Текст книги "Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

Соавторы: Майкл Суэнвик,Говард (Ховард) Уолдроп,Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Паоло Бачигалупи,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Джон Герберт (Херберт) Варли,Нэнси (Ненси) Кресс,Роберт Рид,Терри Бэллантин Биссон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 69 страниц)

– Но в тех городах, которые были у нее под колпаком, ко многим возвращается сознание.

– Верно. Поэтому нужно поддерживать карантин, который установила здравохрана, следить, какая из Площадок начала действовать, и усмирять ее. Это все, на что мы способны, Томас, хотя кое-кто станет утверждать обратное. Чиновники ВОЗа отслеживают, какие пункты стали мишенью Площадки и подверглись нападению…

– Целые города. Их захватывают по плану или как попало?

– … После чего мы вступаем в дело и исправляем положение. И это все, все, на что мы способны. Возвращаем некоторым сознание.

– Кое-кто умирает.

– Но большинство выживает.

– И у вас, получается, есть для этого силы? – В голосе Томаса звучало восхищение, отнюдь не ирония. Он склонил голову набок.

– Верно. Вспомни, почему вербовщик выбрал тебя. Почему просил заполнять все эти вопросники.

– Их возвращают к жизни, но через какое-то время они снова могут попасть под колпак.

– Иногда так и происходит. Но все замыкается на количестве. Наша цель – сократить на тысячи число тех, кто умирает просто потому, что помощь опоздала. Ты видел цифры.

Парень кивнул, что можно было понимать как угодно. Похоже, Анжела права. В большинстве своем новички совсем не представляют, в чем состоит суть дела.

– Мне выдадут плащ и трость? – спросил Томас, возможно стараясь скрыть свое замешательство. – Какие носят ликвидаторы. Научусь владеть тростью, как вы. У меня будет дива на щеке. – Его мысли снова запрыгали. У новеньких всегда так – из-за перевозбуждения, из-за нервов; из-за страха. Но у этого парня, похоже, все скоро станет на свои места.

– Если ты не решишь уйти, то, конечно, все будет. Это уж тебе решать.

Как будто так оно и есть.

– Плащ и синий мундир из саржи…

Парень, возможно, просто мальчишка, вот и все. Сэм допускал и такое.

– Есть у нас и плащи, и мундиры. Если тебе понадобится.

– А вам не нужны? Я смотрю, никто из вас не носит.

– Когда-то нравилось чувствовать, что ты в форменной одежде. Сейчас предпочитаю ходить просто так.

– Вы делаете работу, но не хотите выглядеть так, будто кто-то нанял вас на службу. Как у Робин Гуда. Или у Зорро.

– Приграничная вольница, вот что это такое. Мы больше никому не подчиняемся. Люди, которых удалось спасти, радуют больше, чем бляхи и знаки различия.

– Обратимся к цифрам, – деловито сказал Томас.

– Обратимся к цифрам, – в тон ему ответил Сэм.

– Вы крутые ребята. Мне это нравится. Мне все это подходит.

– Мы ликвидаторы, Томас. Мы направляем энергию в нужное русло. Отводим в сторону те потоки, что несут вред. Прерываем сигналы, идущие от Площадки, меняем минус на плюс, и люди приходят в себя. Возвращаем к жизни часть того, что пытались умертвить Площадки.

Томас помолчал, глядя в окно. Такое молчание – хороший знак. Это снова попадало под отношение 70 к 30: семьдесят процентов – активность, тридцать – вдумчивость.

– Как вам это удается? – спросил наконец Томас.

Сэм пожал плечами. В общем-то нетрудно отвечать на вопросы, на которые никогда не было ответа.

– Понятия не имею. Некоторые просто способны делать это. Как в сказках про птицу Феникс.

– Феникс?

– Была такая сказка. Составь команду из людей определенного типа, и мы сделаем то, что надо. У нас получится. Насколько нам известно, Площадки тоже объединяют свои усилия. Например, выставляют защитный экран. – Он с легким сердцем произносил эти фразы, которые, казалось, давали, приемлемое объяснение: у тебя есть шанс быть среди тех, кто преграждает путь призрачному чудовищу.

– Площадки наносят ответные удары, – задумчиво сказал Томас.

– Похоже, что так. Здесь ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Может быть, они просто приводят в порядок свою энергетику. Но сотня мертвых лучше, чем тысячи в отключке, так?

– Все те же семьдесят на тридцать. Коэффициент, который вывели ВОЗ и ООН!

Сэм сморгнул. Паренек снова удивил его.

– Все верно. А ты как считаешь?

– Как будто все правильно. Справедливое решение. А вы сами что думаете, мистер Эйч?

Опять неожиданный поворот.

– Какая разница, что думаю я. Все настаивают на таком подходе. В нем есть свой риск, но это лучше, чем превратиться в зомби и умереть из-за того, что на тебя не хватило спасателей или спасатели появятся слишком поздно.

– Лучше уж просто умереть! – вздохнул Томас.

– Большинство так и считает.

– И вы тоже? – Томас пытался заглянуть Сэму в лицо.

– Мы просто ликвидаторы, Томас. И не более того. Выполняем задачу, которую перед нами поставили.

– Вы десять лет не занимались этим.

Вот ты и дождался, дружок!

– Тот кто был ликвидатором, знает, что такое депрессия и разболтанные нервы. Это неизбежный простой. Потому что ты выжат как лимон, ты истощен до такой степени, что нужно побыть в стороне от этого. – Слова сами слетели с языка.

– Но атаки Площадок продолжались. Вас это не смущало?

– Всегда есть другие команды. В тот момент я не считал, что поступаю плохо.

Это была пощечина: мол, не твое дело! – но парень не обиделся.

– А почему вернулись? Почему именно сейчас?

Но не сказал: почему именно я? Или: что случилась с вашим последним новичком? Он просто искал поддержки.

– Соображения личного характера. В зону пойдут люди, которых мы хорошо знаем.

Красивая ложь. Еще не пришло время сообщить о "Двойнике".

– Вас беспокоит, что они обнаружат что-нибудь?

– Я бы так сказал: нас беспокоит, что они сделают что-нибудь не так. Несмотря на мощность "Парусника", все было относительно спокойно после его первого появления. Количество Очагов уменьшилось. И Площадки захватили не так уж много городов. Эти ребята могут нарушить равновесие.

– Я об этом и говорю. Но при этом вы подыскиваете и таких, кто ни разу не ходил на задание.

То об одном, то о другом, то о третьем! С ума сойдешь с этими новичками.

– Нужно укомплектовать пятерку. Обычно требуется, чтобы за работой команды наблюдала другая команда. Нас пригласили, чтобы держать под наблюдением ту самую команду.

Не совсем так, но почти что правда.

Томас кивнул, глянул в окно на улицу, где уже начинало светать.

– Еще один вопрос, мистер Эйч. Говорят, есть два секрета, о которых знают только ликвидаторы.

Сэм испугался, что сейчас он попросит: «Откройте мне эти секреты», но у парня хватало ума и такта промолчать. Он, конечно, торопил события, но все-таки понимал, чего не следует говорить.

– Сколько должно пройти времени, когда мне начнут доверять настолько, что можно будет узнать эти секреты?

И в самом деле, два секрета. Альфа и омега для всех, кто идет в ликвидаторы.

– Спросишь снова, когда мы вернемся с этого задания. А теперь у меня к тебе вопрос, Томас.

– Валяйте.

– Как это вышло, что у тебя не получилось разговора с нашими ребятами?

Томас Ган развел руками, и этот жест, понятный, наверно, со времен кроманьонцев, означал: ну, вы знаете, как бывает…

– Самое первое, чему я научился у ликвидаторов: никогда не выкладывай все сразу.

Сэму захотелось улыбнуться, но вместо этого он встал, что бы скрыть охватившее его волнение.

– Пора в путь.

Как выяснилось, в операции будут участвовать сразу несколько команд, имевших громкие заслуги. И, как всегда, в воздухе витали догадки, земля полнилась слухами. Сообщение об одной задействованной команде указывало на активную деятельность, но без огласки; остальные на всякий случай стали держать нос по ветру. Как по мановению волшебной палочки, возникли желающие субсидировать операцию: правительства, корпорации, организации по защите гражданских прав, биржевики и земельные спекулянты всех мастей. Разумное решение. Если принять меры безопасности, то удастся избежать роковых последствий и получить выгоду.

Бэйн Каус, один из бывших заместителей Задиры, наспех сколотил разношерстую команду – в регистрационном списке они значились как "Серебряные молнии": в их состав вошли легендарные Ролло Джейн и Тосс Гатро. Молли Дай вновь созвала своих "Одиноких всадников", которые некогда занимали твердое второе место среди всех летучих отрядов, и сейчас в их ряды влились новые силы: к ним пришел Род Синнер, занявший место Корвена, погибшего на "Паруснике" в 35-м году. Джулия Фарро и Янси Када обновили состав своих "Знахарок" и рвались в бой. И еще команды, которые Сэм знал когда-то. И много совсем новых.

Направляясь на воздушном трамвае к заставе Бейли, Сэм только головой качал, удивляясь происходящему. Ставка на секретность всегда приводила к обратному результату. Все информационные средства только и говорили о летучих отрядах, все Приморье взбудоражилось. Во всех новых городах на побережье сделали из этого сенсацию. Сначала выступали четыре отряда, следом направлялись еще сорок. Они будут наступать друг другу на пятки, не успев выдвинуться на километр, ведь большинство – собранные на скорую руку поисковые команды из новичков и дублеров. Те, скорее всего, участвовали лишь в мелких стычках на дальних подступах к "Паруснику". Рискнули, может быть, сунуться в "Испанский фонарь", "Кливер" или "Арабские пряности", затем ретировались в бары и пивнушки, наполняя их своими невероятными россказнями, которые становятся все более фантастическими в каждом новом пересказе. Говорят, не только в Австралии, но и в Африке приморские районы приводят в готовность свои отряды; Западные штаты Америки опередили всех, отправив команду следить за Площадками к югу от Сахары. Французские ликвидаторы уже вылетели в пустыню Гоби в район Сяграна. Ликвидаторы. Рейнджеры. Любимцы возовских медиков. Десять лет улетучились как дым.

Возовские подразделения, выставленные по периметру, впускали в зону по две команды. "Укротителей" и "Усмирителей" заверили, что им предоставят целые сутки, чтобы оторваться от остальных, и только потом запустят "Серебряные молнии" и "Конников", затем "Знахарок", "Контрабандистов" и весь остальной зарегистрированный состав. Какие-нибудь доморощенные отряды, конечно, пролезут без очереди через эту невероятно растянутую границу. Их, как водится, ждет печальный конец. Некоторые быстро выдохнутся; остальных власти перехватят на выходе из зоны. С Площадками лишь бы разобрались, а там посмотрим. Будут наказания, районные суды дадут условные сроки, но, по большому счету, для ВОЗа главное – чтобы Очаг был подавлен и чтобы к ним поступили новые сведения: катастрофически не хватало информации любого рода. Втайне они рассчитывали, втайне надеялись и в частных разговорах признавались: лучше ответный удар Площадок и еще одна катастрофа, чем недостаток информации о страшных пришельцах.

"Укротителей", конечно, долго продержали на заставе Бейли. Прежде чем дать добро, постам на Кольцевой дороге требовалось установить общую картину потоков в атмосфере и дождаться таких показаний, когда, по их мнению, проход в зону будет наименее опасен. Угнетающе бесполезное занятие, с точки зрения ликвидаторов, которые в дальнейшем будут полагаться только на собственный опыт. Было уже 14:00, когда "Укротители" на своем тяжелом вездеходе, предоставленном ВОЗом, миновали контрольно-пропускной пункт "Синдбад" и простились с цивилизацией – человеческой цивилизацией.

И теперь в который раз они начинают действовать по своим законам. Защита и надежда человечества. Официально – незаменимые. Неофициально – расходный материал. Первой точкой, которую они достигли, двигаясь на северо-запад (вскоре после того, как все радиопередатчики переключились только на прослушивание), была "Винва", известная ранее как "Костер", поскольку эта Площадка периодически ставила завесы плазмы и выбрасывала в небо беспорядочные снопы искр. Некоторые Площадки ослабли, захирели, перекочевали, изменив форму, в другие места и стали непредсказуемы. Здесь остались только высоковольтные мачты, опоры и фермы от портала, построенного когда-то ВОЗом и местными властями на границе Площадки. Так обстояли дела с "Винвой".

В прежние годы муниципалитеты, сотрудничая с Всемирной организацией здравоохранения, возводили такие порталы для слежения за Площадками. Портал чаще всего представлял собой длинные переходы на сваях с наблюдательными вышками и телеметрическими пунктами. Строили их на возвышенных местах, какие только имелись в округе. Порталы выглядели как морские прогулочные причалы давно ушедших времен, и, помимо прочего, огораживали Площадки или как там еще можно было назвать этот чертов феномен! Порталы служили обрамлением, придавали форму самым чудовищным Площадкам, были тем, что можно нанести на карту и считать осязаемыми границами вокруг чего-то неосязаемого. Песчаные наносы скрыли часть конструкций старого портала, от зноя и ветра облупилась краска. "Винва" стала призрачным городом, в котором никто никогда не жил.

Они провели ночь, укрывшись за седьмой опорой, слушая, как над головой потрескивают остывающие обломки ферм, и наблюдая за слабо различимой игрой нарядных огоньков, которые оставил после себя сияющий шлейф в глубине Площадки. Вот и все, что оставалось от Площадки, именовавшейся некогда "Костром".

Они загрузились в вездеход ранним утром и двинулись вперед, проделав сорок километров вдоль "Дельфиньей дорожки", и миновали "Гребень" до того, как он ожил в полную силу. Затем слева от них показалась "Недотрога" – до нее километра три, и она уже проснулась, изгибает и выбрасывает по сторонам свои полупрозрачные щупальца в поисках человеческих душ.

Отряд осторожно проезжал мимо "Удачливых гребцов", когда вдали было замечено рождение первого вихря: три из его четырнадцати составляющих кружились, огибая друг друга, в прогретом воздухе, определяя точку, в которую вихрь, сомкнувшись, направит свою энергию. "Укротители" уйдут далеко вперед, прежде чем вихрь будет представлять серьезную угрозу, и какой-то другой команде придется иметь с ним дело. Так обычно и происходило: Площадка готовится к бою при появлении одной команды, но ее удар приходится на следующих ликвидаторов. Это доказывало, что до них еще никто не вторгался в пределы "Винвы" или, принимая во внимание соперничество между различными службами ООН, что кто-то прошел здесь намного раньше, так что вихрь успел завершить весь свой цикл из четырнадцати ступеней и теперь собирается на второй круг.

Ближе к полудню они продвигались вдоль восточной кромки "Испанского фонаря", сосредоточив все внимание на дороге перед собой, лишь иногда отвлекаясь, чтобы взглянуть на оранжевые, синие и красные огоньки, которые бежали, вспыхивая точками и тире, по гирлянде из лампочек, огибали балконы и рифленые бастионы, порожденные игрой плазменных языков. "Укротители" надели шлемофоны, чтобы заглушить пульсирующие удары сирен, дробные, как звук кастаньет, из-за чего Площадка и получила свое название. Множество новичков и самодеятельных любителей подходили поближе, чтобы разглядеть праздничные огоньки на нижних балконах, уверенные, что с ними ничего не случится. Некоторые, неверно настроившись на звуковые колебания, кончали тем, что вовлекались в убийственную фиесту и становились частью антуража. Томас заявил, что различает какие-то фигуры. Это были "танцоры", которые когда-то не уловили зловещих синкоп, не смогли высвободиться вовремя и теперь исполняли свой последний страшный танец. Все сделали вид, что не заметили этой бестактности. Томасу предоставили самому догадаться, что здесь никогда не говорят об умирающих и умерших. Пусть возьмет это за правило, а пока – вперед.

На второй день они увидели "Лошадь" – для многих самую удивительную Площадку. Здесь, одна за другой, появлялись лошади в полный рост – художественные образы из всех культур, известных на Земле; как будто разум, управляющий этой Площадкой, ее командный пункт, ее нервные окончания или что там приводило в движение этот феномен, сфокусировал все свое внимание на единственной биоформе и воспроизводил ее снова и снова – в бронзе, дереве, глине, пластмассе, вулканическом стекле, в кости и кожаных лоскутках – ряды и шеренги стилизованных, словно отштампованных форм, расставленных по гряде остроконечных холмов.

В районе "Лошади" Томас получил также первое представление о "репейнике". Закаленные "Укротители" готовили его к такой встрече, каждый из них внес свою лепту, рассказывая о возможных последствиях. Даже Уолт расщедрился на пару слов:

– Это все уловки для отвода глаз. Просто следи, чтобы твой уголек всегда был на месте.

Описание "репейника" имелось в базе данных ВОЗа. Типичный "репейник" – круглый фарфоровый комок размером с волейбольный мяч, он перемещался над поверхностью земли обычно на уровне груди, нацеливаясь на зобную железу, защищенную грудной костью. Не понять, почему он это делал, не понять, что это такое, ясно только, что нужно защищаться. Кусочек антрацита в кармане как будто защищал от большинства "репейников" – так появилась когда-то кличка "угольщик", которой и до сих пор называли ликвидаторов в некоторых местах. Но, бог ты мой! – антрацит против того, что нацелено на твою иммунную систему, как будто у него и не было других применений.

И это порождение каких-то инородных сил, что приблизилось к ним стремительно, как молния, со стороны ближайших конных фигур, зависло над Томасом и сопровождало их целый час, иногда подскакивая, дергаясь резко и пугающе, а затем вдруг беззвучно умчалось.

Тут же у них на пути появились два клона, комичные существа, если бы не их способность взрываться наподобие шрапнельного снаряда. Как обычно, общение с клонами возлагалось на Сэма; он проинструктировал Томаса, пока фигуры приближались.

– Теперь следи. Это подложки. Их штампует особый вид Площадок, который назвали "Остроумом" с подачи одного рьяного профессора из ВОЗа. Я займусь ими.

– Подложки – от слова "подлость"? – спросил Томас, не спуская глаз с фигур на пути вездехода.

– От слова "подложный", – объяснил Том. – То же самое, что поддельный. Куклы. Созданные и посланные каким-то "Остроумом".

– Так похожи на людей! – изумился Томас.

– Они и считают себя людьми. Хотя сами искусственные. Клоны. Биороботы.

– Эти Площадки брали пробы человеческого ДНК, – догадался Томас.

– Верно. Поскольку Площадка представляет собой ловушку, она использует все, что ей попадается, для заманивания. В этом квадрате мы оказались ближайшим проявлением жизни, вот нас и зондируют, послали этих двух.

– Часть ловушки. – Томас прищурил глаза.

– Да, но клоны не знают этого. Дело вот в чем: если правильно наладить общение, они ведут себя мирно, следуют за тобой до какой-то границы, потом поворачивают обратно.

Речь клонов удивительно напоминала отрывистый телевизионный жаргон, сложившийся за сто лет спутникового вещания.

– Холонер Де Горнемакс, – представился тот, что был повыше и постройней, имитируя мужской голос в соответствии со своей внешностью не столько мужчины, сколько мужского манекена. – Мы знаем хорошую дорогу.

Вот так просто, бесхитростно.

– Хутман фон Фексатор, – назвал себя второй, изображая женщину, и такой же ненастоящий, как манекен в витрине магазина. – Хол прав. Будет намного короче, если пойти мимо "Четырех привратников". Доедете очень быстро. И никаких энергетических потоков. – Голос был на удивление приятным.

– В ту сторону? – спросил Сэм. – Нам нужно сначала взглянуть на "Пуховик". Есть кое-какие дела в районе "Пуховика". А потом проверим вашу дорогу.

Клоны озадаченно переглянулись, они были сбиты с толку и не знали, как понимать отказ, прозвучавший в форме согласия.

Сэм продолжал в шутливом тоне, позволив им выложить все уловки, которые у них имелись.

– Будет интересно еще раз взглянуть на "Четырех привратников". Только сначала нужно сделать по-быстрому этот крюк. Будем рады встретиться снова.

После чего Джим направил вездеход прямо к "Приятному свиданию". Времени на обычный маршрут мимо "Пуховика" не оставалось. Во всяком случае, не теперь, когда возник новый Очаг. "Двойник" нанес удар. По всему миру гибли люди.

"Приятное свидание" уже крутило кого-то в своих жерновах, молодого скаута, который, похоже, проскочил незаметно через кордоны. Одиночкам это удается. Он был уже без одежды и размечен для разделки. По его лицу было видно, что он напуган, но принимает все как должное, с тупым восхищением смотрит на свое тело с разметкой для препарирования, затем, когда колебания потока изменились, его охватило блаженное спокойствие, что было еще ужаснее наблюдать.

Прошло одиннадцать лет, прежде чем ВОЗ установил, что так называемый вихрь – скопление четырнадцати элементов, поглощающих все на своем пути, является порождением "Приятного свидания" и воплощает охотничий дух этой Площадки, которая, единственная из всех, включает в себя три раздельные части.

Собрав воедино все свои составляющие, вихрь захватывает жертву, которая переходит в другое состояние сознания, но не впадает в забытье, как думали раньше: несмотря на значительную потерю жизненных сил, человек передается самой Площадке. Вихрь выследил этого юношу, схватил и транспортировал на Площадку, где он и висел сейчас без какой-либо поддержки в воздухе на расстоянии трех метров над землей: жертву обласкивали и умиротворяли, и тут же демонстрировали ей весь ужас предстоящей кончины – как будто быстрая смена эмоций стимулировала Площадку. Такая игра в кошки-мышки была присуща и двум другим отросткам "Приятного свидания", которые находились в центре Африки и на американском Среднем Западе.

Сэм обратился к клонам:

– Вы подождите нас около того гребня. У нас есть время в запасе. Мы проверим свой маршрут, а потом можно будет взглянуть на "Четырех привратников".

Клоны ничего не заподозрили. Она направились к периметру "Приятного свидания", где внешние щупальца Площадки сразу потянулись к ним, схватили, подняли в воздух и тут же уничтожили, так как Площадка опознала в них существа родственного происхождения. Вот они были, и вот их нет.

По мере того как дорога вела их все ближе к "Двойнику", "Укротители" рано или поздно должны были пересечься с командой Задиры. Ближе к вечеру они впервые обнаружили присутствие своих давних соперников: в сумерках, через несколько минут после того, как усталые бойцы развели огонь, в миле от них или чуть дальше появился еще один костер. Прямая радиосвязь, конечно, не допускалась, но Джим воспользовался своей трубкой и послал сигнал в виде атмосферных помех, включив и выключив несколько раз аппарат. Это было приглашением: идите к нам, опасности нет, трубка мира. Поставили на огонь кофе. Достали чашки и еду для гостей.

Через двадцать минут делегация "Усмирителей" подала условный сигнал, сообщая о своем приближении, затем они вышли из темноты: Задира, Джек Кроуфедэр и она, Мэйзи Дэй.

И снова те десять лет забылись, как будто их и не бывало. Сидя у костра, Сэм криво усмехнулся, вспоминая, что собирался покончить с прежней жизнью. Если ты пошел в ликвидаторы, неважно, на своем ли ты оказался месте или притворяешься, что на своем, но из ликвидаторов ты уже никогда не уйдешь – после того как на твоих глазах "Волнолом" превратил забывших об осторожности товарищей в охапку дров, а "Фонарь" отправил их извиваться на тропе к смерти, и ты видел шеренги антикварных лошадок, которые замерли в прыжке через гряду остроконечных холмов, видел ослепляющий, переливчатый блеск "Жемчужины" с ее – подумать только! – двустворчатой устричной ловушкой, придуманной только для того, чтобы заманивать любопытных. Казалось бы, и "Укротителей", и "Усмирителей" не должно быть здесь, как, впрочем, и никого другого. Но, вкусив, осилив и завоевав победу, ты уже не мог не вернуться.

Затем, увидев воочию Мэйзи – высокую, крупную, из тех рослых женщин, что были не в его вкусе, пока он не встретил ее, – Сэм спохватился, что выглядит глупо со своей усмешкой, и стер ее с лица, возможно, с некоторым опозданием.

У каждого из них присутствовали решимость и отрешенность от того, что не имело сейчас значения. Встретились две команды, связанные давним соперничеством, общим прошлым и жаргоном, и начался традиционный обмен любезностями.

– Наше почтение "Укротителям", поныне здравствующим душой и телом! – приветствовал их Задира – поджарый, мускулистый, затянутый в форменный пыльник. Казалось, ему удается рассеивать темноту своей белозубой улыбкой и ежиком седых волос.

Джек Кроуфедер, как уверенный в своей ловкости фехтовальщик, тоже улыбался. Это был во всех отношениях достойный соперник Уолту Сенни, вот только изящества в последнем ударе оставалось прерогативой Уолта. Джек сказал:

– Да посетят вашу песчаную поляну самые изворотливые клоны!

Мэйзи Дей вежливо кивнула, но держалась холодно и смотрела в одну точку. Подходя к костру, она и в самом деле заметила кривую усмешку Сэма.

Джимми Луч и Анжи ответили витиеватыми приветствиями. Невозмутимый Уолт произнес коротко:

– Привет.

Сэм как будто со стороны услышал свое бормотание и изобразил улыбку более или менее удачно – теперь она вышла сухой и сдержанной. Он представил Томаса, который смотрел на прибывших во все глаза, а потом, когда заговорили о деле, ловил каждое слово.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но это "Парусник Два", – заговорил Джим – непринужденно, стараясь, как всегда, сглаживать углы. – Или, если хотите, будем звать его "Двойником".

Задира опустился на остывающий песок, вытянул длинные ноги и стал греть ладони у костра.

– Все так, Старший привел Младшего. Кто бы мог подумать. Как будем действовать?

Он еще не договорил, а Уолт уже задал вопрос:

– Твои условия?

Задира ослепил всех своей улыбкой, грея руки, по ночам в пустыне довольно прохладно. Сэм посмотрел в темноту, перевел взгляд на Мэйзи, потом снова отвернулся. Он прекрасно понимал, что "Усмирители", оставшиеся в лагере, не думая о любезностях, готовятся к тому, чтобы завтра обойти соперников. Джим был прав на все сто: нужно быть готовым к тому, что дела пойдут не так, как этого ожидаешь.

И Мэйзи. Она была великолепна. Сильна и красива. Хоть и чуть пополнела. Стала чуть грузнее. Но по-прежнему полна сил.

– Самое важное – перевести его волны на другой режим, – сказал Задира, демонстрируя деловой подход. – Наградными поделимся. Идем связкой. Сначала одни впереди, потом другие. Твое мнение, Джим? Мы первые выдвигаемся, или можно бросить жребий.

– Щедро, – промолвил Уолт ледяным тоном.

– Выгодно тому, кто отсидится, – проговорил испытующе Кроуфедэр.

– Первое слово, – ответил Уолт: пусть будет так, как предложил Задира. Он бросал вызов Кроуфедэру: или торгуйся дальше, или заткнись. И кроме того: знай свое место.

– Собратья, – заговорил Джимми Луч, переводя на себя общее внимание, напоминая о законах перемирия, лучшей из всех традиций. Песни всегда будут слагаться о таких, как Уолт Сенни, но в полевых условиях настоящий герой – ликвидатор вроде Джима, – первый ход ваш. Мы выдвигаемся следом, когда начнет светать.

– Другие команды на подходе, – напомнил Задира и этим дал всему объяснение: зачем они пришли, для чего эти любезности. Прикройте нас – мы прикроем вас. Как в те ненавистные, предательские прошлые времена.

Замешательство повисло над костром. Мускулы напряглись, но со стороны этого не заметишь. Да, были старые счеты, и Сэм с Мэйзи – пустяк по сравнению с другими обидами. Сейчас так решалось: или вместе, или врозь.

– Опасность новая, и начинать надо заново, так я считаю, – сказал Джимми Луч, сохраняя в силу своих возможностей цивилизованный тон и рамки приличий в этом враждебном, одичалом краю. – Мы прикрываем ваш тыл. Выжидаем два часа. Потом вы действуете так же. Наградные пополам.

– По рукам, – сказал Задира и, протянув чашку, попросил еще кофе, вместо того чтобы встать и уйти, как все ожидали. – Полчашки на дорогу. – И затем, словно только сейчас придумав: – Сэм, Мэйзи как будто хотела перекинуться с тобой словом тэт-а-тэт.

Сэм встал и двинулся – в темноту, где ловушки, где опасности, только сейчас его ничего не пугало. Он чувствовал: Томас смотрит ему вслед, гадая, а что же, собственно, происходит, и слышал шаги Мэйзи за спиной. Он отошел на сорок шагов и, обернувшись, увидел: костер, а вокруг сидят люди вперемежку из обеих команд в свете огня, который отвоевал немного места у темноты в этой безлюдной пустыне, – картина такая же невероятная, если подумать, как чужеземная Площадка; тут он различил темную фигуру Мэйзи на фоне огня.

– Сэм, – позвала она.

– Дэй. – Он никогда не называл ее по имени.

– Не ожидала, что мы встретимся здесь, – сказала она. – И подольем масла в огонь.

Вот ты и получил. И было за что.

– Никогда не знаешь, чем все кончится, Дэй. – Это все, что он мог сказать. "Никогда". Изысканное слово из стихов.

– Ты бросил "Укротителей", ты бросил всех.

– Если отрекаешься, то сразу от всего.

Идиотская фраза, но ведь это правда. Он мог бы добавить про "Парусник", но она и сама знала. Не могла не знать. Тогда погибли Боукер и Стейн, и "Шпана", команда Крофта Деннера, потеряла большинство своих людей. О них поют в песнях, и прошлое окрашивается в романтический цвет, но на самом деле то было жестокое время, даже для самых опытных команд. Особенно для самых опытных.

– Негодяй.

– Я не по личным мотивам, Дэй.

– Все, что делается, – это все личное, Сэм.

Сердце сделало четыре удара. Но она не ушла. Ты была с Задирой. В команде соперников.

– Ты же понимаешь, как мне теперь.

Она пробормотала что-то с отвращением. Еще четыре удара. Все еще не уходит.

– Ты вернулся.

Он мог бы сказать: благодаря Уолту и Джиму. Или: Так время рассудило. Даже: Из-за «Парусника».

– Да, – сказал он, что все объясняло и все в себя включало. Надеясь, что она понимает. Одно слово, в котором заключено так много.

– Негодяй.

Давняя закалка спасала его. Он мог бы сказать: Ну и ладно. Если уж ты Зорро, то оставайся хладнокровным в любой ситуации. Но не сказал. Промолчал.

– Будь со мной, – попросил он и выдержал ее взгляд, который был очень жестким и в который она вложила все свое презрение, подлинное или притворное, – необузданное грубое чувство, подавляющее даже те эмоции, из которых оно, может быть, выросло.

Два удара сердца.

– Будь ты проклят, – повторила Мэйзи, повернулась и ушла.

Впоследствии, буквально через минуту, и потом, когда Сэм лежал без сна под открытым небом на голой земле, он возвращался к этому разговору снова и снова, пытаясь объяснить то, что не было сказано. Он мог бы сказать: "Помнишь, Дэй, ту ночевку в пустыне? "Парусник" рвал и метал. Команды теряли людей, соперничая друг с другом. Взаимовыручки почти никакой. Помощь извне так и не пришла. Поддержки ждать неоткуда. И то, что мы оказались в разных командах, было как-то оправдано. Мы никак не могли притереться друг к другу. Мы все ужасно усложняли. Ты сама знаешь это". Но все это было не то, что нужно. Совсем не то.

Мэй понимала это. Сердце стукнуло дважды, прежде чем она ушла. И Мэй это знала.