Текст книги "Единственная на всю планету - Книга 1"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Ты заболела? – спросила Люда. – Нет? Ребята, если бы вы знали, как уже достала эта ваша таинственность. Или говорите всё, или молчите. Только разжигаете любопытство!

«Правильно она тебе высказала, – мысленно сказал Нор. – Могла бы при них это не говорить. К кому завтра обратимся за транспортом?»

«Наверное, к дорам. Я завтра хочу не только поговорить с врачом, но и сразу же навестить хоть одного больного. Если бы ты знал, как хочется быстрее разделаться с долгами. Как подумаю, что тебя могли забрать, сразу всё внутри застывает!»

Автобус затормозил у поворота и ребята пересели в машину Фроловых.

– Как ваша школа? – спросил Виктор. – Пятёрки – это прекрасно, а всё остальное?

– Отдали двоих, – сказала Ольга. – Пока обошлись своими силами. Ещё одна кандидатура, и мы рассчитаемся с долгами. Спасибо, мы побежали. До завтра.

– Совсем не жалеешь Людмилу, – сказал Нор, когда шли к калитке. – Она же теперь не отстанет от отца и не будет спать полночи.

– Подожди! – оборвала его Ольга, достала мобильник и быстро набрала номер. – Дядя Серёжа, это опять я. Можете ответить на маленький вопрос? У нас в городе есть самоубийцы?

– Господи! – сказал Сергей. – А эти-то тебе зачем?

– Нужны.

– Тебе они нужны живые, или это необязательно?

– Я серьёзно спрашиваю!

– Есть одна дура, которая недавно пыталась выброситься с балкона, а потом повеситься в ванной. С балкона утащили родители, а в ванной лопнула верёвка. Теперь за ней присматривают.

– А сколько лет дуре и почему ей надоела жизнь?

– Она примерно на год старше тебя. А причина, как почти всегда в таких случаях, – это смазливый одноклассник, с которым она переспала. У неё любовь, а он... в общем, понятно. Может быть, есть кто-то ещё, но это нужно узнавать у тех, кто этим занимается. Большинству таких рано или поздно удаётся свести счёты с жизнью.

– А бомжей у нас много?

– Тебя интересуют все язвы нашего города?

– Значит, не знаете?

–Бродяжничество не запрещено законом, поэтому у нас ими специально не занимаются. Что-то знают в службе ППС, что-то могут сказать участковые. Наверное, их под сотню человек. Лично я знаю два места в городе, где они кучкуются. Имей в виду, что, хоть это может показаться диким, но многие из них довольны своей жизнью.

– Ладно, бомжей пока отставим. Можете продиктовать координаты дуры?

– Конечно, нет. Я лично ею не занимался, просто слышал от участкового. Завтра узнаю и позвоню.

– Ещё одна кандидатура в копилку! – довольно сказала Ольга. – Хитрец, уйди! Сам грязный как свинья, теперь хочешь испачкать меня? Подожди, сейчас переоденусь, тогда пообщаемся. Так, конюшня заперта. Значит, отец не приехал. Слушай, Нор, можешь посидеть с Угольком? Займись чем-нибудь, а его положи себе на колени. А то мне сейчас и кормить кабана, и заниматься ужином, да и завтрака на утро нет. Скажи, что я освобожусь позже и уделю ему время.

– Давай я лучше проведу с ним воспитательную работу, а потом займусь Хитрецом. А ты иди на кухню. Если хочет быть с тобой, пусть устроится там же на табуретке и никому не мешает.

Ольга занялась ужином, а Нор взялся распаривать горох. Когда он накормил кабана и собрался идти в дом, приехал Егор. Пришлось вернуться к конюшне помогать с Ухарем.

– Нор! – слабо позвал Егор. – Меня подстрелили. Какая-то сволочь попала в плечо. Хорошо хоть пулей, а не картечью, и кость, по-моему, не задета, но чертовски больно, да и крови натекло... Нормально перевязаться не получилось. Привяжи коня, потом им займёшься. Подставь плечо, обопрусь.

Глава 20

– Клади его на кровать, – плача, сказала Ольга. – Я застелила полиэтиленом. Найду того, кто в него стрелял, в клочья порву!

– Их и без тебя будет кому искать, – слабым голосом сказал Егор. – Лучше вызовите скорую.

– Я сначала посмотрю сама, – отозвалась дочь. – Нор, срезай рубашку! Я такое не отстираю, и руку ему лучше не двигать. Так, пока хватит, остальное срежешь потом. Давай немного перевернём. Рана с двух сторон, значит, сквозная. Уже хорошо: не нужно извлекать пулю. Знаешь, папа, не буду я к тебе никого вызывать. Сейчас промоем перекисью, а потом я запущу тебе заживление. Так, как было у Нора, у меня не получится, но дня через три будешь здоровым. А если тебя заберут в больницу, мне будет сложно лечить и такое лечение вызовет у врачей много вопросов. Хватит нам одного Виктора с его инфарктом. Подожди, волью побольше силы. Теперь я тебя усыплю. Только не сопротивляйся, а то ничего не получится... Кость не задета, – сказала она Нору. – Всё, что нужно, я сделала. Не будем его трогать, пусть лучше спит. Сейчас положим под плечо бинт, да и сверху тоже. Я думаю, к утру отцу станет гораздо лучше, и можно будет нормально перевязать.

– Я понимаю насчёт скорой, – согласился Нор, – но мы не сможем обратиться в полицию. Сразу же возникнет вопрос о нашем самолечении. А через два дня от дырки останется только шрам. Как ты думаешь, из-за чего в него стреляли?

– А мне и думать нечего, – сказала Ольга. – Я здесь давно, всякое было. Если это не личные разборки, значит, кто-то решил почистить заказник. А в таком случае инспектор мешает. Зверья много, а отца ранили ближе к вечеру. Рассчитали правильно. Даже если мы сейчас вызовем полицию, они не будут этим заниматься в ближайшие два дня, а потом станет поздно. И в лесхозе на его место никого нет. Хотя подожди... Когда его хотели увольнять, у них была какая-то кандидатура. Кажется, это тот тип, который приезжал с проверкой. Мы тогда были в школе, но отец говорил, что с ним на ножах. Ты знаешь отца, поэтому можешь представить, какой нужно быть сволочью, чтобы с ним не ужиться. Вспомнила фамилию – Скуратов. Отец говорил, что его вытурили из лесников за браконьерство.

– Нормальная версия. И твоему отцу отомстил, и заказник почистит, а если Егор будет долго болеть, назначат на его место, пусть даже временно. Потом твоему отцу останется охранять ёлки.

– Хрен у них это получится! – зло сказала Ольга. – Жаль, что в заказнике нет волков, но медведи не залегли в спячку, вот кого-нибудь из них и используем! Их всё равно отстреливают по лицензиям. Браконьеры приедут утром, вот я их и встречу. Поедешь завтра в школу один. Скажешь, что отец подвернул ногу, поэтому не смогла приехать. Он, если что, потом подтвердит.

– С ума сошла? – спросил Нор. – Девушка отправляется воевать с браконьерами, а её парень едет учиться. Может, поступим наоборот? Теперь у меня хватит сил. Или останешься дома и посидишь с отцом.

– Ладно, уговорил. Идём вдвоём, а перед этим позвоним Фроловым.

Утром так и сделали. Рана у отца уже начала затягиваться и не кровила. Он смог встать на ноги, но был слаб, поэтому помогли умыться, переодели, накормили и уложили в кровать.

– Ни о чём не думай, – сказала Ольга. – Нам твои браконьеры на один зуб. И обнаружим их издалека, и сумеем справиться. Лучше скажи, будут сегодня охотиться по лицензии или нет.

– Охота намечена на послезавтра, – ответил отец. – Нор, будьте поосторожней и не подставьтесь под пулю. И возьми на всякий случай карабин. Боюсь я, что сила сделала дочь излишне самоуверенной, так что ты за ней присмотри.

– Не беспокойтесь, Егор Николаевич, – успокоил его Нор. – Если браконьеров не больше десятка, я с ними и сам справлюсь, а если идти вдвоём, для нас там не будет опасности.

– Сейчас позвоню Олегу, чтобы предупредил о нас в школе, – сказала Ольга, – а на обратном пути заедут показать, чем занимались. Не будем терять время, иди за карабином.

Они оделись потеплее и пошли не по дороге, а через лес.

– Оленей точно будут бить, – сказала Ольга, поэтому к ним и пойдём. Идти часа два, но, я думаю, что мы перехватим их раньше.Ты будешь высматривать людей, а я поищу медведя.

– Слушай, Оля, зачем тебе медведь? – спросил Нор. – Так вжилась в образ ведьмы? А почему их просто не подчинить? Узнаем, кто стрелял в Егора, а потом заставим кого-нибудь из них его пристрелить. Можно насмерть, а можно только ранить. К врачу попадёт не скоро, а может и окочуриться, если его подельники испугаются и сбегут. Но это уже будет не на нашей совести. Подчистишь им память перед уходом, заодно и потренируешься. Понятно, что никакой охоты после этого не будет. А твой медведь их на фиг порвёт, да ещё попробует человечины. Его нельзя после этого отпускать, значит, мне нужно убить, да ещё из их оружия, не оставив при этом следов. Зачем нам эти сложности?

– Убедил, – согласилась Ольга. – Я вчера испугалась за отца, а потом сильно разозлилась. Почему-то в голову запал медведь, поэтому больше не думала ни о чём другом. Твой вариант проще, хотя послушаем ещё, что они нам скажут.

К тому моменту, когда Ольга почувствовала людей, они прошли по лесу минут сорок.

– От трёх до пяти человек, – сказала она другу. – Они в двух километрах отсюда. Идут навстречу, так что минут через десять увидим.

Нор почувствовал браконьеров за пять минут до встречи.

– Моя чувствительность в три раза ниже твоей, – сказал он Ольге. – Для чего нам переться по этому бурелому? Давай подождём их здесь.

Вскоре из расположенного невдалеке ельника вышли трое мужчин, которых Ольга сразу же подчинила.

– Стоять! – скомандовала она, когда расстояние между ними сократилось до десяти шагов. – Кто стрелял в инспектора?

– Я, – ответил пожилой мужчина, стоявший ближе других.

– Хотел убить? – спросила Ольга.

– Целился в плечо. Нужно было надолго уложить в постель, а от убийства слишком много шума.

– Кто ты? Назовись!

– Алексей Николаевич Скуратов.

– Всё так, как мы и думали, – сказала Ольга Нору и опять обратилась к допрашиваемому: – Иди к тем деревьям. Пройдёшь двадцать шагов и остановись.

Дождавшись, пока Скуратов отойдёт, девушка приказала остальным прицелиться ему в спину.

– По моей команде стреляйте! – приказала она браконьерам. – Пли!

Два выстрела прозвучали одновременно, и Скуратов рухнул как подкошенный.

– Жив, – сказал Нор, осмотрев его магическим зрением, – но вряд ли надолго: ранения тяжёлые. Сама сотрёшь память?

– Скуратову уже стёрла, сейчас сотру этим. Всё, быстро уходим, они скоро очухаются.

Спрятавшись на краю поляны за кустами малины, они видели, как браконьеры нерешительно приблизились к лежавшему Скуратову, осмотрели его, а потом повернулись и со всех ног бросились прочь.

– Хорошо, что у них были винтовки, – сказала Ольга, когда возвращались домой. – Иначе его могли приписать отцу. Всем известно, что они враждовали. Мы, как лица заинтересованные, можем соврать о том, что отец был дома, а если проведут экспертизу пуль, легко определить, что стреляли не из нашего карабина.

– Там осталось достаточно следов, – сказал Нор. – Они наверняка побежали к машине, а помимо неё есть и прицеп. Не на руках же они собирались таскать туши. Поэтому, если не пойдёт дождь, даже без пуль на инспектора никто не подумает.

– Подожди, – остановилась Ольга. – Надо позвонить Сергею, а потом отцу. – Она достала телефон и набрали номер.

– Дядя Серёжа? Это Ольга, здравствуйте!

– Здравствуй, чудо в перьях, – отозвался он. – Ты насчёт самоубийц?

– Нет, мне пока не до них, – ответила девушка. – Рядом с вами никого нет?

– Я один, – сразу посерьёзнел он. – А что у вас опять случилось?

– Отца вчера вечером подстрелили браконьеры. Прострелили навылет плечо, а у меня была альтернатива: вызывать скорую и ждать месяц, пока его вылечат медики, или лечить самой. Я выбрала второе, и он через два дня будет как новенький. Но у этого выбора есть один минус – мы не смогли обратиться к вам. Слишком много вопросов вызвала бы зарастающая на глазах дырка от пули. Но в отца стреляли не просто ради развлечения, поэтому мы с Нором сегодня не поехали в школу, а пошли разобраться с теми, кто в него стрелял и должен был приехать чистить заказник. Один из них ранен или убит, а двое других удрали.

– Твою мать! – не выдержал Сергей. – Ну почему вы не можете жить тихо? Вы где?

– Сейчас в лесу, а через полчаса будем дома.

– Вот сидите дома и ждите меня, сейчас приеду!

– Он не обрадовался, – сказал Нор. – Не привык пристраивать трупы, которые ты ему подбрасываешь.

– Мог бы обойтись без своих шуточек, – расстроенно сказала Ольга. – Между прочим, действовали по твоему плану. У меня был медведь. Двух убежавших засранцев ты спас, а у нас теперь проблемы. Это нам нужно? А ведь они не могли не знать о том, что Скуратов собирался стрелять в отца! А если бы у него дрогнула рука или просто попал не туда и убил? Не стоили они твоего снисхождения. Тебе не кажется странным, что у меня более правильное отношение к врагам? Это ведь тебя учили, что лучший враг – это враг мертвый! А ты почему-то стал проявлять мягкость. А ведь вначале готов был резать тех пьяниц, хотя они ничего не успели сделать, только скандалили. Что с тобой, Нор?

– Если ты изменилась, приняв мои воспоминания, почему не мог измениться я? – пожал он плечами. – Я и сейчас зарежу врага, и рука не дрогнет. Просто я не воспринимаю тех двоих как врагов. Жадные и трусливые люди. Но если за это убивать, нужно вырезать треть человечества. Смотри, стоит машина Сергея. Пошли быстрее.

Они вошли во двор с той стороны, где была разобрана часть забора, и поспешили в дом. Сергей был у отца в спальне.

– Вот они, убивцы! – повернулся он к вошедшим ребятам. – Быстро рассказывайте, что начудили! У меня очень мало времени.

– Рассказывай ты, – перевела стрелки на Нора Ольга. – Раз твоя идея...

Юноша сжато рассказал о том, как было дело.

– Значит, Скуратов! – сказал отец. – Было у меня такое подозрение, но не хотелось верить.

– Оставить без помощи тяжело раненного человека – это преступление, – сказал Сергей.

– Они были слишком напуганы, – сказала Ольга.

– Я не о них, я о вас говорю! – возразил Сергей. – Вы там не наследили?

– К убитому не подходили ближе тридцати шагов, – ответил Нор, – и ходили осторожно, а там мох, так что следов остаться не должно. А вот они ломились, как лоси, поэтому наверняка наследили. И машина должна была быть.

– Почему думаешь, что он убит? – спросил Егор.

– Обследовали магией. Ранения тяжёлые, а его бросили на холоде истекать кровью. Даже если бы сразу перебинтовали и понесли в машину, могли бы не довезти, а так...

– А что за план был у дочери?

– Хотела натравить на них медведя.

Отец с Сергеем изумлённо уставились на девушку.

– А что такого? – занервничала она. – Они будут в тебя стрелять, а я должна на это смотреть? А если бы у этой сволочи дрогнула рука? Ты у меня один, если не считать Нора. Не собираюсь я жалеть всякую сволочь!

– Ладно, давайте решать, что сейчас делать, – сказал Сергей. – Есть предложения?

– Отец подвернул ногу... – начала Ольга.

– А если проверят? – спросил Сергей.

– Наколдую ему вывих! – махнула рукой девушка. – Несколько минут работы. Мы остались дома, чтобы за ним ухаживать, ну и сачкануть от школы.

– Это правдоподобно, – согласился Сергей. – И что дальше?

– По нашей дороге ездят или Фроловы, или охотники. Утром кто-то проехал. Мы их не видели, но услышали машину. А отец сказал, что на сегодня охота не запланирована. Вот и решили пробежаться посмотреть, кто безобразничает в заказнике. Отец ночью плохо спал и после завтрака задремал, мы этим и воспользовались. Прошли километра четыре и услышали выстрелы, а после них увидели двух бегущих в панике охотников. Позвонили вам и вернулись...

– Годится только как черновой вариант, – сказал Сергей. – Сейчас осмотрю дорогу и проедем на моей машине до того места, откуда они с неё съехали. Если получится, поедем дальше, а потом дойдём до вашего Скуратова. Живого отнесём к машине, а если мертв, вызовем следственно-оперативную группу. А пока будем ждать, отшлифуем твою версию. Всё ясно? Тогда оставляйте здесь своё оружие и шагом марш в машину. Да, возьми эту бумагу. В ней два наших самоубийцы, которые пока задержались в этом мире. Та дура, о которой я говорил, и ещё один тип.

Они вышли за калитку и по съезду дошли до дороги.

– Совсем недавно здесь кто-то проехал со стороны Фроловых, – сказал Сергей. – Вот эти следы отличаются характером и протекторами. Видите, как вихляют? Наверняка это прицеп. Садимся в машину и едем так, чтобы их не попортить.

Ехали всего несколько минут.

– Здесь они поехали в лес, – сказал Сергей, сам сворачивая с дороги. – Много открытых мест и можно довольно далеко проехать, боюсь только, что не на моей машине. Ладно, проедем, сколько сможем.

Проехать он смог до того места, где, по-видимому, стояла машина браконьеров. Дальше пошли пешком. Место трагедии располагалось в километре от этой стоянки.

– Да, мёртв, – констатировал Сергей, нагнувшись над телом. – Я вызываю наших ребят, а мы с вами подождём их в машине. Заодно обдумаем, что будем говорить.

– Внук Третьякова на детской площадке, – передали по рации. – С ним только няня. Людей поблизости нет, только старик на лавочке. Можете начинать работать.

– Идите, – приказал Михеев. – Баранов, если с мальчишкой что-нибудь случится, тебя сегодня же закопают. Понял? Вот и прекрасно. С девчонкой поосторожнее.

Два работника СБ выбрались из машины и пошли через двор с таким расчётом, чтобы пройти рядом с детской площадкой. Когда они были в нескольких шагах от девушки и пятилетнего мальчишки, оба начали работать. Баранов рванулся к девушке, и та стала падать на асфальт, а его напарник шагнул к мальчику. Сидевший на скамейке старик отложил газету и два раза почти бесшумно выстрелил из пистолета, после чего необычно быстро для своего возраста вскочил, добежал до ребёнка и, не обращая внимания на распростёртые на площадке тела, побежал к дому. Двое мужчин, пытавшихся схватить его у подъезда, упали мёртвыми.

– Просрали простое дело и потеряли четверых! – зло сказал Лобанов своему заму. – Это треть наших оперативников! А сейчас там половина городской полиции! Сами пойдёте к шефу?

– Нас переиграли, – пожал плечами Михеев. – Кто же знал, что они так прикрыли все ключевые фигуры? С Лыткиным не было никаких проблем, а тут даже мальчишку опекали двое, и один из них снайпер. И действовали предельно жёстко. Нам теперь лучше вообще не соваться к Третьякову. А вот Рогов на днях должен вернуться. Я думаю, что будет нетрудно перехватить его по дороге из аэропорта. Там только два рейса... Они наглеют, почему мы должны церемониться?

– Когда он должен прилететь?

– По сведениям, которые получили через секретаря, прилетит завтра или в крайнем случае послезавтра. Надо только пополнить группу.

– Дам двоих, – сердито сказал Лобанов, – но это последние. И постарайтесь справиться, иначе сами поедете на Алтай искать этот «найт».

–Постарайтесь вести себя тише, – сказал молодёжи Сергей. – О трупах в ближайшее время не звоните, на меня и так уже косятся. Ребят вроде убедили, но только потому, что они мне верят. Но если будете втягивать меня в свои авантюры, это доверие быстро исчезнет. Задерживаться не могу, поэтому к вам заезжать не буду. Уматывайте.

Нор с Ольгой выбрались из машины и пошли к дому.

– Через час будут возвращаться Фроловы, – сказал Нор, заходя во двор. – Виктор не станет сидеть в машине. Об отце будем врать или скажем правду?

– Не хочу я откровенничать, – ответила Ольга. – Заболел, а мы разобрались и вылечили. Ни к чему им знать о таких вещах. Нор, я сейчас пойду заниматься готовкой, а ты накорми коня с кабаном. А потом поедим сами.

Они занялись делами, которые успели закончить до приезда соседей. Фроловы побыли очень недолго. Олег быстро показал, что сегодня изучали и что задали на дом, а Виктор переговорил с отцом. Людмила хотела побыстрее оказаться дома, и не вышла из машины.

Среда выдалась ветреной и холодной. Когда закончился последний пятый урок и Нор с Ольгой вышли из школы, было около двух. Автобус ушёл без них, потому что на сегодня в городе было запланировано несколько важных дел. С Бортниковым заранее договорились о машине на обратную дорогу.

– Я думаю, что до четырёх успеем разобраться с самоубийцами, а потом займёмся врачом, – сказала Ольга. – Оба адреса в центре, так что не придётся много бегать. Пошли сначала к дуре.

– Не стоит её так называть, – посоветовал Нор. – Я тоже не считаю умным прыгать с балкона, но в чужую шкуру не влезешь. Я вообще думаю, что не самая умная затея – связываться с этими людьми. Ну что ты можешь им предложить? Несчастная любовь не лечится вселением дора. Эта девушка останется такой же несчастной, только даже не сможет повеситься. Пошлёт она нас...

– А парень?

– А что не так с парнем? – спросил Нор. – Я не читал твоих бумаг.

– Хронический неудачник. Девушки его не любят, парни бьют морду, родители спились, а в последнее время навалились разные болячки. Неудивительно, если знать, чем он питается. С балкона не прыгал, а вот на крышу дома забирался. Еле уговорили спуститься.

– А вот этот может согласиться. Давай сходим к нему, а девушку не будем трогать. Он живёт с семьёй?

– Родители, как я уже говорила, два алкаша. Есть старшая сестра, но она вышла замуж и уехала с мужем в Барнаул. Родных не навещает. Он учится в одиннадцатом классе и часто пропускает уроки. Если пошёл в школу и сегодня шесть уроков, придётся ждать.

Ждать не пришлось, потому что Игорь проигнорировал школу. Ольга заставила его отца открыть им дверь квартиры, а потом застыть столбом. Матерью заниматься не пришлось: она уже приняла на грудь дневную дозу и спала на диване в гостиной.

– Ну и духан! – высказалась Ольга. – Мало перегара, так вдобавок накурили. Теперь одежда будет вонять.

Юношу нашли в самой маленькой из трёх комнат квартиры. Он одетым лежал на кровати и слабо отреагировал на их вторжение в свою комнату.

– Из школы? – спросил он, раздев Ольгу взглядом.

– Я слышал, что ты не сильно дорожишь жизнью, – сказал Нор. – Это правда?

– Говном не дорожат, – равнодушно сказал Игорь.

– Не везёт? – спросила Ольга. – А если мы предложим не совсем обычную сделку? Твоя жизнь станет интересной и насыщенной. Появятся деньги, тело станет крепким и вылечится от болезней. Избавишься от своих родителей, и девушки будут любить.

– И что для этого нужно? – спросил парень.

– Только сказать «да» и тем самым передать управление своим телом другой личности. Она будет вкалывать, а ты – получать удовольствие. Эта личность быстро достигнет жизненного успеха, а ты вместе с ней будешь вкусно есть, хорошо жить и любить красивых женщин. Все чувства у тебя останутся, но рулить телом будет другой.

– Клёво придумали, – улыбнулся он. – Как раз то, что нужно. Ну я сказал «да», и что дальше?

– Что это за гадючник? – спросил дор, поднимаясь с кровати.

– Это ваша комната, – довольно улыбнулась Ольга. – Мы отдали третье тело и с вами в расчёте. Сейчас сведём вас с одним из доров, который устроен намного лучше. Или вам поможет он, или это сделаем мы, а я сейчас запустила вам магическое усиление тела. Возьмите свой телефон и документы, возможно, вы сюда больше не вернётесь.

Сбагрив «новосёла» Бортникову, они пошли в поликлинику при Центральной районной больнице, где сейчас работал Анисимов.

– А зачем ждать окончания работы? – спросил Нор. – Зайдём в кабинет и спросим. Может, у него вообще никого нет на приём.

Зашли в поликлинику, разделись в гардеробе и по вывешенному расписанию работы врачей выяснили, что нужный им онколог работает в двадцать пятом кабинете.

– Это второй этаж, – сказала Ольга. – Возьми мелочь и купи бахилы. Не будем здесь свинячить.

Они натянули на обувь бахилы, поднялись по лестнице на второй этаж и подошли к двадцать пятому кабинету, возле которого на скамейке сидела немолодая женщина.

– Михаил Васильевич принимает? – спросила Ольга.

– Принимает, – неприязненно сказала та. – Будете за мной.

«В кабинете трое, – мысленно сказала Ольга Нору. – Двое мужчин и женщина».

«Врач, медсестра и посетитель, – ответил он. – Эту я затормозил, так что можно заходить. Те, кто в кабинете, уже на тебе».

Когда они вошли в маленький кабинет онколога, медсестра и пришедший на приём полный пожилой мужчина, сидели каменными статуями, а сам Анисимов с изумлением на них таращился.

– Не стоит так удивляться, Михаил Васильевич, – сказал Нор. – Сейчас мы уйдем, и с ними всё будет в полном порядке. Ответьте только на один вопрос: есть ли в Алейске безнадёжные больные, которые не лечатся в стационаре?

Ольга начала работать, и врач моментально успокоился и написал им на бумаге имена и адреса трёх больных, которые помнил.

– Есть ещё несколько человек, но я их не помню. Если нужно, можно узнать в регистратуре.

– Спасибо, – сказал Нор. – Нам пока хватит и этих.

– Память подчистила всем троим, – сказала Ольга, когда спускались по лестнице к гардеробу. – Плохо, что из памяти врача исчезнет и его беседа с пациентом. Сейчас он очухается и будет теряться в догадках, что же случилось. Но, главное, что адреса мы получили. Один из них можно сразу выбросить.

– И чем он нас не устраивает? – спросил Нор.

– Он не устроит доров, – ответила девушка. – Больному за семьдесят лет, кому из них он такой нужен? А вот двое других подходят. У женщины рак молочной железы, а у мужчины меланома. Оба очень молоды и фактически обречены. У мужчины есть семья, а женщина живёт одна. Точнее, не живёт, а доживает. У обоих уже боли, которые снимаются только сильными средствами. Сомневаюсь в том, что дорам удастся лечение, я за него не взялась бы. Но раз они сами так не считают, попробуем. Давай сначала сходим к мужчине. Я плохо знаю Алейск, но помню, где улица Сердюка. У мужчины узнаем, как добраться по второму адресу. Если это далеко, возьмём такси.

Через десять минут они поднимались по лестнице на третий этаж, где в тридцатой квартире жила нужная им семья Ольховских. На звонок открыла молоденькая худощавая женщина с приятным лицом и короткой стрижкой.

– Вам кого, ребята? – спросила она.

– Нам нужно увидеть Петра Николаевича, – сказала Ольга. – Это связано с его болезнью. – И послала ей сильную волну симпатии.

– Проходите, – вздохнула женщина. – Постойте в комнате, я сейчас предупрежу мужа.

Смотреть на измученного и исхудавшего мужчину с пятнами на коже было неприятно. Он лежал на отдельной кровати в меньшей из двух комнат квартиры.

– Оставьте нас, – приказала Ольга, и жена Петра молча вышла из комнаты.

– Вы кто, ребята? – удивлённо спросил больной. – И что это за приказной тон?

– Скажите, Пётр Николаевич, вы хотите жить? – не отвечая на его вопросы, спросила Ольга.

– Кто же этого не хочет? – криво улыбнулся он. – Только жестоко задавать мне сейчас такой вопрос. Для меня уже всё поздно. Мы потратили на лечение все деньги и ничего не добились.

– Послушайте, что вам просили передать, – сказала она, вызывая магией доверие к своим словам. – Вас могут спасти, но за это надо заплатить. Не деньги, плата будет вашим телом. Вижу, что вы не поняли. Вы передадите управление своим телом другой личности. При этом будете всё чувствовать, как чувствуете сейчас, но не сможете сами даже шевельнуть пальцем. Почти наверняка эта личность в вашем теле добьётся в жизни намного большего, чем смогли бы добиться вы. Фактически вы проживёте с ним одну жизнь на двоих, только он будет ведущим. Как мне сказали, семьи тех, в чьи тела они вселяются, не бросают на произвол судьбы. Новая личность может прожить жизнь с вашей женой или поменять её на другую женщину, но о ней в любом случае позаботятся. Принимать решение нужно сейчас. Если вы откажетесь, мы уйдем и уже никогда не переступим порог вашего дома. Так да или нет?

– Наверное, я когда-нибудь пожалею о своём решении, – сказал он, почему-то закрыв глаза, – но сейчас я говорю да.

– Будем надеяться, что у них всё получится, – сказала Ольга, когда вышли из подъезда. – Подожди, дай я сориентируюсь. Иркутская улица – это туда. Идти недалеко, поэтому такси брать не будем.

В подъезде, где жила Вербицкая, был домофон. Звонить не стали, дождались, когда дверь открыла живущая здесь женщина, и вошли вместе с ней. Лифта не было, и на пятый этаж поднялись по лестнице. На звонок открыли сразу.

– Вам кого? – безразлично спросила их высокая, худая женщина. – Вы не ошиблись, ребята?

– Если вы Екатерина Ивановна, то вас, – ответила Ольга и уже после ответа поняла, что это не их больная.

– Зачем вам моя сестра? – с удивлением спросила женщина, отступила в прихожую и там застыла.

– Не будем терять время на бесполезные разговоры, – сказал Нор Ольге. – Всё равно почистим память. Разувайся, у них здесь чисто и везде ковры.

Они прошли в богато обставленную гостиную, а потом в спальню. На широкой двуспальной кровати лежала больная, чем-то немного похожая на оставленную в прихожей женщину.

«А она красавица! – мысленно сказал Нор. – Очень исхудала, но и сейчас видно. И одна грудь немного меньше другой. Её оперировали».

«Нечего тебе смотреть на чужие груди», – ответила ему Ольга и обратилась к удивлённо смотревшей на них женщине: – Здравствуйте, Екатерина Ивановна! Мы к вам по делу.

Прибегнув к магии, она провела разъяснительную беседу, сказав то же, что и предыдущему больному.

– Я готова на всё! – заплакала Катерина. – Такие боли! Словно кто-то грызет изнутри! И лекарства помогают мало. Видите, во что я превратилась? Хорошо, что помогает сестра, но и она уже ждёт, когда я умру и освобожу квартиру. Мне трудно поверить в то, о чём вы говорили, но если это действительно так, то я, конечно, согласна! Как это будет?

– Я уже наложила на вас свою метку, – ответила Ольга. – Вами займутся в самое ближайшее время. Если всё получится, выздоровеете за несколько дней. Потом приведёте себя в нормальный вид, а после этого придёт квартирант. Учтите, что отказаться уже не получится. И постарайтесь больше не контактировать с врачами. Это не защитит вас от вселения, но может сильно осложнить дальнейшую жизнь вашего квартиранта, а вам её делить вместе с ним. И найдите управу на сестру. Придётся ей подождать вашей смерти ещё лет пятьдесят.

Когда уходили от Вербицкой, подчистили память её сестре и позвонили Бортникову.

– Вы на Иркутской? – спросил он. – А какой номер дома? Выходите на улицу и ждите. Мне проще подъехать, чем вам мотаться по городу.

Подъехал он очень быстро. Не прошло и десяти минут, как они уже ехали домой.

– Можно вопрос? – спросила Ольга. – Сегодня мы нашли два тела, которые вам нужно оплатить. Меня интересует, когда со мной рассчитаются. Сразу, или когда они излечатся?

– Нас больше устраивает второе, – ответил дор, – но больших сомнений в успехе лечения нет, поэтому с вами могут рассчитаться авансом. Обдумайте, что вас интересует, потом скажете.

– У меня тоже вопрос, – обратился к нему Нор. – Мне показалось, что ваш соотечественник, который вселился в нашего самоубийцу, чем-то отличается от вас двоих.

– Как с вами ошиблись! – с сожалением сказал дор. – Никто и подумать не мог о слиянии! Мало того что маг, так ещё очень умный и наделённый уймой всяческих талантов. При занятии тела это тоже играет роль. Дело не в личности, а в мозге, который развит у вас больше, чем у многих других. И магию вам усилили очень интересным способом. Мы не использовали слабых магов, поэтому его никто не применял. Надо было требовать за вас не три тела.