355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Геннадий Марченко » Второй шанс 5 (СИ) » Текст книги (страница 9)
Второй шанс 5 (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2021, 23:31

Текст книги "Второй шанс 5 (СИ)"


Автор книги: Геннадий Марченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Про неё нам уже говорили в сельсовете. Но о ней уже писали, а редактор сказал – найти увлечённого человека. Под это определение вы как нельзя более подходите.

Врал я, как воду пил, наверное, во мне погибал великий актёр. Как бы там ни было, на уговоры ушло минут пять, и клиент созрел. Не только о своём увлечении рассказал (а его дом поистине напоминал небольшой музей), но и том, как воевал в Великую Отечественную. Героический, оказывается, человек, награждён двумя боевыми орденами и несколькими медалями.

Его рассказ записывался на мой диктофон, ради этого я пожертвовал кассету с переписанным у Вали сборником хитов Донны Саммер. Повезло, что кассета была не фирменная, иначе пришлось бы мудохаться с защитой от записи. Ну или вооружить Ингу ручкой и блокнотом.

Напоследок пофотографировал героя нашего репортажа за работой, снял самые интересные поделки, а Жиганша Анвярович ещё и вручил нам по подарку. Инге он презентовал резную шкатулку, а мне – Ходжу Насреддина верхом на ослике. Очень искусная работа, за такую в моём будущем и тысяч пять попросить не стыдно.

Домой вернулись уже под вечер, каждый с чувством выполненного долга. Инга сказала, что завтра с утра послушает запись и перенесёт текст на бумагу, после чего приступит к созданию очерка. Я же обещал стать её бета-ридером, надеюсь, мне не придётся за ней переписывать весь текст набело. В конце концов, она собирается стать журналистом, а это должно быть врождённое, как мне кажется, иначе зачем ей вообще поступать на этот несчастный журфак?

После речки принял прохладный душ, бальзамом пролившийся на пылающую кожу. Вот же блин, теперь буду облазить. Вроде не так и долго загорал, как бы сексом мы с Ингой не больше занимались. Вот, может быть, находясь сверху, и не замечал, как солнце жарит по спине, пока я жарю… Хм, овладеваю своей любимой девушкой.

Инга не подвела, написала очерк даже лучше, чем я ожидал, очень живо и красочно получилось. Правда, попенял ей на излишек мелких деталей, которые читателю вряд ли будут интересны, всё-таки газета – не журнал. В газете ценится правило: «Краткость – сестра таланта». Заодно посоветовал немного по-другому построить текст. В заходе не про войну надо писать, а про поделки, мы же ради них и приехали к человеку. А потом и про боевые подвиги нашего героя можно упомянуть, в частности, что именно на фронте в редкие минуты отдыха между боями он начал выстругивать из дерева фигурки людей и животных. Ещё день у Инги ушёл на переделку, после чего я набрал тест на машинке и разрешил нести его в «Молодой Ленинец».

Материал на полполосы с парой моих фотографий вышел через неделю, и счастью Инги не было предела. По сему поводу мы устроили с ней посиделки в кафешке, завершившиеся свиданием в моей комнате – мама благоразумно ушла к соседке.

В то же время я параллельно ваял рассказ на конкурс в «Юность». На прошлой неделе, как раз перед поездкой в Усть-Узу, у меня наконец оформилась идея. Писать на фантазийные темы не хотел, нужен был реальный персонаж, а в рассказ вместить самый, так сказать, смак.

Тем более что Пенза, как ни крути, богата спортивным талантами, одних только хоккеистов для сборной поставляем сколько. Моисеев уже выигрывал олимпийское золото, братья Голиковы – неоднократные чемпионы мира… Жаль, на Зимних Играх-80 в финале наши проиграют американским студентам. А может, теперь и не проиграют? История-то пошла по новому руслу. С другой стороны, если и в спорте кое-что изменится, Первухин, Герасимов, Яшин, Светлов и Кожевников могут остаться без олимпийского «золота» Сараево. А Кожева – тот и на следующей Олимпиаде второе своё золото взял. Да и прыгунья в воду Ира Калинина может не выиграть олимпийскую вышку уже на Летних Играх.

Жаль, что выдающихся боксёров Пенза не производит на свет, не про себя же писать, в конце концов, я даже на юниорском уровне далеко не всё ещё выиграл, не говоря уже о взрослом, так что хвалить себя пока рано. Рома Кармазин, наш чемпион мира по боксу среди профи, ещё в своём Кузнецке в детский сад ходит. Короче говоря, решил я выбрать героем биатлониста Александра Елизарова, на прошлой Олимпиаде в Инсбруке ставшим бронзовым призёром в индивидуалке и победителем в эстафете, где бежал, точно знаю, с будущим скандалистом Тихоновым, а с кем ещё – это мне предстояло выяснить у него самого.

Елизаров родом из Сосновоборском района, где мы не так давно выступали с наши ВИА. А вот обучался, это я точно помнил, в пензенском машиностроительном техникуме. Там же и начал заниматься биатлоном. После пары звонком я выяснил, что тренировался будущий олимпионик у Николая Елахова, который в последние годы возглавляет сборную области по биатлону. Сказали, что он может помочь в поисках Елизарова, дали номер его телефона. Елахов жмотиться не стал, тоже поделился телефончиком, добавив, что его бывший подопечный уже завязал с выступлениями, отучился в ГЦОЛИФК и сейчас учится в аспирантуре.

На домашний номер Елизарова я позвонил в прошлую субботу, он сам поднял трубку. Я объяснил, что хочу сделать его героем моего рассказа, Александр Матвеевич проникся и согласился рассказать о себе всю подноготную.

– Всю не надо, а то разговор растянется на два-три часа…

– Это да, межгород – дорогое удовольствие, – согласился он. – А знаешь что, Максим, я на следующей неделе буду в Сосновоборском районе, еду навестить родных, кое с чем им помочь, а перед этим в Пензу приеду «Сурой». Приезжаю утром, а с автовокзала последний рейс в Сосновоборск в 16 часов, так что у нас будет время поговорить.

Так что следующим утром я стоял на перроне вокзала и с нетерпением ждал прибытия фирменного поезда. Елизарова я сразу узнал, он был одет, как и предупреждал, в расклешённые джинсы, кроссовки «ADIDAS» и розовую рубашку с большим отложным воротником. Такой вот модник, собрался покорять броской внешностью свою малую родину.

Благо что жил я от вокзала в пятнадцати минутах ходьбы, поэтому мы пошли ко мне. Мама уже ушла на работу, и мы под чаёк и включённый диктофон неторопясь вели беседу. Уложились в пять стаканов чая и три аудиокассеты, так что Елизаров успел на двухчасовой автобус. А я тут же принялся сочинять сюжет рассказа. Он по моему замыслу строился вокруг мужской эстафеты на Играх в Инсбруке, где наши взяли «золото». Первый этап бежал Елизаров, и эстафету передал первым, а по ходу этого получасового этапа он как бы периодически проваливается в прошлое, вспоминает эпизоды из своего деревенского детства, как впервые встал на лыжи, как постигал азы биатлона под чутким тренерским оком Николая Елахова, победу на юниорском чемпионате мира, переезд в подмосковные Мытищи, чтобы, работая на местном машиностроительном заводе, активно готовиться к будущей Олимпиаде…Само собой, череда воспоминаний должна быть такой яркой, чтобы читатель не расслаблялся, постоянно находился в напряжении. Тут мне сам респондент помог, выудил из недр памяти как раз интереснее моменты.

Моё дело – лишь как следует всё это обыграть. Вот я и принялся за работу, решив не откладывать в долгий ящик. Вчера рассказ был закончен, после чего я подумал, что, в общем-то, надо отправлять его бандеролью Полевому. Вот только когда я позвонил ему домой, выяснилось, что Борис Николаевич в данный момент находится на излечении в кремлёвской больнице.

Так… С одной стороны, это хорошо, видно, Бобков внял моему совету и уложил всё-таки главреда на больничную койку. А с другой – кому мне отправлять бандероль? Понятно, что можно позвонить секретарше Полевого, которая меня более-менее знала, попросить проконтролировать получение посылки. Но женщины – такой ненадёжный народ…

Вечером накануне отъезда в столицу на сдачу экзаменов позвонила Инга.

– Макс, привет!

– Привет!

– Ты не забыл, что завтра меня провождаешь?

– Как можно?!

Она помолчала, потом вздохнула.:

– Ты не представляешь, как я боюсь. Если бы ты был рядом, может, мне не было бы так страшно.

– Да я бы с удовольствием, но…

А что, собственно, но? Что мне мешает поехать с ней и поддержать её морально? А заодно смогу занести рукопись рассказа в «Юность».

– А знаешь, я тут подумал, и впрямь, почему бы мне не составить тебе компанию? Твои родители не будут против, если я поживу с тобой на время экзаменов на съёмной квартире?

– Что, правда?! Нет, ты серьёзно?! Ура-а-а… Извини, мам, – это уже в сторону, – просто Максим согласился со мной в Москву ехать… Со мной на съёмной квартире поживёт… Ма-а, я уже вообще-то совершеннолетняя… Ладно, потом поговорим… Макс! – это уже снова мне. – Короче, завтра вечером встречаемся на вокзале. Вот только не знаю, будут ли в продаже ещё билеты…

– Будут! – уверенно заявил я. – Предчувствие меня ещё никогда не подводило!

И впрямь не подвело. За билетом я оправился с утра и умудрился даже купить в тот же купейный вагон, в котором ехала Инга. Более того, предложив её молоденькой соседке по купе десять рублей, я перебрался в купе Инги, где ехали ещё муж и жена. По ходу дела они поведали, что едут навестить сына, который служит в составе Отдельного Краснознаменного Кремлевского полка специального назначения.

– Несёт службу у Вечного огня и у Мавзолея, – с гордостью добавила мама.

– А я в РВСН поваром служил.

Сказал и тут же заткнулся. Блин, с чего вдруг это воспоминание на язык-то вылезло? Совсем над собой контроль потерял? Почти по «Джентльменам удачи» фраза: «У меня один знакомый, тоже учёный… – три класса образования, так он десятку за полчаса так нарисует – не отличить от настоящей!»

– Простите? – не понял папа военнослужащего. – В РВСН? То есть в ракетных войсках стратегического назначения? А сколько же вам лет?

– Ой, это я сказал, что я служил? Пардон, оговорился, это мой отец служил.

В общем, кое-как выкрутился. А утром мы с вокзала сразу поехали смотреть её съёмную квартиру, которая располагалась в шаговой от МГУ на улице Фотиевой. Вернее, сначала позвонили хозяйке, с которой договаривался отец Инги, чтобы подъехала из своих Хамовников с ключами. Хозяйка, насколько я понял из объяснений Инги, приходилась родственницей коллеги отца по работе, а если бы была родственницей самого Михаила Борисовича, то, наверное, пустила бы вообще бесплатно. Хотя кто их, этих москвичей знает, жители столицы на редкость практичные люди.

В сторону Фотиевой мы неторопясь пошли пешочком. А симпатичная, кстати, улочка, вся в зелени, и не скажешь, что практически самый центр Москвы. Я бы тоже не отказался прикупать здесь квартирку в аналогичной «сталинке». То есть недвижимостью, если это не кооперативная квартира, торговать советские люди вроде как не могут, однако умудряются как-то через посредников типа героя Владимира Басова из фильма «По семейным обстоятельствам» производить обмены. Кстати, картина уже вышла, ещё в прошлом году по телевизору показывали.

А вот и наш дом в три этажа. М-да, с виду не очень, если честно, интересно, что внутри? А внутри оказалось вполне цивильно. Консьержка, конечно, не сидела, не тот размах, но подъезд просторный и чистый. Однокомнатная квартира на последнем, третьем этаже. Хозяйка уже внутри, открыла сразу же, едва Инга нажала на кнопку дверного звонка.

– Здравствуйте, Елена Анатольевна!

– Здравствуйте, Инга. А это, я так понимаю, ваш спутник, о котором говорил мне вчера по телефону Михаил Борисович?

А сама смотрит на меня, и в её взгляде я вижу сомнение. Ну да, морда-то у меня уже более-менее узнаваемая, но, видно, тётенька никак не сообразит, кого именно я ей напоминаю. Решаю облегчить задачу.

– Позвольте представиться, Максим Варченко, друг, так сказать, Инги.

Настороженность сразу же исчезла, уступив место доброжелательности. Широкая улыбка осветила лицо женщины, а ладошки сложились в молитвенном жесте.

– Ах, ну точно же! А я-то думаю, кого вы мне так напоминаете… Вот уж не чаяла увидеть вас вживую… Вы, получается, тоже в Пензе живёте?

– Получается, так, – улыбнулся я в ответ.

– Ой, что же я вас в дверях держу?! Проходите, сейчас я вам всё покажу.

Всё не надо, хотел было пошутить я, но сдержался. М-да, всё же в известности есть свои плюсы. С несмываемой улыбкой женщина провела нас по квартире, всё показала, рассказала, то и дело бросая на меня восторженные взгляды.

– В холодильнике только банка консервированных огурцов, а вот здесь, – она открыла дверку кухонного шкафчика, – крупы и коробка макарон. Гастроном недалеко, может что-нибудь прикупить себе поесть.

Даже телефон стоял, правда, хозяйка проинформировала, что межгород отключен. Договорились, что она будет нам позванивать вечерами, продиктовала номер этого телефона, в случае чего мы её номер тоже знаем, а плату за две недели проживания в размере 50 рублей я ей тут же и вручил. После чего Ольга Анатольевна, предупредив, что для всех мы её родственники, которые приехали погостить на пару недель, исчезла, оставив нас наедине друг с другом.

Я было оживился, но тут выяснилось, что у Инги, оказывается, второй день… хм… «красный день календаря». Она намекнула, что могла мне доставить удовольствие уже когда-то апробированным способом, но я твёрдо заявил, что не привык оставаться в долгу. И лучше уж мы в следующий раз оторвёмся по полной. Тем более что и презервативов с собой не оказалось. Всё одно к одному.

Дальше мы отправились в этот самый гастроном, дабы на ближайшие две недели, пока Инга будет здесь жить, пополнить запасы продовольствия. Здесь я тоже тратил свои, джентльменство во мне сегодня било через край, а обратно мы вернулись с переполненными сумками.

Сегодня Инге ещё нужно было заскочить в деканат, отдать газеты со своими материалами. Даже в субботу в преддверии экзаменов, которые стартуют в понедельник, здесь работали люди. Всё, как говорится, для абитуриентов.

Перед тем, как двинуть на Моховую, к зданию МГУ им. Ломоносова, мы успели соорудить омлет на двоих, чтобы не бегать по Москве голодными. В ожидании, когда Инга решит свои дела, я слонялся по фойе с колоннами и бюстами деятелей науки и искусства, включая, собственно, самого Ломоносова, чьё имя носил университет. Ну и скульптура Ильича в натуральный рост, куда же без него.

– Парень, а ты поступаешь?

Подошедший ко мне долговязый очкарик с робкой порослью на лице, как оказалось, был аспирантом с факультета биологии. Узнав, что я сопровождаю подругу, которой завтра сдавать первый экзамен, понимающе кивнул.

– Слушай, а как твоя фамилия? Ты мне очень кого-то напоминаешь…

– Петров, – брякнул я. – Мне все говорят, что я кого-то напоминаю.

– Да уж, есть такие лица… Парень, – понизив вдруг голос, заговорщицки наклонился ко мне аспирант. – А не хочешь побывать на концерте группы «Високосное лето»?

– Это где сейчас Кутиков играет?

– Ага, он самый. Говорят, группа распадается, и это их последний концерт, так что он, можно сказать, исторический. Сам собирался с девушкой идти, даже билеты купил, но она перегрелась на пляже и слегла с температурой. А без неё и идти не хочется, ради неё старался, билеты доставал. Жаль будет, если пропадут. А ты как раз с девушкой, может, она и согласится. Я билеты отдам по себестоимости, правда, по пять рублей за них отвалил.

Не сказать, что я являлся большим поклонником «Високосного лета» с их психоделическими камланиями, но по нынешним временам они считались крутыми. Да и тем более последний концерт, если аспирант не врёт, действительно, историческое событие.

– Где и когда?

– Сегодня вечером, в 19 часов в Доме культуры посёлка Лесной. Это как по Ярославскому шоссе ехать. Добраться проще простого. Платформа «Лесная», полчаса на пятичасовой электричке с Ярославского вокзала. А последняя электричка в Москву идёт в 10 вечера, так что тоже без проблем вернётесь.

В этот момент появилась Инга. Когда она подошла к нам, объяснил, что к чему. Она пожала плечами:

– В общем-то, почему бы и не съездить? Всё равно вечером делать нечего.

– Ну и отлично, – говорю я и поворачиваюсь к аспиранту. – Ладно, давай свои билеты.

Билетами оказываются две праздничные первомайские открытки, на которых отштамповано изображение колокола. Ни ряда, ни места. Может, это кидалово? Видимо, заметив в моих глазах сомнение, аспирант торопливо шепчет:

– Да ты не думай, вы как только на электричку садиться будете, там с вами наверняка толпа таких же меломанов набьётся, на концерте сегодня будет биток. Да и какой смысл мне тебя кидать, ты же знаешь, что я здесь учусь. Гошу Богалея на биофаке все знают.

Хм, ну это он сам сказал, что аспирант биофака, а на самом деле неизвестно что за тип. Но не просить же его показать свой студенческий, верю на слово.

В «Юность» завезу рукопись в понедельник, там сегодня точно выходной. До пяти вечера полно времени, так что я предлагаю где-нибудь неторопясь перекусить. По пути попадается кафе «Весна» со вполне приличным и недорогим ассортиментом. Я себе беру тарелку щей со сметаной, порцию пельменей в сметане, блинчики с творогом и кофе со взбитыми сливками. Инга берёт то же самое, кроме щей, уверяя, что и без них с трудом поднимется из-за стола.

Действительно, лично я наелся от пуза, вываливаемся из кафе, тут я вижу телефон-автомат, и неожиданно для себя решаю позвонить Корн. Всё-таки мы с ней последний раз созванивались почти месяц назад.

– Максим, здравствуйте! – услышал я в трубке голос её мамы, Марты Генриховны. – А Ольга сейчас на киностудии Горького. Что-то ей передать?

– Да нет, спасибо, передайте, что я в Москве, чтобы мне домой в Пензу не перезванивала в случае чего.

Вот ведь, в субботу на киностудии… Хотя у них заканчивается работа над фильмом, в общем-то, логично, что по выходным они на киностудии сидят. Выйдя из кабинки, я предлагаю Инге махнуть на киностудию Горького, попробовать там найти Корн, а может, если повезёт, и с Ростоцким пообщаться. А уже оттуда сразу на Ярославский.

– Поехали, – легко соглашается она.

Одета Инга была тоже в джинсу, на ногах, как и у меня, фирменные и, главное, удобные кроссовки, так что для путешествий самый подходящий вариант – это вам не на каблуках по Москве бегать. На киностудии мы были менее чем через полчаса. Вахтёр всё тот же, что и год назад и, что удивительно, он нас узнал.

– А, вы с Ростоцким работаете, – пробурчал он, поднимая трубку телефона. – Вы к нему или к Корн?

– Наверное, сначала к Корн, а там уже будет видно.

Ольга Васильевна спустилась за нами через пару минут.

– Здравствуйте, молодые люди! Какими судьбами в Москве?

– Инга поступает на журфак МГУ, завтра первый экзамен, а я оказываю моральную поддержку. Заодно утряс кое-какие свои дела. Ну и к вам решил наведаться, может, чем-то порадуете.

– Ленту уже смонтировали, сейчас занимаемся озвучкой. На 22 августа запланирован худсовет, на котором вам как сценаристу также необходимо будет присутствовать. Сможете вырваться?

– Да уж ради такого случая постараюсь.

– Прекрасно! Кстати, можем заглянуть к Станиславу Иосифовичу, он пока один в кабинете.

Когда мы после стука Корн в дверь зашли в кабинет, Ростоцкий пил кофе, курил сигарету и читал какую-то рукопись. Снова последовал вопрос – какими судьбами, после чего режиссёр подтвердил, что в конце августа картину будет принимать худсовет, на котором желательно и мне появиться, а в данный момент он знакомится с моими сценариями.

– Первый, продолжающий историю хронопутешественника, я уже прочитал, сейчас начал «Ладожского викинга», – стряхнув пепел в пепельницу в виде морской раковины, сказал он. – Если этот фильм нормально сдадим, то сразу подам заявку на вторую часть. А викинг мне пока тоже нравится, но раньше, чем не закончим с похождениями нашего героя в Карпатах – за него взяться не получится… Кстати, хочешь, познакомлю тебя с исполнителем роли Вити Фомина?

– С радостью!

– Если немного со своей спутницей подождёте, то он буквально минут через пять-десять должен подойти…

Не успел он закончить фразу, как раздался стук в дверь, и в проём просунулась блондинистая голова Харатьяна.

– Здравствуйте, Станислав Иосифович!

И тут же в мою сторону метнулся взгляд, в котором проступило явное узнавание.

– Привет, Дима! Знакомься, это автор сценария, писатель, музыкант и боксёр Максим Варченко. А это его… его знакомая, Инга, кажется? Вот, Максим и Инга.

– Очень приятно!

Харатьян шагнул навстречу, и мы пожали друг другу руки. Ингу он приветствовал аналогичным образом, слегка сжав её ладошку.

– Жаль, что не удастся познакомиться поближе, – сказал я, – нам ещё нужно к пяти часам успеть на Ярославский вокзал.

– Куда это вы собрались, в Ярославль, что ли? – как бы с ленцой интересуется Ростоцкий.

– В Лесном сегодня выступает группа «Високосное лето», говорят, последний концерт, после которого группа прикажет долго жить.

– Эх, а можно с вами? – сделал умоляющее лицо Харатьян.

– Так у тебя же встреча.

Я кивнул в сторону Ростоцкого. Тот махнул рукой:

– У нас разговор, в общем-то, на пять минут, я просто хотел Дмитрию показать твой сценарий. На, держи, почитай на досуге, только не потеряй, пока в этот… в Лесной катаешься.

– Обещаю, буду хранить как зеницу ока!

– Ну тогда бегите, а то и впрямь опоздаете.

На вокзале мы оказались за четверть часа до отправления электрички. По пути я успел просветить Харатьяна, что вход на мероприятие будет осуществляться по билетам в виде таких вот первомайских открыток.

– Ничего, если не удастся купить – как-нибудь пролезу, – самоуверенно пообещал Дима.

В электричку и впрямь набилось полно молодёжи, по виду большинство студенты. Причём как минимум половина без билетов, и контролёры, зашедшие в наш первый вагон, где народ не только сидел, но и стоял, тут же принялись обилечивать.

Пока ехали – за это время нас с Харатьяном успели узнать, и на какое-то время мы оказались в эпицентре внимания примерно половины вагона. К счастью, порвать на сувениры не успели, так как электричка остановилась, и нас с другими пассажирами вынесло на платформу «Лесная». На краю платформы располагался стенд с расписанием движения пригородных поездов. Действительно, последняя электричка на Москву проходила в 22.05.

Тем временем вся толпа ломанулась в сторону посёлка, и наша троица следом. До выстроенного в стиле сталинского ампира Дома культуры с колоннами на входе и лепниной сверху идти оказалось тоже недолго. Здесь на входе в зал меломанов встречали двое крепких ребят, которые надрывали открытки и в таком виде возвращали их владельцам. Тут-то Харатьян и занервничал, так как кассы были закрыты, а никто поблизости открыток не продавал. Видно, всё было заранее распродано по своим ещё в Москве. Вообще непонятно, как в госучреждении по каким-то открыткам проводится полуподпольный концерт.

– Ребята, давайте я вам заплачу, а? – обратился он в отчаянии к одному из контролёров.

– Иди-иди, – буркнул тот в ответ, – тут или с билетом – или от ворот поворот.

– Это ж артист Дмитрий Харатьян, – вступился за спутника.

– И чё? Хоть Юрий Никулин – без билета пускать запрещено… Ты-то будешь проходить? Если нет – не мешай людям.

Мы отошли в сторону. Как-то не хотелось бросать Харатьяна в одиночестве и расстроенных чувствах. Какая-то патовая ситуация.

– Бли-и-ин… Чё ж делать-то?

Дима оглядывался по сторонам, словно бы пытаясь разыскать взглядом кого-то, кто сможет продать ему билет. И такой человек нашёлся, вернее, не человек, а спекулянт – парень с утиной физиономией и в клетчатой кепке.

– Ребята, лишний билетик есть, возьмёте?

– Почём, – обрадованно поинтересовался Дима.

– Червонец.

Улыбка медленно сползла с лица нашего спутника.

– Слушай. Ну поимей совесть, ну хотя бы за семь давай…

– Не, червонец, – мотнул тот головой. – Если не хотите – я другого покупателя найду, тут много таких безбилетников.

– Бли-и-ин, – снова протянул Харатьян, – у меня только восемь рублей осталось.

Я вздохнул и сунул руку в карман.

– Давай свой билет.

И тут же передал открытку Дмитрию. Тот захлопал глазами, потом промямлил и тоже полез в карман:

– Слушай, вот, у меня есть восемь рублей, мелочь я на проезд оставлю…

– Так, ты давай свои восемь рублей придержи, они тебе ещё пригодятся. А я, Мить, могу себе позволить провести на концерт актёра, который исполнил главную роль в фильме по моей книге. Всё, пошли, а то уже скоро мероприятие начнётся.

В зале все сидячие места оказались заняты, так что нам пришлось притулиться возле стены, но хотя бы мы оказались недалеко от сцены. Слава Богу, в этой толкотне и полусумраке при довольно слабом освещении нам удалось остаться неузнанными. На сцене стояли инструменты: гитара, бас-гитара, клавишные и ударная установка.

– «Високосное лето»! – заорал кто-то в зале. – Дава-а-ай!

Впрочем, никто крикуна особо не поддержал.

Свет в зале начал гаснуть лишь двадцать минут восьмого, причём погас он полностью, даже на сцене не было ни видно ни зги. В зале послышался свист, кто-то опять заорал: «Високосное лето», затем со стороны сцены послышись сначала звук падения чего-то тяжёлого, а затем кто-то негромко выругался. Ещё полминуты спустя раздался звук электрооргана, в который начала медленно вплетаться электрогитара. Постепенно огни рампы над сценой начали светлеть, и вскоре авансцена осветилась красным, зелёным, жёлтым и голубым. Теперь-то можно было разглядеть участников квартета. Кутикова с бас-гитарой я узнал сразу, Ефремов за барабанами тоже вроде узнавался. То, что за клавишными Крис Кельми – мне уже заранее рассказали в электричке, в целом же прибалт почему-то ещё не очень сильно походил на себя середины 80-х. Про то, что вон тот бородатый и патлатый гитарист – Александр Ситковецкий, мне тоже рассказали. Как и про вокалиста Владимира Варгана.

Первые минут сорок шла арт-роковая песенная программа, состоящая из песен «На продажу», «Доверься медленной реке…», «Повелитель снов», «Ослепший художник», «Свиньи рвутся в бой», «Колдун крадет стеклянных лебедей»… В один из моментов Кельми скрылся за кулисами, а минуту спустя появился в чёрном, обтягивающем костюме, на который флюоресцентной краской был нанесен трафарет скелета. Публика пришла в неописуемый восторг, у меня же этот перформанс вызвал лишь улыбку.

Если будем ставить своё шоу, то я уж построюсь сделать что-то более зрелищное. До этого мы как-то не обращали особо внимания на эту сторону наших шоу, сделал всем одинаковые майки – и хватит, считая, что наша музыка говорит сама за себя. Но ведь народ-то вон какой падкий на внешние эффекты, доходит до нас понемногу поветрие с Запада.

Я покосился на Ингу и Харатьяна. На их лицах застыло благоговейное выражение. Нет, надо точно сделать супершоу, естественно, не переступая границ цензуры. Никаких сатанинских ритуалов типа откусывания куриных голов и литров крови на сцене. Всё можно сделать куда как менее эпатажно, но вполне достойно.

Между тем первая часть концерта закончилась, и Ситковецкий объявил, что сейчас будет исполняться рок-опера «Прометей прикованный». Сзади появился серебристый занавес с молниями, видимо, символизирующими гнев Зевса. Ситковецкий внушительно, с легким театральным подвыванием начал:

 
Олимп в руках владыки-Зевса,
Зевс – бог богов и бог людей,
Не ведает законов громовержец,
А непокорных в мир теней
Нетерпеливою рукою отправляет…
Конца не будет мукам Прометея!
А ведь к спасенью был надежный путь…
Кутиков изображал Богиню Ужасов, и от его воплей кровь стыла в жилах:
Прометей, от мук ты никуда не скроешься!
Прометей, от них тебе не убежать,
Но росой свободы ты тотчас умоешься,
Стоит тебе только тайну рассказать!
 

Честно признаюсь, слышал эту рок-оперу в той жизни один раз, и особого впечатления она на меня не произвела. Запомнил, что шла в районе получаса, и сейчас, где-то ближе к финалу, в зале неожиданно загорелся свет.

– Внимание! Немедленно прекратили выступление! Всем организованно пройти на выход!

Это крикнул в мегафон милиционер с погонами майора, позади которого стояли ещё парочка стражей правопорядка. В то же время дверь запасного выхода открылась, и там виднелись ещё фигуры милиционеров. Музыка на сцене тут же заглохла, а в следующее мгновение все зрители, все несколько сотен человек с криками типа: «Атас, облава!» ломанулись к этому самому запасному выходу, словно бы прозвучало объявление о том, что зал заминирован. Нас потащило вместе со всеми, я только успел схватить Ингу за руку, надеясь, что Харатьяна как-нибудь не затопчут – он мне был нужен ещё для второй части фильма. И ещё чтобы сценарий не потерял.

Оказавшись снаружи, я увидел, как меломаны буквально сминают оцепление, которое оказалось не готово к такому напору. Потащил Ингу дальше, в образовавшийся прорыв между растерявшимися людьми в форме. Конечно, можно было спокойно постоять в сторонке, подождать, пока с задержанными начнут разбираться. Но на фига оно мне надо? Поэтому мы предпочли вслед за всеми ломиться дальше в лес, пусть попробуют нас там выловить.

Так-то уже стемнело, а в лесу вообще практически ночь, только сполохи заката едва пробивались сквозь ветви деревьев. Мы остановились только минут через пять бега, я-то был ещё ничего, а вот раскрасневшаяся Инга слегка запыхалась. Я ещё раз возблагодарил её за предусмотрительность – в туфлях она бы по лесу точно не побегала, пришлось бы вообще, чего доброго, нести её на руках.

– Парень, – тормознул я пробегавшего мимо чувака. – Не подскажешь, станция в какой стороне?

– Пфф… Кажется, туда, – махнул он рукой куда-то в ночь.

– Ясно, – пробормотал я, хотя толком так и не понял, куда двигаться.

– Пошли просто хотя бы в примерном направлении, – предложила Инга.

Мы и двинулись… И почти тут же до моего слуха донёсся такой сладкий гудок локомотива!

– Туда! – опередив меня, махнула рукой направо Инга.

– Не спеши, а то тут такие ветки – в потёмках без глаз останешься, – предупредил её я. – Да и времени ещё час с лишним до последней электрички.

Тут же в голове закрутилась строчка из песни про сбежавшую электричку. Вот уж не хотелось бы остаться ночевать на платформе. Вроде и лето, но ночью всё равно холодает. А гостиница здесь вряд ли имеется, останется только стучаться к местным жителям в окна.

И между прочим, мы не одни будем такие, даже несмотря на гудок, кто-то всё равно заплутает и пропустит последнюю электричку. Так что лучше пусть и с соблюдением мер предосторожности, чтобы не выколоть глаз и не провалиться в какую-нибудь нору, но всё лучше поспешать. Я двигался первым, выставив перед собой руку, про себя молясь, чтобы не подвернуть ногу. До декабрьского чемпионат мира, конечно, ещё полно времени, хотя сборы ориентировано стартуют с начала ноября где-то в районе Владивостока, но можно просто подвернуть ногу, растянув связки, а можно её сломать. И тогда моя поездка в Японию накроется медным тазом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю