355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гай Юлий Орловский » Ричард Длинные Руки – гранд » Текст книги (страница 8)
Ричард Длинные Руки – гранд
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:21

Текст книги "Ричард Длинные Руки – гранд"


Автор книги: Гай Юлий Орловский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14

Зайчик пошел по прямой, не обращая внимания на мелкие речки, озера и даже болота, только с галопа перешел на карьер, а с карьера на нечто невообразимое, и тогда ломились сквозь встречный ветер, разогреваясь так, что даже через седло припекало, а к его телу было страшно прикоснуться.

Зато ноги от колен и выше оставались сухими даже после болот, потом он снова замедлял бег, и мимо уже не проскальзывали рощи, а проплывали, а дальние горы так и вовсе застывали на месте.

Изаэль уже привыкла и перестала трястись от огромности мира, весело попискивала, вертясь во все стороны.

– Что, – спросил я, – ужасные люди перестали казаться такими страшными?

– Твои, – ответила она независимо, – и не страшные… вроде бы.

– Да какие мои?

– Которыми командуешь!

– Никем я не командую, – ответил я невесело, – только подумываю, как бы вот так…

Она пропищала обнадеживающе:

– Ты придумаешь! Ты такой хитрый, даже меня сумел хитростью затащить в постель, так что все у тебя получится!

– Хороший тест, – сказал обалдело. – Все-таки женская логика это нечто общее над миром и демократией, тут неважно, эльфийка или не эльфийка. Наверное, еще кистеперая рыба, дура, уже так рассуждала…

– Что за рыба? – спросила она. – Которую Бобик поймал?

– Нет, то была нормальная, потому и поймалась. А кистеперая рыба сама вылезла, дура, на берег. И всех распугала.

Она ужаснулась:

– Какой ужас! Что у вас за рыбы?.. Сумасшедшая какая-то! А если укусит?

Я промолчал, что от этой сумасшедшей пошли все люди, а то совсем загордится своим происхождением на высоком дереве, вытянул вперед руку:

– А как тебе вон то?

Она повернулась и долго рассматривала приближающийся замок, наконец обронила в нерешительности:

– Миленький…

Замок графа Арнубернуза, богатого и влиятельного магната, что пророс родней по всему королевству, в самом деле выглядит кукольным издали, слишком чист и наряден, крыши все ярко-красные, башни сложены из белого камня, даже зубцы наверху выглядят не как приспособление для арбалетов и защита для лучников, а словно великолепное декоративное украшение.

– Хозяин этого замка, – заявила она, – молодой, красивый и очень веселый!

– Ого! – сказал я.

– Вот увидишь.

– Ты настолько уже научилась разбираться в людях?

– А что? – спросила она. – Не сложнее же вы эльфов!

На воротах нам замахали шапками, покричали «ура», створки сразу распахнулись. Толпа воинов пугливо раздалась, словно по ней провели гигантским веником, это вбежал Бобик, но затем из плотного ряда вооруженных людей выступил широкий в плечах ратник, крикнул, улыбаясь во весь рот:

– Слава Ричарду Завоевателю!

Воины дружно, хоть и вразнобой, заорали, косясь на чудовищного Пса, что опустил зад на каменные плиты и смотрит на всех с интересом:

– Слава!

– Ура!

– Да здравствует!

– Хай жывэ!

– Щэ нэ вмэрла…

Я соскочил на каменные плиты двора, обнял осчастливленного до небес ратника, сказал тепло:

– Вагнер, рад тебя видеть снова. Думаю, мы еще себя покажем! Верно?

Он опять ликующе заорал, все поддержали, из донжона вышел, на ходу надевая плащ, граф Арнубернуз, массивный, с короткой седой бородой и жутким шрамом от уха через всю щеку, стянувшим его лицо набок, сильно припадая на правую ногу, издали протянул ко мне руки.

– Сэр Ричард!

Я поспешил навстречу, мы обнялись, его свирепое некрасивое лицо осветилось радостной улыбкой.

– Я только собирался выехать вам навстречу! Ну что у вас за конь? Где он прячет крылья?

– Он тоже от кистеперой рыбы, – сказал я. – Дорогой граф, как приятно встречать старых друзей!

Он прогудел уже не так счастливо, быстро темнея лицом:

– А как нам радостно!.. В эти горестные и крайне печальные для королевства дни…

– Да полно вам, – прервал я. – Все будет хорошо.

– Мой дорогой лорд, – сказал он, – ваше появление – праздник в это ненастное время.

Я покачал головой:

– Не радуйтесь, граф. Скоро примчится гонец от графа Меганвэйла. Он уговорил меня на некую безумную и весьма губительную для меня затею… и тогда, не знаю, останется ли ваша улыбка на месте.

Он вскричал:

– От вас не может исходить зло! Или беда! Даже от вашей милой собачки!

– Гонцы направлены к многим военачальникам, – добавил я. – И лордам. Ожидайте гостей. Сперва поговорим в кругу друзей, а потом уже отправимся в столицу, а там… уже со всеми.

Он тяжело вздыхал, сопел, скреб затылок такими толстыми ногтями, что уже не ногти, и даже не когти, а добротные копыта, на лице вечная печаль, сквозь которую то и дело прорывается ликующая улыбка, все-таки я причислил к кругу наиболее близких друзей во всем королевстве, а я повернулся к коню и легко снял с седла Изаэль.

Она оставалась все тем же послушным столбиком, жутко робея в присутствии незнакомых существ, а граф, взглянув на нее в некотором недоумении, отступил в сторону и сделал широкий приглашающий жест:

– Сэр Ричард… мой дом – ваш дом!

Бобик впереди нас ринулся к распахнутым дверям донжона, граф ухмыльнулся ему вслед, мужчины обожают грубоватые шутки, а я придерживал рукой Изаэль, не давая ветерку даже приподнять край капюшона – простому народу не обязательно видеть всех гостей хозяина, достаточно и того, что потом расскажут слуги.

Граф лично отвел нас и показал лучшие покои, стараясь не слишком обращать внимание на закапюшоненного спутника Ричарда Завоевателя, мало ли какие у постоянно странствующего человека появляются безобидные прихоти.

Бобик все обнюхал и царственно лег посреди огромного ковра в центре зала.

Арнубернуз посмотрел на него с симпатией – мужчины всегда стараются заводить по возможности собак покрупнее.

– Ему понравилось, – сказал он с удовлетворением, – ваша светлость, надеюсь, вам, как и вашей благородной собачке, здесь будет комфортно. Двоих слуг оставлю в коридоре в ожидании ваших приказов, а также двоих стражей, если вдруг изволится кого куда послать с сообщением.

– Спасибо, граф, – сказал я. – Но я не рассчитываю долго злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Ваша светлость!

– Надо торопиться, – пояснил я. – Сейчас пожары начались на стыке земель Хродульфа Горного, Леофрига Лесного и Хенгеста Еафора, а завтра заполыхает вся страна, потому что, когда крупные хищники дерутся за трон, мелкие начнут распри с соседями, которые просто не ндравятся…

Он тяжело вздохнул.

– Уже началось… Отдыхайте, мой лорд!

Он ушел, я отметил, что этот, в отличие от Хенгеста, упорно именует меня светлостью и лордом, подчеркивая, что именно мне готов повиноваться…

Едва за ним закрылась дверь, Изаэль прошептала в диком смятении:

– Нич-ч-чего не понимаю!

– Ты о чем? – спросил я.

Она сказала рассерженно:

– Он должен… должен быть прекрасен!

Я буркнул:

– А ты откуда знаешь, что он не прекрасен?

Она вытаращила на меня огромнейшие глаза:

– Ты же сам видел!

– У нас разные виды красот, – пояснил я снисходительно. – Самая важная – красота души. Тебе не понять, эллинка… Граф в самом деле прекрасен.

Она шире раскрыла прекраснейшие гляделки, я залюбовался, а она проговорила убито:

– Ничего не понимаю…

– Кроме того, – добавил я, – люди совсем не эгоисты… местами. К примеру, этот замок он выстроил для своей молодой и красивой, как говорят, жены. А потом, по ее настоянию, они вообще перебрались сюда из прежнего, огромного, величавого и пугающе грозного, каким должен быть замок у знатного военачальника.

Ее личико чуть посветлело, она опустилась возле Бобика, он сразу перевернулся на спину и растопырил лапы, чтобы она могла почесать ему пузо.

Теперь, когда она перестала страшиться Бобика, то перешла в другую крайность: постоянно чешет, гладит, шепчет в оттопыренное мохнатое ухо разные глупости, а он слушает внимательно и с удовольствием.

Покои, которые нам отвели, могли бы принадлежать и королю. Изаэль помалкивает, но я видел изумление в глазах и растерянность в каждом жесте. Громадность моего дворца в Савуази еще смогла объяснить: я же властелин, у меня и должно быть самое громадное и богатое, как у королевы Синтифаэль, но когда встречает такие или почти такие же замки у других лордов…

Я сел за стол и заглянул в чернильницу, там сухо и пара дохлых мух, крикнул слуг, вбежали сразу двое и прилипли в ужасе к дверям: Бобик поднял голову и посмотрел на обоих по-монаршьи строго и внимательно.

– Свежих чернил! – велел я. – И перья заменить, эти уже рассыпаются. Мух убрать тоже.

– Ваша светлость, – пролепетал один, бледнея, – недоработка, простите… Все сделали, а это забыли.

Я покосился на это «все»: на гигантской кровати сменили не только пуховое одеяло, но и перину, за плотной ширмой широкий медный чан с водой, там же горшок для ночных нужд, ароматические свечи на столике возле кровати, даже большой букет цветов, как будто предполагается, что молодой и здоровый, даже здоровенный лорд наверняка будет спать с одной из замковых женщин.

Слуга исчез, Изаэль снова подняла голову, она так и не вылезла еще из плаща.

– Здешний хозяин, – прошептала она испуганным шепотом, – тоже король?

– Нет, – ответил я.

– Но у него такой… дворец!

– И армия соответствует, – сказал я с тоской.

– А у нас не так…

– У вас власть централизована, – пояснил я с завистью. – А у нас король все еще лишь один из лордов. Не самый богатый и не самый могущественный.

– А какой?

Я пожал плечами.

– Первый был тот, кто устроил всех, как компромиссная кандидатура. Его потомки могли уже быть не такими, но власти у них все равно не было, а взять неоткуда.

Она посмотрела на меня внимательно.

– Ты тоже такой?

Я пробормотал:

– А ты как думаешь?

Она посмотрела на меня огромными глазищами, взгляд загадочен и таинствен, а от их глубины кружится голова.

– Не скажу, – ответила она независимо. – И так слишком уж гордишься, зануда.

– Слова-то какие знаешь, – пробормотал я.

– У вас, людей, чего только не наберешься!

Она поцеловала Бобика, сбросила плащ и пошла к постели. Теперь не нуждается в приглашениях, да и сама ничего не спрашивает, а забирается в постель первой, объяснение у нее все то же: ей тут страшно, ой-ой как страшно, а за спиной могучего Ричарда, которого все боятся, как раз уютно, хотя спит не за спиной, а всякий раз ухитряется вскарабкиваться на меня и засыпает так, а я утром просыпаюсь от того, что пережевываю, как конь, лезущее мне в рот золото ее волос.

Глава 15

Со второго дня начали съезжаться военачальники некогда грозной, а ныне несуществующей, вартгенской армии. Первым прибыл, как и ожидалось, сосед Арнубернуза граф Фродвин, затем приехали кто в сопровождении отряда, а кто лишь с оруженосцем, Буркгарт, Габрилас, Елиастер, Фитцуильям и другие командиры, которых я запомнил еще по началу похода на земли Турнедо.

Сердце мое колотится взволнованно, голова разогрелась, как котел на огне, слишком многие из них графы и бароны, я предпочел бы что-то помельче, вообще стараюсь опираться на таких безземельных и безлошадных, как сэр Клемент Фицджеральд, который мне обязан всем, а эти еще и морды будут воротить…

Бобика я оставил с Изаэль, вышел в коридор, там уже молча переминается с ноги на ногу оруженосец Арнубернуза.

– Ваша светлость, – сообщил он с поклоном, – все собрались в главном зале. Поторопитесь, пока там все не разнесли.

– Уже лечу, – ответил я.

Еще на лестнице, спускаясь, я услышал гул суровых мужских голосов, а когда приблизился к распахнутым дверям, там уже словно грохочет набегающее на скалистый берег в непогоду сердитое море.

Я зашел в зал, кто-то крикнул «Сэр Ричард!», и в зале многие поднялись, приветствуя того, с которого война так победно началась ночным переходом через пограничную реку и захватом без потерь вражеской крепости. Но я ушел, и победа словно учесала со мной, а тут еще крайне невыгодные и даже обидные условия раздела добычи, из-за чего упадок, разброд, шатания, разочарование, взаимные обиды…

За столом граф Арнубернуз, он тоже встал, придвинул мне кресло, подчеркивая этим жестом, что служит мне.

Я не стал садиться, сразу заговорил быстро и взволнованно:

– Дорогие друзья! Как военный человек, я просто физически страдаю, когда вижу распад могучей и грозной армии… У меня сердце кровью обливается, когда происходит вот так…

Лорды одобрительно зашумели, барон Габрилас сказал горько:

– Этого не было бы, если бы вы приняли корону!

Я развел руками:

– Признаю, я переоценил благоразумие ваших высших лордов. Казалось бы, короля выбрали честно, голоса подсчитывали и пересчитывали трижды. Но… сделанного не воротишь. Меня просили приехать высшие лорды Варт Генца, но вообще-то я в большей степени прибыл по личной и очень настоятельной просьбе графа Меганвэйла, что был вашим главнокомандующим в войне с Турнедо.

– И вашим другом, – подсказал сэр Арнубернуз.

Военачальники довольно переглядываются, я Меганвэйла поставил выше, чем могущественных лордов, что льстит их самолюбию, как людей армии.

– Верно, – согласился я. – Он убедил меня, что я должен прибыть и помочь, если смогу…

– Вы сможете, – заверил Арнубернуз.

Я кивнул, ответил громко:

– Да, ибо здесь есть и моя личная выгода.

Сэр Фитцуильям произнес громко:

– Наконец-то.

– Моя выгода в том, – пояснил я громко и отчетливо, – что хочу на границах моих земель мирного и доброжелательного соседа, а не королевство, где идет кровопролитная гражданская война, что может поджечь и мои земли, вы это прекрасно знаете! Другой выгоды я не ищу. Теперь о деле. Вы все – военачальники королевской армии, которой сейчас не существует. Верховные лорды снова увели своих людей в свои земли. Так делается всегда… но сейчас именно это и привело к гражданской войне! С вашей помощью, если вы все будете помогать мне не на словах, а на деле, я намерен в срочном порядке восстановить хотя бы часть королевской армии, что могла бы покончить с беспорядками и быть гарантом мира и стабильности…

Я еще не договорил, но видел, что могу не просто на них рассчитывать, но даже запрягать в телеги. Почти у всех свои дружины, но от десятка до трех десятков человек, в то время как верховные лорды могут выставить до десяти тысяч прекрасно вооруженных и хорошо обученных воинов, всего лишь собрав своих тоже достаточно крупных вассалов, а те собрав вассалов поменьше, которых сотни, а то и тысячи.

Другое дело, что военачальники из тех зачастую неумных и заносчивых лордов совсем никакие, но именно от них обычно зависит исход битв и сражений. Прекрасно помню, что в битве при Азенкуре герцог не возжелал пустить свою одетую в дорогие яркие шелка прекрасную рыцарскую конницу вместе с лучниками другого лорда, ибо как это, отпрыски высших благородных семей пойдут в бой рядом с простолюдинами? Да, он смело и отважно бросил конницу в атаку без прикрытия и взаимодействия с другими лордами, столь же чванливыми. И поражение от крохотной армии англичан было катастрофическим: погибла вся рыцарская конница, где была вся знать Франции, армия разгромлена, кто не убит и не успел убежать – попал в плен…

Граф Арнубернуз, подытоживая общее мнение, сказал истово:

– Сэр Ричард, мы можем дать вам любую клятву, что последуем за вами. Это сделать тем более просто, что наши взгляды и желания полностью совпадают.

– Прекрасно, – сказал я. – Тогда я сейчас в столицу. Временно принимаю власть, если там еще не передумали – подчеркиваю, временно! – и начинаем спасать королевство.

Арнубернуз спросил с надеждой:

– Нам тоже в столицу?

– Не помешает, – ответил я. – Хотя я намерен на первом этапе поработать именно с крупными землевладельцами, но ваши голоса могут поддержать мой хилый дух.

– Мы все явимся, – пообещал Арнубернуз. – Со своими людьми.

Граф Фродвин добавил негромко:

– Так, на всякий случай.

– Чтоб вы не передумали, – уточнил Буркгарт ехидно.

Еще сутки я провел с прибывающими из дальних земель бывшими военачальниками, всем объяснял, что собираюсь возродить былую славу великой и славной державы, а затем спешно отбыл в столицу.

Изаэль совсем притихла, жалобный такой птенчик, ничего не понимает в наших странных взаимоотношениях, но все потому, что мы дураки такие, не умеем жить просто и правильно, но все равно обидно, что не понятно, одно утешение, что красивая, зато какое!

Столицу я нашел резко постаревшей, утратившей блеск и веселость. Люди даже одеваться стали в тусклые одежды, словно в каждом доме покойник.

Мы проехали через весь город к дворцу, я выждал, когда ко мне выйдет сам Клифтон Джонс, личный секретарь Фальстронга, все такой же сурово-непроницаемый, на груди королевская эмблема, только в оранжевой с черным одежде почти исчезла сама оранжевость, оставшись лишь на воротнике, а вся одежда стала напоминать наряд старейшины цеха гробовщиков.

Он остановился в трех шагах, поклонился:

– Ваша светлость, мы счастливы видеть вас.

– В самом деле? – спросил я.

Он поклонился чуть ниже.

– В самом, – ответил он ровным мертвым голосом. – Все в тупике, выхода нет, пока не истощим всех и все, а последний выживший станет королем в обнищавшей и разоренной стране.

Я спрыгнул с коня и сразу снял свою куклу.

– Не обрадуетесь, – ответил я, – когда узнаете, с чем я прибыл.

Он покачал головой:

– Дальше идет все хуже, так что ваш приезд, возможно, прервет скатывание королевства в братоубийственную войну.

Я сказал громко:

– Везде все говорят про братоубийственность этой войны, но все хотят, чтобы прекратил ее кто-то другой!.. Покажите мне гостевые покои, сэр Клифтон.

Он ответил ровным голосом:

– Вас ждут покои Его Величества Фальстронга.

Я помотал головой:

– Я сказал, гостевые.

– Нет, – отрезал он. – По вашему статусу вы должны занимать королевские. И, кроме того… ваша светлость, это совсем не ради вас и вашего гонора.

– А ради чего?

Он ответил вроде бы все так же ровно, как должен говорить государственный чиновник высшего ранга, но я ощутил страшную усталость в его обычно сдержанном голосе:

– Ради нас.

Я в самом деле смутился от такого признания, хотя вроде бы меня раздувает от гордости, как жабу на солнце, но такая откровенность все-таки, ага, не от хорошей жизни.

Я вздохнул, помотал было головой в упрямом несогласии, потом сказал, сдаваясь:

– Ладно, показывайте.

Вообще-то я и сам знаю, где, но нужно соблюдать ритуалы, и он послушно пошел впереди, а я повел, придерживая за плечо, своего миниатюрного спутника.

Перед входом во дворец он задержался, взглянул на Бобика:

– А что ест ваш пони с клыками?.. Такой приснится, навек останешься заикой.

– Не беспокойтесь за него, – сказал я, – он сам себе найдет.

Он поежился:

– Как раз этого и боюсь больше всего.

Стражи в залах и проходах отдают мне честь, как королю. Думаю, прежде всего потому, что уже весь Варт Генц знает о моем отказе от короны, я тогда сказал, что недостаточно достоин, и теперь моя скромность и мои достоинства бегут впереди меня, расчищая дорогу, куда бы я ни направился.

Перед королевскими покоями сэр Клифтон остановился, коротко взглянул на моего спутника.

– Ладно, – сказал я, – не буду вас томить. Это принцесса эльфов, захваченная в плен после того, как я зверски покорил их империю, все разграбил и поуничтожал.

Я театрально поднял ее капюшон и закинул на спину, а Изаэль медленно подняла голову, молодец, эта вот постепенность вообще бьет наповал, это как раздвигаемый на сцене занавес, и когда устремляет взор огромных синих глаз, радостно сияющих в любом полумраке, я сам замираю и смотрю с наслаждением, всякий раз не могу нарадоваться этому моменту.

Сэр Клифтон застыл на миг, но должность королевского секретаря обязывает быть непростым человеком, он тут же поклонился и сказал учтиво лишь чуть дрогнувшим голосом:

– Ваша светлость, я уверен, вы найдете покои вполне удобными.

– Не сомневаюсь, – ответил я. – Король Фальстронг умел устраиваться даже в походе. Сэр Клифтон, через час жду вас с бумагами, в которых записано все королевское имущество.

Он взглянул на меня остро.

– В смысле?

– Все, – повторил я, – это все. Начиная от всех земельных владений и заканчивая мебелью, дорогим оружием, ценными подарками от других королей… Все ясно?

Он слегка наклонил голову, продолжая смотреть на меня исподлобья.

– Ваша светлость…

– Да?

– Могу я спросить…

– Можете, – ответил я. – Но узнаете все не раньше остальных.

Он поклонился.

– Ваша светлость…

– Сэр Клифтон, – ответил я с холодком.

Он распахнул перед нами двери, не давая это сделать слугам, а когда мы вошли, сам же и закрыл следом.

Изаэль посмотрела на меня в недоумении:

– Я не поняла… ты что такое странное говорил про меня?

Я отмахнулся:

– Это иносказание, не бери в голову. Люди многое говорят для прикола, шутки, розыгрыша, от хорошего или плохого настроения, и потом разберись, отчего Великая Война Магов так р-р-р-аз, и все! Ты давай осмотрись, а я пока намечу план действий.

Она продолжала стоять на месте.

– Мне тут… страшно…

Я изумился:

– Почему? Ты уже была в моих королевских покоях в Савуази! Разница только в мебели.

Она покачала головой:

– Там все тихо и мирно, а здесь смерть. Здесь везде смерть… Что случилось с тем, кто здесь жил?

Я сказал небрежно:

– Пустяки. Его убили сыновья, как и жену, еще здесь убили самих сыновей, внука, еще кого-то и вообще массу народа… Обычные забавы людей, не будь такой чувствительной. Разведчик не смеет быть слишком уж музыкантным и экологично чистым… Ты должно вживаться в наш мир, чтобы его понять хотя бы вчерне.

Она посмотрела на меня сердито.

– Тебе хорошо, у тебя шкура толще, чем у трех кабанов. И сам ты грубый!

– Ладно-ладно, – ответил я. – Не хочешь, стой там, как столбик.

Этого было достаточно, чтобы чисто из-за женского упрямства начала делать все наоборот, сперва робко ходила по центру зала, потом все расширяла круги, заглянула в спальню, осмотрела обширное ложе с балдахином, походила вдоль стен и поглазела на роскошные ковры.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю