Текст книги "Единственная на всю планету - Книга 1"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Зайди ко мне, – сказал Васильев сыну, когда тот появился дома. – Садись, есть разговор. Какие у тебя отношения с Ковалёвой?

– Нет у меня с ней никаких отношений! – буркнул сын. – Куда уж мне, если она отшила Вовку Бортникова! Сделала себе пластику в шестнадцать лет, заарканила Шварца и сама накачалась так, что по канату прыгает, как обезьяна. Теперь ей всё пофиг! Сегодня из-за неё у нас даже убрали Мымру.

– Ничего не понял, – потёр лоб отец. – Какая пластика у десятиклассницы?

– А я знаю? Сама говорит, что ничего такого не делала. Врёт! Можно вывести веснушки, но без пластики не поменяешь форму носа и размер глаз! Была... так себе, а стала... Ну ты видел её фотку. Могу ещё показать, у меня есть на мобильнике.

– Покажи. Да, эффектная девица, здесь она красивей, чем на другой фотографии. Но, может, она такой и была? Свела чем-то свои веснушки...

– Да? – вскинулся сын. – Какие веснушки, если в школе её никто не узнал! Классная посчитала новенькой! Потом ходила как пришибленная!

– Похоже на пластику, – согласился отец. – А что за юный Шварц?

– Ковалёвым кто-то отдал под опеку своего сына. Вроде родители надолго уехали куда-то за границу. Мало того что красавчик, накачан и тренирован так, что легко уложил нашего Зверя. А Зверь весит под сотню кило. У них теперь с Ольгой любовь. Куда мне...

– А что за история с мымрой?

– Это новая училка, которая у нас заменила географичку. Стервозная баба и оценки режет без зазрения совести. Ну Ольга со своим парнем её и поймала. Выучила весь параграф наизусть и выложила мымре, а Нор – это её парень – всё записал на мобильник. Мымра влепила тройку, а они с этой записью пошли к директору. Оценку исправили, а мымру нам поменяли на Серафиму.

– Ловко, – оценил отец. – А что о ней говорят?

– Они занимаются борьбой и фехтованием. Вроде бы для ролевых игр, но откуда у нас здесь ролевики! По английскому она в прошлом году получала тройки, а сейчас чешет не хуже Александры. Больше ничего сказать не могу.

– Ты вот что... – отец замолчал, потом продолжил: – Не задирай Ольгу и её парня. Если это будет делать Бортников, не вздумай ему поддакивать.

– Ничего не понял! – удивился сын. – Неужели ты боишься?

– Я не боюсь, – сказал отец, – а вот для тебя это будет нелишним. Я не собираюсь тебе ничего объяснять. Я сказал – ты сделал! Вопросы есть? Вот и хорошо, что нет. Забирай свою сумку и иди отдыхать. И помни о том, что я тебе сказал.

В четверг Валера пришёл в школу раньше Бортникова. Когда появился Володька, он отозвал его в почти пустой коридор.

– Слушай, отец говорил с тобой об Ольге?

– Был такой разговор, – ответил приятель. – Отец запретил трогать Ольгу и не стал объяснять почему. Сказал, что его дело думать, а моё – слушать.

– Мой сказал то же самое. Знаешь, мне показалось, что он за меня боится.

– Мой договорился с директором лесхоза о том, что отца Ольги уволят. А через несколько дней этот директор всё переиграл, а отца обматерил. А мой к такому не привык. Тоже тогда расспрашивал об Ольге. Я ему рассказал, что у её отца есть крыша в Москве. Она мне сама этим хвасталась. Ладно, пусть об этом болит голова у родителей. Мне Ковалёва и на фиг не нужна, так что отец мог ничего не говорить, я с ней и так не общаюсь.

– Ты слишком много сидишь за компьютером, – сказал жене Виктор. – Глаза портятся и от такого экрана. Мы здесь живём всего ничего, а ты уже начала полнеть. И это в сорок два года. Набрать вес легко, потом замучаешься его сбрасывать. Только не говори мне, что тебе больше нечем заниматься. Хочешь, найду занятие?

– Вить, – повернулась к нему Александра. – Эта Ольга... Ты её не боишься? Ты мне почти ничего о ней не говорил, но я расспросила детей. Олег темнит, но Люда много о ней рассказала. Она ведь спасла тебя тогда, до этого убила бешеную собаку, а сегодня вылечила дочь. Я ей недавно звонила. Горло прошло, как будто и не болело. А ведь она не болеет ангинами меньше недели. И те, кто здесь жил до нас, сбежали из-за неё. Сам говорил, что это была за компания и как дёшево нам достался дом. И эти её вороны... От бога ли такие таланты?

– Выбросила бы ты ту мистику, которую притащила с собой, – посоветовал Виктор. – Эти книги написаны с одной целью – пугать таких, как ты, и зарабатывать на этом деньги. К Ольге эта муть не имеет отношения. Да, у неё есть не очень обычные способности, но это умная и чистая девочка. Её услуги будут нам очень полезны, и не только в целительстве. Я договорился с Ковалёвыми не только из-за мужчин, но и из-за Ольги. Я с ней и потом не хотел бы рвать. Я им помогу пробиться, а они помогут мне. Не так много людей, которые долго помнят добро и могут быть очень полезными, эти как раз из таких. А тебе не нужно её бояться. И глупо, и она может это почувствовать. Когда поедем на день рождения, увидишь и котяру на задних лапах, и весёлого кабанчика, подрабатывающего за морковку дворовым псом, может быть, что-то ещё. Воспринимай с иронией, это здорово помогает.

– Кот, случайно, не чёрный?

– Опять ты за своё? Ну чёрный он, по цвету и назвали. Если хочешь, можешь с нами не ехать, только я не буду врать Ольге по поводу твоего отсутствия. Она хорошо чувствует ложь и мне доверяет. Не хотелось бы терять это доверие из-за ерунды.

– Пойду я с вами. Мне тут тоскливо, а так хоть какое-то развлечение. Зря мы сюда забрались. Лучше бы ты купил квартиру в городе и взял нормальную машину вместо нашего броневика. Можно было бы хоть с кем-то общаться, и детям не пришлось бы каждый день ездить в такую даль. Я здесь за два года точно свихнусь.

– Нельзя нам жить в городе, Шура! – сказал Виктор. – Тогда лучше было вообще никуда не уезжать и каждый день трястись и за вас, и за себя. Это жизнь? Как я вас защищу в городе? Я и так из-за детей выбрал место поблизости от города, хотя для нас было бы безопасней забиться в какую-нибудь деревню. Вот там ты точно сошла бы с ума. Я понимаю, что ты стопроцентная горожанка, привыкшая к праздному образу жизни. Слава богу, что хоть не рвалась за границу, как некоторые. Половина твоих знакомых проводит там по полгода, а остальные вообще не показываются в России. Я был не в восторге от твоей жизни, но предпочитал не вмешиваться. А теперь ты не знаешь, чем себя занять. Ты ничего не умеешь и не хочешь делать по дому, да и нет в этом необходимости из-за домработницы. Хотя я советую присмотреться к тому, как она готовит. Если Лена исчезнет на время или совсем, мы тут умрём от голода. Ты даже бутерброды не могла толком сделать. И дочь ничему не учишь. То, что женщина освобождена от повседневных забот по дому, не значит, что она не должна уметь делать самое необходимое. Тебе нужно найти себе хоть какое-нибудь занятие, кроме просиживания за компьютером и просмотра идиотских сериалов. Займись аэробикой. Дочь кем-то увлеклась и стремится похудеть, пусть составит тебе компанию. Сейчас установилась хорошая погода, а ты свежий воздух получаешь только через форточку. Не хочешь гулять одна, давай сходим вдвоём. Нетрудно ныть и заявлять, что ты здесь свихнёшься. Раньше ты мне помогала, сейчас создаёшь проблемы. Хочешь стать одной из самых богатых женщин этой страны? Вот и изволь смириться с временными трудностями и делать так, чтобы они тебя не напрягали, а ты не напрягала меня. Я на днях собираюсь поохотиться. Если хочешь, возьму тебя с собой. Когда-то тебе нравилась охота.

– Не хочу бегать по лесу, – отказалась Александра. – Ноги ослабли, так что я буду обузой. Сначала нужно привести себя в порядок. Вот аэробикой займусь. Соседи говорили, что здесь зимой много снега. Может, купим снегоходы?

– Можно взять парочку, – задумался Виктор. – К соседям будет удобно ездить. Но тебе лучше подойдут лыжи. Вот мы их в первую очередь для всех и купим.

– Нор, отвлекись на минуту, – сказала Ольга, зайдя к нему в комнату. – И можешь не прятать свою работу, я не буду подсматривать. Хотела поделиться своими успехами.

– Не улыбкой Уголька? – ухмыльнулся друг. – Завязывала бы ты с его гримасами, а то вместо унылого кота у тебя получится какой-то неврастеник. Встанет на задние лапы и корчит рожи. Мне его уже жалко.

– Ничего, научится, – отмахнулась Ольга. – Всё сразу ни у кого не получается. Пусть отрабатывает свой корм. Но я к тебе пришла не из-за него. У меня получилось с усилением чувствительности носа. Минут двадцать назад попробовала на себе, и всё вышло. Всё, как с Угольком, только запахи не такие сильные и в них легко разобраться. Но понятно только тогда, когда пахнет не слишком сильно.

– И чем пахнет от меня? – заинтересовался Нор.

– Разным, – уклончиво сказала Ольга. – В целом пахнешь приятно, даже слишком. Мне в таком состоянии трудно находиться рядом с тобой: постоянно хочется... сам понимаешь чего. Будете сами разогревать свой ужин. Я его как-нибудь поем холодным, и так от запахов захлебываюсь слюной.

– А быстро снять не получается?

– Ни с ушами, ни с носом. Но я над этим пока не работала.

– Ну ты и влипла! – пожалел её Нор. – Если это длится так же, как со слухом, то завтра тебе будет весело. Половина ребят курит, а девчонки используют духи. Может, заткнуть нос ватой?

– Небольшие тампоны не помогают, а если набить в нос вату, на кого я буду похожа? К тому же она сама противно воняет. Буду до конца дня заниматься снятием чувствительности, может, получится или пройдёт само.

Ничего у Ольги в тот вечер не получилось, и к утру чувствительность носа не уменьшилась, поэтому и завтрак она ела холодный, а мужчины разогревали его себе сами.

– Иди уже в школу, – сказал отец. – Покормлю я твоего кабана. Говорил же, чтобы была осторожней со своей магией. Хорошо, что нос, а не глаза, а то у тебя нет тёмных очков.

– Хорошо, что ты о них вспомнил, – оживилась дочь. – Когда поедешь в город за продуктами, купи для нас очки. А за Хитреца тебе большое спасибо. Мне ему сейчас распаривать горох... Да и от него самого такое амбре... Он бегает во дворе, а я отсюда чувствую.

– Мне не можешь так сделать? – спросил он. – Не сейчас, а когда пойду на охоту. Не нужно никакой собаки. Ладно, беги, я пошутил.

– Могу и сделаю, – пообещала Ольга, – только тогда, когда научусь такое быстро снимать. Всё, побежала! Пожелай мне не сдохнуть.

– Если так плохо, может, никуда не поедешь? – забеспокоился отец. – Посидишь день дома, а Нор скажет, что приболела. Это даже не будет враньём, вон как ты шмыгаешь носом!

– Как-нибудь перетерплю. Чтобы я своего красавца отпустила одного в наш класс! В нём три девчонки красивее меня. Стоит им увидеть, что добро временно осталось бесхозным, все, кроме Верки, повиснут на шее.

– Ну повисят немного, – сказал вошедший в их комнату Нор, – и им приятно, и мне. Перестань драться и посмотри на часы. Болтаешь, а сейчас подъедет Виктор. Пошли быстрее.

Когда они подбежали к дороге, машина уже была на месте. Зажимая нос, чтобы не чувствовать вонь отработанного топлива, Ольга села в салон и отшатнулась от Люды, от которой невыносимо воняло духами.

– Что это с ней? – спросил Олег Нора. – Чуть не выбила головой заднее стекло. Оля, ты плачешь? Больно ударилась?

– Поехали быстрее, – сказал Нор Виктору. – Можно немного открыть окно? Ольга вчера повысила чувствительность носа, и не получается быстро снять. Салон небольшой, поэтому даже несильные запахи бьют ей по мозгам.

– Неужели от меня так сильно пахнет? – смутилась Люда.

– Не сильно и приятно, – успокоил Нор, – но это для меня или Олега, а Ольга сейчас чувствует запахи ненамного хуже собаки.

– Надо быть осторожней, – неодобрительно сказал Виктор. – А тебе в таком состоянии лучше вообще никуда не ехать. Какая может быть учёба, если ты от всех шарахаешься?

– Поезжайте без меня, – зажимая нос рукой, сказала Ольга, – а я вернусь. Наверное, собаки могут как-то регулировать свою чувствительность к запахам, иначе они не ужились бы с нами.

– Куда дел Ольгу? – спросил Сергей Нора, когда сели в автобус.

– У неё течёт из носа, – ответил тот, – какая учёба! Ничего, к завтрашнему дню оклемается. А где Вера?

– Мать у неё заболела, – помрачнел парень. – И похоже, что-то серьёзное, а отец не вовремя уехал к своей родне и вернётся только через пять дней. Так что до конца недели она будет сидеть с матерью.

– По утопленникам что-нибудь раскопали? – спросил Сергей у капитана Клечикова, который занимался вытащенной из воды машиной и её жуткими пассажирами.

– Угораздило же тебя заметить эти следы, – пошутил тот. – Велели всё отставить и заниматься только твоей находкой, а мои дела другим не отдадут. Хорошо, что прошло немного времени и вода уже холодная, так что тела попорчены слабо. Ни на одном из них не обнаружено ран. Сейчас криминалисты проверяют на алкоголь и наркотики. Опознать удалось только троих. Один из них отметился побегом из иркутской колонии в девяносто девятом году. Его туда отправили за убийство профсоюзного активиста. Товарищ слишком активно пытался обличать беззакония при приватизации комбината, за что и пострадал. Обычное, в общем-то, дело для того времени. Я имею в виду убийство, а не наказание. Наказывали как раз немногих, ну и этому не повезло. Он числился в розыске, но так нигде и не всплыл. Второй когда-то был спортсменом. Занимался боксом и, как о таких говорят, подавал надежды, но до сборной так и не добрался: помешал Горбач со своей перестройкой. Когда всё рухнуло, стало не до спорта, и наши спортсмены начали дружно переквалифицироваться в бандитов. Не все, но этот из таких. Сначала занимался рэкетом и бомбил киоски, потом перешёл на квартирные грабежи. Было большое подозрение, что он убил семью пенсионеров в Новосибирске. Повязать не смогли, потому что он как в воду канул, а вынырнул уже у нас, когда их машину вытянули краном. Где был и чем занимался – неизвестно. За третьим числятся две ходки. Первый раз загремел за квартирные кражи, второй – изнасиловал девицу и пырнул её ножом. На его счастье девица выжила, поэтому получил небольшой срок. Почему-то освобождён досрочно и с тех пор нигде не отметился. Два других покойника не проходят по базам, но они моложе остальных, поэтому просто не успели попасть в наше поле зрения. Ангелов в этой компании утопленников нет. У всех охотничьи ножи, а у троих вдобавок кастеты. Из огнестрела были два охотничьих ружья. Машина принадлежала одному из них, так что этот след никуда не ведёт.

– Могу дать совет, если потом не будешь на меня ссылаться, – предложил Сергей.

– Давай свой совет, скромник, – согласился Клечеков. – Не хочешь славы и не надо, мне больше останется.

– Попробуй провести опознание в тех колхозах, с которыми лет десять назад работал Васильев. Тогда и жалобы были, и жалобщики после них исчезали, но никто не нашёл никаких концов и Васильева не зацепили. Сейчас тоже не зацепите, но хоть выясните, чем занималась эта компания.

– Кто бы его цеплял! – махнул рукой Клечеков. – Должен помнить, что тогда творилось. За совет спасибо, проверить будет нетрудно. Только те двое, кто помоложе, вряд ли в этом замешаны: десять лет назад они были сопляками. Да и сомневаюсь я, что эта компания всё время работала на Васильева, он у нас не настолько крупная шишка, чтобы просто так содержать их десять лет. Могли у него подрабатывать, это да.

Ольга не смогла усидеть дома. Запахи назойливо лезли в нос, мешая сосредоточиться, поэтому она ушла за дом к границе леса, села на пень и начала пробовать вернуть себе нормальное состояние. За ней увязался Хитрец, которому было скучно и требовалось внимание. Слов он не понимал, поэтому пришлось прибегнуть к магии. Когда обиженный кабан ушёл во двор, ей в голову пришла гениальная мысль. Если не получается уменьшить чувствительность к запахам, почему не убрать её совсем? Воздействием на нос этого сделать не получилось, а вот угнетение небольших зон в височных областях мозга разом смыло всю волну запахов. Теперь она их не чувствовала. Облегченно вздохнув, девушка вернулась в дом. Отец куда-то уехал, а никаких срочных дел не было, поэтому она с головой ушла в работу. Надо было найти, как маги возвращали нормальную чувствительность слуху. Воспользоваться отключением центров зрения или слуха было нельзя. Без запахов можно перебиться, пока всё само не придёт в порядок, попробуйте походить слепой или глухой. Поэтому не будет никаких опытов с усилением зрения, пока его нельзя будет быстро убрать. Время до возвращения Нора пролетело незаметно. Вместе с ним пришли и Фроловы, справиться, в каком она состоянии.

– Нашла обходной путь, – ответила она на вопрос Виктора, что у неё с носом. – Просто совсем отключила нос от мозга. Я сейчас не почувствую даже запаха нашатыря под носом. До ночи всё должно прийти в норму, тогда подключу обоняние. Нор, что нового в школе?

– Твоё отсутствие как-то странно подействовало на класс, – сказал друг. – Все постоянно цеплялись взглядом за твой пустой стул. Веры сегодня тоже не было. Сергей сказал, что у неё сильно заболела мать, а отец в отъезде. Теперь вместо школы будет за ней ухаживать.

– Сейчас возьмём апельсины из холодильника и к ним сбегаем, – сказала Ольга. – Заодно у кого-нибудь купим молока и сметаны. Посмотрим, что с ней, может, удастся помочь.

– А это не опасно – так светить даром? – спросил Виктор.

– А кто узнает о том, что я лечила? – возразила Ольга. – Навестила подругу и отнесла её матери фрукты. Мне будет полезна практика, заодно помогу Вере.

– Тогда берите свои апельсины и грузитесь в машину, – сказал он. – Подброшу вас до деревни. Обратно пойдёте сами, я не буду ждать, пока вы освободитесь.

Дорогу в деревне после дождей развезло, и она не успела полностью просохнуть, но вдоль заборов шла пешеходная дорожка, которую засыпали щебнем, так что ноги сильно не запачкали. Дом Нестеровых был седьмым по счёту, поэтому через пять минут после того, как их высадил Виктор, уже стучали в нужную калитку. За забором залаяла собака, послышались торопливые шаги, и они увидели Веру, одетую в выцветшее платье и мужскую куртку, в которую можно было засунуть двух таких девушек, как она.

– Ой! – смутилась она. – А я думала, что это баба Люба...

– Если смущаешься из-за одежды, то совершенно напрасно! – сказала ей Ольга. – Мы с Нором дома ещё не то надеваем, а тебя никто не предупреждал о нашем визите.

– Тем более что ты в любой одежде классно смотришься, – добавил Нор. – Мы пришли ненадолго. Можно зайти в дом? Поздороваемся с твоей мамой и отдадим фрукты. Она не спит?

– Нет, не спит, – ответила Вера. – Заходите, ребята. Только подождите минуту, я посажу на цепь собаку.

Дом у них был больше того, который стоял в лесничестве, и изнутри отделан не хуже городской квартиры. Мама Веры лежала в дальней комнате.

– Здравствуйте, Марья Ивановна! – поздоровалась Ольга. – Познакомьтесь с моим другом. Это Нор, он тоже учится в нашем классе. Он мне сказал о вашей болезни, я и решила сбегать вас навестить. Это витамины. Что же это вы заболели? Надоело возиться с хозяйством?

– Да оно как-то само вышло, Оленька, – вымученно улыбнулась Марья. – То ничего не беспокоило, а то вдруг скрутило. Врача вызвали, но нам сказали, что поздно позвонили, и сегодня не смогут прислать. Если не прервётся связь, будем звонить завтра. А тут, как назло, Олег в отъезде и Вере приходится крутиться одной. Спасибо, что зашли, и за ваши витамины.

– Давайте, Марья Ивановна, я вас посмотрю вместо врача? – предложила Ольга. – Я давно увлекаюсь медициной. Что у вас болит?

– Проще сказать, что у меня не болит! – ответила женщина. – Поясница болит, сердце тоже болит, хоть и не так сильно, и голова разваливается. Слабость такая, что трудно ходить.

– Поясница болит с двух сторон?

– Да, с двух.

– Температура повышена?

– Да, Оленька. Около сорока.

– Всё ясно, у вас гломерулонефрит, – сделала диагноз Ольга. – Скорее всего, застудили почки. Выходили во двор без теплой одежды?

– Да разве запомнишь, – вздохнула Марья. – Может, и выходила. Раньше-то не было такой напасти.

– Его лечат антибиотиками и мочегонным, – сказала Ольга. – Какие антибиотики, я сейчас не помню, но можно посмотреть в справочнике. Вера, не давай матери ничего мясного и старайся, чтобы было поменьше соли. Когда врач назначит лекарства, попроси его, чтобы прочитал вслух, а потом запиши и перезвони мне. Мы купим в аптеке. Только звони на перемене. И не трясись: болезнь неприятная, но если правильно лечить, выздоровеет за несколько дней. И потом ни в коем случае нельзя выскакивать на холод без тёплой одежды. Второй раз легко не отделаетесь. Ладно, поправляйтесь, а мы домой. Тебе Сергей передаёт, что мы проходили в школе? Если что-то будет неясно, звони.

– Спасибо вам, ребята! – сказала Вера, провожая их до калитки. После вашего прихода прямо на душе стало легче!

– Как быстро она выздоровеет? – спросил Нор, когда они отошли от дома Нестеровых.

– Эта болезнь была в ваших книгах, так что мне для лечения не нужно кабана, – сказала Ольга. – Марья крепкая женщина и без антибиотиков с моей помощью вылечится за три дня. Пусть приезжает врач и назначает эту отраву. Я знаю Марью. Как только полегчает, она сразу же бросит пить таблетки, так что они не принесут ей большого вреда.

– А почему мы у них не купили молоко и сметану?

– Вера не возьмёт деньги, и потом ей сейчас только возиться со сметаной. Всё купим у тех, у кого обычно покупает отец.

Глава 15

– Я решил поехать вместе с вами в город не в субботу, а завтра, – сказал Егор ребятам за ужином. – Завтра у меня почти свободный день, а в субботу намечается сразу две охоты. Заодно забегу в контору. А дом оставим на Хитреца. Только его надо научить отличать своих от чужих, а то ему сейчас всё равно, лишь бы чесали и давали пожрать. Надо, чтобы отгонял чужих от дома, но никого не покалечил. Сможешь объяснить?

– Сделаю, – пообещала Ольга. – Он не глупее человека. Когда в воскресенье все съедутся, я ему покажу, кто свой. Если он будет сторожить двор, нужно пошить ошейник. Сразу будет видно, что он домашний, а то приедет кто-нибудь без нас и пальнёт сдуру.

– Не возражаю, – сказал отец. – Возьми сантиметр и измерь его шею. Я с утра закажу, а пока буду мотаться по магазинам, всё сделают. Захочет ли только носить? Ольга, твой Уголёк.

Кот вошёл в столовую на задних лапах, задрал голову на хозяйку, вздохнул и улыбнулся. Улыбка вышла немного кривоватой, но это была точно она, а не те гримасы, которыми он до сих пор огорчал Ольгу. Улыбался недолго, после чего мордочка приняла вопросительное выражение.

– Ах ты, моё золото! – вскочила радостная Ольга. – Нет, вы видели? Кто мне говорил, что ничего не выйдет?

Она подхватила с пола довольного Уголька, прижала его к груди и начала чесать ему горло.

– Урчит как трактор, – сказал Егор. – Ты сколько раз подталкивала ему мозги?

– Уже семь, – ответила Ольга, – и больше не буду. Умнее от магии уже не будет. Пап, я открою какие-нибудь рыбные консервы из недорогих.

– Открывай,только объясни, что его не будут кормить рыбой за каждую улыбку.

– В средние века тебя сожгли бы на костре вместе с котом, – засмеялся Нор. – Одной такой улыбки вполне хватило бы.

– У нас, по-моему, не сжигали, – сказал отец. – Я читал, что заключали в монастырские тюрьмы.

– Сжигали, – сказала Ольга. – Такого, как в Западной Европе, и близко не было, но тоже жгли. Нор, почему я не помню, как у вас наказывали за веру?

– Потому и не помнишь, что у нас наказывали только за оскорбление святынь. Если кто-то попытается обокрасть храм или разбить изображение бога, его отдадут жрецам, а уже они решат, как казнить. А вера... Богов много, поклоняйся кому хочешь, но не возноси хулу на других. Спасибо за ужин. У меня на завтра осталась история.

– Неужели не запомнил на уроке? – удивилась Ольга.

– Запомнил, но ещё прочитаю. Не всем учителям понравился наш наезд на Таганцеву. Они понимают, что мы правы, да и не любят её в школе, но устроить учителю ловушку и всё записать, с их точки зрения, непозволительная наглость. И историчка одна из таких. Вряд ли она будет нас топить, но лучше не давать поводов.

Утром заперли дом и втроём пошли встречать Фроловых.

– У вас сегодня три пассажира, – сказал Виктору Егор. – Вместимся?

– Садитесь ко мне, – ответил тот. – У детей свои места. В город по работе?

– По работе и за продуктами. Спасибо, помощь не нужна. Когда управлюсь, Сергей отвезёт.

В автобусе отец поздоровался с водителем и пошёл на оставшиеся свободными задние места. Там при езде сильней трясло, поэтому никто из ребят их не занимал. Вера, с которой обычно болтали, отсутствовала, а у Сергея не было настроения для разговоров, поэтому всю дорогу до школы просидели молча. Первым уроком в пятницу была информатика. Это был единственный предмет, не считая физкультуры, который у них вёл мужчина.

«Ты не заметила, что Бортников плохо себя чувствует?» – мысленно сказал Нор.

«Заметила, – мрачно ответила Ольга. – Сейчас вылечу».

«Пожалела?»

«Ну пожалела, дальше-то что? Они меня просто слишком взбесили, вот и я решила не церемониться, а сейчас передумала. По-настоящему виноваты только отцы, им и воздастся на всю катушку. И этих они же разбаловали, внушив, что всё в этом мире должно вращаться вокруг них. Владимир виноват в том, что побежал жаловаться папочке, за это он своё получит. Был у меня один подопытный, теперь их будет двое. Но я его, как и кабана, буду лечить. Для него и в этом мало приятного, но не потеряет здоровье и не останется на второй год. Убивать его я и раньше не собиралась».

«А Валерка?»

«Что Валерка? Этот передо мной вообще ни в чём не виноват, а наказывать только потому, что мне кто-то не нравится... Так можно далеко зайти. Если опять начнут делать гадости, решение можно пересмотреть. Сейчас они демонстративно не обращают на нас внимания, и меня это устраивает».

Закончился первый урок, и Ольга с Нором отправилась гулять в коридор. Они настолько привыкли к мысленному общению на уроках, что и сейчас переговаривались так же. Такое молчаливое хождение поначалу бросалось в глаза, но скоро все привыкли и перестали обращать на них внимание. Следующим уроком была история, и вторым Клавдия Николаевна вызвала Нора. Понравилась историчке их выходка или нет, но специально она оценки не занижала. Нор ответил на отлично, пятёрку она ему и поставила. Третьим уроком был ОБЖ. Так получилось, что на прошлой неделе его не было, поэтому Нор не сталкивался с учительницей, которая вела этот предмет.

– У вас двое новеньких, – сказала она, поздоровавшись с классом. – Для них скажу, что меня зовут Галина Дмитриевна Вагина. Теперь познакомимся с вами.

Олег, на которого указала учительница, встал и назвал себя. Потом то же сделал Нор.

– Садись, – сказала она. – У нас с вами в этом году первый урок. Начнём мы с...

«Нор! – мысленно окликнула друга Ольга. –Кажется, я нашла! Снятие усиленной чувствительности не должно быть чем-то запредельно сложным. Возьмём обоняние. Я возбуждаю одну из двух магических зон носа и повышаю его чувствительность. Но вернуть всё обратно, затормозив какую-нибудь из носовых зон, не получается. Не удаётся это сделать и торможением центра обоняния в мозгу. Знаешь, почему?»

«Если бы знал, давно знала бы и ты. Рассказывай, до чего додумалась».

«На них нужно действовать одновременно! Возбуждение зоны носа сразу же возбуждает и центр обоняния! Причём они возбуждаются как-то не так, как это могу делать я. Теперь, если я давлю носовую зону, то при снятии магического воздействия мозговой центр опять её возбуждает! А если задавлю его, то он возбудится от зоны носа! А на себе самой это сложно заметить. Так же, наверное, и с остальными чувствами. Приедем домой, обязательно проверю».

«Может, отложишь эксперименты на следующую неделю? – предложил Нор. – Испортишь себе праздник...»

«Ничего, – мысленно отмахнулась Ольга. – Я попробую только с обонянием. Если не получится, просто его отключу. У меня слюна выделяется не только от запахов».

Сразу после окончания урока позвонила Вера.

– Был врач, – сказала она Ольге. – Ты была права: мама застудила почки. Сможешь купить лекарства?

– Конечно, купим, – ответила Ольга. – Хотела попросить это сделать нашего друга, но сейчас в Алейске отец, он и купит. Диктуй, что нужно.

Она записала название лекарств и перезвонила отцу. Погода была солнечной и тёплой, поэтому большую перемену провели во дворе школы, не поленившись переобуться.

После литературы и основ проектирования шестым уроком была физкультура.

– В первую неделю у вас не было некоторых уроков, – сказал классу Болдин. – Мы подработали расписание и приняли меры, чтобы вы не сачковали. Поэтому теперь я буду гонять вас три раза в неделю и надеюсь, что к концу учебного года приведу большинство в достойный вид. Да, Надежда Игоревна просила передать, что решён вопрос с вашим УПК. В перечне несколько специальностей, и каждому из вас нужно выбрать свою. На это вам даётся время до среды. А сейчас разминка.

После разминки прыгали через коня, а когда закончили, Болдин дал им пять минут на отдых.

– Илья Владимирович! – обратился к учителю Игорь Олейников. – Давайте Матвеев с Ковалёвой покажут, как они занимаются борьбой? Это тоже спорт, а нам интересно!

– Да, – поддержала его Лена Ольховская. – Может, я тоже буду заниматься. Если у Ковалёвой получается, почему нельзя нам?

«Оля, ты опять?» – мысленно одёрнул подругу Нор.

«А что такого? – отмахнулась она. – Я не устала. Потанцуем немного на радость классу. Заодно потренируемся, а то уже три дня сачковали».

Было видно, что Болдин заколебался, но потом махнул рукой.

– Вы не против продемонстрировать борьбу? Хорошо, разрешаю, только недолго. Несите маты.

– Не нужно матов, – остановила ребят Ольга. – Мы и так...

Они встали друг напротив друга, после чего Ольга внезапно атаковала, обрушив на Нора град ударов руками и ногами. Он их отбивал, сделав несколько шагов назад, но потом увеличил скорость и перешёл в наступление. Теперь обороняться пришлось Ольге. Она вертелась волчком, действуя на предельной для себя скорости, но не могла зацепить друга. Удары, финты и блоки выполнялись так быстро, что многие просто не успевали за ними следить. Учебную схватку закончил Нор, поймав Ольгу за ногу. Она упала на руки, а потом легла на пол и постучала по нему ладонью, признавая поражение.

– Примерно так мы тренируемся, – сказал замершему классу Нор. – Понравилось?

– Вам, ребята, нужно сниматься в кино, – сказал Болдин. – Дерётесь не хуже Джеки Чана. Только стиль какой-то непонятный. Похоже на ушу, но много такого, чего я не видел в этой борьбе.

– Тот, кто меня учил борьбе, не давал ей названия, – сказал Нор. – Уже отдохнули?

– Да, продолжим занятия, – спохватился Болдин. – До конца урока будем заниматься брусьями. Показываю упражнение...