355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Геннадий Марченко » Второй шанс — 2 (СИ) » Текст книги (страница 11)
Второй шанс — 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 11 ноября 2020, 13:30

Текст книги "Второй шанс — 2 (СИ)"


Автор книги: Геннадий Марченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– А я Варвара Петровна. Вы уже прописались?

– А как же!

– Так вы это, заходите в как-нибудь в гости, чайку попьём, у меня индийский, со слонами.

– Обязательно зайдём, Варвара Петровна, и вы к нам тоже на новоселье заходите.

Новоселье, кстати, отмечали, как только расставили мебель и на скорую руку покидали в квартире вещи. Вентиль на газовой трубе открыли, теперь можно было пользоваться плитой, в духовке которой мама разогрела приготовленные ещё дома горячие блюда. В частности, штук двадцать голубцов, тазик картошки-пюре с парой худосочных куриц, выращенных и убиенных на Пензенской птицефабрике. Не считая всяких солений-варений, у нас хоть и не было дачи, но мама к зиме всегда закатывала несколько десятков банок, так что нам хватало аж до следующего лета.

Андрюху с Игорем тоже уговорили остаться, посидеть за столом. Мама обошла соседей по лестничной площадке, приглашая их в гости. Варвара Петровна не только сама пришла, но и кошку нам подогнала, чтобы та символически переступила порог и сразу же договорилась с домовым. В 32-й никто не отозвался, а из 34-й пришли Гамлет Ашотович с женой Екатериной Фёдоровной, своего 12-летнего сына Вову они оставили дома смотреть телевизор. Гамлет Ашотович и был тем самым заведующим продовольственной базой, который вселился в квартиру умершего алкоголика. Интересно, призрак безвременно ушедшего их там не допекает? Впрочем, судя по жизнерадостному лицу соседа, всё в его жизни обстояло хорошо. От щедрот своих он выставил на стол бутылку коньяка, и они в основном на пару с батей, найдя какие-то общие темы для разговора, к концу застолья её уговорили.

Жена его трудилась тоже на базе, под началом мужа, помощником главного бухгалтера. Должность у Гамлета Ашотовича была весьма хлебная, хотя и опасная. Вот придёт к власти Андропов, и начнётся отлов коррупционеров, а в том, что у нашего нового соседа рыльце в пушку, я нисколько не сомневался.

Варвара Петровна большую часть жизни и правда прожила в деревне, только лет десять назад дочь перевезла её в город, прописала у себя. А два года назад вслед за мужем-подполковником уехала в Прибалтику, так что пока бабуле приходится куковать одной.

– Я бы в деревню вернулась, да дочь запрещает, – говорила Варвара Петровна, ловко отправляя в рот колечко за колечком купленного нами в Москве сервелата. – Говорит, как только уедешь, так сразу квартиру и отберут. Вот и приходится тут сидеть, ждать, может, когда ещё и вернутся.

Также мы выяснили, что нашими соседями из 32-й квартиры были бывший прокурор, а теперь пенсионер Григорий Денисович Комаров, и его жена Ольга Вячеславовна, тоже пенсионерка, в прошлом сотрудница сберкассы. По воскресеньям они частенько уезжали в гости к сыну, понянчиться с внуками, вот и сегодня, видать, отправились по известному адресу.

Михаила Борисовича я, кстати, тоже заранее приглашал с семейством на новоселье, но Козырев вежливо отказался, сославшись на какие-то семейные дела. Посиделки затянулись часа на два, после чего соседи расползлись по своим квартирам, Андрюха с Игорем отправились домой, а мы только ближе к ночи довели квартиру более-менее до ума. Прикинули, что нам понадобится в ближайшее время. Мама в первую очередь ратовала за стенку, и собиралась немедленно вставать в очередь на её приобретение. Также необходима была кое-какая мебель и в мою, теперь уже принадлежащую мне комнату. В частности, письменный стол, за которым мне предстояло делать уроки и на который можно было взгромоздить пишущую машинку. После получения аванса я заявил родителям, что хватит уже каждый раз брать машинку в прокат, пора бы уже обзавестись и своей. Решили после переезда заняться этим вопросом.

Теперь же мы с полным правом могли расслабиться. Я лежал на кровати в теперь уже своей, изолированной от зала комнате, смотрел в потолок и размышлял о превратностях судьбы. В прежней своей жизни я ни на что подобное и не мог рассчитывать, так и ждали бы, когда маме дадут на работе квартиру, а потом накопившийся в её организме свинец начнёт свою разрушительную работу. Теперь, удачно съездив в Тарханы, и спасши Ингу, я заработал нам на квартиру, о которой мы и мечтать не могли. Несмотря на цинизм фразы, отец выразился верно в плане того, что мой подвиг стоил нам новой квартиры.

Я поднялся и вышел в зал, где батя смотрел по телику «Советский Союз глазами зарубежных гостей», мама всё копошилась на кухне.

– Обживаешься? – с улыбкой поинтересовался отец. – Ничего, вот купим письменный стол, будешь там свои книжки сочинять.

– И телек новый купим, а этот я себе поставлю.

– А что, и правда, возьмём сразу цветной, деньги у нас теперь есть.

И довольный такой, как будто это он их заработал. Я вздохнул, дошёл до кухни.

– Мам, оторвись на минуту, выйди в зал.

– Что-то случилось? – насторожилась она.

– Нет, просто хочу в присутствии папы озвучить одно предложение.

С полотенцем в руках она вышла из кухни, переводя настороженный взгляд с меня на отца и обратно.

– А теперь, дорогие родители, прошу минуточку внимания! Мама, помнишь, 1 сентября я говорил, чтобы ты заканчивала с этой работой в линотипном цеху? Помнишь, я говорил, что это чревато самыми серьёзными заболеваниями, а ты ответила, что уволиться не можешь, так как стоишь в очереди на квартиру? Так вот, квартира у нас теперь есть, с деньгами, тьфу-тьфу, проблем нет. Понимаешь, к чему я веду?

– А что, в самом деле, чего ты за эту работу держишься? – поддакнул отец. – Сын верно говорит, здоровье дороже.

– Да как же, – растерянно захлопала глазами мама. – А куда же я?

– Да хоть куда, – сказал я, – лишь бы угрозы здоровью не было. Я не хочу, чтобы к сорока годам свинец начал разъедать тебя изнутри.

В финале показавшегося мне несколько тяжёлым разговора мама обещала подумать, впрочем, я себе тоже дал задание подыскать для неё что-нибудь более-менее достойное. С её навыком набора она могла бы и машинисткой устроиться.

Между тем тяжким грузом на моей душе лежало напечатанное в двух экземплярах эссе без подписи, с которым нужно было что-то делать. Я думал, что для начала хорошо бы заявиться с рукописью к Инге, вот, мол, помнишь наш разговор о том, как страна могла бы измениться в будущем? Так вот, по следам того разговора я написал небольшое эссе-антиутопию, ознакомься, если хочешь. А можешь и отцу показать, вдруг ему тоже интересно будет почитать?

Тут-то, понятно, самый скользкий момент. Интересно посмотреть, как Михаил Борисович на это отреагирует? А если рукопись случайно прочитает Сергей Борисович, в силу своей профессиональной деятельности обязанный обращать на такого рода памфлеты, в которых обсуждается действующая власть? К слову, он отнюдь не походил на обычного службиста, с хищным блеском в глазах выискивающего повсюду врагов народа, это был, как мне показалась, вдумчивый человек, который, по словам Инги, читал русскую и мировую классическую литературу, а в общении на кухне с братом они могли затронуть такие темы, за которые коллеги Сергея Борисовича могли пригласить человека повесткой к себе в кабинет. Но даже выискивая в этой ситуации положительные моменты, я непроизвольно оттягивал вброс рукописи на всеобщее обозрение.

На следующей неделе случилось ещё одно небольшое, но радостное событие – нам подключили телефон. Маме тут же нашлось кому позвонить, и она теперь могла по полчаса залипать с телефоном на диване – по нашей просьбе, подкреплённой бутылкой «Столичной», телефонист удлинил кабель метров на пятнадцать. Для меня появление в квартире телефона было важно прежде всего в плане решения некоторых рабочих моментов. Я теперь мог просто набрать нужный номер и пообщаться с Валькой или Леной (у Юрца телефона не было), с Храбсковым, позвонив в «Ринг», или даже заказать междугородный разговор, чтобы услышать в трубке голос Полевого. Что я тут же и сделал, правда, не став тревожить лично Бориса Николаевича, а просто попросив секретаршу записать номер моего домашнего телефона.

Кстати, забавно, сколько Борисов и Борисовичей встречаются на моём пути. Батя мой Борис, Козырев-старший – тоже, а его дети, как и я, соответственно, носят отчество Борисович. Впору Пензу в какой-нибудь Борисов переименовывать. Полевой вон тоже из этой «банды», да и Стефанович с Пугачёвой, кстати, тоже по батюшке мои тёзки. Никого случайно не забыл? Разве что Бориса Ельцина, ни дна ему, ни покрышки!

Вечером 10 февраля в нашей квартире раздался телефонный звонок.

– Максим, тебя, – протянула мне трубку мама и шёпотом добавила. – Михаил Борисович.

– Здравствуйте, Михаил Борисович! – бодро отрапортовал я в трубку.

– Здравствуй… Максим, ты не мог бы сейчас дойти до нас?

– А что случилось? – насторожился я, тем более мне его голос показался не таким уж и доброжелательным.

– Это не телефонный разговор. Приходи, есть к тебе кое-какие вопросы.

Глядя на исходящую короткими губками трубку, я судорожно сглотнул застрявший в горле ком. Ой как мне не понравился этот тон, ой как не понравилась эта фраза про адресованные мне вопросы… Но гадать, что случилось, будем позже. Придётся идти, я никак не мог проигнорировать приглашение нашего благодетеля.

– Ты куда собрался? Время девятый час, – заволновалась мама, увидев, как я обуваюсь.

– Да я ненадолго к Козыревым сбегаю, нужно кое-какой вопрос решить, – сказал я как можно более безмятежно.

Пока дошёл до дома Инги, меня уже малость потряхивало. Не люблю неопределённости, особенно которая может обернуться неприятностями, а это был как раз именно такой случай. Замерев перед знакомой дверью, сделал десяток глубоких вздохов, до лёгкого головокружения, после чего решительно нажал кнопку звонка.

Дверь открыла Нина Андреевна. Выглядела она не ахти, такое чувство, что недавно плакала, видно, и впрямь случилось что-то из ряда вон.

– Проходи, – негромко сказала она, делая шаг в сторону.

– Что случилось? – напрямую спросил я.

Нина Андреевна только махнула рукой, мол, сейчас сам всё узнаешь. Ладно, чёрт с вами, я крепкий, я выдержу любую новость. Главное, чтобы с Ингой всё было в порядке. Тем более что в зале, где за столом сидел Михаил Борисович, барабанивший пальцами по полированной поверхности и почему-то одетый в костюм, на фоне которого домашние тапочки смотрелись несколько нелепо, её не было. Зато дверь в её комнату оказалась закрыта.

– Пришёл? – хмуро бросил он в мою сторону, когда его жена изнутри закрыла за мной ведущую в зал дверь. – Садись, разговор не на пять минут.

Когда я расположился напротив, Козырев откинулся на спинку стула, ослабил пальцами узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Смотрел он куда-то мимо меня, и мне пришлось подождать ещё с минуту, прежде чем Михаил Борисович заговорил.

– Сегодня у Нины был разговор с её знакомой, врачом-гинекологом. Жена не особо доверяет гинекологам, к которым водят девочек из класса дочери, и предпочитает, чтобы Ингу осматривала наша знакомая. Так вот, вчера состоялся очередной осмотр, в результате которого выяснилось, что Инга… хм… уже не девочка.

Вот же блин… Теперь-то понятно, по какому поводу я здесь оказался. Похоже, мне предстоит получение моральных звездюлей, драться собеседник вряд ли кинется. Хотя, если его сейчас торкнет, почему бы и нет? Милицией, интересно, будет грозить? Я представил, как меня упекают на малолетку за изнасилование, и что-то мне сразу малость поплохело. С такой статьёй, будь ты хоть трижды чемпионом Союза по боксу, из тебя в первую же ночь сделают петушка.

– По её словам, – продолжал между тем Козырев, – об этом никто не знает, даже сама Инга.

Сидевшая в углу на краешке кресла Нина Андреевна негромко высморкалась в носовой платок. Михаил Борисович, покосившись в её сторону, чуть заметно поморщился, затем продолжил:

– Само собой, когда расстроенная супруга мне об этом сказала, мы решили задать Инге несколько вопросов, на которые дочь наотрез отказалась отвечать, после чего устроила настоящую истерику, закрылась у себя в комнате и не выходит оттуда уже, – он посмотрел на часы, – уже третий час. Учитывая, что на прошлом обследовании полгода назад с Ингой всё было в порядке, а в последние месяцы она встречалась только с тобой, у нас с Ниной практически нет сомнений, кто принял непосредственное участие в том, что… Хм, в общем, ты парень взрослый и понимаешь, что я имею ввиду.

Что имею – то и введу, мелькнула в голове идиотская шутка. Между тем я должен был что-то отвечать, хотя мне ох как не хотелось этого делать. Самым моим искренним желанием было оказаться отсюда как можно дальше, однако уж если и пропадать, то с музыкой.

– Не буду врать, Михаил Борисович, мы с Ингой… Мы с Ингой были близки, – выдохнул я.

Нина Андреевна охнула в своём углу, а губы Козырева сошлись в тонкую линию.

– Ну вот как-то так получилось, что мы оказались с ней наедине, и поняли, что настолько неравнодушны друг к другу… Это произошло как-то само собой. Признаюсь, впоследствии я не раз корил себя за такую несдержанность, но что сделано – то сделано. В конце концов, мы предохранялись…

– В смысле?

Вот же ёлы-палы, опять не уследил за базаром. Придётся говорить, как есть, хоть и с красной от смущения физиономией.

– Ну, в том смысле, что у меня с собой в кармане всегда на всякий случай… кгхм… презерватив. Нет, разные ведь ситуации могут в жизни произойти, – пожал я плечами, – уж лучше оказаться к ним подготовленным, чем думать потом о возможных последствиях.

– Хоть в этом плане успокоил, – пробурчал Михаил Борисович. – И давно ты пользуешься этими… презервативами?

– Если вы намекаете на то, был ли у меня до Инги секс с кем-то ещё, то могу заверить, что нет.

Не буду же я ему рассказывать о том, как переспал с его любовницей! Живо представил, как при Нине Андреевне выдаю весь расклад с откровениями Татьяны, и как Козырева устраивает своему мужу взбучку с возможным разводом. Хотя вряд ли подаст на развод, мне кажется, она держится за него руками и ногами, потому что без Михаила Борисовича ничего собой не представляет. Ну да, покричит, может, полотенцем погоняет по квартире, но это максимум, а потом он поклянётся ей в вечной любви и верности, этих слов ей окажется достаточно, чтобы она его простила.

– Ясно… И сейчас у тебя с собой?

– Вот сейчас нет, – коротко вздохнул я.

– Презервативы отечественные?

– Импортные, в Москве у фарцовщиков покупал.

Михаил Борисович снова побарабанил пальцами по поверхности стола, глядя на отражение люстры в полированной поверхности.

– Что ж, теперь объясни мне, как ты собираешься дальше строить свои отношения с Ингой?

– Как МЫ с ней собираемся строить отношения? – уточнил я.

– Ну, с Ингой мы ещё поговорим на эту тему, – покосился он на супругу. – Ты-то сам что планируешь дальше делать?

– Если бы мне было хотя бы лет двадцать, и имелся диплом об окончании какого-то учебного заведения, а ещё, желательно, и военный билет, то я сделал бы Инге предложение. Думаю, к тому времени я уже мог бы материально обеспечивать нашу семью. Если бы согласилась, мы могли бы жить у нас, в нашей новой, полученной вашими усилиями квартире, у меня хоть и небольшая комната, но своя. А в будущем, надеюсь, у нас появилась бы и своя квартира. Например, кооперативная, думаю, уж на неё я бы заработал.

– С жильём вопрос бы решили, – отмахнулся Козырев. – В общем, я так понял, планы у тебя на Ингу самые серьёзные?

– Серьёзнее некуда, – подтвердил я. – Единственное – моего одного желания мало, вдруг она встретит другого?

– Это да, всякое может быть, – кашлянул собеседник и выдал избитую сентенцию. – Жизнь – штука сложная. Но учти, в том, чтобы Инга не стала поглядывать на сторону, должна быть и твоя заслуга.

– Поверьте, Михаил Борисович, уж во мне-то вы можете не сомневаться.

Козырев поморщился, словно от зубной боли, видно, всё же вспомнил свои приключения с парикмахершей.

– Да ты тоже не зарекайся, за эти годы всякое может случиться. Да и за годы совместного проживания тоже, если уж на то пошло.

– У нас с тобой за восемнадцать лет, слава богу, ничего не случилось, – подала голос Нина Андреевна.

– Мы с тобой – счастливое исключение, – криво усмехнулся Михаил Борисович. – Ладно, Максим, главное мы выяснили. Теперь осталось успокоить Ингу.

– Может, я попробую?

– Не надо, мы уж как-нибудь сами.

– А о моём визите она знает?

– Нет, возможно, попозже расскажем, после твоего ухода.

– Только я вас прошу, передайте ей мои слова в точности.

– Не переживай, отсебятину нести не собираемся.

Домой я шёл в растрёпанных чувствах. Вроде и выволочки особой не получил, но как-то хреновато было на душе. Ещё и с Ингой неопределённость. От девиц в истерике можно ожидать всего, чего угодно. Криков-то и рыданий из-за двери её комнаты я вроде не слышал, но это отнюдь не значит, что она успокоилась. А ежели бритвой по венам? Бр-р-р, прям как в моей песне «Одна». Хочется верить, что у Инги хватит ума не идти на столь радикальные меры.

На следующий день я позвонил Козыреву на работу, чтобы узнать, как там Инга? Тот снова заявил, что это не телефонный разговор, попросил и в этот раз подойти к зданию обкома.

– Да вроде получше, даже в школу пошла, хотя вчера кричала, что не то что в школу ходить не будет, а даже из дома уйдёт, – сказал Козырев, шмыгая на морозе носом. – Сам пойми, какой это для девочки стресс. Не хочу даже представлять, что было бы, узнай в школе о результатах обследования у гинеколога. Девочка-то отличница, примерная в поведении, а тут такое! Выгнать не выгонят, конечно, но пятно… Да и позор на всю школу.

Вообще ситуация по меркам будущего бредовая. В моём XXI веке девчонки в 14 лет уже вовсю, извиняюсь, совокупляются, причём не всегда с ровесниками, и никого это особо не волнует, разве что их родителей, да и то далеко не всегда. Сейчас же моральный облик комсомолки рассматривается чуть ли не под микроскопом, она должна быть чиста телом и светла помыслами. Иначе, не исключено – всеобщее презрение, и ни о каких перспективах в будущем можно даже не мечтать. Во всяком случае, на ближайшее 13 лет, потом, после развала страны, в олигархи пролезут даже вчерашние бандиты.

– А про мой вчерашний визит рассказали?

– Рассказали…

– И как?

– Да никак, уткнулась лицом в подушку, с нами разговаривать не хочет. А утром молча собралась и ушла в школу.

Но всё же мне нужно было переговорить с Ингой один на один, и в тот же день, сославшись на неважное самочувствие, я отпросился с уроков и подкараулил её выходящей из здания 1-й школы. Увидев меня, она на мгновение замерла, затем, поджав губы, молча прошла мимо, словно я был для неё пустым местом.

– Инга! Да Инга же!

– Ну что?! – резко обернулась она, так что струившиеся из-под шапочки волосы взметнулись вверх. – Зачем ты пришёл? Прощения просить? Считай, что я тебя простила. Пока!

– Погоди!

Я догнал её и пошёл рядом, чуть касаясь рукава её дублёнки рукавом своей лётной куртки.

– Во-первых, мне не за что просить у тебя прощения. Я же тебя не насиловал, это было… Это было красиво и романтично. Мне кажется, таким и должен быть первый сексуальный опыт, когда оба партнёра получают удовольствие.

Она молчала, но мне показалось, что взгляд её, который она устремила перед собой, слегка потеплел. Может, и правда вспомнила, как ей было хорошо?

– А во-вторых, я твоим родителям уже сказал, и тебе могу повторить, что своё будущее связываю только с тобой. Мне никто больше не нужен, только ты одна.

– Это ты сейчас так говоришь, – пробурчала она.

– Да…

Я малость даже задохнулся от враз обуявших меня чувств.

– Да если хочешь, я прямо сейчас поклянусь!

– Вот так прямо и поклянёшься? – спросила она, остановившись и с прищуром глядя мне в глаза.

– Вот так прямо и поклянусь, – чуть сбавив обороты, согласился я, вновь кляня себя за свой резвый язык.

– Давай.

Она склонила голову набок, продолжая хитро щуриться, мол, что, слабо? А не слабо! Мужик сказал – мужик сделал!

– Ну хорошо…

Я набрал полную грудь воздуха и на одном дыхании выдал:

– Клянусь, что буду любить тебя одну до конца своих дней! Вот!

Ну наконец-то она улыбнулась! Мало того, рукой, свободной от портфеля, взяла меня за меховой отворот куртки, приблизила к себе и легонько чмокнула в губы. Да и ладно, бог с ней, с клятвой, главное, что моя Инга оттаяла. Правда, клятва у нас получилось какая-то односторонняя, мелькнула мысль задним числом, но почему-то мне казалось, что уж если из нас двоих кто-то и изменит, то скорее это буду я, чем Инга.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю