Текст книги "Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

Соавторы: Майкл Суэнвик,Говард (Ховард) Уолдроп,Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Паоло Бачигалупи,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Джон Герберт (Херберт) Варли,Нэнси (Ненси) Кресс,Роберт Рид,Терри Бэллантин Биссон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 69 страниц)

Чарльз Стросс – Бродячая ферма

Charles Stross. Rogue Farm (2003). Перевод Н. Фроловой

Первый свой рассказ английский писатель Чарльз Стросс опубликовал в 1987 году, но широкую известность получил лишь недавно. В последние годы из-под его пера вышла целая серия острых, неожиданных, напряженных рассказов («Antibodies», «A Colder War», «Bears Trap», «Dechlorinating the Moderator», «Toast: A Con Report», «Lobsters», «Troubadour» «Tourist», «Halg», «Nightfall», «Router», «Curator» и другие, представленные в «Interzone», «Spectrum SF», «Asimov’s Science Fiction», «Strange Plazma» и «New Worlds»). Его первый сборник рассказов «Toast and Other Burned Out Futures» вышел в 2002 году. В последнее время Стросс начал писать и романы: «Scratch Monkey» (его можно найти на сайте www.antipod.org/charlie/), «Singularity Sky» (2003); в 2004 году вышли сразу три его романа: «The Iron Sunrise», «A Family Trade» и «The Atrocity Archive»; в 2005 году еще один роман «The Clan Corporate». Естественно, писатель работает и над новыми романами. До того, как Стросс сконцентрировал все свои усилия на создании художественных произведений, он писал и статьи для журнала «Computer Shopper». Чарльз Стросс живет в Эдинбурге. Представленный ниже яркий, смешной рассказ демонстрирует необычный взгляд на будущее, которое нам почему-то рисуется в розовых тонах, на самом же деле все не так просто и не так безмятежно…

Стояло ясное, прохладное мартовское утро; по небу на юго-востоке навстречу восходящему солнцу тянулись разно цветные полосы, напоминавшие конские хвосты. Джо сидел на водительском месте старого трактора-погрузчика, с помощью которого чистил стойла; слегка передернувшись, Джо нажал на стартер. Как и его хозяин, погрузчик знавал лучшие Дни; но прежние владельцы обращались с ним гораздо хуже, чем Джо. Затарахтел дизельный двигатель, из выхлопной трубы вылетело облако густого голубоватого дыма. Джо ни о чем не думал, просто включил передачу, поднял передний ковш и начал поворачивать его в сторону открытых дверей хлева, когда заметил на дороге бродячую ферму.

– Черт побери, – выругался Джо.

Двигатель со страшным скрежетом заглох. Джо еще раз взглянул на дорогу, потом вылез из трактора и побежал к кухонной двери, находившейся с боковой стороны фермерского дома.

– Мэдди! – выкрикнул Джо; о переговорном устройстве, прикрепленном к свитеру он, и думать забыл. – Мэдди! Идет ферма!

– Джо? Это ты? Ты где? – раздался в глубине дома приглушенный голос Мэдди.

– А ты где? – прокричал он в ответ.

– В туалете.

– Черт побери, – снова повторил Джо. – Только бы не та, которая была тут в конце прошлого месяца…

Мысли его прервал звук спускаемой воды. Потом он услышал, как Мэдди идет вниз по лестнице, вот она уже на кухне.

– Где же ферма? – спросила Мэдди.

– Там, в четверти мили от нас на дороге.

– Точно. – Волосы растрепаны, глаза злые – вот ведь, прервать в самый неподходящий момент. Мэдди накинула поверх рубашки теплую зеленую куртку. – Ты открыл шкаф?

– Я подумал, ты захочешь первая поговорить с ней.

– Точно. Если это та самая, что пряталась в подлеске у пруда Эдгара, мне необходимо кое-что у нее выяснить. – Джо даже головой покачал от удивления, но пошел открывать шкаф, стоявший в дальней комнате. – Бери дробовик и к нам на территорию ее не пускай, – выкрикнула ему вдогонку Мэдди. – Я сейчас.

Джо кивнул сам себе, осторожно взял винтовку двенадцатого калибра и заранее заряженный магазин. Беспорядочно замигали лампочки самопроизвольной проверки винтовки, но заряжена она была нормально. Джо перебросил винтовку через плечо, аккуратно закрыл шкаф и вышел во двор, чтобы встретить непрошеного гостя.

Ферма остановилась на дороге у Армитидж-Энда, присела и принялась жужжать и щелкать. Джо внимательно наблюдал за ней из-за деревянных ворот, крепко сжимая в руках винтовку. Ферма среднего размера – что-нибудь с полдюжины человеческих компонентов. Приличный коллектив. Живет уже, вероятно, по собственным законам и с трудом общается с людьми из внешнего мира. Под кожистой черной оболочкой Джо угадывал очертания внутренних структур, цитоклеточных макроагрегатов, и все это хаотично сжималось и расширялось, беспокойно шевелилось. Хотя ферма была всего лишь подростком, по размеру она не уступала старинному тяжелому танку и занимала всю дорогу, подобно некоему апотозавру. Пахло от нее дрожжами и бензином.

У Джо было неприятное ощущение, что ферма тоже за ним наблюдает.

– Черт побери, у меня совсем нет времени заниматься этой ерундой, – пробормотал он.

В стойлах, куда он предполагал загнать небольшое стадо клонированных коровопауков, пасущихся сейчас на северном пастбище, навоза по колено; пока он здесь дрожит на холоде, трактор тоже остывает, а Мэдди, которая должна все уладить, не идет и не идет. Стадо, конечно, небольшое, но он большее и не потянет, да и земли не хватит. Биофабрикатор, стоящий под навесом, быстрее справляется со своей задачей сборки млекопитающего скота, чем Джо успевает их накормить и продать под честным лозунгом "Выращены вручную, не в чане".

– Что тебе от нас нужно? – выкрикнул он спокойно жужжащей ферме.

– Мозги, свежие мозги для младенца Иисуса, – мягким контральто проворковала ферма, перепугав Джо чуть не до смерти. – Купите мои мозги! – В задней части фермы показалось с полдюжины предметов, похожих на кочаны цветной капусты, но они тут же застенчиво скрылись из виду.

– Нам тут не нужны никакие мозги, – упрямо ответил Джо, а пальцы его, сжимавшие курок, побелели от напряжения. – И такие, как ты, нам тут не нужны. Убирайся.

– Я полуавтоматическая деревообрабатывающая машина с девятью ногами! – продолжала ворковать ферма. – Направляюсь с миссией любви на Юпитер! Купите, пожалуйста, мои мозги. – Сверху показались три любопытных глаза на длинных ножках.

– О-ох… – Но тут появилась Мэдди, и Джо вздохнул с облегчением. Мэдди когда-то удалось тайком провезти домой свои старые боевые доспехи (после миротворческой миссии в Месопотамии двадцать лет тому назад), а сама она умудрилась ни капли не располнеть и сейчас надела именно этот наряд. При ходьбе левое колено сильно скрипело, но не так уж часто приходилось ей облачаться в доспехи – только для того, чтобы отпугнуть незваных посетителей.

– Ты. – Мэдди подняла свою почти прозрачную руку и ткнула пальцем в сторону фермы. – Убирайся с моей земли. Немедленно.

Джо тут же вскинул винтовку и нажал на селекторе кнопку автоматического режима. Конечно, это далеко не Мэдди в ее доспехах, но все же.

Ферма горестно заухала:

– Почему вы меня не любите?

– Убирайся с моей земли! – так громко закричала Мэдди, что даже Джо попятился. – Десять секунд! Девять! Восемь… – На руках Мэдди выдвинулись в сторону кольца, доспехи кряхтели и тужились – столько времени ими никто не пользовался! – но все же готовили к действию магнитную пушку.

– Ухожу! Ухожу! – Ферма поднялась и попятилась. – Не понимаю. Я лишь хотела освободить вас, чтобы вы сами могли исследовать Вселенную. Никто не хочет покупать у меня свежие фрукты, овощи и мозги. Что происходит с миром?

Они подождали, пока ферма не исчезла за поворотом на холме. Первой опустила руки Мэдди, кольца сложились и исчезли в рукавах ее доспехов, которые теперь из эфирно-прозрачных стали нейтрально-оливковыми, – опасность миновала. Джо убрал дробовик и произнес:

– Негодяйка.

– Чертова дрянь. – Вид у Мэдди был изможденный. – Нахальная ведь какая. – Джо видел, что лицо у Мэдди бледное и уставшее, кулаки сжаты. Впереди еще одна ночь с кошмарами, это уж точно.

– Ограда. – Весь последний год они постоянно возвращались к этой теме: необходимо натянуть колючую проволоку вокруг небольшого метанового заводика и подвести к ней электричество от базисной электростанции.

– Да, наверное, пора. – Мэдди не очень-то одобряла идею поджаривать прохожих без предупреждения. Единственное, что могло ее убедить, – это перспектива нашествия бродячих ферм. – Помоги мне снять это, и я займусь завтраком, – сказала она.

– Мне надо чистить стойла, – запротестовал Джо.

– Это может подождать, сделаешь после завтрака, – дрожащим голосом произнесла Мэдди. – Ты мне нужен.

– О'кей, – кивнул Джо. Выглядела она плохо; со времени последнего серьезного срыва прошло несколько лет, но уж если Мэдди говорит: "Ты мне нужен", то лучше не оставлять ее одну. Скорее всего, опять придется трудиться в поте лица с биофабрикатором и загружать в новое тело ее запасные программы, а это всегда непросто. Джо взял ее под руку и повел в сторону кухни. Они почти дошли, когда он вдруг остановился.

– Что такое? – спросила Мэдди.

– Что-то я давно не видел Боба, – медленно произнес Джо. – Я отправил его выпустить коров после дойки на северное пастбище. Ты не думаешь, что…

– Можем проверить из комнаты управления, – устало ответила Мэдди. – Ты правда волнуешься?

– Когда в округе бродит эта штука? А как по-твоему?

– Боб хороший рабочий пес, – неуверенно сказала Мэдди – Она не сможет причинить ему вреда. С ним все будет в порядке, надо просто позвать его.

Джо помог Мэдди снять доспехи, потом она еще долгое время приходила в себя. Наконец они позавтракали – яйца от своих несушек, домашний сыр и тосты (рожь для выпечки которых они брали в коммуне хиппи, находившейся на другом конце долины). На кухне с каменным полом было тепло и уютно, дом давно уже разваливался, но они вместе приводили его в порядок последние двадцать лет. Единственное, что в долине невозможно было вырастить, – это кофе; его приходилось покупать на стороне – зерна неприхотливого генномодифицированного штамма росли, подобно щетине на лице подростка, на холмах Камбрии [Камбрия – Графство и горы в Англии]. Говорили за завтраком мало. Джо вообще был неразговорчив, а Мэдди в данный момент не хотела ничего обсуждать. Так она чувствовала себя спокойнее. Они много лет прожили вместе и прекрасно могли понимать друг друга без слов. Радио на подоконнике напротив чугунной плиты было отключено, и телевизор, висевший на стене рядом с холодильником, тоже. Завтрак был самым спокойным временем.

– Собака не отвечает, – заметил за кофе Джо.

– Он хороший пес. – Мэдди неуверенно взглянула в сторону ворот. – Боишься, что он сбежит на Юпитер?

– Он был со мной у навеса. – Джо взял тарелку, отнес ее в раковину и включил горячую воду. – Я убрал там все и послал его отвести стадо на пастбище, пока я прочищу стойла. – Он встревоженно выглянул в окно. Трактор-погрузчик стоял перед открытыми дверьми хлева, словно единственная преграда вползающей оттуда огромной куче навоза, соломы и силоса, скопившейся за всю суровую, холодную зиму.

Мэдди тихо отстранила его и взяла с подоконника одну из раций, которые были включены в зарядное устройство. Рация что-то пропищала и пощелкала.

– Боб. Возвращайся домой. Все. – Она нахмурилась. – Наверное, он снова потерял наушники.

Джо поставил мокрые тарелки в сушилку.

– Я буду убирать навоз. Хочешь отправиться на поиски Боба?

– Да, пойду. – Мэдди улыбнулась – можно было представить, как достанется псу, когда она его найдет. Но Боб не очень-то обращал внимание на ругань, с него все было как с гуся вода. – Сначала надо посмотреть камеры. – Она включила старый телевизор, и на экране появились нечеткие изображения огорода, внутреннего двора, навеса для сена, северного пастбища, восточного пастбища, главного поля, рощи. – Хм-м.

Она все еще возилась с системой наблюдения усадьбы, а Джо уже снова уселся на трактор и завел мотор. На этот раз никакого облака черного дыма. Он вывозил навоз из стойла, по четверть тонны за раз, складывал в большую кучу и в результате почти забыл об утреннем непрошеном визите. Почти.

Дело шло к полудню, над трехметровой навозной кучей гудели мухи, а вокруг стоял убийственный запах, но зато стойла были вычищены; теперь можно было промыть все водой из шланга и подмести метлой. Джо уже собирался перевезти кучу в ферментационные емкости, вырытые в земле за домом, и тут увидел, что к нему по тропинке спешит Мэдди. На ходу она качала головой, и Джо сразу понял: что-то произошло.

– Боб? – выжидательно начал он.

– С Бобом все в порядке. Я оставила его с дробовиком следить за козами. – На лице у Мэдди было очень странное выражение. – Но вот ферма…

– Где? – Джо уже шел вслед за Мэдди.

– Устроилась в лесу у ручья, – кратко ответила Мэдди. – У самой ограды.

– Но ведь не за ней.

– Она пустила корни! Ты понимаешь, что это значит?

– Я не… – Джо наморщил лоб. – О-ох.

– Именно. О-ох. – Она взглянула на строения, стоявшие между домом и лесом в нижней части усадьбы. Если бы взглядом можно было убить, то ферма бы уже тысячу раз погибла. – Она собирается остаться тут на лето, Джо, и будет расти на нашем участке или почти на нем. А ты помнишь, куда она собирается, когда вырастет? На Юпитер!

– Черт бы ее побрал, – еле выдавил Джо, он только теперь понял всю сложность положения. – Надо что-то делать.

– Я не о том, – ответила Мэдди, но Джо уже направлялся к двери. Она посмотрела ему вслед и покачала головой. – И по чему я вообще застряла тут? – спросила Мэдди, но плита ей ничего не ответила.

Деревня Дальний Чезуик находилась в четырех километрах от Армитидж-Энда. Вдоль ведущей к ней дороги стояли в основном разрушенные дома, сломанные сараи, простирались заросшие сорняками поля с полуразвалившимися оградами. Первая половина двадцать первого века не способствовала успешному развитию британского агробизнеса, а если учесть снижение численности населения и, как следствие этого, огромное количество опустевшего жилья, можно представить, в каком состоянии находилось сельское хозяйство. Люди, бросившие работу в городах в сороковые-пятидесятые годы, выбирали понравившиеся им старые фермерские дома и усадьбы и переселялись в них. Они жили в покинутых домах, сажали огороды, заводили скотину, учились сами строить и вести хозяйство, а спустя еще одно поколение в какой-нибудь пустынной местности, где и машины-то уже не ездили, можно было наткнуться на особняк, достойный настоящего сквайра. Правда, говорить о смене поколений можно было лишь относительно, потому что детей почти не было; на планете отмечался резкий демографический спад, с которым не могли справиться даже колонии по воспроизводству потомства. Семейные пары в большинстве своем были бездетными. В этом смысле Джо и Мэдди ничем не отличались от других, но вот в остальном… Мэдди в свое время служила в составе миротворческих бригад, и теперь как следствие той работы – ночные кошмары, отвращение к алкоголю и общению с людьми. Что касается Джо, ему очень нравилось жить в усадьбе. Он ненавидел города, ненавидел Интернет, ненавидел все новое. Больше всего на свете он ценил спокойную жизнь…

«Хряк и хрюшка» на окраине Дальнего Чезуика был единственным пабом [Паб – минная, трактир, таверна; торгует пивом, другими алкогольными напитками и закусками, а также является обычно своего рода клубом местных жителей] в радиусе десяти километров, а для Джо, нагрузившегося пивом, так и вообще единственным. К тому же в пабе обсуждались все местные сплетни. Этому в немалой степени способствовало и то, что Старушка Бренда не разрешала проводить в паб электричество, не говоря уже о радио или телевидении. (Дело было не в особом случае технофобии, просто раньше Бренда служила атакующим хакером Европейского защитного корпуса.)

Джо остановился у стойки.

– Пинту пива? – спросил он.

Бренда взглянула на него, кивнула и снова стала загружать посуду в старинную посудомоечную машину. Наконец достала с полки чистый стакан и подставила его под пивной кран.

– Говорят, у вас проблемы с фермой? – как бы между прочим заметила она, качая насос.

– Ага. – Джо уставился на стакан с пивом. – Кто говорит?

– Какая разница. – Она поставила стакан на стойку. – Тебе надо перекинуться словечком с Артуром и Уэнди Крысой, у них тоже в прошлом году ошивалась одна ферма.

– Бывает. – Джо взял свое пиво. – Спасибо, Бренда. Как всегда?

– Да. – Она снова повернулась к посудомоечной машине.

Джо направился в дальний угол, где у холодного очага стояли друг против друга два огромных кожаных дивана (спинки и подлокотники у них были изорваны многими поколениями полудиких кошек, вечно живших у Бренды). – Арт, Крыса, привет. Как дела?

– Спасибо, нормально. – Уэнди Крысе было за семьдесят, но она прошла блокировку гена р 53 и превратилась в существо без возраста: множество седых косичек на голове, слишком большие ноздри и уши, кожа словно высушена на ветру в пустыне. Арт был когда-то ее любовником, пока старость не сковала его своими объятиями. Он отказался от манипуляций с генами и выглядел теперь намного старше Уэнди. У них была небольшая усадьба, где они в основном разводили вакцинированных цыплят да еще незаконно приторговывали по ночам нитратными удобрениями.

– Говорят, у вас там проблемы.

– Ну да. – Джо осторожно глотнул пива. – М-м-м, хорошо. У вас когда-нибудь были сложности с фермами?

– Может, и были. – Уэнди искоса, прищурившись, посмотрела на него. – Что там у вас случилось?

– У нас объявилась ферма, целый коллектив. Говорит, собирается на Юпитер или что-то в этом духе. И эта негодяйка устроилась в лесу у ручья Старика Джека. Послушай… Юпитер?

– Ну да, туда многие направляются. – Арт закивал со знанием дела.

– Да, плохи дела, – нахмурилась Уэнди Крыса. – А ты не знаешь, многоступенчатые деревья она выращивает?

– Деревья? – Джо покачал головой. – Если честно, я не ходил туда и не смотрел. Зачем, черт побери, люди с собой такое вытворяют, а?

– А кому до них какое дело? – Лицо Уэнди расплылось в широкой ухмылке. – Наверное, это все те, кто уже и человеком-то быть перестал.

– Она пыталась умаслить нас сначала, – сказал Джо.

– Ага, они всегда так делают, – кивал Артур. – Где-то я читал, что они нас не считают больше людьми. Говорят, что мы превратились в набор инструментов и сельхозмашин, представляешь? Поддерживаем якобы пре– и постиндустриальный образ жизни вместо того, чтобы улучшать наш геном и жить на земле, как повелел нам Господь Бог.

– Но как может существо с девятью ногами и глазами на стебельках называть себя человеком? – возмутился Джо и одним глотком выпил полпинты пива.

– Когда-то они были людьми, – может, из нескольких людей вышла одна ферма. – Глаза Уэнди засверкали таинственным блеском. – Лет тридцать-сорок тому назад у меня был парень, так вот он тоже стал членом Ламаркийского клана. Они обменивались генами, как другие обмениваются вещами, и всякое тому подобное. Когда-то он был активистом движения за окружающую среду, против глобализации и больших корпораций, готовых пожертвовать простыми людьми ради своих доходов. Потом стал генным хакером и увлекся самодостаточным существованием. Я вытолкала его за дверь, когда он примкнул к зеленым и занялся фотосинтезом.

– Негодяи, – проворчал Джо.

Именно "великие зеленые" окончательно уничтожили в начале двадцать первого века агропромышленный комплекс, превратили большую часть страны в опустошенные районы, обреченные на гибель. Из-за них миллионы людей, живших в сельской местности, остались без работы; а теперь они еще отращивали себе дополнительные конечности, эмигрировали на Юпитер – это уже просто нахальство. Да еще наслаждались всем этим.

– А у вас пару лет тому назад разве не было таких же проблем с фермой?

– Ну да, были, – ответил Арт и крепко сжал в руке кружку пива.

– Она ушла, – вслух рассуждал Джо.

– Ну да, – осторожно взглянула на него Уэнди.

– Без шума, без выстрелов. – Джо посмотрел Уэнди прямо в глаза. – И никаких трупов, да?

– Метаболизм, – ответила Уэнди. Она, кажется, приняла какое-то решение. – Вот так.

– Мита… – Джо с раздражением пытался выговорить незнакомое слово. – До того как попасть сюда, я занимался программным обеспечением, Крыса. Прежде чем говорить на своем жаргоне, объясни мне, что значит этот термин.

– Ты когда-нибудь задавался вопросом, как этим фермам удается добраться до Юпитера? – начала Уэнди.

– Ну… – Джо покачал головой. – Ну, сначала они вроде бы выращивают многоступенчатые деревья. Как бы ракетные стволы. Потом выбирают подходящее место для летней стоянки, и не дай Бог, чтобы это было рядом с вашим домом, потому что когда деревья взлетают, то сгорает все на сто гектаров вокруг.

– Прекрасно, – мрачно сказала Уэнди, сжала пивную кружку двумя руками и припала к краю, стреляя при этом глазами, словно выискивая полицейских агентов. – Давай-ка прогуляемся.

Уэнди остановилась у стойки, и Старушка Бренда заново наполнила ее кружку пивом; потом Уэнди провела Джо мимо Спиффи Берк, ходившей в зеленых резиновых сапогах и непромокаемой куртке Барбур [Барбур – известная фирма по производству непромокаемой одежды из хлопка.], и вывела на улицу. Когда-то здесь была автостоянка, а теперь все пространство за пабом представляло собой заброшенный пустырь. На улице было темно, никакого остаточного светового загрязнения воздуха; на небе был четко виден Млечный Путь и красное облако размером с горошину – орбитальные станции, поглотившие за последние годы Юпитер.

– Ты подключен? – спросила Уэнди.

– Нет, а что?

Она достала коробочку размером с кулак, нажала на кнопку сбоку и, дождавшись, когда загорелся зеленый свет, кивнула:

– Чертовы полицейские жучки.

– Разве это не…

– Ни о чем не спрашивай, я не собираюсь отвечать, – улыбнулась Уэнди.

– Ага. – Джо глубоко вздохнул. Он и сам догадывался, что Уэнди еще та штучка, а тут такое доказательство – переносная станция местных помех; сколько бы жучков ни было в радиусе двух-трех метров, они все равно ничего не уловят и не смогут передать в вышестоящие инстанции, которые призваны пресекать любые заговоры и готовящиеся правонарушения. Пережиток эры Интернета, когда энтузиасты-законодатели покусились на право свободно разговаривать в публичных местах, потребовав, чтобы вокруг каждого имеющегося сетевого терминала велся тщательный мониторинг всего сказанного и сделанного, и не думая о том, что спустя несколько десятилетий сетевые терминалы станут вездесущими самовоспроизводящимися роботами размером с блоху. (Сама Сеть развалилась под воздействием вирусов, но публичный мониторинг остался.) – О'кей, теперь расскажи мне о метал… мета…

– Метаболизме. – Уэнди направилась в сторону поля за пабом. – И многоступенчатых деревьях. Все это началось с научной фантастики, понимаешь? Был такой писатель по фамилии Нивен… Ну так вот, берется сосна, срубается. При этом внутренние ткани отмирают, но это в обычном дереве. С многоступенчатыми деревьями по-другому: до того как клетка отмирает, она нитрирует целлюлозу в своих стенках. Для этого требуется огромное количество ферментов, так? И энергии тоже – гораздо больше, чем обычно потребляют деревья. Так вот, к моменту смерти дерева оно процентов на девяносто состоит из нитроцеллюлозы плюс встроенные загустители, замедлители и другие микроструктуры. Получается не простой взрыв, дерево детонирует клеточка за клеточкой, а некоторые ткани… ну, дело в том, что ферма выращивает специальные грибницы с деполяризующей мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запустить эту цепь реакций. Эффект почти как у старинных ракет "Ариан" и "Атлас". Достаточный, чтобы взлететь в космос.

– Ага, – заморгал Джо. – Я должен был что-то из этого понять?

– Боже, Джо. – Уэнди покачала головой. – А для чего я это все тебе рассказываю?

– О'кей, – серьезно кивнул Джо. – Что же мне делать?

– Ну… – Уэнди остановилась и взглянула на небо. Высоко высоко над ними мерцала полоска из миллиона малюсеньких огоньков – "зеленый поезд" с множеством вагонов, вращающийся по орбите и состоящий из самодостаточных ламаркийских колонистов, которые поднялись на одну ступень выше людей, адаптировались к космическому пространству и направлялись к Юпитеру.

– Что? – с нетерпением спросил Джо.

– Как ты думаешь, откуда мы берем удобрения? – спросила Уэнди.

– Удобрения? – Джо перестал вообще что-либо соображать.

– Нитраты.

Джо опустил голову, заметив, что Уэнди улыбается. В зеленых отсветах маленького генератора помех светились ее ровные белые зубы – пятый по счету набор.

– Вот так, – прибавила Уэнди и выключила генератор.

Когда рано утром Джо наконец добрался нетвердой походкой домой, из конуры Боба поднимался тонкой струйкой дым. Джо остановился у кухонной двери, настороженно принюхался и успокоился. Выпустил из рук ручку двери, подошел к конуре и присел на корточки. Боб тщательно следил за своим жилищем, без его личного приглашения даже Джо и Мэдди не могли зайти к нему. Потому Джо ждал.

Спустя минуту изнутри раздался вопросительный кашель. На улицу высунулась темная заостренная морда, из ноздрей Боб выпускал струйки пара, словно какой-то кровожадный дракон.

– Р-р-р-р?

– Это я.

– Р-р-р-гх. – Металлический щелчок. – Подымим хорошо подымить пошутить кха-кха забавно приятно гав-гав?

– Да, я не прочь присоединиться.

Собачья морда исчезла внутри, но спустя мгновение снова появилась, в зубах Боб сжимал шланг с насадкой для рта на одном конце. Джо с благодарностью принял шланг, вытер насадку, облокотился о стенку конуры и затянулся. Травка была достаточно крепкой, но не слишком забористой; через несколько минут смутные мысли покинули Джо.

– У-ух, здорово.

– Гав-гав-йап.

Джо почувствовал, что приходит в себя. Мэдди, наверное, спокойно спит себе наверху в их старой постели, может, даже ждет его. Но иногда мужчине надо побыть наедине со своим псом, покурить вот так, побеседовать. Мэдди это понимала и не докучала Джо. И все-таки…

– Что тут эта ферма, бродит вокруг пруда?

– Рычать кричать йап-йап! Овцы у-ух.

– Гонялась за нашими ягнятами?

– Р-р-р-р. Бр-р-р.

– Что же тогда?

– Гр-р-р. Мэдди йап-йап говорила. Овцы у-ух.

– Мэдди разговаривала с ней?

– Гр-р-р да-да!

– Бог ты мой. Ты помнишь, когда она последний раз перегружалась?

Боб кашлянул, и в небо поднялась струйка голубоватого дыма.

– Чан бух-бух полон клон корова му-у.

– Да, на всякий случай надо завтра разобраться, – заметил Джо.

– Йур-р-рп. – А пока Джо думал, соглашается с ним Боб или это просто собачья отрыжка, из конуры показалась изящная лапа, схватила кальян и втащила его внутрь. Последовали булькающие звуки, в воздух поднялись клубы ароматного голубоватого дыма, а Джо почувствовал, что у него слегка кружится голова, и пошел в дом.

На следующее утро за завтраком Мэдди была на удивление молчалива. Можно было подумать, что она медитирует.

– Боб говорит, ты разговаривала с фермой, – сказал Джо, уплетая яичницу.

– Боб… – По лицу Мэдди ничего нельзя было понять. – Чертов пес. – Она подняла крышку с тостера и проверила, как поджаривается хлеб. – Вечно болтает лишнее.

– Ты правда разговаривала с фермой?

– Да. – Она перевернула тост и снова накрыла тостер крышкой.

– И что?

– Это ферма. – Мэдди выглянула в окно. – Волноваться не о чем, просто она хочет взлететь от нас на Юпитер.

– Она…

– Он. Она. Они. – Мэдди тяжело села на стул. – Это коллективная ферма. Вначале их было шесть человек. Молодые, старые, не важно, они решили лететь на Юпитер. Одна из них рассказала мне, как было дело. Она работала бухгалтером в Брэдфорде, у нее был нервный срыв. Она хотела жить самостоятельно и самодостаточно. – На какое-то время Мэдди замолкла. – Ей казалось, что она становится старой и все теряет, если ты меня понимаешь.

– Ну и что, так лучше? – проворчал Джо, подцепив вилкой последний кусок яичницы.

– Они сохраняют свою индивидуальность, хотя тела, конечно, меняют свои функции. Но подумай о преимуществах такого существования: никакой тебе старости и угрозы одиночества, новые возможности, обеспеченный тыл… – Мэдди принюхалась. – Черт бы побрал этот тост, опять сгорел!

Из-под крышки тостера появился дымок. Мэдди вытащила тостерную решетку и бросила ее в раковину, дождалась, когда на поверхности воды появились набухшие черные крошки, и только после этого вынула решетку, прочистила ее, вставила в тостер и положила новые куски хлеба.

– Черт побери, – сказала она при этом.

– У тебя не обеспечен тыл? – спросил Джо.

Снова? Интересно.

Мэдди таинственно улыбнулась:

– Ты в этом не виноват. Просто жизнь штука тяжелая.

– Жизнь. – Джо понюхал воздух и чихнул. – Жизнь!

– Горизонт совсем опустился, – спокойно сказала она. – Нужно сменить горизонт.

– Ну, покоя нет нигде. Да? А мне надо прочистить зимние стойла, – сказал Джо, повернулся, чтобы уйти, и неуверенно улыбнулся Мэдди. – Я заказал большую партию удобрений.

Джо доил стадо, кормил овец, выгребал навоз из зимних стойл, подробно расспрашивая при этом всех полицейских роботов относительно ферм и силиконовой жизни после смерти.

Прошло два дня, прежде чем он добрался до домашнего фабрикатора. Аппарат щелкал и урчал, словно вышедшая из строя вязальная машина, но все же принял все, что заказал Джо: модифицированный полевой опрыскиватель с особо прочными емкостями и шлангами, воздушное ружье с иглой, заряженной мощным коктейлем из тубокурарина и эторфина, и респиратор с автоматической системой подачи кислорода.

Мэдди он почти не видел – она занималась чем-то в комнате управления, но чаще куда-то исчезала, возвращалась домой с наступлением темноты и, усталая, засыпала. Кошмары у нее, кажется, прекратились. Хороший знак. Джо ни о чем ее не спрашивал.

Прошло еще пять дней, силовое поле усадьбы сконцентрировало достаточно энергии, чтобы произвести на свет убойные орудия. В течение этого срока Джо отключил дом от Сети самым правдоподобным способом: кабель якобы оказался перегрызен белками, а генератор переменного тока был плохо экранирован. Он ждал, что Мэдди будет жаловаться, но она промолчала. Все больше времени она проводила в Дальнем Чезуике или Нижнем Грантлингторне – в общем, там, куда зачастила в последнее время.

Наконец емкость была заполнена. Джо собрался с силами, нацепил доспехи, взял оружие и отправился сражаться с драконом на берегу пруда.

Когда-то лес вокруг пруда был будто специально огорожен изгородью – замечательной рощей старых лиственных деревьев: вязов, дубов, буков, которые вместе с густым кустарником спускались почти к самой воде. Вода в пруду была стоячей, лишь в дождливые месяцы к нему пробивался сквозь корни плакучих ив небольшой ручеек. Раньше тут обычно играли дети, делая вид, что обследуют дикий уголок, но за ними постоянно наблюдали с помощью камер слежения родители.

Это было давным-давно. Теперь лес и вправду стал диким. Ни детей, ни горожан, приехавших на пикник, ни машин. В знойные летние месяцы иссушенные английские леса населяли барсуки, дикие нутрии и маленькие испуганные кенгуру-валлаби. Вода отступила, оставив полоску растрескавшейся грязи с жестяными банками и тележкой из супермаркета, у которой давно перегорела система глобального слежения. Останки технической эпохи торчали из предательски ненадежной почвы. А вокруг этой несчастной лужи росли многоступенчатые деревья.