаешь, у него глиняные ноги? – Девочка удивленно посмотрела на меня.
– Я этого не говорила, – резко ответила я.
Глупо говорить с ребенком как со взрослым., Мне бы не хотелось, чтобы она запомнила эти слова.
Мелинда захихикала и сменила тему:
– Ночью у служанок случилась истерика. Было так смешно: они выбегали из комнат с визгом, когда я бродила по дому с диким воем, гремя старыми ржавыми цепями, которые нашла в конюшне. Утром они сказали миссис Киннифер, что уходят, и она ужасно расстроилась – боялась, что дядя Гарт ужасно разозлится. Но она ничего не может доказать. Она не видела меня. В конце концов служанки согласились остаться. Жаль! Не возражаешь, если я доем твой пудинг? – неожиданно спросила она.
Немного ошарашенная, я быстро ответила:
– Конечно нет. Бери, если хочешь.
Мелинда подошла к подносу и принялась за оставшуюся порцию, поскольку миссис Киннифер положила мне так много, что я не смогла все съесть.
Девочка молча доела пудинг и задумчиво облизала ложку.
– Ты не любишь финиковый пудинг?
Ее светлые глаза с любопытством смотрели на меня.
Я промолчала, и она презрительно добавила:
– Не бойся, я не скажу миссис Киннифер, не собираюсь задевать ее драгоценные чувства. Я просто так спросила.
– Ты говоришь как Роза Дартл, – улыбнулась я.
Мелинда с подозрением уставилась на меня.
– Кто такая Роза Дартл?
– Героиня одного из романов Диккенса.
– У дяди Гарта в библиотеке есть ужасно старые и скучные книги, такие, как читает кузина Юнис.
– Кузина Юнис? – Я знала, что не должна была спрашивать, но мне не терпелось узнать всех обитателей Треджиллиса.
Девочка холодно на меня посмотрела.
– Больше я тебе ничего не скажу. Сама все узнаешь в свое время.
Она подобрала с тарелки последние крошки пудинга и поставила ее на поднос.
– Наверное, когда приедет этот французский мальчишка, у нас на обед будут улитки, – мечтательно произнесла Мелинда.
Заметив отвращение на моем лице, она с интересом спросила:
– Ты не любишь улиток?
– Не очень, – призналась я.
– А я волшебница и должна есть необычные вещи, – деловито заметила девочка и, нахмурившись, спросила: – Думаешь, дядя Гарт точно привезет с собой французского мальчишку?
Очевидно, мысль об этом была ей ненавистна.
– Откуда мне знать? – улыбнулась я.
Мелинда пожала плечами.
– Это все равно не важно. Он тут долго не останется. Я быстро избавлюсь от него. А сейчас я пойду, – заявила она и с напускной вежливостью добавила: – Опустить панель в стене?
– Да, пожалуй. Думаю, с открытой панелью будет сквозняк.
Девочка весело хихикнула
– Не будет. В проходе довольно уютно. Хочешь попробовать?
Я хотела согласиться, но потом заметила в стеклянных глазах Мелинды хитринку. Что за подлую шутку выкинет этот ужасный ребенок, если я соглашусь?
– Нет, спасибо. Мне он не кажется уютным.
Она вздохнула.
– Хорошо, но давай хотя бы я покажу тебе, как он работает.
Я с интересом наблюдала, как Мелинда нажала на панель и часть стены беззвучно поднялась наверх.
– Я смазала механизм, чтобы не скрипел, – серьезно пояснила она. – Я бы вернулась этим путем, только одна из служанок начала убирать галерею.
– А панель галереи работает так же? – спросила я.
Кажется, ей льстил мой интерес.
– Да, так же. Она под портретом ужасной чопорной дамы с двумя собаками с выпученными глазами. Если когда-нибудь захочешь вернуться в свою комнату этим путем, ты знаешь, что делать.
– Нет, благодарю, я предпочитаю более стандартный способ.
– Ну и хорошо.
У меня сложилось впечатление, что мой ответ ее разочаровал.
Как только Мелинда ушла, я пододвинула к панели тяжелый португальский сундук. По крайней мере, удовлетворенно подумала я, это помешает девчонке проделывать свои фокусы в дальнейшем, она не сможет отодвинуть окованный железом сундук своими тоненькими ручонками. Ночью при открытых окнах слышался шум моря, бьющегося о валуны на берегу бухты. Я решила, что на следующий день должна обследовать местность. Если перед началом занятий появится несколько свободных дней, мне лучше начать исследовать Треджиллис и попытаться узнать побольше о Гарте Ситоне, новом хозяине.
