Текст книги "Воздушная война над СССР. 1941"

Автор книги: Геннадий Корнюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

22 сентября, поддерживая морских десантников, в наступление перешли и войска восточного сектора ООРа. Авиация ЧФ в это время наносила бомбовые удары по двигавшимся к району боев вражеским резервам. К вечеру советские части соединились, захватив Чебанку и Новую Дофиновку, и на некоторое время Одесса была избавлена от артиллерийских обстрелов. В этом сражении тяжелые потери понесли 15-я и 16-я румынские дивизии, из состава которых погибли, были ранены или попали в плен около 6 тыс. человек. В качестве трофеев советским войскам достались 39 орудий разных калибров, 6 танков, а также прочее военное имущество.

Любопытный воздушный бой произошел 28 сентября в районе села Свердлово, где на этот раз немцы предприняли попытку высадить воздушный десант. Шесть транспортных трехмоторных Ju 52 с десантными планерами на буксире летели без всякого сопровождения, за что и поплатились. Девятка И-16 из 69-го ИАП, случайно встретив такую экзотическую добычу, конечно, не могла ее упустить.

«Вблизи села Свердлово, – вспоминал А.Т. Череватенко, – показалась на меньшей высоте и встречном курсе какая-то непонятная группа больших и малых самолетов. Я развернулся, стал снижаться и, наконец, разобрался: транспортные самолеты Ju 52 – их было шесть – буксируют куда-то в сторону Николаева десантные планеры. Немцы заметили нас. Один Ju 52 отделился от остальных и, отцепив свой планер, попытался уйти налегке. Я быстро догнал его, пулеметной очередью угомонил стрелка, открывшего было по мне огонь, а затем с короткой дистанции ударил по моторам и бензобакам огромного «юнкерса». Самолет загорелся, пронесся пылающим факелом над селом и сел на брюхо в поле. Солдаты-десантники кинулись прятаться в копны, но думаю, что от очередей моих пулеметов ушли немногие. А на самолет я сбросил бомбу. В разных концах поля горели остальные пять Ju 52 и несколько планеров, сбитых моими товарищами».

Таким образом, почти все десантники были уничтожены, а советские потери в этом бою составили два истребителя, столкнувшиеся в воздухе во время очередной атаки.

В конце сентября тяжелая военная ситуация сложилась в тылу Одессы, в связи с чем дальнейшая оборона города потеряла всякий смысл. Немецкие войска прорвали перекопские оборонительные укрепления, и теперь создалась угроза потери Крыма и Севастополя, а вместе с тем и нарушения морских коммуникаций, по которым в Одессу поставлялись продовольствие, боеприпасы и воинские части. 30 сентября Ставка ВГК приняла решение вывести все войска из Одессы и использовать их для усиления обороны Крыма. Эвакуация началась 1 октября под видом обычных перевозок, но основная часть войск и населения вывозились из города с вечера 15 октября 1941 года, для чего в порту Одессы сосредоточили значительное число кораблей, в том числе 24 транспорта. По мере готовности нагруженные войсками и городским населением боевые и транспортные корабли выходили в море. Последний корабль отошел от пристани в 05: 30 утра 16 октября. К этому времени длинный караван судов, насчитывавший почти 120 вымпелов, растянулся от Одессы до самой Тендровской косы. Для его защиты с воздуха были выделены три эскадрильи из 8, 9 и 32-го ИАП, действующие с крымских прибрежных аэродромов, и 101-я отдельная истребительная эскадрилья с Тендры. Всего охрану каравана обеспечивали 56 истребителей. Пока половина из них барражировала над судами, вторая половина пополняла на аэродромах топливо и боеприпасы, чтобы вылететь ей на смену.

Немецкая разведка обнаружила эвакуацию советских войск из Одессы лишь примерно в 9 часов yтpa, и сразу в воздух были подняты около 50 бомбардировщиков Ju 87 и Ju 88, а также 6 торпедоносцев Не 111 из состава эскадрильи 1./KG 28. Но все их атаки оказались безрезультатными из-за сильного противодействия советских истребителей и зенитной артиллерии. Некоторого успеха добились только торпедоносцы, потопившие в сумерках замыкающий транспорт «Большевик» – по иронии судьбы он предназначался для спасательных целей и шел пустым с одним только балластом. Всего в течение 16 октября советские истребители выполнили для защиты каравана 109 самолето-вылетов и провели 23 воздушных боя, в которых сбили 8 вражеских самолетов ценой двух своих. Еще 3 немецких бомбардировщика уничтожили зенитчики.

Оставшиеся исправные самолеты 69-го ИАП и черноморской группы Демченко своим ходом перелетели в Крым 13 и 14 октября. К сожалению, этот перелет закончился трагически из-за отвратительной погоды, дождей и тумана. В Крыму о вылете истребителей узнали слишком поздно и поэтому на побережье не установили световых ориентиров, а аэродромы не подготовили к приему новых самолетов. Первой после полудня 13 октября вылетела группа 69-го ИАП под командованием Череватенко. Из ее состава два истребителя сели на вынужденную с убранным шасси. Наиболее трагично сложилась судьба летчиков Черноморского флота, покинувших аэродром на рассвете 14 октября. Они отправились в путь тремя группами. Первую группу из шести самолетов вел сам Демченко, и вся она пропала без вести. Вторую группу должен был вести Вальцефер, но из-за внезапно ухудшившейся погоды над одесским аэродромом взлет остальных самолетов задержали, и он полетел в одиночку. Вальцефер вынужденно приземлился в районе Евпатории и при посадке получил тяжелые увечья. Интересно, что его техник, находившийся в фюзеляже самолета за креслом пилота, отделался только легкими ушибами. Из третьей группы погибли двое летчиков (один разбился во время вынужденной посадки, а другой выбросился из самолета с парашютом, но на земле ударился головой о телеграфный столб), а остальные двое совершили посадку на аэродроме Тереклы-Конрад, причем один из них, лейтенант Н. Скачков, садился с пустыми баками поперек посадочной полосы и врезался в расположенный на стоянке ТБ-3, отбив ему плоскость крыла. Таким образом, из 6 истребителей И-16 и 5 Як-1 эскадрильи Демченко были разбиты 10 самолетов, и при этом погибли 8 летчиков, почти столько же, сколько их погибло за период военных действий.

В целом, по советским данным, 69-й ИАП во время обороны Одессы совершил 6600 самолето-вылетов, провел 576 воздушных боев и сбил 94 самолета противника и 6 планеров с десантом. Еще 30 вражеских самолетов полк уничтожил на земле.

ВВС Черноморского флота выполнили под Одессой 4641 самолето-вылет (в том числе 624 ночью) и уничтожили 168 танков, 135 автомобилей и 80 самолетов противника (на земле и в воздухе) при собственных потерях 47 машин.

17 сентября 11-ю немецкую армию возглавил генерал Эрих фон Манштейн. К этому времени ее соединения форсировали Днепр и двигались в направлениях Крыма и Мелитополя. 3-я румынская армия, которая также перешла в оперативное подчинение Манштейна, находилась на западном берегу Днепра в районе Никополя. Первоочередной задачей немцы считали захват Крыма, так как базирующиеся на полуострове советские военные корабли и самолеты представляли угрозу жизненно важному для Германии румынскому нефтяному району Плоешти. Кроме того, ликвидация советского господства на Черном море, по замыслу гитлеровского командования, должна была оказать нужное влияние на Турцию, чтобы подтолкнуть ее к вступлению в войну.

План Манштейна заключался в наступлении на Крым с севера, со стороны суши, и поэтому немецким войскам необходимо было вначале преодолеть советскую оборону на Перекопском перешейке, связывавшем Крым с материком. Этот перешеек имел сравнительно небольшие размеры: ширину от 8 до 23 км и длину около 30 км. Манштейн полагал, что на Перекопе занимают оборону три советские дивизии 9-й армии, отступившие от Днепра. При условии хорошо оборудованных позиций они представляли для немцев серьезное препятствие. В последующем, уже после войны, Манштейн, чтобы оправдать высокие потери, понесенные во время этой наступательной операции, без стеснения увеличил в своих мемуарах число противостоящих ему дивизий на Перекопе до шести, однако в действительности там находилась всего одна 156-я стрелковая дивизия генерала П.В. Черняева из состава крымской 51-й отдельной армии. В критические моменты ей оказывала помощь 106-я дивизия полковника А.Н. Первухина, занимавшая полосу обороны по южному берегу Сиваша. Основные силы 51-й армии располагались либо внутри Крымского полуострова, либо были разбросаны по побережью, так как командарм Ф.И. Кузнецов более всего опасался морских и воздушных десантов противника, а опасность, исходившую с Перекопа, полностью игнорировал.

ВВС 51-й армии, спешно сформированной по приказу Ставки в середине августа, возглавил полковник В.А. Судец. В его распоряжении находилось всего около 80–90 самолетов в составе 182-го (МиГ-3) и 247-го (ЛаГГ-3) истребительных авиаполков и бомбардировочной группы Краснодарских курсов усовершенствования ВВС (36 СБ и 9 ДБ-3). По мере приближения фронта этого оказалось явно недостаточно, и поэтому для непосредственного взаимодействия с частями 51-й армии была создана также авиагруппа ВВС Черноморского флота. Она разместилась на аэродромах вблизи населенного пункта Фрайдорф (там располагался штаб группы), в связи с чем получила название Фрайдорфской. Первоначально в нее включили по одной эскадрилье из 8-го и 32-го ИАП, отдельные 96-ю и 101-ю истребительные эскадрильи, 95-ю ночную эскадрилью легких бомбардировщиков У-2 и гидросамолеты МБР-2 из состава 16-й и 18-й МРАЭ. Всего там имелось 76 самолетов, в том числе 32 И-16, 13 И-15бис, 7 Як-1, 3 И-153, 9 У-2 и 12 МБР-2. В процессе перебазирования на новые аэродромы добавились еще 3 Ил-2 из 46-й штурмовой эскадрильи и 70-я отдельная бомбардировочная эскадрилья (2 СБ, 2 Р-5 и 1 Р-10). Командиром Фрайдорфской авиагруппы был назначен майор А.З. Душин, но фактически распоряжался ей заместитель командующего ВВС ЧФ генерал А.А. Ермаченков. К боевым действиям группа приступила 16 сентября, совершив налеты на немецкие колонны у Новомихайловки и в районе железнодорожной станции Сальково. Всего в течение дня она выполнила 56 самолето-вылетов, из которых 30 – непосредственно на штурмовку вражеских войск.

Штурмовка наземных целей на Южном фронте в середине сентября по-прежнему являлась основным видом действий советских ВВС, для чего привлекались как бомбардировщики, так и истребители. Естественно, в условиях господства немецкой авиации в небе такие налеты не обходились без потерь. Так, в типичной оперативной сводке 51-й армии того периода говорилось: «Группа капитана Шумовского в составе пяти СБ под прикрытием восьми наших истребителей вела бой в районе Каховки, Костогрызово с восемью истребителями Me 109. В бою сбито два самолета СБ – ст. лейтенанта Зубарева и капитана Васильева, один наш самолет сел на нашей территории».

При бомбардировках нередко применялись ампулы с зажигательной смесью «КС». А.И. Покрышкин, штурмовавший со своим полком немецкие колонны западнее Мелитополя, вспоминал:

«В полдень для удара по основным силам врага вылетела группа бомбардировщиков СБ. Наша четверка истребителей сопровождала ее. Мы знали, что в бомболюках СБ находятся контейнеры, загруженные колбами с зажигательной смесью «КС». Бомбардировщики вышли точно на цель и нанесли массированный удар по головной части колонны танков и автомашин. Впервые мы увидели эту эффектную картину. Некоторые стеклянные колбы с зажигательной смесью, сталкиваясь в воздухе, разбивались. Смесь загоралась, образуя гирлянды белого дыма. Они жгутами шли к земле. Большое скопление техники противника было точно накрыто этим ударом. Сквозь белый дым от «КС» проступили столбы черного смрада от горящих автомашин и танков.

Выполнив задачу по сопровождению СБ, мы, быстро заправившись горючим и подвесив бомбы, взлетели вновь. Теперь уже на штурмовку той же колонны противника».

17 сентября количество самолето-вылетов Фрайдорфской группы возросло почти вдвое, и еще приблизительно столько же выполнили боевых вылетов ВВС 51-й армии. Общие потери составили всего три самолета, из которых два были разбиты из-за технических неполадок. Ночью эстафету приняли У-2 и МБР-2, обеспечившие немцам весьма беспокойный сон.

Смешанные штурмовые группы советских истребителей, конечно, не могли нанести немецким войскам серьезный урон, однако они оказывали на них сильное психологическое влияние. Как правило, атаки производились с малой высоты и обычно вначале колонны обстреливали из пулеметов истребители сопровождения, подавлявшие зенитные точки, а затем основная группа (самолеты И-15бис, И-153 и И-16, оборудованные бомбовыми подвесками) сбрасывала на врага мелкие бомбы. Реакцией командования люфтваффе на усилившуюся активность советской авиации стала переброска истребительных групп II и III/JG 77 ближе к фронту, на аэродром Чаплинка. В связи с этим возросло число воздушных боев и, естественно, увеличились потери. В поисках советских аэродромов пары «охотников» люфтваффе начали рыскать за линией фронта, стремясь одновременно подкараулить возвращавшиеся с пустыми баками самолеты. Одну такую пару сумел проучить 20 сентября комэск 32-го ИАП капитан И.С. Любимов. Взлетев вместе со своим заместителем М.В. Авдеевым на истребителях Як-1 за несколько минут до возвращения самолетов, он набрал высоту и с превышения напал на маскировавшиеся в лучах заходящего солнца «мессершмитты».

«Иван Степанович атаковал один из вражеских истребителей с высоты примерно 4 тысячи метров, – вспоминал механик авиаполка П.П. Макаров. – Уходя от пулеметных очередей, «мессер» сорвался в штопор. Впечатление было такое, что фашист сбит. Но командир все же спикировал следом, подозревая, что это лишь обманный маневр. И действительно, у самой земли Bf 109 вышел из штопора и стал набирать высоту. В этот момент пушки и пулеметы Любимова ударили по нему снова. «Мессершмитт», задымив, сделал полупетлю. Летчик выбросился из кабины на парашюте…

С насыпи капонира было видно, как белый купол сносило на скошенное пшеничное поле. Это поле со скирдами соломы находилось от нас в пяти километрах. Вместе с аэродромной командой я поехал туда, чтобы не дать фашисту уйти к линии фронта. Но мы нашли только парашют. Вскоре подъехал Любимов. Он сказал, что видел, как вражеский летчик залег после приземления в борозде. Мы продолжали поиски, тщательно проверяя каждую скирду. Но фашист как в землю ушел! Кто-то из авиамехаников подобрал со сбитого Bf 109 толстое лобовое стекло с перекрестием для прицела. Все заинтересовались находкой. Было известно, что на «мессершмитте» переднее стекло не пробивается пулей, но нам самим хотелось это проверить. Поэтому мы поставили стекло у скирды и выстрелили по нему из кабины. Оно даже не треснуло. И тут, к еще большему удивлению, верх скирды зашевелился. Испуганно подняв руки, из соломы во весь рост поднялся верзила немец. И как только он сумел спрятаться в этой скирде! Ведь мы ее проверяли металлическим прутом. У пленного оказался именной маузер, Железный крест, полученный за участие в захвате острова Крит, и записная книжка с дарственной надписью: «Да пошлет бог счастье!»».

Сбитый немецкий пилот, Юлиус Дитте, был доставлен в штаб авиагруппы, где сразу выложил все сведения о расположении немецкого аэродрома в Чаплинке, организации его противовоздушной обороны и даже о распорядке дня личного состава. Естественно, тут же возникла идея о нанесении воздушного удара по этому аэродрому, поддержанная командованием ВВС ЧФ. Однако утром 21 сентября тяжелая обстановка на фронте вынудила отложить штурмовку немецкой авиабазы, и Фрайдорфская группа дважды поднимала в воздух самолеты для поддержки наземных войск. Лишь после обеда, когда уставшие пилоты уже нуждались в отдыхе, поступил приказ о налете на Чаплинку. В качестве ударной группы были выделены 4 И-16,10 И-15бис, 3 Ил-2 и 2 И-153, а для сопровождения – еще 13 И-16 и 3 Як-1.

Почти одновременно командование ВВС 51-й армии, в свою очередь, запланировало удар по немецкому аэродрому Аскания-Нова. Он был нанесен по времени несколько раньше, и это имело негативные последствия для Фрайдорфской группы, так как по тревоге с разных аэродромов взлетели немецкие истребители. Первая встреча с «мессершмиттами» состоялась уже восточнее Армянска, в результате чего группа прикрытая оказалась связана боем. Ударная группа во главе с командиром эскадрильи 8-го ИАП К Л. Денисовым далее полетела одна, придерживаясь плотного порядка. Миновав зону сильного зенитного огня в районе Павловска, она вышла к Чаплинке и приступила к атаке. По советским данным, бомбами и пулеметным огнем были уничтожены и повреждены на земле около десятка немецких самолетов. Один Не 111 был сбит Денисовым прямо на взлете и упал на границе летного поля. Затем объявились фашистские истребители, набросившиеся на растерявшие строй советские машины. И разгоревшийся тяжелый бой не прекращался в течение 35 минут. Еще один Bf 109 отправил к земле С.Е. Войтенко, летавший на И-15бис, другого записал на свой счет Н.И. Евсеенко. Но собственные потери были намного выше. Немецкие истребители сбили 3 И-15бис (еще два на обратном пути совершили вынужденные посадки), а также 3 И-16. Кроме того, один Ил-2 стал жертвой зенитного огня. Погиб зам. командира 3-й эскадрильи В.Н. Ручкин, тяжелые ранения получили командир звена В.Н. Пастух, выбросившийся из горящего самолета с парашютом, а также мл. лейтенант А.В. Андриянов. Из состава 101-й эскадрильи погиб летчик И.С. Гончаров. Досталось и Константину Денисову – снаряд угодил в край бронеспинки его сиденья и поранил летчика мелкими осколками. Группа спаслась только благодаря вмешательству «лаггов» из 247-го ИАП, внезапно атаковавших «мессеров» со стороны солнца и сразу подбивших два самолета. После этого немцы прекратили преследование и убрались восвояси. Из-за высоких потерь 21 сентября активность боевых действий Фрайдорфской группы в следующие два дня несколько снизилась, чему виной было также значительное число неисправных самолетов.

24 сентября в 5 часов утра немецкая артиллерия открыла ураганный огонь по советским позициям на Перекопе. Почти одновременно бомбардировщики люфтваффе группами по 20–30 самолетов атаковали советские войска в районе от Перекопа до Армянска. Для наступления на Крым Манштейн сосредоточил сравнительно крупные силы, оголив до минимума северный фланг своей армии. В первом эшелоне шли две пехотные дивизии 54-го корпуса, во втором – 49-й горнострелковый корпус и дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Кроме того, из тыла подтягивалась еще 50-я пехотная дивизия. Все это дополнялось большим количеством артиллерии, а также полусотней танков и штурмовых орудий. Правда, Манштейн в своих мемуарах позднее утверждал, что танков у него не было, но это скорее всего ложь, поскольку немцы не проводили подобных операций без танковой поддержки. Их наличие подтверждают все советские защитники Перекопа. IV воздушный корпус люфтваффе, поступивший в распоряжение Манштейна, имел к этому времени около 400 боевых самолетов, входивших в состав JG 77, KG 27, StG 77 и отдельных авиаподразделений.

В первый день немецкого наступления люфтваффе полностью захватили господство в воздухе над Перекопом. Если советские ВВС выполнили в этом районе 104 самолето-вылета, то немцы – 800. «Над перекопским валом немецкие самолеты появлялись с утра и не оставляли нас в покое до вечера, – вспоминал командующий оперативной группой войск 51-й армии на перешейке генерал П.И. Батов. – Небольшими группами они заходили от Сиваша и, следуя один за другим, клали и клали бомбы по гребню. В морской дали скрывается одна группа, а от Сиваша появляется другая. Не оставалось, кажется, непораженным ни метра. Плотность при массированной бомбежке была такая, что однажды произошло прямое попадание в корабельную башню, поставленную на валу в качестве НП начальника дивизионной артиллерии».

Бои завязались также у Чонгарского моста и Арбатской стрелки, где немцы наносили отвлекающий удар. На Перекопе они двинули вперед вначале полки 73-й и 46-й пехотных дивизий. И сразу понесли значительные потери из-за ожесточенного сопротивления бойцов 156-й дивизии. Особенно сильные бои шли в районе совхоза «Червонный чабан». Много гитлеровцев погибло в результате подрыва морских мин, заложенных в землю в качестве фугасов, а также от огня береговых батарей. Несмотря на постоянную авиационную поддержку, немецкое наступление быстро захлебнулось. Тем не менее силы были неравные, и в ночь на 25 сентября подразделения 156-й дивизии отошли на основной рубеж обороны.

На рассвете вновь появились бомбардировщики люфтваффе. «Немецкие летчики бомбили с пикирования, – вспоминал Батов, – стараясь уничтожить на Перекопском валу наши дзоты и дота. Под ударами с воздуха – все позиции орудий и минометов. Куда ни взглянешь, везде стоит непроницаемая стена густой пыли от взрывов». Вслед за этим на Перекопе разгорелись еще более кровопролитные бои, так как Манштейн усилил наступавшие соединения резервными частями. На сравнительно узком участке он бросил в атаку до четырех полков при поддержке 50 танков. Советская контратака с участием 14 легких танков Т-37 и Т-38 разведывательного батальона не увенчалась успехом – все эти машины вскоре были подбиты огнем с воздуха. Группы немецких самолетов стремились рассеять атакующие советские подразделения еще до их соприкосновения с противником. И все равно немцы не добились серьезных успехов. Лишь в полдень следующего дня, когда изрядно поредевшие полки 156-й дивизии уже испытывали острый недостаток боеприпасов, немцам удалось прорвать оборону Турецкого вала, после чего они вышли к северной окраине Армянска. Двое суток 156-я дивизия сражалась фактически в одиночестве. Резервы ей выделили только 25 сентября, и неожиданно оказалось, что их дневной марш затруднен, так как дороги, ведущие к Перекопу, находились под контролем вражеской авиации. Лишь к утру 27 сентября к перешейку прибыла 42-я кавалерийская дивизия, но к этому времени немцы уже захватили Армянск. В течение последующих двух суток Армянск четыре раза переходил из рук в руки. В этих боях приняли участие также советские 172-я и 271-я стрелковые дивизии, изрядно потрепанные вражеской авиацией уже на марше. Для поддержки пехоты выделили два десятка танков, из которых половину составляли Т-34, а остальные – Т-37 и Т-38. Последние вскоре были все потеряны. Вечером 28 сентября командарм Кузнецов неожиданно отдал приказ об отходе на плохо оборудованные ишуньские позиции, и это несмотря на то что немцам пришлось часть сил направить для отражения советского наступления Южного фронта.

Советская авиация 24 сентября не смогла оказать существенной помощи своим войскам на перешейке из-за значительного численного превосходства противника в воздухе. Наиболее активно действовала в этот день Фрайдорфская группа, однако в ее составе имелось к утру всего 19 исправных истребителей и 8 легких штурмовиков И– 15бис. Хотя многие пилоты выполнили по 3–4 боевых вылета, ситуацию на земле они не изменили, а также не смогли воспрепятствовать вражеским налетам. В качестве успеха можно привести лишь воздушный бой, проведенный группой прикрытия бипланов И-15бис. Семь Bf 109, покинув свои бомбардировщики, набросились на четверку истребителей во главе с летчиком Филатовым и неожиданно попали в «клещи». Сверху на них напала пара Любимова, а снизу атаковала четверка Михаила Авдеева. Уйти удалось только двум Bf 109. Пять «мессеров» были уничтожены – некоторые сразу, а других добили у земли штурмовики И-15бис.

25 сентября над перешейком появились бомбардировщики Пе-2 из 40-го БАП Черноморского флота. Летали они тройками и пятерками, бомбили цели в районе совхоза «Червонный чабан», а прикрытие в воздухе им обеспечивали истребители Фрайдорфской группы. Впрочем, прикрытие это было скорее условным, так как немцы стали поднимать в воздух одновременно по 2–3 эскадрильи «мессершмиттов», и экипажам «пешек» пришлось больше полагаться на скорость своих машин. М.В. Авдеев из 32-го ИАП вспоминал, как ему парой пришлось отвлекать от бомбардировщиков около 40 немецких истребителей. Оба «яка» вернулись на базу как решето – в самолете Авдеева насчитали 32 пробоины. За день 5-я эскадрилья Авдеева потеряла два истребителя, но их пилоты остались живы. На попутном грузовике добрался до своего аэродрома летчик Щегликов с сильно обожженными руками. Уже на горящем самолете он сумел изловчиться и сбил напавший на него Bf 109, и лишь затем покинул кабину самолета. Вечером заявился в столовую авиаполка, как раз на собственные поминки, лейтенант Филатов с парашютом в руках.

В отличие от «пешек» гораздо меньше шансов уцелеть в бою имели бомбардировщики СБ из состава авиагруппы Краснодарских курсов. Четыре таких самолета, наносивших бомбовый удар по позициям немецкой артиллерии, были сбиты прямо на глазах генерала Батова. Истребителей их сопровождения немцы связали боем.

С наступлением темноты активизировалась советская ночная авиация. Ночью немецкие аэродромы, а также войска на Перекопе бомбили 24 МБР-2 и 7 ДБ-3. Из числа гидросамолетов один был сбит зенитным огнем.

26 сентября от постоянных атак и контратак, разрывов снарядов и бомб весь Турецкий вал затянуло дымом. С севера и с юга от него стелилась пыль, поднятая колоннами войск, выдвигавшимися к линии фронта. В этот день наряду с наземными советскими частями были усилены, наконец, и подразделения ВВС, действующие в районе Перекопа. Туда перебросили еще две эскадрильи 8-го ИАП (13 ЛаГГ-3, 10 И-153 и 3 И-16). В состав ВВС 51-й армии вошли 507-й БАП, вооруженный бомбардировщиками Пе-2, а также 103-й ШАП, имевший в составе штурмовики Ил-2. Бои в воздухе разгорелись с новой силой, чему способствовал тоже приказ советского командования поднимать самолеты в небо по 5–6 раз в день. Истребители теперь сражались не только в районе Перекопа, но и вынуждены были отвлекаться на прикрытие находившихся на марше войск. Летчики Фрайдорфской группы выполнили 53 самолето-вылета, доложив об уничтожении 10 вражеских автомобилей, нескольких артиллерийских орудий и до двух рот пехоты. В воздухе были сбиты один Bf 109 и один бомбардировщик Ju 87. Собственные потери группы составили на этот раз четыре самолета. Еще на два сбитых немецких истребителя претендовали летчики ВВС 51-й армии, потерявшие, в свою очередь, несколько «пешек» и неизвестное число истребителей. Немецкие пилоты из состава JG 77 заявили в этот день около 30 воздушных побед!

27 сентября на аэродром Кача перебазировался из Ейска 62-й смешанный авиаполк, включенный в состав Фрайдорфской авиагруппы. Его сформировали из летчиков с боевым опытом, инструкторов и испытателей авиационных заводов, и оснастили наиболее современной техникой. Вооружение полка составляли 12 истребителей МиГ-3, 10 ЛаГГ-3 и 9 пикировщиков Пе-2. Погода испортилась, но сильная облачность не намного уменьшила активность авиации обеих сторон. Фрайдорфская группа совершила несколько налетов на вражеские войска. В ответ немецкие бомбардировщики нанесли удары по советским аэродромам Сарабуз, Кача и Евпатория. Бомбы немцы сбрасывали преимущественно из-за облаков и поэтому добились небольших успехов. На аэродроме Кача сгорел один МиГ-3 из 62-го СМАП, в Сарабузе был поврежден взрывной волной связной У-2, убито 3 человека наземного персонала и 12 ранено.

Следующий день в истории сражения за Крым был отмечен двумя подвигами советских летчиков. Во время штурмовки позиций противника от огня зенитной артиллерии загорелся И-15бис сержанта М.И. Соколова из Фрайдорфской группы. Никаких шансов дотянуть до своей территории у пилота не осталось, и он предпочел направить горящий самолет прямо в центр вражеской колонны. Над Севастополем отличился ст. лейтенант С.Е. Карасев из 32-го ИАП, таранивший разведывательный «юнкере». В паре с мл. лейтенантом Я.М. Ивановым он патрулировал над городом, когда заметил на высоте вражеский самолет.

«МиГ-3 был высотным истребителем, – вспоминал Семен Карасев, – и поэтому мы быстро догнали вражеский разведчик. Это был «Юнкерс-88». Я сразу открыл огонь по кабине, но успел дать только две очереди, как мои пулеметы замолкли. Я перезарядил их и на этот раз открыл огонь в упор по мотору «юнкерса». И вновь пулеметы отказали.

К тому времени в нашем полку уже имелись некоторые теоретические разработки техники воздушного тарана: с какой стороны лучше заходить, на какой скорости, чем предпочтительнее наносить удар. В бою я все это вспомнил и решил винтом отрубить «юнкерсу» руль высоты. Уровняв скорости, стал подводить свой самолет винтом к стабилизатору разведчика. Но воздушная струя от Ju 88 так сильно тряхнула МиГ-3, что с меня сорвало очки и кислородную маску. Лопасти винта в каких-то сантиметрах, а может быть, и миллиметрах прошли сзади стабилизатора, но не задели его. Даю газ и делаю вторую попытку тарана. И опять мой самолет болтануло и отбросило под правую плоскость «юнкерса».

Тогда я убрал газ, немного отстал и вдруг увидел, как буквально в пяти метрах впереди стволы пулеметов вражеского самолета разворачиваются в мою сторону. Медлить больше было нельзя, и я свалил МиГ-3 на хвост «юнкерса»… Хорошо помню, как дернул кольцо парашюта, как он раскрылся. Видел, как из падающего «юнкерса» выбросились с парашютами два фашиста, как внизу подо мной неслись на большой скорости катера, чтобы подобрать приводнившихся летчиков. Плавая потом в спасательном жилете, я насчитал около десятка катеров и несколько самолетов, спешивших мне на помощь».

К концу сентября силы обеих сторон на Крымском перешейке изрядно истощились. К.Д. Денисов из 8-го ИАП так описывал состояние летного и технического состава своей эскадрильи из Фрайдорфской группы во время боев на Перекопе:

«Боевое напряжение росло с каждым днем. Пришлось за отдельными самолетами закреплять двух летчиков для «уплотнения вылетов». Мера вынужденная, но что поделаешь, если приходилось подниматься в воздух по 5–6 раз в сутки и почти в каждом вылете вести воздушный бой? Понятно, что и технический состав работал, буквально забыв об отдыхе.

Неотвратимо накапливалась и физическая, и психическая усталость. Пилоты стали чаще ошибаться в боях, у них снизилась осмотрительность, четкость выполнения маневров, меткость огня. Все это не могло не сказаться на результатах боевых действий эскадрильи. Они были весьма тревожными. Так, в конце сентября в тяжелых воздушных схватках с превосходящими силами противника погибли сержанты И.Ф. Фоменко и М.И. Соколов. Не стало весельчака и балагура, любимца эскадрильи командира звена ст. лейтенанта Сергея Дмитриевича Иванова. Буквально «на честном слове и на одном крыле» дотянул до аэродрома мл. лейтенант В.А. Семенов, летавший в тот бой на моем «пегом». Инженер и техники потом долго и без заметного оптимизма судили да рядили о возможности восстановления этой машины».