Текст книги "Восставший из мертвых"

Автор книги: Гастон Леру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Не раньше, чем мы выразим вам нашу признательность, сударыня, – начал было расшаркиваться один из журналистов. Другой дернул его за рукав:

– Скорей!.. Не то мы опоздаем на поезд…

И в мгновение ока гостиная опустела. Исчез даже юный Дарбуа, наскоро попрощавшись с госпожой де ла Боссьер.

– Вот видите! – сказала ему Фанни, – что я вам говорила?.. Теперь она сама признает…

– Да! да!.. все это так…

– Во всей этой истории повинна одна сумасшедшая, и эта сумасшедшая, – девица Геллье!.. Так и напишите!..

– Разумеется!..

И он убежал, оставив ее с глазу на глаз с госпожой Сен-Фирмен. Фанни побледнела от радости.

Глава XXVI
РАДОСТЬ ФАННИ ДЛИТСЯ НЕДОЛГО

Госпожа де ла Боссьер двинулась было к госпоже Сен-Фирмен, протянув к ней обе руки, но жест ее пропал даром – Марта не заметила его или притворилась, что не заметила. У нее был совершенно мертвенный взгляд, а в глазах ее, казалось, не отражался ни один из окружавших ее предметов. Какие неведомые нам края видели ее глаза? Кто мог бы ответить на этот вопрос?

– Она снова впала в экстаз! – подумала Фанни. – Слава Богу, что это не случилось при журналистах! А я еще собиралась поздравить ее с тем, что она вела себя так разумно!..

Она уселась на стул, твердо решив ждать, пока госпожа Сен-Фирмен ее наконец не заметит. Но, подняв случайно глаза, Фанни вдруг заметила остановившийся теперь на ней взгляд Марты, необычайно суровый и пристальный.

Ей показалось, что ее резко кто-то толкнул, и впечатление это было таким неприятным, что она заерзала на стуле.

– Почему вы так смотрите на меня?.. – выдавила она.

Марта помедлила, словно не сразу поняла вопрос.

Затем ее губы зашевелились, и несколько слов, которые она произнесла, заставили госпожу де ла Боссьер вскочить со своего места в неописуемом смятении.

– Почему я так смотрю на вас?.. Потому, что это вы во всем виноваты!.. Потому, что он убил ради вас!.. Андре все рассказал мне шесть дней назад, когда я в последний раз видела его. Он не хочет, чтобы я продолжала подозревать мужа… В Жаке де ла Боссьере течет кровь Каина!.. Но вы направили его руку… Уходите!.. Уходите!.. Уходите же!.. О! только бы ничего не случилось с детьми!.. Я видела девицу Геллье!..

Услышав это имя, Фанни немного оправилась.

– Это она нашептала вам все эти ужасные вещи! Она хочет отомстить мне за то, что я прогнала ее… О! Марта! Марта! Придите в себя! опомнитесь! Как можете вы так говорить о нас! Ведь вы всегда находили в нас друзей, преданных друзей. Подумайте, что случилось бы, услышь кто– нибудь все эти жуткие обвинения!.. Какой ужас!..

И Фанни опустилась на ближайшее кресло и закрыла лицо руками, словно ее охватило самое подлинное и самое искреннее отчаяние!..

Но госпожу Сен-Фирмен все это нисколько не тронуло. Она подошла к Фанни невесомой походкой призрака и положила ей на плечо свою прозрачную руку.

– Успокойтесь, – сказала она, – об этом никто не узнает. Я ничего не говорила девице Геллье и она тоже ничего не знает… Но вы должны вернуть ее на прежнее место, рядом с детьми… Такова воля покойного!.. Вы видели, как разумно я говорила с журналистами… Покойник не хочет, чтобы кто-нибудь узнал!.. Ради детей!.. Андре скоро даст нам знать, какова его последняя воля… Он достаточно страдал даже после смерти и вскоре освободится от земли, где пребывал закованным его призрак… и тогда я больше его не увижу!.. По меньшей мере, здесь, на земле!.. Уходите, сударыня!.. Я передала вам его волю… Я жду его сегодня ночью… Подумайте, я не видела его целых шесть дней!.. И если он узнает, что вы здесь, он уж точно не придет!..

Фанни взглянула на нее. О, если бы она только посмела, с каким наслаждением она стиснула бы своими судорожно сведенными пальцами эту хрупкую шею! Долго сжимать не пришлось бы… последний вздох отлетел бы быстро… слабый вздох… И все было бы кончено!.. И никогда больше этот бледный рот не произносил бы ужасные слова…

Какими только бреднями не набиты бедные головы Марты и барышни Геллье!.. Что только они не выдумали!., и как смеялась бы над ними Фанни, не будь то, что они выдумали, самой настоящей правдой!..

Госпожа де ла Боссьер прижала к своим красивым ресницам тонкий батистовый платочек.

– Дорогая Марта, мне так жаль вас… так жаль… Вы так больны… вам теперь хуже, чем прежде… Я заеду к вам завтра!..

– Не к чему!.. Я не хочу вас видеть, разве что это будет действительно необходимо либо покойный мне прикажет!.. К тому же, я чувствую, что вы ненавидите меня!.. И я, я тоже ненавижу вас, хотя это нехорошо… но я не в силах забыть, что Жак убил Андре ради вас!.. Не пытайтесь отрицать!.. Андре сам сказал мне… вам хотелось сделаться хозяйкой Ла-Розере…

– Вы сами хотели стать ею, и когда вам это не удалось, вы сошли с ума!.. – воскликнула Фанни.

Она повернулась, желая увидеть, какое впечатление произвела ее выходка, но перед ней была все та же бесплотная фигура, чьи глаза смотрели только внутрь собственной души…

– Андре знает, что я думала только о нем, – произнес слабый и задумчивый голос…

Произнося эти слова, она, казалось, в самом деле видела Андре… и голос ее вдруг стал особенно нежен и как-то скорбен, когда она добавила фразу, как удар молнии поразившую Фанни:

– О! Сударыня, зачем он убил его на перекрестке Ла-Френе?

Глава XXVII
НА ПРЕДЕЛЕ

Слегка приоткрыв дверцу шкафа, Жак поставил в него заряженное ружье, потом запер шкаф и спрятал ключ в карман.

Теперь он был уверен, что никто не украдет у него ружье, и знал, где искать его, если в нем случится нужда. Кроме того, он уже несколько дней усердно запирал за собой двери, и его карманы оттопыривались от лежавших в них ключей.

Он думал, что поступает вполне разумно, принимая во внимание его душевное состояние – так ему было легче не поддаваться страху с наступлением темноты.

Он держался настороже, другими словами, не позволял себе пугаться при стуке упавшего стула или при виде колеблемой ветром занавески.

Самые что ни на есть земные заботы и советы добродушного доктора из Жювизи принесли ему большую пользу и, если он не убедился окончательно в том, что не умирал, то, во всяком случае, склонен был верить, что приключившееся с ним не было столь необычным, как полагали Жалу и Мутье. Он попросту вернулся к жизни, не лишаясь ее, причем все случившееся с ним раньше было только дурным сном.

Тем не менее, всегда бывает полезно заранее принять меры предосторожности; пользуясь новообретенным душевным равновесием, он старался оградить свою душу от возможных опасностей.

Он принял эти меры на случай, если привидения, которых он видел, когда был мертв, захотят вдруг явиться ему при жизни, дабы доказать, что они не являлись лишь вымышленными образами.

И лучше всего ему удалось защититься от одного привидения, больше всего пугавшего его!

Жак не переставал думать о нем, даже когда чувствовал, что его нет поблизости… Но он перехитрил его! да! да! он поймал его!..

Это случилось однажды вечером… да! да! шесть дней назад… в первый раз, когда он поднялся с постели после того случая… Врач из Жювизи заявил, что все идет превосходнейшим образом и что Жак сможет прожить до ста лет! (Доктор сказал это вполне серьезно, но поставил одно условие – Жак должен раз и навсегда изгнать всех призраков из своей головы, ибо в противном случае привидения утащат его к себе, и на сей раз бесповоротно, он умрет и уже никогда не вернется к жизни!.. И Жак обещал, что будет слушаться и не станет выдумывать глупости!) Итак, в тот вечер, шесть дней назад, его отвезли в кресле – он был еще очень слаб – в гардеробную Фанни.

Его оставили одного в этой небольшой комнате и сейчас же позабыли о нем, так как в доме происходила большая уборка.

Через эту комнату необходимо было пройти, чтобы попасть в детскую, и в ней произошел достопамятный «несчастный случай».

Здесь он искал в ящике стола револьвер в тот самый вечер, когда его слух поразило позвякивание цепей. Увидев снова эту комнату, этот стол, Жак, разумеется, вспомнил все, что привиделось ему за мгновение до несчастного случая… вспомнил, как перед ним внезапно предстал призрак с револьвером в руке и выстрелил в него!.. К чему было выдумывать это, если все объяснялось простой случайностью? Почему ему повсюду мерещится этот призрак? И Жак мысленно ответил себе: потому что он видел его!., видел собственными глазами!..

Галлюцинация?.. Быть может… Но теперь, когда его лечил добрейший и такой положительный врач из Жювизи, он не мог, не должен был думать, что видел что-либо и что это была не галлюцинация!..

И все же эти галлюцинации были столь же ужасны, как действительность! А принимая во внимание, что галлюцинации эти, сверх всего остального, могли убить человека, Жак задал себе вопрос, способны ли настоящие привидения на что-либо большее!..

В то самое мгновение, когда он задался этим вопросом… он почувствовал, что привидение вернулось!..

Да! да! ошибиться было невозможно… призрак стоял у него за спиной… почти склонился над его креслом…

Жак видел в зеркале его бледное и прозрачное отражение…

Но он не сделал ни малейшего движения, и призрак, по– видимому, не подозревал, что Жак заметил его!..

Это был Андре, и на его виске зияла все та же невыносимая рана!..

О! Случись это в другое время, как бы вскочил Жак! какой шум он бы поднял!.. Но, наученный опытом, он научился также скрывать свой страх и оценивать свои поступки…

Призрак мог оказаться только галлюцинацией… этого не следовало забывать!.. Благодаря этой вполне разумной мысли Жаку нашел в себе силы тайком следить за призраком, не выдавая себя, и хитрить с ним!..

Жак твердо решил на сей раз избавиться от призрака.

Будь то привидение или галлюцинация, он решил попытаться попросту запереть его в этих четырех стенах…

Андре все еще опирался о спинку кресла и не двигался с места, и Жак тоже оставался неподвижен в своем кресле… Он делал вид, что погружен в чтение журнала, лежавшего у него на коленях.

Стоявшая на столе в подсвечнике одинокая свеча освещала эту немую сцену.

Жак продолжал обдумывать: дверь позади призрака была закрыта и вела в комнату, которую в это время убирали. Ключ находился в замке, но с другой стороны, в той комнате… Итак, первым делом нужно будет броситься в ту комнату и дважды повернуть этот ключ в замке!.. Самое главное – выбежать отсюда через дверь, ведущую в детскую, выбежать так быстро, что захваченный врасплох призрак не успеет пошевелиться!..

Если он выполнит этот план, он в два прыжка окажется за дверью комнаты… за этой приоткрытой дверью… А когда он будет за дверью, он захлопнет ее перед самым носом призрака… и дух Андре будет навсегда заключен здесь… и никогда больше его не потревожит!..

А гардеробная Фанни?.. Отныне она будет заклятой комнатой, куда не войдет ни один человек… что же до платьев, – Фанни закажет себе другие…

Хорошенько взвесив все это, Жак решил, что выполнить затею будет совсем нетрудно…

Лишь бы у него хватил сил, вот и все!..

И вот, в тот миг, когда призрак решил, что он совсем заснул над журналом (Жак сидел с закрытыми глазами)… он внезапно вскочил, мгновенно выбежал из комнаты, и хлоп! дверь закрылась за ним!..

Поворот ключа… Жак блаженно вздохнул полной грудью… у него выросли крылья… Он бросился в коридор, пробежал в соседнюю комнату, бросился к двери гардеробной и дважды повернул ключ в замке!.. На этот раз он победил!.. Привидение здорово влипло!.. попало в западню!., и никогда не освободится!..

Тем временем, слуги окружили Жака, который весело смеялся в ответ на их расспросы… Подоспела и Фанни, сразу же отослала из комнаты всех любопытных, и Жак в нескольких ясных и восторженных словах рассказал ей все…

Сказать по правде, Фанни была слишком серьезна для своих лет!.. Фанни не смеялась, хотя он осторожности ради сказал ей: «Я наконец избавился от него! Кто бы он ни был – призрак или галлюцинация!..» Тем не менее, Фанни обещала ему не открывать двери в гардеробную, а он взамен пообещал ей, что у него никогда больше не будет никаких галлюцинаций!.. И он сдержал слово!..

В последние шесть дней Жак не видел ничего необычайного… казалось, он снова стал разумным и спокойным человеком, ведущим совершенно нормальную жизнь.

Это не мешало ему, ничего не говоря Фанни, принимать свои меры предосторожности… Не стоило скрывать от себя самого, что привидение должно было пребывать в состоянии бешеной злобы в этой запертой комнате; призрак наверняка придумывает тысячи различных способов, чтобы вырваться на свободу…

Когда Жак чувствовал, что за ним никто не следит, он прикладывал ухо к двери гардеробной и явственно слышал, как привидение вертелось в комнате, подобно волчку!.. Оно то скреблось в стекла окна, и звуки, которые оно производило, напоминали жужжание бьющейся о стекло мухи… то с яростью потрясало своей цепью…

Эти звуки совсем не нравились Жаку… он предпочел бы, чтобы попавший в плен призрак переносил свое заточение более терпеливо!..

Но скоро Жак перестанет его слышать!.. Они с Фанни уговорились наконец привести в исполнение давешний план путешествия. Они позабудут все эти ужасы!.. Италия!.. Италия!.. Блаженный покой!.. Лазурь!.. Санта-Лючия!.. Где расписание поездов?..

Сильный сознанием того, что его ружье, заряженное ружье, находится в двух шагах, Жак не боится в этот вечер один войти в комнату Фанни, чтобы отыскать расписание поездов… Ах! вот оно, там, на комоде… Экспресс… не поехать ли через Венецию?.. Осенью Венеция так красива…

Что?.. Что там такое?.. Кто зовет его?..

И он, задыхаясь, поворачивается к запертой двери гардеробной…

Голос! Он услышал чей-то глухой голос, звавший его: «Жак! Жак»!

Теперь голос умолк… но Жак явственно слышит, как кто– то царапается в дверь!..

Тут он теряет самообладание. Довольно с него!.. Необходимо покончить с этим призраком! Этот призрак, запертый в гардеробной, слишком громко дребезжит своей цепью!

Жак отправляется за своим ружьем, потом отважно, героически достает из кармана одну из тяжелых связок ключей, с которыми он теперь не расстается… вставляет ключ в замок и сразу распахивает дверь – отважно, героически!..

Если только призрак здесь, он будет уничтожен!.. И Жак бросается в комнату, положив палец на курок ружья… Привидения нет!.. Нет!.. Небольшая комната, которую так легко охватить взглядом, пуста…

Будь призрак здесь, он сразу заметил бы его – гардеробная освещена только светом, проникающим из соседней большой комнаты. В ней царит полумрак, а в полумраке, как всем известно, призраки и привидения, – если они имеются, – прекрасно видны: ведь их легче увидеть в темноте, чем на полном свету…

И однако, минуту назад призрак Андре был здесь… Жак сам слышал, как призрак двигался в комнате, слышал его голос!.. Куда же он подевался?.. Каким образом бежал?..

Ага! Там что-то движется у окна!.. Окно полуоткрыто. Призрак только что открыл окно и скрылся, и в воздухе, колеблющем занавеску, еще слышен звон цепей…

Жак бросается к этому окну, старается закрыть, но окно не поддается: с оконной рамы спускается стальная цепочка, которая обычно удерживает ее, чтоб створки окна не могли слишком широко распахнуться, и эта цепочка непрестанно позвякивает…

Внезапно Жак начинает смеяться, громко и радостно хохочет… Смех освобождает его от всего безмерного груза, от тяжести всех привидений, существующих на земле!.. Он смеется… Смеется!.. до тех пор, пока не замечает на столе, стоящем в этой небольшой комнате, обыкновенную свечу, накрытую серебряным колпачком!

Эта свеча светила Жаку, когда он шесть дней назад делал вид, будто читает журнал… журнал еще здесь… вон там, на полу… никто не поднял его… но свеча… свеча, еще горевшая, когда Жак шесть дней тому выбежал в дверь и запер ее за собой… кто погасил ее?.. Кто надел серебряный колпачок?..

Глава XXVIII
УЖАСНАЯ ТАЙНА СВЕЧИ И СЕРЕБРЯНОГО КОЛПАЧКА

Фанни покинула виллу на берегу реки в состоянии духа, не сулившем ничего хорошего бедной госпоже Сен-Фирмен.

Другая на ее месте не так легко бы оправилась от удара, нанесенного Мартой. Но госпожа де ла Боссьер была, по формулировке юного Дарбуа, «женщиной с головой на плечах». Вскоре она обрела свойственную ей ясность мыслей и решила лицом к лицу встретить неминуемую опасность.

По дороге она обдумывала поведение Марты (это она делала уже не раз) и пыталась выстроить отдельные факты в систему (на это она решилась впервые).

Способность ясновидения, которой обладала госпожа Сен-Фирмен, становилась с каждым днем все более очевидной и постепенно усиливалась; мало-помалу событие, терзавшее разум ясновидящей, выступало перед ней все более отчетливо.

Все это, как думала теперь Фанни, было сомнамбулизмом… обычным и нормальным сомнамбулизмом… даже научно признанным, и это невозможно было продолжать от себя скрывать.

Наука признала наличие у некоторых индивидов, впадающих в определенное состояние экстаза, способность видеть прошлое.

Марта видела преступление!

Сперва она только что-то смутно почувствовала… едва различая дорогое для нее лицо убитого… потом она увидела автомобиль… потом сундук… труп в сундуке… И наконец, она увидела само преступление, само преступное деяние на перекрестке Ла-Френе – и лицо преступника!..

Нет! Дело не в расстроенном воображении и отдельных, случайных совпадениях…. Это было самое настоящее ясновидение… и это ясновидение, без сомнения, завтра укажет Марте место, где был спрятан труп! Так случалось уже не раз! Юный Дарбуа привел несколько примеров… Тогда в дело немедленно вмешается сыскная полиция… сыскная полиция, которая теперь не стесняется, как сказал тот же юный Дарбуа, прибегать к помощи сомнамбул наподобие Марты. И госпожа де ла Боссьер сделала необходимый вывод.

Она решила, что у Марты больше не должно быть видений!..

Она сказала это вслух, совсем громко, и на пустынной дороге, по которой Фанни возвращалась в Ла-Розере, ее слова прозвучали, как приговор суда.

У Марты больше не будет видений!.. Сегодня призраки приказывают ей молчать… завтра они могут велеть ей заговорить… Она больше не увидит их…

Фанни нисколько не жалела бедную Марту! Она слишком ненавидела ее за то, что та нарушала их спокойную, их чудесную жизнь! Если бы Марта не сунула свой нос, Фанни до сих пор не знала бы, что случилось на перекрестке Ла-Френе. Она пользовалась бы благами, полученными в результате преступления, и никто не говорил бы об этом. Ее муж не стал бы несчастным существом, терзаемым угрызениями совести, которое она не узнавала и начинала презирать… ведь не к чему обладать силой, способной подвигнуть на убийство, занести вооруженную руку, если ты не в состоянии повелевать своими мыслями и стереть воспоминания…

Призраки Андре воплощали для Фанни только многообразные виды угрызений совести. И эти призраки являлись из маленькой виллы на берегу реки!.. Марта наполняла ими каждый вечер всю окрестность!.. Когда исчезнет Марта, с ней вместе исчезнут и призраки!.. О! как Фанни ненавидела эту женщину, которая хоть на одно мгновение могла мечтать сделаться владелицей Ла-Розере и, казалось, дала обет погубить ту, что заняла ее место!

Пробило семь часов, когда Фанни вошла в замок.

Она знала, что время до трех часов ночи будет тянуться очень медленно, особенно, если она останется одна с неотступной мыслью о преступлении… Ее пальцы горели с тех пор, как она совсем близко увидела шею Марты… ненавистную шею… такую хрупкую…

Только немного стиснуть ее! Она уже ощущала эту шею под своими пальцами!.. и ее пальцы судорожно, с дикой радостью стискивали шею этой женщины, не умевшей молчать…

Лакей доложил, что в гостиной ждет господин де ла Мариньер. Он приехал на автомобиле осведомиться о состоянии здоровья господина де ла Боссьера.

– Прекрасно! – подумала Фанни. – Я оставлю его к обеду и он поможет мне скоротать время!

– Вы доложили хозяину?..

– Катерина постучалась в дверь хозяина, а он велел ей проваливать, и к тому же таким грубым голосом, что Катерина испугалась и спустилась вниз в слезах. Катерина не может больше здесь оставаться… а так как я намерен жениться на Катерине…

– Хорошо! Хорошо! Мы поговорим об этом завтра…

И Фанни стала поспешно подниматься по лестнице на второй этаж, с большим трудом сдерживая гнев. Она гневалась не на лакеев, по вполне понятным причинам не желавшим больше служить в этом сумасшедшем доме (некоторые из них заразились той же болезнью и утверждали, что видели призраков), но на Жака – как видно, ему снова что-нибудь почудилось…

Она нашла мужа в гардеробной с ружьем на изготовку. Он глядел безумными глазами на свечу, накрытую серебряным колпачком.

Фанни вырвала ружье у него из рук. Она была вне себя от гнева. Он не сопротивлялся.

– Что еще случилось? – спросила она суровым голосом… – Клянусь, если вы будете продолжать безумствовать… я не стану больше за вами ухаживать!.. Мне это начинает надоедать!.. Да, да!.. Мне это начинает надоедать!.. Где вы взяли ружье?.. Оно заряжено?..

Жак не отвечал; тогда она уверенно и спокойно разрядила ружье. Он не сводил глаз со свечи.

– Скажете вы мне наконец, что с вами случилось?.. Чего вам нужно от этой свечи?.. Почему вы так глядите на нее?..

Тогда он отрывисто и судорожно, совсем тихо и не отрывая глаз от свечи, поведал ей ужасную тайну… Ужасную тайну свечи и серебряного колпачка!..

Когда он запер гардеробную, свеча горела!.. Ключи от комнаты были все время у него в кармане… и вот, войдя сюда через шесть дней, он нашел свечу не выгоревшей, а погашенной, и погасили ее вот этим серебряным колпачком!.. Кто же погасил свечу?..

Сказав это, Жак так испуганно поглядел на Фанни, что ее охватил страх: как бы рассудок на сей раз навсегда его не покинул… И она поторопилась успокоить мужа…

– Кто?.. Вы спрашиваете: кто?.. Бедный друг мой, это сделала Катерина, только и всего!

– Не может быть!.. Ты лжешь мне!.. Ты говоришь неправду, считая, что мой рассудок помутился!..

– Угодно вам будет выслушать меня?.. Катерина сама мне это сказала. Разве что-нибудь может быть проще и естественнее?.. Когда я шесть дней назад пришла в соседнюю комнату, вы безумствовали и вас пришлось уложить в постель. Я стала расспрашивать Катерину, и та сказала мне следующее:

– Мы убирали комнату, а хозяина мы оставили в кресле в гардеробной рядом. Внезапно мы услышали стук захлопнувшейся двери. Я тотчас же вошла в гардеробную. Там никого не было! Я хотела открыть дверь в детскую, но она была заперта на ключ. Я вышла из гардеробной и закрыла за собой дверь; конечно, я предварительно погасила свечу. Тут хозяин, как сумасшедший, ворвался в комнату из коридора, бросился к двери в гардеробную и запер ее на ключ. Вот и все, друг мой… Удовлетворяют вас мои объяснения?..

Жак с растерянным видом смотрел на нее:

– Да… разумеется… все это вполне логично… – и он вздохнул.

– Ты снова совсем болен!.. Доктор будет бранить тебя!..

Он покачал головой:

– Дорогая… любимая моя Фанни… нам необходимо уехать… Я справился в железнодорожном указателе… Ведь мы поедем через Венецию?..

– Куда вы захотите, туда и поедем, но только будет лучше всего, если вы завтра же с вашим лакеем уедете в Париж… Вы больше и дня не должны здесь оставаться…

– Да, да! Я сам того же мнения, – согласился Жак… – Я смогу окончательно оправиться только вдалеке отсюда… И каким же дураком я был во всей этой истории со свечой и серебряным колпачком… Я вел себя как глупый и легковерный мальчишка!.. А звон цепей!., вы тоже слышали его однажды… Так вот – это бренчала цепочка, которая удерживает створку оконной рамы… Я сам смеялся от души, пока эта свеча снова не испугала меня… но теперь, теперь мне все ясно… И я буду спокойно спать этой ночью…

В малой гостиной господин де ла Мариньер терпеливо ждал, пока о нем наконец не вспомнят. Его чрезвычайно интересовало все приключившееся с его добрыми друзьями. Он как раз возвращался из Парижа и прочел в вечерних газетах отчеты о событиях, сопровождавших доклад Жалу. Он привез с собой газеты для госпожи де ла Боссьер и собирался предложить ей свою помощь, если понадобится напечатать ответ…

Он горел желанием принять участие в этой громкой истории… сыграть роль доброго друга – ведь он был добрейшим человеком…

Уложив Жака, Фанни вышла к нему и чрезвычайно обрадовала старика, пригласив его остаться к обеду…

– А после обеда, – сказала она, – мы сыграем партию в безик, не так ли? И я проведу весь вечер с таким очаровательным гостем, как вы… Нас стали чуждаться с тех пор, как все говорят, что Ла-Розере сделался местом свидания для всех окрестных привидений. Вы уже знаете?.. Вечерние газеты?.. Благодарю вас, вы чрезвычайно любезны!.. О, я предчувствую нашествие репортеров… Несколько человек приходили уже сегодня… Я, разумеется, скрыла это от Жака… Да, Жалу и Мутье сделали доклад об операции, а Геллье назвала все имена… восхитительно!.. Если мы хотим жить хоть в самом относительном покое, нам необходимо уехать отсюда… и мы так и поступим, завтра же… Вот видите, дорогой де ла Мариньер, я ничего не скрываю от вас… да, мы уедем потихоньку, без барабанного боя и фанфар… я повезу моего «ожившего мертвеца» в Италию или в Швейцарию… и мы вернемся только тогда, когда о нас и думать забудут!.. Идемте в столовую!.. и расскажите мне про ваших щенят… и про бега…