Текст книги "Запад Эдема (пер. О. Колесникова)"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 16

Вайнти удобно откинулась назад, прислонившись к дереву, и погрузилась в мысли. Ее тело было неподвижно. Помощники, окружавшие ее, тихо переговаривались между собой. Их, в свою очередь, окружали вездесущие фарги. Вайнти была окружена островком тишины, потому что никто не осмеливался потревожить покой эйстайи.

Она отдыхала в полном покое и только правый глаз ее следил за тремя удаляющимися спинами. Это были: Ваналпи – ее незаменимый помощник в расширении города, Эхекак – приезжая ученая и Алакенши – смертоносный груз, висевший на ее шее. Сейчас самым важным для Алакенши было доказать, что она приносит пользу. Она наблюдала и запоминала, чтобы потом передать все Малсас, когда та прибудет сюда. Сейчас она заискивала перед Эхекак, слушая все, что говорили между собой двое ученых.

Троица исчезла из поля зрения, и глаза Вайнти вернулись обратно и сфокусировались на Энги, которая молча подошла и сейчас стояла рядом, согнувшись в умоляющем жесте.

– Оставь меня, – сказала Вайнти так сухо, как умела она одна. – Я не хочу с тобой говорить.

– У меня дело величайшей важности. Я умоляю тебя выслушать.

– Уходи.

– Ты должна выслушать. Сталлан бьет устузоу, и я боюсь, что она убьет его.

Теперь все внимание Вайнти переключилось на Энги, и она потребовала немедленных объяснений.

– Существо пыталось бежать, но было перехвачено, и сейчас Сталлан избивает его.

– Этого я не приказывала. Передай, чтобы она перестала. Нет, подожди, я сделаю это сама. Я хочу услышать подробности об этом побеге. Как это случилось?

– Это знает Сталлан, а она никому не рассказывает…

– Мне расскажет, – заметила Вайнти с мрачной угрозой в голосе.

Когда они достигли тюремной камеры, то увидели, что дверь открыта, и услышали глухие звуки ударов и стоны, слышимые даже в коридоре.

– Стоп! – приказала Вайнти, останавливаясь в дверях, и произнесла это слово с такой силой, что Сталлан тут же остановилась, замерев с окровавленной петлей в руке.

У ее ног корчился Керрик, избитый до потери сознания.

– Присмотри за устузоу, – приказала Вайнти, и Энги бросилась вперед.

– А ты положи эту штуку и объясни, что все это значит.

От ее слов так крепко повеяло смертью, что даже крепкая и бесстрашная Сталлан задрожала. Петля выпала из ее ослабевших пальцев при мысли, что стоит Вайнти сказать несколько слов, и она погибла.

– Существо убежало от меня. Очень быстро, так, что никто не мог поймать его. Мы преследовали его, но не могли подойти достаточно близко, и оно могло удрать, если бы не одна из ловушек, размещенных вокруг поля для предотвращения ночных набегов.

– С этим ясно, – сказала Вайнти, глядя вниз на маленькое тело. – У этого дикого животного есть способности, о которых мы не подозревали. – Гнев ее прошел, и Сталлан вздохнула с облегчением. – Но как оно могло убежать?

– Не знаю, эйстаа. Точнее, я знаю, что произошло, но не могу объяснить этого.

– Все же попробуй.

– Хорошо, попробую. Он шел рядом со мной и выполнял мои приказания. Когда мы отошли на некоторое расстояние, он остановился и поднял руки к ошейнику, хрипя, и говоря, что задыхается. Я ослабила ошейник, но прежде, чем я коснулась его, устузоу бросился бежать. И он вовсе не задыхался.

– Но он сказал тебе, что задыхается?

– Да.

Гнев Вайнти вернулся вновь, когда она задумалась над словами охотницы.

– Ты не держалась за петлю?

– Я потянулась за ошейником и отпустила ее. Существо задыхалось и не могло бежать.

– Конечно. Ты думала, что это так, но оказалось, что, оно вовсе не задыхалось. Ты уверена в этом?

– Безусловно. Оно проделало долгий путь и дышало хорошо. Когда его схватили, первым делом я осмотрела ошейник. Он был таким же как тогда, когда я его надевала.

– Эти вещи необъяснимы, – сказала Вайнти, глядя вниз на лежащего без сознания устузоу. Энги склонилась над ним, вытирая кровь с его спины и груди. Под глазами у него были синяки, лицо тоже испачкано кровью. Удивительно, что он был жив после вмешательства Сталлан, и уж совсем необъяснимым было то, что ошейник не задушил его. Но он говорил, что задыхается… Это было невозможно, но это произошло.

И вдруг Вайнти замерла. В голову ей пришла невозможная мысль, одна из тех, что никогда не посещают неотесанных охотников, вроде Сталлан. Она на мгновение отогнала ее в сторону и грубо сказала:

– Уйди же наконец!

Сталлан тут же заторопилась прочь, выражая облегчение и благодарность и зная, что жизнь ее в этот момент вне опасности. Она была счастлива выбросить все происшедшее из своей памяти.

Она могла забыть, но Вайнти – нет. Энги по-прежнему стояла к ней спиной, поэтому она могла думать, не боясь, что кто-то подсмотрит ее мысленный процесс.

Это была совершенно невозможная идея. Но все-таки это произошло. Первым, что она усвоила из искусства думать, это то, что когда отпадают все возможные объяснения, оставшееся, каким бы невозможным оно не казалось, и будет единственно верным.

Устузоу сказал, что ошейник душит его.

Ошейник не душил его.

Утверждение этого факта не является фактом.

Устузоу сказал такое, что не являлось истиной.

Значит, это была ложь.

Устузоу лгал.

Йиланы не могли лгать, они могли лишь скрывать свои мысли полной неподвижностью тела. Слово было мыслью, а мысль была словом, и разговор у них был непосредственно связан с мышлением.

У них. Но не у устузоу.

Он мог думать одно, а говорить другое, мог казаться послушным, а на самом деле думать только о побеге. Он мог лгать.

Это существо нужно сохранить живым, надежно охранять и не допустить, чтобы оно сбежало. Будущее было серым и неопределенным, и Вайнти не была уверена в его деталях, но она знала наверняка, что устузоу будет ее будущим. Она использует его и его умение лгать. Использует, чтобы подняться и достичь предела своих стремлений.

Но сейчас она должна спрятать все мысли об этом невероятном таланте в своей памяти. Она должна сделать так, чтобы другой не узнал об этом. Прежде всего нужно запретить все разговоры на эту тему. А может убить Сталлан? На мгновение она задумалась, но потом отбросила эту мысль: охотница была слишком ценна. Сталлан должна выполнять приказы без рассуждений, должна наслаждаться выполнением их. Нужно, чтобы она запомнила, как близко была к смерти.

Успокоившись, Вайнти привлекла внимание Энги.

– Он очень поврежден?

– Не могу сказать. Он весь в синяках и царапинах, но, может быть, этим все и ограничилось. Смотри, он двигается и открывает глаза.

Керрик как в тумане видел двух мургу, склонившихся над ним. Он не смог убежать, был избит и обессилен. Придется ждать другого раза.

– Скажи, как ты себя чувствуешь, – приказала Вайнти, и его поразила тревога, звучавшая в ее словах.

– У меня все болит, – он подвигал руками и ногами. – Вот и все.

– Это потому, что ты пытался бежать, – сказала Вайнти. – Ты воспользовался тем, что Сталлан выпустила из рук петлю. Я постараюсь, чтобы в будущем это не повторилось.

Керрик сразу понял: Вайнти должна знать, что он сказал Сталлан, чтобы заставить ее выпустить петлю. Энги ничего не заметила, а он заметил, но потом забыл об этом. Он был слишком сильно избит.

Одна из учениц Ваналпи перевязала его раны и после этого, пока они заживали, он был на много дней оставлен совершенно один. Ученица каждое утро приносила пищу, а потом проверяла состояние его ран. Уроков языка больше не было, так же как и визитов страшной Сталлан. Кандалы с него сняли, но дверь была всегда старательно заперта.

Когда боль ослабла, он стал думать о своей попытке бежать и о том, что он сделал плохо. В следующий раз он не попадется в ловушку, перепрыгнет через фальшивые лозы и убежит в джунгли.

Еще его очень волновало, действительно ли он видел среди листьев бородатое лицо, или это ему только привиделось. Твердой уверенности у него не было. Может, это была только мечта, что кто-то ждет его там? Впрочем, это неважно. Ему не нужна никакая помощь, представилась бы только возможность бежать. В следующий раз они его не остановят.

Дни медленно следовали за днями, пока заживали его раны, а струпья отваливались, оставляя после себя белые шрамы. Ученица по-прежнему осматривала его каждое утро, когда приносила пищу. Когда, наконец, с черепа мальчика исчезли последние синяки, она принесла унутака, чтобы убрать щетку отросших волос. После этого он стал постоянно пользоваться скользким существом. Когда ученица была у него, дверь всегда была закрыта, и Керрик чувствовал зловещее присутствие Сталлан по другую ее сторону. Здесь дороги к бегству не было. Но не могли же они вечно держать его в этой камере.

Однажды, когда ученица пришла необычайно возбужденной, Керрик понял: что-то должно случиться. Она вымыла его, осторожно осмотрела его тело, следя, чтобы кожаная сумка закрывала нужное место, затем согнулась и уставилась на дверь. Безо всяких расспросов Керрик понял, что должно было случиться, поэтому сел и тоже стал смотреть на дверь.

Это действительно был важный день. Когда дверь открылась, вслед за вошедшей Вайнти появилась толстая, переваливающаяся с боку на бок Эхекак. Фарги и помощники несли контейнер.

– Это был первый и последний побег, – сказала Вайнти. – Я хочу быть уверенной, что такое больше не повторится.

– Это интересная задача и она доставила мне много счастливых минут. Я верю, что нашла ответ, но лучше я все покажу тебе, чем буду рассказывать, в надежде, что ты получишь такое же удовольствие, что и я.

– Я получаю удовольствие от любой заботы Эхекак, – формально ответила Вайнти, но за внешней бесстрастностью было видно, что она довольна. Эхекак сделала знак фарги и приняла от нее контейнер.

– Это абсолютно новое, – сказала она, вытаскивая из него ленту гибкого материала. Она была тонкой, темно-красной и чрезвычайно крепкой. Эхекак продемонстрировала, что ее невозможно порвать, заставив двух фарги тянуть за ее концы, что они и делали, скользя и падая к развлечению остальных. В завершение показа она взяла струну-нож и провела им взад и вперед по туго натянутой ленте. Когда после этого она передала ленты Вайнти, та увидела, что у нее по-прежнему блестящая и ровная поверхность. Она выразила свое восхищение и удивление.

– Я буду счастлива объяснить, – самодовольно сказала Эхекак. – Как тебе известно, струна-нож – это одна длинная молекула. Она режет потому, что имеет малый диаметр и практически не ломается из-за сильнейших интрамолекулярных связей. И здесь мы имеем подобную картину. Гибкая лента сделана из молекулярного углерода, росшего в углеродистой среде. Они сгибаются, но не ломаются и не могут быть разрезаны.

Вайнти выразила свое одобрение.

– Итак, у тебя есть петля, которая гарантирует сохранность животного. А теперь я задам тебе еще один вопрос: как ты прикрепишь его к устузоу и к чему будет прикреплен другой его конец?

Эхекак довольно завиляла своим мягким телом.

– Эйстаа, ты хорошо разбираешься в этом вопросе. У меня есть существо-ошейник.

Ассистент положила перед ней полупрозрачную медузу длиной и толщиной с ее руку. Та лениво извивалась, когда Эхекак набросила ее на шею Керрика, ему не понравилось холодное прикосновение, но он знал, что на его протесты не обратят никакого внимания. Эхекак отдала быстрый приказ, ассистент смазала концы животного какой-то мазью и соединила их вместе в виде ошейника вокруг шеи Керрика.

– Быстрее! – приказала Эхекак. – Процесс уже начался.

Осторожными движениями они обернули конец петли вокруг животного, затем дернули его так, что она погрузилась в прозрачную плоть существа.

– Наклонись ближе, эйстаа, – сказала Эхекак, – и ты увидишь начало процесса.

Прозрачная плоть начала обесцвечиваться и застывать вокруг инородного предмета.

– Это животное – единственный выделитель металла, – сказала Эхекак. – Оно отлагает молекулы железа вокруг гибкой сердцевины и скоро та становится твердой. Мы будем кормить это существо до тех пор, пока вокруг шеи устузоу не образуется сплошной металлический ошейник. Он будет слишком крепок, чтобы его сломать или разрезать.

– Великолепно. Но к чему ты собираешься прикрепить другой конец?

Обвисшая плоть Эхекак заколыхалась, когда она прошла через комнату к следящим за ней фарги и вытащила одну из них вперед. Это существо было выше и шире остальных, и когда она двигалась, под кожей перекатывались крепкие мускулы. Эхекак сжала одну из мускулистых рук своими большими пальцами, но не смогла оставить в ней вмятину.

– Эта фарги служит мне много лет и сильнее ее мне не встречался никто. Она едва может говорить, но выполняет всю самую тяжелую работу в лаборатории. Теперь она твоя, эйстаа, для более важного дела. – Маленькие глазки Эхекак почти исчезли в складках ее плоти, когда она взглянула на свою молчаливую и ожидающую свиту.

– Вот в чем будут заключаться ее услуги. Вокруг ее шеи тоже будет выращен металлический ошейник, и второй конец будет прочно прикреплен к нему. Устузоу и фарги будут соединены вместе, навсегда и неразделимо! Скажи мне, устузоу, как далеко ты можешь убежать, таща за собой эту маленькую фарги?

– Этот вопрос не требовал ответа, и потому Керрик молчал, тогда как все вокруг него веселились. Он взглянул на глупые черты лица существа по ту сторону поводка и не испытал ничего, кроме растущей ненависти. Затем он заметил, что Вайнти в упор смотрит на него и молчаливо выразил смирение и покорность.

– У этой фарги будет теперь новое имя, – сказала Вайнти. – С этой минуты ее будут звать Инлену за ее мощное тело, которое сделает весь мир тюрьмой для устузоу. Ты запомнила свое имя, фарги?

– Инлену, – довольно ответила та, зная, что получила его от самой эйстайи, которой будет отныне прислуживать.

Покорность Керрика была настолько же фальшивой, насколько искренне было удовольствие всех остальных. Он уже сейчас думал о том, как разорвать ошейник.

Глава 17

Вечернее небо над темной линией деревьев было красным, как огонь, когда над океаном появились первые звезды – духи самых известных воинов. Но четверо мужчин на берегу смотрели не на звезды, а на темную стену джунглей перед ними, боясь проглядеть существо, которое рычало там. Они прижимались спинами к деревянным бортам своей лодки, черпая силы из их прочности. Она доставила их сюда и должна была, как они надеялись, унести назад их от этого опасного места.

Не в силах больше молчать, Ортнар высказал мысли их всех:

– Там может быть мургу, выслеживающий нас и готовый напасть. Мы не должны оставаться здесь. – Его воображение было полно неведомых опасностей, а сам он был худой и нервный и легко поддавался тревоге.

Херилак приказал нам ждать здесь, – сказал Телгес, для которого вопрос был ясен. Он не боялся того, чего не мог увидеть, и предпочитал выполнять приказы, данные ему. Он будет терпеливо ждать, пока не вернется саммад.

Но он должен был уже прийти. Что если его уже убили и съели мургу? – Ортнар пришел в ужас от этих мыслей. – Мы можем никогда не вернуться с этого далекого юга. Мы прошли мимо стад оленей, а могли бы поохотиться…

– Мы поохотимся, когда вернемся, – сказал Серриак, почувствовав страх Ортнара. – А сейчас закрой рот.

– Почему? Да потому, что я говорю правду! Из-за желания Херилака отомстить мы все умрем. Мы не вернемся…

– Замолчи, – сказал Хенвер. – Что-то движется вдоль берега.

Они скорчились, держа копья наготове, и с облегчением опустили их только тогда, когда на фоне неба появился силуэт Херилака.

– Тебя не было очень долго, – укоризненно сказал Ортнар, когда саммад подошел ближе. Херилак, сделав вид, что не слышит, остановился возле него и устало оперся на свое копье.

– Принеси мне воды, – приказал он, – а потом выслушай, что я скажу. – Он утолил жажду, потом уронил сосуд на песок и сам опустился рядом с ним. Когда он заговорил, голос его был низок.

Саммад Амахаста больше нет, все убиты, вы видели их кости на берегу моря. Вы видите, что нож Амахаста из небесного металла висит сейчас на моей шее и знаете, что я нашел его среди костей прежнего хозяина. То, что я нашел среди скелетов на берегу, подсказало мне, что смерть пришла к ним с юга. Я выбрал вас, чтобы идти со мной искать эту смерть. Я выбрал вас потому, что вы сильные охотники. Мы шли на юг много дней, останавливаясь только для того, чтобы добыть мяса и набить наши желудки. Придя на юг в страну мургу, мы видели многих из них, а вчера нашли кое-что другое. Мы нашли следы, которые не были следами животных. Я пошел по ним и сейчас расскажу вам, что я видел.

В голосе его было что-то такое, что заставило замолчать всех, даже Ортнара. Последние лучи заходящего солнца окрасили лицо Херилака в красный цвет, как будто надели на него кровавую маску. Гнев заставил его обнажить зубы и так сильно сжать челюсти, что слова получились приглушенными.

– Я нашел убийц. Эти тропы были сделаны мургу особого вида, которых я никогда прежде не видел. Там было огромное гнездо их, где они кишели, как муравьи в муравейнике. Но они не муравьи и не тану, хотя стоят вертикально, как мы. Они не принадлежат к животным, которых мы знаем, эти мургу нового вида. Они двигаются по воде на спинах существ, подобных лодкам, а их гнездо защищает колючая стена. И у них есть оружие.

– Что ты говоришь? – в голосе Ортнара был ужас, словно ожили все его ночные кошмары. – Мургу, которые ходят, как тану? Имеющие копья и луки и убивающие, как тану? Нужно уходить сейчас же, немедленно, пока они не добрались до нас…

– Замолчи! – угрюмо приказал Херилак. – Ты охотник, а не женщина. Если ты покажешь свой страх животным, они будут знать об этом и смеяться над тобой, а все твои стрелы пролетят мимо.

Даже Ортнар знал, что это правда, и прикусил губу, заставив себя замолчать. Если ты говоришь об олене, неважно на каком расстоянии от него, он может услышать тебя и убежать. Еще хуже, если охотник испытывает страх: все животные знают это, и его каменные наконечники никогда не ударят как надо. Ортнар чувствовал, что другие отвернулись от него, и знал, что сказал не подумав.

– Эти мургу похожи на тану и в то же время непохожи. Из своего убежища я следил за ними и видел, как они делали многое такое, чего я не понимаю. Но я видел что-то, что было оружием, хотя это не копье и не лук. Это похоже на палку. Мараг направил одну из них на оленя, что-то щелкнуло, и тот упал мертвым. – Его голос поднялся, как бы бросая им вызов, но все промолчали. – Вот что я видел, хотя не могу объяснить этого. Похожая на палку вещь была оружием, и там было много мургу и много палок. Это они перебили саммад Амахаста.

Долгое молчание, последовавшее за этими словами, нарушил Телгес.

– Ты уверен, что эти мургу, убивающие из щелкающих палок, перебили саммад Амахаста?

– Да, уверен, – неумолимо произнес Херилак. – Уверен, потому что знаю о тану, потому что видел в плену у них мальчика тану. Они знают о нас, теперь и мы знаем о них.

– Что же нам делать, Херилак? – спросил Серриак.

– Мы вернемся к саммад, потому что нас только пятеро против неисчислимого количества мургу. Но мы вернемся не с пустыми руками. Тану нужно предупредить против этой опасности, показать, что она действительно есть.

– А как мы это сделаем? – спросил Ортнар, и в голосе его еще чувствовалась дрожь страха.

– Я обдумаю это, и утром поговорим. А сейчас всем спать, потому что нам нужно многое сделать завтра.

Херилак не сказал всей правды. Он уже решил, что нужно сделать, но не хотел тревожить своих товарищей. Особенно Ортнара. Тот был одним из лучших охотников, но слишком много думал о том, что еще не случилось. Иногда же лучше было не думать, а просто действовать.

На заре все проснулись, и Херилак приказал грузить все вещи в лодку, готовую к спуску в воду.

– Когда мы пойдем обратно, – сказал он, – нужно, чтобы это происходило без задержек. Может быть, нас будут преследовать. – Он улыбнулся, увидев опасения на их лицах. – Но вероятность этого невелика. Если вы сделаете все, как настоящие охотники, этой вероятности не будет вообще. Вот что мы должны сделать. Мы найдем небольшую группу мургу, рядом с которой никого не будет. Вчера я видел такие группы, которые что-то делали. Мы найдем их, а затем перебьем. Всех до единого. И тихо. Если мой брат ранен, я истекаю кровью. Если мой брат убит, смерть придет и за мной. А сейчас мы уходим.

Глядя на мрачные лица, Херилак видел, что они взвешивают его слова. То, что он предлагал, было новым для них и опасным. Но они должны были охотиться и убивать мургу, мургу, которые вырезали всю саммад Амахаста. Всех женщин и детей и даже мастодонтов. Когда они задумались над этим, гнев охватил их, и вот они уже готовы на все. Херилак кивнул и взял оружие, остальные взяли свое и последовали за ним в джунгли.

Под деревьями, куда густая листва не пропускала солнечные лучи, было темно, но тропа была хорошо утоптана, и идти по ней было легко. Они шли молча, а вокруг под пологом леса кричали яркие птицы. Не единожды они останавливались с копьями наготове, когда что-то тяжелое и невидимое ломилось сквозь чащу рядом.

Тропа, по которой они шли, извивалась среди песчаных холмов, на которых высились сосны, шелестевшие своими иглами высоко вверху. Вдруг Херилак поднял руку, и они остановились в напряженном молчании. Он поднял голову и понюхал воздух, затем прислушался. Теперь все могли слышать слабые звуки, похожие на треск ветвей или звук волн, накатывающихся на каменный берег. Они еще прошли вперед, туда, где деревья расступились, открывая вид на заросшие травой луга. Луга, полные движения.

Вдалеке бродили стада мургу. Четвероногие, круглые, каждый второй размером с мужчину, они рвали траву и жевали сосновые шишки. Внезапно один из них заревел, схватив ветку своим утиным клювом. Херилак сделал знак отступать – напрямик пути не было, но прежде, чем охотники успели двинуться с места, из джунглей донесся рев, и огромный мараг появился между деревьями, скачками несясь к одному из пасущихся животных. Он был бронирован и чешуйчат, с белых кинжалообразных клыков капала кровь. Его передние лапы были маленькими и бесполезными, но когти мощных задних лап мгновенно вырвали жизнь у намеченной жертвы. Остатки стада, завизжав, бросились бежать, охотники тоже торопливо скрылись, чтобы мараг не заметил их.

Тропа вела к деревьям внизу и густому кустарнику, росшему между ними. Почва стала мягче, вода брызгала между пальцами ног охотников, когда они шли по ней. Солнце жгло их спины на открытых местах и исчезало, когда они вступали под защиту леса, влажная жара затрудняла дыхание. Все были мокрые от пота и с трудом вдыхали воздух, когда Херилак сделал знак остановиться.

– Видите, впереди? – он произнес это так быстро, что они едва смогли понять его слова. – Это долина реки, там я и видел их. Идем вперед молча, и чтобы никто не увидел нас.

Они двигались; как тени. Под ними не шелестела трава, вокруг них не качались ветки, показывая, где они идут. Один за другим они выбрались к воде, откуда и стали смотреть, сами невидимые в темноте. А потом у одного из охотников вырвался тихий вздох удивления, и Херилак зло посмотрел на него.

Хотя саммадар рассказал им о том, что видел, и они поверили ему – увидеть это самим было совсем другое дело. Молча следили они за двумя темными фигурами, скользившими по воде. Первая из них подплыла ближе, двигаясь перед убежищем охотников.

Это была лодка и в то же время не лодка, потому что двигалась без весел. Нос ее украшала большая раковина, хотя нет, не украшала, она росла там, являясь частью живого существа, которое служило лодкой. На своей спине оно несло других существ – мургу. Они могли быть только теми, о ком говорил Херилак. Но его слова не подготовили их к отвратительной реальности. Некоторые из них держали странные толстые предметы, похожие на темные палки – это было оружие, описанное Херилаком. В напряженном молчании смотрели охотники, как существа плывут мимо, на расстоянии полета стрелы. Один из них издал щелкающий ворчащий звук. Наконец лодки проплыли мимо и остановились у дальнего берега, где мургу выбрались на сушу.

– Вы видели, – сказал Херилак. – Все как я говорил. То же самое они делали и вчера, а потом вернулись назад. Сей час мы должны незаметно подобраться и найти место на берегу, где можно использовать наши луки. Положите стрелы на землю рядом со мной и молча ждите. Когда они вернутся, я дам сигнал к готовности, выберите себе мишени и ждите. Натяните луки, но не пускайте стрелы, а когда я скомандую – убивайте их всех. Никто не должен уйти, чтобы предупредить остальных. Все понятно?

Он взглянул в каждое мрачное, застывшее лицо, и каждый охотник кивнул, соглашаясь. Молча они заняли свои места, потом также молча стали ждать. Солнце поднялось высоко, жара усиливалась, досаждали насекомые, а рты пересохли от жажды, но они не двигались, они ждали.

Мургу были заняты странными непонятными делами, издавая при этом громкие звериные звуки. Они были либо неподвижными, как камни, либо дергались в отвратительных движениях. Все это продолжалось невыносимо долго, а кончилось так же внезапно, как и началось. Мургу уложили свои инструменты в живые лодки, затем сели в них сами. Те, что носили смертоносные палки – несомненно охрана – сели первыми.

Птицы в это жаркое время дня молчали, и единственным звуком было журчание воды, рассекаемой носовыми раковинами с приближающимися существами. Они были все ближе и ближе, пока цветные пятна на их шкурах не стали видны отвратительно ясно. Все они поравнялись с невидимыми охотниками…

Пора!

Щелкнули тетивы луков, засвистели стрелы. Только один мараг успел вскрикнуть, но тут же затих, когда вторая стрела проткнула его горло.

Стрелы вонзились и в темные шкуры живых лодок: те поднимались из воды, крутились на одном месте, тела мертвых мургу сползали с них. Затем раздался громкий всплеск, когда Херилак прыгнул в реку и поплыл к месту бойни. Вернулся он, таща за собой одно из тел, которое подхватили руки охотников. Они перевернули марага и смотрели в его невидящие глаза, тыкая в тело своими луками.

– Это было сделано хорошо, – сказал Херилак. – Все мертвы. Сейчас мы уходим и возьмем это с собой. – Он показал им одну из смертоносных палок. – Возьмем мы и тело.

Охотники молча посмотрели на него, ничего не понимая. Ответная улыбка Херилака была улыбкой смерти.

Другие должны увидеть то, что видели мы. Их нужно предупредить. Мы возьмем этот труп с собой в нашу лодку и будем грести весь день и всю ночь, чтобы уйти подальше от этого места и мургу. Затем, до того как этот мараг начнет слишком сильно вонять, мы освежуем его.

– Хорошо, – сказал Телгес. – Возьми его череп и шкуру.

– Верно, – согласился Херилак. – Ни у кого не должно быть никаких сомнений. Каждый тану, увидевший то, что мы принесем, будет знать, что мы видели.