Текст книги "Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»"

Автор книги: Гельмут Фогель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 7
Наступает Ватутин

Атака Тыновки и Ковшеватой, 26 января

В отличие от 2-го Украинского фронта 1-й Украинский фронт Николая Федоровича Ватутина не наступал 25 января. Он был вынужден начать операцию на день позже, потому что сосредоточение войск не удалось закончить раньше. Это не сулило особенных осложнений. Если бы 25 января 2-й Украинский фронт продвинулся бы достаточно далеко, немцы могли бы не догадаться, что запланировано наступление по двум направлениям.

Ватутин и его штаб планировали атаки на довольно широком фронте, но основные усилия должны были быть сконцентрированы на двух участках: у Тыновки и у Ковшеватой. Южная атакующая группировка – в окрестностях Тыновки – была наиболее сильной, но и немецкая оборона на этом участке была мощнее. Советская 6-я танковая армия сосредоточилась в районе Тыновка – Красиловка – Беседка – Баштечка. Из двух корпусов, входивших в состав армии, самым сильным был 5-й механизированный корпус, имевший 106 танков и 46 САУ, тогда как в 5-м гвардейском танковом корпусе было всего 54 танка и четыре САУ. К началу наступления 5-й механизированный корпус был почти полностью укомплектован, а 5-й гвардейский танковый корпус испытывал значительную нехватку личного состава. В процессе подготовки и сосредоточения корпус получал пополнения, но многие из новоприбывших солдат не имели боевого опыта и были слабо обучены [120]120
  Корсунь-Шевченковская операция, с. 108.


[Закрыть].

Предполагалось, что 5-й механизированный корпус нанесет удар непосредственно к югу от Тыновки во взаимодействии со 104-м стрелковым корпусом, прорвется к Шубиным Ставам, а оттуда двинется на Звенигородку. Планировалось занять Шубины Ставы к концу первого дня операции, а в течение второго дня выйти в район Шполы. Танковая бригада и самоходно-артиллерийский полк из 5-го механизированного корпуса оставлялись в качестве армейского резерва [121]121
  Там же, с. 109.


[Закрыть].

После сорокаминутной артиллерийской подготовки 1-й Украинский фронт перешел в наступление [122]122
  Там же, с. 110. Журнал боевых действий немецкой 1-й танковой армии упоминает о получасовой артиллерийской подготовке.


[Закрыть]. Дивизии 104– го стрелкового корпуса, поддержанные основными силами 5-го механизированного корпуса, столкнулись с упорным сопротивлением немцев и добились лишь ограниченных успехов. После того как 58-я стрелковая дивизия не сумела прорвать немецкую оборону в течение первой половины дня, командир 5-го гвардейского танкового корпуса приказал своим бригадам «завершить прорыв» первой линии немецкой обороны и развивать успех самостоятельно. Однако из этого вышло мало толку, потому что атака застопорилась с большими потерями для атакующих. Немецкий VII корпус заявил об уничтожении 82 танков в течение 26 января. К концу дня советским частям удалось преодолеть только первую линию немецкой обороны [123]123
  Там же, с. 110.


[Закрыть].

По сути, главный удар 1-го Украинского фронта оказался почти безуспешным. Он нанес ущерб немецкой 34-й пехотной дивизии, входившей в состав VII корпуса, но командование корпуса больше волновали повторные советские атаки. Незначительное продвижение советских войск под Тыновкой было сдержано, но давление на северного соседа 34-й дивизии, 198-ю пехотную дивизию, создавало много проблем. Ее левый фланг был оттеснен к Вотылевке и Репкам, где он едва сумел удержаться. Положение правого, северного фланга дивизии было еще хуже.

Капитан Георг Гроссйохан командовал 2-м батальоном 308-го пехотного полка (198-я дивизия). Позже он вспоминал ожесточенные бои, в которых участвовал его батальон [124]124
  G. Grossjohann. Five Years, Four Fronts, The War Years of Georg Grossjohann. – Aegis Consulting Group, Bedford 1999, c. 70–71.


[Закрыть]:

«Утром 26 января огонь советской тяжелой артиллерии обрушился не только на Вотылевку, но и на позиции вдоль всей линии фронта. Русские, должно быть, задействовали сотни батарей для поддержки своего наступления на нас. Снаряды всех возможных калибров падали вокруг нас. Волны 132-мм реактивных снарядов дополняли эту какофонию своим воющим звуком, прежде чем разорваться на наших позициях. Особенно сильный огонь враг сосредоточил на нашем стыке с северным соседом, 88-й пехотной дивизией. Было ясно, что начинается большое наступление.

У нас было всего несколько секунд, чтобы похватать наше оружие и одежду и спрыгнуть в узкие щели, которые мы в свое время вырыли и укрыли бревнами, землей и сеном. Несколько минут спустя от избы, из которой мы только что выскочили, остались лишь жалкие обломки. Прежде чем наш лейтенант Амбрустер спрыгнул в щель, он успел прихватить бутылку бренди, которую мы пустили по кругу, когда прошел первый шок. Она облегчала нам травмы, причиненные ударными волнами от огня тяжелой артиллерии, который все не ослабевал.

Точно в 6:00 чудовищный артиллерийский обстрел, продолжавшийся ровно 80 минут, прекратился. Наступила мертвая тишина.

Солдаты Красной армии пошли в атаку согласно с правилами тактики, сразу после прекращения артиллерийского огня. Мы вылезли из наших укрытий и увидели, что за немногими исключениями все в Вотылевке полностью разрушено. Даже от деревьев остались только ободранные скелеты. Лишь несколько печных труб торчали на дымящемся лунном пейзаже среди многочисленных воронок».

Немцы считали положение на участке 88-й пехотной дивизии, входившей в состав VII армейского корпуса, наиболее угрожающим. Дивизия была растянута в такую тонкую линию, что не имела возможности сдерживать советские атаки в районе села Баранье Поле, которое было взято советской пехотой силой до полка при поддержке танков. После этого успеха войска Ватутина могли продвигаться по дороге Ковшеватая – Медвин – Лысянка – Звенигородка, которая была одной из лучших дорог в этой местности. Фронт между 88-й и 198-й дивизиями, а значит, между XXXXII и VII армейскими корпусами, был прорван. Немцам необходимо было что-то предпринять, но свободных частей имелось очень мало. Несмотря на непрекращающиеся советские атаки на позиции VII армейского корпуса, ему было приказано отправить 239-й дивизион штурмовых орудий в расположение 88-й пехотной дивизии. Других подкреплений для усиления XXXXII армейского корпуса просто не было.

Генерала Ватутина, командующего 1-го Украинского фронта, результаты атаки на главном направлении, должно быть, разочаровали, но, с другой стороны, атака на второстепенном направлении, в районе Бараньего Поля, оказалась гораздо результативнее. Таким образом, у него появился вариант продолжать атаки на немецкую 34-ю дивизию, а тем временем перебросить подвижные части на северный участок наступления. Подвижная группа была сформирована на основе 233-й танковой бригады, которая до того находилась в резерве. Генерал-майор М.И. Савельев получил указание возглавить оперативную группу, состоящую из танковой бригады, усиленной самоходно-артиллерийским полком, мотострелковым батальоном и противотанковой батареей. Всего в ее составе было 55 танков и САУ, а также четыре противотанковые пушки. Группа была задействована вдоль дороги Медвин – Лысянка, но не показывала своего присутствия до конца дня.

Советская атака 26 января, очевидно, и была тем наступлением, которого ожидала немецкая 1-я танковая армия. Единственная неясность для немцев была в том, преследует ли это наступление цель деблокировать окруженные под Тихоновкой советские войска или же отрезать XXXXII армейский корпус. В любом случае, ситуация была достаточно серьезной. Единственное, что могла сделать армия, – это завершить операцию «Ватутин», наступление в западном направлении силами XXXXVI и III танковых корпусов, причем как можно скорее. Но даже если это наступление остановить немедленно, несколько дней потребуется для переброски частей на угрожаемый участок фронта, а возможно, значит, что они появятся там слишком поздно для предотвращения окружения XXXXII армейского корпуса.

Наступление продолжается, 27–28 января

27 января штаб 1-й танковой армии и ее командующий генерал Ганс Хубе продумывали действия по скорейшему высвобождению 17-й танковой дивизии и отправке ее в VII корпус. Это было единственное, что можно было сделать, чтобы не подвергать опасности «операцию Ватутин». Хубе также повторил свои требования по отводу северного фланга XXXXII армейского корпуса, который, освободив силы для отправки на юг, даст хотя бы небольшой шанс овладеть ситуацией.

Советские успехи на южном фланге XXXXII армейского корпуса привели к почти полному окружению северного фланга VII армейского корпуса у Чесновки, и казалось неминуемым, что Красная армия переправится через реку Гнилой Тикич у Лысянки, освободив, таким образом, окруженные советские войска в районе Тихоновки. Немцы ожидали, что это случился не позже 28 января. Угроза правому флангу VII армейского корпуса наносила ущерб возможностям корпуса по отражению атак в центре, на участке 34-й пехотной дивизии. Поскольку немецкий корпус был вынужден сконцентрировать усилия на борьбе с угрозой северному флангу, натиск советских войск в центре становился все более опасным. Чтобы овладеть ситуацией, корпусу было приказано отвести свои части на правом фланге за Гнилой Тикич. 40-я армия отбросила немцев от Тыновки к Винограду, который был взят вечером.

26 января Красная армия атаковала XXXXII армейский корпус лишь в южной части его сектора обороны, но на следующий день последовали атаки и на северном фланге корпуса. Это затруднило немцам высвобождение частей для отправки на юг, на участок прорыва. Еще одним фактором, с которым приходилось считаться, стала погода – наступало потепление. Морозы стояли до 27 января, когда температура поднялась до 0 °C. При сохранении этой тенденции оттепель могла наступить в любое время, быстро ухудшив проходимость дорог и тем самым еще больше затруднив переброску войск.

28 января погода все еще колебалась между морозом и оттепелью и почти не препятствовала продвижению советских передовых групп, которым местами мешали только снежные наносы. Танки Кравченко продолжали наступление на Звенигородку, где во второй половине дня они соединились с наступающими частями 5-й гвардейской танковой армии. Так окружение двух немецких корпусов было завершено [125]125
  Корсунь-Шевченковская операция, с. 113, 130.


[Закрыть].

Пока передовые группы 1-го Украинского фронта приближались к Звенигородке, прочие части наносили удары по немецким 198-й и 34-й дивизиям. Все это вместе с угрозой открытому флангу немецкого VII армейского корпуса вынудило немцев отступить далеко на юг по Гнилому Тикичу. Советские войска у Тихоновки, окруженные уже долгое время, наконец, были деблокированы [126]126
  Там же, с. 22–23.


[Закрыть].

1-й Украинский фронт не удовольствовался оттеснением VII армейского корпуса к югу и соединением с 5-й гвардейской танковой армией. Он также продвинулся к реке Россаве и создал угрозу тылу XXXXII армейского корпуса, весь левый фланг которого оказался открыт. Однако после освобождения советской группировки под Тихоновкой давление на немецкий VII армейский корпус ослабло. Часть 198-й дивизии попала в окружение в районе Босовка – Дашуковка, но эти подразделения сумели прорваться к югу, что спасло немцев от еще большего разгрома, чем тот, который уже наметился.

Возможно, Ватутин надеялся перехватить немецкую 198-ю дивизию, но хотя сделать это не удалось, до сих пор он все-таки мог быть доволен результатами операции. Но в этот момент его, кажется, больше всего беспокоило развитие событий на западе, где немцы проводили операцию под его собственным именем, вынудив его отдать Кравченко приказ на переброску большей части 5-го механизированного корпуса на запад.

Немецкая операция «Ватутин» также замышлялась с целью окружения, но гораздо меньшего, чем «мешок», образовавшийся в результате действий 1-го и 2-го Украинских фронтов. Она имела успех – советская 1-я танковая армия понесла серьезные потери. Немцы заявляли об уничтожении и захвате 701 танка и САУ. Когда 30 января операция «Ватутин» завершилась, стало ясно, что она дала заметные результаты, хотя и недостаточные для срыва всей советской операции – когда Ватутин приказал 5-му механизированному корпусу выйти из боя и сдвинуться к западу, окружение уже было свершившимся фактом.

Глава 8
Корсунь-Шевченковский «мешок»

Когда 26 января 1-й Украинский фронт начал наступление, угроза окружения была очевидна немецким командирам, включая Лиеба и Штеммермана. Положение быстро ухудшалось, особенно у XXXXII армейского корпуса Лиеба. Обе его дивизии – 88-я пехотная дивизия и корпусная группа «Б» – были растянуты на очень широком фронте. Корпусу приходилось оборонять сектор шириной более 100 километров, что делало затруднительным высвобождение войск для создания резервов, а также приводило к большим затратам времени на их переброску туда, где они были нужны. Когда советские 180-я и 227-я дивизии атаковали южный фланг немецкой 88-й дивизии, Лиеб мало чем мог помочь ей, во всяком случае, в короткие сроки, особенно с учетом того, что корпусной группе «Б» также приходилось отражать атаки противника.

Стремительно ухудшающееся положение на южном фланге оставляло Лиебу небогатый выбор. Ему приходилось передвигать части к югу, несмотря на ослабление оборонительных возможностей на севере. Две артиллерийские батареи были отправлены из корпусной группы «Б» на усиление 88-й дивизии, а кроме этого, один артиллерийский дивизион из корпусной группы «Б» и один пехотный батальон из 88-й дивизии приходилось отправлять в район Богуслава, где при приближении советских частей под угрозой оказались важные мосты через Россаву. Наконец Лиеб приказал корпусной группе «Б» отправить два батальона в Ольховец в качестве резерва.

В течение ночи на 27 января Лиеб решил сформировать «заградительный отряд Фокет», задуманный как объединение переменного состава из различных подразделений под командованием полковника Фокета. Его главная задача заключалась в том, чтобы защитить южный фланг XXXXII армейского корпуса, который опасно оголился. К счастью для него, Россава представляла собой выгодный оборонительный рубеж, и к концу дня 27 января вдоль реки были оборудованы слабые позиции от Стеблева до Дубниц. На тот момент это был очень слабо укрепленный рубеж, не позволявший противостоять решительной советской атаке, но основной удар 1-го Украинского фронта был направлен на Медвин и Звенигородку, то есть гораздо южнее позиций Фокета.

28 января советская 27-я армия продолжала оказывать давление на северную часть фронта, одновременно угрожая южному флангу XXXXII армейского корпуса атаками на Николаевку и Сидоровку. Эти деревни находились по пути к Стеблеву, важному городу на реке Роси, который немцам никак нельзя было терять. Дивизионная группа 255 из корпусной группы «Б», по силе соответствующая полку, а также недавно прибывший 239-й дивизион штурмовых орудий получили приказ удерживать район Стеблева. 88-й дивизии было приказано в течение ночи на 29 января провести отход и занять новые позиции вдоль Роси к востоку и северу от Богуслава.

Немцы обороняют Ольшану

Восточный сосед Лиеба, XI армейский корпус Штеммермана, оказался в несколько иной ситуации. Имея в своем составе четыре дивизии, он был сильнее корпуса Лиеба. Кроме того, поскольку ему были подчинены 11-я и 14-я танковые дивизии, он мог контратаковать прорвавшиеся советские части в отличие от корпуса Лиеба, который мог лишь корректировать линию фронта, пытаясь предотвратить обход противником своих тылов. Однако с потерей Шполы южный фланг XI армейского корпуса требовал защиты, иначе оказывался опасно открытым. Когда советские клещи сомкнулись в Звенигородке, советские части повернули на северо-восток, подтверждая опасения немцев. Советский 20-й танковый корпус отправил часть своих сил через Ольшану, важный дорожный узел на реке Ольшане. Обозначилась возможность занятия Ольшаны Красной армией до того, как немцы успеют что-либо предпринять [127]127
  Там же, с. 133. Отряд, сформированный из войск 20-го танкового корпуса, был усилен 1-м гвардейским мотострелковым полком, а также частями из состава 5-го гвардейского кавалерийского корпуса.


[Закрыть].

Дивизия СС «Викинг» с начала советского наступления и до 27 января почти не участвовала в боях. Она отправила свои немногочисленные танки и штурмовые орудия на поддержку других частей, но сама располагалась на спокойном участке, имеющем большую протяженность. 27 января до дивизии дошли вести о занятии Шполы советскими войсками. Была организована разведка в район Шпола – Ольшана, но скоро пришли и другие тревожные новости. Под угрозой оказался район Стеблева. Это непосредственно касалось дивизии СС «Викинг», потому что в Стеблеве находились два ее подразделения: запасной батальон и школа саперов. В Олыиане из солдат тыловых служб дивизии были сформированы боевые подразделения. Их боевая ценность была невысокой, но они, по крайней мере, могли обеспечить некоторую оборону города. Их ожидало скорое испытание боем.

Подполковник Герберт Гилле, командир дивизии СС «Викинг», не рассчитывал, что имеющихся в Ольшане сил будет достаточно для обороны города. 28 января он лично дал указание лейтенанту Гейну направить четыре штурмовых орудия для усиления обороны Ольшаны. Вечером маленький отряд лейтенанта Гейна добрался до места назначения и узнал, что советские части уже вошли на городские окраины. В темноте было сложно точно оценить положение, но уже было ясно, что импровизированной обороне очень нужны его самоходки. По дороге в Ольшану в его машине вышла из строя рация, но он собрал экипажи и приказал им контратаковать, что позволило выбить советские войска из города. Позже той же ночью Гейн отправил два штурмовых орудия в соседнее село, Кирилловку, где они спасли запасы горючего, которые удалось переправить в Ольшану.

Отряд Гейна был единственным подкреплением, отправленным в Ольшану. Бригада СС «Валлония» имела в своем составе батарею штурмовых орудий, которая попала в бригаду несколько необычным путем. Осенью 1943 года в учебном центре в Дебице для бригады была сформирована батарея штурмовых орудий. Одновременно проходила формирование батарея штурмовых орудий для 4-й полицейской танковой дивизии СС. Подготовка второй батареи шла быстрее, и в середине ноября было принято решение поменять эти батареи местами и отправить батарею, предназначенную для 4-й полицейской танковой дивизии СС в бригаду СС «Валлония», куда она и прибыла в конце ноября. Батарее не пришлось принять участие в тяжелых боях сразу – ее личному составу дали время ознакомиться с частью, в которую они попали. Поскольку солдаты в «Валлонии» происходили из Бельгии, между ними и немецкими солдатами из батареи штурмовых орудий существовал языковой барьер [128]128
  Gunther Jahnke & Bernd Lerch. Der Kessel von Tscherkassy 1944. – Donauworth, Merkle Druck, 1996.


[Закрыть].

Период относительного покоя подошел к концу 28 января, когда командир батареи капитан Планитцер, офицер со значительным опытом, получил приказ взять два из своих взводов в Ольшану, чтобы помочь защитить важный транспортный узел. Его силы вскоре были объединены с силами еще одного необычного подразделения, батальона СС «Нарва» – пехотного формирования, состоявшего из эстонцев и ожидавшегося в Ольшане вечером [129]129
  Там же, с. 52–54.


[Закрыть].

Окружение завершилось, 28 января

Бедствия 389-й дивизии продолжались, и Антон Мейер был среди солдат дивизии, которые полностью отдавали себе отчет в опасности их положения. Ранним утром 28 января окруженная группа артиллеристов, примерно соответствовавшая батальону, к которой он принадлежал, подверглась советской атаке с востока, которую удалось отбить. Артиллеристы начали отходить на запад. Мейзер принял командование над двумя гаубицами с расчетами и некоторым количеством пехоты. Его отряду поручалось выступить первым и занять позиции, с которых будет возможно прикрывать огнем отступление остальной части группы [130]130
  Meiser. Die Holle von Tscherkassy, с. 195–196.


[Закрыть].

Из-за полученного ранее ранения Мейзер не мог ходить и был вынужден командовать из седла. Вначале все шло по плану. Он мог рассчитывать на указания, полученные от одной из разведывательных групп, высылавшихся днем раньше, но через некоторое время отряд вышел к оврагу, и его обледеневшие склоны сделали спуск очень скользким. Мейзер понял, что спуск потребует серьезных усилий. Он приказал собрать местных жителей. С помощью веревок, привязанных к повозкам и лафетам гаубиц, удалось спустить их медленно, и вскоре отряд занял назначенную позицию. Мейзер отправил по рации сообщение о том, что остальная часть их группы может отправляться в путь. Он отдельно отметил трудности, которые создал обледеневший овраг.

Не встречаясь с советскими частями, разнородная группа начала движение на запад. Путь прошел гладко для всех, кроме одной упряжки. Возница не принял мер предосторожности, предписанных Мейзером, и орудие заскользило, подталкивая запряженных в нее лошадей, и раздавило их, когда они упали на дно оврага. С большими усилиями орудие удалось спасти, но лошади были мертвы. В итоге все гаубицы были спасены, но немцы не могли понять, почему их не беспокоит Красная армия. Возможно, советское командование знало, что маленькая немецкая группа движется в новое окружение, но Мейзер и его товарищи об этом не догадывались.

Вечером Мейзер начал подозревать о том, что ждет их впереди. Он провел вечер и ночь в маленьком доме, хозяин которого, пожилой русский, хорошо говорил по-немецки. Старик рассказал Мейзеру, что Красная армия сформировала большой котел, и даже показал обстановку на карте. Он даже сравнил их положение со Сталинградом и сказал, что им лучше было бы сдаться. Мейзер изумился и подумал, что старик слишком много выпил. И хотя подозрения некоторое время не покидали его, Мейзер не хотел верить, что угроза окружения оказалась правдой [131]131
  Там же, с. 200.


[Закрыть].

Мейзер и его товарищи были не единственными, кто не представлял себе общую обстановку. Кажется, что мало кто из рядовых солдат знал больше, особенно в таком критическом положении, в котором они сейчас находились. Арне Хансен был норвежцем, добровольно вступившим в Ваффен-СС и длительное время служившим в дивизии СС «Викинг». В августе 1943 он был в отпуске у себя дома в Норвегии, но вернулся в дивизию в сентябре и с этого момента был в непрерывных боях, до тех пор пока дивизия не оказалась в районе Корсуня. Когда советские клещи сомкнулись, зенитная батарея, в которой он служил, занимала позиции у Городища. До Хансена и его товарищей доходило мало новостей, но, видя большое количество транспортных самолетов, постоянно приземляющихся и взлетающих с аэродрома в Корсуне, они понимали, что, вероятно, происходило что-то серьезное [132]132
  F. Halle. Fra Finnland till Kaukasus – Nordmenn pe LLIstfronten 1941–1945. – Dreyers Forlag, Oslo 1972, c. 47–57.


[Закрыть].

Для Хубе и его штаба было очевидно, что окружение, которого они так долго опасались, произошло. Вечером 28 января Хубе получил приказ, предписывавший XXXXII армейскому корпусу покинуть 1-ю танковую армию и перейти в подчинение 8-й армии. Он передал своим частям и закончил свое сообщение уходящему корпусу словами: «Я вытащу вас».

Количество окруженных войск

Если бы генерал Хубе не сумел выполнить своего обещания, результат стал бы для немцев катастрофой, подобной сталинградской, хотя и меньшего масштаба. Хубе хорошо представлял себе происходившее в Сталинграде. Он сам был среди оказавшихся в окружении, но его вывезли по воздуху перед уничтожением 6-й армии. В Сталинграде попали в окружение пять корпусов, под Корсунем – два. Однако число корпусов не дает точной информации количества окруженных людей. Как и со Сталинградом, количество окруженных войск являлось предметом споров. Советские источники утверждают, что в окружение под Корсунем попали 10 немецких дивизий, а также бригада СС «Валлония», но это явно неверно. Только о шести дивизиях можно говорить как об окруженных [133]133
  Например, в «Корсунь-Шевченковской операции» утверждается, что окруженные немецкие войска насчитывали 75 000 солдат и офицеров, 1700 пулеметов, 1100 артиллерийских орудий (включая 108 самоходных), 540 минометов и 270 танков и штурмовых орудий (с. 41). Однако немецкие документы показывают, что окруженная группировка состояла из примерно 55 000 человек, 313 артиллерийских орудий (включая 23 самоходных) и менее 70 танков и штурмовых орудий. Такие преувеличения обычны для советских источников. Неясно, отражают они неточные оценки времен войны или сознательные послевоенные искажения. Однако две эти возможности не исключают друг друга. Не следует забывать, что в советских источниках немецкие силы неизменно завышаются, ошибки в сторону уменьшения не встречаются.


[Закрыть]. Если бы такая группировка была бы полностью укомплектована личным составом, в ней должно было бы насчитываться около 100 000 человек, включая корпусные и армейские управления.

Возможно к счастью, оказавшиеся в ловушке дивизии по разным причинам были далеко не полностью укомплектованы. Каждая из дивизий понесла потери в предыдущих боях, а кроме того, значительное число солдат находилось в отпуске за пределами своих частей. Точное их число неизвестно, но имеется информация о количестве возвращавшихся в части солдат, собиравшихся вне котла (см. таблицу).

Эти цифры следует считать нижним пределом числа солдат в отпусках, поскольку какая-то их доля могла еще не вернуться из отпуска к концу сражения.

Солдаты, возвращавшиеся из увольнений и отпусков

Дивизия / Количество солдат

57-я пехотная / 1851

72-я / 984

389-я / 352

88-я / 630

Корпусная группа «Б» / 1597

Кроме этого, всегда имели место случаи госпитализации солдат по болезни или ранению в результате несчастного случая. Эти госпитали могли находиться за пределами окруженной территории. К тому же дивизия, даже свежая, могла недосчитываться части солдат, отправленных на различные курсы и в школы, которые тоже могли располагаться глубоко в тылу. Таким образом, даже если дивизия была полностью укомплектована в том смысле, что на каждой штатной позиции был записан человек, в ней часто могли отсутствовать 10–20 % личного состава в отпусках и на обучении, а также в госпиталях из-за болезней и несчастных случаев.

Капрал Йозеф Эйзнер представляет собой пример одной из двух причин, по которым солдат мог находиться за пределами своей части. Он был австрийцем, служившим в музыкантском взводе полка «Вестланд», одного из моторизованных полков 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Вместе с шестью другими музыкантами и еще несколькими солдатами он отбыл из дивизии в конце сентября 1943 года, чтобы в Мюнхене получить оборудование для капитального ремонта. Завершив свою миссию, они получили длительный отпуск, перед тем как отправиться в Варшаву, чтобы в декабре забрать четыре самоходные артиллерийские установки «Веспе». В канун Нового года Эйзнер и его товарищи выгрузили четыре «Веспе» с поезда в Бердичеве, но скоро узнали о проходящем неподалеку советском наступлении. Было принято решение о необходимости использовать «Веспе» немедленно, и их пришлось передать в 1-ю танковую дивизию СС. Эйзнеру и его группе ничего не оставалось, кроме как попытаться добраться до своей дивизии, которая в это время находилась более чем в 200 километрах оттуда. Поезда шли кружными путями, чтобы избежать встречи с наступавшими советскими войсками, но, в конце концов, солдаты добрались до своей цели. Через день или два советские клещи сомкнулись в Звенигородке, и Эйзнер с товарищами оказались в окружении [134]134
  Jahnke & Lerch. Der Kessel von Tscherkassy 1944, с. 28–29.


[Закрыть].

В случае Корсуньской битвы нужно также принимать во внимание, что окружение было сравнительно неглубоким. Это означало, что некоторым подразделениям окруженных частей, особенно тыловым службам, посчастливилось остаться за пределами «мешка». Например, не менее 1858 солдат из состава тыловых служб 88-й пехотной дивизии оказались вне окруженной территории. Суммарный эффект от всех перечисленных факторов приводил к тому, что окруженная немецкая группировка насчитывала чуть меньше 59 000 человек.

Но тем не менее это была значительная сила и первое крупное окружение немецких войск после окружения в Сталинграде в 1943 году. Помимо количественных потерь в случае уничтожения окруженных под Корсунем войск частями Красной армии потеря такого числа товарищей наверняка существенно ухудшила моральное состояние остальных немецких солдат на Восточном фронте. Следовательно, у немецких командиров помимо некоторого чувства моральной ответственности за освобождение войск из «мешка» должно было возникнуть осознание важности активных попыток спасения окруженных сил для боевого духа солдат на всем фронте.

Однако попытка спасения, которую нужно было предпринять, не была сама собой разумеющейся. Фельдмаршал фон Манштейн, командующий группы армий «Юг», решил, что ее план в случае успеха должен не только позволить вызволить немецкие войска, но также привести к окружению и уничтожению советских передовых частей, окруживших два немецких корпуса. Этот план требовал объединенных действий нескольких танковых дивизий, как из 1-й танковой армии, так и из 8-й армии. Им следовало вначале атаковать в северном направлении, а затем развернуться к окруженным корпусам. Таким образом, два корпуса будут спасены, а 5-я гвардейская и 6-я танковые армии с рядом других частей сами окажутся в окружении [135]135
  Edgar Rohricht. Probleme der Kesselschlacht. – Condor Verlag, Karlsruhe 1958, c. 147–149.


[Закрыть].

Это был амбициозный план, но группа армий «Юг» была обеспечена танковыми дивизиями гораздо лучше, чем любое другое крупное немецкое объединение. Из 26 боеготовых на тот момент танковых дивизий немцев не менее 20 находились в подчинении группы армий «Юг» [136]136
  В группу армий «Юг» входили следующие танковые дивизии: 1-я, 3-я, 6-я, 7-я, 8-я, 9-я, 11-я, 13-я, 14-я, 16-я, 17-я, 19-я, 23-я, 24-я, 25-я, «Великая Германия», «Лейбштандарт», «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг». 4-я, 5-я, 12-я и 20-я танковые дивизии входили в состав группы армий «Центр», 26-я танковая дивизия, как и дивизия «Герман Геринг», находилась в Италии. Остальные немецкие танковые дивизии находились в стадии формирования или переформирования.


[Закрыть]. Главным фактором неопределенности оставалась погода.

Окружение как стратегический прием

Для армии успешное окружение сил противника долгое время рассматривалось как одна из вершин военного искусства. Битва между римлянами и карфагенянами при Каннах в 216 году до н. э. стала классическим образцом окружения и уничтожения армии врага. Однако, несмотря на заманчивые перспективы этого приема, две тысячи лет, прошедших со времен победы Ганнибала, показали, что его успех сложно повторить. Преимущество окружения заключается в том, что оно позволяет разгромить армию противника полностью, а не просто заставить ее отступить, оставив возможность вступить в бой в другой день. Однако армия, пытающаяся провести окружение, сталкивается с риском самой оказаться в окружении, что, по всей видимости, стало главной причиной, по которой полководцы воздерживались от подобных попыток. Другое правдоподобное объяснение состоит в том, что альтернативой окружению для командира, желающего разгромить своего противника, служит решительное преследование. Наполеон часто подчеркивал важность преследования, позволяющего эффективно использовать результаты победы в сражении.

И все-таки идея битвы на окружение не утратила своей соблазнительности. План Шлиффена испытывал сильное влияние концепции окружения, но очень немногие сражения Первой мировой могут действительно считаться окружениями. Отчасти это было связано с низкой подвижностью войск, за исключением перебросок по железным дорогам. Однако железные дороги гораздо лучше подходили для перемещения резервов позади линии фронта, чем для введения войск в прорыв, а так как они были единственным средством быстрого передвижения войск, организовать окружение противника было затруднительно, особенно на Западном фронте.

В межвоенный период идея сражения на окружение оставалась для немцев крайне привлекательной, поскольку они понимали, что продолжительная война едва ли закончится немецкой победой. Поэтому быстрая и решительная победа на поле боя рассматривалась как обязательный элемент будущих конфликтов. Простое оттеснение противника в глубь его территории дало бы ему возможность со временем собрать превосходящие силы. На пике блицкрига немцы проводили многочисленные операции на окружение, в которых, в частности, немецкие танковые дивизии прорывались через вражескую оборону и стремительно обходили силы противника, чтобы отрезать их от баз снабжения и сделать их положение безнадежным. Операции на окружение не раз имели место на Восточном фронте в 1941 году, но хотя они наносили чрезвычайно большие потери Красной армии, с их помощью так и не удалось полностью одолеть Советский Союз.