Текст книги "Воздушная война над СССР. 1941"

Автор книги: Геннадий Корнюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Хотя многие переправы на Березине были разрушены, для немцев день оказался, несомненно, удачным. К вечеру они захватили Минск, и кольцо окружения вокруг советских дивизий 3, 10 и 13-й армий сомкнулось. 4-я армия Западного фронта с боями отходила в направлении Слуцка.

К 29 июню грозовой фронт сместился к востоку, и после ночных ливней развезло многие грунтовые аэродромы. Это сильно осложнило действия советской авиации, в частности бомбардировщики ДБ-3 из 212-го ДБАП весь день оставались на земле. Поэтому значительная доля боевых вылетов против немецких переправ на Березине пришлась на 96-й ДБАП, который базировался на аэродроме Боровское, имевшем бетонированную взлетно-посадочную полосу. Участились стычки в воздухе с немецкими истребителями, переброшенными на новые базы поблизости от Бобруйска. Экипажи полков ДБА доложили за день о 10 воздушных победах, но и сами потеряли примерно столько же самолетов. Стало изрядно доставаться штурмовикам, непрерывно курсирующим звеньями от Старого Быхова к Березине и обратно. Нередко теперь из состава звена возвращались назад два, а то и один Ил-2. Отсутствие стрелка делало бронированный штурмовик весьма уязвимым при атаке «мессершмиттов» сзади. В 3-м ТБАП из-за дождя задержался ночной вылет тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. По чьему-то недальновидному приказу их все же отправили в Березине утром и над целью они появились при ярком свете дня. В результате из девяти тихоходных четырехмоторных самолетов немецкие зенитчики сбили три машины, а остальные ТБ-3 на обратном пути были перехвачены над советской территорией истребителями Bf 109, которые один за другим сбили все шесть ТБ-3. Вероятно, именно этот случай использовал Константин Симонов в своем знаменитом романе «Живые и мертвые» для описания первых дней Великой Отечественной войны. Противостояли советской авиации в районе Бобруйска в основном немецкие истребители из состава JG 51, пилоты которых в течение дня заявили о 27 сбитых самолетах.

После разгрома основных сил Западного фронта на пути немецких войск, рвущихся к Могилеву и Орше, находились всего лишь 16 ослабленных боями дивизий, сохранивших от 30 до 50 % боевого состава. Долго сдерживать натиск врага они не могли, и, таким образом, для развертывания первого эшелона резервных армий и строительства полноценных укреплений на рубеже Краслава – Витебск – Смоленск – Лоево катастрофически не хватало времени. В какой-то мере приостановить немецкое наступление могла советская авиация, и в штабах родилась идея организовать постоянное воздействие самолетов на вражеские переправы на Березине. Бомбить вновь предлагалось мелкими группами и с небольшой высоты, чтобы повысить точность попаданий. Естественно, немногочисленные истребители не могли обеспечить сопровождение бомбардировщикам, и к тому же они привлекались для выполнения других боевых задач, например, для прикрытия важных объектов, войск и ведения разведки.

С утра 30 июня основная боевая нагрузка легла на 3-й дальнебомбардировочный авиакорпус, поскольку оставшиеся фронтовые бомбардировщики приступили к перебазированию на смоленский аэродромный узел. Одним из первых поднялся в воздух 207-й ДБАП. Кроме ДБ-3, в его составе имелись также три звена скоростных ближних бомбардировщиков Як-4. Эти самолеты попали в полк случайно, и «безлошадные» пилоты освоили их буквально за несколько дней. Затем взлетели 96-й полк и 51-й полк, переданный в распоряжение командования 3-го авиакорпуса из резерва Ставки ГК. 30 самолетов отправились на бомбардировку из 212-го отдельного ДБАП. Самолеты шли к цели звеньями с большими интервалами по времени, что давало возможность растянуть налет на весь день. Например, девять звеньев только одного 212-го ДБАП, постоянно сменяя друг друга, находились в районе цели в течение 7 часов. Немцы, восстановив разрушенные ранее переправы, усилили их противовоздушную оборону, и бомбардировщикам пришлось преодолевать сплошную завесу заградительного огня. А в воздухе их еще поджидали и немецкие истребители. Тем не менее советские экипажи отважно держались боевого курса, и от разрывов сброшенных ими бомб кипела в Березине вода, плыли по течению сорванные понтоны и горели ярким пламенем на берегу танки и автомобили.

«Но точность бомбометания стоила нам недешево, – вспоминал Н.Г. Богданов из 212-го ДБАП, – нередко невдалеке от таких пожаров догорали и наши сбитые самолеты. Когда наше звено, ведомое Иваном Белокобыльским, находилось почти у цели, мы увидели страшную картину. Впереди нас, над самой целью, произошел колоссальной силы взрыв, на мгновение ослепивший нас. Там в это время находилось звено комэска-4 старшего лейтенанта Виктора Вдовина. Когда мы вновь стали различать окружающее, то увидели на месте ведущего самолета огненный шар, все увеличивавшийся в размерах. Два других ведомых самолета были отброшены взрывной волной и беспорядочно падали далеко друг от друга. Самолет Вдовина вместе с клубами огня как бы растворился в воздухе.

Едва мы успели сбросить бомбы, как зенитная артиллерия поразила самолет Ивана Белокобыльского. Машина задымила, загорелась и с правым разворотом пошла вниз, в это время откуда-то сверху ее атаковала пара «мессершмиттов». Бомбардировщик на миг словно остановился, повис на горящих крыльях, а затем, задрожав, сорвался в штопор. Как ни старались мы отыскать в затянутом дымом воздушном пространстве купола парашютов наших товарищей, так и не увидели их».

Любопытно, что из экипажей тройки самолетов Вдовина все же выжили два человека – один из ведомых звена Николай Ищенко и его штурман Андрей Квасцов. Пилота Ищенко выбросило взрывом из кабины бомбардировщика, а Квасцов выпрыгнул с парашютом через нижний люк. В беспомощном состоянии Квасцова обстреляли под куполом в воздухе немецкие истребители, и на пробитом парашюте он с силой ударился о землю, чудом оставшись в живых. Всего в течение 30 июня 212-й ДБАП потерял 11 самолетов.

Штурмовики Ил-2 из 4-го ШАП поддерживали контрудар группы генерала Поветкина, состоявший из частей 121-й стрелковой дивизии и различных подразделений вспомогательных войск. Подавляя огневые точки противника, они способствовали быстрому форсированию группой реки и последующему захвату старой бобруйской крепости. На Березине 4-й ШАП за три дня боев уничтожил девять немецких переправ, заслужив благодарность верховного командования Красной армии.

Постоянными налетами на немецкие колонны и переправы советская авиация сумела нанести врагу серьезный ущерб и задержала его продвижение на несколько дней. Но ценой очень больших потерь. Только 30 июня было сбито около 80 советских самолетов. 1 июля 1941 года в распоряжении командования Западного фронта с учетом пополнений осталось всего 498 самолетов, а еще через пять дней их число сократилось до 253 (150 бомбардировщиков и 103 истребителей). Особенно тяжелые потери понесли бомбардировочные части, действовавшие без истребительного сопровождения и зачастую без должной эффективности. «Мы уже убедились, – писал Н.Г. Богданов, – что к началу войны не успели многого. Не отработали взаимодействия с истребительной авиацией, воздушные стрельбы и бомбометания на полигоне проводились в крайне упрощенной обстановке. Не успели провести подготовку к боевым действиям в ночных условиях, выходу на цель и бомбометанию в лучах прожекторов, не изучали тактики ведения боевых действий истребительной авиацией вероятного противника, не знали уязвимых мест самолетов-истребителей фашистской Германии. Управление нашими соединениями проводилось на земле флажками, а в воздухе условными сигналами в виде покачивания самолета с крыла на крыло, радиосвязь не использовалась. В первые недели войны бомбардировщики и даже штурмовики часто наносили удары по противнику распыленно, вместо того чтобы в короткий промежуток времени наносить мощные удары по врагу».

Немецкие потери тоже были немалые. Одна только 51-я истребительная эскадра люфтваффе за девять дней июня лишилась в боях 34 новейших истребителей Bf 109f, и еще примерно столько же получили повреждения. Согласно западным данным, общие потери люфтваффе за период с 22 июня по 5 июля 1941 года составили 807 самолетов разных типов. Для сравнения: в «битве за Британию» немцы потеряли за три месяца боевых действий 1733 самолета.

1 июля 47-й немецкий моторизованный корпус, подтянув главные силы, захватил бетонный мост через Березину. Попытавшиеся взорвать его в последний момент саперы попали под пулеметный огонь, а бикфордовы шнуры перерезали гусеницы танков. Гитлеровцы быстро расширили плацдарм на восточном берегу реки, а советские войска вынуждены были отступать. В этот день был снят с должности и арестован командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов, а на его место назначили маршала С.К. Тимошенко.

4-й штурмовой полк перебазировался в район Климовичей – за несколько дней из его состава погибли 20 летчиков. С аэродрома Зубово, южнее Орши, начал боевую деятельность 401-й ИАП под командованием подполковника С.П. Супруна, сформированный из числа летчиков-испытателей НИИ ВВС. Его эскадрильи совершили 1 июля несколько вылетов по тревоге и в воздушных боях сбили четыре «мессершмитта» ценой одного потерянного самолета (в кабине МиГ-3 погиб капитан Ю.В. Кругликов). Бомбардировщики люфтваффе одновременно с налетами на советские города и войска не упускали возможности нанести удар по аэродромам. Очень интересный бой произошел над могилевским аэродромом, на котором располагался также штаб 43-й ИАД. Когда появились немецкие самолеты, на аэродроме находились всего три звена истребителей 163-го ИАП, при этом одно из них под командованием лейтенанта Н. Терехина только что вернулось с боевого задания и нуждалось в пополнении топливом и боеприпасами. При виде противника шесть истребителей взлетели сразу, но их перехватили и связали боем «мессершмитты» сопровождения. Тогда, прекратив заправку и уже под падающими бомбами, поднялся в воздух со своими ведомыми Николай Терехин. Удачно выполнив маневр, он тут же пристроился в хвост одному из «юнкерсов», но огня не открыл, вероятно, из-за отсутствия боеприпасов. Приблизившись вплотную, он рубанул винтом хвостовое оперение фашистского самолета! А дальше, на удивление очевидцев этого боя, дело обстояло приблизительно так: звено бомбардировщиков шло в плотном боевом порядке и, когда Терехин таранил правый крайний «юнкерс», тот стал заваливаться на крыло в сторону ведущего. В свою очередь, ведущий «юнкере» шарахнулся влево и столкнулся с другим ведомым. В результате все звено бомбардировщиков рухнуло на землю, и в небе повисли купола парашютов. Терехин тоже выбросился из самолета с парашютом, вследствие чего в воздухе вспыхнула пистолетная перестрелка. Приземлившихся немцев обезоружили колхозники, не дожидаясь военных, связали их одной веревкой, свободный конец которой передали Терехину. Так он и прибыл на аэродром – с пистолетом в одной руке и с веревкой – в другой, а за ним тянулась вереница гитлеровцев.

В начале июля приоритетными целями для штурмовиков и бомбардировщиков ВВС Западного фронта и частей ДБА по-прежнему являлись танковые и моторизованные колонны противника, двигавшиеся теперь в направлениях на Великие Луки, Рославль и Ельню. Немцы стремились с ходу захватить Смоленск и как можно скорее довершить разгром отступающих советских войск, чтобы открыть себе путь на Москву. Подобные налеты без сопровождения истребителей быстро снижали число боеспособных самолетов, и приходилось бросать в бой все новые и новые резервы. Это послужило причиной выхода 4 июля очередной директивы Ставки ГК, в которой говорилось:

«Вылеты на бомбометания объектов и войск большими группами категорически запретить. Впредь вылеты для бомбометания по одной цели одновременно производить группами не более звена, в крайнем случае эскадрильи».

Согласно приказу соединениям ДБА вновь предписывалось вести боевые действия ночью и сбрасывать бомбы в основном с больших высот. Уже в ночь на 4 июля бомбардировщики ДБ-3 бомбили военные заводы в Кенигсберге, а также объекты в районах Сувалки, Цехановец, Августов и др. Тем не менее дневные вылеты дальних бомбардировщиков все еще преобладали, и такая ситуация сохранялась вплоть до августа 1941 года.

С 4 по 8 июля советскими ВВС проводилась широкомасштабная операция против вражеских аэродромов. Самолеты дальней авиации бомбили ночью аэродромы Луков, Бяла Подляска, Седлец и другие. Штурмовики из состава 4-го ШАП, в котором осталось всего 19 машин, выполнили четыре групповых вылета против Бобруйского аэродрома. Ил-2 атаковали стоянки авиатехники с бреющего полета и уничтожили, по советским данным, около 70 немецких самолетов. Следует заметить, что данные эти, вероятно, завышены, так как точно определить потери противника на земле в то время не представлялось возможным. В составе 23-й САД с аэродрома Зубово приступил к боевым действиям в полосе Западного фронта 430-й штурмовой авиаполк, сформированный из летчиков-испытателей НИИ ВВС. Он комплектовался уже по штатам военного времени и имел три эскадрильи по 7 самолетов Ил-2.

К 10 июля передовые части немецких танковых групп, преодолевая отдельные очаги сопротивления, вышли на рубеж Витебска, Полоцка и Орши, где встретились с резервными формированиями Красной армии, выдвинутыми на фронт по решению Ставки ГК. Развернулось Смоленское сражение и началось оно в крайне невыгодных для советских войск условиях. Большинство измотанных и разрозненных остатков отступавших армий Западного фронта пришлось отводить в тыл на переформирование, а свежие дивизии 16, 19, 20, 21 и 22-й армий еще только прибывали и некоторые из них сразу вступали в бой, едва успев сосредоточиться на указанных позициях. Оборона не была подготовлена в инженерном отношении и к тому же не имела необходимой глубины. Между тем враг наступал на широком фронте от Идрицы до Быхова, и каждая дивизия действовала в полосе шириной не менее 25–30 км. При этом катастрофически ощущалась нехватка боевой техники. Всего к моменту начала Смоленского сражения Западный фронт имел семь армий (4, 16, 13, 21, 20, 19 и 22-ю), из состава которых в первом эшелоне находились 24 дивизии, 3800 орудий и минометов, а также 145 танков. Авиация фронта располагала 389 (по состоянию на 8 июля) самолетами. С немецкой стороны этим силам противостояли 29 дивизий, более 6600 орудий и минометов, 1040 танков и свыше 1000 боевых самолетов.

Для лучшей координации действий сил Западного фронта, к которым время от времени присоединялись отдельные части и соединения с других фронтов, было создано Главное командование Западного направления. Общую координацию действий авиации этого направления возложили на полковника Н.Ф. Наумова. Теперь, кроме ВВС Западного фронта, в его распоряжение для проведения крупных операций предоставлялись также 120 бомбардировщиков 3-го ДБАК. Первое массированное использование авиации Западного направления состоялось уже 12 июля, когда потребовалось поддержать с воздуха контрнаступление советских войск, предпринятое с целью ликвидации прорыва противника в районе Витебска. Небольшими группами бомбардировщиков и штурмовиков бомбо-штурмовые удары наносились по вражеским колоннам, переправам и аэродромам. Кроме фугасных и осколочных бомб, при бомбардировках также использовались специальные кассеты с зажигательными ампулами АЖ-2. Разбиваясь, они вызывали сильное пламя, наводившее ужас на немецких солдат. Однако вскоре выяснилось, что на мокрой земле после дождя ампулы практически не зажигались, а зимой зажигательная жидкость в них замерзала, и таким образом от ампул вообще не было толку.

43-я истребительная дивизия перебазировалась под Вязьму и пополнилась новыми полками. В ее состав влились 32-й ИАП под командованием майора А.П. Жукова и 401-й ИАП, который после гибели в начале июля Супруна возглавил другой известный летчик-испытатель, К.К. Коккинаки. Центром ожесточенных воздушных боев стал Смоленск и прилегающие к нему города. Все они подвергались налетам люфтваффе уже с конца июня и были почти полностью разрушены. Например, по воспоминаниям П.И. Цупко, город Ельня представлял собой одинокую церковь с проломленной крышей и закопченными стенами, вокруг которой были груды развалин, остовы печей, обгоревшие головешки вместо жилых домов и голые, без листьев деревья.

Таблица 13. Боевой состав ВВС Западного фронта по состоянию на 8 июля 1941 года (только исправные самолеты).

15 июля немецкие войска ворвались в Смоленск. После того как они подтянули к месту боев тяжелое вооружение, защитники города отступили, но взорвали ночью оба моста через Днепр. В тылу Западного фронта на рубеже Старая Русса – Осташков – Ельня – Брянск был спешно образован фронт Резервных армий, и 153 самолета его ВВС под командованием генерал-майора Б.А. Погребова тут же включились в боевые действия под Смоленском. По мере возможности пополнялись боевой техникой или перевооружались на новые самолеты и изрядно поредевшие авиационные полки Западного фронта. Во фронтовой истребительной и бомбардировочной авиации полностью изменилась организационная структура. Число полков в авиационных дивизиях сократилось с 3 до 2, а количество самолетов в полках – с 60 до 32–33 (три эскадрильи), а затем ввиду незначительного поступления самолетов от промышленности – до 20 (две эскадрильи). В условиях воздушного господства врага полки быстро выбывали из строя на переформирование, а новые вступали в бой неподготовленными. Не было времени на освоение современной техники. Так, 13-й СБАП, сменивший устаревшие СБ и Ар-2 на двукилевые бомбардировщики Пе-2, весьма строгие в управлении, переучивался только пять дней, прежде чем пришел приказ об отправке части на фронт. По существу, полк совершенно не был готов к боям, поскольку летчики только успели освоить взлет, посадку и полеты по кругу. К бомбометаниям и стрельбам приступить не успели, а для отработки пилотажа вылетали в зону только некоторые экипажи. Тем не менее 16 июля 13-й СБАП перелетел в Киров под Ельней, и в тот же день все три его эскадрильи приступили к выполнению боевых заданий. 1-я и 2-я эскадрильи во главе с командиром полка капитаном В.П. Богомоловым отправились к Ельне. К ним должны были по пути присоединиться истребители сопровождения, но по какой-то причине эта встреча не состоялась, и бомбардировщики пошли к цели одни. Линия фронта обозначилась вспышками огня и клубами дыма – вся местность была изрыта окопами, позициями артиллерии, дзотами и блиндажами. Над расположением советских войск непрерывно висели в воздухе «юнкерсы», и лишь изредка проскакивали внизу штурмовики Ил-2. На подходе к Ельне пылила длинная немецкая колонна, а над ней барражировали «мессершмитты». Эту колонну и избрали для атаки самолеты Пе-2. Отбиваясь от наседавших вражеских истребителей, они легли на боевой курс. Через короткое время в цель посыпались бомбы, и следует заметить, что хотя большинство экипажей бомбили с горизонтального полета, были и такие, которые атаковали танки и грузовики с пикирования. Опыт подобных атак они приобрели, еще летая на прежних пикировщиках Ар-2. В воздушном бою немцы сумели сбить 2 Пе-2, а еще несколько советских самолетов получили повреждения. 3-я эскадрилья бомбардировщиков под командованием капитана Е.И. Челышева нанесла бомбовый удар по фашистским танкам в районе Рославля и избежала потерь благодаря взаимовыручке экипажей. Четверка «мессеров» попыталась атаковать крайнее звено, но стрелки советских самолетов дружным огнем сбили один истребитель, а остальные тут же ретировались. Кроме того, Челышев со своим звеном после бомбардировки прикрывал пулеметным огнем атаку следующих звеньев.

Немецкие летчики в середине июля также были вынуждены действовать с большим напряжением, выполняя по нескольку вылетов в день, что вело к быстрому износу боевой техники, а поставки необходимых запчастей запаздывали и к тому же не были предусмотрены в необходимом количестве. Инженер 51-й истребительной эскадры капитан Бехт докладывал 15 июля:

«По сравнению со штатной численностью силы эскадры уменьшились на 47 %. На аэродромах находятся 26 небоеспособных машин, большей частью с повреждениями от наземного огня, из них 10 стоят без двигателей. На 58 боеспособных машинах имеются 22 мотора с выработанным более чем на 50 % ресурсом – в ближайшее время они могут выйти из строя и поэтому нуждаются в капитальном ремонте. Из имевшихся на 22 июня в группах I, II и III самолетов 89 потеряно и только 49 пригодны к боевым действиям».

Из числа руководства JG 51 14 июля был тяжело ранен командир 7-й эскадрильи обер-лейтенант Штайгер. Двумя днями позднее был сбит на бреющем полете командир 5-й эскадрильи обер-лейтенант Колбов, записавший на свой счет 27 побед. Его заменил лейтенант Стеффене (22 победы), который командовал эскадрильей только до 30 июля, после чего тоже был сбит в воздушном бою под Бобруйском и погиб.

18 июля по решению Ставки ВГК на подступах к Москве был создан фронт Можайской линии обороны, включавший в себя Волоколамский, Можайский и Малоярославский укрепленные районы. Развертывались здесь 32,33 и 34-я армии, сформированные в основном из дивизий московского народного ополчения. С воздуха их прикрывали ВВС в составе 75 самолетов под командованием Г.А. Ворожейкина.

В районе Смоленска немецкие танковые колонны прорвали оборону советских войск на правом фланге и в центре, и захватили к 20 июля Оршу, Кричев и Ельню. 16, 19 и 20-я советские армии вынуждены были сражаться почти в полном окружении. Их снабжение осуществлялось только по Старой Смоленской дороге с переправой через Днепр у села Соловьева, в 50 км восточнее Смоленска. Эта важнейшая транспортная артерия находилась под постоянным прицелом самолетов люфтваффе, и поэтому все время приходилось привлекать для ее защиты истребительные подразделения.

Получив в свое распоряжение бывшие советские аэродромы в районах Орши, Смоленска, Витебска и Ельни, немецкое командование тут же приступило к подготовке воздушных налетов на Москву, выполняя приказ Гитлера, который еще 8 июля 1941 года, вдохновленный успешным ходом Восточной кампании, потребовал «разрушить массированными воздушными налетами Москву и сровнять ее с землей». Для воздушного нападения на столицу СССР были выделены бомбардировочные эскадры с большим опытом разрушения европейских городов – KG 2 (имеющая на вооружении самолеты Do 17Z), KG 3 (Ju 88А), KG 4 «Генерал Beвер» (Не 111), KG 28 (Не 111), KG 53 «Легион Кондор» (Не 111), KG 54 (Не 111), KG 55 «Гриф» (Не 111), а также отдельные группы самолетов-наводчиков KGr 100 и III/KG 26. Всего в налетах на Москву немцы планировали использовать около 270 бомбардировщиков. Все экипажи самолетов были хорошо подготовлены к продолжительным ночным полетам, многие из них возглавляли старшие офицеры люфтваффе. Предварительно команда Теодора Ровеля провела тщательную разведку района Москвы и ее системы ПВО. Проводилась она обычно одиночными самолетами с большой высоты полета. С 1 и по 22 июля в границах московского корпуса ПВО было зафиксировано 89 самолето-пролетов разведчиков, из которых девять прошли прямо над городом. Одновременно производились дневные налеты на прилегающие к столице города Можайск, Волоколамск и др.

Защита Москвы в начале Великой Отечественной войны возлагалась на 1-й корпус ПВО под командованием генерал-майора артиллерии Д.А. Журавлева, а также на 6-й истребительный авиационный корпус, созданный на базе 24-й истребительной авиадивизии и управления 78-й истребительной дивизии, которая только находилась в процессе формирования. 6-й авиакорпус летом 1941 года возглавлял полковник И.Д. Климов. Согласно организационной структуре 1-й корпус ПВО и 6-й ИАК входили в состав Московской зоны противовоздушной обороны под командованием генерал-майора М.С. Громадина.

Внушительные силы, стянутые к 22 июлю для обороны Москвы с воздуха, представляли для немцев почти непреодолимую преграду. Так, зенитная артиллерия ПВО Москвы включала в себя 796 средних и 248 легких зенитных орудий, а также 336 зенитных пулеметов. К этому следует добавить 618 прожекторных установок и 303 привязанных аэростата. Малокалиберная зенитная артиллерия с целью увеличения эффективности стрельбы нередко размещалась внутри Москвы на крышах зданий, например, на крышах гостиницы «Москва» и цехах завода им. Лихачева. За счет этого зенитчики могли вести огонь при любых углах возвышения и в любом направлении.

Наземные командные пункты имели 580 наблюдательных постов, оборудованных проводной связью. Радиолокационные установки РУС-1 и РУС-2 обеспечивали обнаружение самолетов противника на удалении до 120 км. Первая полоса предупреждения о налетах располагалась в 200–250 км от города, вторая – в 50–60 км. В радиусе около 120 км от центра Москвы было создано сплошное поле наблюдения.

В 6-й ИАК, обороняющий Москву с воздуха, входили 11 истребительных авиаполков, имевших в наличии 147 самолетов МиГ-3, 49 ЛаГГ-3, 160 Як-1, 192 И-16 и 54 И-153.

Первый массированный налет на Москву был совершен в ночь с 21 на 22 июля 1941 года и длился в течение почти пяти часов. При этом немцами использовались уже испытанные во время воздушной войны над Англией методы наведения бомбардировщиков с помощью радионавигационной аппаратуры «Х-Gerat». Она состояла из наземных радиомаяков и специальной бортовой аппаратуры, которой были оборудованы самолеты-наводчики 100-й отдельной бомбардировочной группы. Каждый бомбардировщик, оснащенный «Х-Gerat», являлся лидером группы обычных бомбардировщиков и в ночных условиях летел по направленному на цель узкому радиопеленгу в центре более широкого радиопеленга. Недалеко от цели он перехватывался еще тремя радиопеленгами, первый из которых давал как бы общее предупреждение, второй – предварительный сигнал, а третий – главный сигнал. От последней, третьей точки, после прохождения короткой расчетной дистанции бомбы сбрасывались автоматически. В бомбоотсеках самолетов-наводчиков находились только осветительные и зажигательные бомбы, которые служили хорошим ориентиром для остальных бомбардировщиков.

Применение аппаратуры «Х-Gerat» позволило гитлеровским пилотам нанести изрядные разрушения Лондону, однако противовоздушная оборона Москвы оказалась им «не по зубам». Сквозь многочисленные истребительные и зенитные заслоны к городу удалось прорваться лишь одиночным самолетам, беспорядочно сбросившим бомбы куда попало. Основная масса вражеских бомбардировщиков вынуждена была освободиться от бомб над подмосковными лесами и полями. Штурман самолета Не 111 из KG 53, сбитого в ночь на 22 июля, так описывал свои впечатления:

«Боевой приказ гласил: ночной налет значительными силами на «Клару Цеткин». Имелась в виду Москва. Целью нашего налета были авиационные заводы в Москве и ее окрестностях.

Далеко перед нами в темноте лежит Москва. Прожекторы, как иголками, колят нас в глаза своим светом. А ведь ожидалась слабая система ПВО. Первые прожекторы на подступах к городу, подобно пальцам, возбужденно играли в ночи. И этого блеска становилось все больше и больше. Я насчитал их сотни. Сейчас мы думали: «Только бы нам повезло!» И это слабая противовоздушная оборона, если верить сказанному на предполетном инструктаже? Один прожектор коснулся нас, потом потерял, вернулся снова и захватил нас. Сразу более 30 прожекторов опутали самолет ярким светом. Зенитки открыли огонь из всех стволов. Перед нами, над нами, слева и справа вокруг нас появились разрывы снарядов. Если мы сумеем пересечь этот дьявольский котел, то будем очень счастливы. Такого сильного артиллерийского огня мы не видели даже над Лондоном.

Грохот, блики огня, машина затряслась – в нас попали. Я ставлю бомбы на боевой взвод и жму рычаг аварийного сброса».

Всего в налете приняли участие 220 немецких бомбардировщиков, следующих четырьмя колоннами на высоте 2000–3000 м. Их своевременно обнаружили посты ВНОС, и началось пятичасовое сражение в ночном небе. За это время советские истребители выполнили 173 самолето-вылета, действуя в световых прожекторных полях. В каждом поле патрулировали 2–3 истребителя. Светящиеся стрелы на земле обозначали направление полета вражеских бомбардировщиков. В ходе проведенных 25 ночных боев летчики ПВО сбили 12 немецких самолетов, а в целом, по окончательным данным, были уничтожены 22 машины люфтваффе. Среди летчиков-истребителей в боях ночью 22 июля отличился командир эскадрильи 11-го ИАП капитан К.Н. Титенков, который сбил флагманский Не 111 с командиром немецкой группы, полковником на борту. 11-й ИАП базировался на подмосковном аэродроме в Кубинке и оснащался истребителями Як-1 первых опытных серий, еще с многочисленными недоработками конструкции. В отражении первого немецкого налета на Москву принимал участие в составе 6-го ИАК и известный впоследствии летчик-испытатель М.Л. Галлай, взлетевший на истребителе МиГ-3 и уничтоживший бомбардировщик Do 17Z.

Ущерб от бомб, сброшенных на Москву, оказался незначительным, хотя немцы готовили налет весьма тщательно. Была выделена даже специальная группа из KG 53 (35 Не 111) под командованием подполковника Кюля, целью которой являлась бомбардировка непосредственно Кремля. Любопытно, что после возвращения немецкие экипажи доложили о выполнении этого задания, но были опровергнуты уже данными фотоконтроля!

Самоотверженность и организованность в Москве проявили пожарные команды, созданные на предприятиях и в домах из гражданского населения. Они быстро и своевременно ликвидировали отдельные очаги пожаров, возникших в результате бомбардировок.

Второй налет на Москву состоялся на следующую ночь, когда немцы атаковали город силами около 200 бомбардировщиков. Начался налет в 22:10 22 июля и завершился в 2 часа ночи 23 июля. В список потерь люфтваффе попали еще 15 самолетов. В следующем налете в ночь на 24 июля приняли участие 190 самолетов, из которых к городу прорвались всего два, да и те были сбиты подразделениями ПВО. В ночных схватках проявил незаурядное мастерство младший лейтенант А.Г. Лукьянов из 34-го ИАП, уничтоживший за четверо суток 3 немецких самолета (2 Не 111 и 1 Ju 88). Все свои жертвы, попавшие в лучи прожекторов, он атаковал сзади снизу, с дистанции 100–200 м.

На подступах к Москве продолжали активно действовать немецкие разведывательные самолеты, в одиночку и мелкими группами стремившиеся обнаружить слабые места в советской системе противовоздушной обороны. С ними тоже вели борьбу летчики 6-го ИАК, накапливавшие таким образом свой боевой опыт. Доставался он нелегко, учитывая то, что двухмоторные бомбардировщики люфтваффе имели сравнительно мощное оборонительное вооружение и являлись в бою довольно крепкими орешками, особенно для устаревших истребителей И-16 и И-153. Среди других летчиков боевое крещение в этот период времени получил Н.Н. Штучкин из 120-го ИАП. 28 июля в патрульный полет отравилось звено «чаек» из трех самолетов. В его состав входили пилоты Шевчук, Штучкин и Леонов. Уже во время набора необходимой высоты боевой порядок истребителей распался – сказались недостатки трехсамолетного звена. Вначале вперед ушел Шевчук, так как Штучкин забыл включить вторую скорость нагнетателя двигателя, а когда он, наконец, это сделал, отстал Леонов. В итоге в район патрулирования летчики добирались поодиночке. Н.Н. Штучкин позднее вспоминал: