Текст книги "Мошенники (СИ)"
Автор книги: Гектор Шульц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава тринадцатая. Выяснение отношений.
В доме, находящемся в трех кварталах от Тауэра, негромко звучала музыка и слышались непринужденные разговоры. То тут, то там вспыхивали пустячковые споры, но и они замолкали, когда хрустально звенели бокалы и бутылки с дорогим алкоголем. Эл-младший был на высоте и в честь удачно завершенного дела притащил в убежище несколько ящиков элитной выпивки.
На плешивом диване, который, казалось, проели клопы вперемешку с молью, мирно спал Олег, улыбаясь во сне и обнимая бутылку. Рядом, на грядушке, сидел Мин, играя в портативную игровую приставку и отчаянно бранясь на китайском. Хуан медленно поцеживал дорогое вино и с наслаждением покуривал тонкие испанские сигареты, без которых не мыслил своей жизни. Ди Эй о чем-то ругался с Элом, а Лара, облокотившись на стену, молча рассматривала пьяных мужчин и поглядывала на входную дверь, откуда должен был прийти Маркус.
– Успокойся, милая. Мне сообщили, что Лис успешно слинял, – жарко произнес Эл, подходя ближе и обдавая девушку отменным перегаром.
– От тебя разит, как от спидозного бомжа, – скривилась она, помахав ладонью возле лица. – Где Маркус?
– Запутывает следы свои ебучим рыжим хвостом, детка, – хохотнул бандит. – Выпей и не хмурь свое страшненькое личико. Скоро вы… будете свободны.
– Очень на это надеюсь, – мрачно кивнула Лара и, облегченно вздохнув, подошла к двери, откуда послышались голоса мордоворотов Кровавого Ала и Маркуса. – Ты чего так долго?
– Легавые перекрыли улицы, – отдуваясь, ответил он, ввалившись в комнату и скидывая с плеч черный рюкзак. – У нас есть перекись водорода?
– Зачем?
– Поранился в трубе, – скривился мужчина, разглядывая сбитые в кровь костяшки.
– И труба дала сдачи, – пробурчал Эл, присоединяясь к беседе. – Как все прошло, Маркус?
– Нормально. Держи, – он бросил бандиту длинный черный тубус, внутри которого лежало пятое сокровище. Тот весело ухмыльнулся и, подняв над головой чехол, проорал нечто похожее на гимн индейцев, которые снимали скальпы с бедных предков Эла-младшего. – Что за скотские звуки?
– Это радость, коротышка. А ты чего не рад? Дело сделано. Правда, теперь надо переправить скипетр в Америку, связаться с подпольными аукционными домами и продать эту еботу, но это приятные хлопоты. Ждем отца, Маркус. Он уже в пути.
– Жду не дождусь, – хмыкнул он, отстраняясь от пышущего перегаром здоровяка. – Мне надо в уборную.
– Здешней уборной подойдет другое название, – ответила Лара. – Сральня! Пошли провожу.
– Идем, – кивнул Маркус, следуя за девушкой.
Стоя в грязной уборной и аккуратно смывая кровь с костяшек, Маркус морщился, когда боль становилась неприятной, и несвязно бурчал что-то под нос. Лара тем временем достала из небольшой аптечки флакончик с перекисью и смочила ей ватку, которую протянула другу. Ранки моментально зашипели, стоило жидкости попасть на них.
– Удалось? – тихо спросила девушка. Маркус кивнул.
– Да.
– Он поможет?
– Не знаю.
– Блядь.
– Знаешь, милая. Я редко соглашаюсь с твоими комментариями, но этот был, несомненно, в тему. Ты подготовилась?
– Конечно, – кивнула она, для надежности постучав себя по груди. Звук был глухой. Так стучат по добротному куску дерева, обшитому кожей.
– Что здесь делает Единорог?
– Он вернулся одним из первых.
– Странно, Вилар сказал, что его задержали, – нахмурился Маркус.
– Когда мы вернулись, он уже был здесь вместе с Элом, Мином и Олегом.
– Не нравится мне это. Мои сомнения крепнут с каждым словом чернокожего гаденыша, – шепнул мужчина и вздрогнул, когда в дверь постучались, а затем раздалась пьяная китайская речь вперемешку с английским.
– Вы заебали. Дайте посрать!
– Пиздуй отсюда, дерьмоед, – рявкнула Лара, вломив по хилой двери ногой. За дверью раздалась возня, а затем глухой стук. Маркус, осторожно ее открыв, увидел, что китаец спит, прислонившись к стене и пуская слюни на помятую майку.
– Блеск. Ужратая толпа дегенератов, – произнес он с достоинством. – Пошли и мы выпьем, милая. Дело сделано. Осталось дождаться дядюшку Ала.
Вернувшись в зал, они увидели, что там, в общем-то, ничего не поменялось. Разве, что Олег переместился на кресло, а его место занял сын мистера Брауна, хлещущий виски из горла и распевающий портовые матерные песни. Хуан по-прежнему пускал колечки к потолку и с интересом смотрел на Ди Эя, который решил разобрать свой пистолет. У бандита, видимо, не особо получалось, потому как ругался он громче, чем обычно, и тупо смотрел на стол, где оставались лишние детали.
Но показное веселье моментально слетело с лиц бандитов, когда входная дверь открылась, пропуская внутрь дома Алонсо Брауна-старшего, Хромого Пита и десяток крепких молодцев с оружием в руках. Они быстро рассеялись по всему помещению, взяв под контроль максимальный радиус обзора, и встали по стойке смирно, ожидая приказов своего босса. А затем в воздухе вновь зашелестели листья. Медленно, нехотя, и пробивая до мурашек даже спокойную, как камень, Лару.
– Дай человеку бутылку алкоголя, и он напьется. Дай человеку ящик, и он превратится в животное, – констатировал старик, осматривая всех присутствующих. – Но нет. Кое-кто не радуется, не веселится, и не топит свое счастье в дорогом спиртном, которое достал мой сын. Да, Маркус?
– Да, мистер Браун, – кивнул мужчина. – Дело еще не закончено. И я не вижу смысла радоваться преждевременно. Это, знаете ли, считается дурной приметой.
– Вы славно поработали. Все вы, – улыбнулся Кровавый Ал. – И вас ждет заслуженная награда. Как и обговаривалось. Да, Маркус?
– Надеюсь на ваше честное слово, мистер Браун, – Маркус шутливый тон не поддержал и был максимально серьезен, как и стоящая рядом Лара. – Жду обещанные бумаги.
– Слово бандита – удивительная вещь, Лис. Оно хрупко и непостоянно. Кому, как не тебе это знать лучше всех.
– Эй. Йоу! – привлек к себе внимание Ди Эй, стоя рядом со столом.
– Ты это мне, мальчик? Изволь говорить грамотно и красиво. Я не дикая обезьяна, которая вылезла из леса, потому что ее охотник бананом приманил. Я – культурный человек.
– Короче. Мы договаривались на лям зелени, мистер Браун, сэр. Я хочу свою долю, – нагло кривляясь, ответил чернокожий бандит. Старик посмотрел на него, как на полоумного идиота.
– Серьезно, мальчик? Долю хочешь? За то, что дважды привез и отвез парней на дело?
– Бля, я с копами поорался. На себя, бля, удар принял. Вы чё за лоха меня держите? Где, бля, мои бабки, нигер?
– Как ты их победил, а? – Алонсо не скрывал своего издевательства, а затем, коротко произнес имя одного из телохранителей. Так, словно обращался к домашнему псу. – Джим!
Названный боец, стоящий ближе всего к кривляющемуся бандиту, резко вскинул автомат и выдал почти бесшумную, благодаря глушителю, очередь. Пули прошили тело с жутким, чавкающим звуком и этот звук заставил каждого моментально протрезветь. Эл, ехидно усмехнувшись, почесал колючую бородку и вразвалочку подошел к отцу.
– Жаль. Он был забавным, – протянул Маркус, не двигаясь с места. – Я ошибся.
– Ошибся в чем? – слух у старика был словно у летучей мыши. Он обернулся к Маркусу и вопросительно уставился на него водянистыми глазами. – Не смущайся, Лис. Поделись с нами своими открытиями.
– Думал, он ваш информатор, специально внедренный в нашу группу, чтобы следить и вынюхивать, не затевается ли кидок. Я ошибся, мистер Браун.
– Ошибся, Лис? Нет, ты немного промахнулся. Как старый зверь, зубы которого почти выпали, а лапы ноют от мерзлой земли. Мой человек всегда был рядом с вами. Глупо оставлять такую кодлу без внимания. Все-таки мы не за простыми вещицами гонялись, а за сокровищами.
– И кто он? – Маркус, не обратив внимания на слова старика, неприятно усмехнулся. – Или он стесняется назвать себя? Может, Олег, который спит праведным сном младенца, несмотря на то, что тут только что убили одного из нашей команды?
– Нет, Маркус. Это я, прости, – от раздавшегося голоса, мужчина вздрогнул, а затем, горько усмехнувшись, кивнул.
– Были мысли и насчет тебя, Хуан, – испанец, сидя в другом кресле, держал в руках мощный револьвер, направленный в грудь Маркуса. – Мы же через такие передряги вместе проходили. Как так?
– Мистер Браун старший платит больше, друг мой. Старому испанцу пора на пенсию и денег, полученных от продажи скипетра, как раз хватит на дивную виллу с обширными виноградниками.
– Давно ты стал испанцем? – усмехаясь, спросил Маркус. – В иудаизме нет наказания за смену гражданства?
– Иудей всегда держит нос по ветру. Испанец может быть иудеем, англичанин и даже канадка. Да, Маркус, я многое знаю про тебя, благодаря мистеру Брауну. Я порекомендовал ему заручиться твоей помощью. Помню, как ловко ты вынес банк в Эль-Пасо без единого выстрела. Такой талант не должен пропадать.
– Говнюк ебаный, – прошипела Лара, делая шаг в направлении испанца, но щелкнувшие курки и затворы заставили ее остановиться.
– Дай мне повод, детка. Я не хочу делать Маркусу больно, но если меня вынудят, сделаю.
– Успокойся, Лара.
– Да, успокойся, – прошелестел старик. – Мы успеем покричать и поплакать. Хуан рассказал мне, как ты пытался оставить улики для легавых. Я терпел только ради скипетра. Впрочем, я смотрю, тебе они не сильно помогли. Ты в моих руках, как и в первый день нашей встречи.
– Верно, – буркнул Маркус. – Я знал, что тебе нельзя доверять. Но выбора не было.
– Был, Лис. Выбор есть всегда, – улыбнулся Алонсо, беря из рук Пита папку с доказательствами по сгинувшему фонду. – Смотри, я выполняю свое обещание.
Чиркнув бензиновой зажигалкой, он поджег стопку бумаг, которые держал в руке, и медленно наклонив их, дал огню уничтожить все, кроме маленького уголка, на котором не оставалось ничего важного.
– Вы нас не отпустите, – с уверенностью произнес Маркус, наблюдая за тем, как догорает последний лист бумаги.
– Ты прав. Я не могу этого сделать. Более того. Покинуть этот дом смогу лишь я, мой сын и Хуан. До вас мне нет дела.
– Больной старый пидарас, – злобно процедила Лара.
– Ругайся, милая. Скоро ты перестанешь поганить свой ротик вульгарными словами. Увы, я должен вас убить не потому, что мне так хочется, Маркус.
– Мы можем сдать тебя, как только получим свободу, – кивнул мужчина, закуривая сигарету. – Надеюсь, ты не против?
– Травись, что уж там. Последнее желание – закон.
– Благодарю, Алонсо.
– Ты верно заметил, Лис. Живыми вы представляете опасность. И я, и мои дела в серьезной опасности, пока хоть кому-то известна правда. Как ты думаешь, сколько будет стоить скипетр на подпольном аукционе?
– Несколько миллиардов долларов.
– Это начальная цена, ты прав. Я смогу выручить гораздо больше. А еще дать пинок под зад зажравшейся старушке Англии. Я – американец, мальчик мой. Патриот. Для меня нет слаще дела, которое унизит соперника моей страны.
– Нет, Алонсо. Ты идиот.
– Что, прости? – злобно прошелестел старик. – Не забывай, я могу сделать последние минуты твоей жалкой жизни быстрыми, а могу и невыносимыми. Ты будешь смотреть, как твою подружку ебут мои люди, а потом оценишь буйство красок, которое брызнет из ее головы, когда я разобью ее кувалдой.
– Это не отменяет того факта, что ты идиот. Старый идиот, возомнивший себя Всевышним. Ты допустил маленькую ошибку, Алонсо. Знаешь, какую?
– Какую?
– Я все-таки связался с полицией, – хищно улыбнулся Маркус, прислушиваясь к звукам с улицы, и, повалив Лару на пол, крикнул. – Давай!
Снаружи дома возник какой-то странный рокот, от которого вибрировали стены и души всех, кто находился в этом здании. По потолку словно кто-то бегал, а затем раздался суровый голос, усиленный мегафоном. Голос инспектора Сирила Вилара.
– Дом окружен. Все выходы перекрыты! Каждый человек находится на перекрестье прицела снайперов. Бросьте оружие и покиньте укрытие с поднятыми руками.
– Хуй вам! Легавые отбросы, – рявкнул Эл младший, выхватывая из застывшей руки Ди Эя пистолет и разряжая обойму в окно. – Отец, на пол!
– Открыть огонь на поражение, – скомандовал инспектор. – Каждый человек с оружием будет убит.
– Огонь, идиоты! – прорычал Кровавый Ал, тщетно пытаясь столкнуть с ног убитого метким выстрелом телохранителя. После секундной паузы разверзлись врата в Ад.
Пули без проблем прошивали деревянные стены дома, впивались в тела бандитов Брауна-старшего, кромсали старую мебель и пыльные предметы интерьера. Жалобно звякнули бутылки с дорогим алкоголем, когда несколько пуль попали в ящики. Натужно хрипел Эл младший, которому пуля пробила легкое.
Лишь Алонсо старший медленно, но верно полз вперед, сжимая в руках револьвер Хуана, которого тоже сразила меткая пуля. Глаза старика сочились яростью и в них остро застыло желание убить того, кто виновен в провале.
Лара, словно в замедленной съемке видела, как Маркус встает во весь рост и закрывает ее своим телом. Видела, как взводит курок Кровавый Ал. Видела, как расцветает карминовое пламя на конце револьвера. Она могла поклясться, что видела, как летит пуля и пробивает грудь ее друга. С глупой улыбкой Маркус сполз на пол. Бледные пальцы сложились в оскорбительный жест, который предназначался старому бандиту, на которого навалилась взбешенная девушка, кулаками выбивая из того всю свою ярость и боль.
Она не замечала, как выбиваются двери и окна. Как полицейский спецназ, орудуя прикладами автоматов, выводит из строя последних выживших бандитов. Как в дом заходит длинноволосый мужчина с острыми чертами лица и резко, но аккуратно, поднимает ее на ноги.
– Оставь его, Лара. Он предстанет перед судом, – тихо произнес мужчина, смотря в налитые кровью глаза девушки. Вздрогнув, он повернулся в сторону Алонсо Брауна и звучно проговорил. – Алонсо Браун. Вы арестованы за ограбление хранилища Британской короны, особняков Гольденгерш и де Латр, Алмазного фонда России, а также убийства и покушение на жизнь специальных агентов. Увести задержанного!
– Маркус, – жалобно протянула Лара, опускаясь на колени рядом с телом друга. – Блядь! Вставай. Ты что, сука, меня одну решил оставить? Маркус, ёб твою мать!
– Лара… – мягко произнес инспектор, положив ладонь на плечо плачущей девушки.
– Отъебись, пидарас! – рявкнула та, грубо стряхнув его руку с плеча. – Из-за вас, мудаков, он погиб. Спасая этот ебучий скипетр. Будь вы умнее, хоть на пару баллов, догадались бы, что он хотел сказать этими картами. Маркус! Не вздумай, блядь!
– Лара.
– Пошел на хуй, Вилар! Маркус. Клянусь, если ты выживешь, я перестану ругаться. Брошу пить. И напялю на себя то блядское платье, что ты мне подарил на день рождения. Слышишь? Маркус, я же, блядь, люблю тебя, идиот ты эдакий.
– Милая. Ты мне дышать не даешь, – тихо произнес Маркус, открыв глаза и прикоснувшись рукой к подруге.
– Маркус?
– Ага, – поморщился тот, расстегивая черную куртку, под которой обнаружился легкий бронежилет с застрявшей в нем пулей. – Сирил, а если бы он в голову попал?
– Мы следили, Маркус. Важно было показать Алонсо, что ты погиб.
– Так, блядь! – грозно прошептала Лара, впиваясь в плечо друга пальцами и поворачиваясь к инспектору. Ты – заткнись. А ты, чипиздик недалекий, живо говори, что за комедию ты тут устроил!
– Поэтому я и задержался, милая. Бронежилет примерить не так легко, знаешь ли.
– Ты… ты… – Лара гневно надула губы, всхлипнула, а затем плаксиво пробормотала. – Сука ты, Маркус.
– Прости, Лара. Так было нужно, – ласково ответил он, поглаживая плачущую девушку по голове. – А я и не знал, что ты плакать умеешь.
– Иди в жопу, Маркус. Сейчас ты узнаешь, как я могу отлупить одного чипиздика до полусмерти, – пробубнила она, пряча лицо у него на груди.
– Ты же не будешь лупить того, кто тебя любит? – тихо сказал он. Инспектор сделал вид, что его очень увлек изрешеченный пулями потолок. А Лара улыбнулась и прижалась губами к губам Маркуса.
– Сэр. У нас тут пьяный азиат в туалете. Кажется, он обгадился, – Сирил хмыкнул и, бросив лукавый взгляд на целующихся людей, отправился в уборную.
– Кому-то любовь, а кому-то говно, – буркнул он, переступая тела убитых бандитов Кровавого Ала.
Глава четырнадцатая. С чистого листа.
Полицейская машина остановилась на перекрестке между Таули Стрит и Тауэр Бридж Роад. Двери открылись, выпуская на прохладный воздух невысокого мужчину в легких спортивных штанах и толстовке и другого мужчину в длинном бежевом пальто.
Мужчина в толстовке достал из кармана пачку сигарет и, неловко чиркнув зажигалкой, с удовольствием затянулся. Другой, в бежевом пальто, скрестив руки на груди, что-то ему говорил. Но ветер относил их слова далеко за старушку Темзу.
– Почему ты решил нас отпустить? – хмыкнул Маркус, морщась, когда сигаретный дым попал ему в глаз.
– Я сделал свой выбор. Тебя принудили к ограблениям, Морис.
– Сирил…
– Можешь возмущаться сколько угодно. Для меня ты всегда будешь Морисом.
– Плевать. Делай, как знаешь. Я отказался от старого имени. Оно напоминало мне о тебе. Постоянно.
– Прости, – тихо ответил инспектор, затягиваясь и выпуская дым в воздух.
– Да ладно. Прошлое остается в прошлом. Я тебя, блядь, тридцать лет не видел. Тридцать лет! Понимаешь?
– Да, понимаю. Я пытался тебя найти, когда меня забрали из приюта. Но безуспешно. Что мог сделать мальчишка, которого прямым текстом посылали куда подальше? Ничего. Даже в академии я не оставлял попыток. А потом нашел первую ниточку. Почему ты сбежал из дома, Морис?
– Ты все знаешь. Тебе повезло с новой семьей, а мне нет. Тебе досталась Англия, а меня отвезли за океан. Они… постоянно меня били, Сирил. Издевались. Однажды затушили окурок на животе за то, что я порвал куртку. Это же просто вещь, а я был ребенком, блядь. Я не понимал, что я сделал такого страшного, за что об меня тушат окурок. Не понимал, – буркнул Маркус, вдыхая свежий воздух.
– Я не знал. Прости меня, – ответил Сирил, положив руку брату на плечо. Тот грустно усмехнулся.
– Я так надеялся, что ты меня найдешь. Мы снова будем вместе, как раньше. Но ты не приходил. А боль… боль становилась все сильнее, Сирил. Отправной точкой стал момент, когда меня избили канализационной трубой за непослушание. А я всего лишь хотел посмотреть мультики. Тогда я решил бежать. Девятилетний пацан, без гроша в кармане. Как Оливер Твист, только еще печальнее. Правда мне хватило ума забрать из дома всю наличность и документы этих тварей. Тогда я уже понимал, что если меня поймают, то снова отправят в приют и потом передадут очередным уебкам. Жизнь на улице тяжелая штука, Сирил.
– Представляю.
– Нет, братишка. Не представляешь. Я с бомжами дрался за кусок хлеба, воровал из летних кафе еду у посетителей. Странно, что меня еще тогда не замели. Везло, наверное. Потом я стал умнее. Да и еда становилась вкуснее, когда бока не болели от синяков, полученных во время драк. Я понял, что можно жить и без этого. Знаешь, кого я обманул первым?
– Нет.
– Старушку. Обычную американскую старушку, которая пожалела бездомного мальчишку в грязной одежде. Она привела меня к себе домой, накормила супом и дала вещи внуков. А ночью я хотел ее ограбить. Нашел заначку. Ха. Там была лишь тысяча долларов, Сирил. Но что-то екнуло в груди. Мне стало ее жалко. Стало жалко себя. Я смотрелся в зеркало и видел чистого мальчика с грустными глазами. А еще утром я копался в мусорном баке возле Макдональдса в надежде найти недоеденный бургер. Мне стало так стыдно, что я рассказал ей обо всем. Утром. Странно, но она меня не поругала, не стала тушить окурки об живот. Лишь грустно улыбнулась и сказала, что мне пора в школу. Понятия не имею, как она это сделала, но через два дня я действительно пошел в школу, и у меня появилось новое имя. В школе тоже было всякое. Приятное и не очень.
– Там ты познакомился с Ларой?
– Ага.
– Она немного грубовата, на мой взгляд.
– Мы с ней похожи. Оба не говорим о прошлом. Может, оно и к лучшему, Сирил. Потом я продолжал искать тебя. Обзванивал приюты, пытался подкупить чинуш, но ничего не получалось. Тогда-то я и подумал, что ты меня бросил. Что я тебе не нужен. Так и остался один. Промышлял мелочью, аферами всякими, обманывал простаков. На этом и погорел. К счастью, меня нашла Лара.
– Знаю. Вы стали работать вместе.
– Откуда ты это знаешь? – рассмеялся Маркус.
– Я же в полиции работаю, – улыбнулся инспектор. – И я не забыл о тебе. Читал каждый рапорт, который мне удавалось найти. Сам понимаешь, что Америка с Англией не очень ладят. Но чем выше я поднимался по карьерной лестнице, тем легче мне было.
– Даже тогда ты не рискнул встретиться со мной? – с обидой в голосе произнес Маркус.
– Да, – кивнул Сирил. – Я боялся. Боялся, что ты и твои подвиги, поставят крест на моей карьере. Я с детства мечтал стать полицейским, мечтал помогать людям.
– Тебе удалось, братишка. Определенно удалось.
Ветер, дующий со стороны реки, был не холодным. Он был прохладным, легким и почти невесомым. Пах тиной, рыбой и, на удивление, бензином. Странная смесь для города, но так чаще всего и бывает.
Маркус молчал, рассматривая одинокие машины, проезжающие мимо. Дважды рядом с ними останавливался полицейский автомобиль, но Сирил, достав удостоверение, успокаивал коллег, и те ехали дальше. Они долго стояли. Маркус, опершись о крыло автомобиля, и Сирил, скрестив руки на груди.
– Как тебе пришла эта идея с картами? – нарушил молчание инспектор. Маркус усмехнулся в ответ.
– Мы же в них еще в приюте играли. Забыл?
– Нет. Помню. Откуда ты мог знать, что я про это еще помню?
– Мы же братья, как-никак.
– Мор… Маркус?
– Все нормально, Сирил. Называй, как тебе хочется. Ты что-то хотел спросить?
– Да. Зачем вы подложили дерьмо в холодильник Анри де Латра? – Маркус, поперхнувшись сигаретным дымом, звонко рассмеялся.
– Еще одна подсказка. Думал, ты догадаешься проверить похожие случаи.
– Прости, времени не было. Были и похожие?
– Да. Мой старый знакомец Смити однажды наложил кучу в холодильник Брауна старшего. Очевидный намек же, нет?
– Мне показалось, что вы просто чокнутые, – улыбнулся Вилар, прищурив уставшие глаза. – Да и некогда было шерстить дела столетней давности. А хранилище?
– Что с ним?
– Я думал, вы попытаетесь выкрасть скипетр во время визита политиков.
– И подставить себя под удар? Ну уж увольте. Главный ваш просчет – это шахта. Вы так понадеялись на эти стальные шторки, что совсем не рассматривали этот вариант. Ну а дальше просто. Я вошел в хранилище, Хуан вскрыл бокс, где лежал скипетр, а Лара скинула веревку с крыши, пока я упаковывал все в чехол. Забраться было легко.
– Вы отключили шторки?
– Да. Это Мин придумал. Тот азиат, который спал… эм, в туалете.
– Засеря, – кивнул Сирил и рассмеялся. – Хорошая идея была. Я про шахту, а не про туалет.
– И все же. Почему ты нас отпустил?
– К чему лишние проблемы, Маркус? У нас есть организатор и мертвые исполнители. Вас принудили участвовать в этой афере, включая азиата и русского. Не волнуйся, отпустим, когда они придут в себя после застолья.
– Это радостно. Они нормальные ребята.
– Они преступники, Маркус.
– Да. Как и я, – тихо сказал он. – Ты стал полицейским, а я бандитом. Расхожий сюжет для бульварного чтива, да?
– Немного. В каждом вымысле есть доля правды.
– Это точно.
– Куда ты теперь?
– На отдых. Мне понравилось во Франции.
– Маркус…
– Расслабься. Я не собираюсь ничего красть. Говорил же, что моя стезя – это интеллектуальное мошенничество.
– Грабеж всегда будет грабежом, интеллектуальный он или нет, – улыбнулся инспектор.
– В любом случае, сейчас я хочу отдохнуть. Вы забрали то, что мы украли. Хорошо, что Лара откладывала на черный день. Вот и пора бы посетить историческую родину. Ты не думал об этом?
– Нет. Работы много. Нужно вернуть алмаз русским, найти мечи де Латра, написать кучу рапортов, провести проверку охранной системы хранилища и других… эм, важных мест. Когда-нибудь, обязательно, Маркус.
– Когда-нибудь, Сирил, – хмыкнул Маркус, засовывая руки в карманы толстовки. – Мне пора. Лара там, наверное, с ума сходит.
– Да, – братья обнялись, а Маркус еще и добавил.
– Знаешь, а я ждал там индийских танцев всяких, когда тебя встретил. А вышло все, как-то…
– Обыденно?
– Ага. Словно и не было тридцати лет разлуки, погонь и преступлений.
– Не теряйся, Маркус, – улыбнулся Сирил, садясь за руль машины. Задержавшись на секунду, он опустил стекло и с нажимом произнес. – Не вздумай воровать. Второй раз я тебя покрывать не буду.
– Для этого тебе нужно меня поймать, – хмыкнул мужчина и, помахав инспектору рукой, медленно двинулся вперед вдоль величаво бегущей вдаль Темзы. Чистый лист тем и хорош. На нем можно нарисовать что угодно. Хорошее или плохое. Все, что ты захочешь.
Пригород Парижа, Франция. Месяц спустя.
Особняк Анри де Латра. 08:43.
Крупный мафиози, в который раз, обходил свои владения и цокал языком, смотря на увядшую живую изгородь, которую снесли неизвестные воры. Впрочем, он знал, кто за этим стоит. Инспектор Вилар самолично привез ему рукописи, но де Латр, крепко подумав за рюмкой коньяка, решил отдать второй том в дар русскому музею. Газеты до сих пор не успокоились, вереща об этом на каждом шагу. Но алчную душу бандита все еще грел тот факт, что третий том, мистический и легендарный, до сих пор хранится у него. И плевать, что на сей раз в банковской ячейке под охраной монолитной стальной плиты на глубине несколько сот метров. Как убедился Анри, собственный дом был не таким уж безопасным местом.
Еще раз вздохнув, он направился к воротам, где происходило какое-то движение. Нахмурившись, мафиози громко рявкнул, заставив копошащегося там человека испуганно вздрогнуть. Незнакомцем оказался какой-то плюгавый коротышка, наверняка эмигрант, в замызганном фартуке со свежими пятнами масла и огромных резиновых сапогах, размера на три больше положенного.
– Ты кто такой, ёб твою мать? – грубо выругался Анри, подходя ближе. Но увидев большие садовые ножницы, грабли и ржавую тяпку, немного расслабился. – Садовник?
– Си, сеньор, – закивал коротышка. У него были дурацкие сальные усы и недоставало переднего зуба. – Садовник, сеньор.
– Что ты тут забыл? Кусты стрижешь?
– Си, сеньор.
– Ладно. Ебучие латиносы, – махнул рукой де Латр, возвращаясь к своему шикарному особняку. Он не мог видеть, как садовник показал ему средний палец и, вытащив из кустов нечто, завернутое в промасленные тряпки, быстро помчался к стоящей неподалеку машине, за рулем которой сидела беловолосая девушка с весьма суровым лицом.
Токио, Япония. Три месяца спустя.
Аукционный дом «Нефрит». 19:22.
– Дамы и господа, – торжественно произнес ведущий, упитанный японец с белоснежной улыбкой. Он поправил забавную «бабочку» и продолжил. – Аукционный дом «Нефрит» рад приветствовать вас в своих чертогах. Сегодня особый день, как для Японии, так и для каждого из нас.
Гости, обмахивающиеся веерами и программками, загомонили и напрягли слух.
– Как вы знаете, два дня назад, неизвестным благодетелем был возвращен на историческую родину знаменитый меч работы мастера Масамунэ, носящий имя «Легкий». По желанию благодетеля, его личность, к великому сожалению, остается в тайне. Но и это еще не все. Второй клинок работы великого мастера Масамунэ, носящий имя «Шелковая лента», находится здесь, в нашем аукционном доме. Дамы и господа, – после театральной паузы произнес ведущий. – Перед вами «Шелковая лента».
Работники аукционного дома, быстро сорвав легкое покрывало, отошли в сторонку, предоставив гостям и участникам аукциона увидеть легендарное оружие. Меч был таким, словно только что сам Масамунэ положил его на небольшую подставку в центре мраморной глыбы. Ножны, богато украшенные драгоценными каменьями, не смогли затмить блеск самого меча, чье лезвие было таким острым, что, казалось, можно порезаться, просто смотря на него. Ведущий дождался нужного момента и вновь обратился к присутствующим.
– Этот уникальный меч не является репликой или подделкой. Он был проверен лучшими оружейными мастерами и историками Японии. Перед вами оригинал. Единственный и неповторимый. В наличии клеймо мастера, а также пятнадцать бриллиантов, общей массой сорок карат, изумруды и рубины…
Зрители восторженно захлопали, не дав ведущему закончить. Когда овации затихли, улыбчивый японец поправил, в который раз, «бабочку» и, понизив голос до театрального шепота, произнес.
– Уникальный в своем роде лот. Подлинный меч работы мастера Масамунэ. Его рукояти касалась рука многих императоров Японии. Дамы и господа. Начинаем торги. Стартовая цена – три миллиона долларов с шагом в пятьсот тысяч.
Сидящая на втором ряду эффектная блондинка в черном платье первой подняла табличку с каким-то иероглифом.
– Леди во втором ряду. Три миллиона, – тут же озвучил ведущий. Не успел он закрыть рот, как взметнулась вверх еще одна табличка. – Три миллиона пятьсот от господина в первом ряду.
Худенький мужчина европейской внешности, облаченный в дорогой английский костюм-тройка, мило улыбнулся и поклонился ведущему.
– Дамы и господа. Неужели меч уедет в Европу? Наследие великих воинов, созданное величайшим оружейником мира!
– Четыре миллиона пятьсот! – выкрикнул тучный японец в парадной форме генерала.
– Четыре миллиона пятьсот дает господин генерал Икэда, – улыбнулся ведущий, принимая ставку.
– Пять миллионов, – сурово ответила блондинка, переглянувшись с худым мужчиной в первом ряду.
– Леди во втором ряду. Пять миллионов. Кто больше?
– Одиннадцать миллионов, – степенно произнесла женщина в традиционном японском наряде.
– Уважаемая госпожа Наканиси дает одиннадцать миллионов. Кто больше? Никто? Одиннадцать миллионов раз. Одиннадцать миллионов два. Одиннадцать миллионов три. Продано госпоже Наканиси. Не расходитесь дамы и господа. Следующий лот. Статуэтка из нефрита, Китай, эпоха Хань. Стартовая цена четыреста тысяч долларов.
Частный дом в престижном районе. Окрестности Токио.
01:12
– Ну что, Маркус? За успех? – улыбнулась Лара, подняв хрустальный бокал, наполненный вином.
– За успех, милая. Одиннадцать миллионов. Японцы чокнутые! А ты не хотела ехать. Говорил же, что сокровища страны лучше продавать в той стране, откуда они родом, – мягко ответил мужчина, закинув ноги на низкий столик.
– Не умничай, Маркус. Ты таких деньжищ сроду в руках не держал.
– Зато очень хочется, – хмыкнул он, поглаживая девушку по плечу.
– И что теперь?
– Как планировали. Едем смотреть виллу во Франции.
– Темнишь, блядь, чипиздик!
– Хватит называть меня чипиздиком! – взорвался тот, чуть не расплескав вино на белую кожу дивана. – Ты моя жена, Лара. Жены не называют мужей чипиздиками. И что ты там про темноту говорила?
– Говорю, что ты темнишь, – улыбнулась она. – Ты час назад с кем по телефону разговаривал?
– С кем? – прикинулся дурачком Маркус.
