Текст книги "Планета кочующих городов"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Ладно, Стив! Так и сделаю. Но если она все мои дела запутает? Тогда ты будешь своей шкурой отвечать!

– Не запутает, Дуг! Я ее знаю, а она – меня. А тебе нужен кто-то, чтобы вправить тебе мозги.

Марсден подумал о Пауле Лейден: «Мои мозги? Это – самая неразрешимая загадка Вселенной».

III
РАУТ С ЯГОДОЙ

После встречи Марсдена с Шари Аррузой у «Ампи Майка» прошло уже четыре дня. Но Дуглас с тех пор сумел перехватить лишь пару двухчасовых сеансов интенсивного сна и так и не смог погрузиться обратно, в нормальную рутину веселого общества богачей Планеты Парсло. Вновь, словно ложноножки амеб, распростер Хейлет-Вилладж свои эскалаторы, движущиеся тротуары и висячие мосты – к окрестным поселениям, к предместьям Лоаден-сити.

Жители Хейлета восстанавливали прерванный ритм своей жизни и вновь окунулись в поток вечеринок, балов, раутов, дискотек. Впрочем, все они, как и положено, усердно работали, но зато потом – большую часть времени – развлекались еще усердней. И Марсден в работе и отдыхе усердствовал не меньше своих соседей.

Профессиональная сторона его спортивной жизни обеспечивала ему приличный доход. Да и вообще в этом мире не было бедняков: нищета отдалилась от него во времени и пространстве, вместе с дифтеритом, раком, чумой…

У себя в библиотеке, где Дуг хранил призы, ему пришлось не раз укреплять полки красного дерева – чтоб не сломались под тяжестью трофеев, этой воскрешенной старины: тяжелой листвы лавров, массивных щитов, мускулистых валькирий с коронами, венков, копий в руках, – все это было сделано из драгоценных металлов и нестерпимо блестело в солнечных лучах. Сам-то Марсден редко смотрел на свои трофеи. А если взглядывал, то каждый раз горькое чувство досады перехватывало ему горло.

Ставя на положенное место свой новый кубок финалиста по шпаге (в том финале его победил Мелвилл), – он едва бросил косой взгляд на выстроенные по полкам протуберанцы прежних кубков, ряды щитов и статуэток.

«Финалист Турнира Кооператоров по астротеннису».

«Вице-чемпион (четвертый год подряд) шахматного турнира „Паладин“».

«Вице-чемпион пятиборья по сирийским правилам».

«Парсло-Марафон, второе место».

Он резко повернулся, свалив рукой только что поставленный вице-чемпионский кубок по шпаге. И не стал поднимать – быстро пошел к столу.

Включил тумблером схему и приказал одному из роботов приготовить чай. Плюхнулся в широкое кресло (точно по форме спины), уронил руки на пластик обивки и задумался.

Свет в кабинете включался автоматически при закате солнца: яркость лампы росла по мере того, как снаружи сгущалась темнота. Однако то светило, которое люди Планеты Парсло именовали «солнцем», – вовсе не было тем Старым Солнцем, что светит где-то там на Старой Земле. Нет, та космическая пара Солтерра (Солнце-Земля) плыла где-то в космосе за много световых лет отсюда, далекая, как позабытый сон, окутанная мифами, уже мало трогающими душу. Планета Парсло давно порвала связь с главным потоком галактической экспансии.

Одни воспринимали Дугласа Марсдена как простого комика, другие же – как разумного человека. Всегда готовый к смеху и шутке, он, казалось, обладал неким даром – попадать в самый центр космических ситуаций. Но в последнее время ему стало как-то не хватать веселья. Он без особого успеха пытался вернуть себе прежний настрой. Депрессия расшатывала его нервы. Если он собирается победить Куллифорда в декатлоне, то ему нужно стоять на высшем уровне. Куллифорд – нынешний чемпион – должен быть побит! И осмеян штампами спортивных репортажей.

Если б только Паула позвонила!

После того памятного разговора на флайере он звонил ей четыре раза. Дважды ему отвечал Глен Лейден, и Дуглас сразу нажимал кнопку; один раз ответа не было совсем, а напоследок запрограммированный робот выразил вежливое сожаление.

Марсден не впервые испытывал такой психический вывих из-за своей влюбленности в Паулу Лейден. Но он любил эту женщину, вот и все – больше тут нечего сказать.

Если сейчас запрограммировать подходящий сон, то удастся вздремнуть полчасика. Может быть, это взбодрит его.

Конечно, он всегда может окунуться в эти экзисенсные штучки… «Дайте мне эксцесс!» – как сказал бард. С этой мыслью он нехотя заказал сводку последних программ. И экран исправно прокатил перед ним весь ролик – названия эпосов вперемежку с клипами о культурной и общественной жизни планеты.

Так что сказал тогда Стив Уинкэм?

– «Угроза из космоса» – ничего себе космоопера, есть там парочка смешных эпизодов. Тебе нужно послушать, Дуг! – Он пробежал стрелкой указателя по списку, выбрал нужное название, развернул на экране аннотацию. «Угроза из космоса». Главный герой – трабл-шутер, искатель неисправностей, направленный Галактическим бюро помогать нео-йовианцам – поселенцам на спутниках Юпитера в старой Солнечной системе. Время действия: тысячу лет назад. Темп действия: быстрый; напряженность: электризованная… Марсден не стал читать дальше. Он знал этот жанр. Главный герой будет менять, как перчатки, свои желания и даже – черты характера; он сам и будет тем агентом Галакт-бюро, сражающим одной левой нео-йовианцев и закручивающим любовь с героиней – некоей мисс Ширан… Марсден улыбнулся этому продолжению своих мыслей. Что ж – он выходит из депрессии: мысль о банальности какого-то экзисенса вызвала у него хоть слабую, но все же улыбочку.

И тут пришла следующая мысль – о Мэсоне Уормлее. Мэсон – человек, что в век Избытка не отказался от телевизора; человек, желавший встречи Марсдена с Эр. Слава Эр росла, как скорость стар-лайнера, вырывающегося из объятий звезды – красного гиганта. Марсден не скоро забудет тот день, когда Мэсон с Флорой зашли к нему.

Вот только бы Паула позвонила!

Как бы в насмешку над его мыслями – или это телепатия? – раздался гудок внешней линии. Дуглас щелкнул тумблером.

Это была Флора Вальдесей: мысли передались, но не те.

Поморщившись, он приветствовал ее:

– Хелло, Флора. Что нового?

– Я тут в Монтерре с Мэсоном, у нас вечеринка! Ты будешь, Дуг? Пожалуйста!

– Ну…

– Но ты же нигде не бываешь эти дни! И ведь не сплошные же у тебя тренировки! Ты и так в хорошей форме. Ну, скажи, что будешь! Пожалуйста!

– Буду ради тебя, Флора! – И он осторожно осведомился: – Кто еще там будет?

Она хихикнула, принимая неискренность комплимента с подобающим юмором:

– Тони приведет кучу своих друзей из Разведки. Мэсон здесь, конечно. Ну, и Мартин Крошей, Диана Персиммон, Глен Лейден… И этот божественный скульптор – маленький, как его зовут… ну, который сделал Лалу в бетоне…

– Рандимон Лайон, – подсказал Марсден; его память автоматически выдала информацию.

Глен Лейден!

Ему так хотелось спросить… но не посмел, никто не знает – и никто не должен знать! Во всяком случае, никто кроме..

– Дуг! Ты будешь?

– Буду там, Флора. А… ну, спасибо.

– Глупый мальчик! До встречи.

Связь разомкнулась.

Паула будет там! Должна быть. Паула, Паула, Паула…

Если бы его память не была столь плюсквамперфектной, он мог бы надеяться забыть Паулу Лейден. Но теперь ему казалось, что Паула существовала всегда – до всех других событий. Плюсквамперфект – предпрошедшее время… Он проснулся лишь в тот день, когда они встретились. А до этого он был только массивным телом с мощными мускулами – машиной для чемпионов. С тех пор… Он быстро набрал на циферблате «сновидение быстрой поездки» – короткую серию: лунный свет, кипарисы на берегу пруда с лотосом, звон гитары в отдалении… И продремал с полчаса.

Он проснулся, чувствуя свежесть в теле и покой на душе. Умылся, тщательно оделся, выпил бутылку молока и вышел к своему флайеру. Снова он вылетал на встречу с Паулой, и снова мир окрашивался в розовые тона.

Если Паула будет ласковой и теплой, если их связь уцелеет, не разрушится сейчас, – тогда он рванет в тренировке, он все-таки расколотит Куллифорда в декатлоне, завоюет первенство! Он станет наконец чемпионом, станет наконец Номером Один, поставит наконец на свои полки, в самый центр – настоящий кубок, где не будет – на потеху всему свету – ненавистных слов «второе место», «финалист» – побежденный финалист!

Бездельники давно исчезли с Планеты Парсло. Автоматика и кибернетика вместе с неистощимой, всех воодушевляющей энергией излучения позволили достичь весьма высокого уровня жизни.

Жители планеты трудились спокойно, невозмутимо; ходили чинно, экономя движения. Но развлечения их были разнообразны, экзотичны и порой доходили до дерзкого гротеска. Старые уравнения труда-отдыха, затасканные вечным бесплодным спором, – в омолаживающей купели Парсло-Радиации приобрели новую значимость, уникальную для Галактики, – здесь это знали все.

Марсден в последнее время не бывал в Монтерре – городе, заброшенном на западный берег континента, а значит – оторванном от центрального массива страны. Ученых очень беспокоила эта удаленность города, но Дуг сразу почувствовал, что радиация здесь сильная и свежая. Монтерр передвигался недавно, не прошло и года. Как сказала Флора, искренне радуясь встрече:

– Ягода чудесная, Дуг!

– Да, Папа-Рад здесь хорош! – согласился он.

Белокурая грива волос Флоры светилась холодным огнем – постарались ее косметороботы. Как всегда, она предпочла звездный жакет – серебро на изумрудном фоне. Что ни говори, красивая женщина: округлые формы, горячая кровь… которая, впрочем, не слишком обильно омывает сосуды головного мозга.

Сегодня Флора была еще свежей, веселей, чувственней, чем обычно. И, видно, заставила изрядно потрудиться свой блок косметороботов БО.

Этот раут – Марсдену удалось профильтровать вьющуюся вокруг отрывочную информацию – устраивался на берегу озера, на вилле некоего Патрика О'Монаган-Линга, в честь Тони, чей Развед-отряд только что открыл свежий сайт – новую посадочную площадку для города.

Собственно, для вечеринки не требовалось особого предлога, но как не отпраздновать такое важное открытие! Подходящие сайты с каждым годом найти все трудней.

Гости разгуливали по саду, исправно обслуживаемые роботами-официантами, на чьих подносах был большой выбор прохладительных напитков. Темные высокие кусты очерчивали тенистые аллеи. Дорожки из гравия разрезали изумрудные газоны на строгие геометрические фигуры. Над головами порхали, распевая, белые и золотистые птички. С приближением сумерек в каждом дереве и кусте замерцали разноцветные огни. Сама вилла была залита светом. Здесь царили роскошь, богатство, утонченность. Да, даже на Планете Парсло еще сохранилось деление людей по размеру доходов: радиация делится на всех поровну, а вот богатство – нет.

Болтая с Флорой, Марсден оказался в гуще гостей. Он решил чуть позже подойти к этому самому Патрику О'Монаган-Лингу и поблагодарить его за приглашение. Но, может, Флора пригласила его сама, без спросу? Это – дело обычное; ведь рауты для того и устраивают, чтобы людям одного круга пообщаться друг с другом.

Двое мужчин, негромко разговаривая, стояли под рукой беломраморного Аполлона. На одном было украшенное алмазами домино и голубой плащ; на другом – плотно облегающее трико из оранжевой синтетики. У этого человека лицо казалось изможденным и измученным какой-то тревогой.

– …Частную яхту. Ситуация гораздо хуже, чем признает Президент.

– Согласен. Если только Эр сможет…

Они увидели Марсдена, приближавшегося к ним, внезапно прекратили разговор и в полном молчании проводили его глазами. Это не понравилось Дугласу. Он понятия не имел, о чем они говорят; но он почувствовал на расстоянии их явную неприязнь.

Он взял с подноса у робота бокал для себя – цитрус с привкусом джебаля – и вопросительно взглянул на Флору. Она кивнула, засмеявшись:

– Шампанского мне, Дуг!

– Шампанского… Надеюсь, этот Патрик Линг запрограммировал твой любимый год, Флора!

– Милый мой, я люблю шампанское всякого года!

Смеясь, они прошли дальше к беседке, где голубые синички суетились вокруг кормушки. Обнявшаяся парочка, тоже стремившаяся туда, повернула в сторону, не показывая лиц. Вдруг навстречу шедшей впереди Флоре из темной беседки шагнул мужчина, вытирая губы салфеткой.

– Глен! – воскликнула Флора. – Я ищу тебя целый вечер. Где ж ты прячешься, противный мальчишка?

Глен Лейден ответил как-то неохотно:

– Хелло, Флора. Я тут гулял, видами любовался.

– А моим видом, что ж, нельзя любоваться?

Она сделала кокетливый пируэт. Лейден неопределенно улыбнулся, теребя в пальцах салфетку.

Марсден стоял сзади. Он уже хотел было уйти. Лейден – гладкий, грузный, одетый в модный темно-синий костюм с золотым отливом на воротнике и обшлагах, – представлял ту сторону жизни, с которой Дуглас сталкиваться не желал. Преуспевающий, высоко ценимый – этот Лейден, не будь Планета Парсло такой безнадежной периферией, – мог бы сделаться одним из Первых в галактике, разящим мечом среди звезд… Впрочем, он и на Парсло своего не упустит… Глен кивнул Марсдену – демонстрация дружелюбия; улыбнулся – уже свободней, и швырнул скомканную салфетку в урну.

– Хелло, Марсден. Слушай, Флора, ты случайно не видела здесь мою жену? На ней практически ничего нет, а Линг не умеет программировать свои нагревалки. Чертовы лодыри, а не роботы, скажу я вам.

– Паулу? Нет, Глен. Ни разу не видела. – Флора хихикнула: – Наверно, нашла там у озера какого-нибудь славного юношу.

Марсден стоял молча.

– Ну и денек! – Лейден огляделся кругом, словно искал глазами свою жену. Похоже, что он намеревался ни за что на свете не сходить с этого места, навеки загородив вход в беседку. – Вы куда-то шли?.. По каким-то своим делишкам, верно? А в доме, между прочим, идет Эврипид.

– Эксцесс потом. – Флора взяла Марсдена под руку и мягко потянула его в сторону от озера, по дорожке из гравия. – Подумаешь, супермен!.. Встал тут, как статуя… Мы лучше пойдем к озеру и поищем Паулу. Пошли, Дуг! – Она потянула его сильней.

Марсден подчинился и последовал за ней. Когда Глен уже не мог их слышать, Флора ехидно шепнула:

– Послушай, что он делал в беседке? Диана? Это – не его вкус. Бетти – хм! – может быть. Слушай, а давай вернемся!.. Хочется поглядеть.

Не найдя, что ответить, Дуглас промолчал. Флора продолжала:

– Это очень нечестно! Перед тем как у нас случился этот дурацкий перерыв в галактической связи, я получила длинную телеграмму от Полли, – она моя кузина, прелестная девочка, рыжие волосы, длинные ноги, в теннис чудесно играет. В общем – смерть мужикам!.. Так что я говорила?

– Ты говорила, что это нечестно.

– Правда? Ну да, именно так. Полли говорила, что брак – это такой анахронизм!.. А мы тут все еще женимся…

– Ну, Флора, к тебе-то это не относится.

Она снова хихикнула.

– Что я – дура, что ли? Да, они требуют сохранить эту архаическую систему – один мужчина с одной женщиной, пока смерть не разлучит. А я голосую против. Хочу сказать: брак – это все очень хорошо, но это же страшно старомодно.

В иное время Марсден бы посмеялся. Но сейчас он сказал:

– А если нет брака, то нет и адюльтера. И тогда пропадет все возбуждение от любовной игры. Они ведь именно это говорят!

– Они? Ну конечно, ты прав, Дуг. Да, когда имеешь дело с женатым, это всегда немного пикантнее… Но все равно…

– Парсло сохранил институт брака на своей планете, и мы его сберегли. Когда-нибудь, полагаю, мы сможем это изменить.

– Если ягоды нам позволят.

– Да…

– Ах, этот удивительный Папа-Рад! Он дает нам жизнь и все прочее! Без него мы умрем, умрем! – Вдруг она бросила руку Дугласа, закричала и замахала руками:

– Вон Паула! Паула! Паула!!!

Увлекаемый Флорой к берегу озера, Марсден шел прямо туда, где, окунув в воду свой желтый шелковый шарф, стояла Паула Лейден.

IV
ПАУЛА

Она не повернулась и не двинулась с места, хотя Флора позвала ее еще раз.

Опущенный в воду безвольной рукой, желтый шарф покачивался на легкой набегающей волне. Гравий дорожки громко скрипел под их ногами. Рука Флоры тянула Марсдена вперед. Он шел за ней, отставая на шаг, – не готовый, застигнутый врасплох, в страхе от мысли, что сейчас выдаст Паулу и себя этой веселой тараторке.

Он мог тут же, одним словом, все это разорвать. Он мог даже представить себе, как это случится: резкий жест, решительный вид – и прочь отсюда, прочь – навсегда. Потом Паула будет кричать, упрекать, оправдываться, плакать… Но он может покончить со всем этим прямо сейчас.

– Паула! Ты уши себе заткнула, дорогая?

Паула Лейден наконец повернула – медленно и вяло – свое стройное, сводящее многих с ума тело, столь изящное под полупрозрачным серебристым покровом, сверкающим алмазными блестками, – нереальное, будто пульсирующее.

– Флора… Я смотрела на огни в воде… такие яркие, дрожат на черном…

В тот день у Марсдена вечер наступал дважды. Быстроходный флайер – Max-три – одним прыжком перенес его через континент к западу, и снова, после сумерек, окунул в солнечный свет; и солнце – не то Старое Солнце Солтерры – еще раз зашло за горизонт в полосах охры и багрянца. Когда-то, на той Земле, под тем Солнцем, страдали люди, пока не поняли глобальный закон человеческой природы. Страдание происходило от чего-то такого, что они называли «болезнью зонального времени», – от некоего смещения чувства времени. Современный межзвездный человек не мог себе представить таких примитивных суточных расстройств…

– Мистер Марсден? – холодно сказала Паула. Не протянула руки для поцелуя, но этот жест чувствовался в ее позе, в ее словах.

– Миссис Лейден? – деревянно кивнул и Марсден.

Флора переводила взгляд с одной на другого:

– Глен тебя ищет, дорогая. Боится, кажется, что ты простудишься. А надо сказать, твое платье – довольно-таки…

– Изысканное, – слишком быстро подсказал Дуглас.

– Благодарю за комплимент, мистер Марсден. Боюсь, что Глен не понимает таких вещей… А ты, Флора, сегодня обворожительна. – Холод, вежливость дежурных фраз, спокойствие и плотная броня самоуглубленности – вот что окружало Паулу Лейден. В мужчинах она пробуждала средневековую преданность, она привыкла требовать и получать. Сейчас ее пепельные, гладкие волосы мягко блестели в слабом свете праздничной иллюминации, двумя сходящимися потоками спадая к алмазному колечку за шеей и растекаясь оттуда по плечам и спине.

Нежная красота ее бледной кожи с ясными дорожками голубых жилок затопила Марсдена воспоминаниями. Паула показалась ему старинной восковой свечой, горящей ясным, немигающим пламенем, – свечой, что горела и будет гореть целую вечность все тем же бездымным небесным огнем…

Все трое стояли в сгущающихся сумерках. Развешанные по деревьям фонарики бросали разноцветные блики на воды озера. Высокие темные кипарисы обрамляли тот берег; три белых лебедя безмолвно скользнули по глади и, как призраки, исчезли в густой тени…

– Еще бы шампанского! – весело крикнула Флора, все еще держась за локоть Марсдена.

– Да, это было бы славно, – тихо и четко ответила Паула.

Ни намека, ни дрожи в голосе – где же та женщина, что так безумно молила его о встрече, жаловалась на мужа с его подарком – новым флайером?.. Ни тени того капризного, взбалмошного существа. Нет, это была не Паула, а миссис Лейден, сдержанно-вежливая миссис Лейден.

Они медленно пошли вверх по склону берега. В кронах деревьев, готовясь ко сну, суетились птицы, Шорох набегавших волн уже был не слышен с берега. А впереди все громче звучали голоса гостей, хохот, шум веселых игр – этих глуповатых забав для людей, решивших во что бы то ни стало веселиться до упаду. Их окружал сад, утонувший в бархатном мраке ночи, мягко освещенный в тихих аллеях и залитый музыкой на террасах и площадках.

– А кто это, – оживилась вдруг Флора, – сказал в древности, что сидеть в саду – грех? Какой глупый старикашка!

– Святой Ансельм, – дал справку Марсден. – В двенадцатом веке по старому календарю Солтерры. Только он не говорил про грех. Он сказал, что это опасно для духа.

– Все равно – хитрый старый лис! Не нашел ничего лучше, чем приравнять сады к греху!

– Не забудь о Еве, – заметила Паула. Не смеясь, она искоса взглянула на Дугласа. – Как это: «Ни один мужчина не достоин женщины, воистину так, и сады… сады…»

– Сады окружены пустынями, горами и реками смерти. – Марсден осекся. Он не должен терять самообладания, пока не окажется наедине с Паулой. Тогда – тогда, конечно, прощай и самообладание, и гордость…

– Дуг! Ты просто старый мусорщик со своей историей!

– Звезды для меня сегодня несчастно сошлись, – Паула будто не расслышала шутки Флоры. – Мой гороскоп напугал меня сегодня утром… И у меня болит голова.

– Да не должна ни у кого болеть голова! – сердито оборвала ее Флора. – Ты, наверно, в последнее время брала мало снов! Это просто глупо и опасно – не получать сна сколько нужно! Жили бы мы в старые времена – тебе б дали таблетку от головы. – Она всплеснула руками: – Представь себе эту старину: все глотают то пилюльки, то таблетки, и вся эта дрянь потом разрушает внутренности. Они даже чтобы детей не иметь таблетки пили! Можете себе представить?

– Ты, Флора, – заметил Дуглас нахмурясь, – находишь удовольствие в нашем Избытке, ну, признайся!

Она согласно кивнула, смеясь:

– А ведь и вправду тогда было прелестно, если не считать их ужасной медицины и диких идей по гигиене. Но я однажды по-настоящему вела машину – в смысле автомобиль. В общем это грязная, вонючая развалина. Но, слушайте, было удивительное, архаическое ощущение мощи! Совсем не то, что на флайере, тут чувство легкости и свободы. А там…

– Машина? – спросила Паула. – О да, вспоминаю. Я видела раз такую модель – в Черекровецком музее. Меня брали в детстве. Это было… гм, смешно.

– Благодари свои счастливые звезды, что живешь на Парсло.

Паула сделала гримаску: в первый раз за вечер живое чувство нарушило гладкую гармонию ее лица.

– Не говори мне о звездах. Я же сказала, что сегодня утром мой гороскоп был ужасен.

Марсден понял, что эти слова предназначены для него. Он знал, что Паула истово верит в предначертания судьбы, в предсказания астрологов. И понял: нехорошо получится, если он не ответит прямо на ее молчаливый призыв.

Он сказал:

– «Сегодня» уже почти прошло, миссис Лейден. Ваш астролорист принесет вам прогноз получше.

– Конечно, Паула! Мне на сегодня такой кошмар предсказывали!.. Скорее бы завтра настало. Ты знаешь, я – Овен! – Флора явно была из тех непреклонных, что упорно называют знаки Зодиака их старыми сольтерранскими именами; причем связывают их с каким-нибудь похожим расположением звезд, видимых с Планеты Парсло, а вовсе не со старинной астрономической номеклатурой. Она болтала без умолку, пока они шли через широкий цветочный партер туда, где разливались яркий свет и добродушный хохот: – Ты знаешь, у меня обе Луны, верхняя и нижняя, были в оппозиции; а Ланселот царил в Рыбах – понимаешь, что это значит? – в квадратуре с Солнцем в Близнецах, и с Бельпуэнтом в Стрельце – тоже в квадратуре. Дорогая! Я сегодня боялась нос наружу высунуть!

– Скоро будет завтра, – снова не без юмора напомнил Дуглас. Паула держалась хорошо; ни долгих томных взглядов, ни горьких вздохов. Что с ней случилось за эти четыре дня? Почему она не позвала его?

– Я не буду тебе рассказывать мой гороскоп, – проговорила Паула без улыбки. – Хотелось бы, конечно, больше верить астрологу. – Она склонила голову, приветствуя проходящих мимо мистера и миссис Антони Клейн – смеющихся от счастья, раскрасневшихся от шумных игр этого вечера. – Всем нам очень нужен Мастер-астролог. У нас ведь нет практика высшего ранга, а Трэси Зимбабве давно умер…

– Ты права, Паула, ты права, – вздохнула Флора. – Возьми на заметку: я была у Афродиты в Пятом Доме – вроде бы неплохо.

– Вы встретите высокого, красивого брюнета-иностранца, – вдруг со смехом «спрогнозировал» Марсден; ему внезапно стало очень легко, появилась уверенность – все будет в порядке! Паула растает в его объятиях, как только они останутся одни. Он побьет Куллифорда в декатлоне; он сможет, наконец, положить настоящий чемпионский венок к ногам Паулы! Они вошли в покрытый тентом дворик-патио, где под взрывы смеха и шипение шампанского мужчины и женщины плясали и пели, собираясь веселиться всю ночь под звездами, столь чуждыми Старой Солтерре.

– Хелло, Марсден, – Мэсон Уормлей вышел наперерез со стаканом бренди в руке. – Полагаю, встречу с Эр мне удалось устроить. Он хочет вас видеть. Я дам знать.

Застигнутый врасплох Дуглас смог лишь пробормотать:

– Да, да. Хорошо. Буду ждать звонка.

– Намечаются большие дела, – многозначительно бросил Уормлей. Он кивнул Флоре, и она подбежала к нему, шепнув Пауле на прощание какую-то смешную глупость. Марсдену же послала воздушный поцелуй. И вот они с Уормлеем пошли в танце по дворику: он со своим бренди, она – с бокалом шампанского.

– Паула! – глухо, с яростью, проговорил Марсден.

– Не сейчас, Дугги! Пожалуйста, дорогой, не сейчас!

– Где ты была?

Она пошла в сторону, пожимая такими знакомыми пышными, гладкими плечами – в серебряных блестках. Она избегала смотреть ему в глаза. Вокруг плясали, резвились, пили незнакомые гости. Марсден ощутил какую-то непонятную слабость. «Возможно, так чувствуют себя импотенты», – решил он и поспешил за своей спутницей.

– Паула! Что случилось? Что это, скажи, Бога ради?

– Что ты имеешь в виду? – Она смотрела на него искоса. Дуглас явственно чувствовал ее отчуждение и напряженность. Он огляделся. За ними никто не следил.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Паула. Когда я смогу тебя увидеть? Обычное место…

– Нет! – И уже мягче добавила: – Не сейчас, Дугги. Кто-нибудь увидит. Позови меня потом.

– Я зову сейчас! Почему ты такая злая?

– Я? Вовсе я не злая…

Он оборвал ее в начале какого-то бессвязного обвинения, а потом оборвал и себя, понимая бессмысленность всех слов. Паула есть Паула. Пора бы привыкнуть к смене ее настроений. Он заметил за последним столбом, держащим навес патио, полуоткрытую дверь. За ней – не выход, а темный провал, со смутными серыми тенями… – значит, комната с какой-то мебелью… Марсден изобразил на лице широкую глупую улыбку – совершенно, впрочем, нейтральную, никому конкретно не адресованную… и стал маневрировать меж гостями, увлекая Паулу к той открытой двери. Громкий смех, стрельба шампанских пробок, музыка – все это сразу смолкло, когда он ногой захлопнул за собой дверь.

– Дугги! Ты идиот!

Она рванулась к двери. Он схватил ее, оторвал от пола и притянул к себе, ощущая сквозь тонкое газовое платье ее тело.

– Паула!!!

Она боролась еще несколько мгновений; потом обхватила его так крепко, что он ощутил ее груди, придавленные к его ребрам… вцепилась в него, обдала все его лицо своим горячим дыханием, впилась в его губы, их языки переплелись… ее пальцы все сильнее вонзались в его спину…

Послушный робот при входе людей включил свет. Когда вспыхнула лампа, Марсден слегка отодвинул Паулу от себя. Увидел ее широко открытые зеленые глаза, яркость губ с блестками слюны, мелькание языка за ровными белыми зубками… Она вновь прильнула к нему, вздрагивая и всхлипывая с сухими глазами.

– О Дугги!

– Почему ты не звонила?

– Не могла! Глен был как зверь… а я хотела тебя!.. Мне нужно у тебя вот это!.. – Ее рука опустилась вниз.

– Я знаю… мы не сможем так дальше.

– Нам придется. Ты это знаешь.

Они снова слились в яростном, горячем, беспорядочном поцелуе…

Но Паула вырвалась из его объятия. Она провела рукой по гладким волосам, расправила белый газ на груди, поправила юбку, не удержавшись от недовольного восклицания: юбка помялась…

– Полечу, Дуглас, дорогой… Глен – он ведь ищет меня… Я… я хочу сбежать от него…

Она открыла дверь, выглянула наружу – как испуганная птичка с гладкой головкой, бросила через плечо отчаянный взгляд – и исчезла.

Будучи все-таки джентльменом в современном обществе, Марсден предоставил ей добрых пять минут, и лишь тогда покинул комнату ради дурацкого веселья этого раута.