Текст книги "Мошенники (СИ)"
Автор книги: Гектор Шульц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Маркус, все в порядке? – взволнованно спросила Анна, потеребив мужчину за плечо. Тот вздрогнул и поднял на нее глаза полные ужаса.
– Да. Просто… боюсь летать, – через силу улыбнулся он. – Понимаешь, я комфортнее чувствую себя, когда стою на твердой земле. А еще дико завидую таким людям, как Пэт.
– Понимаю, – протянула девушка, поправив волосы и взглянув на спящего ирландца, который почмокал губами, улыбнулся и устроился поудобнее. – Воды дать?
– Нет, спасибо. Туалетов в самолетах я боюсь еще больше, чем полетов. А от воды непременно захочется в туалет.
– Почему ты их боишься? – рассмеялась Анна.
– Я патологический чистюля, – серьезно сказал Маркус. – А в общественных туалетах полно грязи, будто люди забывают о том, что такое чистота, на миг возвращаясь к примитивным инстинктам. Меня это раздражает, как раздражают и «писунчики».
– Писунчики? – улыбнулась девушка. – Кто это?
– Сама посмотри, – уклончиво ответил мужчина, указав рукой в сторону прохода, где стояла очередь из четырех человек. – Самолет не успел подняться, а они уже бегут в туалет, будто этого было нельзя сделать в аэропорту. Из-за писунчиков туалет в самолете превращается в свинарник. Вот и весь секрет, Анна. С поездами куда хуже, но там, по крайней мере, земля близко. Можно смириться с туалетом.
– И ты никогда… – смутилась Анна, пытаясь донести свою мысль до удивленного Маркуса, который рассмеялся, поняв, что она хотела сказать.
– Никогда. Я терплю до последнего, – хмыкнул он. – Не всегда здорово быть чистюлей. Это вызывает порой определенные сложности.
– И все? Только из-за этого?
– Не только. Но раз мы завели тему, которая отвлекает меня от фобии полетов, я не против её продолжить. Я вырос в приюте, а там требования к чистоте весьма суровы. Я бы даже сказал, жестоки. Моего приятеля, Филиппа, однажды наказали за то, что он испачкал рубашку, пролив на нее маленькую каплю подливки. За это его на сутки заперли в карцере. Да, у нас был карцер, – усмехнулся Маркус, откидываясь в кресле. – Когда Фил вернулся, то принялся наводить порядок у себя в шкафчике, а каждую свободную минуту посвящал его протирке влажной тряпкой. Потом он всегда аккуратно складывал свои вещи, шов к шву, и также аккуратно заправлял постель, на которой никто из нас не видел ни единой складки или пылинки. Последствия такого поведения были грустными. Филипп повернулся на чистоте. Он приходил в ярость, если замечал, что кто-то нечаянно мусорит рядом с его кроватью, двадцать раз на дню мыл руки и три раза чистил зубы. После завтрака, обеда и ужина, соответственно. А потом исчез из приюта. Интересно?
– Да, – сглотнула тягучую слюну девушка, завороженно слушая Маркуса.
– Мы по наивности думали, что Фил нашел семью, а правда оказалась банальной. Оказывается, он чуть не забил до смерти одного из наших табуретом за то, что ему под подушку положили шоколадную конфету. Не подумай. Обычную конфету в фантике, которая пролежала под подушкой весь день и ожидаемо растаяла под вечер. Фил, увидев, как изгадили его кровать, пришел в ярость. Ребята, испугавшись, указали на виновника. Его-то он и подкараулил в приютском туалете. А дальше скандал и перевод в более жесткое учреждение. А малец всего лишь хотел с ним конфетой поделиться. Мы были дружными ребятами и о такой подлянке никто бы не додумался. Но Фил решил иначе. Говорят, что когда его увозили, он кричал, что за ним придут крысы. Крысы, которые не любят грязнуль. Крысы из карцера. Однажды я их увидел. Ночью, когда все спали, я пошел в туалет и увидел эту здоровенную лошадь с кривыми зубами и горящими глазами. Она сидела в центре туалета и смотрела на меня. А я смотрел на нее и боялся пошевелиться. Потом медленно развернулся и ушел, дав себе зарок, что никогда не буду мусорить. А утром, когда я проснулся, то увидел, что у меня на руке две дырки. Следы от зубок крысы. Вот смотри, – Маркус оголил предплечье и показал девушке руку. Анна заинтересованно склонилась, а потом взвизгнула, когда мужчина резко схватил ее за плечо.
– Господи, Маркус, – прошептала Анна, утирая пот со лба. – Ты невероятный ебанько.
– Прости, – улыбнулся он. – Ты так внимательно слушала, что я не удержался. Зато Патрику все равно, кто тут орет рядом с ним.
– Его и пушкой не разбудишь. Олег рассказывал, что однажды он уснул во время одной перестрелки, а когда проснулся, то увидел, что в двери машины со стороны водителя четыре дырки. Три из них в считанных миллиметрах от ноги, а четвертая сильно поцарапала левую ногу. Правда, Патрик этого даже не заметил. Но твоя выходка, это нечто. Значит, это выдумка?
– Нет. Только последнее предложение, – хмыкнул Маркус. – Никто меня не кусал, но я наотрез отказался ходить ночью в туалет и боялся попасть в карцер. Безумный Фил до сих пор стоит у меня перед глазами. Теперь ты знаешь, почему я такой чистюля.
– Знаю. Знать бы еще, что делать с этим знанием, – рассмеялась девушка. – Зато мое детство было скучным и однообразным. Но тебе будет скучно слушать об этом.
– Кто научил тебя колоть «железо»? – тихо спросил Маркус, засовывая книгу в углубление впереди стоящего кресла, где мирно спал какой-то пассажир.
– Отец, – вздохнула Анна. – Он производил «железо» и он же тестировал его на предмет хрупкости. Знаешь, Маркус, мое детство было расписано по часам и секундам на годы вперед. Я посещала балетную школу, двух репетиторов по английскому и французскому языку, училась играть на скрипке, а в свободное время колола «железки», которые штамповал отец. А он их делал на совесть. Иногда даже сам не мог справиться и вызывал кого-нибудь из своих друзей, чтобы они нашли уязвимые места. Тут ему и пришла идея обучить меня. А я хотела играть в куклы, гулять с подругами, смотреть мультики… Но вместо этого царапала себе до крови пальцы, получала подзатыльники и училась, училась, училась. Пока однажды не расколола особо сложный экземпляр, который даже отцовские друзья не смогли вскрыть. Ты бы видел, с какой радостью отец на меня смотрел в тот день.
– Если тебе неприятно, давай закроем тему, – поспешил вставить Маркус, когда Анна умолкла и открыла бутылку с водой, чтобы смочить пересохшие губы.
– Все в порядке. Ты сам говорил, что мы семья. А в семье делятся даже такими фактами.
– Хорошо, Анна. Продолжай, – кивнул он, сложив руки на груди.
– Я почти закончила. Да, отец в тот радовался, словно я получила Нобелевскую премию. Он скептически хмыкал, когда я впервые сыграла ему один из «Каприсов» Паганини. Не высказал радости, когда я прочла Гюго на языке оригинала без помощи словаря. Зато «железо» вызвало у него какие-то чересчур радостные эмоции. Он был странным человеком. Он любил свое дело, любил меня, дал мне прекрасное образование. Но очень глупо погиб.
– Поделишься?
– Да. Одна из проданных «железок» оказалась вскрытой в рекордный срок, а её владелец, какой-то крупный торговец «мукой», ночью пришел в дом отца и снес ему полголовы из обреза. Отцовские друзья его потом нашли и наказали. Но мне было плевать. Отца-то не вернуть. А я… я была обычной девочкой, не приспособленной к жизни на улице. Пришлось подстраиваться. Пока меня не нашел старый друг семьи, Уго. Он взял меня к себе, познакомил со своей дочкой, а когда я окончила университет, дал работу. Колоть «железо», как ты выразился. Самое забавное в этом то, что я полюбила эту работу, хотя раньше попросту ненавидела эти огромные, холодные ящики. Знаешь, почему я полюбила новую работу, Маркус? – спросила Анна, заглядывая мужчине в глаза. Тот покачал головой, ожидая продолжения. – Внутри «железо» оказалось горячим. Оно приносило радость и богатство. Тогда-то я и поняла, к чему на самом деле меня готовил отец. Весь этот балет, скрипка и репетиторы были обычной ширмой. Он готовил преемницу, которой оказалась его дочь.
– Спасибо за открытость, Анна, – тихо произнес Маркус, когда девушка закончила.
– И тебе спасибо. Твои крысы куда ужаснее, – засмеялась та и, зевнув, прикрыла рот ладошкой. – Надо поспать. Тебе тоже.
– Доброй ночи, – задумчиво произнес мужчина и, дождавшись, когда девушка закроет глаза, тихо вздохнул. Он вновь подумал о Ларе, о ссоре и тысячах километров, которые их разделяли.
Глава девятая. Приговор.
Маркус проснулся от того, что колеса самолета жестко ударились о бетон посадочной полосы. Зевнув, мужчина сладко потянулся, улыбнулся и повернулся в сторону своих спутников. Патрик тоже проснулся и теперь массировал затекшую шею. Анна слушала музыку, по-прежнему не открывая глаз. Кивнув ирландцу, Маркус посмотрел в иллюминатор и скривился, заметив, что по толстому стеклу стекают жирные капли. Китай встречал путешественников холодной и дождливой погодой.
После того, как троица покинула самолет и, пройдя международный аэропорт Пекина, очутилась на улице, к ним тут же подошел коренастый китаец в свободной кожаной куртке. Он подмигнул Маркусу и задал вопрос, которого мужчина не понял.
– 分朋友?
– Прошу прощения, – улыбнулся Маркус. – Я не говорю по-китайски.
– Я говорю, вы друзья Мина? – спросил азиат, переходя на английский. Он чуть шепелявил, а когда улыбался становилось понятно, что у китайца нет одного из передних зубов.
– Да. Маркус, – представился мужчина, протянув руку. Китаец крепко её пожал и знаком приказал следовать за ним. Долго идти не пришлось. Почти у самого входа в аэропорт стоял неприметный фургончик с наполовину облупившимися иероглифами на боках. Приятель Мина улыбнулся еще раз и протянул Маркусу ключи, после чего развернулся и вознамерился раствориться в толпе, но Маркус тактично кашлянул, не сомневаясь, что китаец услышит. – Где оборудование?
– Внутри, друг, – усмехнулся китаец, указав рукой на машину. – Все там. Не волнуйся. Мы знать Мина. Мин знать нас. Он брат. Ты брат. Они тоже братья.
– Ну, ладно, – кивнул Маркус и повернулся к Патрику, передавая ему ключи. – Давай за руль, а мы с Анной осмотрим снаряжение.
– Есть, босс, – зевнул ирландец и, закурив сигарету, отрыл водительскую дверь. Еще через несколько минут машина тронулась по широкой дороге в сторону горевших огней Пекина. До Запретного Города было примерно три часа езды.
Внутри фургончик производил более приятное впечатление, чем снаружи. В углу обнаружились большие сумки с требуемым снаряжением и Анна, не выдержав, распаковала один из наборов инструментов, после чего облегченно выдохнула, заставив Маркуса улыбнуться.
Помимо уже найденных Анной инструментов, в сумках нашлась свежая одежда, очень похожая на ту, которая использовалась при предыдущих ограблениях. Три пистолета с глушителями. Набор инъекционных дротиков. Две аптечки. Распечатанная карта Запретного Города, скачанная предварительно из «DarkNet» и различная мелочевка, вроде фонариков, мотков веревки и нескольких пачек лапши быстрого приготовления. Маркус удовлетворенно поцокал языком и отложил в сторонку три темно-синих комбинезона, на которых светоотражающей краской были нарисованы непонятные иероглифы. Затем мужчина достал мобильный телефон и, набрав нужный номер, принялся считать гудки. На третьем гудке трубку взяли.
– Здравствуй, милая, – улыбнулся мужчина. – Мы на месте.
– Привет, чипиздик. Рада за тебя, – съязвила Лара. – Проблем не было?
– Нет. Нас встретили. Сейчас едем к нужной точке. Как у вас дела?
– Скучаем. Сирил ушел осматривать периметр дома, где лежит стекляшка номер два.
– Отлично. Помните, что я сказал?
– Более чем. На рожон не лезть, – хмыкнула девушка. – Только собрать данные.
– Умница.
– Иди в жопу, Маркус. Я на тебя еще дуюсь.
– Я так и подумал, – улыбнулся он. – До связи. Позвоню, как закончим.
– Ни пуха, коротышка. Только, блядь, попробуй не вернуться, – предупредила Лара и добавила тихо. Так, чтобы ее слышал только Маркус. – Я же, блядь, тебя люблю, долбоеб ты эдакий.
– И я тебя, милая, – вздохнул Маркус, нажимая отбой и переводя взгляд на Анну. Судя по тому, как покраснели кончики её ушей, он сделал вывод, что Анна все слышала. Как и Патрик, чья довольная морда виднелась в зеркале на лобовом стекле.
– Подъезжаем, босс, – громко сказал ирландец, сворачивая на очередную улицу. – Где мне встать?
– Возле отделения банка будет вход в подворотню. Сворачивай туда и спрячь машину за мусорными баками.
– Откуда ты знаешь про баки? – подозрительно спросил Патрик.
– Друзья Мина подсуетились. Меньше вопросов. Паркуйся и лезь назад. Тебя ждет дивный наряд китайского электрика.
– Хуй! Ебаный дерьмоед!
– Спасибо, Пэт.
– Прости, босс, – виновато шмыгнул носом ирландец. – Постараюсь сдержаться.
– Уж постарайся, – хмыкнул Маркус. – Работаем!
Через полчаса из странного облезлого фургона на улицу вышла не менее странная троица европейцев, облаченных в стандартную экипировку китайских электриков. Троица крадучись пробежала до противоположной стены, рядом с которой темнел мокрый канализационный люк.
Рыжеволосый человек, что-то бубнящий себе под нос, чуть приподнял его и оттащил в сторону, а затем отошел сам, чтобы двое других, коротышка и стройная девушка, первыми прыгнули в темную дыру, ведущую в канализацию.
– Фу, ну и вонища, – поморщилась Анна, когда Патрик, аккуратно вернув люк на место, приземлился рядом с друзьями, подняв целую тучу мелких зеленоватых брызг.
– Надевайте респираторы. Там сменные фильтры, вонять не будет, – скомандовал Маркус, надевая свой. Теперь его голос звучал глухо, но остальные его без проблем понимали.
– Да, так гораздо лучше, – кивнула девушка, подходя к мужчине. – Куда нам? Тут такой лабиринт, что впору заблудиться.
– Момент, – ответил Маркус, доставая из рюкзака сложенную карту. – Это план канализационной системы. Сейчас мы здесь. Через сто метров будет поворот, ведущий к главному коллектору. Он-то и приведет нас в Запретный Город. Дойдем до выхода и я расскажу, что дальше. Смотрите под ноги, здесь не убиралось со времен императора Пу И, и я боюсь, что где-нибудь есть подводные ямы. Нет желания, знаете ли, доставать вас из кучи дерьма и различных отходов.
– Окей, босс, – буркнул Патрик, подняв вверх большой палец.
– Тогда пошли. Старайтесь не шуметь. С Богом, – но стоило троице сделать несколько шагов, как Маркус внезапно взвизгнул и отскочил в сторону, чуть не рухнув в зловонную реку помоев. Раздался тихий писк и по влажному, покрытому липким мхом бордюру, пробежала жирная серая крыса, ставшая причиной паники самого низкорослого члена команды.
– Блядь! Сука ебучая! – пробубнил Маркус, грозя убегающей крысе кулаком. – Падла!
– В чем дело? – встревоженно спросила Анна. – Укусила?
– Хуже, – простонал мужчина, указывая пальцем на комбинезон, где застыло несколько мутных капель. – Я испачкал костюм!
– Маркус. Это просто костюм, – улыбнулась девушка, но Маркуса было уже не остановить.
– Нет. Это ебаное место вновь нарушило мою тонкую душевную организацию. Кто его знает, что в этих каплях? Моча, говно, блевотина спидозных китайских наркоманов, сгнившая капуста или крысиные трупы, превратившиеся в слизь. Ненавижу, блядь, китайские канализации. Ебань! А если оно попадет на кожу! Я, знаете ли, люблю и ценю свою чистую кожу. Уебище, блядь, хвостатое!
– Теперь ты ругаешься, как Пэт, – хмыкнула Анна, заставив ирландца колко усмехнуться.
– Я и не так могу, – мрачно заметил Маркус. – Ладно, пошли, пока окончательно не провоняли этим говном. Отвечаю, первым делом, когда все закончится, я приму ебаный душ и буду стоять в нем, пока не растаю, как ледяной кубик!
– Обязательно, – кивнула девушка, легким тычком отправляя предводителя вперед. – Пошли дальше.
– Ненавижу, блядь, Китай и китайские канализации, – буркнул мужчина, растирая злосчастные пятна влажной салфеткой, взятой из рюкзака.
– А говорил тише быть, – мудро заметил Патрик и сконфузился, когда из его рта вырвались очередные ругательства. – Хуеглаз! Мошонка!
– Ругайся. Все ругайтесь. Во всем виновата крыса, – хмуро ответил Маркус, идя по коллектору и стараясь не тревожить понапрасну воду. – Ненавижу, блядь, крыс. А теперь – тишина в эфире.
Спустя добрый час троица наконец-то добралась до нужного выхода. За это время Маркус спугнул еще с десяток крыс, заляпавших его костюм брызгами, почти до самых колен. Анна и Патрик комментировать это отказались, ибо мрачное лицо Маркуса не сулило ничего хорошего. В итоге каждый остался со своими мыслями. Но плохое настроение улетучилось, как только все поднялись наверх и, сдвинув тяжелый люк в сторону, очутились на свежем воздухе, показавшемся изголодавшимся по кислороду людям самым чистым на свете.
Маркус тут же возвратил мысли в привычное русло, убрав из головы все, что не относилось к делу. Перед троицей раскинулся внутренний двор Запретного Города, места, за посещение которого в старые времена карали смертью. В нынешние, в принципе, тоже, учитывая, что билета на посещения исторического места не было ни у кого, если не брать во внимание стандартные пластиковые бейджики с непонятными иероглифами.
Тихонько свистнув и подав друзьям знак, Маркус первым нырнул в темный проем, который изредка освещался светом немногочисленных фонарей. Сейчас грабители были в масках и все же не рисковали светиться на камеры, которых здесь было больше, чем в знаменитой Британской Сокровищнице. Однако, несмотря на ночь и множество камер видеонаблюдения, в Гугуне были и люди. Крепкие китайцы в стандартной серой форме, серых фуражках и черных брюках. Они патрулировали многочисленные площади дворца парами, иногда тройками, лениво переговариваясь и светя фонариками в темные углы. На счастье Маркуса, он подробно изучил маршруты охраны и безошибочно находил нужные укрытия. Основная сложность ждала их впереди.
Нужный Маркусу вход находился аккурат под фонарем и мимо него постоянно ходили охранники. Зато там не было камеры, которую еще вчера увезли на замену, забыв поменять маршруты служащих. Еще рядом с дверью находился небольшой куст, за которым можно было бы спрятаться. Но Патрика бы заметили сразу, а Маркус потратил бы много времени на вскрытие электронного замка.
Улыбнувшись, мужчина приблизился к Анне и коротко обрисовал ситуацию. Девушка кивнула и сложила пальцы в колечко, показывая, что все поняла, после чего, дождавшись, когда очередной патруль скроется из виду, перебежала в сторону спасительных кустов. Маркусу и Патрику оставалось лишь задержать дыхание, чтобы не спугнуть удачу. Помимо задержки дыхания, Маркус прижимал ладонь ко рту ирландца, которого начало буквально ломать от стресса. Усилился тик и частота выкрикивания ругательств, благо хоть он мог их иногда контролировать и не орать на всю площадь Запретного Города.
Анна же верно делала свою работу, резво копаясь в электронном щитке и прячась, когда приближались охранники. Китайцы были пунктуальны и появлялись в нужном грабителям месте с небывалой точностью. Впрочем, это было даже на руку девушке, которая успокоилась и сосредоточенно принялась ковыряться дальше.
Наконец, когда Маркус начал терять терпение, со стороны кустов раздался тихий свист. Еле различимый в ночном воздухе. Анна дала понять, что её работа закончена. Хмыкнув, мужчина дождался, когда пройдет еще один патруль, и сильно пихнув Патрика в спину, направил того в сторону двери. Потом подождал еще одного свиста и двинулся сам.
Дверь с тихим стуком закрылась за Маркусом и тот победно улыбнулся. Дом Императорских сокровищ был в их распоряжении. Здесь не было ламп или иных источников света, кроме тех, которые неярко горели над стеклянными ящиками, в которых хранились жемчужины истории Китая. Анна, удивленно вздохнула, во все глаза смотря на роскошную Золотую Чашу, о которой было создано столько легенд. А Патрик плотоядно облизнулся, глядя на диадему императрицы Цы Си. Только внимание Маркуса было приковано к другому экспонату. Холодному, бело-зеленому куску жадеита, покрытого искусной резьбой. Затаив дыхание, мужчина смотрел на то, что обычные смертные могут видеть лишь мельком или на фотографии. Из-за больших очередей, народу запрещено толпиться в сокровищнице.
– Эм! – шикнула Анна, привлекая внимание Маркуса. Тот вопросительно посмотрел на девушку, а потом на что она указывала. Над стеклянным ящиком, где хранилась «Жадеитовая капуста», сиротливо висела камера видеонаблюдения, чей красный глазок внимательно наблюдал и за экспонатом, и за небольшим пространством возле него. Маркус чертыхнулся и чертыхнулся еще раз, когда в кармане зажужжал мобильный телефон, поставленный на беззвучный режим. Анна и Патрик удивленно посмотрели на мужчину, который нахмурился, читая полученную смс-ку, а потом схватился за лоб, ругаясь сквозь зубы. Девушка тут же не преминула спросить о причинах волнения. Ответ был суровым и безжалостным.
– Первую группу повязали в Англии. Всех вместе, – шепотом ответил Маркус, стараясь сделать так, чтобы не попасть в поле зрения камеры.
– Отбой? – спросил Патрик, зажимая рот перед очередной порцией ругательств. – Возвращаемся! Фка! Пфдраф!
– Нет. Делаем то, ради чего сюда заявились. Если камень еще тут, значит, Филин думает, что мы в Англии. У нас есть шанс, – покачал он головой. – Эн. Сможешь сделать так, чтобы камера дала сбой?
– Максимум на минуту, – нахмурилась девушка. – Я больше по замкам и сейфам, чем по электронике.
– Знаю. Но выбора нет. Минуты должно хватить.
– Есть еще одна проблема.
– Какая? – устало вздохнул Маркус. – Отвертки остались в машине?
– Нет. Сбой коснется только изображения. Звук будет работать.
– Блядь! Придется действовать тихо. Пэт, дуй к выходу и карауль легавых. В случае чего, дай знать.
– Окей, босс, – кивнул ирландец, прячась в тени, откуда через секунду вновь донеслась приглушенная ругань.
– Получается, что шепот камера не фиксирует? – спросил Маркус, повернувшись к Анне.
– Видишь над красным глазком еще один, но потухший?
– Ага.
– Это датчик звука. Если шум становится больше допустимой нормы, то чувствительность оборудования моментально повышается, а на пульт поступает сигнал.
– Надо попробовать, – хмыкнул мужчина и негромко кашлянул. Глазок по-прежнему был темным. Маркус кашлянул чуть громче, заставив датчик робко блеснуть. А потом сделал то, чего от него никто не ожидал, выпустив в воздух громкую отрыжку. Покраснев, Маркус вжался в стену, когда на камере зажегся еще и зеленый свет. Правда, он почти сразу же потух. – Прости. Вот и предел.
– Лучше спереди, чем сзади, – философски подметила Анна, подползая к скрытому от посторонних глаз щитку. Маркус, расположившись рядом, не сводил глаз с камеры и, дождавшись, когда красный огонек потухнет, бросился к стеклянному ящику со знаменитым камнем. Но судьба, как обычно, внесла свои коррективы в совершающееся преступление.
– Блядь! Жопа! Пиздоглазое обмудье!
– Патрик, блядь, – жалобно протянул Маркус, доставая из рюкзака тонкую отмычку. Теперь не было смысла, чтобы скрываться. Нужно было действовать.
Через долгих десять секунд замок подался и стеклянная панель выдвинулась чуть вперед. Маркус уже не церемонился и, схватив стеклянную дверцу, резко рванул ее на себя. В выставочном зале тут же зажегся свет, а в воздухе противно завыла сирена. Ругнувшись в который раз, Маркус схватил драгоценность и сунул ее в рюкзак, где для «Жадеитовой капусты» был приготовлен отдельный карман.
– Эн, съебываем! Живо! – скомандовал он, закидывая рюкзак за спину.
– С удовольствием, – дрожащим голосом ответила девушка, следуя за ним. Но приключения только начинались.
– Где Патрик? – удивленно спросил Маркус, увидев валяющийся на полу рюкзак и моргающий фонарик. На улице меж тем завыли сирены полиции. Пока они были далеко, но мужчина не сомневался, что им понадобится мало времени, чтобы доехать до Запретного Города. – Хуй с ним. Уходим, Анна.
– Я за тобой, – откликнулась девушка, подхватывая с пола вещи ирландца и вылетая следом за Маркусом на улицу.
А там их уже ждала отборная рота крепких китайцев, держащих в руках оружие. Рядом с ними стояли и знакомые Маркусу и Анне полицейские Интерпола. Впереди всех, расставив ноги на ширину плеч, стоял неприятный тощий мужчина с жиденькими волосами и неприятным лицом. Он держал в руках стандартную полицейскую Беретту, приставленную к голове Патрика, который, похоже, был без сознания.
– Бросьте оружие на землю, осторожно положите рюкзаки на пол и станьте на колени, – приказал тощий, нацелив оружие на Маркуса. Но мужчина быстро сориентировался, ловким движением сорвав со спины рюкзак, он выставил его вперед, как маленький щит.
– Здесь находится не только «Жадеитовая капуста», но и диадема Цы Си и Золотая Чаша. Один выстрел может повредить бесценные сокровища. Подумайте об этом, – произнес Маркус, оттесняя Анну назад, к входу в сокровищницу.
– Не глупи, – предупредил его полицейский. – Вам не уйти. Сложите оружие, верните украденное и останетесь живы. У нас есть право открыть огонь на поражение.
– И разнести дорогие экспонаты. Потом вас поразят. В задницу, без вазелина, – съязвил Маркус, продолжая пятиться назад.
– Все выходы перекрыты, господин Ариньяк, – улыбнулся тощий, наслаждаясь полученным эффектом. – Ваши друзья уже в камере и дают признательные показания.
– Черт, – прошипела Анна. – Что будем делать?
– По моей команде беги обратно в сокровищницу.
– Но…
– Без вопросов, – жестко ответил Маркус. – Пошла!
– Огонь! – рявкнул полицейский, увидев, как Анна буквально влетает в дверь и тащит за собой Маркуса. – Стрелять по ногам! Не заденьте рюкзак!
– Маркус…
– Беги! Налево.
– Да…
– Теперь прямо.
– Тупик.
– Нет. Справа дверь. Она открыта. Давай, давай.
– Черт! Они целятся в голову.
– Не думай о голове, думай о свободе. Ныряй в дыру. Ныряй, черт возьми!
– Маркус!
– Блядь!
Удар в висок всегда коварен. Ты еще не понимаешь как, но сознание постепенно уходит. Плывет пол, образы, звуки. Размазывается реальность, становится похожей на сумасшедший сюрреализм. Ты не чувствуешь боли, ноги становятся ватными, в голове что-то пульсирует. А потом приходит темнота. Как сон, только без звуков, образов и мыслей. Одна темнота, в которой что-то ритмично пищит. И ты понимаешь, что это твое сердце.
