Текст книги "Миры Гарри Гаррисона. Книга 7"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

В плодах иб было мало карбогидратов и много протеина. К тому же эти карбогидраты усваивались легко и быстро, почему не могли замедлить эффект тонка. Джайлс понял, почему Эстивен покушался на книгу по навигации: ее страницы изготовлены из растительных волокон…

Ход его мыслей был нарушен каким-то завыванием.

Эстивен шел к носовому отсеку корабля, с его губ свешивалась длинная струйка слюны, он издавал звуки, которые услышал Джайлс. Потом на миг затихал, двигал челюстями, глотал слюну и снова выл. Руками, вытянутыми вперед, он шарил, как слепой. И явно не слышал, не замечал Джайлса.

Он принял дозу наркотика, подумал Джайлс, в чистом виде.

Джайлс поспешил проскочить средний отсек и выйти ему навстречу.

– Я помогу тебе, – крикнул он. – Держись. Мы что-нибудь придумаем.

Вытаращенные глаза Эстивена смотрели сквозь Джайлса. Джайлс схватил его за плечи и развернул в обратном направлении. Эстивен сопротивлялся с невероятной энергией. Затем метнулся в сторону пресса для плодов иб. Вытянув руку, он ухватил рукоятку пресса, дернул за нее, съеденная ржавчиной рукоятка выскочила из паза и переломилась. В руке Эстивена оказалось нечто похожее на лом с заостренным концом.

Он двинулся вперед, по-прежнему подвывая, и замахнулся на Джайлса. Тот пригнулся, нырнул под его руку, пытаясь избежать удара, но железная рукоятка проехалась по его голове. Стараясь удержаться на ногах, Джайлс откатился в ревущую алую тьму…

Как сквозь пелену он увидел, что Эстивен идет мимо него.

– Книга, – прохрипел Джайлс, обращаясь к ар-байтам. – Книга по навигации! Он пошел за ней… остановите его!

Когда сознание вернулось к нему, он увидел, что арбайты даже не пытаются задержать Эстивена. Они расступались перед ним, стараясь держаться подальше. Джайлс, согнувшись и спотыкаясь, побрел вслед за сумасшедшим.

В проеме первой переборки появился Хэм. Эстивен снова взмахнул металлической палкой, обрушив ее на правое предплечье Хэма, и тот с тяжелым стоном отлетел в сторону. За Хэмом, перед книгой, лежавшей на сверкающей алмазами подставке, появилась высокая, узкая, темная фигура Капитана.

– Эстивен, нельзя! – вскрикнул Джайлс, кидаясь вперед. Но не успел. Эстивен в третий раз нанес удар ломом.

Увернуться было невозможно. И человек непременно оказался бы жертвой этого удара. Но фигура Капитана заколыхалась, тело ее грациозным змеиным движением изогнулось дугой, и палка просвистела мимо. Одновременно ее правая рука стремительно протянулась вперед – не для того, чтобы схватить, а чтобы ударить; три длинных пальца сложились в тупоконечный стержень, вонзившийся в грудь Эстивена.

От сильного удара человек покачнулся и упал.

Он выронил свое оружие и какое-то время лежал без движения. Потом с полузадушенным стоном попытался встать на ноги. Досталось ему здорово, во всяком случае, дышать было страшно тяжело, может, и ребра сломаны, однако наркотик пока действовал. Шатаясь, он, точно слепой, двинулся туда, где лежала навигационная книга.

Инопланетянка ждала его. Но прежде чем она успела схватить Эстивена, Джайлс сумел напасть на него сзади и повалить на пол. Инопланетянка сделала шаг вперед, но теперь путь ей преграждал Джайлс.

– Нет! – крикнул он и перешел на альбенаретский. – Я запрещаю! Он не ведает, что творит!

– На этот раз я его прикончу, – мощные пальцы Капитана нацелились в лицо самого Джайлса. – Я вас предупреждала.

Эстивен шевельнулся, пытаясь подняться, но над ним навис Хэм. Его тяжеленный кулак, напоминавший булыжник, готов был в любой момент сломать Эстивену шею.

– Смотри не убей его! – крикнул ему Джайлс. Однако он опоздал: гигант уже занес руку и лишь каким-то чудом Джайлсу удалось отклонить направление удара. Кулак опустился Эстивену на макушку, пощадив хрупкие шейные позвонки.

Джайлс снова повернулся к Капитану – как раз в тот момент, когда инопланетянка явно намеревалась попросту смести его со своего пути. «Нет! Погодите. Подумайте. Вы куда сильнее любого из нас, но что будет, если все мы объединим усилия? Если вам совсем не страшно за себя, вспомните о той новой жизни, которую вы несете в себе. Неужели рискнете, не испугаетесь? Ведь мы, все вместе, способны убить ваше дитя».

Инопланетянка как-то совсем не по-человечески замерла на шагу, обретя прежнюю монументальность, словно никогда и не двигалась с места.

– Теперь я догадался, чем он болен, – быстро проговорил Джайлс. – И могу гарантировать вам, что он ни шагу не сделает на корабле без спросу и не прикоснется к вашему драгоценному журналу.

Инопланетянка по-прежнему не шевелилась, изображая монумент. Количество адреналина, выброшенное в кровь после того, как Джайлса стукнули по голове металлической ручкой, и помогавшее ему держаться на ногах, явно стало уменьшаться. Джайлс чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.

– Поверьте мне! – с нажимом произнес он. – Либо так, либо этак, но я не позволю вам убить никого из моих людей!

Какое-то мгновение жизнь Эстивена – а возможно, и жизни остальных членов экипажа – висела на волоске. Джайлс изо всех сил старался держаться прямо и смотреть Капитану в глаза – в эти темные непроницаемые нечеловеческие глаза. В душе он молился, чтобы инопланетянка не обнаружила, насколько серьезно он ранен, как и того, что у Хэма, по сути дела, действует лишь одна рука и что остальные, застывшие как кролики перед волчьей пастью, без них с Хэмом совершенно беззащитны.

– Хорошо, – Капитан сделала шаг назад, – на этот раз – и пусть он будет последним! – я дарю вам жизнь этого арбайта. Но больше я подобного не потерплю.

Она повернулась и исчезла за перегородкой. Джайлс тоже повернулся и… потерял сознание, успев понять, однако, что его подхватили одновременно десять рук и среди них – руки Мары и Бисет.

Глава 10

Пятнадцатый день. 16 часов 19 минут

– Ну как, вам лучше? – спросила Мара.

– Да вроде бы, – ответил Джайлс и тут же укорил себя за столь невразумительный ответ. – Ерунда. Мне, конечно, гораздо лучше. Я просто отлично себя чувствую.

– Ну, не то чтобы отлично, – сказала Мара, пристально на него глядя. – Уж я-то лучше знаю, однако жить вы, по крайней мере, будете.

– Жить? Ну, разумеется, я буду жить. Почему бы, собственно, и нет? – голос звучал глухо.

– Потому что у вас, по всей вероятности, было серьезное сотрясение мозга, – пояснила она. – Знаете, если стукнуть металлом по кости, то прочнее почему-то оказывается металл.

– Да ладно, давай не будем об этом, – сказал Джайлс и потрогал свою забинтованную голову. Несмотря ни на что, ему было приятно, что кто-то заботится о нем, тревожится о его здоровье. – Надо признаться, случившееся в последнее время я помню не слишком ясно. А я долго был…

Он помялся, подбирая подходящее слово.

– Долго ли вы были без сознания? – спросила она. – Пять дней.

– Пять дней? – Он уставился на нее. Не может быть! Пять дней!

– Пять, – мрачно подтвердила Мара.

Джайлс почувствовал, что говорить ему трудно. Он полежал неподвижно, наблюдая за Марой, что-то делавшей у его постели.

– Но это же не моя койка! – вдруг сообразил он и попытался сесть. Она мягко уложила его на подушку.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала Мара. – Лежите спокойно. Мы перенесли вас сюда, чтобы Капитан не видела, насколько вы беспомощны.

– Хорошо, – сказал он, пристально вглядываясь в горевшие над головой лампы. – Вы мудро поступили.

– Разумно.

– Хорошо – пусть разумно. – Он начинал припоминать случившееся. – А как там Хэм?

– С ним все в порядке.

– Руку-то он не сломал? Я боялся, что сломал.

– Нет. Только ободрал. Да у него вообще кости, как у хорошего коня.

Джайлс вздохнул с облегчением.

– А Эстивен?…

– У него, по-моему, два ребра сломаны. Нам пришлось его дня на два связать, пока у него была «ломка», – сказала Мара. Она подошла к изголовью и протянула ему маленький пластиковый пакет, в котором было примерно две столовые ложки какого-то сероватого порошка. – Это все, что осталось от его запасов тонка. Мы подумали, что вы захотите, чтобы наркотик хранился именно у вас.

Он протянул руку – что совершенно неожиданно потребовало от него неимоверных усилий – и, взяв пакетик с остатками наркотика, сунул его в нагрудный карман космической куртки.

– Значит, вам пришлось его связать? – переспросил Джайлс. – Ну, а сейчас-то он как?

– Тихий, – ответила она. – Даже слишком тихий. Нам приходится все время следить за ним. Он уже несколько раз пробовал совершить самоубийство. Во время «ломки» у них часто бывает депрессия, особенно когда боли утихнут. Так Бисет говорит. Она видела, как это бывало с другими наркоманами, которых арестовывала полиция. А еще она говорит, что такая депрессия может длиться неделями. И что всем нам было бы лучше, если б он убил себя.

Джайлс только слабо покачал головой.

– Бедняга, – проговорил он. – Бедный мальчишка!

– Никакой он не мальчишка и вовсе он не бедный! – резко возразила Мара. – Он просто очень несчастный, может быть, даже не совсем нормальный психически, взрослый человек, который пристрастился к наркотикам и чуть было не погубил всех нас.

Джайлс изумленно посмотрел на нее.

– Я, наверно, просто неудачно выразился, – проговорил он. – Но все-таки я не понимаю…

– Да, – сказала она. – В том-то и беда. Вы не понимаете!

Она повернулась и вышла из отсека. Ему вдруг очень захотелось вскочить и последовать за ней, заставить ее объясниться. Но при первой же попытке сесть в голове у него помутилось, и он снова лег, кляня собственную беспомощность и не в силах справиться с нею.

Потом он уснул. И проснулся, когда остальные члены экипажа, по всей видимости, спали. Динамик рядом с ним включен на минимальную громкость, не было слышно голосов, никто не разговаривал. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше, и в голове значительно прояснилось.

Он огляделся. В хвостовой части корабля он один. Все было по-прежнему. Даже отломанная ручка пресса аккуратно приварена обратно. Интересно, с помощью чего? Ди и Фрэнко, должно быть, переехали в другой отсек. Мысль о том, что они сделали это, заботясь о нем, слабом и больном, была странно приятной. Любопытно. До того как он отправился с Земли в эту экспедицию, ему и в голову бы не пришло задумываться о том, что вот ведь кому-то из арбайтов пришлось убраться с насиженного места, поскольку ему, Джайлсу, это место понадобилось.

Пол Ока был тогда прав: он, Джайлс, никогда по-настоящему не понимал арбайтов. Во всяком случае, он никогда не понимал их так хорошо, как теперь, прожив с ними бок о бок пятнадцать дней. С другой стороны, Мара только что сказала ему, что он их по-прежнему не понимает, и это, разумеется, тоже правда. Он криво усмехнулся.

Но проблемы взаимопонимания к делу сейчас не относятся. Он, возможно, свалял дурака, подвергнув риску и выполнение задания, и собственную жизнь, спасая Эстивена от Капитана. Зато теперь он убедился, что ему на роду написано в известных случаях проявлять дурость. Странно… Мара рассердилась, когда он назвал Эстивена мальчишкой! Он произнес это слово, не подумав, как любой из клана Эделей в подобном случае. Но Мара, разумеется, права: Эстивен – не мальчишка, хотя Эдели привыкли считать арбайтов примитивными, инфантильными, от рождения несколько ущербными и весьма мало образованными.

Занятно, но именно в этот миг ему пришло в голову: а не наоборот ли? Рабочие на корабле были кем угодно, только не примитивными «недозрелыми» людьми. На самом деле, если исключить Ди и Хэма – а если подумать, то не исключая даже их, – арбайты на корабле были не просто взрослыми людьми, но людьми, обладающими богатым и нередко тяжелым жизненным опытом, сильно повлиявшим на их теперешние характеры.

А вот сам он… может быть, именно его-то и можно было назвать недозрелым. Жизнь не коснулась его своей тяжелой дланью, не внесла особых изменений в его характер. Набор черт характера и реакций, свойственных ему, – это все равно что костюм из магазина готового платья: только и ждет, когда его примерят; и надел он этот «костюм» в столь раннем возрасте, когда и оценить-то его по достоинству был еще не способен. И с тех пор, не задумываясь, носит его. И только после этого отлета с Земли, после пожара на космическом лайнере, после перехода на спасательный модуль с горсткой оставшихся в живых рабочих Джайлс начал задумываться о многом, что ему раньше и в голову не приходило. Да и сам стал меняться. Новые чувства и новый опыт, обретенный вследствие пережитого, сперва сбили его с толку. Он не сразу смог понять, что правильно и что неправильно из того, что прежде принималось за нечто само собой разумеющееся.

Теперь он чувствовал растерянность и слабость. Чувствовал себя странно несчастным и не мог определить причину этого. Ему будто чего-то не хватало… чего-то совершенно необходимого. Некоторое время он тешил себя мыслью, что это, возможно, просто физическое недомогание, вызванное сотрясением мозга. Но что-то уж больно не похоже…

Он решил не думать об этом. Существовали куда более важные проблемы. Если он действительно пробыл без сознания целых пять дней, то спасательный корабль всего через несколько часов окажется в точке возможной перемены курса, и еще можно будет приземлиться на 20 В-40, а не лететь на Белбен. Впервые Джайлс чувствовал, что сумеет убедить инопланетянку сделать это.

Пока все остальные спят, время поговорить с Капитаном. Втрое осторожнее обычного, понимая, что любое резкое движение может снова вызвать головокружение, Джайлс медленно приподнялся, сел, посидел на краешке кровати и медленно встал на ноги. Голова оставалась ясной. Он ощущал ее чрезвычайно хрупкой, как бы хрустальной, готовой разбиться при сильном толчке, но в целом чувствовал себя вполне прилично.

Джайлс медленно двинулся в носовую часть корабля. По пути осмотрел лозу иб. Теперь на ней было полно сухих листьев, и лишь изредка попадался здоровый плод. Добравшись до носового отсека, где стояла его койка, он увидел резервуар для сбора плодов иб. Резервуар был заново припаян к корпусу корабля, ближе к тому отсеку, где жила Капитан. Это могла сделать только сама инопланетянка. Джайлс и понятия не имел, что на корабле есть все необходимое для переноски резервуара и установки его на новом месте.

Он заглянул за переборку. Там находился командный пульт управления. Инопланетянка сидела за ним в той же позе, в какой он видел ее в последний раз: на одном из двух кресел у пульта. Глаза ее были закрыты, она не пошевелилась, даже когда он вошел и с грохотом повернул второе кресло, чтобы сесть.

– Капитан, – обратился к ней Джайлс на альбенаретском языке.

Ответа не последовало. Длинная темная фигура инопланетянки оставалась совершенно недвижимой.

– Райумунг, – снова начал Джайлс, – мне необходимо поговорить с вами. Настало время решать судьбу.

Ни малейшей реакции.

– Если вы не хотите обсуждать со мной этот вопрос, я обойдусь и без обсуждения, – сказал Джайлс.

Медленно открылись круглые темные глаза. Медленно повернулась голова; теперь инопланетянка смотрела на него.

– Вы ничего не сделаете, землянин. – Гудящий чужой голос был, как и всегда, абсолютно бесстрастен, но звучал теперь как бы издалека. – Я еще не настолько беспомощна, чтобы не держать под контролем все, что происходит на этом спасательном корабле.

– Нет, не беспомощны, – сказал Джайлс, – но с каждым днем вы отдаете все больше своих сил той новой жизни, что таится в вас. Я считаю, что вы слабеете быстрее нас, ибо мы слабеем только из-за недостатка еды и питья.

– Нет, – сказала Капитан. – Я сильнее вас и останусь сильнее.

– Я готов согласиться. Мне это безразлично. А не безразлично мне лишь одно: очень скоро будет поздно менять курс на 20 В-40.

Темные глаза некоторое время не мигая смотрели на него.

– Откуда вам это известно? – спросила инопланетянка.

– Известно, и все, – ответил Джайлс. – Этого вполне достаточно. Возможно даже, что я и сам смог бы изменить курс на 20 В-40…

– Нет, – сказала инопланетянка. Впервые Джайлсу показалось, что голос Капитана чуть дрогнул. – Вы лжете мне. Лжете глупо. Здесь, в космосе, вы совершенно беспомощны, как и вся ваша раса.

– Не вся наша раса так уж беспомощна в космосе, – возразил Джайлс. – У нас есть люди, которые умеют управлять межзвездными кораблями. Но вы прервали меня. Я собирался сказать, что независимо от того, могу я изменить курс спасательного корабля или нет, я этого делать не стану, ибо уважаю решения командующего любым космическим кораблем, находящимся в межпланетном пространстве.

– В таком случае уважайте и решение держать курс на Белбен.

– Этого я не могу, – сказал Джайлс. – Подобно тому, как вы чувствуете ответственность перед той единственной жизнью, которую несете в себе, я испытываю ответственность за семь других человеческих жизней – за жизни членов нашего экипажа.

– Жизни рабов, – проговорила инопланетянка, – ничего не стоят.

– Они вовсе не рабы.

– А я считаю, что рабы, и совершенно бесполезные.

– А я считаю, что полноценные мужчины и женщины. И они непременно должны остаться в живых. Я должен обеспечить это! И ради этого готов отдать Капитану то, чего она хочет.

– Вы? – Инопланетянка не сводила глаз с Джайлса. – Вы не можете вернуть мне мою честь.

– Нет, – возразил Джайлс, – могу. Я могу назвать того, кто уничтожил ваш космический корабль. Я могу передать этого человека в ваши руки.

– Вы… – Инопланетянка буквально взвилась. – Вы знаете, кто это сделал?

– Только дотроньтесь до меня… – быстро проговорил Джайлс, потому что длинные тонкие руки почти схватили его за горло, – …дотроньтесь только, и я обещаю вам совершенно твердо: вы никогда ничего об этом не узнаете.

Инопланетянка снова рухнула в кресло.

– Скажите мне, кто это, – проговорила она. – Во имя всех тех, кто работал на моем корабле вместе со мной, во имя того, кого я ношу в себе… скажите мне, землянин!

– Я скажу вам, – проговорил Джайлс. – И отдам названного мною человека в ваши руки – и только в ваши, – чтобы вы делали с ним все, что хотите. Но это произойдет только тогда, когда все люди, находящиеся на борту, благополучно приземлятся на 20 В-40.

– Вы хотите заставить меня изменить курс, который столь же важен для меня, как моя честь и исполнение долга! – проговорила инопланетянка. – Вы хотите утаить важнейшую информацию до тех пор, пока я не потеряю последней надежды спасти честь еще не рожденного мной, но последнего в моем роду? Вы хотите утаить эту информацию, пока вы сами и прочие люди не приземлятся благополучно и не окажутся среди подобных вам гуманоидов, а те так или иначе станут защищать вас? Вы хотите обмануть меня, землянин!

Она почти кричала, произнося эти слова.

– Я назову вам имя этого человека и передам его в ваши руки с тем, чтобы вы спокойно поступили с ним так, как считаете нужным, и вам при этом не помешает никто, – медленно, с расстановкой проговорил Джайлс. – Я обещаю вам, я даю вам слово, и таковы условия нашей сделки. Жители Альбенарета уже много десятков лет имеют деловые контакты с землянами, Капитан. Разве кто-либо из рода Эделей когда-либо обманывал вас?

– Это правда, – проговорила инопланетянка, глядя на экран приборного щита, словно надеясь найти там какую-то подсказку и помощь. – Слово свое такие, как вы, всегда держали твердо. Насколько мне известно.

Она умолкла. Джайлс ждал. Ни в командном отсеке, ни за переборками не было слышно ни звука. Наконец инопланетянка шевельнулась и произнесла тем же, как бы издалека идущим голосом:

– Я должна поверить вашему слову. Если я этого не сделаю, а вы окажетесь честным в своих намерениях, то я совершу еще большее преступление против чести, ибо не использую возможности восстановить свою честь.

Джайлс чуть слышно выдохнул. Он даже не заметил, что все это время дышал едва-едва, самыми верхушками легких – столь велико было его напряжение в ожидании ответа Капитана. Она обернулась и посмотрела прямо на него.

– Я прямо сейчас внесу первые изменения в курс, а чуть позднее – последующие, – сказала она. – После первой поправки мы двенадцать часов будем следовать этим курсом, прежде чем будет можно внести вторую поправку.

Глава 11

Шестнадцатый день. 17 часов 9 минут

– Я хочу, – начал Джайлс, – чтобы вы знали: ситуация очень серьезна. Нам придется жить на борту этого спасательного корабля еще самое малое двадцать семь дней; а лоза иб дает все меньше плодов, и причина этого так же мало понятна Капитану, как и нам. Похоже, что-то отравляет растение. Капитан полагает, что именно мы, люди, являемся отравляющим лозу элементом. Двадцать семь дней мы сможем прожить и при самом минимальном рационе, однако сок этих плодов – наш единственный источник питья. Вам придется постоянно помнить об этом и постараться приучить себя к ничтожному количеству жидкости, выпиваемому за день.

Джайлс собрал всех арбайтов, включая Эстивена, который чувствовал себя много лучше. Он рассказал им, к какому полу в действительности принадлежит Капитан, а также о своих переговорах с инопланетянкой. Арбайты слушали молча. Легкий шепоток волнения прошел только, когда он сообщил, что, возможно, им придется приземлиться раньше, чем было рассчитано. Но в целом они реагировали не так бурно, как он ожидал.

Джайлс сделал вывод, что они недооценивали серьезности ситуации, в которой оказались. Или просто не поняли, о чем он им говорил сейчас. Мысль об этом не давала Джайлсу покоя.

– Вы ведь следили за моим рассказом, не правда ли? – резко спросил он, обращаясь ко всем сразу. – Вы достаточно хорошо понимаете, что с нами происходит? Если мы намерены выжить, нам придется собрать для этого все свои физические и душевные силы. Вы ни в коем случае не должны падать духом. Понимаете ли вы, насколько серьезно наше положение даже теперь, когда курс корабля изменен?

Ответом было молчание. Затем послышалось что-то вроде одобрительного шепота или невнятного бормотания, прерванного негромким, но весьма странным звуком, донесшимся из носового отсека. Там находилась Капитан, скрытая панелью пульта управления. Звук походил на легкое покашливание – как если бы инопланетянка, слышавшая речь Джайлса, вдруг решила вежливо дать понять, что тоже хочет высказаться.

Джайлс посмотрел в сторону носового отсека. Все остальные тоже прислушались, однако звук не повторился.

– Что это было? – спросила Мара.

– Не знаю, – ответил Джайлс. – Капитану пора вносить вторую поправку в курс и направить наш корабль на 20 В-40. Может быть, что-то случилось, и…

Он вскочил.

– Оставайтесь на месте, – сказал он и поспешил в носовой отсек.

Обогнув пульт управления, он подошел к инопланетянке. Звездная книга повернута на подставке так, что читать ее можно было с кресла, в котором сидела Капитан. Руки ее лежали на подлокотниках, спина напряженно застыла, глаза закрыты.

– Капитан Райумунг! – окликнул ее Джайлс по-альбенаретски. – Возникли какие-то сложности? В чем дело?

Ответа не последовало: инопланетянка сидела совершенно неподвижно. Безжизненно.

– В чем дело, Капитан? Что случилось? – вопрошал Джайлс.

Ответа по-прежнему не было. Рот инопланетянки чуть приоткрыт, дыхание едва ощутимо, а тело недвижимо. Джайлс протянул руку и легонько приподнял темное веко. Инопланетянка потеряла сознание.

– В чем дело? – вдруг услышал он голос Мары и обернулся. Нарушив приказание, арбайты последовали за ним и теперь стояли полукругом, глядя на Капитана.

– Она без сознания, – ответил Джайлс. Не знаю почему. Осмотри ее, Мара. Может, сумеешь установить причину.

Мара отодвинула его в сторону и безуспешно пыталась нащупать пульс на тонкой длинной руке инопланетянки. Потом, совсем как Джайлс, приподняла веко инопланетянки. Затем стала искать пульс в самых различных точках тела Капитана и наконец нашла – на шее, у самого основания черепа.

– Поймала! – воскликнула она. – Бьется. Хронометр у кого-нибудь есть? Нету? Грос, ты не можешь сделать так, чтобы твой компьютер отсчитывал секунды?

– Конечно, могу, – ответил Грос. Включил компьютер и начал громко считать вслух, следя за экраном: – Один… два… три…

Мара подождала, пока он досчитает до тридцати.

– Можешь больше не считать, – сказала она. – Эдель, – она повернулась к Джайлсу, – она жива. Однако трудно в это поверить. У нее пульс – шестнадцать ударов в минуту! У жителей Альбенарета сердце в обычном состоянии бьется настолько медленно?

Джайлс покачал головой.

– Не знаю. Однако так медленно – вряд ли. Они живут не дольше, чем мы, вполне теплокровны и почти так же активны. В состоянии покоя частота пульса у них обычно такая же, как у человека: примерно семьдесят ударов в минуту…

– Так или иначе, похоже, что Капитан пребывает в коматозном состоянии. Или у нее что-то вроде летаргии.

Бисет произнесла вслух то, что было у всех на уме.

– А вторая поправка в курс внесена до того, как она впала в это состояние? Как вы думаете, ваша честь?

– Я очень и очень на это надеюсь, – ответил Джайлс.

Он внимательно осмотрел пульт управления, однако не обнаружил никакой информации, которая помогла бы ответить на вопрос Бисет.

– Я обследую показания контрольных приборов и постараюсь что-нибудь выяснить, – сказал Джайлс. – Не стоит предполагать худшее, пока мы ничего не знаем наверняка. Капитан имела твердые намерения… – Он заставил себя замолчать. Он, разумеется, не сообщил арбайтам о своем предложении Капитану выдать виновника взрыва на лайнере. – У нее были собственные весьма веские причины взять курс на 20 В-40. Возможно, кома – естественное для жительницы Альбенарета состояние в период беременности. Капитан, возможно, сознавала, что такое вероятно, и постаралась внести необходимую поправку в курс корабля до того, как потеряла сознание.

– А если это приключилось с ней неожиданно? – спросила Мара.

– Я уверен, что она не утратила способности контролировать себя, – сказал Джайлс несколько напряженно. – Приготовьте постель и уложите ее. Ну же, скорей! – рявкнул он, заметив их нерешительность.

Хэм, Грос, Мара и Бисет подняли безжизненное тело инопланетянки и понесли прочь. Джайлс снова принялся обследовать приборы пульта управления, хотя не понимал назначения многих из них. О действии одних он догадывался благодаря своим не слишком обширным знаниям в области космической навигации, другие оказались просто похожими на земные. Но экран, на который так любила смотреть Капитан, по всей видимости, был принадлежностью только этого типа космических кораблей. Джайлс одинаково тщательно изучал все приборы подряд, стремясь извлечь нужную информацию.

Но информации он не получил никакой.

Не только о внесении каких-либо поправок – нет, вообще никакой; он так и не узнал, изменила Капитан курс спасательного корабля до того, как впасть в бессознательное состояние, или нет.

Он хотел было отойти от пульта, сдаться, ибо невозможно пытаться решить эту проблему с позиций чистых гипотез, но тут его внимание привлекла навигационная книга.

Сумей он разобраться в содержащейся в ней информации, он, возможно, получил бы ответы на интересующие его вопросы. Но он не в состоянии прочесть записи – не только из-за чуждой ему системы математических исчислений, но потому, что сами эти математические исчисления являлись частью неведомой ему системы космической навигации. И все же Джайлс пролистал журнал. Каждая страница в два столбца была исписана какими-то каракулями, совершенно бессмысленными с виду значками – такой, наверное, представляется, скажем, арабская письменность неискушенному глазу европейца.

Однако Джайлс заметил, что одна страница книги вырвана.

Он всмотрелся пристальнее: сомнений не оставалось, страницу явно вырвали. Но с какой стати Капитану?.. Эстивен!

– Эстивен! – проревел Джайлс. – А ну-ка, пойди сюда!

Прошло некоторое время, прежде чем Эстивен появился, упирающийся и подталкиваемый арбайтами. Джайлс взял книгу и ткнул в то место, где была вырвана страница.

– Эстивен… – начал он.

Эстивен разразился слезами и рухнул на колени. Он явно пытался что-то объяснить, однако эмоции, переполнявшие его, делали его речь совершенно непонятной и бессвязной.

Джайлс посмотрел поверх головы Эстивена на арбайтов.

– Я звал Эстивена, – сказал он. – А остальных, кажется, нет?

Смущенные, они стали пятиться и вскоре исчезли за первой переборкой. Джайлс дождался, пока все не попрятались окончательно; и только тогда он наклонился и поднял Эстивена с колен.

– Ну, теперь рассказывай, – прошептал он. – Когда ты вырвал из книги страницу? Когда я лежал без сознания?

– Нет… нет… – зарыдал Эстивен. – Это было раньше… гораздо раньше. Еще до того как эта вообра… когда Капитан впервые поймала меня. Поверьте мне… – Эстивен изо всех сил вцепился в руку Джайлса. – Я не вру, я никогда не стал бы вам врать. Вы мне трижды жизнь спасли. Сперва не позволив Капитану убить меня – а ведь она дважды хотела сделать это, а потом, когда помогли отвыкнуть от тонка. Я никогда и не думал, что кому-то не безразлично, умер я или еще жив. Но вам это было не все равно – а ведь вы даже и не знали меня совсем, просто я вместе с вами оказался на корабле. Я для вас что хотите сделаю. Поверьте – я только одну страничку вырвал, давно… только одну страничку…

– Ну, ладно, – сказал Джайлс, ошеломленный и одновременно тронутый такой бурей чувств. – Я тебе верю. А теперь ступай к остальным и не рассказывай им, о чем мы с тобой говорили. Не говори, что вырвал страницу из книги. Понял?

– Спасибо вам… спасибо, ваша честь, сэр. – Эстивен попятился, потом повернулся и пошел прочь.

Джайлс, чувствуя холодок в душе, вернулся к книге. Он полистал страницы, предшествующие и следующие за той, что была вырвана, надеясь обнаружить какие-нибудь пометки, по которым можно было бы установить номер страницы. Пометок не было, однако подозрения его усиливались и почти превратились в уверенность, когда за спиной его вдруг раздался голос Мары.

– Так вот почему Капитан лежит без сознания. – тихо сказала Мара таким тоном, словно это было не вопросом жизни и смерти, а всего лишь обычной темой для разговора. – Она искала нужную страницу, чтобы внести вторую поправку в курс, и обнаружила, что Эстивен ее уничтожил.

Джайлс резко обернулся.

– Не думай, что… – начал он и осекся. Мара, при ее маленьком росте, обладала удивительной способностью всегда смотреть ему прямо в глаза.

– Мы ведь не дураки и не грудные дети, Эдель, – сказала она. – И, пожалуйста, не нужно обращаться с нами как с идиотами.

Он мрачно посмотрел на нее.

– Хорошо, – сказал он. – Ты, вероятно, права. Эстивен украл и употребил для своих надобностей страницу задолго до того, как Капитан успела что-либо заподозрить. И вполне возможно, что страница, которую он вырвал, содержала именно те сведения, которые были необходимы Капитану для внесения второй поправки.