Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 2 : Смерть плоти, смерть мечтаний.(ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
– Все считают меня ничтожеством, декоративной фигурой. Пусть продолжают так думать. Меня это не волнует. Пусть Бестер, Уэллс, мегакорпорации, Шеридан и Рыцари играют в свои мелкие игры. Я правлю здесь. Я. Хотя они и думают, что правят они.
Она продолжала захлёбываться кровью. Кларк вздохнул. – Что мне с вами делать? Большинство других я смог скрыть без следа. Некоторые из них были весьма непрофессиональны. Думаю, Рыцари послали только, чтобы изобразить какую–то деятельность. Пожалуй, я позволю Уэллсу узнать о нескольких из них. В конце концов, я не могу позволить ему ничего не делать, и к тому же он сам мог послать некоторых из них. Вы, с другой стороны, являетесь важной и всё ещё довольно заметной фигурой. Конечно, имелся ещё тот инцидент на Втором Рубеже… кто же мог стоять за этим? Я склонен назвать Бестера, но проверить я не могу.
– Стресс, который привёл к безумию. Вы запустили газ в мой офис и привели меня сюда, чтобы убить здесь. Акт безумия, вызванный стрессом, полученным во время войны. Этот нож должен был стать вашим орудием. – Кларк наклонился и разжал ладонь Такашимы, показывая тонкую иглу шприца. – Это маленькое устройство всплывёт на свет ещё не скоро. – Он посмотрел на шприц, держа его на свету. – Интересно, что здесь. Кое–что, чтобы убить меня достаточно быстро, я полагаю. И конечно – не обнаружимо. Легко представить всё как сердечный приступ, возможно вызванный тем газом. – Он аккуратно спрятал шприц в карман.
– Вы очевидно напоролись на собственный нож, или возможно я случайно убил вас. В конце концов, толстый старикан в президентском кресле не способен защитить себя самостоятельно, не так ли?
Такашима всё ещё захлёбывалась, будучи не в силах ни кричать, ни даже дышать. Только дергалась на полу. Кларк вздохнул. Уэллс, Бестер… оба… они были такие прозрачные!
– Все считают меня неудачником. Пусть продолжают так думать. Я – президент, а они – нет. Они могут думать всё, что им нравится. Кроме того, моя самая большая неудача ещё не свершилась. Они все видят это и думают, что тогда я буду отстранён от правления. А затем… затем я справлюсь с этой самой большой проблемой и избавлюсь от них.
Кларк посмотрел вниз на Такашиму. – Что умерла, наконец? – Он активизировал коммуникатор и вызвал службу безопасности.
Время начинать лгать.
* * *
Корабли дракхов были изящны, быстры и смертоносны… Они летели через пространство, прорываясь в сердце флота Содружества. Земные корабли даже не соизволили прореагировать на нападение. Они просто продолжали бомбардировку Минбара, не оставляя камня на камне в мире с тысячелетней историей. Статуи, храмы, поля сражений, памятники, библиотеки… всё подвергалось разрушению.
И мало помалу планета начала заболевать, воздух заполнили облака, которые душили и отравляли всё, что могло дышать. Деревья умерли, животные умерли… земля умерла.
Бомбардировка продолжалась. Но там, в небесах люди сражались, чтобы остановить это безумие.
Сражались и терпели неудачу.
* * *
Эта группа незваных гостей была достаточно умна, чтобы избежать ловушек, установленных Лондо у двери и на окнах, но это были далеко не единственные сигнальные устройства, что он приготовил. Учитывая, что он к тому же не спал, удивляться их появлению он не собирался.
Он конечно же не был экспертом в рукопашном бое, но это было далеко не первое покушение, и… после тех горшков и кувшинов, что в течение более чем двадцати лет бросала в него Тимов, он развил некоторое проворство. Скатиться с кровати, схватить традиционно вычурный канделябр и ударить первого противника в живот, это была не простая задача, но он справился с ней вполне достойно.
Второй появился в поле зрения с чем–то вроде длинного ножа, смахивавшего на нарнское изделие. Его замах был слишком неуклюжим, и Лондо поднырнул под нож, ударив вверх канделябром. Удар снёс нападавшему челюсть и отбросил его назад. Он развернулся…
… и там никого не было. Больше никого, только это двое на полу, один в обмороке, другой судорожно пытается восстановить дыхание. „Негодный“ – даже это слово не подходило, чтобы описать это. Но почему…
Возможно Рифа знал, что Лондо будет ожидать покушения и намеренно послал дилетантов, чтобы уверить его в безопасности, ожидая удобного момента, чтобы убить его по настоящему. Возможно другая попытка запланирована уже сегодня вечером.
Или возможно эта попытка была организована кем–то ещё, кем–то, кто не мог позволить себе нанять профессионала. Лондо смог представить в этой роли только лорда Джарно.
Или возможно…
Или возможно он должен прекратить волноваться из–за всех этих „возможно“. Кто–то только что попытался убить его, – заурядное событие в наши дни. Пришло время увидеть начальника гвардейцев и сообщить ему о происшествии. Возможно он смог бы сделать что–нибудь реальное.
Лондо начал одеваться, его мозг при этом всё ещё продолжал размышлять над различными „возможно“ и над тем, что центаврианская политика стала слишком византийской, чтобы быть хорошей.
* * *
Чардхей смотрел в небеса, шепча молитву Валену. Но он по–прежнему видел лишь чёрные облака, затянувшие небо. Пока что Йедор не был подвергнут бомбардировке, но конечно так не могло продолжаться долго. И когда удар с небес обрушился на город, земля под ним содрогнулась, за считанные секунды его зелёные лужайки обратились в чёрные поляны смерти, а водоёмы превратились в мёртвые затхлые канавы.
Храм Варенни устоял, гордый и неуязвимый. Улькеш был там, в сердце храма, где Вален однажды провозгласил судьбу Минбара.
Чардхей отказался бежать. Это был его дом, его мир, и если воины не будут защищать его, то он по крайней мере сделает то, что может. Калейн однажды высокомерно сказал ему: „Идите и молитесь где–нибудь, пока мы будем изменять мир.“ Действительно, воины изменили Минбар, но не к лучшему.
– Вален сказал, что в нашем самом тёмном часе кроется наш самый большой триумф. Мы должны быть сильными. Мы должны выдержать.
Некоторые пришли сюда, чтобы смотреть, слушать, просто, чтобы быть в компании. Все из религиозной касты, конечно. Чардхей говорил с ними – о надежде на будущее, о словах Валена, обо всём, что могло бы успокоить их страх.
И его страх.
* * *
Синевал вернулся домой через одиннадцать часов после того как покинул его.
Собор возник в небесах Минбара как самый странный из спасителей. Дракон, тёмный и ужасный, выдыхающий пламя. Герой легенды, существовавшей за столетия до Валена, легенды о Валерии и огненном драконе.
В этот раз у дракона были союзники.
Старкиллер тоже был там, управляя своим собственным драконом. Синевал многие годы ненавидел Шеридана и сейчас продолжал ненавидеть, но этот землянин пошёл против своего народа также, как Синевал пошёл против своего. У Шеридана очевидно были на то свои причины, но могли ли они перевесить долг крови на его душе?
Сейчас не время думать об этом.
У Минбара он увидел корабли младших рас – Неприсоединившихся Миров. Что их привело сюда, Синевал не знал. Какой интерес они могли бы иметь на Минбаре, он не мог даже представить. Возможно они были лишь падальщиками, прибывшими мародерствовать на умирающей планете.
Он не отступит на этот раз, но он и не умрёт здесь. Он стоял на вершине столба в окружении красот космического пространства. Он мог чувствовать каждый вздох развернувшегося перед ним сражения, но это не вызывало в нём никакой радости. Он сражался, потому что должен был это делать. Не больше.
Собор направился к земным кораблям, «Парменион» – рядом с ним.
* * *
Деленн огляделась, почувствовав, как вздрогнул под ней «Стра'кат». Сражение развивалось не слишком удачно. Дракхи были сильны, а люди всё ещё продолжали уничтожать её мир, обстреливали его, душили его, убивали его. Сейчас казалось, что ещё чуть–чуть, и они уничтожат военную силу её Содружества.
А затем появились новые действующие лица. Она могла видеть их на экранах Стра'ката. Она знала, кто это был, кто пришёл помочь ей.
– Джон, – прошептала она.
* * *
Ты… наша…
Уходите.
Ты… наша…
Нет!
Ты… наша…
Шар пел ей. Пение, шёпот, зов, они часто посещали её. Если бы не тот факт, что Ниома Конналли планировала использовать его, чтобы уничтожить флот дракхов, то она могла бы свихнуться.
Да, правда.
Её мысли вернулись к беседе, что произошла несколько часов назад внутри того сверхъестественного шара с душой кого–то, кто был мёртв в течение нескольких сотен лет. Не типичная ситуация даже в наше сумасшедшее время.
Он был странным человеком со многих точек зрения… даже, будучи мертвым. Он не был землянином, но принадлежал расе, которая, как она знала, она знала, давно исчезла. Она никогда не видела дилгар прежде, и не была уверена, что от него ожидать…
Конечно же это не был приветливый старичок, проводящий время в неких исследованиях. Однако он, казалось, очень обрадовался, увидев её – ладно, если бы она сама была заключена в этот маленький шар навечно, она бы тоже тогда обрадовалась любой компании. Они говорили некоторое время – о том и о сём, а потом она спросила о шаре.
И тогда она услышала то, что никогда бы не смогла полностью понять, о дракхах и волшебстве, которое было наукой и одновременно не было ею, о центральной нервной системе и некой связи энергии и мистических способностей. Всё это сводилось к тому, что Конналли получила в свои руки шар одного из вождей дракхов. Дракхи в некотором смысле… сливались со своими кораблями, в большей или меньшей степени, получая таким образом больший контроль над ними. Корабли были сконструированы с частичным использованием органической технологии, и вожди дракхов часто функционировали в качестве их мозга, используя шар как своеобразный интерфейс. Вот так…
Вот так Ниома Конналли и оказалась в одной компании с целым отрядом нарнов на борту транспортника, направлявшегося к материнскому кораблю дракхов. Нарны назвали себя Сотней мамаши Ко'Дат, и они, казалось, сгорали от нетерпения, предвкушая рукопашную с дракхами. Конналли эта перспектива не радовала. Нисколько. Эти сны приходили всё чаще, мучая её даже во время бодрствования.
Ты… наша…
Идите к черту!
Нет, никогда!
Ты… наша…
* * *
Корабли кружили в смертельном танце, изрыгая огонь друг на друга. Что могли подумать о них там внизу, на планете, где могли видеть только крошечные искры, которые отмечали сражение, в котором решалось, спасётся их мир или будет уничтожен?
«Собор», этот огромный замок, был детищем технологии, неизвестной и чужой для всех сторон, сражавшихся за власть над Минбаром.
«Парменион» во главе с легендарным Старкиллером противостоял сейчас своему собственному народу, чтобы спасти его врага.
Флот Объединённого Совета, и в частности «Стра'кат», стал домом для той, что слишком долго и слишком далеко находилась от своего родного мира, и которая стала теперь свидетелем распада и гибели своего мира и своего народа.
Дракхи, переполненные жаждой убийства, следовали приказам своих вождей – убивать и уничтожать; только это могло сделать их счастливыми.
«Утренняя Звезда» представляла надежду на то, что вновь наступит рассвет человечества, и то, что Минбар будет низвергнут в пучину такого отчаяния, какого не видел ещё никто.
«Коринфянин» был смертоносным дождём, что пролился на уже ослабленный, разбитый и почти уничтоженный мир.
И один маленький, почти ничего не значащий в этом раскладе сил транспортник… пристыковался к корпусу материнского корабля дракхов, выпустил своих пассажиров…
* * *
Калейн, пошатываясь, вышел на улицу, он наконец смог выйти днём, потому что никакого солнечного света больше не было. Небо теперь более всего походило на воду, покрытую черной нефтью, загрязнявшей всё, чего касалась. Облака были тёмными и насыщенными.
Он поднял к небу руки и закричал Валену, посылая ему сигнал.
Пошёл дождь.
Калейн смеялся, пока дождь уничтожил его одежду, обжёг кожу на руках и лице. Впервые за многие месяцы прекратился мучивший его зуд. Каждая капля дождя, попадавшая на его ссохшуюся кожу, прожигала её. Неподалёку он увидел плачущего ребенка. Дождь уничтожил его кожу до самых костей. Он смотрел в небеса невидящими глазами.
Калейн вновь засмеялся.
Он получил своё знамение.
* * *
Деленн отвела «Стра'кат» немного назад, чтобы прикрыть Таана Чарока и его корабль. Она прекрасно видела корабли, нападающие на Минбар, – её дом, – но достичь их она не могла. Дракхи встали перед ней сплошной стеной. Она видела и Джона. У него не было бы никакой причины быть здесь, если бы не она.
– Спасибо, Джон, – прошептала она. Дракхи приближались, и Деленн готовилась встретить их.
* * *
Дракхи приближались, и Конналли готовилась встретить их. Прямо перед собой она увидела Ко'Дат и Г'Дана с мечами наголо. С криком, который вероятно имел смысл на языке нарнов, они ринулись в атаку. Дракхи подняли свои шары.
Конналли подняла свой и сфокусировала на нём свои мысли. Она чувствовала эманацию дракхов в своём сознании, слышала их голоса…
Ты… наша…
Приближавшиеся к ней дракхи остановились одурманенные, сбитые с толку, почти загипнотизированные. Ко'Дат пробила лезвием своего катока грудь первого, в то время как Г'Дан лишил жизни второго. Остальные члены сотни Ко'Дат ринулись вперёд по коридору, в самое сердце материнского корабля. Конналли последовала за ними, но медленно. Она продолжала слышать это внутри своего мозга, словно насекомое ползало по её черепу.
Ты… наша…
* * *
Улькеш стоял в самом сердце храма, в котором провёл последние девять столетий, тихо наблюдая из тени, с тех пор как Вален одолел угрозу своему лидерству. Таинственные мысли циркулировали в его древнем, чужом разуме.
Над ним – небеса проливались дождём смерти. Под ним – земля билась в конвульсиях. Вокруг него – люди кричали, плакали и умирали.
Улькеш стоял в самом сердце смерти, и он думал о будущем. И о прошлом. О них обоих.
* * *
Синевал стоял на самом краю Столба, почти висел в пространстве. Он вел Собор вперёд, тот послушно следовал его ментальным приказам. Меньшие корабли охотников за душами сгруппировались вокруг него.
Линия дракхов не была сломана, но она прогнулась. Минбар наконец оказался в пределах досягаемости. Два земных корабля прекратили бомбардировку и повернули к атакующим, их поверхность слегка переливалась во тьме.
Синевал не испытывал к ним ненависти, но при этом он и не боялся их.
Он был воином и вождём. Минбар был его миром, а минбарцы были его народом. Диктатор, вождь, пророк… кем его считают, его это не волновало. Он сделал всё, что смог, чтобы спасти своё народ. Он навсегда изменит его, установит новый порядок так же, как это сделал Вален.
И если его народ не изменится и не покорится, то они разрушится, и тогда он создаст его заново из обломков.
«Собор» двинулся вперёд.
* * *
Гул в черепе стал громче и выше, разрывая на части её разум, разрывая на клочки её воспоминания, мысли и чувства, так, чтобы кроме него она не могла уже больше ничего слышать и чувствовать.
Этот… это было сердце флота дракхов. Она подняла шар, указывая через него свою волю, шокировав и ошеломив дракхов, охранявших этот нервный центр. Они колебались, разрываясь между повиновением тому, кто держал приказывающий им шар, и необходимостью защищать сердце своего флота. Замешательство оказалось кратким, но этого оказалось достаточно для Г'Дана и Ко'Дат.
Там находился всего один дракх, он был намного выше остальных. Он… она… это… сидело на чём–то, что напоминало трон, его руки были разведены в стороны, а голова отклонена назад. Он был наг, и Конналли могла видеть исковерканные и искривленные кости, просвечивающие сквозь кожу, циркулирующей вокруг, они беспрестанно кружились, стремительно двигались.
Она шагнула вперёд, глядя прямо в глубины шара. Цвет его продолжал изменяться, но теперь он был похож на бриллиант, оправленный в золото. Голос в её сознании умолк, а затем вернулся, уже как одна интонация, как какофония криков слившихся в один крик.
Сдавайся, ты должна стать тем, что ты есть, что есть и чем должна быть, сдавайся и познай наши тайны, нашу мудрость, пусть слабые умирают и гниют, пусть сильные процветает, мы сильны, мы могущественны, ты не задолжала никакой преданности слабым, никакой верности их смерти, сдавайся, стань одной из нас и живи.
Дракх на троне задвигался, опустил лицо. Оно дергалось и казалось… мерцало. Затем его взгляд упал на неё. Его глаза были из того же золота, что и её шар.
Воздух вокруг неё, казалось, обратился в стекло. Она не могла двигаться, не могла дышать.
Ко'Дат метнулась вперёд, замахиваясь катоком. Дракх обернулся, но слишком поздно. Лезвие перерубило шею, и он упал, его тело разложилось за считанные секунды.
Голос в сознании Конналли исчез, и воздух вновь стал воздушным.
– Что теперь? – спросил Г'Дан.
– …Душа сказала… – запиналась Конналли. Думай же, ради Бога! -Она сказала, я должна… сесть на этот стул и… поместить шар в шлем… или что–то вроде этого. Тогда, я получу контроль над… над флотом.
Г'Дан посмотрел на трон и скривился. – Это скорее для вас, чем для меня.
Конналли шагнула вперёд, ей не хотелось двигаться, не хотелось быть здесь. О, папа. Мне так тебя не хватает.Она села и осмотрелась. Шар плавно поднялся вверх, он парил на уровне её груди.
Он был теперь цвета чёрного гагата.
Ты… наша…
Глаза Конналли налились чернотой. – Да, – прошептала она, ничего не видя, ничего не понимая, ничего не делая, только… зная. – Да… я ваша.
* * *
Корабли дракхов застыли на мгновение, словно статуи неподвижно повисли в пространстве.
Но только на мгновение.
Когда они вновь пришли в движение и вновь бросились в бой, они сделались более неистовыми, чем прежде. Гораздо неистовее.
* * *
– О, дорогая, – пробормотал Корвин. – Это не хорошо. Очень не хорошо.
– Наше положение не улучшается, мистер Корвин, – откликнулся капитан.
– Так… не похоже, чтобы лейтенант Конналли смогла перехватить управление?
– Думаю, ещё рано беспокоиться.
– Да, пожалуй. Даа… кое–кому здесь явно не хватает перспективы.
– Вы что–то сказали, командор?
– Я? Нет… ничего. Мммм, нет. Определенно нет.
* * *
Ты – наша, наша телом и душой, наша, чтобы управлять нами, чтобы приказывать нам, чтобы сдаться нам, чтобы открыть нам твоё сердце, и душу, и самые потаённые секреты, чтобы открыть нам себя, ты – наша, наша.
Ниома Конналли была разорвана между мирами, застыла в ловушке между памятью о себе как человеке и представлением себя в роли дракха. Видения проходили перед ней: вот маленькая девочка сидит на отцовских коленях и слушает его бесконечные истории, вот женщина идёт по тёмному туннелю, чтобы получить благословение своих Тёмных Повелителей, вот девушка отказывается оплакивать смерть своего отца и клянётся найти лучший путь, вот длинные холодные как у трупа пальцы сжимают шар, они так похожи и в то же время не похожи на её собственные.
– Я … ваша… Я…
– Тайны, ты всё ещё скрываешь, чего хочешь, чего ты хочешь от нас, чего ты хочешь от машины, чего ты хочешь?
– Я… Я хочу…
– Да.
– Я… хочу…
– Отец, мой отец, я хочу моего отца, я хочу…
– Нет, это не правда. Мой отец умер. Пусть он остаётся мертвым.
– Я не хочу ничего. Ничего от вас.
– Т ы… наша… Ты…
Её мир взорвался. С безумным криком, она пронеслась назад через слои своего сознания, через толщу мыслей и воспоминаний, о которых она даже не подозревала, её сущность прорвалась наконец через прожитые годы к поверхности, за единый миг – к абсолютной и совершенной ясности сознания.
Она наконец пошевелилась, её пальцы задёргались, голова шевельнулась, а глаза заморгали. Медленно она начала приподниматься с трона.
– Что случилось…? – прошептала она.
– Я же тебе говорил, – сказал Г'Дан, немного самодовольно. Ко'Дат выглядела нерадостной.
– Говорил… говорил ей что?
– Вы не приходили в себя. Вас словно парализовало, и этот шар удерживал вас там. Поэтому…
– Поэтому… Вы разбили его?
– Это сработало, не так ли?
Конналли на мгновение задумалась. – Да… думаю, это сработало. Флот… – Она резко выдохнула воздух и улыбнулась. – Флот парализован. Я не знаю, как это получилось, но… это сработало. Так или иначе.
– Хорошо, – прохрипела Ко'Дат. – Мы уходим. Немедленно.
Конналли не испытывала ни малейшего желания спорить.
* * *
Генерал Райен отвёл взгляд от тактических экранов, пытаясь всё обдумать беспристрастно, обдумать как тактик и стратег, а не как человек, позабывший обо всём на свете. Поступил сигнал от капитана Филби с «Коринфянина», который прекратил бомбардировку, чтобы встретить корабли противника, обошедшие дракхов с фланга.
– Генерал, – сказал он. – У нас проблема.
* * *
– Они уходят. – Корвин сказал Шеридану, Таан Чарок сказал Деленн, Синевал сказал сам себе, а Конналли, Ко'Дат и Г'Дан просто наблюдали… земляне уходили.
– Всё кончено. – «Утренняя Звезда» и «Коринфянин» сбежали, их финальная миссия осталась невыполненной. Флот дракхов был парализован, их смертоносные корабли, попав в ловушку, неподвижно висели в пространстве. Но через некоторое время они начали уничтожать сами себя, используя свою внутреннюю силу, которую никто не мог так и не смог полностью постичь.
– Всё кончено.
Для тех, кто оставался на Минбаре, ничего ещё не закончилось, никогда не закончится.
Никогда.
* * *
Дворец был пуст. Не просто немноголюден, но совершенно необитаем. На сколько мог охватить взгляд, не было ни одного охранника, ни одного слуги, ни одного аристократа, никого.
Лондо начинал думать, что возможно за покушением крылось что–то более серьёзное.
Дворец был совершенно пуст, пока он не достиг тронного зала. Там кто–то был.
Рифа был необычно тих и неподвижен, пришпиленный к трону длинным мечом кутари. Его рот был открыт, как будто его последней эмоцией было удивление, что кто–то мог посметь убить его. Три охранника, что должны были постоянно находиться при нём, сейчас отсутствовали. Лондо не видел нигде их тел. Личная охрана императора, как предполагалось, была неподкупной, но Лондо лучше чем кто–либо знал, что не существует такой вещи как неподкупность. Каждый имеет цену.
– Вы не должны были возвращаться, Лондо.
Это мог быть кто угодно.
Малачи вышел из тени. На его руках виднелись следы крови. – Вы не должны были возвращаться.
– Напротив, – ответил Лондо . – Я должен был вернуться раньше. Почему, Малачи? Почему? Цареубийство – это то, чего я никогда не ждал от вас.
– Планы внутри планов, всё движется по кругу. Посмотрите на меня, Лондо. Я столь же знатен, как и любой из тех, кто был рожден для пурпура. Уходите, Лондо. Покиньте Приму Центавра. Берите с собой Тимов и уходите как можно дальше. Я обещаю не преследовать вас, но только, если вы сейчас же уйдёте и никогда не вернётесь.
– Я не могу, Малачи. Вы должны бы знать это.
Он вздохнул и посмотрел вниз. – Эх. Я любил Турхана, Вы знали? Он был самым великим из нас всех. В его руках … мы могли бы сделать так много. Но нет, он умер одиноким стариком, его жизнь, отданная этому трону, – это девять десятых его нереализованного потенциала.
– Через несколько минут прибудет начальник гвардии. Он найдет убитого императора и премьер–министра, тяжело раненного при попытке защитить своего императора. Он также найдет Лондо Моллари, давнего врага императора, сбежавшим, и обнаружит тела двух гвардейцев в его комнате.
– Уходите, Лондо. Уходите и не возвращайтесь.
– Почему? Великий Создатель, Малачи, почему?!
– Уходите.
Лондо бросил последний взгляд на бывшего друга, затем на тело на троне. Всего за один день Рифа достиг того, о чём всегда мечтал. И всего один всё тот же самый день он был счастливившим человеком среди всех, кто когда–либо жил.
– Это ещё не конец, – сказал Лондо, оборачиваясь, чтобы уйти. Через несколько мгновений он покинул зал.
– Нет, – вздохнул Малачи у него за спиной. – Нет, это ещё далеко не конец.
* * *
Бестер был готов покинуть Проксиму-3, когда пришёл посол Шеридан. – Ах, посол, какая приятная неожиданность. Мы слишком редко видимся.
– Помолчите немного. Кто–то недавно пытался убить президента, вы знали?
– Да, я слышал. Генерал Такашима, не так ли? Такой позор, правда. Многообещающий солдат… впал в безумие. Трагедия.
– Безумие? Возможно. Или возможно кое–что ещё. Почему вы ждали так долго, Бестер? Если бы вы убили Кларка раньше, вы могли бы спасти Минбар. Это был план Г'Кара, не так ли?
Бестер обернулся и посмотрел на Шеридана. На лицо посла совершенно ничего не выражало, закрытая книга.
Для обычного человека, разумеется.
– У Г'Кара свои планы. Что мне Минбар? Можете даже взорвать его, мне безразлично. – Бестер был крайне осторожен в подборе слов и тона, пытаясь одновременно просканировать посла.
– Тогда, что вас волнует?
– Мои люди. Будущее. Мы больше не будем рабами, посол. – Щиты вокруг сознания Шеридана были… чудовищными. Бестер чувствовал лишь слабое жужжание на самом краю своего сознания.
– Человечество не будет больше рабами. Напротив мы будем хозяевами. Не только Проксимы, Беты Дюрана и Минбара, но всего. Г'Кар стоит на нашем пути, и достаточно скоро мы придём к нему. С оружием в руках. Вы можете теперь остаться с нарнским идеалистом, которому ничем не обязаны, или можете помочь нам и стать победителем. Вы ничего не должны Г'Кару. Ваша преданность конечно же принадлежит вашей собственной расе?
– Неужели они? – Жужжащий звук становился всё громче и громче. Бестер пробил последние щиты Шеридана, и на мгновение человек стал силуэтом, черной дырой, втягивающей в себя свет. Жужжание становилось всё громче и громче, бомбардируя сознание Бестера. Воздух позади Шеридана мерцал…
… и Бестер впервые увидел Тень.
Образ исчез, и он, пошатываясь, отступил назад. Он прижал к виску руку.
– Да, это они, – сказал Шеридан. – Подумайте о моём предложении. Если вы передумаете, свяжитесь со мной, но не раздумывайте слишком долго. Как я сказал, скоро мы придём к Г'Кару.
Он ушёл.
Бестер глубоко вздохнул. – По крайней мере… это было… интересно. Я должен буду обдумать всё это. А что ты думаешь, дорогая?
В дальнем конце комнаты, скрытой в тени, проявилось движение. – Ты рисковал, эта вещь могла и не сработать.
– Конечно она работает. Это плащ „чёрный свет“. Разработка здешних учёных, и последнее, что оплакиваемая генерал Такашима смогла достать для меня перед своей… безвременной кончиной. Конечно она не будет работать, если ты двигаешься, но для этого и нужна Скрадывающая Сеть. Я сказал, что не брошу тебя. Мы слишком долго не виделись.
Она улыбнулась. – Тебе действительно меня не хватало?
Он вздохнул. – Каждую минуту каждого дня. Ты преуспела. Я горжусь тобой. Очень горжусь. – Он замолчал на секунду, а затем покачал головой. – У тебя не было никаких проблем с уходом?
– Нет. Это странно. Для такого опасного диверсанта и предателя как я охраны было, пожалуй, слишком мало.
– Ах, это конечно же мистер Уэллс. Хороший человек… с определённой точки зрения. И полезный союзник. Думаю, что Шеридан подозревает… Это место начинает походить на центаврианский Двор. Все подозревают всех.
Талия Стоунер пересекла комнату и остановилась около своего возлюбленного. Она нежно поцеловала его. – Пошли, Альфред, – сказала она. – Идём домой.
* * *
Синевал первым высадился на Минбаре. Он не думал, что когда–нибудь вернётся сюда, и когда он сделал свои первые шаги по Йедору, он пожелал, никогда их не делать.
Город лежал в руинах, и только храм Варенни всё ещё возвышался в гордом одиночестве. Кристаллическое озеро было заполнено грязью, илом и кое–чем похуже. Мосты разрушены, библиотеки обратились в развалины, храмы стали надгробиями.
А небо… небо было черным. Дождь прекратился, но облака, парившие наверху, обещали его скорое возвращение. Это были облака пыли, осколков и… кое–чего похуже.
Синевал шел вперёд, всё ускоряя и ускоряя шаги, и остановился у того, что когда–то было библиотекой. Он опустился на колени и поднял маленький обломок кристалла, составлявшего когда–то часть её стены. Теперь он был черным, потерял свою прозрачность и блеск. Это раскрошился в пыль в его руках.
Он поднялся на ноги, едва ли вспоминая об охотниках за его спиной. – Я построю новый Минбар, – чуть слышно сказал он. – Новый народ, новый мир, гордый и величественный мир, чтобы жить в нём, сильный и любящий мир, чтобы умереть в нём. Мы распахнём наше небо и обратимся к вселенной за помощью.
Он замолчал и посмотрел на окружавшие его руины. Он слышал крики раненых и заваленных, плач горюющих, зов потерявшихся.
– Мы вновь возвысимся, – твёрдо сказал он, утвердительно кивнув головой.
Затем он приступил к работе.
