Текст книги "Чего стоят крылья"
Автор книги: Гарри Гаррисон
Соавторы: Айзек Азимов,Клиффорд Дональд Саймак,Роберт Шекли,Роберт Сильверберг,Артур Чарльз Кларк,Бертран Артур Уильям Рассел,Пьер Буль,Примо Леви,Сандро Сандрелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Противоречивостью библейского рассказа воспользовался Пьер Буль и постарался извлечь из нее максимальный драматургический эффект. Бог-провокатор, бог-искуситель, бог, который «считает себя хитрее Дьявола», – чем не достойное дополнение к образу тугодума, каким нарисовал создателя Шекли! Попутно заметим, что булевская трактовка сказания о грехопадении, которое совершено с «подачи» всевышнего, отменяет и лишает смысла и историю искупления Христом первородного греха. Да и сам «Сын Человеческий» предстает перед нами в неприглядном свете: «слишком» буквально понимая любовь, которую он должен принести людям, Христос ведет себя как самый последний фат и даже не утруждается тем, чтобы отойти от затверженной за три миллиарда повторений роли и не цитировать еще не написанные Евангелие от Иоанна и «Самоистязателя» Теренция (в последнем случае, правда, переиначив слова Хремета).
Бог-недотепа и воплощение иезуитского коварства? Бог, приносящий в мир зло? Но вот уже Артур Кларк идет еще дальше, дальше и этого, казалось бы, немыслимого предела и сеет сомнения в теодицее[16]16
Теодицея – религиозно-философское учение о боге как абсолютном добре.
[Закрыть] даже у преподобного патера-астрофизика, принадлежностью к ордену иезуитов и стремлением к естественнонаучному объяснению и модернизации религиозных догм напоминающего Тейяра де Шардена, одного из столпов современного богословия: «И все же, о всевышний, в твоем распоряжении было столько звезд! Так нужно ли было именно этот народ предавать огню лишь затем, чтобы символ его бренности сиял над Вифлеемом?» («Звезда»).
Рассказ Артура Кларка принадлежит к довольно распространенному в антирелигиозной фантастике виду произведений – выполненным средствами научной фантастики парафразам тех или иных мифологем, рационально истолковывающим загадочное и потому служащее у церковников доказательством истинности религиозных догматов явление (в нашем случае это восход вифлеемской звезды в час предполагаемого рождения спасителя; думается, для читателей очевидно, сколь невысокую цену писатель дает за версию об участии бога в организации этого «чудесного» знамения). В сборнике компанию ему составляет рассказ современного фламандского писателя Хюберта Лампо «Рождение бога». Собственно, античный сценический принцип deus ex machina (бог из машины) в фантастике универсален и применяется на всех уровнях, начиная с буквальной реализации его в «Фабрике Абсолюта». Различие между «Рождением бога», с одной стороны, и «Ритуалом» Роберта Шекли и «Ремонтником» того же Гаррисона – с другой, состоит в том, что в первом действуют реальные персонажи земных религий или истории – герой «Рождения бога», землянин, невольный пришелец из далекого будущего своей планеты, работает под «Пернатого Змея» Кецалькоатля, полноправного члена пантеона, составленного в свое время индейцами Центральной Америки, в то время как его коллеги из «Ритуала» и «Ремонтника» только обживают космическую периферию и присваивают себе функции тамошних божков или духов, вызванных к жизни неистощимой фантазией авторов. Заметим, что общим законом во всех приведенных случаях выступает дотехническая стадия развития цивилизации аборигенов (хотя, строго говоря, в фантастических мирах религии и боги могут появляться и позже – вспомним хотя бы рассказ Саймака «Поколение, достигшее цели» и «Автомобилеизм» Туроне).
В отличие от них Сильвестро, герою рассказа итальянского писателя Примо Леви «Трудный выбор» все-таки «трудно быть богом». Этот рассказ стоит немного особняком в настоящем сборнике – в основном из-за того, что в нем автор переосмысливает средствами, которые ему предоставляет фантастика, сравнительно редко эксплуатируемое в жанре учение о карме[17]17
Карма – согласно религиозным учениям Индостана, автоматически действующий мистический закон, в соответствии с которым судьба живого существа в его последующих перерождениях, перевоплощениях определяется совокупностью личных стремлений, намерений, поступков.
[Закрыть] и сан-саре[18]18
Сансара – перевоплощение души или личности в процессе перерождений, переходов живого существа из одной телесной оболочки в другую, которое происходит по закону кармы.
[Закрыть], составляющее ядро понятийной системы индийских религиозно-философских доктрин.
Запоминается, конечно, концовка рассказа:
«– Видите, сколько предстоит сделать, чтобы жизнь на Земле стала лучше. Но вас эти горести и беды не коснутся. Вам не придется с детства терпеть зло, ваша задача – одолеть его. Вместе с человеческим обликом вы получите и оружие, необходимое для борьбы со злом, оружие мощное и одновременно хрупкое – разум, смелость, терпение, жалость. Вы родитесь не таким, как остальные люди. Перед вами сразу откроются все двери. Вы будете одним из наших и продолжите дело, начатое уже давно. Вы не умрете. Когда истечет срок вашей земной жизни, вы, как и я и мои друзья, станете вербовщиком и будете искать тех, кто может и должен бороться со злом.
…После томительной паузы Сильвестро заговорил.
– Я принимаю ваше предложение. Но я хотел бы родиться по воле случая, как и все остальные, без изначальных преимуществ и поблажек. Иначе всю жизнь я буду чувствовать себя ловким пройдохой. Вы меня понимаете, не правда ли? Вы же сами сказали, что каждый человек – кузнец своего счастья. Так лучше самому ковать судьбу. Я предпочитаю сам создавать себя, лишь тогда мой путь будет единственно правильным. И лишь тогда тернистый путь человечества станет и моим путем».
Не принимая идею «звездного мессианизма» и «предпочитая создавать себя», Сильвестро делает «трудный выбор». Но в этом он уже не оригинален – разве не отказались от безбедной и безоблачной райской жизни первые люди, чтобы «в поте лица есть свой хлеб»?
Иногда, правда, этот «хлеб» достается настолько тяжело, что люди предпочитают ему ад («Рекламная кампания» Серджо Туроне) и с горькой иронией придумывают рассказы о «преимуществах ада перед раем» («Когда не вышло у змея» Пьера Буля).
* * *
Структура сборника за некоторыми исключениями воспроизводит основные сюжетные линии настоящего предисловия.
Книга распадается на две примерно равные по объему части. Первую из них составляет группа научно-фантастических произведений, внутри которой рассказы Азимова, Саймака и Уиндэма образуют как бы самостоятельный ряд. Естественно, что много общего между собой имеют «Смертные муки пришельца» и «Ремонтник», написанные пером одного человека – Гарри Гаррисона.
Вторая половина состоит из произведений, в которых писатели выходят за строгие рамки собственно научной фантастики. Здесь также существуют свои разграничения. В отдельные группы выделяются: рассказы Серджо Туроне. Роберта Шекли, Пьера Буля и Артура Кларка; рассказы о чудесах; «римские рассказы» («Добрые вести из Ватикана», «Чего стоят крылья»); рассказы, «переписывающие» библейскую историю сотворения мира и человека.
Следует заметить, что сборник далеко не исчерпывает весь круг тем, которые разрабатывает антирелигиозная фантастика. За его пределами остались многие произведения, которые могли бы претендовать на сюжетное или идейное родство с вошедшими в него рассказами. К сожалению, ограниченный объем книги не позволяет включить в нее романную форму.
Но и в предлагаемом составе сборник дает представление об отношении современной фантастики к религии. И важно здесь не только то, что средством постижения истины, своеобразным «распылителем относительности» оказывается тот или иной вид литературы. Не менее существенно и то, что опорой разума стала фантастика – жанр, который, как никакой другой, устремлен в будущее.
Сергей Белозеров
Гарри Гаррисон
Смертные муки пришельца
Где-то вверху, над вечными облаками планеты Вескера, зародился и нарастал гул. Уловив его, торговец Джон Гарт остановился и, приставив руку к здоровому уху, прислушался. При этом ботинки его слегка увязли в грязи. В плотной атмосфере звук то усиливался, то ослабевал, постепенно приближаясь.
– Такой же шум, как от твоего космического корабля, – сказал Итин, с бесстрастной вескерианской логикой медленно расчленяя мысль, чтобы яснее выразить ее. – Однако твой корабль все еще находится на том месте, где ты его посадил. Хотя мы его и не видим, он должен быть там, потому что только ты один умеешь управлять им. А если бы даже удалось кому-нибудь еще, мы услышали бы, как корабль поднимается в небо. Но так как мы раньше ничего не слышали, а такой шум производит только космический корабль, то это должно означать…
– Да, еще один корабль, – перебил его Гарт, слишком занятый собственными мыслями, чтобы дожидаться, пока замкнется длинная цепь логических построений вескерянина.
Разумеется, это другой космический корабль, и его появление было лишь вопросом времени; несомненно, этот корабль идет по курсу с помощью радиолокационной установки, как в свое время ориентировался и Гарт. Его собственный корабль будет ясно виден на экране вновь прибывающего корабля, и тот, наверно, сядет как можно ближе к нему.
– Тебе лучше не задерживаться, Итин, – предупредил Джон Гарт. – Добирайся по воде, чтобы скорее попасть в деревню. Скажи всем, чтобы шли в болото, подальше от твердой земли. Корабль приземляется, и всякий, кто окажется под ним при посадке, будет изжарен.
Низкорослая вескерианская амфибия почувствовала неминуемую опасность. Прежде чем Гарт кончил говорить, ребристые уши Итина сложились наподобие крыльев летучей мыши, и он молча скользнул в соседний канал. Гарт захлюпал дальше по грязи, стараясь идти как можно быстрее. Он как раз достиг края поляны, на которой стояла деревня, когда гул перешел в оглушительный рев и космический корабль пробился сквозь низкие слои облаков. Пламя метнулось книзу. Гарт прищурил глаза и, испытывая противоречивые чувства, стал смотреть, как растет силуэт черно-серого корабля.
Проведя почти целый год на планете Вескера, он теперь вынужден был подавлять в себе тоску по человеческому обществу. Хотя эта тоска – глубоко похороненный пережиток стадного чувства – мешала Гарту, настойчиво напоминая о его родстве с потомками обезьяньего племени, он по-коммерчески деловито подводил в уме черту под столбцом цифр и подсчитывал итог. Весьма вероятно, что прилетел еще один торговый корабль, и если это так, то монополии на торговлю с жителями Вескеры приходит конец. Впрочем, это мог быть и какой-нибудь иной корабль, поэтому Гарт остановился в тени гигантского папоротника и вытащил из кобуры револьвер.
Космический корабль высушил сотню квадратных метров грязи, грохот замер, и посадочные ноги с хрустом вонзились в потрескавшуюся землю. Раздался скрежет металла, и корабль застыл на месте, между тем как облако дыма и пара медленно оседало во влажном воздухе.
– Гарт, эй, ты, вымогатель, грабитель туземцев, где ты? – прокричал на корабле громкоговоритель.
Очертания космического корабля были лишь отдаленно знакомы, но ошибиться относительно резких звуков этого голоса Гарт не мог. Выйдя на открытое место, он улыбнулся и, засунув в рот два пальца, пронзительно свистнул. Из нижней части корабля выдвинулся микрофон и повернулся к нему.
– Ты что тут делаешь, Сингх? – крикнул Гарт в сторону микрофона. – Неужто так обленился, что не смог найти для себя планету и явился сюда красть прибыль у честного торговца?
– Честного! – заревел усиленный громкоговорителем голос. – И это я слышу от человека, которому довелось повидать больше тюрем, чем публичных домов, а это, смею вам доложить, цифра не маленькая. Чертовски жаль, товарищ моей молодости, но я не могу присоединиться к тебе, чтобы вместе с тобой заняться эксплуатацией этой зачумленной дыры. Я держу путь к миру, где легче дышится, где ничего не стоит сколотить себе состояние. А сюда забрался лишь потому, что представился случай неплохо заработать, взяв на себя обязанности водителя такси. Я привез тебе друга, идеального товарища, человека, занятого делами совсем иного рода. А тебе он охотно поможет. Я бы вылез и поздоровался с тобой, если бы не боялся, что по возвращении меня засадят в карантин. Я выпускаю пассажира через тамбур; надеюсь, ты не откажешься помочь ему выгрузить багаж.
Итак, другого торговца на планете пока не предвидится, об этом можно было не беспокоиться. Однако Гарту не терпелось поскорей узнать, что за пассажир вздумал посетить этот далекий мир, купив себе билет лишь в один конец. И что таилось за скрытой насмешкой, звучавшей в голосе Сингха? Гарт, обойдя космический корабль, направился к тому месту, откуда была спущена лестница, и, взглянув вверх, увидел в грузовом отсеке человека, безуспешно пытавшегося справиться с большой корзиной. Человек обернулся, и Гарт, увидев высокий воротник священника, понял, над чем посмеивался Сингх.
– Что вам здесь нужно? – спросил Гарт; несмотря на попытку овладеть собой, он выпалил эти слова самым нелюбезным тоном.
Прибывший если и заметил, что его приняли странно, то не обратил на это внимания, так как продолжал улыбаться и протягивать руку, спускаясь по лестнице.
– Отец Марк, – представился он, – из миссионерского общества Братьев. Я очень рад…
– Я спрашиваю, что вам здесь нужно? – Голос Гарта звучал спокойно и холодно. Он знал теперь, как надо было действовать при сложившихся обстоятельствах.
– Это же совершенно очевидно, – сказал отец Марк по-прежнему добродушно. – Наше миссионерское общество впервые собрало средства для посылки духовных эмиссаров на другие планеты. Мне посчастливилось…
– Забирайте свой багаж и возвращайтесь на корабль. Ваше присутствие здесь нежелательно, к тому же вы не имеете разрешения на высадку. Вы будете обузой, а здесь, на Вескере, некому заботиться о вас. Возвращайтесь на корабль.
– Я не знаю, кто вы такой, сэр, и почему вы лжете, – ответил священник. Он все еще был спокоен, но улыбка исчезла с его лица. – Я очень хорошо изучил космическое право и историю этой планеты. Здесь нет ни болезней, ни животных, которых можно было бы опасаться. К тому же это открытая планета, и до тех пор, пока Космическое управление не изменит ее статуса, я имею такое же право находиться тут, как и вы.
Закон был, конечно, на стороне миссионера, просто Гарт пытался его обмануть, надеясь, что тот не знает своих прав. Однако ничего из этого не вышло. У Гарта оставался еще один, весьма неприятный выход, и ему следовало прибегнуть к нему, пока не поздно.
– Возвращайтесь на корабль, – крикнул он, уже не скрывая своего гнева. Спокойным жестом он вытащил револьвер из кобуры, и черное дуло оказалось в нескольких дюймах от живота священника. Тот побледнел, но не пошевельнулся.
– Какого дьявола ты хорохоришься, Гарт! – захрипел в громкоговорителе сдавленный голос Сингха. – Парень заплатил за проезд, и ты не имеешь права прогонять его с этой планеты.
– Я имею право, – сказал Гарт, поднимая револьвер и целясь священнику между глаз. – Даю ему тридцать секунд, чтобы он вернулся на борт корабля, а не то спущу курок.
– Ты что, рехнулся или разыгрываешь нас? – задребезжал раздраженный голос Сингха. – Если ты шутишь, то неудачно, и во всяком случае это тебе не поможет. В такую игру могут играть двое, только я тебя обставлю.
Послышался грохот тяжелых подшипников, и телеуправляемая четырехпушечная башня на борту корабля повернулась и нацелилась на Гарта.
– Спрячь револьвер и помоги отцу Марку выгрузить багаж, – скомандовал громкоговоритель; в голосе Сингха снова послышались юмористические нотки. – При всем желании ничем не могу помочь, дружище. Мне кажется, тебе сейчас самое время побеседовать с отцом миссионером.
А с меня довольно – я имел возможность разговаривать с ним всю дорогу от Земли.
Гарт сунул револьвер в кобуру, остро переживая свою неудачу. Отец Марк шагнул вперед; на его губах снова заиграла обаятельная улыбка; вынув из кармана библию, он поднял ее над головой.
– Сын мой, – сказал он.
– Я не ваш сын, – с трудом выдавил из себя Гарт, весь кипевший от гнева после понесенного поражения.
Ярость в нем клокотала, он сжал кулаки, однако заставил себя разжать пальцы и ударил священника ладонью. Тот рухнул от удара, а вслед за ним шлепнулась в густую грязь и раскрывшаяся библия.
Итин и другие вескеряне наблюдали за происходящим внимательно, но, по-видимому, бесстрастно, а Гарт не счел нужным ответить на их невысказанные вопросы. Он направился к своему дому, но, почувствовав, что вескеряне все еще неподвижно стоят, обернулся.
– Прибыл новый человек, – сказал он. – Нужно будет помочь перенести вещи. Можете поставить их в большой склад, пока он сам что-нибудь не построит.
Гарт посмотрел, как они заковыляли по лужайке к кораблю, затем вошел в дом и получил некоторое удовлетворение, хлопнув дверью так, что одна из створок треснула. С таким же болезненным удовольствием он откупорил последнюю бутылку ирландского виски, которую хранил для особого случая. Что ж, случай, конечно, особый, хотя и не совсем такой, какого ему хотелось. Виски было хорошее и частично заглушило неприятный вкус во рту. Если бы его тактика сработала, успех оправдал бы все. Но он потерпел неудачу, и к горечи поражения примешивалась мучительная мысль о том, что он выставил себя в дурацком свете. Сингх улетел, не попрощавшись. Неизвестно, какое впечатление создалось у него об этом происшествии, но по возвращении на Землю он, конечно, будет рассказывать удивительные истории. Ладно, беспокойство за свою репутацию можно отложить до следующего раза, когда он пожелает снова завербоваться. А теперь надо наладить отношения с миссионером. Сквозь завесу дождя Гарт разглядел, что священник старается установить складную палатку, а все жители деревни выстроились рядами и молча наблюдали. Само собой разумеется, никто из них не предложил помощи.
К тому времени, когда палатка была поставлена и в нее были сложены корзины и ящики, дождь прекратился. Уровень жидкости в бутылке значительно понизился, и Гарт почувствовал себя более подготовленным к неизбежной встрече. По правде говоря, он искал повода заговорить с миссионером. Если оставить в стороне всю эту противную историю, после года полного одиночества казалось привлекательным общение с любым человеком, кем бы он ни был. «Не согласитесь ли вы пообедать со мной? Джон Гарт», – написал он на обороте старой накладной. Но может быть, старик слишком напуган и не придет? Пожалуй, это не лучший способ наладить отношения. Пошарив под койкой, он нашел подходящий ящичек и положил в него свой револьвер. Когда Гарт открыл дверь, Итин, конечно, уже поджидал своего учителя, так как сегодня была его очередь исполнять обязанности Собирателя Знаний. Торговец протянул ему записку и ящик.
– Отнеси-ка это новому человеку, – приказал он.
– Нового человека зовут Новый человек? – спросил Итин.
– Нет! – резко ответил Гарт. – Его зовут Марк. Но ведь я прошу тебя только отнести это, а не вступать в разговор.
Каждый раз, когда Гарт выходил из себя, вескеряне с их педантичным мышлением выигрывали раунд.
– Ты не просишь вступать в разговор, – медленно произнес Итин, – но Марк, может быть, и попросит. А другие поинтересуются, как его зовут, и если я не буду знать его име…
Он осекся, так как Гарт захлопнул дверь. Впрочем, это не имело значения: при следующей встрече с Итином – через день, через неделю или даже через месяц – монолог будет возобновлен с того самого слова, на котором он кончился, и мысль будет разжевываться до полной ясности. Гарт выругался про себя и залил водой две порции самых вкусных из еще сохранившихся у него концентратов.
Раздался торопливый стук в дверь.
– Войдите, – проговорил Гарт.
Вошел священник и протянул ящик с револьвером.
– Благодарю вас за то, что вы дали его мне взаймы, мистер Гарт, я ценю тот дух, который побудил вас послать его. Я не имею никакого понятия о том, что послужило причиной неприятностей, сопровождавших мое прибытие, но, пожалуй, лучше всего их позабыть, если мы собираемся некоторое время жить вместе на этой планете.
– Пьете? – спросил Гарт, взяв ящик и показывая на бутылку, стоявшую на столе. Он налил два стакана дополна и протянул один священнику. – Я думаю примерно так же, как и вы, но я должен, однако, вам объяснить, почему это произошло. – Он секунду хмуро смотрел на свой стакан, затем поднял его, приглашая выпить. – Это большой мир, и мне кажется, что мы должны устроиться в нем как можно лучше. За ваше здоровье.
– Господь да пребудет с вами, – сказал отец Марк и тоже поднял стакан.
– Не со мной и не с этой планетой, – твердо заявил Гарт. – Вот в чем загвоздка. – Он выпил с полстакана и вздохнул.
– Вы говорите так, чтобы шокировать меня? – с улыбкой спросил священник. – Уверяю вас, на меня это не действует.
– И не собирался шокировать. Я сказал буквально то, что имел в виду. Я принадлежу, вероятно, к тем, кого вы называете атеистами, а потому до религиозных взглядов мне нет никакого дела. Здешние жители, простые необразованные существа каменного века, умудрялись до сих пор обходиться без всяких суеверий и без зачатков религии, и я надеялся, что они и дальше смогут жить так.
– Что вы говорите? – нахмурился священник. – Вы хотите сказать, что у них нет никакого божества, никакой веры в загробную жизнь? По-вашему, они должны умереть…
– И умирают, и превращаются в прах, как все остальные живые существа. У них есть гром, деревья, вода, но нет бога-громовержца, лесных духов и русалок. У них нет табу и заклинаний и уродливых божков, которые мучили бы их кошмарами и разными ограничениями. Они единственный первобытный народ из всех виденных мною, который совершенно свободен от суеверий и благодаря этому гораздо счастливее и разумнее других. Я хочу, чтобы они такими и остались.
– Вы хотите удержать их вдали от бога… от спасения? – Глаза священника расширились, и он слегка отшатнулся от Гарта.
– Нет, я хочу удержать их от суеверий, – возразил Гарт. – Пусть вескеряне сначала пополнят свои знания и научатся реалистически судить о явлениях природы.
– Вы оскорбляете церковное учение, сэр, приравнивая его к суеверию…
– Пожалуйста, – перебил Гарт, поднимая руку, – никаких теологических споров. Не думаю, чтобы ваше общество понесло расходы по этому путешествию лишь ради попытки обратить меня. Учтите то обстоятельство, что к своим взглядам я пришел путем серьезных размышлений на протяжении многих лет, и целой толпе студентов-богословов последнего курса не удастся их изменить. Я обещаю не пытаться обратить вас в свою веру, если вы пообещаете то же по отношению ко мне.
– Согласен, мистер Гарт. Вы мне напомнили, что моя миссия здесь заключается в спасении душ вескерян, и этим я должен заняться. Но почему моя деятельность могла так нарушить ваши планы, что вы старались удержать меня от высадки? Даже угрожали мне револьвером и… – Священник умолк и стал смотреть в свой стакан.
– И даже больно ударил вас? – спросил Гарт, внезапно нахмурившись. – Этому нет никакого оправдания, и я готов просить у вас прощения. Просто плохие манеры, а характер и того хуже. Поживите долго в одиночестве, и вы сами начнете вести себя так. – Он задумчиво разглядывал свои большие руки, лежавшие на столе; шрамы и мозоли напоминали ему о прошлом. – Назовем это крушением надежд, за неимением лучшего выражения. Занимаясь своей профессией, вы не раз имели случай заглянуть в темные закоулки человеческой души и должны кое-что знать о побуждениях к действию и о счастье. Я вел слишком занятую жизнь, и мне ни разу не пришла в голову мысль осесть где-нибудь и завести семью; и вплоть до недавнего времени я не жалел об этом. Может быть, радиация размягчила мой мозг, но я стал относиться к этим волосатым рыбообразным вескерянам так, словно они в какой-то мере мои собственные дети и я отчасти отвечаю за них.
– Мы все Его дети, – спокойно заметил отец Марк.
– Ладно, здесь живут те из его детей, которые даже не имеют представления о его существовании, – сказал Гарт, внезапно обозлившись на себя за то, что расчувствовался, и весь подался вперед от охватившего его возбуждения. – Можете ли вы понять, как это важно? Поживите с вескерянами некоторое время, и вы увидите простую и счастливую жизнь, не уступающую состоянию благодати, о которой вы постоянно твердите. Они наслаждаются жизнью… и никому не причиняют вреда. В силу случайности они достигли своего теперешнего развития на бесплодной планете, так что им ни разу не представилась возможность подняться выше материальной культуры каменного века. Но в умственном отношении они не уступают нам… возможно, даже превосходят. Они выучили наш язык, так что я легко могу объяснить им все, что они хотят знать. Знание и приобретение знаний доставляют им подлинное удовлетворение. Иногда они могут вас раздражать, так как имеют обыкновение связывать каждый новый факт со всем, что им уже известно, но чем больше они узнают, тем быстрей происходит этот процесс. Когда-нибудь они во всем сравняются с человеком, может быть, превзойдут нас. Если только… Вы согласны оказать мне эту услугу?
– Все, что в моих силах.
– Оставьте их в покое. Или же, если это уж так необходимо, учите их истории и естественным наукам, философии, юриспруденции, всему, что поможет им при столкновении с действительностью более широкого мира, о существовании которого они раньше даже не знали. Но не сбивайте их с толку ненавистью и страданиями, виной, грехом и карой. Кто знает, какой вред…
– Ваши слова оскорбительны, сэр! – воскликнул священник, вскочив с места. Его седая голова едва доходила астронавту до подбородка, но он бесстрашно защищал то, во что верил.
Гарт, который тоже встал, уже не казался кающимся грешником. Они гневно смотрели друг на друга в упор, как всегда смотрят люди, непоколебимо защищающие то, что считают правильным.
– Это вы оскорбляете, – крикнул Гарт. – Какое невероятное самомнение – думать, что ваши неоригинальные жалкие мифы, лишь слегка отличающиеся от тысяч других, которые все еще тяготеют над людьми, могут внести что-либо иное, кроме сумятицы, в еще неискушенные умы! Неужели вы не понимаете, что они верят в правду и никогда не слышали о таком явлении, как ложь? Им никто еще не пытался внушать, что можно мыслить иначе. И вы хотите изменить…
– Я исполню свой долг, то есть Его волю, мистер Гарт. Здесь тоже живут божьи создания, и у них есть души. Я не могу уклоняться от своего долга, который состоит в том, чтобы донести до них Его слово и тем спасти их, введя в царствие небесное.
Когда священник открыл дверь, ветер рванул ее и распахнул настежь. Отец Марк исчез в кромешной тьме, а дверь то открывалась, то захлопывалась, и брызги дождя залетали в комнату. Гарт медленно пошел к двери, затворил ее, не заметив Итина, терпеливо, безропотно сидевшего под ливнем в надежде на то, что Гарт, быть может, на секунду задержится и поделится с ним еще одной частицей своих замечательных знаний.
С молчаливого обоюдного согласия об этом первом вечере больше никогда не упоминали. После нескольких дней, проведенных в одиночестве, еще более тягостном оттого, что каждый знал о близости другого, они возобновили беседы, но на строго нейтральные темы. Гарт постепенно упаковывал и прятал свои приобретения, не допуская, однако, и мысли о том, что его работа закончена и он может в любое время уехать. У него было довольно много редких лекарств и растительных препаратов, за которые ему дали бы хорошие деньги. А произведения искусства вескерян должны были вызвать сенсацию на космическом рынке с его высокими требованиями. До прибытия Гарта продукция художественных ремесел на этой планете ограничивалась главным образом резными изделиями, выполненными из твердого дерева с помощью осколков камня. Гарт снабдил вескерян инструментами и металлом из своих собственных запасов, вот и все. Через несколько месяцев вескеряне не только научились работать с новыми материалами, но и воплотили свои замыслы в самые странные – но и самые прекрасные – произведения искусства, которые он когда-либо видел. Гарту оставалось выбросить их на рынок, чтобы создать первоначальный спрос, а затем вернуться за новой партией. Вескерянам нужны были взамен лишь книги, инструменты и знания, и Гарт не сомневался, что скоро наступит время, когда они собственными силами смогут добиться приема в Галактический союз.
На это Гарт и надеялся. Но ветер перемен задул в поселке, который вырос вокруг его корабля. Теперь уже не Гарт был центром внимания и средоточием всей жизни деревни. Он только усмехался, думая об утрате власти; однако его улыбку нельзя было назвать добродушной. Серьезные и внимательные, вескеряне все еще по очереди исполняли обязанности Собирателя Знаний, но Гарт им давал только голые факты, и это резко контрастировало с атмосферой интеллектуальной бури, окружавшей священника.
В то время как Гарт заставлял отрабатывать за каждую книгу, каждый инструмент, священник раздавал их бесплатно. Гарт пытался соблюдать постепенность в передаче знаний, относясь к вескерянам как к способным, но невежественным детям. Он хотел, чтобы они одолели одну ступеньку, прежде чем ступить на следующую, чтобы они сначала научились ходить и лишь затем бегать.
Отец Марк просто принес им все благодеяния христианства. Единственной физической работой, которой он потребовал, была постройка церкви – места для богослужения и проповеди. Из беспредельных, раскинувшихся по всей планете болот вышли новые толпы вескерян, и через несколько дней крыша, покоившаяся на столбах, была готова. Каждое утро паства немного работала, возводя стены, затем спешила внутрь, чтобы узнать многообещающие, всеобъемлющие, первостепенной важности факты, объяснявшие устройство Вселенной.
Гарт никогда не говорил вескерянам, какого он мнения об их новом увлечении, и это происходило главным образом потому, что они никогда не спрашивали его. Гордость или чувство собственного достоинства мешали ему вцепиться в покорного слушателя и излить ему свои обиды. Возможно, все случилось бы иначе, если бы обязанности Собирателя Знаний по-прежнему лежали на Итине; он был самый сообразительный из всех. Но на следующий день после прибытия священника очередь Итина кончилась, и с тех пор Гарт с ним не разговаривал.
Поэтому для него было сюрпризом, когда через семнадцать вескерских суток, – а они в три раза длиннее, чем на Земле, – выйдя из дома после завтрака, он увидел у своих дверей делегацию. Итин должен был говорить от ее имени, и его рот был приоткрыт. У многих других вескерян рты были тоже открыты, один как будто даже зевал, так что был явственно виден двойной ряд острых зубов и пурпурно-черное горло. Завидя эти рты, Гарт понял, что предстоит серьезная беседа. Открытый рот означал какое-то сильное переживание: счастье, печаль или гнев. Обычно вескеряне были спокойны, и он никогда не видел такого количества разинутых ртов, каким теперь был окружен.
– Помоги нам, Джон Гарт, – начал Итин. – У нас есть к тебе вопрос.
– Я отвечу на любой ваш вопрос, – сказал Гарт, предчувствуя недоброе. – В чем дело?
– Существует ли бог?
– Что вы понимаете под «богом»? – в свою очередь спросил Гарт. Что им ответить?
– Бог – наш небесный отец, создавший всех нас и охраняющий нас. Кому мы молимся о помощи, и кто, если мы спасемся, уготовил нам…
