Текст книги "Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

Соавторы: Майкл Суэнвик,Говард (Ховард) Уолдроп,Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Паоло Бачигалупи,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Джон Герберт (Херберт) Варли,Нэнси (Ненси) Кресс,Роберт Рид,Терри Бэллантин Биссон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 69 страниц)

Господи. Как глупо.

Что же дальше? Ведь и воздух здесь может быть опасным, смертельно ядовитым. Я могу подхватить какую-нибудь болезнь. А может, я вообще уже мертв, только еще не упал.

Да, да, знаю. Герой романа никогда не умирает. Кроме той книжки Фолкнера, над которой посмеивалась учительница литературы в десятом классе. Она еще говорила: "Как же нам все это понимать? Герой бродит с ручкой и бумагой по берегу реки, а потом прыгает в воду, тонет и при этом все записывает?"

Из космоса планета была похожа на желто-серый мячик, ничем не примечательный. Правда, на полюсе виднелась маленькая шапка ледяного покрова. И еще несколько бледных тучек рядом с какими-то горными вершинами. Небольшие каньоны, дюны. Марс, только не красный?

Арракис, подумал я. Мне очень понравился тот сериал из пяти частей в "Аналоге", хотя сбивали с толку вечные перемены формата, которыми так увлекался Кэмпбелл: то он издавал журнал так, как обычно издают дайджесты, то возвращался к нормальному размеру, и так постоянно; а у меня из-за этого вся коллекция на полке была перепутана. Помню, я еще решил, что мир Дюны, наверное, пошел с Марса, – Герберт, скорее всего, в какой-то момент понял, что для его романа места в Солнечной системе маловато.

Я вспомнил свою спальню. Свою кровать. Маленький стол. Книжные шкафы, до отказа набитые детскими книжками в твердых переплетах, которые я собрал на чердаке у деда, а еще книгами в мягких обложках и журналами, купленными на ярмарке: "Удивительное рядом", "Фантастика", "Таинственные миры"…

Крабоподобные роботы с ведрами и небольшими автоматическими тачками на солнцепеке нагружали розовато-лиловый песок. Какая-то смесь? Что бы это ни было, но лежала смесь не толстым слоем. Я принюхался, но никакого особого запаха не заметил. А чего я ждал, чтобы запахло корицей? Здесь скорее пахнет, как на салюте или фейерверке. Порох. Здесь пахнет порохом.

С палубы наблюдения я смог разглядеть нечто напоминавшее город – далеко на горизонте виднелись низкие белые здания, ярко блестевшие в свете солнца. Я обвел их пальцем по стеклу, и изображение тут же увеличилось. Необожженный кирпич? Никакого движения, некоторые здания полуразрушены. Может, это развалины Кораада?

В любом случае до развалин очень далеко. Я могу дождаться темноты, а потом отправиться туда, – наверное, дорога займет часа три-четыре. Да? А что если корабль улетит без меня? Что тогда? Я вдруг вспомнил книгу "Брошенные в Галактике". Нет. Я совсем не хочу стать одним из мальчишек Андре Нортон. Уж лучше приключение в духе Хайнлайна.

А может, из меня выйдет настоящий Джон Граймз? Может, меня уже поджидает прекрасная шпионка? Бог ты мой! Какой же я глупый. Мне повезет, если я продержусь еще хотя бы неделю!

А что если сценарий моего романа разыгрывается, как у Ларри Найдена? Что если мы приземлимся на планете, где есть заселенная область? Я представил, как сбегаю по трапу прямо на песок, и тут меня подхватывают убийственные ветры и несут в чертову страну Оз.

Немного погодя я поднялся по трапу. Выглянул в окно. Увидел маленьких динозавров или кого-то в этом роде. Одно известно точно: тарелка улетит, космический корабль отправится дальше в космос, рано или поздно мы окажемся где-то еще. Но кто стоит за всем этим? Роботы? Вряд ли, приятель. Может, вся эта штука – просто некий суперсовременный зонд? Рано или поздно он соберет все образцы и повезет их домой.

И что будет, когда меня обнаружат вместе с другими образцами?

Я наблюдал, как крабы-роботы собирают спайс, и вдруг… мне так сильно чего-то захотелось. Все равно чего. Например, увидеть вдалеке песчаного червя. Или чтобы сейчас сюда подъехал Пол Атридес? Нет. Тогда, может, Чани.

Я думаю, что в следующий раз мы приземлились на очередную планету недели через три, хотя слово «приземлились» тут вряд ли подходит. За эти три недели я уже видеть не мог плоды хлебного дерева. Примерно на полпути я набрался храбрости, поймал и приготовил несколько маленьких ящериц, но они оказались слишком костлявыми и солеными – как копченая селедка. Тогда я поймал двух коричневых змеек, каждая длиной около двух футов.

По вкусу они напоминали… нет, не курицу, скорее рыбу, но зато во время готовки из них вытекал сочный жир, который придавал особый вкус плодам хлебного дерева.

Следующую планету я даже не берусь описать… Я сошел вниз по трапу, соблюдая предельную осторожность, да так и остался стоять, разинув рот. А что тут можно сказать? Похожа на Землю, но какая-то чужая?

Космодром, если это был он, представлял собой простую бетонную площадку, не больше посадочной площадки для вертолетов, что возле Пентагона. А рядом высились стены города – или так мне показалось. Ни на средние века, ни на Древний Рим не похоже. Стены простые, без украшений, ни зубцов, ни бойниц, ни башен. Я вспомнил, что египтяне называли Мемфис Инеб-хед. Белые Стены.

За стенами я видел невысокие белые квадратные здания.

Небо наверху было темно-зеленым, словно выкрашено краской, то тут, то там по нему проплывали маленькие коричневые облака. Солнце, если это было солнцем, имело тускло-красный цвет и висело посреди неба, окаймленное, как Юпитер, какими-то крапчатыми пятнами. Пятна на Солнце? Или на звезде? Может, это планета. А пятна – отраженный свет?

В стороне от города рос невысокий лес, эти растения даже и деревьями-то было не назвать, какие-то сероватые, голубоватые, красновато-фиолетовые. Амторский гелиотроп? В тени леса что-то двигалось. Какие-то предметы, похожие на коконы или стручки. Растения с губами.

Из тарелки появились роботы-крабы, они выстроились ровными рядами и направились к ближайшим городским воротам. Я пошел за ними. Какого черта? Если они пойдут назад, то я вернусь вместе с ними. Вполне безопасно.

В городе было мрачно, кругом серо-зеленые тени. Мрачно и тихо, никакого движения, мне это напомнило тот момент, когда Гэн из Гатола сходит на Манатор, вроде бы покинутый всеми. Ну да, а крабороботы очень похожи на калданесцев.

Перед моим мысленным взором предстал Гхек, пробирающийся по бесконечным норам и лазам Манатора.

Я заглянул в открытую дверь, закричал, споткнулся и упал на колени, не в силах отвести взгляд. Боже мой! Хорошо, по крайней мере, что оно не двигается.

Когда я подобрался ближе, то разглядел, что существо было примерно три фута ростом и все словно сделано из черной кожи. Широко раскрытые черные кожаные глаза, черные кожаные клыки, черные кожаные руки, похожие на трехпалые механические захваты.

Я дотронулся до него, а сам подумал: "Интересно, а что я буду делать, если оно вдруг проснется и окажется настоящим? Черт побери. Наверное, сделаю все, что оно ни пожелает". Но существо не двигалось, несмотря на мои пинки, в нем не было ни капли жизни. Холодный черный металл, приклеенный к земле.

Может, это статуя? Или еще один отключенный робот?

Что же здесь такое происходит?

И где все?

Я снова вышел на улицу, крабороботов нигде не было вид но. О'кей. Еще немного осмотрюсь, а потом вернусь к тарелке. Я дошел до конца улицы, она вела на какую-то восьмиугольную площадь. Посреди площади возвышалось нечто, напоминавшее отключенный фонтан, а за ним здание с куполом, почти полностью стеклянным. Внутри здания игра света и тени.

Я толкнул стеклянную дверь, и она отворилась. Я вошел.

Внутри были сплошные широкие коридоры, полы устланы коврами того же цвета, что и небо. А вдоль стен стояли… понятия не имею, экспонаты, что ли? Что-то похожее на картины. Диорамы. Куски какого-то материала вроде стекла, а в них неподвижные фигуры. Наверное, животные. Некоторые могли быть только механизмами. И какие-то изображения – фигуры ходят по городу и что-то делают.

Так что, это инопланетяне? Может, все они в каком-то оцепенении? В состоянии временного бесчувствия?

Я вдруг осознал, что все романы, которые я читал с тех самых пор, как научился читать, были достаточно однообразными, будто у авторов не было других источников новых идей, кроме чужих произведений, и они пародировали друг друга.

Посреди здания, занимая почти все пространство под куполом, находилась наклонная спираль; она была сделана из какого-то материала, похожего на металлическую пыль, и висела в воздухе без движения. Похожа на галактику Андромеды, голубого, красного, белого цветов, да еще… Тут у меня даже во рту пересохло. Карта звездного неба!

Я все кружил вокруг этой спирали, заглядывал внутрь и пытался понять, узнать хоть что-нибудь, но спираль ничем не отличалась от других изображений спиральных галактик, которые мне доводилось видеть раньше. Она была похожа на них всех. И в то же время ни на одну. Если это какая-нибудь NGC 7006, то, значит, я уже дальше самой далекой звезды.

С другой стороны спирали находился коридор, по бокам которого стояли предметы, выглядевшие как модели космических кораблей. Некоторые из них почти не отличались от тех, что создают на Земле люди. Бот, например. Очень напоминает капсулу "Джемини". Не точно такая же, но похожа. А это? Кто-то карабкается по пыльной поверхности какой-то Луны?

Чем дальше я шел, тем совершеннее становились модели кораблей. Интересно, а где тут летающие тарелки? Ага. Вон там. В самом конце. Вот летающая тарелка, вокруг нее существа держат в руках что-то похожее на оружие, а рядом еще танки и пушки… Да, точно, все они стоят у края летающей тарелки.

И а земле под краем тарелки расставлено дюжины две фигурок, причем все разные.

Ох ты! Неужто Федерация Галактик? Ну и сообразительный же я. Тут я повернул назад к бесполезной карте звездного неба. А может, мне повезло, и это моя родная галактика. Может, я не так уж и далеко от дома. Ну и что? Как домой-то добираться, ведь не пешком же!

Я остановился у модели аппарата для полетов к Луне. Может быть, это их луна? Довольно примитивный космический корабль, немного напоминает самые первые экскурсионные модули серии "Аполлон" для высадки на Луну. Луна. Я запрокинул голову, пытаясь разглядеть, что там наверху, над куполом. Может, мне удастся увидеть лунный серп на этом темно-зеленом небосводе?

Очень темном зеленом небосводе.

Во рту стало так сухо, что просто терпеть невозможно. Никакого солнца, хотя с одной стороны неба я заметил какие-то красные проблески. Так сколько же времени я пробыл здесь, черт побери?

Я прошел назад по коридору, обогнул спиральную галактику и по второму коридору вышел из здания. На улице немного похолодало, но я чувствовал, что начинаю потеть, особенно под мышками. Что ж. Я пошел той дорогой, которая, по моему мнению, должна была привести меня к космодрому. Главное, выйти за городские стены. Там я все увижу.

Я побежал, задыхаясь на ходу, горло сжало, словно железом, и я чувствовал, что сейчас заплачу, как маленький ребенок, который потерялся в супермаркете.

А впереди над стенами вдруг взлетела в воздух моя маленькая летающая тарелка, зависла там на секунду, а потом поднялась в темно-зеленое небо и улетела.

Я стоял и смотрел вверх, по щекам катились горячие слезы, в глазах затуманилось, и я прошептал:

– Вечно я делаю глупости. Отец прав. – Я отер рукой слезы, неожиданно разозлился и подумал: "Все равно Марри теперь умрет от зависти, вот".

Я проснулся, открыл глаза. Сквозь окно пробивался ярко-красный солнечный свет, он, как прожектор, светил прямо на меня, и я неожиданно пожалел, что не отношусь к той категории людей, которые, просыпаясь, долго не могут сообразить, где находятся. Сон свой я помнил плохо – что-то про школу; чувствовал я себя отвратительно, но, возможно, сон к этому не имел никакого отношения.

Боже, как сухо во рту.

Я повернулся на бок и огляделся; голова у меня кружилась и болела, очень хотелось есть. Ковер, на котором я спал, покрывал весь пол и был светло-серого цвета, гораздо мягче и пушистее, чем ковер в доме моих родителей. Теперь это, правда, дом матери. Стены темно-зеленого цвета с коричневой отделкой. Нечто напоминающее мебель, странной формы диваны, стулья и маленькие столы. Не знаю почему, но я боялся до них даже дотрагиваться.

Слишком много книг начитался. Вечный вопрос: "А что если?…"

Я обошел все кругом. Тем временем стало темнеть, а я все думал, что же мне теперь делать, и смотрел, как на небе загораются не известные мне звезды. В конце концов встал на колени и напился из канавы. Горький металлический привкус, куда хуже, чем вода в речке Марумско. В последний раз, когда я выпил воды из этой речки, меня выворачивало, как бродячего пса, потом подскочила температура и обострился тонзиллит, в результате я пять дней не ходил в школу, мне сделали какой-то укол и напичкали лекарствами.

Помню, как Марри смотрел на меня с удивлением и презрением. Почему ты вес время болеешь, Уолли?

Не знаю.

Прошло еще немного времени, совсем стемнело, и начался дождь. Дождь был горячим, он обжигал глаза и голову, и я бегом пустился к ближайшему укрытию. Так я оказался на крыльце какого-то дома, как в обычном пригороде. Нет, не в пригороде. В маленьком городишке. Из фильмов тридцатых годов. С Джуди Гарланд и Мики Руни в главных ролях. Я толкнул дверь, она открылась. Я зашел внутрь и сел посреди комнаты на пол – просто сидел там и слушал шум дождя, а еще думал, есть ли у них тут громы и молнии.

Через какое-то время я поднялся, чувствуя себя усталым; все тело у меня занемело. Я потер рукой пустой живот. Он больше не выпирал вперед. Такими темпами я скоро стану худышкой, как когда-то в детстве. Вообще-то я всегда об этом мечтал. Почему я вообще растолстел? Это произошло тогда, когда я сдружился с Марри, мы все время болтались где попало, ели что попало и когда попало. Помню только, что мама радовалась, когда я начал толстеть.

Рядом с комнатой, которую я про себя назвал гостиной, была другая, маленькая, без окон и очень душная. В сумеречном свете я разглядел, что там рядом с отверстием в полу было нечто напоминавшее каменную раковину. Может, здешние существа не могли садиться, они приседали на корточки над дырой. Нет, погоди, тринтуны обычно отрыгивают излишки и шлаки, значит, они просто наклонялись над дырой и…

Я почувствовал, как внутренности у меня скрутило. Ну вот, теперь и мне надо справить нужду. Замечательно.

Я сделал шаг вперед и остановился, лоб у меня покрылся испариной, мышцы свело. Я боялся присесть на корточки над дырой. А что если я поскользнусь и упаду, а назад не выберусь? Что если все смывается смертоносным лучом? Дезинтегратором? "Черт побери, откуда во мне столько глупости? Неудивительно, что в школе меня не любят".

Лучше выйти на улицу и присесть там.

Рядом с отверстием в полу имелась и настоящая ванна, сделана она была из такого же серого камня, что и раковина, с одного края располагался целый ряд прозрачных "кнопок". Световой пульт управления? Я дотронулся до одной "кнопки". Раздалось шипение, и ванна стала заполняться водой, хотя ничего похожего на кран я не заметил. Жидкость поступала непонятно откуда, и вся комната вскоре наполнилась уже знакомым острым и неприятным запахом.

Серная кислота? Я помню этот запах с уроков химии. Интересно, как там у них дела. На лабораторных работах со мной всегда сидел большой и крепкий парень, звали его Эл, он вечно отпускал глупые шутки и готов был все время говорить о спортивных состязаниях.

Была в доме еще одна комната, похожая на кухню. Там был также черный ход, расположенный с боковой стороны здания, совсем как в доме моих родителей. На кухонном столе стояла небольшая плитка с дверцей. Я открыл ее, но не увидел никаких газовых конфорок или электрических нагревательных элементов, только одну маленькую лампочку.

Ну да. Я вспомнил, что у моей сестры Милли была игрушечная плитка, и в ней можно было по-настоящему готовить с помощью одной только лампочки на сто ватт. Например, омлет или малюсенькие печеньица, а еще праздничный пирог размером с карточную колоду. Если бы я знал…

А как же холодильник? Вот длинный, узкий желоб под одним из окон – может, раковина для мытья посуды? Рядом на стене висит рулон белых бумажных полотенец. Прекрасно. Мать Марри уже перешла на такие, хотя в моем доме мы все еще пользовались обычными полотенцами, они вечно так ужасно пахнут. Мать еще называла их "тряпками для посуды".

Я нажал одну из прозрачных кнопок над желобом, и он тут же наполнился серой пузыристой грязью с запахом кислоты. Я стоял, как парализованный, боясь даже дотронуться до этой грязи. Все верно. "Заколдованная деревня".

Может, и правда я попал в книгу А. Е. Ван Вогта?

Тут я совсем рассердился, сорвал бумажные полотенца с деревяшки и прошел назад в гостиную. Я хотел снова выйти на улицу. Черт побери, теперь у меня по крайней мере есть туалетная бумага…

– Уух! – Я отскочил назад и повернулся, чтобы бежать, но ударился головой о стену. Я попытался успокоиться и заставил себя посмотреть еще разок.

У открытой наружной двери стоял двуногий, похожий на человека, не совсем горт, но почти такой же, и ростом не больше четырех футов. Он смотрел на меня своими горящими красными стеклянными глазами. Нет, он все же не такой, как горт. Ноги у него птичьи, а руки трехпалые. Два пальца и еще большой – это уже скорее тринтун.

Неужели он что-то напевает или мурлычет? Нет, все тихо.

Я проглотил комок к горле и, заикаясь, произнес:

– Генри Стенли, если не ошибаюсь?

Молчание.

– Эй, приятель, извини, но должен сказать, что я совсем не Дэвид Ливингстон [Когда американский журналист Г. Стенли нашел и конце XIX к. пропавшего в Африке английского исследователя Д. Ливингстона, он приветствовал его фразой: "Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь?"]. Просто маленький человечек, попавший в беду.

Голова у него слегка повернулась, красные линзы сфокусировались на моем лице. Казалось, он смотрит прямо мне в глаза. Потом он проговорил:

– Биииоп-клик, зинг?

Ничего себе! Я ответил:

– Приятно познакомиться.

Черт побери. Живот совсем свело, я и забыл на секунду, что хотел в туалет, а теперь быстро прошел к двери, обогнул робота, а он повернулся ко мне. На тротуаре старался не наступать на волокнистую сине-желтую траву гаяона (вчера вечером, когда я шел по ней, трава вся извивалась и пыталась схватить меня за ботинки). Я вышел на середину улицы и принялся стягивать штаны, потом сбросил ботинки и гитаны – все вместе.

Я сел на корточки и еще раз порадовался, что у меня есть с собой бумажные полотенца. На космическом корабле я пользовался похожим на мох растением, которое собирал в лесу, но оно было колючим. Боже, как бы я хотел залезть в ванну!

Когда я поднял глаза, то увидел робота – он стоял на крыльце и наблюдал за мной.

Спустились сумерки, и на западе (я думал, что запад именно там) на темно-зеленом небе разлились красные всполохи – это заходила за горизонт красная планета-солнце. Вконец измученный, я брел по одной из радиальных дорог, ведущей в сторону от центра города. Мы уже побывали на космодроме, на этой небольшой бетонной площадке, потом снова вернулись в музей и внимательно осмотрели там все экспонаты, пытаясь найти какой-нибудь знак, ключ. Любой ключ.

Мы. Я и мой маленький приятель-робот, который везде ходил за мной, словно безмолвный щенок. Его крохотные птичьи лапки постукивали по тротуарам и каменным полам зданий, которые не были устланы коврами, но таких было не много.

– Видения курильщика опиума, – прошептал я, голос у меня стал скрежещущим, как у персонажей мультиков, потому что во рту пересохло и на зубах скрипела пыль.

Робот тихонько произнес что-то вроде "уут-бууп", словно пытался меня успокоить. По утрам на улице всегда было много луж, но к полудню они все высыхали. Я подошел к одной из них, вода была скорее похожа на маслянистую грязь. Я встал на колени и склонился над лужей.

– Фууу? – На плечо мне легли длинные металлические пальцы.

Я поднял голову.

– Приятель, может, ты знаешь, где можно найти воды?

Робот склонил голову набок, так обычно собаки слушают то, что говорят им люди. Вряд ли он меня понимал. Собаки тоже хотят понять, но не могут. Я отвернулся, наклонился над лужей и глотнул. Чуть не задохнулся. Сплюнул.

– Боже мой.

Я провел рукой по зудящим губам, огляделся и, выбрав один из домов, поднялся на крыльцо, открыл дверь и зашел внутрь. В доме было уже темно, никакого освещения, кроме окон, не было. В конце концов я сел на ковер посреди комнаты, думая, что же будет дальше.

– А что вообще я могу найти в этом чертовом музее?

Робот стоял и смотрел на меня, его красные глаза ярко поблескивали, словно он пытался сконцентрироваться. Но вправду ли он хочет меня понять? Откуда мне это знать? Это же просто робот. Робот, которого сделали инопланетяне.

Перед глазами у меня пронеслось видение: вот мы с роботом находим на большой карте звездного неба Землю, а потом еще раз находим ее ночью в небе над куполом. После этого робот ведет меня к какому-нибудь древнему аппарату, одному из экспонатов этого музея тринтунов.

– Уолли на Землю! Уолли на Землю! Слышите, парни?

Робот по-прежнему стоял на месте и смотрел на меня своими красными глазами.

– Все верно. Только в книгах…

Но это… что это?! Я прошептал:

– И как же мне, черт возьми, называть тебя? Пятницей? Нет, слишком уж это избито.

Робот издал несколько звуков, будто играл на флейте. Милли в прошлом году на Рождество подарили флейту, и она так вот именно и играла.

– Звукоподражание? – В одной книге так делал паровоз. – Наверное, я смогу…

Неожиданно робот протянул свой металлический палец и хотел было сунуть его мне в рот.

– Эй!

Он замер, потом произнес:

– Уиии. Дот-дот.

Грустно. Я лег на ковер, свернулся калачиком, закрыл лицо руками и принялся всхлипывать. Слез у меня не было. Наверное, я весь высох. Потом я перевернулся на спину, вытянулся и уставился на бессмысленные темные тени. Я пытался проглотить комок в горле, но вместо этого издавал какие-то клохтающие звуки.

Что ж. Утром будет вода. Горячая, горькая, но ведь пока что я не умер. Я посмотрел на робота.

– Ты знаешь, как зажечь свет, приятель? Может, где-нибудь и телевизор найдется?

К черту. Я соскучился по ящику. Когда только снова увижу "Остров Джиллигана"? Что на моем месте сделал бы Профессор? Или мистер Уизард? Нет, не этот. А тот, что похож на сову. "Дризл, дэзл, дои, ему пора домой…"

Господи, как многого мне не хватает. Даже того, что раньше мне так не нравилось. Мамы и папы. Сестричек. Моих так называемых друзей. Марри. Даже школы. В какой-то момент, когда в комнате стало совсем темно и видны были только блестящие красные глаза робота, я, наверное, заснул.

Проснулся я внезапно, открыл глаза – кругом темно, а в руке нестерпимая боль. Я сел, пытаясь разобраться, что к чему, а голос, мой голос так и кричит – будто я начал кричать во сне и так и не останавливаюсь.

Красные глаза робота совсем рядом, в их свете я могу раз глядеть и его самого, руки, ноги, бесстрастное лицо, даже очертания вещей в комнате, мебели тринтунов.

Я попробовал встать, споткнулся и изогнулся, чтобы посмотреть на плечо сзади. Боль пронзила меня насквозь. Какое-то темное и мокрое пятно. Кровь! Я истекаю кровью! Я издал какой-то неопределенный звук, посмотрел на робота и заметил, что он держит что-то в руке, аккуратно зажав это пальцами.

Он на секунду поднес руку к своему бесстрастному лицу, словно желая съесть это что-то, хотя рта у него не было, потом потянулся и схватил меня за руку, как раз под темным пятном.

– Нет! Нет! Пусти! – Голос у меня срывался.

Робот протянул вторую руку и коснулся моей раны.

Вспыхнул белый свет.

Невыносимая боль.

Вот так. Я потерял сознание.

Потом снова проснулся. Голова была ясной. Комнату заливал розовый солнечный свет. Надо мной неподвижно стоял робот, его красные глаза неотрывно следили за мной. Глаза без век. Точно. Я сел, чувствовал я себя не хуже обычного, во рту было по-прежнему очень сухо, левая рука у плеча болела, как от сильного удара.

Память.

– Кее-рист… – шепотом.

Сон?

Нет. Больное место на руке отмечено белым шрамом, словно я когда-то давно сильно порезался. Точно. Свежие шрамы обычно красные, потом они еще долго остаются розовыми. А такой большой и подавно. Я дотронулся до шрама. Чувствительно, но не больно.

– Какого черта…

Я поднялся на ноги, облизал губы, и робот отступил на несколько шагов, продолжая при этом смотреть мне прямо в глаза. Потом он поднял руку, будто звал меня за собой. Сюда. Сюда. Пошли. Повернулся и медленно побрел к двери в ванную комнату. Снова обернулся ко мне. И снова тот же жест рукой. Пошли. Чего же ты ждешь?

Я прошел вслед за ним в ванную.

– Ну и?…

Робот протянул руку и ткнул в прозрачную кнопку, комната тут же заполнилась бледным розовым светом, и кожа моя словно тоже порозовела, я прямо-таки чувствовал, как набираюсь сил и бодрости. Затем он стукнул по кнопке над отверстием в полу, и внизу мелькнул слабый голубой свет, послышалось негромкое шипение. Я почувствовал электрический запах.

Ага. Дезинтегратор.

Почему я сам не догадался проверить все кнопки в доме? Боялся? Господи, я ведь заполнил и ванну, и раковину на кухне…

Робот постучал по кнопке над ванной, по той самой, на которую нажимал я, тогда еще у меня набралась полная ванна кислоты. На сей раз в ванной появилась прозрачная, чистая вода. Я не мог оторвать взгляд от нее, смотрел, как наполняется ванна, и потирал шрам на руке. Сердце у меня бешено колотилось в груди.

– Ладно, – сказал я и посмотрел на робота. Он, как и прежде, бесстрастно взирал на меня. – Что-то проясняется. Но что? Черт побери. – Я протянул руку и потрогал пальцем воду. Ни какого шипения. Никакого ожога. Теплая вода. Я зачерпнул пригоршню, поднес ее к лицу. Понюхал. Никакого запаха. Набрал полный рот. Никакого вкуса. Проглотил.

– Вода.

Голосочек, как у попугая, повторил:

– Ва. Та.

По спине у меня пробежали такие мурашки, словно кто-то там прополз. Я повернулся к роботу и спросил:

– Ты что-то сказал, приятель?

– Биии-уууу.

– Ага. – Я снова повернулся к ванне, перевел дыхание. Потом стащил с себя грязную одежду, залез в ванну и сел. Окунулся в теплую воду и, наклонившись, погрузил в нее лицо и принялся растирать щеки – они покрылись местами жесткой, местами шелковисто-мягкой щетиной. Я открыл рот и попробовал выпить воды, но вместо этого чуть не захлебнулся и расхохотался.

Я поднял взгляд на робота и прокричал:

– Господи! Как здорово!

Он ответил:

– Ва. Та. Сдо. Ра. Ва. – Потом неожиданно отвернулся и медленно вышел, а я остался один в ванной.

Я откинулся назад и погрузился в воду. Как приятно, когда вода вот так обволакивает тебя, отдирает чешуйки старой, отмершей кожи, слой старого пота, грязи и бог его знает чего еще; неожиданно я вспомнил о шампунях, мыле, зубной пасте и щетке.

Откуда робот узнал, что я хочу вымыться? Тут в памяти всплыло, как я кричал, пытался вырваться, на руке была кровь, а робот поднес что-то к лицу, потом зашипел заживитель ран, и остался вот этот шрам.

Я дотронулся до него и подумал: "Образец". Наверное, робот взял образец моей плоти для анализа. Что там говорили на уроках естествознания? Мы на семьдесят процентов состоим из воды. Что-то вроде этого.

Как я мечтал о пузырьке "Микрин", противного голубого ополаскивателя для рта, который обычно стоял у нас в ванной! Я всегда просил мать покупать ополаскиватели марки "Скоун", как делала мать Марри, но "Скоун" зеленого цвета, а моя мать всегда, видите ли, предпочитала голубой.

Я решил, что даже если просто прополощу одежду в воде, все равно она станет чище. Разве нет?

Лучше, чем вообще ее не стирать.

Робот вернулся, в руках он нес каменное блюдо с чем-то дымящимся и коричневым. Вся ванная наполнилась запахом жареной свинины. Боже мой, настоящие свиные отбивные! У меня даже слюнки потекли.

Я поставил блюдо на край ванны. Еда внешне была похожа на гамбургер с толсто нарезанным мясом, немного светлее по цвету, чем обычная говядина. Я потрогал еду пальцем, потом облизал его и понюхал.

Ага. Похоже на жир от свиной отбивной, но… Я вздрогнул и уставился на робота.

– Синтезировано из?…

Молчание.

Какой же он умный. Умнее меня. Что еще можно ожидать от цивилизации, освоившей жизнь в космосе? Внутри у меня все замерло. Это лучше, чем "Арсенал чудес". Не считая, конечно, книжки о Пеганне Серебряные Волосы.

Я взял кусочек жареного мяса и положил его в рот. Разжевал. Проглотил. Взял второй. Не совсем, конечно, свинина. Похоже на дичь, но и не оленина. Вдруг я понял, что тарелка наполовину опустела, а живот уже не сводит от голода.

Я произнес:

– Ну что ж, рубленое мясо "Уолли" вполне ничего. А вустерского соуса [Пикантный соевый соус, первоначально изготовлялся в графстве Вустершир в Англии.] случайно у тебя нет? Мне больше всего нравится соус марки "Ли и Перринс".

Робот повторил:

– Рубленое. Уолли. Ничего. Нет. Соус.

– Ну ладно, я… – начал я и замолчал. Вгляделся в его красные глаза и внезапно понял, что мой маленький механический друг только что произнес целое предложение.

Посреди ночи я очнулся от сна и понял, что это был сон. Я ненавидел себя и сам сон, но ничего уже не мог поделать. Лицо у меня было мокрое, кто-то поглаживал голову. Я стряхнул с себя остатки сна, открыл глаза – вокруг разливался неяркий розовый свет, исходивший непонятно откуда, явно не из окон, но заполнявший всю комнату.

С улицы доносился тихий шум дождя – здесь каждую ночь шли кислотные дожди.

Робот гладил меня по голове тремя своими длинными тонкими пальцами.

– Уолли. Проснись. Сейчас.

Я прошептал:

– Да. – Вздрогнул, подумал, что чего-то очень хочется. Все равно чего.

– Уолли. Плачет. Во сне. – Говорил он все еще словно лаял, хотя уже намного лучше – слова стали похожи на слова, не были какими-то отрывистыми, разрозненными слогами.

Что же такое мне снилось? Я уже не мог вспомнить – так обычно бывает со снами. Что-то о родителях, о какой-то ссоре, произошедшей несколько недель тому назад. Отец тогда ушел из дома. Помню, мать назвала его "дерьмом", а он ее "шлюхой". Они вечно так ругались, будто пытались выяснить, кто же главный в доме.

Я спросил:

– Можешь приготовить мне поесть?

– Что. Поесть. – Без какой-либо интонации, но уже кое-что понимает.

А действительно, что? Он уже умеет делать мясной фарш и желтоватый напиток, похожий на сладкое жирное молоко. Молоко "Уолли"? Тоже каннибализм? Неожиданно я понял, чего мне так сильно не хватало: представляете, брюссельской капусты!

– Мороженое?

– Что. Мороженое.

Действительно, что?

– М-м-м… Молоко. Сахар. М-м-м… – Какого черта, почему я не знаю, из чего оно делается? Я прекрасно могу себе его представить, даже на вкус – аж мурашки по спине побежали и в животе свело. Ванильное мороженое. Я его больше всего люблю. Я даже знаю, как выглядит плод ванили. Но не думаю, что плод ванили можно получить из содержимого тела Уолли Мансена.