Текст книги "Газета День Литературы # 54 (2001 3)"

Редактор ЛИДЕРЫ ХХ ВЕКА (Репортаж с вечера в ЦДЛ 17 февраля 2001 г.)

Если не весь мир, то Россию точно спасет красота, такой вывод можно было сделать после литературного вечера нашей газеты в ЦДЛ, который состоялся 17 февраля. И значимость русских писателей в глазах простых людей нисколько не упала. Особенно если писатели говорят и пишут на волнующие весь народ темы. Не случайно на наш вечер откликнулись многие либеральные газеты от «Московского комсомольца» до «Независимой…». Более того, меня поразила та серьезность, с какой известные обозреватели писали о литературном вечере, та значимость, какую зафиксировали наши оппоненты. Они лишь упорно не хотели признавать, что успех вечера определили русские писатели. Они будто не читали объявления, где фигурировали лишь писательские имена и никого больше. Ибо тогда надо было признать упорно отвергаемую либералами литературоцентричность нашего общества. Мария Ремизова в «Независимой газете» в своей статье о вечере пишет, что литературного вечера"…никто и не ожидал. Это был настоящий политический митинг… Это объясняло ажиотаж…".

Я не знаю, как назвать вечер, на котором о ХХ веке и его итогах рассуждают одни лишь писатели. Для западного общества и мимикрирующих под него российских либералов – это, конечно, не литературный вечер. Но тогда были ли литературными вечера шестидесятых годов в Политехническом? «Кому там хнычется? В Политехнический…» – писал когда-то Вознесенский, и это тоже был политический митинг? И выступления поэтов на стадионах? И дискуссия «Классика и мы» в том же ЦДЛ, которую уже начинают сравнивать с нашим вечером наши слушатели и читатели?

В моем понимании для политического митинга там не хватало политиков, да и тема не столь уж злободневна, как того требует скоропалительный митинговый азарт. Выступившие в заключение, у финальной черты Виктор Алкснис и Сергей Бабурин даже, по мнению «Независимой…», были"…во многом спокойнее и корректнее речей литераторов". Значит, тон вечера определен был писателями? Писателями, не желающими подстраиваться под западную политкорректность, по-прежнему переживающими за свой народ и не желающими уходить с поля битвы. Ничего не поделаешь, уважаемая Мария Ремизова, такой уж менталитет у великой русской литературы со времен Пушкина и Лермонтова, Толстого и Достоевского, Чехова и Блока. Они тоже вместо ожидаемых вами эстетических бесед все норовили высказаться о самом главном и насущном. «Не могу молчать» толстовское или знаменитая речь о Пушкине Достоевского, «Боюсь» Замятина или «Жить не по лжи» Солженицына, горьковские выступления или бондаревская метафора о перестроечном самолете, который не знает, куда летит – это все, с точки зрения Ремизовой и других независимых стилистов, митинговые темы, где литература «в лучшем случае повод…».

Правильно сказано: «в лучшем случае повод», чтобы с помощью литературы спасти мир, иначе русский писатель до сих пор не умеет писать. Даже Виктор Ерофеев вдруг заговорил о базовых ценностях, которыми жила и живет русская литература. Неожиданно для меня куда более верную оценку вечера дал в газете «Сегодня» Дмитрий Ольшанский: «В субботу в ЦДЛ газета „День литературы“… проводила „смотр“ современной русской литературы с точки зрения тех ее представителей, коих недоброжелатели называют „красно-коричневыми“… Говоря же о смысле мероприятия, хочется отметить – общий КПД „консервативной“ русской литературы более чем внушителен, и признать это надо всем, независимо от политических убеждений. И яркость „ретроградов“ – едва ли не самая необычная особенность русского литературного процесса в мировом контексте. На Западе почти все крупные литературные события века проходили „слева“… в России именно консерватор способен становиться бунтовщиком и авангардистом… Потому и финальный парад в ЦДЛ – явление драгоценное. Вопреки обструкции по вполне законным политическим причинам, которую „ретроградам“ создают „либералы“…»

Согласен я и с мнением Ольшанского, что достижения наших «ретроградных» мастеров Белова, Распутина, Проханова, Личутина, Лимонова, Мамлеева и даже Солженицына напрямую связаны с их «неправильными» политическими воззрениями. Все они пишут, искренне считая, что литература способна изменить мир. А это убеждение никак не может не сказаться и на эстетике письма. Это убеждение и привлекло на наш вечер тысячи людей, и молодых, и старых, которые, как верно отмечает Ремизова, «сидели на всем, на чем можно было сидеть, стояли в дверях и проходах. Не вместившиеся довольствовались верхним холлом, куда динамики доносили происходящее в зале».

Впрочем, в «Московском комсомольце» значимость вечера еще более увеличили, поразившись наплыву народа: «Давка была такая, словно хоронили Сталина…» Правда, в своей вечной антикоммунистической зашоренности «московские комсомольцы» смело приписали весь наш «консервативный» успех проискам Геннадия Зюганова. По их мнению, наш литературный вечер подтвердил, что «нынче на Зюганова работает целый отряд талантливых советских писателей… всю эту антиреформаторскую гвардию можно увидеть на творческом вечере». Я скажу по поводу нашей якобы ангажированности Зюгановым. Жаль только, что сам Геннадий Андреевич не всегда об этом догадывается и не уделяет современной русской литературе достойного внимания. Поверил бы «Московскому комсомольцу», мог бы и на вечер к нам сразу после съезда приехать… Где бы еще столько знаменитых писателей увидел?

Развивая мысль Дмитрия Ольшанского, скажу, что и в литературе Россия не поддается европейской упаковке. Кто мы: новые правые или новые левые? «Независимая газета» умудрилась нас одновременно назвать и «ультраправым „Днем литературы“…» в статье Кукулина, и «левым флангом отечественной литературной стаи», и русскими «националами», что потребовало даже от Эдуарда Лимонова «приобщения к главному национальному символу – бороде», как считает Ремизова, и при этом авторами «левой политики в деле создания новых левых литературных имен». С европейской точки зрения и на самом деле мы, относящиеся к литературе более чем всерьез, верящие в ее сакральную значимость, убежденные, что вот-вот грядет новый литературоцентризм и опять к штыку приравняют перо, мы не правые и не левые, ибо, когда гибнет страна и народ, не до таких различий. Мы – защитники русского слова, верящие в его будущее… А вечер безусловно стал событием, и спасибо за это всем, кто намеревался выступать, но хвори и беды не допустили. (Если верить в мистику, то какие-то злые силы делали все, чтобы вечер не состоялся. Крайнее недомогание у Юрия Бондарева, буквально в этот же день грохнулся об лед спиной Юрий Мамлеев, не пришел в себя после операции на глазах Валентин Распутин, лег на серьезную операцию Леонид Бородин… Мы были с ними, а их присутствие ощущалось в зале.) Спасибо всем выступавшим, и пусть разгорелась дискуссия после выступления Александра Зиновьева, пусть иные из зрителей полемизировали с Львом Аннинским, пусть кому-то не понравились слова Владимира Личутина о русском язычестве, это разномыслие внутри единого целого, оно не страшно, оно даже полезно. В результате одни критики упрекают нас в казарменности, а другие – в анархичности и отсутствии единства. Для одних мы – коллаборационисты, для других – стройная рота бойцов. В конце концов, и тема вечера была – ХХ век в представлении каждого из последних лидеров литературного столетия. Естественно, ХХ век в видении Александра Проханова иной, чем у Тимура Зульфикарова. Фронтовик, мужественный и суровый Михаил Лобанов думает иначе, чем пластичный прозаик Сергей Есин. Станислав Куняев прошел совсем иную жизнь, чем Эдуард Лимонов. Пародии Евгения Нефедова отличаются от прекрасных и нежных, лирических и державных песен в исполнении Татьяны Петровой. Да и стихи, которые читали артисты Николай Пеньков и Лариса Соловьева, тоже несли разную красоту, разное понимание России. И пусть Мария Ремизова ищет политический подтекст даже в классических стихах Твардовского и Смелякова, Жигулина и Прасолова, Примерова и Соколова. На ее нынешние упреки когда-то очень хорошо ответил сам Владимир Соколов: «Все у меня о России, / Даже когда о себе…»

Вот и на нашем литературном вечере, несомненно ставшем значимым литературным событием года, последние лидеры ХХ века говорили о себе – и в результате говорили о России. По-другому русские писатели не умеют жить.

Редактор