Текст книги "Планета кочующих городов"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

А как вянет и умирает сама любовь? Как она выглядит, если отлучена от излучающей Купели Жизни?

Да, но этот флайер не был марки «Экспрессон-Вертиго». Правда, той же фирмы «Экспрессон», но всего лишь прокатная летучка – «Экспрессон-Джендайн». Это вовсе не стиль Паулы. Ему стало не по себе – так сильно, что даже прихватило желудок. Он закрыл глаза. В этот момент флайер замер на лету и приземлился. Раздался скрежет – неловкая посадка. А когда открыл глаза – увидел, что к нему бежит Шари Арруза.

– Шари? – произнес он с глупым видом.

– Дуг! Вам нельзя здесь оставаться!

– Вот те на! Какого черта вы здесь делаете? Я не просил вас прилетать!

– Звонила Паула – она услышала про Боростац.

Так вот в чем дело… О чем же говорили без него эти две женщины?

– Вы могли бы и позвонить.

– Дело не терпит отлагательств. Потом, это не телефонный разговор. И к тому же я подумала… мне показалось, что это хорошая идея… – Тут она запнулась. Тонкая белая материя летнего, не по погоде костюмчика облегала ее фигуру. Он мысленно прикоснулся к тому алому шраму… нет – это невозможно!

– Клэйтон Мифлинн говорит, что вы – шарлатан. Что вы составили ему катастрофически неверный гороскоп, и он собирается отсудить у вас все, что вы получили. С вашей карьерой астролориста, Дуг, покончено!

XII
ЭКЗИСЕНСЫ

Та подавленность, что охватила Дугласа Марсдена на крыше отеля в Боростаце, продолжала действовать, правда, уже не столь сильно, во время затяжных переговоров, которые он вел всю весну. Благодаря посредничеству заботливой Флоры Вальдесей, он сумел убедить Мифлинна не начинать судебное преследование. Факты было легко установить. Мифлинн отказался от выгодной сделки. Пэчакок и Слански, с активной помощью Мартина Крошэя, вмешались в дело и подчистили все весьма эффектным образом. Мифлинн был уничтожен. Но нет – всем известное бычье упорство побудило его требовать немедленного возмещения. Речь шла о грандиозных суммах.

Хоть и немало пота пролил Марсден, разрабатывая ходы, задуманные Флорой, – он не мог не видеть и комическую сторону всего происходящего. Клэйтон Мифлинн надувался и пыхтел, что твой индюк. И лишь его природная честность позволила Дугласу сорваться с крючка, когда говорливая Флора с ее чисто женской настойчивостью все же убедила Мифлинна образумиться. Чтоб перехитрить Флору Вальдесей, требовался куда более тонкий дипломат, чем Клэйтон Мифлинн.

– Не знаю, почему ты так нянчишься со мной, Флора! – Сказал Дуглас, покорно признавая себя кругом ей обязанным. Она только что выложила ему все новости и отдыхала в молчании.

– Я и сама не знаю. Я не могу считать тебя простым постельным компаньоном. Я для этого слишком высоко тебя ставлю. И не желаю ничего знать о твоих личных делах. Считай, что все мои старания – это дань уважения и восхищения твоими родителями.

Теперь после встреч с Хеди Арленом на ум Марсдену все время приходили экзисенсные клише. И для Шари открылось новое поле деятельности.

– Вы могли бы попробовать, Дуг! – сказала она ему, и Флора согласно кивнула. – Смотрите сами: астролория теперь для вас закрыта навсегда. Вам нужно идти в экзисенсный бизнес.

– Да! – с энтузиазмом подхватил Марсден. – Прекрасная идея. Я готов. И если я смогу обойти Хеди Арлена, то…

– Не загадывайте наперед, Дуг, – сухо заметила Флора. – Время покажет.

– Флора! – воскликнула Шари с упреком в голосе.

Дуглас усмехнулся:

– На этот раз я знаю, что это мне по силам.

Флора, улыбнувшись, ткнула его пальчиком в бицепс:

– Ну ладно, только не позволяй себе терять форму!

И он последовал ее совету. Изучая технические детали экзисенсного бизнеса, он действительно держал форму. А изучать пришлось многое. И снова неоценимой оказалась Шари Арруза. Имея контакты со студийцами, она быстро сколотила готовую группу, которой нужны были лишь сценарии, чтобы тотчас запустить производство.

Всякие угрызения совести из-за нелояльности к Арлену у Шари быстро отпали: он сам разорвал с ней, начав ухаживать за некой девицей из Спартанских кругов.

– Клянусь Папой! – воскликнул однажды Марсден, перебирая с ней сценарии и старые ленты. – Мы покажем этой планете, что такое Эксцесс!

– Вашими устами да мед пить! – заметила она.

Паула, узнав о новом повороте событий, заинтересовалась и пожелала ему удачи.

– Я уже почти решился снимать «Я борюсь за Марс». Это киносценарий. Джон Дельмар – это просто идеальный мужчина, супермен.

– Звучит прекрасно, Дугги, дорогой! Глен говорил вчера, что последний каталог Эксцесса – скука смертная.

– Правда?

– Я теперь очень часто его вижу. У него что-то на уме. Он полагает – Президент скоро скажет речь.

– Я слышал, что Эр…

– О Дугги! Будь осторожен!

Не поняв ее беспокойства, он все же замолчал.

– Я так волновалась, когда ты улетел в Боростац. Эта мисс Арруза, кажется, славная девушка. Она тебе, конечно, очень нравится, так ведь, Дугги?

– Ну что ты, Паула!

– Я должна лететь. Глен пригласил на обед министра. Это будет так скучно! Когда я тебя увижу?

– Скоро… когда смогу…

– Я позвоню тебе, Дугги, дорогой! Я ухожу – скажи, что любишь меня!

– Ты знаешь, я тебя люблю!

– Пока, дорогой, до встречи.

Экран погас.

Паула, конечно, не думает, что он?.. Нет, разумеется, Шари… ну, Шари это Шари. С этим все. Все!

Он узнал, что горожане Боростаца получали новые разборные дома из города Паланцано. Плотность населения была велика в обеих этих общинах, и жизнь в них стала не очень приятной. За последнее время он не получал никаких известий от Тони. Интересно, почему разведчики так необычно безмолвны в эти дни?

Беспрестанные слухи носились повсюду, и никто больше не верил ни одной телепередаче. Непрерывно возникали все новые вопросы; но никто не имел представления, как отвечать на них.

Марсден слышал, что несколько других городов были покинуты так же, как Боростац. Шепот все ширился – назывались имена, места, даты. И на фоне этого он усиленно готовил свою первую экзисенсную постановку.

Какая-то безжалостная сила не позволяла ему успокаиваться на достигнутом втором месте. Теперь она заставляла его выискивать новый сюжет, который бы не только соответствовал его талантам, но и вывел бы его – безоговорочно! – в первые ряды Эксцесс-бизнеса. Он жаждал только первого места! Быть номером первым хотя бы в одном деле! Разве это слишком трудная задача? Разве это грех – ставить себе такую цель?

Он пробежал глазами по заголовкам превосходных сценариев: «Мужчина, женщина, андроид»; «Иное пространство – иное время»; «Измерение ужаса»… Да, они превосходны; но они не выбьют искры. Он решил было взяться за Шекспира или Мольера; но, увы, они повторены в таком обилии версий, что добавлять новую – просто нелепо. Но, может быть, это только отсутствие уверенности в своих силах? Как долго он колебался над Гамлетом – он не хотел доверять этой тайны даже Шари.

Если бы удалось найти тот легендарный потерянный сценарий – «Минимэн»! Именно сейчас – или никогда – пришло время его отыскать.

Шари робко предложила Марсдену материал по Джэйн Остен, по Джордж Элиот, по Грэйс Пеннефадер. Он поблагодарил секретаршу; но чувствовал, что сюжеты писательниц у него не пойдут, он сможет работать только на мужском материале.

– Тогда как насчет вот этого? – спросила Шари, извлекая еще одну рукопись из нижнего ящика стола.

Больше чтоб доставить ей удовольствие, Дуглас начал читать. И сюжет сразу же захватил его; он понял, что здесь и заключен нужный ему ответ.

Этот сценарий – «Амазонка» – рассказывал о меценате из Спартанских кругов, о его сделках, неудачах, приключениях, любовных историях с розовощекими амазонками.

– Вот оно! – сказал он Шари. – Мы можем сверить детали со Стивом Уинкэмом. Вы, Шари, просто молодец.

– Так уж получилось.

– Чья это работа?

– Вы уверены, что будете снимать?

– А это – окончательный текст?

– Это – современное… про Парсло…

– Все равно. Говорите, Шари! Кто?

Он уже догадался.

– Я, – ответила она. – Это я написала.

Он сжал ее в объятиях. Она оказалась теплой, крепкой и удивительно приятной в его руках. Он выпустил ее и отступил назад. Рассмеялся, переключился на другой настрой.

– Хитрая девчонка! Мы начнем снимать сейчас же.

– Вы не сердитесь?

– Сержусь?! Шари! Если вы можете такое!..

– Но ведь не в сценарии суть, Дуг. Суть в том, что сделает из него экзисенсный продюсер.

– Не скромничайте!

Часть денег Флоры Вальдесей пошла на оплату студийной группы; Стив Уинкэм удивил Дугласа, внеся свой вклад. В дело пошла почти вся наличность самого Марсдена. Шари настояла, чтоб и ее взяли в долю.

Они использовали студию «Эксцельсиор» в Лоадене.

Студийный персонал и техники относились к ним терпимо и даже благосклонно. Поразительным было то мастерство, тот опыт, который они проявили. Благодаря им Дуглас мог всецело заниматься только художественной стороной дела.

Студии помещались в легких, открытых корпусах ангарного типа. Каждый работник выполнял свои обязанности с видом непревзойденного в своей области аса. Использовался весь персонал – вплоть до практикантов. Дуглас не мог отказаться от них. Работа им была не в тягость: они знали свои задачи и выполняли их с холодным профессионализмом.

В начальных сериях Дуг использовал музыку Баха, Стравинского, Бартока и Бетховена; в самых патетических же местах он вводил Лелианберга и Голдсофского. В своем музыкальном вкусе он был уверен.

Они провели репетиции под зорким глазом эмпатического транскриптора – этой ощущающей камеры, следившей за ними и улавливающей все оттенки эмоций. Шари надела свой старый амазонский комплект, и взгляд Марсдена, против его воли, притягивался к ее обнаженной правой груди. Безукоризненно белая, она не сохранила и следа того алого шрама, что столь глубоко запечатлелся в воображении Дугласа. Он знал, что этого шрама там нет, но невольно искал его глазами, испытывая к себе самому злость и отвращение. Он мучил бедную девушку репетициями. Но перед ним встала проблема главной мужской роли – мецената амазонок из Спартанских кругов: он понимал, что весь успех постановки зависит от этого персонажа, с которым будут себя отождествлять все читатели. Да, он быстро привык называть «читателями» абонентов экзисенсной сети, как это принято у профессионалов. Такой перенос значения забавлял его.

Он решил сам сыграть эту роль.

Стив Уинкэм обрадовался и сразу принялся поучать Дуга:.

– Запомни, Дуг: я уже перестал быть спартанским парнем. Это – люди без сердца. Зверски эксплуатируют девушек. Весь их интерес – деньги. А для этого нужны смазливые девчонки, достаточно проворные, чтобы хлестаться электрокнутами.

Разжигаемый честолюбием актера-новичка, Марсден ответил:

– Не бойся, Стив. Я тоже заставлю их попрыгать. Войду в роль.

Шари усмехнулась и сверкнула молнией своего амазонского бича в дюйме от носа Дугласа.

– Не забывайте, Дуг, здесь только я – настоящая амазонка!

Производство фильма шло на всех парах. Марсден старался разъяснить партнерам свои взгляды:

– Материала масса, а ведь читатель разделен по отсекам. Как раньше говорили – по жанрам литературы. Вестерн все еще процветает. Другие отсеки требуют иного. И если при подаче таких сценариев на экзисенсные розетки принять за литературную норму великие трагедии английской литературы, то вы поступите нечестно с любителями легкого жанра. – Он сделал энергичный жест. – Я думаю, что джокер в нашей колоде – это интуитивное восприятие. Я жду драматической иронии и не столь поверхностной мотивации и характеров.

Один оператор, бесцельно катавшийся взад-вперед в своей тележке, прислушиваясь к беседе, вмешался в разговор с циничной улыбкой на лице:

– У нас здесь было полно таких великих, непризнанных гениев. Все пытались развернуть свой материал, придать ему значимость, иронию, полнее изучить условия человеческого восприятия. – Он криво усмехнулся. – У них не пошло. Завязло. Читатель просто не хочет хорошего материала. А тот читатель, что привык к великим традициям литературы, – он запутался, ему никак не приспособиться к требованиям отраслевых специалистов. Вы сами это увидите.

– Это все дело воображения, – упрямо возразил Марсден.

– Если вы не разжуете смысл для среднего читателя – лучше бросайте это дело. Утонченность здесь не пройдет. А если будете ставить свои экзисенсы для ограниченного рынка – наверняка разоритесь.

– Не унывайте, Дуг! – вставила Шари, щелкнув бичом. – Амазонки сейчас популярны.

Да Марсден и не поддавался сомнениям:

– Я сделаю такой Эксцесс, что их до самых печенок проберет! – заявил он, искренне веря сказанному.

Ему доставляло огромное удовольствие показывать Флоре декорации своей постановки. Она охала и ахала во всех нужных местах.

– Я так мечтала узнать что значит быть амазонкой, с тех пор как встретила Шари. Она такая милашка! Как она вышагиваег в своих сапожках! Почти совсем нагая! Даже внутри все переворачивается!..

– Что ж, Флора, вот закончим наш Эксцесс, тогда ты подключишься к аппарату и будешь амазонкой.

– Обязательно! – обрадовалась она. – Замечательный способ усваивать жизненный опыт. Только, надеюсь, ты не будешь слишком жесток со мной. Я этого не люблю.

XIII
ОПАСНОСТИ ПОСТАНОВКИ

Все быстрее и быстрее вел Марсден постановку своего суперэпоса, будущего шедевра экзисенсого искусства – «Амазонки».

Мэгги Карстэрс со своей электроплатиновой шевелюрой прилетела принять участие. Стив Уинкэм не покидал площадки, добродушно пошучивая над всеми участниками съемок. Примчалась и Феникс Поппи – не упустила возможности с небрежностью мастера похлестать бичом по торсам своих противниц. Все работали с большой охотой, и производство шло полным ходом. Шари вписала пару эротических любовных сцен с экзотическими позами. Марсден счел невозможным сыграть эти сцены с самой Шари. И вырезал их совсем. Он чувствовал, что начинает вырабатывать в себе щепетильность истинного продюсера. А коль скоро экзисенсный читатель будет вовлечен в придуманные переживания двух главных героев – его самого и постановки.

Студийный персонал то и дело отрывался от работы, чтобы передохнуть. Питье текло рекой. Веселились вовсю. Беспорядочно мчался безумный темп жизни Лоадена. Не стихали слухи о покинутых городах. По-прежнему не было надежных известий о действиях разведчиков. И все же из земли под Лоаденом продолжал – слабо, но устойчиво – пробиваться Папа-Рад.

Дуглас чувствовал, что скептически настроенный оператор, который когда-то усомнился в его успехе, был в общем не прав. Читатель, подключаясь к экзисенсам, был способен улавливать тонкие различия в характере героев, глубинную сущность мотиваций, понимание затронутых человеческих проблем. Разве этого мало? Конечно, нет!

В самый разгар одного съемочного дня его вызвал Мэсон Уормлей. Дугласу стало не по себе. Уормлей выглядел нездоровым, казалось, он постарел на несколько лет, и был чем-то весьма озабочен.

– Вы можете приехать прямо сейчас, Марсден? Эр ждет.

– Боюсь, что не смогу.

Уормлей медленно поднял свою тяжелую голову. Сейчас он был похож на вылезающего из болота носорога. Весьма озадаченный, он повторил:

– Эр хотел бы видеть вас, Марсден. Мне стоило больших трудов это устроить. Я буду ждать в три часа дня.

И пока Дуглас колебался, Уормлей выключил свой экран. Марсден разозлился – его отчитали, как какого-нибудь школьника.

График этого дня содержал «ид-процессинг» и некоторые другие новинки – они могли бы вырвать экзисенсы из накатанной колеи рутинных съемок.

Обработку их можно было предоставить техникам. Но Марсден хотел лично наблюдать за их работой. Однако Уормлей, очевидно, не шутил. Видимо, что-то случилось. Ответом на все сомнения может стать встреча с Эр. И Дуглас решился. Он прокричал сквозь шум несколько слов Стиву и Шари, проглотил ленч и влез в легкий скиммер для междеревенских перелетов. На место он прибыл точно в 14.45.

Щеки Уормлея пополнели. Жесткие складки остались; но появилась в этом человеке некая елейность, не замеченная Дугласом утром на экране. Как всегда, Мэсон не терял времени:

– У Эр в данный момент масса текучих дел. Я слышал, что вы вошли в эксзисенсный бизнес?..

– А что, это меняет дело?

– Видите ли… Астролория – это одно, экзисенсы – другое. Извините, я на минуту. – Уормлей вышел из комнаты. Марсден остался ждать.

Вернувшись, Уормлей сказал с порога:

– Эр не сможет вас принять сегодня. В Паланцано случилась беда.

– Там, кажется, поселились горожане из Боростаца?

– Именно так. Президент явно не способен владеть ситуацией. Избирательная кампания тянется слишком долго. – Дуглас еще никогда не видел Уормлея в таком состоянии.

– Я уверен, что со временем все выправится. – Марсден встал. Что ж, Эр неуловим, как всегда. – До встречи.

На этот раз, покидая знакомый разукрашенный жилой корпус в Капитал-сити, шагая по полированному мрамору, Дуглас заметил, что никто не встречается ему по пути. В прошлый раз какие-то люди с важным видом постоянно ходили из комнаты в комнату, держа в руках мотки перфолент или длинные полосы компьютерных распечаток. Теперь же только одна женщина с густой копной волос выглянула из двери, а увидев его – отшатнулась назад. Марсден успел заметить, что ее лицо посерело от страха. Он не понял, что в нем так напугало ее. Видимо, это – растущий страх перед провалом Эр. Слухи об этом уже ходили в политических кругах.

Он вернулся на свою экзисенсную студию как раз вовремя, чтоб закончить ид-процессинг и оценить сделанное без него. Эр и Мэсона Уормлея он тотчас выбросил из головы.

– В нашем экзисенсе не должно быть никакой пошлятины: ни убийств, ни грабежей, ни поджогов, ни содомии, – говорил Марсден Стиву Уинкэму. – Так или иначе, но мы стоим на голову выше всей этой сенсационной муры.

– Однако, Дуг, иным читателям это нравится.

– Показ преступления – это призыв, обращенный к преступному рассудку.

– Ну, всех все равно не развратишь!..

Они рассмеялись.

После работы они зашли в известный Стиву маленький тихий бар: сюда не ходил ни Эксцессный сброд, ни буйные молодчики из Спартанских кругов.

– А как любовные дела, Дуг?

Марсден улыбнулся:

– В общем – как всегда. Паула говорит, что у Глена какие-то неприятности.

– Глен! Я только про него и слышу, когда спрашиваю тебя о твоей возлюбленной! – Уинкэм рассердился не на шутку. – Муж любовницы! Тебе-то до него какое дело?

– Не надо так громко.

– К чертям, Дуг! Или брось эту бабу, или возьми ее в законные жены! Ты знаешь, что я о ней думаю? Это просто-напросто мороженая рыба! Но если тебе нравится такой сорт…

Дуглас проглотил эти слова.

– Да, Стив, чертовски нравится. Но что делать, раз на этой планете так силен институт брака? Так что мы влипли. Паула никогда не разведется с Гленом.

– Это гнусно!

– Ну а что делать?

– А если б я, Дуг, женился на Мэгги, зная, что парень вроде тебя целых два года держит ее за трусы? Как это?

– Тебе виднее… но ты, верно, не Мэгги имел в виду?

– Ясно – нет, идиот! С тех пор как Шари дала мне отлуп…

– Шари? Тебе?

– Ну да! Думаешь, я б отдал такую девушку? Это мне до сих пор как изжога…

Так вот что за беда была у Стива! Своими шутками он старался залечить скрытую рану… Марсдену было не по себе, он нажал кнопку на столе, заказывая новую порцию – виски с цитрусом.

– Ты слышал насчет Паланцано? – спросил он, чтоб сменить тему разговора.

– Конечно. И про Ноттингли тоже. У них вышел какой-то скандал. Не знаю, из-за чего. Президент поставил там специальный комитет – «гражданский наблюдательный». Даже забавно.

– А что он делает?

– Полицейскую работу, как я понимаю. Если роботы не могут справиться, так должен же хоть кто-то…

– Ну, меня это не касается. Мне нужно кончать наш экзисенсный сериал.

В баре уже шумела группа юнцов: скакали с места на место, орали, хохотали – так ведет себя молодежь, когда не знает, что будет с ней завтра. Роботы шевелились медленно. Марсден понял, что напряжение сети здесь понижено. Вот один коротко стриженный парень прикрикнул на робота: «Быстрей!» и поддал ему ногой. Питье пролилось на пол, зазвенели разбитые рюмки. Кое-кто из посетителей обернулся – без тревоги, лишь с любопытством. Бедный робот вышел из строя. Он закачался, размахивая руками и щупальцами шлангов, рассыпал все рюмки; из его краников хлынули струи напитков. И с треском свалился на пол. Раздался легкий взрыв, и электронная начинка несчастного разлетелась по всему залу. Ребята ржали в восторге.

– Не нравится мне такое, – мрачно сказал Стив.

– Молодежь! – Дуглас был настроен терпимо. – Ягода на них сегодня подействовала.

– Наверное. Сейчас ее много.

Другие роботы быстро убрали останки своего товарища. Он будет отремонтирован или сдан в утиль. Буйным подросткам налили по новой, и они продолжали громко обсуждать свои дела, рассевшись по стульям и табуретам.

– Пойдем-ка отсюда, – поднялся Марсден.

Они вышли в сквер. Ночной ветерок шептался с листьями деревьев. Марсден не знал, в каком месте Лоадена они находятся. Междеревенский скиммер сам доставит их домой. Еще долго они слышали в ночной тишине шум веселья из бара.

– Откуда все-таки эти ребята? – задумчиво спросил Стив.

Дуглас сначала не подумал об этом. При словах Стива он вдруг ощутил неприятный холодок в душе. С тревогой вспомнил о Паланцано и Ноттингли.

Были когда-то такие люди – они просили вживлять им электрод в мозг, чтоб стимулировать центр наслаждения. И потом умирали от голода, испытывая высшее счастье. Закон запретил эту милую забаву. А разве экзисенсы не возрождают это былое запретное занятие, накладывая на мозг то же клеймо наслаждения? И он станет Номером Первым экзисенсного бизнеса, и будет счастлив этим?

Со всех сторон до них доносились ароматы наступившего лета. Они шли пешком, наслаждаясь чистым воздухом ночи, крупные – даже жирные – звезды дружески подмигивали им. Эта планета начисто отрезана от всей галактики, и лишь ночные светила напоминают жителям об их происхождении… Когда Стив вызвал с карманного пульта пару скиммеров, Марсдену не хотелось с ним прощаться. Но нужно заканчивать производство – утром он должен быть на студии. Надо принять хороший дрим, подумал Дуглас, как только уложу готовые экзисенсные ленты в коробки.

– До встречи, Стив!

– До встречи, Дуг!

Сидя в скиммере, он поразился сам себе: ему вдруг захотелось произнести то архаическое выражение, солтерранский пережиток: «Доброй ночи!»