Текст книги "Воздушная война над СССР. 1941"

Автор книги: Геннадий Корнюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

На аэродроме 315-го разведывательного авиаполка под Житомиром разумную инициативу проявил комэск В. Заноздра, приказавший откатить боевые самолеты за аэродромные постройки, а на стоянках разместить списанные СБ и Р-10 без моторов. Вскоре после этого базу атаковала восьмерка «юнкерсов», уничтожившая на земле один из таких Р-10. Разведывательные СБ в течение дня летали поодиночке к линии фронта, что в условиях немецкого господства в воздухе было весьма опасным делом, поскольку устаревшие бомбардировщики, не имевшие бронезащиты, являлись легкой добычей для немецких истребителей. Штурман Д.К. Перемог, отправившийся на разведку вместе с пилотом Авиловым и стрелком-радистом Вартазаровым, так описывал свои впечатления от полета:

«Задание у нас было сложное: определить передний край наших войск между Равой-Русской, Луцком и Ковелем. При подходе к Каменке-Бугской, что в сорока километрах севернее Львова, нас атаковали два Мессершмитта-109. Я увидел их, когда они вынырнули из облаков… Тут же нажал на гашетку. Стрелял короткими очередями с передней установки. Гитлеровцы будто не обращали на это внимания. Они продолжали сближаться, намереваясь нанести по нашему самолету лобовой удар. Авилов понял это и стал прижимать машину книзу. «Мессеры» проскочили мимо. Потом начали заходить для повторной атаки со стороны задней полусферы.

Впереди оказалось мощное кучевое облако. Мы вошли в него, и враги на какое-то время нас потеряли. Но стоило нам вынырнуть оттуда, как гитлеровцы набросились снова. Они открыли огонь по обоим моторам. Самолет вздрогнул и стал крениться влево. Я осмотрелся. Консоль левой плоскости оказалась обрубленной. В крыле зияла дыра. Встречный поток воздуха разрушал ее на глазах. Задымил, а затем и загорелся правый мотор. Решив, что с нами покончено, стервятники оставили наш самолет и унеслись вперед».

Подбитый СБ совершил вынужденную посадку на ржаное поле, и как только экипаж покинул самолет, он сразу взорвался. С территории противника Перемог вместе с товарищами вынужден был добираться назад пешком и на подручных средствах.

94-й СБАП под прикрытием истребителей вновь бомбил 23 июня цели в районе Грубешова и довольно успешно, однако на следующий день прикрытие отсутствовало, и немецкие истребители изрядно пощипали замыкающую девятку СБ, сбив в числе прочих пилотов также командира эскадрильи майора Бедрицкого. 52-й СБАП 24 июня потерял в полном составе эскадрилью Якименко, которая не вернулась с боевого задания.

Три девятки СБ из 33-го СБАП 23 июня наносили удар по моторизованным колоннам вермахта в треугольнике Любачув, Ярославль, Яворов. Они сбросили на танки, артиллерийские орудия и грузовики с пехотой около полутора сотен 100-кг бомб и потеряли два самолета, сбитых зенитным огнем. Экипаж лейтенанта Калина врезался на горящем бомбардировщике в самую гущу вражеской техники, а второй СБ сумел дотянуть до своей территории и совершил вынужденную посадку в поле. 24 июня полк бомбил немецкие войска в районе Броды, и при выполнении этого задания совершил огненный таран ст. лейтенант Г. Храпай, направивший свой подбитый самолет прямо в центр моста, на котором скопилось много немецких машин.

В целом действия советских бомбардировщиков на Юго-Западном направлении в первые дни войны носили весьма хаотичный характер. Плохо была организована воздушная разведка, а из-за отсутствия должной координации бомбовые удары наносились на широком фронте. Кроме того, многие бомбардировочные части все еще оставались в резерве и в боях не участвовали. Из-за вражеских диверсантов и постоянных бомбардировок командных пунктов связь между штабом ВВС и авиасоединениями стала вообще отвратительной, и поэтому пришлось использовать для передачи приказов связные самолеты.

Невысокой была активность истребителей, продолжавших нести тяжелые потери, главным образом на земле. В Луцке прекратил существование 46-й ИАП, от которого после очередного налета осталось всего одно дежурное звено «чаек». С аэродрома Судилков 23 июня в район Ковеля перебазировался 91-й ИАП. Для прикрытия с воздуха контрнаступления советских войск Птухин в соответствии с приказом Кирпоноса стягивал истребительную авиацию ближе к фронту. В результате на небольшом аэродроме скопились самолеты трех истребительных полков, и это не ускользнуло от внимания немецкой разведки. Не успели летчики и техники 91-го ИАП расположиться на новом месте, как вечером над этим аэродромом появились немецкие бомбардировщики.

После бомбардировки и обстрела с воздуха большая часть советской авиатехники превратилась в обломки, и «безлошадным» пилотам 91-го ИАП пришлось добираться обратно в Шепетовку на попутных машинах. В 17-м ИАП осталось около 30 исправных самолетов, из которых более половины немцы уничтожили на земле утром 24 июня. 12 Bf 109 проштурмовали аэродром по всем правилам военного искусства: шестерки немецких истребителей образовали в небе два круга и расстреливали авиатехнику, как на полигоне. В итоге следом за «безлошадниками» 91-го ИАП отправились и пилоты 17-го ИАП, только несколько дальше – в район Житомира. Туда уже перебазировались оставшиеся самолеты с различных авиаполков.

В воздушных боях некоторых успехов добились летчики 12-го ИАП, записавшие на свой счет в течение двух дней 8 сбитых Ju 88. Авиаполки 16-й САД в период с 22 по 24 июня уничтожили 22 немецких самолета, в том числе 16 бомбардировщиков и 6 истребителей. Среди летчиков отличился лейтенант А.М. Мурашко из 28-го ИАП. Первую воздушную победу он одержал уже 22 июня, а на следующий день уничтожил второй вражеский самолет, однако был сбит сам, сильно обгорел, но от больничной койки отказался. Вскоре его снова ранили, и опять он отказался ложиться в госпиталь.

Между тем 24 июня советскому командованию стало ясно, что контрнаступление в районе Радехова не принесло ожидаемого успеха. Из-за несвоевременного выхода войск 15-го мехкорпуса к месту боев удары наносились поочередно и в разных местах полосы фронта протяженностью около 70 км. Кроме того, действия танков изрядно осложнили лесисто-болотная местность, отсутствие артиллерийской поддержки и слабое прикрытие с воздуха. Нанести поражение противнику не удалось, однако темпы его продвижения замедлились, и он вынужден был перебрасывать значительные силы на фланги. Тем не менее танковая группа Клейста к вечеру 24 июня углубилась в советскую территорию на 100 км. Южнее немцы прорвались в стык между Рава-Русским и Перемышльским укрепрайонами и потеснили части 6-й армии.

24 июня был вновь снят с должности уже с более суровой формулировкой генерал Е.С. Птухин. На этот раз его объявили виновником всех неудач ВВС фронта и вскоре арестовали. Он погиб в заключении в феврале 1942 года.

Сосредоточить все механизированные корпуса Юго-Западного фронта в районах Луцк, Ровно, Броды удалось только 25 июня, и в течение следующих дней в этом треугольнике разгорелось одно из самых крупных танковых сражений за всю историю Великой Отечественной войны. С обеих сторон в нем приняло участие около 3000 танков.

Для поддержки ударов мехкорпусов по распоряжению Кирпоноса наконец полностью привлекли к боевым действиям 19-ю бомбардировочную дивизию. Она размещалась на аэродромном узле Белая Церковь и в первые дни войны понесла сравнительно небольшие потери. Кроме того, Юго-Западному фронту был передан из резерва 4-й дальнебомбардировочный авиакорпус (около 300 самолетов ДБ-3 и ДБ-ЗФ), которым командовал полковник В.А. Судец.

Бомбардировщики 94-го и 52-го СБАП, поддерживая наступление 8-го и 15-го мехкорпусов с юга на Сокаль, 25-го июня летали парами на разведку и потом группами производили налеты на вражеские колонны, двигавшиеся по дорогам от Владимира-Волынского до Луцка. Бомбили обычно с высоты 400–800 м, а затем обстреливали противника из пулеметов. 26 июня вступили в бой 9-й и 19-й мехкорпуса, наступавшие с севера, и около 60 самолетов 62-й БАД атаковали немецкие танки на их пути. В тот же день три девятки СБ из 94-го СБАП нанесли удар по переправе через реку Буг у Крыстынополя, где скопилось много вражеской техники. Боевые вылеты советских бомбардировщиков редко обходились без потерь по причине сильного зенитного огня противника и слабого прикрытия истребителями. В 19-й бомбардировочной дивизии, кроме того, проблему представляла высокая аварийность, так как один из ее полков (136-й ББАП) был вооружен новыми, плохо освоенными личным составом скоростными самолетами Як-2 и Як-4. В целях безопасности пришлось существенно ограничить бомбовую нагрузку этих машин, что свело к минимуму их боевую ценность. Полки 4-го ДБАК в течение 26 июня выполнили около 170 самолето-вылетов на бомбардировку целей в районах Рава-Русская, Луцк и Сокаль. С бомбами на штурмовку немецких колонн вылетали также самолеты И-153 и И-16 из состава ВВС 5-й и 6-й армий, а в 28-м ИАП по инициативе ст. лейтенанта Доброхотова бомбовыми подвесками оборудовали даже новые истребители МиГ-3. 26 июня МиГ-3 из 28-го ИАП несколько раз штурмовали моторизованные колонны на шоссе Крыстынополь – Радехов, и в одном из вылетов Доброхотов получил тяжелое ранение осколком снаряда в голову. Однако он продолжил штурмовку, сбросил бомбы, выполнил еще два захода со стрельбой из пулеметов, потом сумел долететь до своего аэродрома и потерял сознание уже после посадки. Из МиГ-3 его вынесли на руках. Согласно докладам летчиков 28-го ИАП в этом вылете они уничтожили 10 танков, несколько автомобилей и десятки солдат и офицеров.

Экипажи люфтваффе в конце июня выполняли самые разнообразные задачи. Они с завидной постоянностью продолжали налеты на советские аэродромы, все время докладывая о новых успехах, вели разведку, бомбили передовые укрепления и скопления советских войск, города и железнодорожные узлы. 25 июня около 40 немецких самолетов нанесли бомбовые удары по промышленным объектам Киева и близлежащим аэродромам. Ценою трех потерянных Ju 88 немцам удалось повредить несколько крупных киевских заводов. В воздушных боях они сбили два И-16, еще пять советских самолетов сожгли на земле и 25 повредили.

Оборону Киева в июне 1941 года обеспечивали 36-я ИАД в составе четырех полков И-153 и И-16, а также 3-я и, позднее, 4-я дивизии ПВО, включавшие в себя зенитно-артиллерийские полки, полки ВНОС, прожекторные полки и подразделения аэростатов заграждения. 3-я дивизия защищала Киев, Фастовский железнодорожный узел, мосты через Днепр в Киеве, Черкассах, Каневе и Янове. Ей придавались два полка 36-й ИАД. 4-я дивизия ПВО прикрывала вначале Львов и подступы к нему, а затем, после отступления, вошла в состав Киевского района ПВО. Всего в Киевском районе ПВО имелось около 300 зенитных орудий, свыше 100 зенитных пулеметов и 81 аэростат заграждения.

Хорошо налаженное ведение воздушной разведки позволило немецкому командованию быть в курсе меняющейся обстановки на фронте. Все значительные передвижения советских мехкорпусов немедленно вскрывались, что давало возможность немцам эффективно маневрировать своими наземными силами. В условиях господства люфтваффе в воздухе советские танковые соединения подвергались регулярным воздушным налетам, и особенно пострадал от бомбардировок 15-й мехкорпус. Вечером 26 июня «юнкерсы» разбомбили и его штаб, в результате чего был тяжело ранен командир мехкорпуса генерал И.И. Карпезо.

Хотя механизированные корпуса немного потеснили противника в районах реки Стырь и Дубно, однако их потери оказались чересчур велики. Танки вступали в бой после марша длиной 200–400 км, и многие из них вышли из строя из-за технических неполадок. Контрудары по-прежнему наносились неорганизованно и по частям, а немцы сосредоточили на передовых рубежах значительное количество противотанковой артиллерии. К вечеру 26 июня изрядно поредевшие соединения мехкорпусов уже нуждались в отводе из районов боев и перегруппировке, но Ставка требовала продолжать контрнаступление.

27 июня командование ВВС получило приказ усилить бомбовые удары и увеличить время пребывания самолетов над полем боя. В связи с этим число боевых вылетов возросло, а бомбардировщики стали действовать мелкими группами без истребительного сопровождения. Из состава 62-й БАД были брошены в бой 226-й и 227-й ближнебомбардировочные авиаполки, вооруженные одномоторными самолетами Су-2. До тех пор они изредка выполняли лишь разведывательные полеты и за первую неделю войны не потеряли ни одного экипажа.

Естественно, при такой тактике действий количество потерь возросло, а эффективность налетов оказалась сравнительно невысокой, поскольку штабы ВВС армий были не в состоянии организовать взаимодействие авиационных частей с наземными войсками. В качестве главного успеха советских бомбардировщиков на Юго-Западном фронте в период с 28 по 29 июня 1941 года в советской военной истории обычно приводится разгром передовых частей 11-й танковой дивизии 1-й группы Клейста, которые под воздействием одновременных ударов с воздуха и со стороны войск Шепетовского укрепрайона вынуждены были отступить из района Острога и частично рассеялись в лесах. За этот сомнительный успех пришлось заплатить слишком дорогую цену: 62-я и 19-я бомбардировочные авиадивизии в значительной степени утратили свою боеспособность. В боях они потеряли 2/3 самолетов. В 52-м СБАП особенно горькой была гибель 27 июня капитана Борисова. В этот день вечером его экипаж во время выполнения задания сумел отбиться от 6 Bf 109, но во время посадки на аэродроме в сумерках бомбардировщик Пе-2 зацепился за дерево, упал на землю и взорвался. По другим источникам, причиной гибели самолета стала выпавшая из бомболюка несбросившаяся бомба.

Всего, по данным на 30 июня, в составе ВВС Юго-Западного фронта осталось 837 самолетов. Остальные были сбиты в воздушных боях, уничтожены на земле или брошены на аэродромах в неисправном состоянии. Потери люфтваффе над Украиной за тот же период оказались в 5–6 раз меньше.

К 30 июня завершилось танковое сражение в районе Броды – Луцк – Ровно. Советские мехкорпуса, лишившись большинства своих танков, смогли только на неделю задержать продвижение противника. К концу июня Луцк, Ровно, Броды, Ковель, а также и Львов перешли в руки немцев, продолжавших наступление в общем направлении на Киев. 1 июля по приказу военного совета фронта оставшиеся части 9-го и 22-го мехкорпусов совместно с соединениями 5-й армии нанесли еще один удар из района Цумань – Клемань в тыл немецким войскам, захватившим Ровно, однако и он также не увенчался успехом, хотя советским частям удалось довольно глубоко вклиниться во фланг 1-й танковой группы Клейста.

Авиация 1 июля в боевых действиях в Полесье практически не участвовала из-за проливных дождей. По просьбе генерала Москаленко, командира 1-й противотанковой артбригады, поддержавшей наступление 9-го и 22-го мехкорпусов, один Су-2 из состава 62-й БАД все же вылетел на разведку, но во время полета на малой высоте, под кромкой облаков, был вскоре сбит вражеским зенитным огнем. В этот день на должность командующего ВВС Юго-Западного фронта был назначен генерал Ф.А. Астахов. Ранее обязанности командующего выполнял заместитель Птухина полковник С.В. Слюсарев.

В начале июля значительная нагрузка в боевых действиях легла на 226-й и 227-й ближнебомбардировочные полки. Одномоторные самолеты Су-2 имели довольно слабое оборонительное вооружение, однако обладали неплохой живучестью и маневренностью. Летали они обычно плотными группами на небольших высотах, что позволяло им более эффективно отражать атаки вездесущих «мессершмиттов». Конечно, далеко не всегда это удавалось, особенно при настойчивости или численном превосходстве противника. Так, 29 июня 12 Су-2 из 227-го ББАП при подходе к району цели были атакованы 8 Bf 109 из JG 3. Первые атаки стрелки успешно отбили, но когда над целью строй бомбардировщиков нарушился из-за сильного зенитного огня, немецкие истребители тут же этим воспользовались и сбили 6 самолетов, в том числе машину командира эскадрильи майора Колокольникова. 2 июля в воздушном бою погиб комэск 226-го ББАП капитан Б.Ф. Щербина вместе со своим штурманом, а на следующий день три Bf 109 напали на звено мл. лейтенанта М.П. Одинцова из того же полка. Один Су-2 из состава звена немцам удалось сбить сразу, а самолет Одинцова они буквально превратили в решето, ранив обоих членов экипажа. «Михаил Одинцов был в таком состоянии, – вспоминал его штурман Н.В. Ефимов, – что Су-2 пришлось сажать мне (эта машина оказалась с двойным управлением). С места вынужденной посадки нас доставили в житомирский госпиталь, потом в Харьков… Больше мы в 226-й полк не попали». В приземлившемся самолете с практически разрушенной плоскостью крыла насчитали около 170 пробоин.

Подтянув к линии фронта свежие силы, немцы в начале июля возобновили наступление в двух направлениях: на севере гитлеровские войска рвались к Житомиру и Киеву, а на юге наступали в направлении на Староконстантинов. 2 июля части 14-го моторизованного корпуса вермахта ворвались в Тернополь, создав тем самым непосредственную угрозу тылам 12-й и 26-й советских армий. В сложившейся тяжелой обстановке Ставка Главного Командования приняла решение об отходе войск Юго-Западного фронта на оборонительные рубежи старой государственной границы, протянувшиеся от реки Припять до города Каменец-Подольский. На авиацию возлагалась задача прикрытия отступающих соединений путем борьбы с вражескими самолетами в воздухе и непрерывными атаками немецких войск на земле. Однако воздушное господство прочно удерживалось люфтваффе, и поэтому отходившие на восток колонны (в которых находилось немало беженцев – женщин, стариков и детей) подвергались постоянным ударам с воздуха. «Общее отступление войск фронта, – вспоминал П.А. Ротмистров, – происходило в условиях недостатка боеприпасов и горюче-смазочных материалов и при непрерывном воздействии авиации противника. Это приводило к тому, что наши части вынуждены были зачастую сжигать или взрывать драгоценную боевую технику».

В этот период времени увеличилось число вылетов немецких разведывательных самолетов. Наряду с прифронтовой зоной боевых действий они вели разведку и тыловых советских районов, где подготавливалась новая линия обороны. Подробные аэрофотоснимки советских укрепрайонов на так называемой «линии Сталина» немедленно отправлялись в главный штаб вермахта. Вслед за разведчиками нередко появлялись в небе бомбардировщики люфтваффе, стремившиеся расчистить путь своим наступающим войскам. Например, восточнее Тернополя они бомбовыми ударами сильно расстроили боевые порядки 80-й дивизии, сдерживавшей наступление частей 14-го моторизованного корпуса. На севере «юнкерсы» в районе Острога помогли соединениям 1-й танковой группы форсировать реку Горынь. В ночь с 5 на 6 июля немецкие бомбардировщики подвергли массированной атаке с воздуха города Житомир, Бердичев и Новгород-Волынский. 8 июля, сосредоточив войска на узком участке фронта, немцы прорвали Новгород-Волынский укрепрайон и на исходе 9 июля ворвались в Житомир.

В 33-м СБАП утром 9 июля звено СБ было отправлено в район Броды на подавление вражеских артиллерийских позиций. В пути оно должно было объединиться с группой самолетов из другого полка. Ведущим звена назначили Ефремова, а его ведомыми – Бочина и Панченко. После выхода в точку рандеву летчики заметили впереди два звена советских бомбардировщиков и попытались к ним пристроиться.

«Я слегка качнул крыльями и увеличил обороты моторов, – вспоминал B.C. Ефремов. – Бочин и Панченко следовали за мной. Все шло нормально, но идущие впереди растянулись на километр. Дистанция между ними не сокращалась. Я выжимал из моторов все, на что они были способны, однако приблизиться к группе не удавалось.

А время шло. Внизу проплыл Житомир, уже показался Новгород-Волынский. Но самолеты продолжали идти отдельными группами.

Под нами раскинулись Броды. Внизу блеснули на солнце крылья взлетающих самолетов. Вскоре первое звено было атаковано вражескими истребителями, затем на него обрушилась зенитная артиллерия. Стали падать сбитые бомбардировщики, вслед за ними рухнул взорвавшийся в воздухе немецкий истребитель. «С первым звеном покончено», – с ужасом подумал я. В следующее мгновение четыре «мессершмитта», вынырнув снизу, атаковали второе звено. Бомбардировщики сбросили бомбы и стали разворачиваться, отстреливаясь из своих пулеметов.

Я дал сигнал своим ведомым и, резко снижаясь, на предельной скорости устремился вперед. Только так можно было избежать встречи с вражескими истребителями и нанести бомбовый удар по цели. Но артиллерийских позиций мы так и не обнаружили. Зато на железнодорожной станции Броды оказалось несколько эшелонов и скопление войск. Николаев (штурман) сбросил стокилограммовые бомбы на железнодорожный путь. Вспыхнули вагоны, загорелась станция, в панике забегали солдаты. Убедившись, что ведомые хорошо держатся в строю, я снизился еще немного. Штурманы и стрелки-радисты открыли пулеметный огонь по скоплениям машин и фашистских солдат.

Выйдя из боя, мы увидели, как высоко слева уходил от преследования истребителей наш маленький, юркий Ар-2, а справа медленно летел еще один бомбардировщик, с дымящимся левым мотором. Фашистские летчики опомнились только тогда, когда по ним ударили сзади шесть пулеметов нашего звена. Один из истребителей был сбит и врезался в землю. Другой, получив повреждения, сел в поле, оставив за собой густые клубы дыма и пыли…

После обеда три экипажа пошли на разведку: я – на северо-запад, в сторону Коростеня, Бочин – на запад, к Тернополю, Сидоркин – к Виннице. Осмотрев заданный район, я вышел к Коростеню. В безоблачном небе группа советских бомбардировщиков вела бой с немецкими истребителями. На земле тоже шел бой.

Выполнив задание, мы подходили к Житомиру с северо-запада. По шоссе двигалась к городу большая колонна войск. Я энергично развернул машину в сторону шоссе и крикнул Николаеву, чтобы приготовил пулеметы. Низко пластаясь над землей, самолет пересек колонну, паля из пулеметов. Фашисты не успели сделать и десятка прицельных выстрелов, как мы исчезли.

Под Бердичевым по нам ударила зенитная артиллерия, и шапки черных разрывов повисли совсем рядом.

– И здесь немцы! – со злостью крикнул Николаев.

Из-под кромки мощного облака вывалился самолет и, крутясь по спирали, врезался в землю. На большой высоте тоже, оказывается, шел воздушный бой.

Вернувшись домой, мы доложили командиру о результатах разведки. Всех поразило, что враг уже захватил Житомир и Бердичев…»

Передовые части немецких войск были остановлены на рубеже реки Ирпень, т. е. у самой границы Киевского укрепрайона. К этому времени на подступах к Киеву уже были возведены с помощью гражданского населения многочисленные огневые точки, противотанковые рвы, проволочные и минно-взрывные заграждения. Для боевых действий спешно формировались из ополченцев дополнительные полки и дивизии.

9 июля отступавшие соединения 5-й армии, наконец, заняли укрепления старой государственной границы, однако обжиться в них не успели, поскольку в тот же день Ставка ГК потребовала новых мощных контрударов. С целью разгрома вклинившейся в советскую оборону в районе Житомира группировки противника 5-й армии предлагалось совместно с частями 9,19 и 22-го мехкорпусов перейти в наступление в общем направлении на Новгород-Волынский. С юга в северном направлении должен был нанести удар из района Любар 49-й стрелковый корпус. Перед началом этой крупной операции Юго-Западный фронт был усилен резервами, и в первую очередь артиллерией РГК. Все ВВС фронта, в том числе авиационные дивизии общевойсковых армий, на время проведения операции перешли в непосредственное подчинение генерала Ф.А. Астахова. К этому моменту они сильно сократились, и в их составе имелось всего 249 исправных боевых самолетов.

Скрытно выдвинувшись ночью на рубежи атаки, советские войска 5-й армии и трех мехкорпусов (насчитывавших всего 130 танков) 10 июля в 4 часа утра нанесли неожиданный для немцев удар на довольно широком фронте протяженностью около 50 км. Преодолевая упорное сопротивление врага, в течение четырех дней они продвинулись на 10–20 км, перерезав шоссе, ведущее к Житомиру и Киеву. Тем самым было нарушено снабжение вырвавшихся вперед дивизий танковой группы Клейста, и немцам пришлось на время отложить планы захвата Киева. Чтобы остановить наступающие советские войска, они развернули против них основные силы 6-й полевой армии и часть сил 39-го моторизованного корпуса Клейста, нацеленного на Киев. Всего против левого крыла 5-й армии немцы сосредоточили к 15 июля до 11 пехотных и танковых дивизий. В результате они потеснили советские соединения назад, однако ожесточенные бои за житомирское шоссе еще продолжались вплоть до 17 июля. Тяжелые бои в период с 10 по 15 июля разгорелись и в районе Бердичева, где контрудар наносили советские войска 6-й армии генерала Музыченко, усиленные 16-м мехкорпусом.

В этот период времени действия авиации Юго-Западного фронта впервые были сконцентрированы должным образом, что позволило нанести противнику серьезный урон. Уменьшение численности ВВС компенсировалось увеличением количества боевых вылетов, так как большинство советских авиационных полков теперь базировались недалеко от линии фронта. Для сопровождения бомбардировщиков привлекли не только истребительные части 14, 15,16 и 17-й САД, но также 36-ю истребительную дивизию, ранее занятую только в системе ПВО Киевской зоны. Нужно отметить, что в 36-й ИАД имелось столько истребителей, сколько их было во всех остальных авиадивизиях общевойсковых армий, вместе взятых. Остатки бомбардировочных полков ВВС ЮЗФ включали в себя лишь несколько десятков самолетов разных типов, поэтому для воздушных налетов использовались также 90-й и 93-й полки ДВА (18-й авиадивизии) и 25 четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3 из 14-го ТБАП, размещенного на аэродромах в Полтаве и Борисполе. Кроме того, в боевых действиях южнее Киева принимали участие ДБ-3 из состава 22-й дивизии ДБА.

4-й воздушный флот люфтваффе к 10 июля пополнился группой пикирующих бомбардировщиков Ju 87 из StG 77, переброшенной с центрального направления с основной задачей разрушения мостов через Днепр в тылу войск Красной армии. Таким образом немцы пытались воспрепятствовать отходу советских воинских соединений. Истребители из JG 3 и JG 51 передислоцировались на передовые аэродромы ближе к фронту, и основной их базой стало Полонное, расположенное в 30 км западнее Шепетовки.

Таблица 16. Изменение боевого состава ВВС Юго-Западного фронта с 11 по 29 июля 1941 года.

*В числителе указано количество исправных боевых самолетов, а в знаменателе – неисправных.

**Эти соединения и части были переданы ВВС 6-й армии Юго-Западного фронта из состава Южного фронта.

***18-я авиадивизия дальнего действия находилась в распоряжении верховного командования и только временно придавалась Юго-Западному фронту.

С утра 10 июля советская авиация приступила к интенсивной боевой деятельности, беспрерывно бомбя и штурмуя вражеские войска. В первую очередь воздушным налетам подверглись колонны танковой группы Клейста, двигавшиеся по шоссе от Житомира к Коростышеву. Их атаковали самолеты 19-й и 62-й БАД, а также ТБ-3 из 14-го ДБАП. Дальние бомбардировщики ДБ-3 бомбили цели в районе Чудново, Новый Мирополь, Романовка и др. К сожалению, организовать постоянное взаимодействие в воздухе бомбардировочных частей с истребителями не удалось. Группы бомбардировщиков вынуждены были летать без прикрытия, неся дополнительные потери от огня немецких истребителей. В частности, совершенно неоправданным являлось решение использовать в дневных налетах самолеты ТБ-3. Уже утром был потерян один тихоходный бомбардировщик, и немного позднее группа из 12 ТБ-3 подверглась атаке пары «мессершмиттов». Стрелкам дружным огнем удалось уничтожить один немецкий истребитель, однако другой из боя не вышел и сумел сбить 7 четырехмоторных бомбардировщиков. Значительные потери 10 июля понесли и подразделения ДБА, в частности, 8-й и 93-й авиаполки, оснащенные самолетами ДБ-ЗФ. Из их состава выбыло около половины боевых машин. Одну из грyпп ДБ-ЗФ приблизительно в 11 часов перехватило звено Bf 109F из I/JG 53, и после боя немцы доложили о пяти воздушных победах, в том числе два бомбардировщика записал на свой счет лейтенант Целлот. Всего в течение 10 июля немецкая истребительная группа I/JG 53 заявила 14 воздушных побед при потере двух самолетов и двух пилотов: лейтенант Рюба пропал без вести, а лейтенант Хейдемейер погиб восточнее Житомира. Кроме того, вечером в воздушном бою с И-153 (немцы все истребители-бипланы Поликарпова обычно называли И-15) был поврежден истребитель адъютанта группы лейтенанта Тонне, а сам летчик получил легкое пулевое ранение в голову.

В середине июля пилоты истребительных частей люфтваффе, размещенных на аэродромах поблизости от линии фронта, стали шире практиковать «свободную охоту». Этому способствовало также и то, что советское командование Юго-Западного фронта явно недостаточное внимание уделяло подавлению вражеской авиации на земле. Пожалуй, лишь аэродром Полонное (где находились истребительные группы I и III/JG 3) во время боев за житомирское шоссе подвергался воздушным налетам, впрочем, без особого успеха. Среди немецких «экспертов» отличились в этот период командир группы III/JG 3 Вальтер Оезау, заявивший в течение 10 и 11 июля о 7 победах, а также майор фон Мальцан из JG 53, увеличивший свой счет до 30 сбитых самолетов. В числе тех, кому не повезло, оказался командир эскадрильи 8./JG 3 Шмидт, получивший пулю в грудь в ходе атаки бомбардировщиков СБ, вероятно из 33-го СБАП. Раненный, он дотянул до своего аэродрома, но после лечения в госпитале был признан негодным к летной службе. 12 июля погиб в воздушном бою обер-лейтенант Фауст, возглавлявший эскадрилью 4./JG 3. Вообще численность 3-й истребительной эскадры люфтваффе к этому времени по разным причинам сильно уменьшилась. Так, в группе III/JG 3 в исправном состоянии осталось менее десяти «мессершмиттов». Ненамного лучше оказалась ситуация в группе I/JG 53.15 июля был подбит в бою с советскими истребителями ее командир, майор фон Мальцан, разбивший самолет при вынужденной посадке. 16 июля Bf 109 из эскадрильи 1./JG 53, сопровождавшие пикировщики в район Винницы, на обратном пути занялись «свободной охотой» и вскоре обнаружили группу советских самолетов ДБ-ЗФ. Однако летевшие без прикрытия дальние бомбардировщики на этот раз оказали достойный отпор немецким пилотам. Уже после первой атаки, получив точную очередь бортового стрелка, вышел из боя командир немецкой эскадрильи обер-лейтенант Оли, а затем совершил вынужденную посадку на советской территории его заместитель Шефер, попавший в итоге в плен. В этом воздушном бою немецким летчикам, по всей видимости, противостояло звено ДБ-ЗФ из 220-го ДБАП 48-й авиадивизии, тоже привлеченной в середине июля к боевым действиям на Юго-Западном фронте. Советские бомбардировщики нанесли точный удар по переправе через реку Рось в районе Белой Церкви, и при развороте на обратный курс один из ДБ-3 отстал из-за установленных на нем менее мощных двигателей. Его-то и атаковали «свободные охотники» из 1./JG 53, стремившиеся поживиться легкой добычей. О том, что у них вышло, оставил свои воспоминания штурман советского самолета, Н.А. Гунбин: