Текст книги "Я не брошу тебя (СИ)"

Автор книги: Гай Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

На этот угрюмый холодный мир опустилось оцепенение, которое странным образом расслабляло, успокаивало, отвлекало. Леро стояла, нежась в холодеющих лучах заката, оглядывая бескрайнее царство созвездий, раскинувшееся под ногами на весь горизонт и угасающее вместе с солнцем, что опускалось в бездну... Наконец темнеющий оранжевый диск исчез. Океан огоньков под ногами потух. Опустились прозрачные сумерки. Ажурно-зубчатый горизонт отсекал сиренево-красное мерцание неба от густой черно-лиловой тени внизу. Кламмат, остановившийся рядом, тронул Леро за локоть. Они развернулись и погрузились во мрак расселины.

Искры звезд и облака туманностей, которые отсюда были видны очень ярко, струили хрупкий бриллиантовый свет. Стены ущелья, пронизанные загадочным минералом, сверкали в ответ небесам самоцветовой паутиной – когда глаза забыли свет заходящего солнца, им хватало этого бледного блеска, чтобы находить дорогу среди крошеных камней. Кламмат шел, останавливаясь у черных провалов пещер; направив стереомат, он изучал интерьер, шел дальше, исследовал новый вход, пока, наконец, не нашел что было нужно.

– Переночуем здесь, – он обернулся к Леро. – Она неглубокая, но дно внутри поднимается. Не утонем, – он указал на восток.

Леро посмотрела вперед – над дальним концом ущелья звездный ковер растворялся в неясном мраке.

– Ветер сюда не проходит, – кивнул Кламмат. – Можно дышать. Внутри вообще будет нормально, – он повернул и прошел под свод.

Они присели, прислонившись спиной к стене. Капсула переставала действовать; тело снова наливалось болью, камень пронзал вяжущим холодом.

– Дай таблетку... – язык еле двигался.

– Пока можешь – терпи.

Кламмат встал, отцепил карабин, снял ранец. Расстегнув клапаны, снял костюм, вывернул наизнанку и устроил из него подобие кресла – сиденье-подстилка на пол и подкладка-спинка к стене. Леро пересела на плотную, какую-то как бы упругую ткань.

– Такой обалденный... Так тепло и уютно.

– Не выдумывай, – Кламмат отстегнул клапан на ранце. Во тьме засиял зеленый глазок статуса группы питания. Глазу, давно привыкшему к темноте, огоньков ранца и карабина вполне хватало.

– Клам, а что там случилось? Перед камнями, когда сгорел этот другой, с разрядником...

– Парный разряд, – сказал Кламмат, присев рядом и вытянув ноги. – Бери шоколад, – Кламмат вытащил плитку. Упаковка замерцала мягко в свете маленьких огоньков.

– Нет... Что-то не хочется... А ты почему не ешь?

– То же самое.

– Ты уже несколько дней «то же самое». Разве так можно?

– Можно.

– Ну, и дурак... Ну ничего, когда отсюда выберемся, я за тебя возьмусь. Сейчас устала... А ты таблетку еще не даешь.

– Леро, я тебе говорил, – сказал Кламмат устало. – Постоянно нельзя. Только когда невозможно терпеть. Так, что, например, мешает идти.

– А что может быть?

– Можешь просто упасть и дальше ни шагу.

– А ты меня понесешь... Парный разряд – ну да, вокруг тогда вспыхнуло как-то странно... Ну, а с тобой что случилось?

– Индуктор защиты на самом деле – костюм. Радиусы защиты – как бы его «аура». Не знаю, как объяснить без терминов... В трех словах, есть такое понятие – радиус. Оно определяет тактику ландшафтного боя. Радиусов бывает четыре – два внешних, два внутренних. Внешние радиусы определяют эффекты атаки, внутренние – эффекты обороны. Костюм непосредственно определяет внутренние. Радиус активной защиты – от шести до двенадцати метров, и радиус внутреннего предела – от трех до шести. Между ними получается зона активной защиты. Начинается, усредненно, здесь, – Кламмат потрогал подстилку, на которой расслабилась Леро, – а заканчивается, соответственно, там – где радиус активной защиты.

– Тэ-гэ-эс?.. – пробормотала Леро.

– В том числе. Пришедший заряд проникает под радиус активной защиты – на определенную глубину – и там как бы вязнет. Посредством такого проникновения заряд собственно и нейтрализуется. Это проникновение называется «пробой». Есть такой термин – глубина пробоя...

– И если глубина до радиуса внутреннего предела...

– Плазмостатический шок. При определенной конфигурации разрядов плазма в зоне активной защиты как бы «становится». И костюм, как связанный индуктор, «перегревается». Не в прямом смысле, конечно, ты поняла... У сосунков это называется «хлебнуть нирваны». Очень неоднозначное состояние – не мертвый, но и не живой как следует. Все реакции заторможены, происходят, но медленно и нестабильно. Через сутки эта «нирвана» проходит – иногда дольше, зависит от магнитного поля точки. Обычно проходит. Если нет – нужна специальная камера, в стационаре... Иногда помогает.

– То есть? – Леро бессильно повернула голову.

– Летальность – шестьдесят восемь процентов. Это все обратная сторона медали, потому что, повторю, индуцирует шок костюм, – Кламмат снова потрогал ткань, на которой расслабилась Леро, коснулся колена. – Мне повезло, – сжал колено спокойными пальцами. – И особенно повезло, когда лежал без сознания, – Леро различила, как он улыбнулся. – Теперь моя очередь.

– Лучше не надо, – Леро положила свою ладонь на ладонь Кламмата. – Давай без контуберналов. Ведь можно и так быть вместе, – она сжала ладонь. – Без плазмостатических шоков. Без глубины пробоя...

– Я буду рад, если получится. Нам идти почти сто километров. Там будут болота – уже с кислотой. И там будут они.

– Ну и пусть. Здесь их нет, – Леро придвинулась к Кламмату. – Давай я тебя покормлю, все-таки, – она забрала у Кламмата шоколад, распечатала. – Спасу во второй раз. А то умрешь теперь с голоду, – она отломила кусочек, поднесла к губам Кламмата. – Ешь, и не спорь.

– Я не хочу, правда, – он взял Леро за руку, прижал к губам. – Давай завтра. Сегодня твоя очередь, – он отобрал кусочек, положил Леро в рот.

– Все съем, и тебе ничего не останется... Я так устала, – Леро положила голову Кламмату на плечо. – А еще идти столько...

Во мрак пещеры ворвался сиреневый призрак – отсвет молнии. В тишине послышался шелест подходящего ливня.

– Леро, иди ко мне, – Кламмат перетянул ее на колени, взял костюм, развернул, накрыл. – И так нежарко, а ливень холодный.

– Мне тепло, – Леро обняла его и приникла, не выпуская ладони. – Ты ничего не понимаешь... Ты мне, кстати, про себя ничего и не рассказал. Вообще ничего...

– Ты не спрашивала. Это во-первых. Сама про себя тоже ничего не рассказала – во-вторых.

– Ты не спрашивал... Это во-первых.

– Неправда, – Кламмат обнял ее за плечи, прижался щекой к щеке. – Спрашивал.

– Что-то не помню... Что именно?

– Где ты живешь.

– Я сказала? – Леро повернула голову, их губы встретились.

– Сказала...

– Ну да... – прошептала Леро неслышно. – Правда... Помню. Так домой хочется... Я живу в горах и на озере... Знаешь, как у нас здорово...

– Леро! Ты горячая и дрожишь.

– Мне не холодно... Мне хорошо...

Леро поцеловала его. Долго не убирала губ; наконец, отвернулась, перевела дыхание, вернула голову на плечо. Кламмат взял ее руку и снова прижал к губам.

– Там уже дождь, – прошептала она.

Они долго сидели, слушая шелест дождя. Отблики молний рисовали на стенах расплывчатые узоры. Гром пробирался сквозь дождь мягкими глухими толчками. Сухой холодный воздух пещеры застыл, словно остекленел. Зеленые звездочки элемента и группы питания, зеленый глаз статуса карабина светились спокойно и мягко.

– Мне так хорошо... – прошептала Леро в плечо. – Как не было никогда, в жизни... – она старалась справиться с дрожью, но тело не слушалось. – Я, наверно, хочу умереть... – шепот тоже дрожал. – Потому что так больше никогда не будет...

– Мы сделаем так, что будет, – сказал Кламмат, поглаживая изрезанное плечо. – Только потом... Сейчас спи.

– Сделаем... – Леро поняла, что по щекам текут слезы. – Только я не умею... Ты мне расскажешь?.. Покажешь?.. Я только мечтала... Так хочется, а так боюсь...

– Я тоже не очень умею... – сказал, помолчав, Кламмат. – Жизнь, в общем, ушла в никуда. Даже этому не научился как следует.

– Вот будем учиться, вместе... – слезы стекали с горячих щек, падали в темноту. – Есть ведь такое, что одному вообще не получится...

– Есть, – Кламмат приник губами к плечу, замер. – Если теперь мы дойдем, то только потому, что вместе.

– Я не брошу тебя... – прошептала, забываясь, Леро.

* * *

Утро пришло сухое, прозрачное, ясное. Бледный диск солнца только что выбрался из-за горба, в который упиралась расселина, и посылал косые лучи вдоль стен. Сверкающий минерал переливался в утреннем свете, бросая теплые зайчики в холодные тени. Все было влажное, но идти было безопасно – вся кислота стекла, камень под подошвами почти не скользил.

Леро и Кламмат продолжили путь. Вскоре ущелье закончилось, расколовшись на два рукава. Кламмат пошел направо. Еще полчаса дороги вывели на другую сторону кряжа, в нагромождение глыб, рассыпавшееся осколками по восточному склону. Под ногами стелился каменной лентой узкий – метров пятьдесят – скальный балкон. Балкон обреза́лся обрывом, за которым на весь горизонт расстилалось коричнево-бурое море. Бледный белесый диск солнца, застывший над лесом, наполнял желтовато-сизым сиянием дрожащую дымку – она трепетала в воздухе, скрадывая детали и размывая угрюмую перспективу. На горизонте, однако, градусов тридцать к востоку, различалось нагорье, выступавшее из плоскости лиственной массы сплюснутой кучкой бугров.

– Нам туда, – указал Кламмат. – Еще трое суток. Если ничего не случится.

– Пусть только попробует, – хныкнула Леро, осторожно шагнув на выступающий камень и оглядывая простор – впереди, под ногами, по сторонам. – А почему станцию поставили там, а не здесь? – она оглянулась на склон холма, который рассекало выведшее их ущелье.

– Причин много. Например, самое сухое место.

– Ну, отсюда тоже быстро стекает?

– Стекает еще лучше, но здесь выше. Джунгли ниже, низинный ветер гораздо слабее. Для навигации чем слабее низинные ветры, тем лучше.

– И видно оттуда получше, чем здесь, – Леро обернулась назад.

– Да, вокруг ничего нет, тоже причина. Еще важно – при аварийной посадке падаешь в лес, а не в камень, – Кламмат перевел руку на скалы. – Больше шансов сохранить машину в накале. В рабочем состоянии, если по-вашему... Еще много чего.

Спустившись сквозь россыпь, Леро и Кламмат оказались на скальном балконе. Кламмат пересек полосу, остановился на кромке обрыва, стал изучать ландшафт. Леро доковыляла за ним, долго стояла, вглядываясь в дрожащую желтовато-сизую пелену. Внизу, в головокружительной глубине, в трепещущей дымке, вдоль обрыва стелилась жирная черная лента. Река была неширокой – или так казалось с высоты обрыва? – и на другом берегу, сразу в воде, начинался угрюмый буро-коричневый лес.

Плотной волной ударил холодный ветер; Леро закашлялась, схватилась за грудь.

– Опять...

– Сейчас будет еще тяжелее, Леро, – Кламмат оглядывал кромку обрыва. – А я даже нейтрализатор не могу отодрать.

– Что за дурацкий комплект, – Леро смотрела на мрачное море леса. – Нет ничего запасного.

– В комплекте все работает до тех пор, пока работает сам комплект, – Кламмат поднял стереомат на шлем, обернулся, усмехнулся мягко. – В комплекте ничего не ломается, Леро. И все интегрально. Кроме стереомата – он снимается потому, что привязан к боевой единице.

– Как бы личный?

– Да. Когда, например, меняешь комплекты – свой оставляешь себе... А нейтрализатор – на тебе он просто не будет работать. Зона питания – тридцать сантиметров от костюма. Поэтому потерпи еще трое суток. На борту починим тебя и почистим, будешь как новая. Нам еще трое суток – до критики не дойдет, даже шрамов не будет.

– Ну, будут – и пусть, – Леро вытерла слезы. – Мне уже все равно. Я все равно дура и никому не нужна. Раз в жизни захотелось какого-нибудь приключения... На́ тебе приключения, идиотка. Съездила на озера, – она опустила глаза, вздохнула. – Ну, дай таблетку тогда хотя бы. Ну три ведь дня осталось. Не умру я от твоей таблетки за еще трое суток.

– Дам, внизу. И то, когда будешь падать. Леро, ты на самом деле не знаешь. Плюс к тому, что это сама по себе гадость, капсулы рассчитаны на определенный метаболизм. Эти – на мой. Это не стандарт-комплект, это наш, особый. У нас даже в кинестазис костюма вшивается пэ-пэ-эр – персональная плазмостатическая реакция. Вероятность рекуперации намного выше... Тебя никто не сканировал, тебе нужен другой состав. Работать они работают, но вероятен алиенарный шок. А ты их уже целый блистер.

– Если на твой, все будет нормально, – ответила Леро вредно. – Я тебе говорю, что ты дурак и ничего не понимаешь. Я тебя сейчас тресну. Дай таблетку. У меня уже нет сил, терпеть. Честное слово. Смотри, – она протянула руки, – видишь, уже не заживает, вообще ничего. Кровь идет и не сворачивается. Если думаешь, что это не больно, ты индюк. А дышать вообще уже не могу. Сейчас спустимся, – она махнула на лес, – опять кровью буду плеваться. Я удивляюсь, что еще говорить могу. Ты дурак. Дай таблетку.

– Тащи, – Кламмат обернулся ранцем.

Леро отцепила голубой клапан, достала аптечку.

– Я правда всё съела... Тут четыре осталось... Все, больше не буду, – она защелкнула клапан.

– Бери.

– Не возьму. Вдруг тебе надо будет? А там только четыре осталось.

– Бери!

– Не возьму! – Леро шлепнула Кламмата по плечу. – Вдруг ты, дурак, еще в какой-нибудь шок попадешь?

– Не попаду. Бери!

– Обещай!

– Обещаю. Бери капсулу и пошли.

– Все, обещал, – Леро вздохнула, взяла капсулу, помешкала, все-таки проглотила. – Попробуй теперь попади только. Осталось три. А нам идти еще. По этому аду, – она обернулась на дымчатый лес.

Они пошли вдоль обрыва на юг. Леро едва ковыляла, с каким-то остервенением ожидая, когда, наконец, начнет действовать капсула, и леденея от мысли, что капсула вдруг не подействует. Сегодня стало понятно, что сил идти нет, просто нет сил. Боль уже не пугала; Леро вытерпит все, даже в три раза больше, чем уже натерпелась – просто не было сил. Какой ужас – зависеть от какой-то маленькой белой пилюльки!

Леро подумала – за всю жизнь она выпила пару десятков таблеток, всего; и то обезболивающих, когда получала травму, – чтобы легче было терпеть. Опять терпеть... Вот она, в этом адском кошмаре, сейчас как-то идет, как-то бормочет, как-то соображает – наверно, некий запас здоровья у нее все-таки неплохой. Во всяком случае, сейчас стало ясно, как правильно поступала Леро, когда всякий раз старалась здоровье беречь. Лишний раз не съесть чего-нибудь «вкусненького», лишний раз не «побаловать себя любимую», как-нибудь, и, самое главное, лишний раз не потратить нервы – сердясь, обижаясь, доказывая, что кто-то неправ... Какое мне дело, что кто-то неправ? Главное, права я сама, и я это знаю. А остальные – придурки.

Ну когда же подействует капсула... Идти не могу, упаду... Вот, падаю наконец...

– ...Леро, – она очнулась оттого, что Кламмат поднял ее с земли. – Леро!

Она замерла на коленях, оглядываясь и соображая.

– Сил нет... Упала... Сейчас, подожди, таблетка подействует... Пять минут...

– Леро, проблема, – Кламмат в который раз оглядел высокий обрыв. – Нет ни одного нормального спуска. Обрыв понижается, сходит на нет, но это там, – Кламмат указал на юг, – километров двенадцать. Крюк, какой мы не можем себе позволить.

– Я не дойду...

– Видишь, утес?

Кламмат указал на каменный выступ, торчащий над сально блестящей гладью реки. Он нависал огромным клыком, выступая из массы обрыва, образуя под собой многометровую пустоту.

– Нет стены и хорошая глубина. Леро, мы будем прыгать.

– Что?! – она в секунду очнулась. – Там высота километр!

– Семьдесят восемь метров.

– Ты что, дурак?! Я не смогу! – Леро поднялась, едва устояв на ногах, закашлялась. – Семьдесят восемь метров! Ты что, дурак, что ли?! Нет, мы пойдем в обход! Я лучше бегом, но в обход...

– Леро, мы потеряем день. И там, – Кламмат перевел руку снова на юг, – там идти намного труднее! Там лес почти целиком на болоте! Потеряем даже не день! Будем прыгать.

– Я не буду! – Леро закрыла руками лицо. – Ты что, дурак... Я умру... У меня ведь сердце порвется... А как прыгать, куда?! – она отняла руки, подскочила к обрыву. – В кислоту?!

– Это не кислота, Леро, спокойно, – Кламмат подошел за ней, посмотрел в дымчатую глубину. – Течет с севера, там кислоты не бывает. В кислоту я бы прыгать не стал и сам – комплект у меня обычный.

– А почему, кстати?! Бросили, и даже без герметичных комплектов?! Ведь кислота! И тэ-гэ-эс нет! Ложись умирай?

– Леро, я тебе уже говорил. Все сидят и ждут базовый борт – давно. Который, кстати, будет вот-вот. Это мы с тобой, повторяю...

– Я не буду прыгать, дурак! – Леро в ужасе продолжала оглядывать жирную ленту реки. – Я лучше умру, честное слово!

– Леро, – Кламмат взял ее за руку, привлек, обнял. – Одна ты, конечно, не будешь. Я тебя одну не пущу, даже если захочешь.

– Я не захочу, дурак... – прошептала Леро в плечо. – Только если ты прыгнешь... Я за тобой, конечно... Я же не брошу тебя...

– Это не то, к чему ты привыкла. Это не ваша вода. Об эту воду ты разобьешься, или что-то сломаешь.

– Я и так не умею прыгать... А с такой высоты – это ужас какой-то!.. Я не могу даже представить!.. Семьдесят восемь метров!..

– Пошли.

Кламмат, не отпуская руки, повел Леро к утесу. Они вышли на край. Кламмат долго смотрел в глубину. Ударил тяжелый ветер, наполнив легкие характерной разъедающей тяжестью, забыть какую было нельзя. Там внизу, в джунглях, должно быть полегче – все-таки в лесу не бывает ветра, такого ветра... Хотя теперь может быть хуже от испарений – уже кислота... Леро зажала ладонью рот, сдерживая сжигающий кашель – капсула начинала действовать, но каждое движение легких все еще отдавалось болью. В глазах резало, слезы текли по щекам жгучими струйками. Удивительное явление – живой организм... Откуда, например, у него такие ресурсы... Ведь проело всю насквозь, в кровавую тряпку...

– Ладно, – прохрипела она чуть слышно. – Может быть, хоть умру, наконец.

Кламмат отвел Леро от края обрыва, обнял, крепко прижав к себе. Леро обняла его так же, соединив руки над ранцем, прильнув мокрой щекой к плечу.

– Ноги мне за спину. Волосы на руку. Не дыши. Это недолго.

Леро намотала волосы на плечо, сплела за спиной Кламмата ноги, застыла, закрыла глаза, задержала дыхание. Тогда Кламмат разбежался и прыгнул. Леро, чтобы не потерять от страха сознание, стала считать секунды. Досчитала до десяти, сбилась, мысли оцепенели, прошло какое-то неопределенное время – удар оглушил. Леро все-таки удержалась, чтобы не закричать, не захлебнуться в непривычно вязкой воде, больше похожей на какой-то расплавленный лед, чем воду.

Леро показалось, что она уже теряет сознание. Но вот, наконец, они поднялись на свет, вернулись под блеклое небо. Она очнулась на илистой полоске берега и обнаружила, что Кламмат прыскает на нее вонючим составом и растирает липкую гадость по измученной, потерявшей чувствительность коже.

– Все?..

Она попыталась подняться, присесть, но только смогла вытянуть руки. Кламмат приподнял ее, посадил. Она снова упала щекой ему на плечо, придавив истерзанную мокрую прядь, снова заплакала.

– Отдыхаем, десять минут. Надо идти.

– Сейчас... Как раз таблетка твоя подействует... Что-то она долго сейчас...

– Привыкаешь. Нужен какой-нибудь перерыв. Суток хотя бы трое. А ты в день по три штуки.

– Неправда, по две... Вчера вообще только одну...

Ее начинала бить дрожь, которую унять было невозможно. Но липкая гадость начинала действовать – по коже расползлись мурашки, кусая приятным глубоким теплом, растворяя судороги и боль. Леро сидела, уткнув в плечо мокрый нос, и чувствовала, что снова теряется, засыпает...

Кламмат разбудил ее, мягко выудив из топкого ила. Леро поднялась, постояла, пытаясь что-то сообразить – бесполезно. Когда Кламмат ее отпустил, она смогла простоять пару секунд – упала в грязь, на колени, на локти. Кламмат отцепил клапан.

– Возьми вот это, – он протянул светло-лимонный шарик. – Стимулятор другого рода. У нас называется «минус второй» – когда статус системы «минус два». Когда возникает угроза коллапса. Действует по-другому, сильнее и жестче, и если твоя система его отторгнет... Не знаю, чем может закончиться. Даю только потому, что твоя реакция на мои персональные капсулы просперативна – странным образом.

Леро не смогла даже протянуть руку. Кламмат положил шарик ей в рот, присел, обнял, замер, поглаживая по плечу, по измученным спутанным волосам. Леро снова забылась. Но вот снова очнулась – новая капсула заработала. Посидев еще десять минут, Леро поднялась на ноги, осмотрелась.

Под обрывом, занимавшем полнеба, неторопливо текла река – черная масса вязкой, маслянисто блестящей воды. Поток тихо булькал у корней крайних деревьев, навевая еще большую дрему. Дышать опять было тяжело, но боли Леро уже не чувствовала. Лес впереди был негустой и прозрачный; листья не казались страшными жалами, как тогда, в том жутком лесу, с той стороны, с чешуйчатыми стволами... Когда это было?.. Неделю назад, или больше?.. Восемь дней, кажется... Или сколько... И, главное, палых листьев под деревьями было намного меньше – два дождя сделали свое дело. Леро поежилась, вспоминая острые листья, по которым тогда пришлось идти целый день, пока не поднялись выше...

– Два дождя, – Кламмат кивнул в коричневый полумрак. – Идти будет намного легче. Им тоже, – он сбросил на нос стереомат, перевесил удобнее карабин. – Вперед, – он шагнул под угрюмую сень леса.

* * *