Текст книги "Камень для Дэнни Фишера"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 5

Я в нетерпении стоял на углу Бедфорд и Черч-авеню позади школы, поджидая Пола. Часы в витрине аптеки через дорогу показывали три с четвертью. Подожду еще пять минут, а потом пойду домой один.

Я все еще переживал новое ощущение. Новость о бое в гимнастическом зале пронеслась по школе как пожар. Все мальчики по новому зауважали меня, а девочки смотрели на меня с едва скрываемым любопытством. Несколько раз я слышал, как в группах говорили обо мне.

Родстер «форд» подрулил к тротуару впереди меня и погудел. Я посмотрел туда.

– Эй, Фишер, подойди-ка сюда. – Из машины выглядывал г-н Готткин. Я медленно подошел к нему. Что теперь ему надо? Он открыл дверцу.

– Залезай, – пригласил он. – Я подвезу тебя домой.

Я посмотрел на часы и быстро решился. Полу придется идти домой одному. Молча я забрался в машину.

– Куда тебе ехать? – дружеским тоном спросил г-н Готткин, отъезжая от тротуара.

– На Кларендон.

Несколько кварталов мы проехали молча. Я поглядывал на него, не поворачивая головы. У него должна быть какая-то причина, раз уж он предложил мне поехать с ним. Интересно, когда же он заговорит? Вдруг он притормозил и подъехал к тротуару.

Там шла молодая женщина. Готткин высунулся из машины и окликнул ее:

«Эй, Сейл!»

Она остановилась и оглянулась. Я узнал ее – это была мисс Шиндлер, учительница изобразительных искусств. У нее были очень интересные уроки.

Девочки не могли понять, почему это все мальчики на третий семестр записались в художественный класс, а мне было все понятно. На следующий семестр я тоже запишусь к ней.

У нее были каштановые волосы, темные глаза и слегка загорелая кожа.

Она училась когда-то в Париже, и ребята говорили, что она не носит бюстгальтера. Я слыхал, как они разговаривали о том, как это выглядело, когда она склонялась над партой.

– А, это ты, Сэм, – улыбаясь, сказала она и вернулась назад к машине.

– Садись, Сейл, – пригласил ин, – я подвезу тебя домой. – Он повернулся ко мне. – Подвинься, малыш, – сказал он. – Дай ей место.

Я подвинулся ближе к нему, а мисс Шиндлер села рядом со мной и закрыла дверцу. Места на сиденье было только-только на троих. Я чувствовал прикосновение ее бедра. Я искоса глянул на нее. Ребята были правы. От неловкости я заерзал.

Голос у Готткина был громче обычного. – Что-то тебя давно не видно, детка? Где ты была?

Она же ответила тихим голосом. – Да все здесь, Сэм, – уклончиво сказала она, глядя на меня.

Готткин перехватил ее взгляд. – Ты ведь знаком с мисс Шиндлер, Фишер? – спросил он.

Я покачал головой: «Нет.»

– Это Дэнни Фишер, – сказал он ей.

Она повернулась ко мне, любопытство засквозило у нее в глазах.

– Так это тот мальчик, который подрался сегодня в школе? – полувопросительно воскликнула она.

– Ты уже знаешь об этом? – удивленно произнес Готткин.

– Да вся школа об этом говорит, Сэм, – ответила она каким-то особым тоном. – Ваш мальчик – герой дня сегодня.

Я постарался подавить горделивую улыбку.

– У нас ничего нельзя сохранить в тайне, – проворчал Готткин. – Если об этом прослышит старик, я пропал.

Мисс Шиндлер посмотрела на него. – Я всегда тебе говорила об этом, Сэм, – сказала она тем же самым особенным тоном. – У учителей не бывает частной жизни.

Озадаченный, я быстро глянул на нее. Она перехватила мой взгляд и покраснела.

– Говорят, у вас был настоящий бой, – сказала она.

Я не ответил. Мне подумалось, что ей вовсе неинтересна была эта драка.

За меня ответил Готткин. – Да уж. Фишер встал с пола и согнул противника в дугу. Вы такого, пожалуй, и не видели.

В ее темных глазах промелькнула тень.

– Ты не можешь забыть, кем ты был когда-то, – горько произнесла она, – так ведь, Сэм?

Он промолчал.

Она снова заговорила тем же тоном. – Можешь высадить меня здесь, Сэм. Вот мой угол.

Он молча остановил машину. Она вышла и облокотилась на дверцу.

– Очень приятно было познакомиться, Дэнни, – мило улыбнулась она, – постарайся больше не ввязываться в драки. До свидания, Сэм. – Она повернулась и пошла прочь. Походка у нее тоже была очень милая.

Я повернулся к учителю физкультуры. Он задумчиво глядел ей вслед, губы у него были плотно сжаты. Он включил скорость. – Если у тебя есть время, малыш, – сказал он, – то я хотел бы, чтобы ты заехал ко мне. Я хочу тебе кое-что показать.

– Хорошо, г-н Готткин, – ответил я, снедаемый любопытством.

Я проследовал за ним через полуподвальный вход небольшого дома на две семьи. Готткин показал мне на дверь. – Зайди сюда, малыш, – сказал он мне. – Я сейчас буду.

Я посмотрел ему вслед, пока он взбегал по лестнице на верхний этаж, затем повернулся и вошел в указанную комнату. Открывая дверь, я услышал голоса на верхнем этаже. Я остановился на пороге, в изумлении разглядывая комнату. Она была оборудована под небольшой, но полностью оснащенный спортзал: брусья, груша, конь, перекладина, гири. На небольшом кожаном топчане у стены лежало несколько пар боксерских перчаток. На всех стенах комнаты были развешаны фотографии. Я стал их разглядывать. Это были снимки г-на Готткина, но он там был совсем другой. На нем были трусы и боксерские перчатки, а на лице у него свирепое выражение. А я и не знал, что он боксер.

На небольшом столике у топчана зазвонил телефон. В нерешительности я посмотрел на него. Он зазвенел снова. Когда он прозвенел еще раз, я снял трубку и только было собрался ответить, как услышал голос г-на Готткина.

На втором этаже, очевидно, был параллельный аппарат.

Я стал слушать. Никогда раньше я не пользовался параллельным аппаратом и боялся положить трубку, чтобы не прервать связь. Теперь говорил женский голос. – Сэм, – говорил он, – какой же ты дурак набитый, что подвез меня вместе с мальчишкой.

Я узнал голос и продолжал слушать.

Голос у Готткина был умоляющим. – Но, детка, – сказал он, – я больше не могу терпеть, мне надо тебя видеть, слушай, я схожу с ума.

Голос у мисс Шиндлер стал жестким. – Я же сказала, что все кончено, и так оно и есть. Дура я, что связалась с тобой с самого начала. Если бы об этом узнал Джефф, то нам был бы каюк.

– Детка, он никогда не узнает. Он слишком поглощен своими уроками.

Он даже не знает, какой сегодня день. Как ты только могла выйти замуж за такого обормота?

– Да уж не дурней тебя, Сэм. Когда-нибудь Джефф Роузен будет директором. Он пойдет дальше тебя, – как бы оправдываясь сказала она. – А ты же кончишь тем, что тебя выгонят.

Готткин теперь стал поуверенней – Но, детка, он ведь даже не обращает на тебя внимания. С этой вечерней школой и всем прочим, у него просто нет времени уделять внимание такой женщине как ты, и сделать ее счастливой.

– Сэм, – слабо запротестовала она.

Голос по телефону у него был твердым. – Вспомни, что ты говорила в последний раз, Сейл? Как это было у нас? Никогда ничего подобного не было.

Ты помнишь, это говорила ты сама? А я помню. Мне трудно даже вспоминать об этом. Приходи, детка, ты мне нужна.

– Не могу, Сэм. – Теперь голос у нее был умоляющим. – Я же сказала...

– Неважно, что ты сказала, Сейл, – прервал он. – Приходи. Я оставлю открытой дверь внизу, и ты можешь просто нырнуть туда. Наступила пауза, затем в трубке с трудом раздался ее голос.

– Ты меня любишь, Сэм?

– Безумно. Ты придешь?

Я почти зримо почувствовал ее нерешительность, затем ее голос тихо произнес: « Я буду там через полчаса, Сэм.»

– Буду ждать, детка, – с улыбкой сказал Готткин.

– Я люблю тебя, Сэм, – сказала она, и со щелчком телефон замолк. Они положили трубки. Я тоже. На лестнице послышались шаги, и я повернулся к фотографиям на стене.

Позади меня открылась дверь, и я обернулся.

Г-н Готткин, – сказал я, – я и не знал, что вы боксер.

Лицо у него пылало. Он быстро глянул на телефон, затем снова на меня.

– Да ответил он. – Я хотел показать тебе свои снаряды, и если тебя заинтересует, то буду давать тебе уроки. Мне кажется, у тебя есть данные для большого боксера, малыш.

– Ух, г-н Готткин, хочу, – быстро ответил я. – Начнем сейчас?

– Да я бы рад, малыш, – он несколько смутился, – но тут возникло одно непредвиденное дело, и я не могу. Я тебе завтра в школе скажу, когда можно начать.

– М-да, г-н Готткин, – разочарованно протянул я. Он положил мне руку на плечо и повел к двери. – Извини, малыш, дело. Понимаешь?

Я улыбнулся ему из дверей. – Конечно, г-н Готткин, понимаю. Завтра все будет в порядке.

– Да, малыш. Завтра. – Готткин быстро закрыл дверь.

Я быстро перебежал улицу и вошел в проулок. Уселся так, чтобы была видна его дверь, и стал ждать. Прошло примерно пятнадцать минут, прежде чем она прошла по улице.

Она шла быстро, не оглядываясь, пока не дошла до двери. Затем она посмотрела в обе стороны и нырнула в дверь, закрыв ее за собой.

Я посидел там еще минут пятнадцать и затем встал. Г-н Готткин очень удивился бы, если в знал, как много я понял. Какой день! Сначала бой в школе, а теперь это. А мисс Шиндлер к тому же была замужем за г-ном Роузеном, учителем математики. У меня появилась новая уверенность в своих силах. Стоит мне только сказать слово, и они все пропали.

По пути мне попался пожарный гидрант. Я легко перепрыгнул через него.

До чего же хорошо, что Пол задержался!

Глава 6

У меня устали руки. Пот стекал по лбу на глаза, и мне жгло их. Я смахнул пот тыльной стороной перчатки и повернулся к учителю. Голос у него был хриплый, и он тоже обливался потом.

– Держи левую, Дэнни. И бей. Резко! Не размахивай, как балерина. Бей с плеча. Быстро! Смотри, вот так. – Он повернулся к груше и ударил по ней левой. Рука у него двигалась так быстро, что даже сливалась. Груша бешено билась о доску. Он опять повернулся ко мне. – Теперь бей меня – быстро!

Я снова поднял руки и осторожно пошел вокруг него. Это продолжалось уже две недели, и я уже достаточно научился, чтобы быть с ним осторожным.

Он был суровым учителем, и если я делал ошибку, то, как правило, приходилось расплачиваться ударом в челюсть.

Он кружился со мной, перчатки у него слегка двигались. Я сделал обманное движение правой рукой. В мгновение ока я заметил, что он следит взглядом за ней, и закатал ему левой в лицо точно так, как мне было сказано.

Голова у него дернулась от удара назад, и когда она вновь пошла вперед, на скуле у него был красный ушиб. Он выпрямился и опустил руки.

– Хорошо, малыш, – удрученно сказал он. – На сегодня хватит. Ты быстро схватываешь.

Я благодарно вздохнул. Устал. Потянул шнуровку на перчатках зубами.

– На следующей неделе кончаются занятия в школе, Дэнни, – г-н Готткин задумчиво посмотрел на меня. Мне удалось снять одну перчатку. – Знаю.

– Собираешься на лето в лагерь? – спросил он. Я отрицательно покачал головой. – Нее. Я буду помогать отцу в магазине.

– Мне предложили на лето должность спортивного инструктора в одном из пансионатов в Кэтскилльских горах, – сказал он. – Я мог бы тебя устроить посыльным там, если хочешь. Мне хотелось бы продолжить уроки.

– Мне тоже, г-н Готткин, – заколебался я и стал разглядывать свои перчатки, – но не знаю, разрешит ли мне отец.

Он сел на топчан. Окинул меня взглядом.

– Сколько тебе лет, Дэнни?

– Тринадцать, – ответил я. – У меня был Бар-Мицва в этом месяце.

Он удивился. – Только-то? – разочарованно протянул он. – Я думал, ты старше. Ты больше ростом, чем большинство пятнадцатилетних ребят.

– Я все-таки спрошу отца, – поспешно сказал я, – Может он и разрешит мне поехать с вами.

Готткин улыбнулся. – Да, малыш. Так и сделай. Может и разрешит.

Я бросил кусочек мяса под стол Рекси и посмотрел на отца. Казалось, он был в хорошем настроении. Он только что икнул и отпустил ремень. Он размешивал сахар в стакане с чаем.

– Папа, – нерешительно начал я.

Он глянул на меня. – Да?

– Учитель физкультуры летом будет работать спортинструктором в одном из пансионатов за городом, – торопливо проговорил я, – и он говорит, что может устроить меня посыльным, если я хочу.

Отец продолжал помешивать чай, пока я смотрел на него. – Ты говорил матери об этом? – спросил он.

В это время как раз из кухни вышла мать. Она посмотрела на меня.

– Говорил мне что?

Я повторил то, что сказал отцу.

– А что ты сказал ему? – спросила она меня.

– Я сказал, что собираюсь помогать отцу в магазине, но он велел все равно спросить.

Она глянула на отца и опять повернулась ко мне.

– Тебе нельзя ехать, – окончательно заявила она, взяла посуду и отправилась снова на кухню.

Я был разочарован, хотя она ответила именно так, как я и предполагал.

Я посмотрел на стол.

Отец позвал ее назад. – Мэри, – мягко сказал он, – не такая уж это плохая и мысль.

Она обернулась и нему. – Ведь уже было решено, что этим летом он будет работать в магазине, там он и будет работать. Я не собираюсь отпускать его на все лето одного. Он еще ребенок.

Отец медленно отхлебнул чаю. – Он не такой уж ребенок, раз пойдет работать в магазин. Ты же знаешь нашу округу. К тому же, ему очень полезно будет провести лето за городом. – Он опять повернулся ко мне. – Пансионат хороший?

– Не знаю, папа, – с надеждой сказал я. – Я его не спрашивал.

– Разузнай все толком, Дэнни, – сказал он, – а затем мы с матерью будем решать.

Я сидел на крылечке, когда они вышли из дома. Отец остановился передо мной.

– Мы идем в Ютику в кино с г-ном и г-жой Конлон, – сказал он. – Не забудь лечь спать в девять часов.

– Хорошо, папа, – пообещал я. Я не хотел делать ничего такого, что могло бы пошатнуть мои шансы поехать за город с г-ном Готткиным.

Отец пересек проулок и позвонил Конлонам. На крыльцо вышла Мими в пальто. Я вопросительно посмотрел на нее. – Ты тоже идешь? – спросил я.

Мне в общем-то было все равно. У нас с ней были неважные отношения со дня Бар-Мицва. Она хотела, чтобы я ей рассказал, что мы с Мардж делали в котельной, а я ответил, чтобы она выяснила это у своей подруги, если уж это ей так интересно.

– Мы с Мардж идем, – важно сказала она. – Папа мне разрешил. – Она надменно спустилась по ступенькам.

Конлоны тоже вышли на крыльцо. Мардж с ними не было. Мими спросила:

– А разве Марджори-Энн не идет, г-жа Конлон?

– Нет, Мими, – ответила она. – Она устала и идет спать пораньше.

– Может и ты останешься дома, Мими? – нерешительно спросила мать.

– Но ты же разрешила мне, – умоляюще произнесла Мими.

– Пусть идет, Мэри, – сказал отец. – Мы же обещали ей. Вернемся к одиннадцати.

Я проследил, как они все уселись в отцовский «пейдж». Машина отъехала.

В гостиной я посмотрел на часы на камине. Было без четверти восемь.

Мне захотелось покурить. Я встал и пошел к встроенному шкафу в холле, где и нашел мятую пачку «Лаки» в одном из пиджаков отца. Затем я вернулся на крыльцо, сел и закурил сигарету.

На улице было тихо. Слышно, как ветерок шелестит листьями на молодых деревцах. Я прислонился головой к прохладным кирпичам и закрыл глаза. Мне нравилось прикосновение щекой к стене. Мне все нравилось в нашем доме.

– Это ты, Дэнни? – раздался голос Мардж.

Я открыл глаза. Она стояла на своем крыльце.

– Да-а, ответил я.

– Ты куришь? – изумленно спросила она.

– Так что? я с вызовом затянулся. – Кажется, твоя мать сказала, что ты пошла спать.

Она подошла к нашему крыльцу и остановилась внизу у ступенек. Ее лицо сияло белым пятном в свете уличных фонарей.

– Да мне что-то не хочется, ответила она.

Я затянулся последний раз, отбросил окурок и потянулся. – Пожалуй, пойду спать.

– А надо ли? спросила она.

Я посмотрел на нее сверху вниз. Лицо у нее было напряженным.

– Не-а, – коротко ответил я, – но можно и поспать. Все равно делать тут нечего.

– Можно посидеть и поговорить, – быстро проговорила она.

То, как она это сказала, вызвало у меня любопытство. – О чем?

– Да так, – туманно ответила она. – Мало ли о чем можно поговорить.

Меня стало наполнять какое-то особое возбуждение. Я снова сел на ступеньки. – Хорошо, – сказал я нарочито небрежно. – Давай поговорим.

Она села на ступеньки позади меня. На ней был халат с завязками с одной стороны. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, он слегка разошелся, и я увидел, как тень пролегла у нее между грудей. Она улыбнулась.

– Чему ты улыбаешься? спросил я с вызовом.

Она дернула головой. – Ты знаешь, почему я осталась дома? парировала она.

– Нет.

– Потому что я знала, что Мими идет в кино.

– А мне казалось, что Мими тебе нравится, удивился я.

– Да, серьезно ответила она, но я знала, что, если Мими пойдет, то ты останешься дома, поэтому и я не пошла. – Она таинственно посмотрела на меня. Меня снова охватило возбуждение, но я не знал, что сказать, и поэтому промолчал. Я почувствовал, как она тронула меня за плечо и подпрыгнул.

– Не смей, – крикнул я.

Она сделала круглые невинные глаза. – Тебе не нравится? спросила она.

– Нет, – ответил я. – Меня дрожь берет.

Она тихо рассмеялась. – Значит нравится. Так оно и должно быть.

Ее следующего вопроса я не ожидал.

– А тогда зачем же ты всегда подглядываешь за мной из окна?

Я почувствовал, как в темноте у меня покраснело лицо. – Я тебе уже говорил, не смотрел я!

Она снова с жаром прошептала. – А я подсматриваю за тобой. Почти каждое утро. Когда ты делаешь зарядку. И на тебе нет никакой одежды.

Поэтому-то я и оставляю занавески поднятыми, чтобы ты мог видеть меня.

Я закурил новую сигарету. Пальцы у меня дрожали. При свете спички было видно, что она смеется. Я отбросил спичку. – Ну смотрел, с вызовом сказал я. – Что теперь?

– Ничего, – ответила она по-прежнему улыбаясь. – Мне нравится, когда ты смотришь на меня.

Мне стало неловко от того, как она на меня смотрит.

– Я ухожу, – сказал я, подымаясь.

Она, смеясь, тоже встала. – Ты что боишься побыть здесь со мной?

– бросила она.

– Нет, с жаром возразил я. – Я обещал отцу, что лягу спать рано. Она быстро протянула руку и схватила мою. Я стал отстраняться от нее. – Пусти!

– отрезал я.

– Ну теперь я знаю, что ты трус! с вызовом бросила она. Иначе ты бы остался. Ведь еще рано.

Теперь я уже не смог уйти и снова сел. – Ну хорошо. Останусь до девяти.

– Какой ты смешной, Дэнни, – задумчиво произнесла она. – Ты совсем не похож на других ребят.

Я затянулся сигаретой. – Как это?

– Ты даже не пытаешься потрогать меня или еще чего.

Я посмотрел на окурок у себя в руке. – А зачем?

– Все ребята так делают, – буднично сказала она, даже мой брат, Фред. – Она рассмеялась. – Ты знаешь что? спросила она.

Я молча покачал головой. Голосу своему я уже больше не доверял.

– Он даже пытался делать больше, но я не позволила ему. Сказала, что расскажу отцу. Если отец узнает, он его убьет.

Я ничего не ответил. Затянулся сигаретой. Дым обжег мне легкие. Я закашлялся и выбросил ее. Это испортит мне спортивную форму. Я снова глянул на нее. Она смотрела на меня. – Ну чего смотришь?

Она не ответила.

– Пойду попью, – сказал я. Поспешил в дом и прошел через темные комнаты на кухню. Включил воду, налил стакан и жадно выпил.

– А мне не дашь? – спросила она меня через плечо.

Я обернулся. Она стояла сзади меня. Я и не слышал, как она шла за мной.

– Конечно, – ответил я. И снова налил стакан.

Она подержала его немного в руках, затем поставила его нетронутым на край раковины. Она положила свои руки мне на лицо. Они были холодными от стакана.

Я стоял как деревянный, тело у меня было напряжено и неподвижно.

Затем ее рот оказался рядом с моим. Она наклоняла меня назад, через раковину. Я попытался отпихнуть ее, но уже потерял равновесие.

Я крепко схватил ее за плечи и услышал, как она охнула от боли. Я стиснул еще сильнее, и она снова вскрикнула. Я выпрямился. Она стояла передо мной, в глазах у нее плавала боль. Я засмеялся. Все-таки я сильнее ее. И снова я стиснул ей плечи.

Она скривилась и отчаянно схватилась мне за руки. Губы ее прошептали мне на ухо: «Не дерись со мной, Дэнни. Ты мне нравишься. И вижу, что нравлюсь тебе!»

Я резко оттолкнул ее. Она спотыкаясь, отступила на несколько шагов, затем остановилась, глядя на меня. Глаза у нее блестели, почти светились, как у кошки в темноте, а грудь у нее вздымалась от напряжения. И глядя на нее, я понял: она права.

Послышался шум машины, поворачивающей в нашем направлении. Голос мой испуганно прозвучал в ночи. – Они возвращаются! Лучше тебе выметаться отсюда!

Она рассмеялась и шагнула ко мне.

Охваченный непонятным мне страхом, я бросился к лестнице и остановился на ступеньках, прислушиваясь к ее голосу, плывущему ко мне из темноты.

Она была так уверена, так умна. Она знает гораздо больше меня, и когда я отвечал ей, то понимал, что толку в этом нет. Ничем нельзя было остановить то, что происходило со мной.

Затем она ушла, в доме стало тихо, и я медленно поднялся по лестнице к себе в комнату.