Текст книги "Никогда не люби незнакомца"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 9

Я молчал. В желудке забурлило, и на какую-то долю секунды меня замутило, но я проглотил комок.

– Обыщи его! – приказал тип с пушкой напарнику.

– Можете не трудиться. Он чист, – объявила Бонни.

– Все равно обыщи. С этим типом лучше не рисковать. Я поднял руки, пока меня обыскивали. Девчонка сейчас стояла рядом с человеком с пистолетом. Она вела себя абсолютно спокойно, и я ничего не мог понять. В голове стоял легкий туман. Это же надо так влипнуть!

– Повернись! – велел первый. – И иди к машине.

Я сделал, как мне велели – с пушкой не поспоришь. Но все равно я не мог ничего понять. Этот дом был отличным местом, чтобы убрать меня, – он стоял на отшибе. Внезапно мне в голову пришла мысль. Девчонка сказала, что ее родители умерли. Только двое людей знали, что я клюну на такую приманку. Только двое настолько хорошо знали мое прошлое.

Джерри Коуэн и Силк Феннелли.

Если это Джерри, тогда вообще ничего непонятно. Если Силк, меня убрали бы прямо в подъезде. Я задумчиво сел за руль.

– Поезжай через мост в Нью-Йорк, – приказал вооруженный парень, садясь на заднее сиденье. Девчонка села рядом, а второй тип устроился спереди. – Едем к окружному прокурору.

Я облегченно вздохнул. По крайней мере, это не конец. Но я почувствовал разочарование в Джерри, я не думал, что он работает так грубо.

– Ты обвела меня вокруг пальца, – сказал я Бонни.

– Элементарно, – ответила она.

Все верно, ей оставалось только подыгрывать и постараться ничего не испортить.

– Сколько времени ты у меня проработала?

– Нисколько. Я пришла на вечеринку и ждала, когда ты выйдешь.

Я начал что-то говорить, но парень о заднего сиденья ткнул меня пушкой между лопаток и прорычал:

– Заткнись! – Я заткнулся. – Поезжай в «Дофин».

Я знал эту гостиницу, которая находилась на Бродвее в районе Семидесятых. От всего дела дурно пахло. Что-то было не так. Я никак не мог понять, в чем дело, но чувствовал гнилой душок.

Я остановился на Бродвее, и мы вошли в холл отеля. Старший посмотрел на часы.

– Рано. Пошли в бар выпьем. И без фокусов!

Мы вчетвером вошли в бар и сели в пустую кабину. Я попросил у официанта скотч с водой, остальные заказали то же самое. Расплачивался я. В баре мы просидели минут пять. Потом Бонни отправилась звонить. Когда она вернулась, тот, что был с пушкой, кивнул ей и встал.

– Допивай быстрее! – велел он мне. Я проглотил остатки виски. – О'кей, пошли. Мы подошли к стойке.

– Две комнаты с ванной для моего друга, – обратился к портье мой спутник. Тот принес журнал.

– Расписывайся, – велел парень.

Я написал имя и фамилию. Картина постепенно начала проясняться. Кажется, меня собирались подставить. Только я по-прежнему не знал, кто стоит за всем этим, и не мог понять план.

Нас отвел мальчишка на четвертый этаж. Я дал ему доллар, и он спустился вниз.

– Устраивайся поудобнее, – велел мне парень с пушкой.

Я сел на стул у окна. Он подошел к телефону, набрал номер и направил на меня револьвер. Когда трубку на том конце сняли, он спросил:

– Мистер Коуэн? – Через несколько секунд он сказал: – Мистер Коуэн, мистер Кейн в Нью-Йорке. С ним можно поговорить. – Прошло еще несколько секунд. – Он хочет встретиться с глазу на глаз... Ладно, приезжайте в отель «Дофин», номер 412. – И бандит положил трубку.

Теперь мне все стало ясно. Парень подошел к Бонни:

– Все в порядке, Бонни. Можешь передать боссу, что прокурор приедет через полчаса.

Она направилась к выходу.

– Счастья тебе, крошка! – сказал я на прощание.

– Прибереги его для себя, начальник, – улыбнулась девчонка. – Тебе оно больше понадобится.

– Иди, Бонни, – сказал вооруженный бандит. Когда она вышла, он обратился к напарнику: – Спустись вниз. Когда приедет прокурор, дашь знать.

Тот тоже вышел.

Бандит приказал мне сесть на стул между дверью и ним а сам сел рядом с телефоном. Мы уставились друг на друга.

– Детройт? – полюбопытствовал я. Он не ответил. – Сколько тебе за это заплатили? – Он опять промолчал. – Сколько бы ни заплатили, я заплачу вдвое больше.

– Заткнись!

Я замолчал. Все было ясно: грохнуть Коуэна, оглушить меня и вложить в руку пушку. Мне никто, конечно, не поверит, а организатор этой шутки убьет двух зайцев – уберет прокурора и избавится от меня. Сейчас я не сомневался, что это Феннелли. Он единственный из всей компании мог придумать такое. Просто, но эффективно! Сначала меня засветили в баре, потом у стойки портье. После этого появляется прокурор. Бац, и я зажарен! Лоб покрылся испариной.

Я взглянул на часы. Времени оставалось совсем мало. Потом достал платок и вытер лоб. Зазвонил телефон. Бандит снял трубку и быстро положил ее, затем подошел ко мне и показал на стул, на котором только что сидел.

– Сядь туда.

Я пересел. В голове зашумело, к горлу подступил ком. Бандит стал справа от двери, направил на меня револьвер и сказал:

– Останешься в живых, если будешь сидеть тихо.

– Тебе не уйти! – с отчаянием проговорил я. – Такая явная подставка не пройдет! Я заплачу, сколько скажешь. На его угрюмом лице появилось презрение.

– Все вы одинаковые. Строите из себя больших шишек до тех пор, пока кто-нибудь не поставит вас на место, а после этого начинаете ныть. – Он угрожающе взмахнул пушкой. – Заткнись!

Через минуту в дверь постучали, и в это же время зазвонил телефон. Я не знал, что сделать сначала. Автоматически снял трубку и сказал:

– Войдите.

Дверь начала медленно открываться, а в трубке раздался взволнованный голос:

– Не трогай его! Здесь полно копов.

Я бросил трубку и вскочил на ноги. Хоть раз в жизни я обрадовался, что мне не доверяют. У Джерри хватило ума взять с собой фараонов. Я быстро и тихо сказал:

– С ним фараоны! Спрячь пушку, я тебя прикрою!

Он нерешительно посмотрел на меня. Палец на спусковом крючке побелел, и он слегка поднял револьвер.

Я сделал шаг вперед. Пушка продолжала подниматься.

В комнату вошел Джерри и очутился между нами. Он не видел, что за дверью прячется бандит. Из коридора на меня с любопытством смотрели незнакомые лица.

– Я рад, что ты позвонил, – сказал Джерри. – Наконец-то ты поумнел.

Глава 10

Сверкнула фотовспышка, другая, и я на секунду ослеп. Когда мои глаза прояснились, тип за дверью спрятал пушку и вышел из укрытия. Я глупо подумал, что на следующий день моя фотография появится во всех газетах.

– Входи. Рад тебя видеть.

Номер мигом наполнился людьми.

– Это арест? – поинтересовался я.

– Нет пока. Ты сказал, что хотел поговорить со мной.

– Да нет, это была его идея, – я показал на бандита. – Он устроил нам встречу с помощью пушки. Намечалась двойная подставка.

Парень выругался, и его рука метнулась к карману, но один из детективов сбил его с ног. Я продолжил, будто ничего не случилось:

– Насколько я понял, если бы ты не приехал, меня бы все равно убрали.

Детектив вытащил из кармана бандита револьвер, а второй рукой поднял его на ноги. Парень потряс головой и крикнул:

– Кейн все подстроил, сукин сын! Когда он увидел, что ничего не выходит, он решил заложить меня.

Я расхохотался. Джерри сказал своим людям:

– Заберите его и спускайтесь вниз.

– А если Кейн вооружен? – спросил один из детективов.

Джерри взглянул на меня, и я молча покачал головой.

– Он безоружен, – заявил прокурор своим подчиненным. – Подождите внизу.

Через несколько секунд мы остались в номере одни. Я сел. Джерри снял пальто, тоже сел и вопросительно посмотрел на меня.

– Он сказал правду? – спросил он.

– Все правильно, это была подставка. Они хотели убрать тебя, а убийство повесить на меня. Отличный план. – Я достал пачку сигарет и предложил Джерри.

Он покачал головой, достал из внутреннего кармана пиджака сигару и закурил. Мы задымили и посмотрели друг на друга.

– Знаешь, кто за всем этим стоит? – равнодушно поинтересовался Коуэн.

Я улыбнулся. Со мной такие фокусы не проходят.

– Если бы знал, это бы не произошло.

Мы опять замолчали. Я разглядывал Джерри. Он погрузнел, лицо округлилось, в рыжевато-каштановых волосах появились седые нити. Он отрастил тоненькие усики и полные красные щеки. У Джерри появился небольшой животик. На лице застыло выражение самодовольства.

Коуэн тоже изучал меня. Он наклонился вперед и у него непроизвольно вырвалось:

– Господи, как ты постарел! – Я улыбнулся, но промолчал. – Никогда не думал, что мы встретимся при таких обстоятельствах.

Я продолжал молчать.

Он несколько секунд смотрел на меня, затем добавил деловым тоном:

– Ты должен сразу уяснить, какие между нами отношения. Я хочу помочь тебе, но мне необходимо выполнять свою работу.

«Дерьмо», – подумал я, а вслух сказал:

– Ясно.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов. – Джерри достал лист бумаги, покрутил его в руках и спрятал в карман. Потом взглянул на меня. – Ты когда-нибудь встречался с человеком по имени Толстяк Краун?

Я кивнул.

– Где?

– В городе. Но я плохо его знаю.

– Тем не менее, когда он не захотел войти в вашу организацию, ты убил его.

– Я не имею ни малейшего отношения к его убийству, – улыбнулся я. – Я не принадлежу ни к какой организации. Я бизнесмен и действую строго в рамках закона. – Я затянулся. – Если ты собираешься задавать подобные вопросы, то напрасно тратишь время. Я бы не смог тебе ответить, даже если бы знал, о чем ты говоришь.

Он замер.

– Значит, так ты хочешь играть?

Неужели Джерри совсем спятил и думал, что я могу играть как-то по-другому? Он сильно ошибался, если надеялся, что я расколюсь только потому, что в детстве мы дружили. Я не собирался сообщать ему ничего, о чем бы мне пришлось впоследствии жалеть.

– О'кей! – Коуэн раздраженно вскочил на ноги. – Я начинаю думать, что все это придумал ты.

– Можешь думать, что хочешь.

– Послушай, я хочу спасти тебя ради нашей старой дружбы! Еще несколько месяцев назад, когда дело только начиналось, я тебе посоветовал бросить все, пока не поздно, но ты меня не послушал. Сейчас я заявляю, что собираюсь раздавить тебя. Я на многое раньше закрывал глаза, но теперь берусь за дело всерьез! Я хочу твоей крови!

Дерьмо собачье! Если бы он мог задержать меня, он не стал бы церемониться. Джерри ничего не делал ни для меня, ни против, потому что просто не мог. Я встал.

– Как знаешь! Это твоя вечеринка.

– Она станет твоими похоронами! – выкрикнул Джерри Коуэн.

– Тише, а то соседей разбудишь.

Он покраснел, на шее вздулись вены.

– Ублюдок паршивый! – прошипел Джерри.

Пятнадцать лет он ждал, чтобы сказать это слово. Я холодно посмотрел на него и слегка улыбнулся.

– Да ты и сам-то не ягненок!

Джерри устало сел.

– Извини, Фрэнк. – Он впервые назвал меня по имени. Я не хотел. Просто вышел из себя. Мне нравится это дело не больше, чем тебе, но я должен его делать!

– Забудь о совести, малыш. Я прекрасно знаю, каково тебе сейчас.

Мы замолчали, каждый занятый своими мыслями.

– Почему ты не бросишь это, Фрэнк?

Я не ответил, потому что объяснение только бы подтвердило его догадку. Я не собирался ничем помогать ему, какие бы чувства он ко мне ни испытывал.

Увидев, что я молчу, Джерри добавил:

– Я бы легко мог тебя задержать за попытку покушения на мою, жизнь.

– Все верно, – согласился я, но ему было нужно не это.

– Может, это было бы для тебя лучшим выходом. Отсидел бы, сколько положено, а после освобождения стал бы нормальным человеком.

– Кого ты стараешься защищать: меня или налогоплательщиков? – улыбнулся я.

Коуэн посмотрел на меня, и в его глазах появилось что-то новое.

– По крайней мере, ты не юлишь.

– А какой мне смысл врать? Тебе поручили задание. Выполни его, если сможешь. Ты мне ничего не должен.

– Мы могли и сейчас остаться друзьями. – Джерри встал и протянул руку.

– Мы и так друзья. – Я пожал руку. – Но дружба ваше личное дело, а бизнес есть бизнес.

Он не отпускал мою руку.

– Я собираюсь разгромить твою организацию и вышвырнуть тебя из бизнеса.

– Это твоя работа, – улыбнулся я. – Попробуй.

– Думаешь, не смогу?

– Думаю, не сможешь.

– Приедешь ко мне в контору в понедельник, если я тебя отпущу сейчас?

Он давал мне лазейку. Я кивнул. Это хоть позволит мне захватить с собой Карсона. Джерри направился к двери.

– Приезжай к десяти.

– Хорошо.

Он повернулся и посмотрел на меня. На долю секунды на его лицо вернулась прежняя улыбка.

– Счастливого Рождества!

– И тебе тоже! – ответил я.

Джерри вышел из номера. Часы показывали первый час. Номер мне обошелся в пятнадцать баков, и я с огромным удовольствием заплатил за него, радуясь, что могу это сделать. Машина стояла на том же месте, где я ее оставил. На стекле была приклеена квитанция о штрафе за стоянку в неположенном месте. Я рассмеялся и сел за руль.

Через несколько кварталов с заднего сиденья донесся голос Рут:

– Привет, Фрэнки!

Я не мог поверить своим ушам.

– Как ты сюда попала? – спросил я, остановив машину.

Она вышла и пересела на переднее сиденье.

– Джерри сидел у нас, когда ты позвонил.

– Я не звонил. Все было подстроено.

Я рассказал Рут, что произошло, умолчав только о Бонни.

Она нахмурилась. После того, как я закончил, она разочарованно произнесла:

– А я-то надеялась, что ты поумнел.

– Дай мне время. – Я взял ее за руку. – Может, и наступит день, когда я поумнею.

– Но не сегодня?

– Сегодня у меня есть еще дела. – Я попытался сменить тему разговора: – Как ты нашла машину?

– Я ехала за Джерри, – автоматически ответила она, думая о чем-то своем. – Когда увидела твою машину, пересела в нее и принялась ждать. Я знала, что рано или поздно ты появишься.

Пару часов назад Рут знала больше меня. Тогда бы я не дал за свою жизнь и ломаного гроша. Я остановился перед домом Феннелли.

– Подожди здесь, – сказал я, выходя из машины. – Мне надо поговорить с одним человеком. Я ненадолго.

Рут ничего не ответила. Я поднялся наверх и позвонил. Если за всем этим стоит Силк, он должен сидеть дома. Я не ошибся. Дверь открыл Свинка Лоуренс.

Феннелли играл в карты с друзьями. Увидев меня, Силк поставил стакан с вином и удивленно уставился на меня.

– Что ты здесь делаешь, Фрэнк? – Я холодно рассмеялся. – Я имею в виду в Нью-Йорке.

Этим он себя выдал. Силк не должен был добавлять последнюю фразу, если бы был чист. Я молча отправился в спальню, не обращая внимания на остальных игроков.

– Иди сюда, Силк, – спокойно позвал я его, открывая дверь. – Я хочу поговорить с тобой.

Может, из-за неяркого света, но мне показалось, что он побледнел. Я закрыл дверь и внимательно посмотрел на него.

– Что случилось, Фрэнк?

– Кто-то хотел сегодня вечером убрать окружного прокурора и подставить меня.

– Кто?

– Не знаю. Может, ты знаешь?

– Впервые слышу об этом. – На верхней губе Силка блестели капельки пота. – Как это произошло?

Я коротко рассказал. После того, как я закончил, он дотронулся рукой до щеки и воскликнул:

– Чуть не влип!

– Да, чуть не влип! – кивнул я.

– Ты видел только тех троих?

– Да. Не знаю, что случилось с девкой и парнем без оружия, но старшего копы взяли.

– Я наведу справки и, если что-нибудь выведаю, дам тебе знать, – пообещал Силк Феннелли. Он уже взял себя в руки.

– Да, ты уж наведи справки о той троице, – попросил я. – Они мне нужны.

– Хорошо, Фрэнк.

Я спустился на улицу. Феннелли не мог позволить, чтобы я переговорил с ними. Так что я минуту назад подписал тем ребятам смертный приговор. Так им и надо! На некоторое время Силк затаится... по крайней мере, до тех пор, пока вновь не представится такая возможность.

– О'кей, крошка! – рассмеялся я, открывая дверцу. – Я не долго?

Ответа не последовало. Я сунул голову в машину. Рут исчезла.

Глава 11

Наш разговор с Джерри в его конторе оказался фарсом. Я ваял с собой Карсона, и всякий раз, когда Коуэн задавал вопрос, Алекс советовал мне не отвечать. Промолчав полтора часа, я понял, что, кроме моей фотографии, у них ничего нет.

Фотографии появились во всех газетах на первых страницах. «Это и есть тот человек, – гласили надписи под снимком, – которого правительство штата и города объявило врагом номер один общественного порядка». Газеты еще упомянули о трупах мужчины и женщины, найденных рядом с Бостон Поуст Роуд. Описание женщины соответствовало внешности Бонни. Силк Феннелли не стал понапрасну тратить время. Третий все еще сидел в полиции, но я не сомневался; что Феннелли позаботится о нем при первой же возможности.

По крайней мере, теперь можно будет хоть ходить, куда хочется. На прощание я пообещал Джерри приехать по его первому вызову. Вечером позвонил Рут.

– Чем занимаешься в Новогоднюю ночь?

– У меня свидание, – холодно ответила девушка.

– Отмени его! Мы едем в город.

Рут в бешенстве швырнула трубку. Я улыбнулся. Сейчас, пожалуй, еще не время, но скоро...

Прошел январь, начался февраль. Все оставалось по-прежнему, но я почувствовал, что развязка приближается. Мы создали новую фирму. Теперь Джо Прайс должен был открыть контору. Я решил не торопиться. Ребята затихли, и дела постепенно вернулись в нормальную колею.

Спокойствие продолжалось до конца февраля. Первым сигналом стал звонок Карсона.

– Фрэнки, – нервно сообщил он. – Меня отстранили.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ассоциация адвокатов начала против меня служебное расследование, – дрожащим голосом проговорил Алекс.

– Это значит, что ты не имеешь права заниматься делами до тех пор, пока они не разберутся?

– Да.

– У них что-нибудь есть?

– Совсем мало, но они собираются тянуть в надежде, что что-нибудь вылезет, – Алекс Карсон нервно рассмеялся.

Этим «чем-то» был я.

– Ладно. Приезжай, и мы все обсудим.

Я положил трубку, закурил и посмотрел на Нью-Йорк. Похоже, это начало настоящего конца. Они понимали, что сейчас я уже не смогу обратиться к другому адвокату. Теперь начнут хватать ребят. Я позвонил Джо Прайсу и попросил его зайти.

Через два дня они взялись за нас всерьез. Енсена забрали как скупщика краденого. Полиция проследила, как к нему попало украденное алмазное ожерелье. Его отпустили под залог в двадцать пять штук, но я понимал, что скоро Енсена можно будет списать. Пришлось сообщить ребятам, что наша организация временно прекращает работу. Как я и ожидал, им это не понравилось. Да я и сам был не в восторге.

Затем последовал новый удар. Кто-то накапал жене Шутза, что ее муж содержит двух любовниц на Парк авеню. Она бросилась туда, застала его в объятиях одной из дам и открыла пальбу. Миссис Шутз никого не убила, но ее арестовали, и она рассказала все о деятельности супруга.

В конце недели я отправил Прайса из Нью-Йорка вплотную заниматься новой фирмой, а бухгалтерию принял его помощник. Развитие событий говорило, что приближалась развязка.

Все произошло в последнее воскресенье февраля. После него все сомнения отпали. Я поделил территорию Шутза между Карвеллом, Келли и Феннелли. Произошла ссора, и двое парней Силка пристрелили Келли, когда тот утром выходил из дома.

Мне позвонил Феннелли.

– Фрэнк, – спокойно сообщил он, – Свинка Лоуренс только что пришил Железного Майка.

На долю секунды я лишился дара речи. Призрачные шансы на спасение еще оставались, если бы ребята вели себя тихо, но после этого убийства нам каюк.

– Кто ему приказал?

– Я тут ни при чем. – В его голосе слышались насмешливые нотки. Он как бы говорил: «Ну и что ты можешь сделать?»

– Тогда кто? – не выдержал я. – Этот сукин сын ничего никогда не делает по собственной инициативе!

– Он сказал, что это ты ему позвонил, Фрэнк.

Я все понял и быстро взял себя в руки.

– С каких это пор он стал слушать меня? Он же всю жизнь работал на тебя.

– Свинка сказал, будто ты велел позаботиться о Келли и обещал прикрытие.

– Пусть катится ко всем чертям, этот Лоуренс!

– А если его заметут? – полюбопытствовал Феннелли. – Он же тебя может заложить.

Феннелли назвали Силком не зря. Он действительно был скользким, как шелк.

– Ты должен сделать так, чтобы его не взяли. Может выясниться, что он был твоим человеком.

Я положил трубку, затем позвонил Джейку Рэнсу, который отвечал у нас за прессу.

– Джейк, Фрэнк Кейн. Я хочу, чтобы в колонке Ветзеля кое-что напечатали.

– Что?

– Что один гангстер знает об убийстве Железного Майка больше, чем говорит.

– Это сенсация! – присвистнул Рэнс. – Даже не знаю, получится ли?

– Если выйдет, получишь штуку.

– Считай, что статья напечатана! Что стряслось, Фрэнк?

– С корабля начинают бежать крысы.

Я положил трубку. Пусть теперь Феннелли почешется.

Заметка появилась в понедельник. Через два часа после того, как в киосках появились газеты, Свинку сбила мамина.

Глава 12

Я брился перед зеркалом. В апрельском воздухе чувствовалось приближение весны. В окно заглядывало солнце, и я, как последний дурак, что-то весело насвистывал. Положив бритву, побрызгал лицо лосьоном с приятным прохладным запахом ментола. Причесался, вышел из ванной и надел рубашку.

Потом решил заказать по телефону роскошный завтрак. Я здорово проголодался.

– Это Кейн, – сказал я телефонистке. – Пусть принесут что-нибудь поесть.

– Хорошо, мистер Кейн. Кстати, с вами хочет поговорить доктор Кэбелл и его сестра.

– Пусть поднимаются, – сказал я. – Закажите завтрак на троих.

Через несколько минут в дверь постучали. В коридоре стояли Мартин и Рут. Я улыбнулся и протянул руку Мартину.

– Входи, приятель. Рад тебя видеть.

– Фрэнки, – взволнованно произнес он и пожал мне руку.

Кэбеллы вошли.

– Как раз к завтраку, и никаких возражений.

Мы сели, и я закурил. В комнате царил беспорядок. Воскресенье было единственным днем, когда у меня не убирали.

– Не обращайте внимания на беспорядок. – Я обвел жестом гостиную. – Холостяцкая квартира.

– Фрэнки, ты отлично выглядишь, – улыбнулся Мартин.

– Ты тоже, малыш. Судя по всему, ты идешь в гору.

– Ерунда, – пренебрежительно пробормотал он и слегка покраснел. – Мне нравится моя работа.

Принесли завтрак, и мы принялись за еду. Рут весь завтрак промолчала.

– Что-нибудь знаете о миссис Скотт? – поинтересовался я.

– Она умерла, – ответил Мартин.

– Жалко...

– Да. Это она посоветовала мне стать психиатром. Если бы не миссис Скотт, я бы никогда не занялся этим делом.

– Отличная женщина, – вставил я.

– Миссис Скотт всегда хорошо отзывалась о тебе, – заметил Мартин. – Ты был в некотором роде ее любимчиком. Она многого от тебя ждала... – Он слегка смущенно замолчал.

Я рассмеялся и повернулся к Рут.

– А ты что думаешь?

– Она единственный человек, который понимал тебя, Фрэнки, – серьезно ответила девушка.

Я задумался. Возможно, но сейчас все изменилось.

– Прошло столько лет, – пожал я плечами.

Я закончил есть яйца и потянулся к кофейнику. Рут перегнулась через стол и налила мне кофе. Наши руки коснулись, когда я брал чашку, и мы испуганно взглянули друг на друга. Я посмотрел в бездонные голубые глаза и опустил взгляд в чашку.

Мартин хотел что-то сказать, но промолчал. Мы просидели молча несколько минут.

– Молодцы, что зашли, – сказал я.

– Это была моя идея, – похвалился Мартин. – Я хотел повидать тебя. Прошло столько времени. Мне было интересно, и Рут...

– Что Рут?

– Я хотела, чтобы он поговорил с тобой, – объяснила Рут. – Он твой друг. Он ничего не выиграет от откровенного разговора.

Я встал и подошел к окну.

– Мне нужны друзья, а не советы.

Рут подошла ко мне и взяла за руку.

– Друзья обязаны не только всегда слушать и соглашаться. Они иногда должны говорить и то, что тебе не нравится, ради твоей же пользы. Пожалуйста, выслушай нас.

Я обнял ее, не обращая внимания на Мартина.

– Бэби, если ты любишь меня, остановись. Зачем надрываться и говорить то, что я не хочу слушать?

Девушка на мгновение прижалась ко мне.

– Если бы я не любила тебя, Фрэнки, мне было бы наплевать, что с тобой произойдет.

Мартин внимательно и серьезно смотрел на нас.

– Ты серьезно говорила со мной? – спросил он сестру.

– Да, – кивнула Рут и посмотрела на брата.

– Можешь теперь спокойно выбрасывать на ринг полотенце, Фрэнки, – улыбнулся он. – Маленькая леди давно приняла решение, и тебе никуда не деться.

Я удивленно посмотрел на брата и сестру, которые таинственно улыбались.

– О чем вы говорите, черт побери?

– Сказать? – улыбаясь, поинтересовался Мартин.

– Нет. – Рут внезапно посерьезнела. – Пусть догадается сам. – Она подвела меня к дивану.

Мы сели, и я обнял ее за плечи. Девушка удобно положила голову ко мне на плечо и посмотрела в глаза.

– Несколько лет назад Мартин был в Европе и кое-что там увидел. Я хочу, чтобы он рассказал тебе об этом.

– Что? – Я с любопытством взглянул на доктора Кэбелла.

– Это долгая история. – Мартин откашлялся.

– Ничего. Мне все равно нечего делать. – Я крепче обнял Рут.

Сейчас он мог бы всучить мне даже Бруклинский мост, если бы захотел.

– В 1935 году я был в Германии. Я видел, что там происходило... что случается со страной, когда к власти приходят гангстеры.

– Ты говоришь о Гитлере? Какое он имеет ко мне отношение? – Я достал сигарету и вспомнил, что происходило в июне, когда, пала Франция. Люди на улицах шептались, и у многих были мрачные лица. Все только и говорили, что о войне с Германией. На несколько дней деловая активность спала, но потом все быстро вернулось в нормальную колею. По-моему, деловая активность даже немного увеличилась. В войну мы тогда не вступили и не думаю, что вступим сейчас, особенно, если принять во внимание, что нас это совсем не касается.

Мартин продолжил рассказ, не обращая внимания на мой вопрос:

– В 1935 Гитлер взял страну в железные руки. Он безжалостно подавил всех тех, кто осмеливался возражать ему. Вспомните его слова: «Сегодня Германия, завтра весь мир». И вот пришло его «завтра», то «завтра», которое он обещал Германии. Он уже, как обещал, захватил весь континент, за исключением России и Англии. После них он обратит свои взоры через океан на нас. – Кэбелл замолчал и потянулся за сигаретой. Я до сих пор не мог понять, к чему он клонит. Мартин сунул сигарету в рот, но не зажег ее, и продолжил рассказ:

– Вначале все твердили, что он долго не протянет. Я тоже так думал. Но я добавлял при этом, что он протянет столько, сколько люди будут отказываться видеть в нем угрозу.

Я думал, когда мир увидит и поймет, кем он является на самом деле, ему придет конец. Сейчас это как раз начинается. Англия держится, Россия тоже держится. Гитлера остановят обычные люди с улицы. Они остановят его стенами, сложенными из их тел, своей решимостью и упорством. Когда человек с улицы решает, что от вас один вред, вам придется туго. Что бы вы ни делали, он найдет способ остановить вас. Человека с улицы невозможно победить.

– Хорошо, значит, они остановят этого сукиного сына! – заметил я, поднимая руку. – Все равно никак не пойму – я-то тут при чем?

– Поймешь, Фрэнки. – Мартин остановился передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. – Человек с улицы и против тебя. И если он говорит, что ты должен уйти, ты должен уйти!

Я расхохотался. Куда бы я ни пошел, все целовали меня в зад. Если они все против меня, почему я этого не вижу? Я сказал Мартину, что думаю по этому поводу.

– Вот именно, Фрэнки. Это я и пытаюсь тебе втолковать. Когда Гитлер появляется на улицах, они целуют землю перед его ногами, но они делают это от страха... они боятся того, что с ними произойдет; если они не будут делать этого. Поэтому они и перед тобой гнутся. Они боятся тебя. Твое имя стало синонимом ужаса, убийств, ограблений... Они боятся твоей репутации, твоих дел, о которых все только и говорят. Сделал ты их или нет, не имеет никакого значения. Главное, они верят в то, что ты их совершил. И они намерены уничтожить тебя так же, как когда-нибудь уничтожат Гитлера.

– Какая-то бессмыслица! – расхохотался я. – Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. Если меня никто не будет беспокоить, я тоже никого не буду трогать.

– Ты постепенно превратишься в волка, – покачал головой Мартин.

– Тут я ничего не могу сделать.

– Ты можешь все это бросить, пока еще не поздно, – вмешалась Рут.

– Я вас выслушал, теперь вы выслушайте меня. – Я погасил сигарету в пепельнице и зажег новую. – Долгие годы я пытался жить по-вашему. Много работал, мало получал и знаете, чем все закончилось? Больницей! Я попал туда после голодного обморока на улице, потому что все, о чем пишут слюнявые романисты – полное дерьмо, потому что, как бы ни вкалывали герои, какими бы честными они ни были, как бы яростно ни боролись, никогда ничего не добьются без унизительной экономии на всем или женитьбы на дочери босса. Мне дочь босса не попалась.

Куда бы я ни поворачивался, повсюду я видел таких же, как я, голодных, бедных, несчастных людей, живущих на пособие по безработице или на милостыню. Если им везет, они работают, но работа обеспечивает нищенское существование, и угроза потерять ее висит над ними, как дамоклов меч.

Я, как дурак, пытался вести такую жизнь. В этой жизни босс может вас вышвырнуть на улицу, если вы заболеете, вам могут дать десять баков в неделю, когда вам для сносного существования нужны пятнадцать, или пятнадцать, когда необходимы двадцать.

Нет, черт возьми, я не настолько глуп! Я хотел тоже наслаждаться жизнью и иметь деньги в карманах, машину, хороший дом.

Это единственный известный мне способ иметь все это, единственный путь, который у меня остался. С его помощью я приобрел все, что хотел.

– Но, Фрэнки, разве ты не видишь, что в этом и заключается твоя ошибка? – терпеливо спросил Мартин.

– Возможно, – согласился я. – Я старался изо всех сил, но у меня ничего не получилось.

– Фрэнки, тебе надо было жить в прошлом веке, но сейчас времена пиратов прошли. Сейчас больше нельзя силой прокладывать себе дорогу в жизни. Нельзя брать, что хочется, и посылать ближнего ко всем чертям! Необходимо жить среди людей и делиться с ними. Нельзя заползти в угол и игнорировать то, что происходит вокруг.

Я вспомнил Мэрианн. Она хотела, чтобы я заполз в угол и не обращал внимания на мир. Я ушел от нее, потому что не хотел этого. А может, я просто переполз из одного угла в другой?

Джерри думал так же, как и Рут. Он жил в строгом соответствии со своими идеалами, ну и чего он добился? Я лучше всех их знал, чего хочу. И я добился всего этого по-своему.

Я встал, отошел на несколько шагов и посмотрел на Кэбеллов.

– Я понимаю ваш путь не больше, чем вы мой, – спокойно заметил я.

Рут подбежала ко мне.

– Дорогой, но мы отлично понимаем все, что ты говоришь. Мы все понимаем, но из этого ничего не выйдет. – Я молчал. Она в отчаянии повернулась к брату. – Мартин, ну пожалуйста, объясни ему.

Мартин посмотрел на нас обоих. Неожиданно он встал и направился к двери.

– Я на время спущусь вниз. Вам необходимо кое в чем самим разобраться. Сейчас это уже не вопрос: кто прав, а кто виноват, а вопрос: кто любит больше и готов дать больше. – Он вышел.

Рут повернулась и посмотрела на меня. Я обнял ее и поцеловал холодные губы. Я целовал глаза, волосы, щеки, шею, опять губы. Усадил ее на диван и принялся яростно и грубо целовать. После таких поцелуев на ее коже оставались красные пятна.