Текст книги "Ричард Длинные Руки – гранд"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 12

Я повесил ремень на спинку кресла, существо в бадье отодвинулось к самому краешку и чуть не расплескалось по стенке, опасаясь, что я задену, а это, видимо, чем-то сакрально, я сам уже прикинул, что сяду, упершись спиной в разогретую стенку и подожму конечности, чтобы не коснуться ее, вдруг это запрещено Великой Богиней.

В дверь деликатно постучали, мы же в гостях, я поддернул спущенные уже до колен штаны, ухватил ремень и вышел с ним коридор.

Совсем юный паж посмотрел с открытым ртом на мой обнаженный торс, потом на ремень в моей руке, испуганно отпрянул, сглотнул воздух и сказал торопливо:

– Ваша светлость, простите за беспокойство!

Я буркнул:

– Подумаю. Что стряслось?

– Граф просит сообщить на всякий случай, что прибыли только что барон Айвариказ и барон Дитвольф, известные военачальники, очень уважаемые и авторитетные в армии.

Я кивнул.

– Спасибо, что прервал мое купанье. Эти лорды очень жаждут со мной повидаться?

– Да, – сказал он умоляюще. – Очень!

Я процедил сквозь зубы:

– Хорошо, сейчас приду.

Он умчался, счастливый, что не отведал ремня в моей руке, а я вернулся в покои. Изаэль следила за мной из бадьи огромными испуганными глазищами.

– Что-то случилось?

– Дела людей, – пояснил я горько. – Я отлучусь ненадолго. К тебе никто не войдет, не беспокойся!

– Ты заколдуешь двери?

– Да, – пообещал я. – Заколдую.

Я набросил рубашку, опоясался мечом, без него мужчина не мужчина, а просто мужик, быстро вышел и спустился в зал, где граф обычно принимает гостей. Комната освещена не столько свечами, сколько багровым пламенем из великанского камина вполстены, там полыхают целые дубы, граф старательно уничтожает леса и помогает человеческой цивилизации распространяться вширь.

В креслах вблизи камина трое: сам хозяин, а также двое крупных мужчин в роскошных расстегнутых камзолах поверх стальных кирас. Все трое поднялись при моем появлении, оба барона смиренно-гордо преклонили колена, я уже не возражаю, просто жестом велел встать и сказал участливо:

– Что-то очень важное?.. Друзья, прошу сесть.

Граф Меганвэйл доложил с оттенком гордости:

– Рад случаю представить моих лучших командиров, ваша светлость. Барон Айвариказ, первым начинает сражение и последним заканчивает, и барон Дитвольф, его оборона всегда несокрушима, а когда идет в контратаку, его ничто не может остановить…

Бароны коротко и резко наклонили головы, я подумал, что Айвариказ на древневерхненемецком, как нечто шевелится в памяти, означает временем могучего, но что это такое, не знаю, зато Дитвольф полностью соответствует имени, даже оскал, как у лесного волка.

Они сели все трое, граф Меганвэйл сказал с чувством:

– Они бросили все и примчались, как только услыхали, что вы прибыли в наше королевство!

– Как же так быстро? – спросил я с недоумением.

Граф ответил с улыбкой:

– Как только вы оказались в моем замке, я велел послать почтовых голубей. А оба барона – мои соседи.

– Ясно, – сказал я, – думаю, граф уже ввел вас в курс дела, что хочу и что могу я.

– Когда бы я успел? – возразил Меганвэйл. – Это вы все успеваете, ваша светлость, я весь иззавидовался.

– Завидовать нехорошо, – уличил я. – У вас такая милая жена!.. В общем, ничего нового предложить не могу. Когда в стране начинаются беспорядки, порядок восстановить может только армия.

Они все дружно кивнули, а в глазах загорелся тот блеск, что молча говорит «только прикажите!».

– Только армия, – проговорил граф Меганвэйл мечтательно.

– Но армии, – продолжил я, – как таковой не существует, ибо то, что собирается по зову короля, объявившего войну соседу, это не армия, если говорить точно, а набор союзных войск во главе со своими военачальниками, обычно – самими же лордами. У них есть право уйти обратно в свои земли, если король не сумеет закончить войну за сорок восемь дней… а это, с нашей точки зрения, просто дико и быть не должно!

Они слушали, снова кивали, с каждым словом согласны, но во всех королевствах всегда король созывал своих лордов на войну, и те являлись со своими боевыми отрядами, которые сами нанимают, муштруют, вооружают и готовят. В этой прекрасной системе только один минус, но зато какой: все в отряде приносят присягу своему лорду, а не королю, и если лорду вздумается пойти войной на короля, то все в его войске, вассальные рыцари и простые воины, пойдут, ибо лорд для них ближе, чем король…

Граф Меганвэйл слушал тоже внимательно, но в глазах быстро нарастает нетерпение, и когда я умолк, он сразу же сказал:

– Да, все так, ваша светлость. Но это общепринято и узаконено. Другое в наших условиях придумать невозможно.

– Возможно, – ответил я уверенно. – И мы это сделаем.

– Как?

– Не скажу, – сказал я, – что это просто. Напротив, очень сложно. Но я прошу верить мне и следовать за мной.

– Ваша светлость!

– Не как на пиру, – уточнил я, – а как в армии, где не просьбы, а приказы.

Меганвэйл взглянул на баронов и ответил за всех троих:

– Ваша светлость, приказывайте!

– Буду, – пригрозил я. – Но зато быстро погасим пожар братоубийственной войны.

Они смотрели на меня горящими глазами, даже Меганвэйл встрепенулся и расправил плечи, во взгляде надежда, что вот сразу все разрулю и сумею.

– Располагайте нами, ваша светлость, – сказал он снова и за баронов. – Вы уже доказали всем в королевстве, что не ищете выгоды. Теперь вам поверят и самые недоверчивые.

Днем Изаэль храбрится, однако ночью страхи берут верх, и она либо подкапывается под меня, словно роет норку, либо чаще всего залезает сверху и спит там, вцепившись, как клещ, пусть не слишком комфортно, зато в безопасности.

Впрочем, и на этот раз проснулась свеженькая, распахнула дивные глаза, словно сказочная бабочка раскрыла синие-синие крылышки, сладко зевнула, как щенок, и потянулась, выгибая спинку с выступающим хребетиком.

– Доброе утро, – сказал я. – Как спалось?

– Прекрасно, – заверила она. – А тебе?

– Терпимо, – буркнул я. – А теперь слезай.

Она в удивлении посмотрела мне в лицо.

– Ой, а почему я здесь? Ты зачем меня на себя затащил?

– Да вот ломаю голову, – ответил я саркастически. – Не подскажешь?

Она замотала головой, слезла неспешно, легла на спину рядом и уставилась мечтательно в расписной потолок.

– Как здесь, – услышал я тихий голосок, – все странно и необычно… Как много я узнала!.. Кому рассказать, не поверят. И будут говорить, что я сумасшедшая…

– А мы оба такие, – ответил я с сочувствием.

– И ты?

– Конечно! Нормальные люди стремятся жить-поживать и добро наживать. А не искать приключений на твою попку.

Она повернула голову и посмотрела на меня дико:

– Почему на мою?

– Ну не на мою же, – ответил я с достоинством. – Я, знаешь ли, ландесфюрст, а не жопоноситель. У меня планы, запросы, идеи, проекты и все такое, потому я как бы неприкосновенен в некоторых аспектах бытия и сознания.

В дверь постучали, я сказал громко:

– Войдите!

Рядом яростно вспискнуло, зашебуршилось, и когда дверь начала приоткрываться, здесь уже мелькнуло нечто белое, с бешеной скоростью заворачиваясь в одеяло, как червяк, надумавший окукливаться.

На пороге возник слуга в фамильных цветах Меганвэйлов и с его гербом на плече, поклонился, стараясь не слишком уж рассматривать меня в постели.

– Ваша светлость, – спросил он почтительно, – вы изволите присутствовать на завтраке?

– Обязательно, – заверил я. – Поесть я люблю.

Он сдержанно улыбнулся на милостивую шутку лорда, попятился в коридор и закрыл за собой дверь.

Изаэль долго выпутывалась из одеяла, шипя, как разъяренный мангуст, в синющих глазах заблистали грозные молнии.

– Ты чего?.. А если бы он меня увидел?

– И что? – спросил я с интересом.

– Сглазил бы, – заявила она твердо. – И ты бы возил сглазенную, а потом привез бы в Лес, а там бы спросили…

– А зачем привозить в Лес? – изумился я. – Лучше сам придушу по дороге. Поднимайся, завтракать придется в обществе.

– Каком?

– Граф наверняка рассказал баронам Айвариказу и Дитвольфу о моем… гм… виночерпии.

– Это кто?

– Это ты.

Она начала подниматься, на хорошеньком личике предельная озабоченность, старается понять, выше виночерпий или ниже по статусу, чем паж или оруженосец.

Я сказал покровительственным тоном:

– Не начинай мыслить, а то морщины появятся. Что титулы и должности? Коннетабль – это конюх, но командует всеми войсками королевства, постельничий – управляет королевством.

– А виночерпий?

Я поцеловал ее в чистый лобик.

– Управляет самим королем. Вставай.

Я поднялся сам, и, пока одевался, за моей спиной шелестело, бурчало, ругалось на вещи, наконец я спросил в нетерпении:

– Ты готова?

За спиной ахнуло:

– Давно! Я думала, ты уже заснул!

– Следуй рядом, – велел я.

– Как скажешь, – пропищала она довольно. – Можешь даже впереди послать!

– Так ловушек же нет, – ответил я рассеянно, – как и капканов. Мы в замке друга… ты чего это одело? К завтраку можно что-то светлее или голубее…

Оно ощерило мелкие острые зубки:

– Что? Я вожу с собой ворох платьев?

– Я тебя люблю, – сказал я прочувственно. – Ты мечта любого мужчины.

Она взглянула беспомощно и растерянно.

– Ты чего?

Я вздохнул.

– Даже не предполагаешь, как ты близка к идеалу! Подумать только, одно платье в дорогу…

У лестницы нас встретил почтительный управляющий и лично провел в зал, откуда через распахнутую дверь уже доносятся громкие мужские голоса.

Нас никто не объявлял, все по-домашнему, в зале помимо хозяина, баронов Айвариказа и Дитвольфа еще трое мужчин, по лицам типичные полевые командиры. Они с грохотом повскакивали из-за стола, я издали показал ладонями насчет сидеть, Бобик этот жест сразу понимает, эти тоже ухватили на лету и сели, но всем видом показывают, что вскочат по первому же моему взгляду.

Я усадил Изаэль рядом, ее трясет, как осину на ветру, смотрит в стол, а военачальники не могут оторвать от нее зачарованных взглядов.

Граф Меганвэйл сказал, не поднимаясь:

– Ваша светлость, это Николас Бэрбоун, Харли Квинн и Джизес Крайст, наши соратники, прибыли утром, узнав о вашем прибытии. Можете рассчитывать на них так же, как и на всех нас.

Новоприбывшие едят меня преданными взглядами, я кивком указал им на тарелки.

– Закончим с завтраком, поговорим потом. Хотя, уверен, наш любезный хозяин ввел вас в курс насчет того, что я прибыл только ознакомиться с положением дел. У меня, не скрою, есть свои предложения и некий план, но все будет зависеть от того, насколько крепка будет ваша поддержка.

Барон Дитвольф сказал твердо:

– Ваша светлость!.. Приказывайте.

Граф Меганвэйл вскочил и заспешил к лестнице, по ступеням спускается миловидная женщина с мягким добрым лицом и такой же улыбкой.

Он подал ей руку и отвел к столу. Мужчины поднялись, приветствуя, Изаэль тоже поднялась, глядя испуганно, затем все сели, она постояла, пока я не дернул сзади.

– Моя жена, – представил граф, – леди Лаура. Вообще-то настоящая хозяйка, даже хозяин… это она. Что делать, я чаще появляюсь в полевых лагерях, чем в замке.

Леди Лаура держится тихо и скромно, но я в каждом ее взгляде и движениях замечал ту расторопность и хозяйственность, с которой женщины рождаются, но лишь немногим удается вот так развернуться, не видя барьеров своей инициативе.

Она с любопытством и по-матерински рассматривала Изаэль, что вообще замирает под ее взглядом, как мышонок при виде коршуна, но постепенно отважная, но трусливая, хоть и храбрая, начала понимать, что страшная хозяйка ее не слопает, не растерзает, не прибьет, распрямилась, а с ровной спинкой это такое удивительное существо, что слуги едва не роняют подносы и постоянно сталкиваются, не в силах отвести от нее взгляды.

Когда от поданного на стол запеченного кабана остались одни кости, а мы перешли к десерту, я деликатно вытер губы краем скатерти и поинтересовался:

– Граф, а как на границах Варт Генца? Обычно в таких случаях соседи нехорошо оживляются.

Он покачал головой:

– Нет-нет, ваша светлость, с востока с нами граничат Скарлянды, огромное королевство, но сильно разоренное армией императора Карла из-за своего равнинного положения… С запада – Гиксия, Горланд и Бриттия, а на севере у нас королевство Ирам, достаточно сильное и могущественное, однако пока что либо там не знают о начале у нас гражданской войны, либо пока не решили, как действовать.

Барон Дитвольф добавил почтительно:

– Говоря по чести, только одна заноза, да и та на самом крайнем юге.

Граф кивнул:

– Все верно, барон. Ваша светлость, там один из турнедских лордов продолжает оказывать сопротивление и не признает условий договора между королями-победителями. А это добавляет горечи…

Остальные оживились и начали вставлять реплики, сперва со всевозможным почтением, затем все более напористо. Я слушал внимательно, Меганвэйл, как и эти честные военачальники, вижу по лицам и реакциям, патриоты своей страны, но не все им стоит рассказывать, а так да, понимаю, герцог Сулливан, которого я так и не стал лишать титула, прибыл в отныне его земли, которые я одновременно ему пожаловал и назначил местом ссылки. С ним прибыла и его жена Хорнегильда, хорошо. Принял замок, а затем сразу же, как и водится, начал знакомиться с соседями. Больше всего сошелся, быстро ощутив к нему симпатию, с Зигмундом Лихтенштейном: похожи и ростом, и статью, и характерами, а тут еще Зигмунд ведет освободительную войну с наглыми захватчиками, один против всех, оставленный всеми и брошенный.

Естественно, Сулливан немедленно прибыл на помощь, и вдвоем эти два гиганта в первую же вылазку опрокинули подступившие войска вартгенцев, погнали их, а выскочившие вслед за ними войска побили все тараны и пожгли катапульты, требушеты и гастрафареты, а еще преследовали убегающих и убивали в спину.

Потом, правда, пришлось укрыться за надежными стенами, но и вартгенцы опасались размещать лагерь слишком близко к стене, побаиваясь внезапных вылазок, так что Сулливан как продолжает перебрасывать добровольцев, так и сам проникает к Зигмунду и помогает отражать атаки.

Глава 13

Я слушал, морщился, собирал складки на лбу в полнейшем сочувствии, хотя все идет тютелька в тютельку, как у лилипутов, строго по моей задумке, ни на ангстрем в сторону. И, что главное, даже не по моему хитрому умыслу, а все как бы так и само по себе, ну разве что я Зигмунда тогда в битве за пролом в городской стене не стал пленять, но и тогда был как бы не умысел, а я своих людей уберегал от ненужной схватки с этим яростным героем, когда и так все сражение нами уже выиграно.

– Вообще в королевстве ширится сильнейшее разочарование, – сообщил граф Меганвэйл мрачно. – Мало того, что по договору о разделе Турнедо нам досталась наименьшая часть…

Остальные дружным гулом поддержали его слова, только леди Лаура улыбнулась снисходительно и придвинула к Изаэль блюдо с крупными гроздьями винограда.

– У Шателлена еще меньше, – уточнил я.

Меганвэйл отмахнулся:

– У Шателлена и армии всего два полка… У нас же вся армия в самом деле ударила по Турнедо с севера со всей мощью.

Я вздохнул.

– Не ради спора, а ради точности напомню, что всю ударную группировку Гиллеберд направил на захват Армландии и для борьбы с возможной помощью ей со стороны Барбароссы. А здесь, не будем надувать щеки, в землях Турнедо оставалась небольшая линия защиты, так как Гиллеберд с этой стороны нападения не ожидал.

Он сказал с мягкой укоризной:

– Вечно вы всю картину портите! Хорошо, но тогда тем более, мы шли победно, сбивая небольшие гарнизоны, захватывая земли… и вдруг оказались обойденными при дележе!

– Все получили строго по заранее оговоренному договору, – снова напомнил я.

Он развел руками:

– Да я не спорю, только непонятно, почему мудрый король Фальстронг его подписал, он же в самом деле мудрый, как мог не увидеть подвох, почему не углядел?

Я сказал скромно:

– Никто не углядел. Даже Барбаросса. И Найтингейл. Но, дорогой граф, вам наверняка больше всего портит кровь барон Зигмунд Лихтенштейн? Я заметил, почти половину земель Турнедо, ну пусть треть, что отошли по договору вам, контролирует он?

Военачальники согласно загудели, Меганвэйл ответил невесело:

– Вы попали в самую точку. Если честно, это еще одна из причин, почему так слезно просили вас прибыть.

– Почему?

Он вздохнул совсем тяжело, словно с каждым вздохом поднимает тяжеленную гору.

– Этот Зигмунд требует, чтобы его земли остались независимыми, либо… их включили в территории, что отходят к вам, сэр Ричард!

Я громко удивился:

– Ого!.. А что, он в состоянии выстоять против целой армии Варт Генца?

Он покачал головой:

– Нет, конечно. Но и мы не в состоянии ворваться на просторы его земель.

– Почему? Что случилось?

Он начал объяснять с досадой:

– К сожалению, дорога идет через ущелье… довольно широкое и просторное, однако его издавна перегородили чудовищно толстой и высокой стеной из таких массивных глыб, что никакие катапульты не в состоянии потревожить хоть камень.

– Ого!

– Получается, – объяснил он, – что он сидит в своей норе, и мы войти не можем…

– Так вот в чем дело, – протянул я, – понятно… Однако никто долго в норе не усидит.

Барон Дитвольф недовольно крякнул, а граф снова с сокрушенным видом покачал головой.

– У него слишком просторная нора. Там дальше города, села, деревни, леса, озера, пашни… Он спокойно может сидеть там хоть всю жизнь. И может обеспечить себя всем, кроме хорошего оружия и доспехов… У него там нет ни одной шахты по добыче железной руды.

Я насторожился, сказал одобрительно:

– Ну вот, видите! Он обречен.

Он помотал головой:

– Оружие не так уж и часто ломается. К тому же, как мне кажется, он как чувствовал и сделал запасы. Или кто-то его снабдил. В общем, эта такая раздражающая заноза…

– И что лорды, которые обратились ко мне, желают на самом деле? Я не имею в виду сидящих со мной за столом, мы друзья и единомышленники, я говорю о лордах, что сражаются за власть, и с какой-то целью просили меня прибыть.

Он вздохнул.

– Если вы примете корону, то этот Зигмунд сочтет, что ему сражаться больше не за что. Варт Генц будет под вашей властью, а значит, и он тоже, как и хотел!

Я подумал, в сомнении покачал головой:

– Мне бы хотелось помочь разрешить ту проблему, но я не уверен, что могу в нее влезать слишком уж… глубоко. Давайте искать другие пути, попроще. И не такие обязывающие меня. Я уже не дурак, дорогой граф… как я это часто восклицаю, уверенный, что вот наконец-то умный… Да, не дурак, по крайней мере в этом. И с ужасом понял, что король – это не фаворитки и соколиная охота, как видится со стороны, а работа с утра до ночи… и ночью тоже.

Он сказал бодро:

– И что? Вы молодой, здоровый. Потянете!

– Уже не тяну, – признался я. – Хребет трещит. Нет, надо иное решение, граф. Я не хочу стать королем на год, а то и полгода, которого потом пинком…

Он возразил быстро, в голосе появилась стальная нотка:

– На этот раз можно вытребовать больше! Лорды, выбирая короля, всегда заставляют подписать хартию их вольностей и неотъемлемых прав, но в этот раз вы можете торговаться весьма крепко.

– Много не выторгуешь, – сказал я. – Сами знаете. Основные рычаги лорды всегда оставляют у себя. Король царствует, но… управляет в мелочах. Да еще охота, песьи бои, фаворитки, пиры… Нет уж, нет уж! Хотя знаете, граф…

Я заколебался, говорить или нет, он опередил:

– Мой лорд, Фальстронг называл вас сыном, и я верен вам, как был верен ему! Говорите, я выполню все!

Барон Дитвольф поддержал густым голосом:

– Мы все выполним.

Я вздохнул, произнес с раскаянием в голосе:

– Чувствую, глупость делаю, но это во мне берет верх паладин, что лезет не в свои дела, если видит, что там можно кому-то помочь… В общем, дорогие друзья, я все-таки попытаюсь, да, попытаюсь. Но обещайте делать все, что скажу, а я пообещаю, что в самом деле постараюсь покончить с войнами и сделать Варт Генц богатой и процветающей страной!

Они все буквально расцвели, словно в каждом засияло солнце, начали подниматься из-за стола и преклонять колена.

– Ваша светлость! Я ваш верный слуга!..

– Располагайте мною!

– Мы всегда с вами!

– Только прикажите!

…После завтрака военачальники, получив мои заверения, что начинаем действовать быстро и решительно, взыграли, как боевые кони при звуках военной трубы, оседлали лошадей и помчались кто к себе, кто к тем, кому доверяет, чтобы приступать к выполнению моей программы.

Я вернулся в отведенные мне покои, Изаэль притаилась в углу, тихая, как мышонок, смотрит, как я неспешно одеваюсь в дорогу, то и дело застывая, как чурбан, всецело поглощенный мыслями.

Две турнедские армии, которые я перехватил еще в Армландии и отправил в Сен-Мари, где они героически выдержали битву с морскими варварами и защитили Тараскон – последние воинские формирования Турнедо прежнего феодального облика. Правда, об этом знаю пока только я.

Два письма я послал графу Ришару сразу же, как только опасность со стороны пиратов миновала. И я отправил армии рейнграфа Чарльза Манершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда в Гандерсгейм. В письмах я пояснил и дал подробные инструкции, что так как это армии недавнего противника, то следует, не выказывая к ним недоверия, осторожно разбавить их армландцами и сен-маринцами. Причем не знатными рыцарями, те пусть остаются там, где и были, а воинами простого звания, но как можно более умелыми и опытными. Уверен, Чарльз Манершайд, командующий северной армией Турнедо, и Филипп Мансфельд будут только рады усилению своего воинского контингента и сочтут это знаком дружеской помощи с моей стороны.

Знаю, Ришар поймет мои указания правильно, то есть как я и написал, и сочтет меры умными и своевременными. А то, что я замыслил на самом деле, пока не должен знать даже он.

Нас с Изаэль вышли проводить как сам граф Меганвэйл, так и его улыбающаяся жена, она то и дело старалась обнять мое существо, а оно инстинктивно льнет к ней, как цыпленок к маме, так что я даже втихую приревновал.

– Ваша светлость, – сказал Меганвэйл с чувством, – вы нам привезли надежду!

– Но чтоб она не завяла, – сказал я, – ухаживать надо всем.

– Мы оросим землю своей кровью, – отчеканил он твердо, – только бы все получилось и эта нелепая война затихла!

– Лучше кровью наших противников, – уточнил я. – Хотя я хотел бы вообще обойтись без крови.

– Ваша светлость?

– По возможности, – уточнил я, и он сразу успокоился, потому что это «по возможности» дает достаточно широкий простор для толкований, а значит, и действий.

Я обнял его, поцеловал леди Лауру в губы, так положено, если я принимаю на себя роль сузерена, свистнул Зайчику.

Из конюшни донеслось бодрое ржание, Зайчик выбежал рысцой, волоча за собой повисших с обеих сторон конюхов, сытый и довольный.

В глазах Меганвэйла я увидел откровенный восторг, он покачал головой.

– Чем его только не кормили… Я ходил смотреть, как он ест! Подковы старые, всякое негодное железо… Сэр Ричард, я уже всех предупредил, вас встретят графы Арнубернуз и Фродвин.

Я сказал с удовольствием:

– Хорошо, я знаю обоих.

– Они о вас самого высокого мнения…

– Я старался ничем себя не уронить, граф.

– Переговорите пока с ними, – предложил он, – а я к вечеру тоже присоединюсь к вам. Пока нужно лично разослать гонцов с новыми распоряжениями.

– Хорошо, граф, – сказал я тепло. – Начнем восстанавливать Варт Генц!.. Но только…

– Ваша светлость!

– Но только не подводите, – сказал я со вздохом. – Чувствую, что поработать придется много и… кое-чем пожертвовать на первых порах.

Он воскликнул истово:

– Ваша светлость! Когда зримо виден выход… вы не представляете, как мы будем стараться и как от многого сможем отказаться!

Я улыбался и кивал. Если думает, что отказаться придется от вкусной еды и придется спать в степи, подложив под голову седло, ошибается весьма и даже зело. От вкусной еды отказываться не придется. И спать будут в теплых замках…