Текст книги "Единственная на всю планету - Книга 1"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Вы могли бы жить у нас, – предложил Виктор.

– Нет! – отрезала Ольга. – И потому, что меня это не устраивает, и потому, что нас не оставят в покое.

– И что же ты хочешь предпринять? – озадаченно спросил он.

– У меня уже есть опыт борьбы с наездами, – усмехнулась Ольга. – Я не рвалась его расширять, но мне не оставили выбора. Тем хуже для них. Если не хочешь прогибаться под врага, остаётся лишь три выхода: бежать, уничтожить тех, кто мешает жить, или прогнуть их под себя. Меня устраивает последнее.

– А хватит сил? – спросил он. – Ты хорошо продумала? Если получилось один раз, это не значит, что будет везти и дальше. Этот директор не продаст за полцены свой мясокомбинат и не уедет.

– Сил хватит, – уверенно ответила она, – их даже в избытке. Не помешало бы добавить знаний, но обойдусь и теми, какие есть. Всё взвешено и продумано. Если не доверяете мне, можете справиться у Нора.

– Должно получиться, – сказал Нор в ответ на вопросительный взгляд Виктора.

– И что же от меня требуется?

– Пока только транспорт, – объяснила Ольга. – Я привязана к дому автобусом, и не хочу вмешивать в эти разборки нашего друга. Сегодня мне нужно нанести визит папиному директору. Не бойтесь, жизни он не лишится. Если не станете помогать, я в любом случае выполню всё, что задумала, только тогда мы расторгнем договор и вернём ваш аванс.

– Этого могла бы и не говорить, – проворчал он. – Никаких денег я от вас назад не приму. Вы во сколько заканчиваете учиться?

– В половине четвёртого.

– Вот к этому времени я и подъеду. Сейчас к автобусу или мне отвезти вас самому?

– Давайте на остановку, – сказал Нор. – Зачем вам ездить без необходимости? Прекрасно доедем на автобусе.

– Отец переживает? – спросил Виктор, трогая машину.

– А вы как думали? – ответила Ольга. – И из-за работы, и из-за меня. Можете его навестить. Только по двору может бегать дикий кабан. Вас не тронет: он хоть и дикий, но ручной.

– Съезжу обязательно, – улыбнулся он. – На такое чудо, как ручной дикий кабан стоит посмотреть. Ваша остановка. Не спешите, постою, пока не появится автобус. Ольга, здесь всегда в это время так холодно?

– По-разному, – ответила она. – Бывает холоднее. Но, вообще-то, должно потеплеть. Обычно после первых холодов дней на десять возвращается тепло, а потом его не будет до весны. Автобус едет, мы побежали.

– Ты почему не сказал о том, что у вас творится в классе? – набросилась Людмила на брата, пока шли к остановке.

– А тебе всё надо знать? – сказал Олег. – Я сам не придал этому большого значения. Потом поговорим, забирайся в автобус.

Нор и Ольга сели рядом с Верой с Сергеем.

– Привет, – поздоровалась Вера. – Вы в курсе того, что Ольховская съездила Бортникову по морде?

– В первый раз слышу, – ответила Ольга. – Ну и как он это перенёс? Много было свидетелей?

– Нет, она сделала умнее тебя. Хоть её отец и не последний человек в городе, но она хорошо знает нашего Вовочку и его папашу, поэтому постаралась приголубить его без свидетелей, но их всё равно видели. Так что Бортников временно одинок и озабочен поисками дамы сердца. Он ведь Ольховской не только портфель носил, они далеко зашли, а тут такой облом! Разве что временно удовлетворится Кречетовой. Хоть и дура, но в нужных местах всё есть. Он до Ленки подкатывал ко мне, но Сергей ему сразу сказал, что открутит башку.

– И откручу, – подтвердил Сергей. – Пусть только попробует подкатить повторно. Дерьмо.

– Сегодня у нас в первый раз в этом году география, – сказала Вера. – Только вести будет не Малашенко, а Таганцева. Знаешь, как её называют те, у кого она преподавала? Мымра или Стерва. Говорят, что ей подходят оба эти прозвища. Она единственная из учителей занижает оценки и даже не пробует это как-то замазать. Если ей не понравишься, то до конца года будешь хватать по географии одни тройки. Она у нас работает третий год, а до этого преподавала во второй школе. Говорят, что её оттуда вытурили и, похоже, не врут. С какой стати ей переходить в нашу школу, если квартира рядом со второй, а до нас добираться двадцать минут? И, по слухам, она хорошо знакома с Бортниковыми. Понятно, к чему этот разговор?

– Уволили хорошую знакомую Бортникова? – с сомнением сказала Ольга. – Слабо верится.

– Ну и зря! – сказала Вера. – Бортников у нас не царь и не бог, и помимо него хватает влиятельных людей. И не со всеми из них он дружен. У них хватает своих заморочек, так что запросто могла своим самодурством оттоптать кому-нибудь ноги. Но по твоим она сможет топтаться безнаказанно.

– Это мы ещё посмотрим, – разозлилась Ольга. – Но спасибо за предупреждение.

Автобус подъехал к школе, и все неторопливо пошли на выход. Сегодня приехали раньше обычного, поэтому можно было не спешить.

– Что думаешь делать, если Вера сказала правду? – спросил Нор.

–Развлекаться, – мрачно сказала девушка. – Она будет издеваться надо мной, а я над ней. Посмотрим, у кого это получится лучше. А когда доберусь до старшего Бортникова, мне эта географичка будет пофиг. Эх, дали бы мне хотя бы полгода!

Они вошли в школу, посетили гардероб и направились в свой класс.

– Хорошо, что у вас не кабинетная система, – сказал нагнавший их Олег. – Почти все занятия в одном классе и не нужно мотаться по этажам.

– Это только первые дни, – отозвалась Ольга. – Ещё побегаем по кабинетам. Физика, химия и биология у нас в них. Была даже комната для пения с пианино, но его раздолбали, так что теперь поём в классе... Всем привет!

– И мне? – спросил стоявший у доски Бортников.

– А чем ты хуже других? – делано удивилась Ольга. – Я тебе, Вовочка, если хочешь знать, так благодарна!

– Это за что же? – подозрительно спросил он. – Я вроде не делал тебе ничего хорошего.

– Это ты только так думаешь, – подойдя к нему вплотную и понижая голос, сказала она. – Как я мечтала отсюда уехать в Москву, но отец не хотел бросать работу. А теперь, благодаря такой сволочи, как ты, моя мечта исполнится!

– Так тебя и ждут в Москве, – зло сказал он. – Размечталась!

– Дурак ты, Вовочка, – припечатала Ольга. – Ты знаешь, какие люди приезжают к нам на охоту? Впрочем, откуда тебе знать! Твой папочка им и в подмётки не годится. С некоторыми из них отец сошёлся достаточно близко. И в Москву его приглашали, обещая работу и квартиру. Не веришь? Ну и не верь!

– Ну и зачем был этот розыгрыш? – спросил Нор, когда она села за свой стол.

– Ему можно портить моё настроение, а мне нельзя? – сказала подруга. – Посмотри, как он злится. Замыслил подлость, а его за это благодарят. Ничего, я загоню ему под шкуру немало колючек. Он здесь над многими издевался, так что это будет только справедливо.

Первые два урока прошли обычно, третьим была география.

– Я ваша новая учительница, – представилась пожилая полная женщина с неприятным взглядом глубоко посаженных глаз. – Ольга Алексеевна Таганцева. В этом году мы с вами будем изучать...

«И без предупреждения Веры видно, что дрянь, – высказалась Ольга об учительнице. – Я и раньше могла неплохо оценивать человека по глазам, а сейчас это стало легче делать».

«Любви или уважения к нам у неё нет, – согласился Нор. – Неприятная женщина. У таких часто нет мужей. Вряд ли она к кому-нибудь прицепится на первом же занятии».

– На первой парте! – сверля взглядом Нора с Ольгой, сказала Таганцева. – Вы пришли сюда, чтобы получать знания, а не смотреть в потолок!

«Помолчи, – мысленно сказала Ольга. – Смотри».

Несуществующий ни для кого, кроме Таганцевой, комар с противным жужжанием покружился у неё над головой и уселся на лоб. Она хотела смахнуть его правой рукой, но Ольга чуть-чуть подправила её действия, и учительница хлопнула себя по лбу левой, в которой была зажата указка. Класс в недоумении замер. Таганцева потёрла место «укуса», подобрала с пола выпавшую указку и продолжила урок. Больше она никого не трогала.

– Не вспомнит, – ответила Ольга на вопрос Нора. – Когда немножко меняешь те действия, которые люди хотели совершить сами, через три дня об этом не вспомнят. Только это нельзя делать часто. Если она начнёт на каждом уроке лупить себя указкой по лбу...

На большой перемене подстерегли возле учительской Болдина и убедились в том, что его ушиб прошёл и не требуется их вмешательство. Здесь же столкнулись с Людмилой.

– Не скажете, чем думаете заниматься после школы? – спросила она Ольгу.

– Замучило любопытство? – сказала та. – Тебе об этом лучше не знать. Всё, о чём мы говорили, не для твоих ушей. В этом не будет ничего криминального, иначе твой отец не взялся бы нам помогать. Слушай, это ты так надушилась, или пахнет от кого-то другого?

– Неужели так сильно чувствуется? – смутилась Люда. – Вроде брызнула чуть-чуть.

– Она натолкнула на мысль, – задумчиво сказала Ольга, когда они перед звонком шли в класс. – Ты сливался с Машкой?

– Полностью – нет, пробовал слух и зрение. Слух у неё обалденный и зрение хорошее, только плохо видит цвета.

– А обоняние?

– Не пробовал. Мне учитель говорил, что человеку в нём не разобраться. А что ты придумала?

– Я подключалась к носу Уголька, – начала объяснять Ольга. – Беда не в слишком сильных запахах, а в том, что мы по-разному их воспринимаем. Получается что-то вроде разговора на чужом языке. Выучить можно, но кто же станет учить, если потом почти не будешь использовать? Звонок, договорим на литературе.

«И что ты придумала, чтобы это обойти?» – спросил Нор, когда начался урок.

«Я думаю, что нужно использовать не чужой нос, а свой собственный, – ответила Ольга. – Если усилить его чувствительность...»

«Уже пробовали, – перебил Нор, – и с носом, и со зрением. Не получается ни с чем, кроме слуха».

«В ваших книгах о многом не пишут, – возразила девушка. – И почему ты думаешь, что, если это у кого-нибудь получится, он сразу же всем доложит? Наоборот, постарается держать в тайне. Тот, кто растрезвонил про слух, наверное, потом долго об этом жалел. Обострение органов чувств даёт уйму преимуществ, зачем этим с кем-то делиться? А если кто-то из корифеев сказал, что не получится, многие маги даже не станут пробовать.

«Может быть, – задумался Нор. – Говорили, что у воров было что-то вроде сумеречного зрения. Только я не знаю, магией оно достигалось или каким-то зельем. А с обонянием, наверное, никто и не занимался. Попробуй пожить среди людей с чувствительным носом. У нас в поселениях сильно смердело. Хочешь попробовать?»

«Да, только после разборок, сейчас не до того. Мне бы разобраться с моим кабаном».

– Ковалёва! – сказала учительница. – Лучше всех знаешь материал? Иди к доске.

«Хорошо с нашей памятью, – сказала Ольга, вернувшись после ответа. – Ничего специально не учишь и получаешь пятёрки».

«У тебя изменилась не только память, – сказал Нор. – Я тоже не сразу обратил на это внимание. Вряд ли ты раньше могла бы вести с кем-нибудь разговор и слушать объяснения учителя. Я дома попробовал одновременно слушать радио, разговаривать с твоим отцом и читать учебник. С трудом, но получилось. Интересно, как новые способности могут сказаться на игре в шахматы? Пока трепались, и урок закончился».

Два оставшихся урока тоже пролетели очень быстро.

– Что вы копаетесь? – подогнала Ольгу Вера. – Вечно из-за вас задерживается отправление автобуса! Шевелитесь быстрее!

– Мы с вами не поедем, – сказал ей Нор. – Передай, пожалуйста, шофёру, чтобы нас не ждали.

Когда они вчетвером вышли за калитку в ограде школы, автобуса уже не было, а на тротуаре их поджидал Виктор.

– Машина на стоянке в сотне метров отсюда, – сказал он. – Куда нужно ехать?

– Вот по этому адресу, – Ольга достала из кармана плаща бумагу. – Найдёте?

– Знакомая улица, – ответил он. – Должен найти. Город небольшой, а я несколько дней по нему колесил, чтобы хоть немного узнать. Пошли быстрее, а то опять начался дождь. Да, Оля, познакомился я с вашим кабанчиком. Мокрого пятна на штанах нет, но я был к нему близок. Этот мерзавец прятался за свинарником, а потом подкрался сзади и толкнул меня рылом. У него, видите ли, было игривое настроение, а я чуть не стал заикой.

– Это из-за свиньи, что ли? – не поверил Олег.

– Увидишь сам, – сказал отец. – Только поосторожней с ним. Он хоть и ручной, но весит в два раза больше взрослого мужчины, а клыкам позавидует тигр. И глаза хитрющие, как у твоего деда, когда тот собрался мухлевать в карты. Они его Хитрецом и назвали. Он сам по себе страшный, а я ещё испугался от неожиданности. Он мне так поддал под зад, что чуть не забросил на крыльцо.

– Это он от скуки, – засмеялась Ольга. – Я скажу, чтобы больше так не шутил.

– Это хорошо, что у тебя весёлое настроение, – одобрительно сказал Виктор. – Хуже нет, когда перед ответственным делом у человека мандраж.

– А мне-то чего мандражировать? – удивилась Ольга. – Пугать буду я, а не меня. Ваша автостоянка. Нам здесь подождать?

– Да, подойдите к бордюру, – сказал Виктор. – Сейчас выеду.

Он забрал машину, подождал, пока все сели на свои места и через десять минут остановил «найт» возле нужного двора.

– Заезжать во двор не буду, – предупредил он Ольгу. – Слишком приметная машина. Тебе нужна помощь?

– Вообще-то, нет, – ответила она, выбираясь из салона, – но пусть Нор на всякий случай побудет во дворе. Постараюсь уложиться в двадцать минут.

Они вдвоём вошли в большой двор, образованный четырьмя пятиэтажными домами, и быстро нашли нужный подъезд.

– Теперь приготовлюсь, – сказала Ольга, завязывая лицо платком и надевая сверху капюшон. – Если потом что-то и вспомнят, мне это не навредит. Погуляй немного, а я подожду, пока кто-нибудь откроет двери.

Долго ждать не пришлось. Через несколько минут раздалась короткая трель домофона и входную дверь в подъезд открыл какой-то мужчина, который не обратил внимания на вошедшую девушку с замотанным тканью лицом. Ольга поднялась на второй этаж, настроилась на нужный образ и позвонила в двадцать шестую квартиру.

– Кто? – послышался из-за двери мужской голос.

– Это я, Фёдор Гаврилович, – отозвалась Ольга. – Полозов.

– Олег Николаевич? – удивился Первухин, открывая дверь. – Чем обязан?

– А впустить в квартиру? – сказал мэр. – Или у вас сегодня неприёмный день?

– Проходите, пожалуйста! – посторонился Первухин. – Вот, обуйте тапочки... Что же это вы в такую погоду без зонта или плаща?

– Меня привезли к подъезду, – сказал мэр. – Где мы можем поговорить?

– Проходите в гостиную, – решил Первухин, – а я, с вашего позволения, заменю халат на что-нибудь более презентабельное.

Он вышел в спальню, где быстро сменил махровый халат на брюки и рубашку.

– Федя! – распахнула дверь жена. – Что это за блядь в нашей гостиной?

Выскочивший в гостиную Фёдор Гаврилович застыл, приоткрыв рот: на диване, закинув ногу за ногу, сидела смазливая девица лет семнадцати. Задравшаяся символическая юбка не скрывала трусики, глубокое декольте блузки выставляло напоказ немаленькую грудь, а на лице было столько макияжа, что хватило бы разрисовать трёх таких же... блядей. Внешний вид и вызывающая поза девушки не оставляли никаких сомнений в её моральном облике.

– А где мэр? – выдавил он из себя.

– Какой? – хриплым голосом спросила девица. – Этот?

Теперь в изумлении застыла и жена: вместо шлюхи на диване сидел весело улыбающийся Полозов.

– Вы чем-то недовольны? – спросил мэр. – Хотели мэра, вы его получили. Или вам мало мэра? Нужен президент?

Теперь на диване сидел Путин.

– Сядьте! – строго сказал он, и Первухин, нащупав позади себя кресло, сел.

Виктория по-прежнему осталась стоять, таращась на наваждение.

– Ладно, – сказала сменившая Путина старуха. – Вижу, что с вами нельзя по-хорошему. Ну что же, будем по-плохому! Ты директор лесхоза? Отвечать, когда я спрашиваю!

– Я, – выдавил из себя Первухин.

– А теперь говори, почему увольняешь Ковалёва?!

– А почему я должен перед вами отчитываться? – сказал директор, осмелевший, когда разговор зашёл о работе.

– Потому что вы оба находитесь на волосок от смерти! – прошипела старуха, и её лицо начало жутко меняться. Нос вытянулся и загнулся книзу, лицо ещё больше сморщилось и пошло бородавками, а глаза ввалились и засветились жуткими красными огоньками. Седые космы зашевелились, как живые, и на Первухиных пахнуло такой жутью, что они не заорали только потому, что от страха лишились голоса.

– С кого мне начать? – сама себя скрипучим голосом спросила карга. – Пожалуй, с женщины, она будет малость почище.

В лапах – назвать это руками не поворачивался язык – появился здоровенный нож, и жена Фёдора Гавриловича не выдержала и потеряла сознание.

– Ну раз она в отключке, начну с тебя, – решила ведьма. – Нагадил, теперь ответишь!

– Я не подписал приказ! – взвыл Первухин. – Всё можно отменить!

– Кто тебя на это толкнул? – спросила Ольга, поморщившись от запаха мочи. – Отвечай или вырежу сердце!

– Бортников! – поспешно сказал Первухин. – Он попросил, а я не стал отказывать. Кто же знал...

–Отработаешь! – сказала Ольга. – Ковалёва повысь, а Бортникова, если к тебе обратится, пошлёшь...

Она придвинулась к отшатнувшемуся мужчине, обдав его вонью гнилых зубов, и подробно объяснила, куда послать директора мясокомбината.

– Всё понял? – спросила она, отметив, что жертва начала потихоньку отходить от страха. – А чтобы не юлил и выполнил по моему слову, оставлю над вами своего демона!

Ковёр над диваном вздулся пузырём, превратившимся в жуткую рожу с пылающими зелеными глазами. Первухин не выдержал и обмяк в кресле, потеряв сознание. Немного подлечив ему сердце, чтобы всё не кончилось инфарктом, она покинула квартиру.

– Что-то ты долго, – недовольно сказал поджидавший у подъезда Нор. – Хорошо, что хоть сообщала, чем занимаешься, а то я волновался бы. Не перемрут?

– Не должны, – сказала Ольга, снимая с лица платок. – Жена отрубилась раньше, а он чуть было не пришёл в себя. Пришлось закончить демоном. Я, правда, не показывала его со всеми подробностями, как тебе, но ему хватило и упрощённого варианта. Побежали быстрее в машину, а то ты замёрз!

Они пробежались до машины, напугав Фроловых.

– Всё в порядке, – поспешила успокоить Ольга, – а бежим из-за Нора. Я-то сидела в тепле, а он ждал на улице.

– Чем закончилось? – спросил Виктор.

– А ничего не закончилось, – улыбнулась Ольга. – Всё только начинается. Если в понедельник Первухин не повысит отца, я буду очень удивлена и разочарована, и моё разочарование выйдет ему боком. Пугать его страшилками больше не стану. Раньше понедельника Бортников вряд ли будет звонить, а когда позвонит, должен узнать о себе немало интересного. Вот и посмотрим, что он предпримет. А мне нужно будет в воскресенье встретиться с Замятиным. Я никогда не интересовалась, какой расклад сил в городской верхушке, а Сергей это должен знать.

– Стоит ли так обострять ситуацию? – спросил Виктор. – Ты добилась своего, и не факт, что конфликт будет развиваться дальше. В конце концов, это всего лишь заморочки сына.

– Мне надо было развести в разные стороны Бортникова с Первухиным, а не просто его дразнить, – объяснила Ольга. – И ничего не закончится само собой. Если судить по тому, что в городе говорят о директоре мясокомбината, у него болезненное самолюбие и преувеличенное представление о собственной персоне. Такие не останавливаются на полпути. Началось с сына, но теперь задели уже его самого. Уж вы-то должны знать таких типов. Если бы за нами стояла сила, он, может быть, и отступил бы, но такой силы не видно, поэтому наша непотопляемость заденет его ещё больше.

– А ты не хочешь покончить со всем этим одним ударом, – сделал вывод Виктор. – Ну что же, это делает тебе честь.

– Я к этому не готова, – сказала Ольга. – Слишком незначительный предлог, чтобы переходить к крайним мерам. Если меня вынудят, я пущу в ход всё, чем владею, но мне этого не хочется. Давайте уже ехать, а то начало темнеть. А я сейчас позвоню отцу, чтобы не волновался.

– Плохо, что младшее поколение Фроловых присутствует при моих разговорах с Виктором, – сказала Ольга, когда их высадили у лесничества. – Не обратил внимания на то, как на меня смотрела Люда?

– Он лучше нас знает своих детей, – пожал плечами Нор. – В следующий раз можно предложить на время поездки оставить их в кафе, а потом забрать. Я заметил, что в разговоре со мной ты была более категоричной, а в машине смягчила свою позицию. Это из-за них?

– Не только. Я не хочу, чтобы Виктор меня испугался. Он неплохо разбирается в людях и оценил всех нас. Пока он мне доверяет, и я хочу, чтобы так было и впредь. Если я начну налево и направо убивать людей и ими играть, он испугается. Для расчётливой стервы с магическим даром он сам очевидная цель. Сейчас я спасла ему жизнь и, возможно, сделаю это в будущем ещё не один раз. Он видит, что я умна, не испорчена и понимаю, что сотрудничеством с ним получу намного больше того, что могу из него выжать, просто подчинив. Вот такого мнения он и должен обо мне оставаться. А это что за чудо? Хитрец!

Почти незаметный в вечерних сумерках кабан подбежал к Ольге и, радостно хрюкнув, чувствительно толкнул её рылом, словно говоря: «У тебя есть совесть, хозяйка? Сама где-то развлекаешься, а меня здесь бросила одного».

– Это вы? – посветил фонарем с крыльца отец. – Хватит тебе обниматься с кабаном, он этого не заслужил. Ты его для чего брала? Я думал, что мы его кормим, и ты ставишь свои опыты, а теперь, оказывается, его нужно ещё развлекать! А когда этого не делаешь, он сам находит развлечения. Виктор тебе ничего не рассказывал?

– Это когда он его напугал, толкнув к крыльцу?

– Значит, не рассказывал. Ладно, если захочет, расскажет. Идите в дом, ужин я уже разогрел. Когда поедите, расскажете о своих похождениях. Уроков на завтра много?

– Всего ничего, – ответила Ольга. – На полчаса работы. Успеем сделать.

Они побросали сумки, умылись и с удовольствием поели жаренную картошку с грибами.

– Недалеко от дома насобирал опят, – сказал Егор. – Немного, но на одну жарку хватило. Наелись? Тогда рассказывайте, а потом займётесь уроками. Я весь день отдыхал, поэтому уберу сам.

Ольга с подробностями рассказала о своём визите к Первухиным.

– Зря, – поморщившись, сказал он, когда услышал о переданном директору наказе обматерить Бортникова. – Нужно пригасить конфликт, а ты его разжигаешь. И неудачно вышло, что Вика оказалась дома. Она хорошая женщина, а отгребла твои плюхи вместе с мужем.

– Мне кажется, что ты не прав, – возразила Ольга. – Я сегодня уже устала и не хочу ничего доказывать, да и нет у меня доказательств, только уверенность в том, что эта сволочь не оставит нас в покое. С ними придётся разбираться, и я не хочу вмешивать в эти разборки ни Фролова, ни Замятина, а своих колёс нет. Ладно, посмотрим, что из этого получится, может быть, я ошибаюсь.

Готовить домашнее задание пошли в «кабинет».

– Они хоть летают или уже разучились? – спросила Ольга друга, кивнув на гнездо, которое вороны соорудили из выделенных тряпок. – Я уже и не помню, когда видела их на улице.

– Раз не гадят здесь, значит, делают это во дворе, – сказал Нор. – Ну их, давай быстрее переделаем все дела. И эти пришли, теперь вся компания в сборе.

В приоткрытую дверь на задних лапах вошёл Уголёк, за которым заскочила Машка, сразу же запрыгнувшая Нору на плечо.

– Не дай бог, если действительно уедем, – вздохнула Ольга. – Куда будем девать свой зверинец?

– Этих возьмём с собой, – сказал Нор. – Они занимают мало места. Вот с Хитрецом плохо. Его теперь будет тянуть к человеческому жилью. Убьют на фиг.

– Ты просто не знаешь, о чём говоришь, – возразила девушка. – Мало того что мы свалимся нашим старикам как снег на голову, ещё привезём эту мелочь. Нам с тобой нужно учиться, а городская квартира – это не лесничество.

Четверг, пятница и суббота прошли спокойно. Занятия в школе шли своим чередом, а звонков из лесхоза не было. В воскресенье, как и намечали, отправились за орехами. Сначала набрали четыре мешка лещины, нагрузили на Ухаря и отвезли домой. Потом было два похода за кедровыми шишками и уже к вечеру сходили в дубовую рощу, откуда привезли шесть мешков желудей.

– У меня отваливаются руки и ноги, – пожаловалась Ольга. – И поясница болит, как будто ничего магически не усиливала.

– Зато теперь есть чем угостить друзей, – сказал довольный отец. – И для себя орехов запасли на зиму столько, что не сгрызём. Ваша белка поставит вам памятник из скорлупы, да и для кабана жёлуди лучший корм. Сегодня позвоню Сергею и приглашу его к нам на завтрашний день. Угостим орехами, а заодно решишь свои дела. Да, твой кабан у нас уже три дня. Будешь закреплять внушение?

–Обязательно, – сказала Ольга. – Сейчас и сделаю, а потом только ужинать и отдыхать.

– А как изучение болезней?

– Это очень долго, папа. В теле десяток самых важных органов, и в каждом от пяти до двадцати магических зон. Мне нужно опробовать их все по одной, причём каждую надо сначала активировать, а потом – давить, и на следующий день отмечать изменения в тканях. Я думаю управиться месяцев за пять. Тогда уже можно будет без большого риска лечить людей. Посмотрел на изменения в тканях и сразу знаешь, на какую зону и как воздействовать. А Хитрецу благодарное человечество когда-нибудь поставит памятник.

Глава 13

– Галя, передайте в кадры, чтобы Ковалёва с первого сентября оформили старшим инспектором, – приказал секретарше Первухин. – Оклад пусть дадут по максимуму тарифа и посмотрят, что можно дать из надбавок. И пришлите ко мне Скуратова.

– Сейчас сделаю, Фёдор Гаврилович, – сказала секретарша и поспешно вышла из кабинета.

А он откинулся в кресле и задумался. Первое требование можно считать выполненным. После разговора со Скуратовым придётся выполнять другое. Ссориться с Бортниковым не хотелось, но память о том вечере, когда их посетила страшная гостья, была слишком свежа и продолжала давить на сознание. После её ухода первой очнулась жена. Падая, она ударилась головой о журнальный столик и, видимо, получила небольшое сотрясение мозга. Преодолевая тошноту, она на четвереньках подползла к лежавшему в кресле мужу, обхватила его ноги и заплакала. Вскоре пришёл в себя и он, помог Вике лечь на диван и побрел менять трусы. Кресло пришлось выбросить. Врача к Вике вызывать не стали. От холодного компресса ей уже через час стало легче, только немного кружилась голова и подташнивало.

– Кто это был, Федя? – слабым голосом спросила она у мужа. – И что ей было нужно? Я этого так и не поняла. Вообще не запомнила, что она говорила. Как увидела нож, так всё и поплыло. Очнулась, а ты лежишь в кресле. Думала, что уже мёртвый.

– Кто – этого я не знаю сам, – ответил он, меняя ей компресс. – А пришла для того, чтобы отменить увольнение Ковалёва.

– Егора? – спросила она. – А для чего его увольнять? Один из наших лучших работников и заказник знает как свои пять пальцев.

– Он чем-то насолил Бортникову, вот тот и попросил, а я счёл возможным пойти ему навстречу. Замена Ковалёву у нас есть.

– И кого ты хотел поставить на заказник?

– На эту работу просился Скуратов. Он когда-то работал лесничим, так что дело знает.

– Ты в своём уме, Федя? За Егором ты как за каменной стеной, а твоего Скуратова сняли с работы за браконьерство. Ты не подписывал приказ? И не вздумай! Если эта придёт ещё раз, я просто не выдержу! Я за всю свою жизнь не испытывала такого страха, как сейчас. Не знаю, кто это был, и знать не хочу, только если ты не выполнишь то, что тебе сказали, завтра же уеду к матери. Никогда не верила в бога, а теперь обязательно схожу в церковь. Зажгу свечку и помолюсь, как сумею.

О демоне он Вике не сказал, но от ковра, из которого тот вылез, стал держаться подальше. Сегодня жена действительно пошла молиться и не уехала только из-за его обещания, что Ковалёв останется в заказнике.

– Вызывали, Фёдор Гаврилович? – оторвал его от воспоминаний голос вошедшего Скуратова.

– Да, вызывал. Вот что, Алексей Николаевич. Увольнения Ковалёва не будет, поэтому и вы пока остаетесь на своём месте. И вашей инспекционной поездки в заказник не было. Всё ясно?

– А как же кабан?

– Он при вас забил его на мясо? Ах, живой! Значит, нет и проступка. Мне всё равно, по лесу он бегает или по двору лесничества. Мы кабанами не занимаемся, я даже не знал, что они у нас есть. Идите работать!

– Игорь Юрьевич будет недоволен...

– Если вы сейчас же не займётесь работой, то я всё-таки подпишу приказ на увольнение! – рассердился Первухин. – Только фигурировать в нём будет не Ковалёв. А с Бортниковым я как-нибудь разберусь без вашего участия!

Злой Скуратов ушёл, а через пять минут последовал звонок от Бортникова.

– Я хотел узнать, что не так с увольнением вашего инспектора, – сказал Игорь Юрьевич. – Мы ведь с вами вроде договорились?

– Не будет никакого увольнения! – ответил ему Первухин. – И вот ещё что... Мне сказали передать вам, чтобы вы шли... – С минуту он говорил всё, что смог вспомнить из довольно длинного перечня пожеланий.

– И кто это меня туда послал? – спокойно спросил Бортников.

– Этого я вам сказать не могу! И прошу меня больше по этому вопросу не беспокоить! Сводите свои счёты сами!

Вздохнув, он отключил телефон. Условия были выполнены. Это было в четверг.

Когда Владимир в четверг, после уроков, пришёл домой, его встретил отец.

– Садись, есть разговор, – сказал он сыну, сам усаживаясь в кресло. – Что собой представляет ваша Ковалёва?

– Умная, красивая и стервозная, – ответил Владимир, гадая, чем вызван вопрос. – А что?

– На директора лесхоза кто-то наехал, да так, что он не только отменил увольнение инспектора, но и обложил меня трёхэтажным матом. Что смотришь? Зря я влез в твои разборки, но теперь нельзя давать задний ход. Что-нибудь всё равно просочится, и что подумают? Что меня оплевали, а я утёрся и простил. Сказать тебе, какие сделают выводы?

– Ольга упоминала, что у её отца крутые знакомые в Москве, – вспомнил Владимир. – Ещё говорила, что ты им и в подметки не годишься. Мол, охотились здесь у нас и близко сошлись с отцом. И даже приглашали в Москву и предлагали работу. Нас с тобой благодарила за увольнение отца. Он не хотел уезжать, а она рвалась в столицу.

– И когда был этот разговор?

– Вчера, перед началом уроков.

– Может быть, – задумался отец. – К нам многие приезжают. Вот что, сделай-ка ты мобильником её фото.

– Оно у меня и так есть, – сказал Владимир. – Во вторник щёлкнул. Просто так... Сейчас найду. Вот оно, смотри.

– Красивая девочка, – оценил отец. – Жаль, что вы не нашли общего языка. Ты у меня вроде ничего, Лена за тебя держалась. Где она, кстати?

– Врезала мне и пересела за другой стол.

– Ладно, об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Иди отдыхать. Да, закажи для меня в ателье одну такую фотографию.

– Здравствуйте, – поздоровался увидевший Замятина Нор. – Оля, у нас гость.