Текст книги "Второй шанс 5 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Меня всё устраивает, – честно признался я и повернулся к Инге. – А ты как, дорогая?

– И мне нравится…

– Прекрасно! – потёр ладони маклер. – Григорий Осипович, так что насчёт цены?

– Как и договаривались, десять тысяч.

Глазки его забегали, и маклер, как мне показалось, чисто ради проформы спросил:

– Может, уступите молодым людям тысчонку?

Тот тут же принялся заламывать руки, рассказывая, что всего лишь хочет вернуть своё, а никоим образом не нажиться на этом юноше и его родителях, которые, видимо, и собираются за него платить. Я едва сдержал улыбку при виде этого театра одного актёра. Можно, думаю, спокойно поднять документы, в которых чёрным по белому написано, во сколько ему обошлась квартира. Где они лежат? Ну, наверное, в каком-нибудь правлении, наверняка ведь всплывут во время оформления сделки.

Далее Григорий Осипович упомянул, что рядом школа, и даже показал её с балкона, что всего в сотне метрах детсад, при этом многозначительно взглянув на Ингу, что до метро пешком всего ничего, что рядом много магазинов как продовольственных, так и хозяйственных. Ну и «Первомайский» универмаг в 15 минутах ходьбы.

– А также автовокзал, с которого приезжие все в магазинах раскупают, – добавил я ложку дёгтя.

– Вроде бы в продуктовых сейчас поменьше приезжих, – парировал обладатель квартиры. – Хотя в «Первомайский», да, случаются очереди, если что-то совсем уж дефицитное выкинут… Но я вам предлагаю так же приобрести гараж возле дома. Вон он, смотрите.

Григорий Осипович показал пальцем с балкона куда-то вниз и влево. Там перпендикулярно дороге стояли гаражи, кирпичные с железными воротами. Я насчитал шесть секций по восемь гаражей.

– Гараж тоже относится к кооперативу, я вам могу продать отдельно всего за две тысячи. Если не хотите – у меня его с руками оторвут.

– Две тысячи? А за полторы отдадите?

Я видел на лице врача борьбу эмоций, в итоге он махнул рукой:

– А, ладно, давайте за полторы. Итого вместе с квартирой выйдет одиннадцать пятьсот. А знаете что… У нас же за городом по Щелковскому шоссе в районе поселка «Юность» дачный кооператив от МИДа. Места изумительные, леса кругом, водоёмы…

– То есть, я так понимаю, у вас там имеется дача и вы предлагаете ещё и её мне приобрести?

– А почему нет? Двухэтажный коттедж на восьми сотках, электричество имеется, а газ планируют к Олимпиаде подвести. Вода централизованно подаётся, но в сезон. И всего-то за семь тысяч отдаю! Представьте, у вас будут квартира, гараж и дача – полный набор! Мы можем съездить на дачу. Не сегодня, конечно, у меня вечером важная встреча…

Я повернулся к Аркадию Львовичу. Тот верно истолковал мой взгляд.

– Как насчёт прокатиться завтра с утречка?

Я посмотрел на Ингу.

– В девять часов оценки за экзамен вывесят, хочется посмотреть и потом можно съездить. Да, Макс?

– Да, Инга, – кивнул я.

– Прекрасно, – потёр ладони маклер, – завтра к девяти подъеду к МГУ. А вы, Григорий Осипович, на своей доберётесь? Будете нас ждать на месте? Тогда объясните мне сейчас доходчиво, как найти вашу дачу.

Пока обладатель квартиры-дачи-гаража растолковывал схему проезда, я думал, каким образом, интересно, Григорий Осипович собрался распорядиться полученными деньгами? Обменять на доллары и набить ими плюшевого медвежонка? Впрочем, это его проблемы, меня же интересовало, чем закончатся торги, непосредственным участником которых я в данный момент оказался.

– Ну так что насчёт квартиры? – вывел меня из задумчивости голос Аркадия Львовича. – Десять тысяч вас устроят, Максим? Это не считая гаража и дачи, которые вам в случае покупки квартиры отойдут по хорошей цене.

Мне, честно говоря, было лень торговаться, и я поморщился, показывая маклеру, что фиг с ней, с этой тысячей, не будем устраивать спектакль.

– Ладно, десять так десять… Только предлагаю гараж сейчас глянуть, мало ли, а дачу завтра посмотрим.

– Замечательно! Как скоро мы сможем оформить сделку?

– Да, – поддакнул Григорий Осипович, которому, видимо, не терпелось отправиться на историческую родину.

Я пожал плечами:

– В общем-то, можно постараться провернуть всё до осени, до наступления учебного года. Мне-то ещё целый курс учиться в своём училище, а вот Инга, поступив в МГУ… А она обязательно поступит, – добавил я, улыбнувшись своей девушке. – Инга вполне могла бы перебраться сюда из съёмной квартиры. А уже через год, когда я приеду поступать в Литературный институт, мы с ней воссоединимся, надеюсь, окончательно и бесповоротно.

– Вы так уверены в своём семейном будущем? – с лёгкой долей иронии в голосе спросил Аркадий Львович. – Впрочем, все мы в юности свято верили в любовь до, так сказать, гроба… Хорошо, Максим, давайте определимся с датами.

Наверное, по-хорошему нужно было не спешить, посмотреть другие варианты, пообщаться с другими маклерами… Но я в этом плане всегда был немного пофигистом. Ну да, может быть где-то аналогичная квартира обошлась бы на тысячу, а то и две дешевле, однако сколько ещё я на этом потеряю времени и нервов… Оно мне надо? Деньги понадобятся – подкину Алке ещё парочку песен. Если она уже финансово не потянет – найдутся другие исполнители. Да вон тот же Кобзон! А то и вовсе найду дочку какого-нибудь подпольного миллионера и начну из неё лепить звезду. Правда, желательно, чтобы у неё имелся хоть какой голос, так как вечно петь под «фанеру» не получится. Смешно вспомнить, как та же Овсиенко на стадионе «Труд» в приснопамятном 1989-м году пела голосом Риты Суханкиной, и вдруг «фанера» отрубилась, после чего весь стадион услышал настоящий голос Тани Овсиенко.

– Я сегодня позвоню маме, скажу, что нашёл подходящий вариант. А 22-го августа я должен быть в Москве на приёмке фильма по моему сценарию, попрошу маму приехать со мной, ей, как моему законному представителю, видимо, и предстоит ставить все подписи на документах.

– То есть, как я и говорил, мы её будем прописывать как ответственного квартиросъёмщика?

– А это что-то сильно меняет?

– В общем-то не сильно, если ваша мама не против. С другой стороны, раз уж вам ещё не исполнилось восемнадцати, то у нас нет другого выхода. Однако я не гарантирую, что на эту квартиру до 22 августа не найдутся покупатели. Поэтому… Поэтому Григорий Осипович хотел бы получить предоплату. Хотя бы четверть всей суммы. В смысле, от всей суммы за квартиру.

А у меня помимо двух тысяч от Ротару ещё денег семьсот рублей – в Москву выезжал с тысячей. Как специально подгадал.

– Согласен, две пятьсот я заплачу как задаток, но тогда едем к нотариусу, всё проведём официально.

– Конечно, конечно! Прямо сейчас и поедем!

– Но сначала посмотрим гараж.

Гараж меня более чем удовлетворил, как и стоящие в ней синие «Жигули», правда, Григорий Осипович признался, что уже нашёл на них покупателя. На них он и отправился с нами к нотариусу, а мы с маклером – на съёмную квартиру, за деньгами, после чего тоже добрались до нотариальной конторы и оформили авансовый платёж.

Врач с моими деньгами уехал по своим делам, а Аркадий Львович уже в машине получил от меня тридцать рублей за потраченное на нас время.

– Значит, будем прописывать маму, – задумчиво пробормотал он. – Потом она пропишет вас и, возможно, вашу девушку, когда вы сыграете свадьбу. А вы её сыграете, да?

– Хотелось бы, – пожал я плечами, покосившись на сидевшую рядом Ингу.

– Что ж, пара из вас получится вполне. Я уже вижу вас в тёмном, приталенном костюме, а вашу девушку в прекрасном подвенечном платье… Так, куда вас подбросить, обратно домой?

– Мы вообще-то хотели в «Ленком» заехать, билеты взять на Хоакина Мурьету.

– Вот так просто заехать и взять?

– Думаете, не получится?

– В кассе билеты на спектакли «Ленкома» заканчиваются через час после начала продаж. А уж на эту рок-оперу и подавно.

– Значит, придётся брать у спекулянтов, – вздохнул я.

Аркадий Львович обернулся со своего переднего сиденья, и на его лице появилась хитрая ухмылка.

– Зачем же кормить спекулянтов, когда у меня в «Ленкоме» знакомый главный администратор? Слышали про Марка Варшавера?

А ведь что-то слышал, кажется, он в моём будущем уже был директором «Ленкома». А после смерти Марка Захарова, если не ошибаюсь, стал ещё и худруком. Впрочем, эту информацию маклеру я озвучивать не собирался.

– Марк только в этом году стал администратором театра, но мы уже с ним подружились, – продолжал Аркадий Львович. – Если я его попрошу насчёт пары билетов, думаю, не откажет. Заодно сами с ним познакомитесь, вам, как человеку, несмотря на возраст, уже достаточно известному, такие знакомства пойдут только на пользу.

Глава 8

Марк Борисович Варшавер оказался с виду ничем не примечательным мужчиной лет тридцати с небольшим. Одет, впрочем, с иголочки, этого не отнять, и костюмчик, такое ощущение, заграничный, а ещё взгляд выдаёт в нём крайне делового человека с железной хваткой.

Мы втроём удостоились чести быть принятыми в его рабочем кабинете. Обстановка попроще, нежели в домашнем кабинете Аркадия Львовича, но тоже достаточно уютно. Правда, сам хозяин начал почему-то извиняться за беспорядок, упирая на то, что недавно сюда переселился и никак не дойдут руки очистить кабинет от хлама, оставшегося после прежнего администратора.

– А что с ним? – нескромно поинтересовалась Инга.

Варшавер и маклер переглянулись, после чего администратор с улыбкой объяснил, что его предшественник по состоянию здоровья вышел на заслуженный отдых. Аркадий Львович тут же сменил тему, спросив про билеты. Понятно, похоже, имя прежнего администратора почему-то лишний раз старались не называть.

– Отчего же билеты, я выдам вам пригласительные, – сказал Варшавер. – Когда хотели бы прийти?

– Можно на субботу? – спросил я. – На афише я видел, что и в субботу Мурьету дают.

– Можно и на субботу, – выдвигая ящик стола, пробормотал администратор. – А вы, Аркадий Львович, не желаете с Дарьей посетить наш спектакль?

– Спасибо, Марк, как-нибудь в другой раз, у нас с Дашенькой на субботу другие планы.

– Это какие, если не секрет? – улыбнувшись краешком губ, приподнял тот бровь.

– Собираемся на дачу к знакомым в Ильинское, на природу. Шашлыки, купание… В общем, тоже своего рода культурный отдых. Может быть, через недельку в театр заглянем, если получится.

– Завидую, ох как я вам завидую, Аркадий Львович… Сам-то я уже и забыл, когда последний раз выбирался на природу. Работаю, не поверите, сутки напролёт… Вот, держите, два пригласительных в четвёртый ряд, правда, места крайние, но и оттуда всё прекрасно видно и слышно.

– Сколько я вам должен?

– Бросьте, Максим, это же пригласительные! Считайте подарком. Сегодня я вам помог, завтра вы мне… Да, вы пока молоды, но этот недостаток с годами проходит. Постепенно обрастёте связями, знакомствами, уверен, вас ждёт в столице большое будущее. Вы вообще собираетесь в Москву переезжать?

– Как раз сейчас занимаемся вопросом приобретения кооперативной квартиры, – опередил меня Аркадий Львович.

– А, теперь понимаю, почему они оказались в вашей компании, – понятливо улыбнулся главный администратор. – Если не секрет, в каком районе хотите купить жильё?

– В Измайлово приглядели, в мидовской пятиэтажке, – выдал неугомонный маклер. – Трёхкомнатную, уже задаток выплатили. Кстати, Марк Борисович, могу и вам посодействовать, у меня в тех домах есть ещё «трёшечка» и пара «двушек»…

– Аркадий Львович, спасибо, но меня моя квартира пока вполне устраивает. Но если что – буду иметь ввиду.

За предпоследний экзамен Инга получила «пятёрку», оставался ещё один, по английскому языку. Я набрал Аркадия Львовича, через полчаса мы уже садились в его «Волгу». Конечной точкой нашего маршрута был дачный посёлок «Воря», расположенный в 30 километрах по Щелковскому шоссе и названный, как мы узнали с Ингой позднее, в честь протекающей рядом речушки.

Минут десять спустя пересекли МКАД, первой встретившейся деревенькой оказалась Щитниково. С виду обычная деревенька: козы блеют, коровы мычат, куры бегают… В будущем, если не ошибаюсь, войдёт в состав подмосковной Балашихи.

Стёкла приспущены и приятный ветерок гуляет по салону. Дорога в два ряда, машин мало, в минуту две-три встретятся. Асфальтовое покрытие на уровне, подвеска у «Волги» мягкая, ехать одно удовольствие. Минуем ещё какое-то поселение, обращаю внимание, что и здесь, как в Щитниково, дома с заборами облагорожены.

– К Олимпиаде, что ли, готовятся? – спросил я маклера.

– Тут всегда был порядок. По этому шоссе большие шишки из Политбюро, иностранцы всякие ездят в Звёздный городок, приходится соответствовать.

Пересекли канал возле Рабочего посёлка.

– Вон, справа, видите строение? – спросил Аркадий Львович. – Это насосная станция, качает воду для Москвы, в том числе и для вашего Измайлово. Забыл вчера вам предложить воду из крана у Григория Осиповича попробовать, вам бы понравилась, не сравнить с водой в районах столицы, которые обслуживают другие насосные станции.

Пересекли мост через речку со странным названием Пехорка, минут пять спустя миновали деревню Медвежьи озёра. Сами озёра виднелись справа по ходу движения. А слева за большущим полем возвышались огромные тарелки. Как пояснил Аркадий Львович, там располагался объект космической связи.

– Излучение там, наверное, приличное, – заметил я.

– Так и населённых пунктов поблизости нет, самый ближний – как раз Медвежьи озёра, которые мы уже проехали.

Миновали поворот на Щелково, свернув правее к Чкаловскому. Какое-то время катили вдоль бетонного забора Чкаловского аэродрома. Остался позади железнодорожный переезд, на котором мы стояли минут пять, пропуская электричку. Проехали поворот на Звёздный городок, миновали мост через Клязьму. Я обратил внимание на комплекс зданий с высокой кирпичной трубой, из которой валил серый с какой-то жёлтой примесью дым.

– А это что такое?

– Это? Ах, это… Щелковский биокомбинат.

– А куда они сливают отходы?

– Да бог их знает, в Клязьму, наверное… Я думаю, там должны стоять очистные сооружения, как и на Щелковском химзаводе. Тем более до нашего посёлка ещё почти десять километров, я не думаю, что этот комбинат доставляет его жителям какие-то неудобства.

Ага, не думает он… А по мне, десять километров – нет ничего, тем более что дым из трубы стелется как раз в сторону дачного посёлка, куда мы держим путь.

– Направление, я так понимаю, не очень престижное? – снова спросил я.

– Согласен, но, с другой стороны, как говорится, меньше народу – больше кислороду. На трассе свободно, а дорога хорошая, грузовики её не разбивают.

Миновали дачный посёлок «Юность», справа, как подсказал маклер, высились корпуса принадлежащему МИДу санатория имени Горького. Проехали деревню Райки, оставив справа больничный комплекс МИД. После больницы пошли леса, и метров через двести мы свернули налево на второстепенную дорогу. Миновали еще одну речку, узенькую, больше похожую на ручей, под названием Любосеевка. Слева виднелось что-то вроде хутора, на опушке стоял дом и вокруг паслись коровы.

За полем поворот, справа промелькнули за деревьями два лесных озера. Въехали в деревню Топорково, проехали домов тридцать и… упёрлись в забор дачного посёлка.

– Приехали, – констатировал маклер.

Территория посёлка была обнесена оградой из сетки-рабицы. Сразу за указателем с надписью «д. п. „Воря“ обнаружился шлагбаум, за которым виднелась гравийная дорога. Слева высилась будка, выкрашенная уже облупившейся голубой краской. Справа в тени рябины стояли знакомые синие „Жигули“, из которых при нашем появлении выбрался Григорий Осипович.

– Василий Фёдорович, это ко мне, – крикнул он выглядывавшему из окна будки старику в фуражке со сломанным целлулоидным козырьком.

Я так понял, это местный сторож. Тот покинул свой „бункер“, неторопливо, с чувством собственного достоинства шествуя к шлагбауму.

Когда мы проехали под красно-белой жердиной, маклер притормозил, и мы выбрались из машины, чтобы поприветствовать Григория Осиповича.

– И на сегодня пришлось отпроситься, – сразу же заявил он с таким видом, словно бы ставил этот факт нам в вину. – Держитесь за мной, я поеду первым.

Дача нашего продавца обнаружилась в середине проулка, обнесённая достаточно крепким дощатым забором высотой метра два. Для въезда машины имелись ворота со встроенной калиткой. Когда заехали, про себя прикинул, что места хватит и для парковки второго авто.

По словам владельца дачи, она располагалась аж на 8 сотках. На первый взгляд можно согласиться.

Так, вижу кусты смородины, малины, облепиху, пяток яблонь и столько же вишнёвых деревьев. Яблоки ещё только наливались спелостью, а на вишнёвых деревьях некоторые ветви клонились вниз под тяжестью почему-то ещё неубранных потемневших ягод. Сразу за забором сзади дачи начинался густой лес.

– Там туалет, – показывает хозяин в сторону сарайчика. – Там вон летний дровяной душ, то есть топится дровами, как колонка. А вон там каптёрка для инструментов. Все грабли-лопаты я вам оставлю. А это беседка, тут можно и шашлычок жарить.

Сам же коттедж представлял собой даже не двух, а скорее полутораэтажную избу из кругляка, с оцинкованной ломаной крышей, из которой торчала труба. Причём второй этаж можно было назвать мансардой. Крыльцо вдоль фасада, дальше вход на террасу и в дом. На террасе плита (газовые баллоны на улице), длинный стол с шестью стульями, холодильник, кухонная мебель, мойка, сервант.

– На лето мойка подсоединена к центральному водопроводу, – поясняет Григорий Осипович. – А те берут воду из водонапорной башни в Топорково. В случае чего тут прямо за углом есть колонка – вода централизованно подаётся только в сезон, с мая по октябрь.

Дальше проходим в дом. Внутри стены отделаны вагонкой. Справа диван, у стены круглый стол, слева между окнами печка какой-то странной конструкции, больше похожая на изуродованную стиральную машинку.

– Печь „Булерьян“, – хлопая по круглому металлическому боку, не без гордости заявляет Григорий Осипович. – Они сейчас в Канаде популярны, а я купил у знакомого капитана дальнего плавания. Одной закладки берёзовых дров хватает на 8-10 часов тления, так что в холодное время года дом отапливается прекрасно. Если что, я вам покажу, как с ней управляться.

Справа ещё одна дверь, ведущая в небольшую комнату, где-то 2,5х5 метров, с двумя окнами. Вдоль стены кровать, справа при входе гардероб, комнату как бы разделяет стенка в виде антресолей с книгами. Возвращаемся в гостиную, по „ломаной“ лестнице поднимаемся на второй этаж. Слева и справа по комнате, метров по 15 квадратных, в каждой гардероб, комод, кровать с прикреплённым над ней бра.

По ходу дела выяснилось, что свет здесь имеется, а вот газа пока нет, но вроде как обещают или в этом, или в следующем году провести, посёлок стоит на газификацию первым в очереди.

– А как сюда без машины добираться? – спрашиваю я Григория Осиповича.

– Да очень просто! Со Щелковского автовокзала где-то раз в час ходит 321-й автобус. Ехать минут 40. Ну тут от переезда зависит возле Чкаловского. Остановка рядом с озёрами. А там пешочком минут 20 через деревню. Конечная остановка – совхоз „Орловский“. Он к какому-то военному ведомству относится. Там свой магазин небольшой есть: молоко, творог, сыр… Только разбирают всё быстро. Там, кстати, река Воря протекает, в честь которой наш посёлок, собственно, и назвали. Красивые места… Можно и на монинской электричке с Ярославского вокзала до платформы Чкаловская минут за 40 доехать. А там местные бомбилы за полтора рубля прямо до ворот посёлка довезут. Там ещё автобус ходит до „Орловского“, но как часто – не скажу, ни разу не пользовался. Зимой, кстати, дорогу и по деревне, и по посёлку трактор проходит, и доехать на машине несложно. У нас часто соседи с детьми приезжают на лыжах покататься в новогодние праздники, да и в выходные.

Вообще, по словам продавца, места здесь изумительные. Лес огромный, грибов и ягод видимо-невидимо, по осени опята машинами вывозят. Лесные озёра рядом. Вода хоть и торфяная, но чистая, народ там с удовольствием купается. Только надо осторожно, потому как то озеро, что ближе к дороге – глубокое и ключи со дна бьют.

– Вы, кстати, не рыбак? Жаль… Я тоже не рыбак, но местные говорят, в этих озёрах полно щуки, окуня, карася… Одним словом, не рыбалка, а праздник!

Когда же дело дошло до торгов, я не без ехидства спросил у Григория Осиповича:

– И это вы называете двухэтажных коттеджем? Вот честно – изба избой, и не в два этажа, а в полтора.

Продавец было погрустнел, но тут же оживился.

– Ну, наверное, называть этот дом коттеджем не совсем корректно, в этом плане я согласен… Но! Он построен из добротного зимнего кругляка! Если вам это что-то вообще говорит… Сруб рубили под Муромом, а тут уже собирали. Мне он случайно достался, один знакомый себе заказывал, но так сложились обстоятельства, что ему оказалось не до сруба. Так он мне и перепал. И заметьте, внутри отделано все вагонкой! Финской, замечу, вагонкой! А фундамент! Не просто столбики какие-то, а отличный ленточный фундамент! Прошлая зима на что уж суровая была, так нигде не лопнул, не поднялся…

– А с местными как отношения?

– В смысле?

– В том смысле, что на зиму всё из дома увозите? Вплоть до вилок и ложек?

– Вы знаете, в первый год такое было. Стали разбираться, это не деревенские оказались. Хотя кто знает… Но на зиму сторожа нанимаем, с собакой. Вроде бы и поспокойней стало. Впрочем, сосед – у него дача с самого края посёлка – жаловался, что из сарая какой-то инструмент у него похитили. Вот тут через лес тоже два кооператива – „Заря“ и „Воря-2“ от „Орловского“ совхоза. Они прямо в самом лесу располагаются. Так у них таки да… Под чистую порой дома обворовывают. Да ладно если бы просто воровали… Мне тут знакомый из „Зари“ рассказывал, что двери снесли, всё в комнатах вверх дном и на стол, извиняюсь, нагадили. Вот им приходится все подчистую вывозить.

– Да-а, весело, смотрю, у вас тут бывает… Кстати, по пути сюда нам попался биокомбинат, причём ветер гнал дым из заводской трубы в эту сторону. А в самом Щелково ещё и химзавод, Отходы ведь наверняка в Клязьму спускают. Тут небось вся округа тяжёлыми металлами или ещё какими-нибудь ядохимикатами отравлена.

– Да кто вам сказал, что отравлена?! Если бы была отравлена – мы бы в жизни здесь дачу не построили!

Упомянул Григорий Осипович и про тот хутор, что попался нам возле Любосеевки. Мол, там они регулярно покупают парное молоко чуть ли не даром, так что ещё один небольшой, но плюс покупки дачи.

– Инга, а ты что обо всём этом думаешь? – спросил я свою девушку.

Та в это время как ни в чём ни бывало, словно бы это уже наш участок, срывала чёрную смородину и одну за другой отправляла ягодки в рот.

– Мне нравится, – сказала она, прервав своё занятие и мечтательно вздохнула. – Воздух какой чистый… Я бы тут всё лето жила.

– Вот видите, – оживился Григорий Осипович, – вашей девушке эта дача по вкусу… Кушайте, кушайте, в смородине много витаминов.

В общем, торговались минут двадцать, в итоге я сумел сбить с первоначальной цены две тысячи, и мы ударили по рукам на пяти. Ну а как не поторговаться, пара тысяч не лишние, в хозяйстве пригодятся. Я, может, эти деньги использую на облагораживание территории, вот возьму – и бассейн построю! Хотя зачем, если рядом два озера? Разве что крытый, на зиму… Хотя блажь всё это, и без бассейна тут хорошо.

– Чуть не забыл… А как дачу оформлять будем?

Оказалось, с этим никаких проблем, просто оформляем у нотариуса договор купли-продажи. Естественно, подпись жены продавца тоже должна стоять под документом. Но это для себя. Потом идём к председателю дачного кооператива, а тот из журнала вычеркивает одну фамилию и вписывает другую. Лепота!

Григорий Осипович остался на даче, сказал, что у них на сегодняшний вечер запланировано общее собрание дачного товарищества, где он обязан присутствовать. Так что и в обратный путь мы отправились в гордом одиночестве. По дороге попали под сильный ливень, дорогу покрыл слой воды, иногда казалось, что мы просто плывём, как по реке. Но на подъезде к Москве ливень закончился так же неожиданно, как и начался.

– Ой, гляди, радуга! – ткнула меня локтем в бок Инга, показывая пальцем в сторону леса.

И впрямь радуга, перекинулась через лес разноцветной подковой на фоне лазурного неба… Эх, жаль, не изобрели ещё всех этих айфонов с крутыми камерами, сейчас бы достал, раз – и запилил в Инстаграм, собирай потом лайки. Правда, к старости я не был большим любителем соцсетей, но почему бы и не помечтать?

В Москве Аркадий Львович высадил нас у Преображенской площади рядом с одноимённой станцией метро. Пять остановок – и мы у переговорного пункта, располагавшегося возле почтамта на улице Кирова. Оттуда набрал маму, и дальше рассказал, что не только собрался приобрести в столице кооперативную квартиру, гараж и дачу, но и успел заплатить задаток.

– Ты извини, что сразу с тобой не посоветовался, всё как-то спонтанно получилось, – покаялся я. – Тем более мне рано или поздно всё равно придётся перебираться в Москву.

Но мама меня утешила, мол, всё правильно сделал, раз есть такая возможность – грех ею не воспользоваться. А деньги не должны лежать мёртвым грузом. Это она мои слова повторила, я ей не раз говорил, что деньги должны работать. Такой вот я, блин, продуманный.

Утром в субботу мы первым делом двинули в МГУ. Несмотря на мои заверения, что она могла сдать только на высший балл, Ингу буквально трясло от страха. Она была уверена, что вторая четвёрка, не говоря уже о тройке, поставит жирный крест на её планах стать журналистом. К вывешенному на стене табелю, у которого уже толпились абитуриенты, она подходила на негнущихся ногах. В этот момент в нашу сторону обернулась рослая, конопатая девица с заплетёнными в две длинные косы волосами и расплылась в улыбке:

– Инга, поздравляю, сдала на „отлично“. И меня можешь поздравить, у меня такая же оценка.

И правда „пятёрка“. Инга облегченно выдохнула, но тут же заметила, что ещё неизвестно, какой проходной балл, и та четвёрка по русскому языку может лишить её надежды на поступление. Завтра, в воскресенье, вывесят списки поступивших, и всё станет окончательно ясно, так что нам ещё волноваться целые сутки. Но всё равно она с ближайшего переговорного пункта на улице Огарёва позвонила домой, порадовала маму с папой.

Инга немного развеялась, сходив со мной вечером на рок-оперу в „Ленком“. Правда, едва мы покинули МГУ, она тут же вспомнила, что не захватила из Пензы ни нормального платья, ни туфлей, достойных похода в театр. Мол, кто же знал?! Я было заикнулся, что и в джинсах нас пустят, но Инга так грустно вздохнула, что, недолго думая, я предложил отправиться в ЦУМ или ГУМ. Она тут же часто-часто заморгала, едва не пустив слезу от счастья.

Однако в „лучших магазинах страны“ ничего достойного обнаружить не удалось. Спасибо продавщице из отдела трикотажа ГУМа, которая, кстати, меня узнала. Она как бы между прочим обмолвилась, что если бы у нас имелись чеки, то в магазинах сети „Берёзка“ мы могли бы присмотреть для девушки вполне приличное импортное платье.

За чеками пришлось возвращаться домой, дурак я, сразу не сообразил их захватить. А их я из Пензы привёз все, что были – восемьсот пятьдесят. Ну а что, чего им пылиться, а тут всяко могли пригодиться. По совету продавщицы сразу же отправились в „Березку“ на Ферсмана, 6. И вот здесь нам реально повезло. Я купил Инге обалденное тёмно-синее с чёрным, переливающееся платье в пол, с довольно-таки смелым декольте, в которое заманчиво выглядывали верхние полушария прелестей Инги, приподнимавшихся благодаря бюстгальтеру с „косточками“. Следом взяли пару чёрных туфель на шпильке средней высоты. До кучи приобрели комплект французской бижутерии и французскую же сумочку из натуральной кожи, в которую, на мой взгляд, могли влезть только кошелёк и косметичка. Зато чёрный цвет сумочки подходил в тон платью и туфлям. Всё это обошлось мне в четыреста пятьдесят инвалютных рублей. Нехило в общем-то, но, с другой стороны, Инга, думаю, ещё не так скоро вырастет из платья и туфлей, и ещё не раз их примерит. Да и не жалко мне ничего для будущей жены. А когда собрались уходить, счастливая донельзя Инга обратила взгляд на мой прикид.

– Макс, это я, что же, буду как леди, а ты в джинсах и кроссовках?

У меня ещё оставалось четыре сотни рублей „Внешпосылторга“, и триста пятьдесят как раз ушли на очень удачно севший на меня бежевый итальянский костюм и коричневые ботинки из натуральной кожи. Вот только погладить его не помешало бы, подумал я, когда мы ехали домой. Утюг хозяйка съёмной квартиры нам оставила, так что Инга отгладила и своё платье, и мой костюм. Я до этого не помнил, чтобы Инга при мне что-то гладила, и был готов сам взяться за утюг. К счастью, оказалось, что этой бытовой техникой она владеет вполне приемлемо, прогладила, как и положено, через влажную марлю, которая тоже нашлась у хозяйки.

Успели перекусить, и я по телефону вызвал такси. Не в метро же спускаться в таких нарядах! Нужно ли говорить, что, когда мы, предъявив контролёрам билеты, неторопясь вплыли в фойе тетра имени Ленинского комсомола, взгляды едва ли не всех праздношатающихся устремились в нашу сторону. Да ещё и мою физиономию некоторые узнали, а одна девушка даже подошла ко мне за автографом. Причём расписаться пришлось на программке, других бумажек у неё, кроме билета, при себе не было. Но в этом тоже своего рода фишка, указывающая, на каком мероприятии произошла „судьбоносная“ встреча.

На эту рок-оперу я в той жизни так ни разу и не попал, разве что кусками в интернете смотрел. Однако, скажу вам, смотреть такое на экране монитора и вживую – две большие разницы.

Хоакин Мурьета в исполнении Абдулова был горяч, молод, страстен и почти безумен в любви к супруге и своему неродившемуся ребёнку. Его образ был пропитан духом свободы и отчаянной ненависти ко всему уродливому… Любовь Матюшина оказалась красивой, статной актрисой, Караченцов смотрелся бесподобно в роли главаря рейнджеров и до кучи ещё и Смерти… Самое активное участие в музыкальном спектакле принимал ансамбль „Аракс“, на сцене они появлялись одетыми то в рясы с капюшонами, как францисканские монахи, то в ковбойские наряды, то простыми крестьянами.

Для музыкального воплощения поэмы Алексей Рыбников гениально использовал музыку в стиле симфо-рок, форму, способную передать всю гамму чувств и накал страстей, разыгравшихся в Калифорнии в середине XIX века. Светлые силы ассоциировались с народной чилийской музыкой, со звучанием флейты и акустической гитары, темные силы – с шумным американским стилем кантри, с неистовством банджо, фортепьяно и ударных.