Текст книги "Способы действия"

Автор книги: Ган Брук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Хорошо.

Аннели бросила сверток на пустой стол, а затем положила на него руку, как будто пыталась определить, что там внутри. Неожиданно ее охватила тревога, и она почувствовала, что у нее пересохло во рту. Она сделала глубокий вдох, провела ножом для открывания писем по краю пакета, осторожно развернула его и заглянула внутрь.

Она не обнаружила никаких юридических документов или чего-либо, напоминающее бумаги, которые ранее ей присылал частный детектив. Вместо этого Аннели вытащил две огромные пачки маленьких, потрепанных конвертов. Тяжело дыша, она увидела на них имя отца и, повернув конверты другой стороной, узнала фамилию матери в качестве отправителя. Они были датированы с марта 1978 года по декабрь 1981 года.

Аннели внимательнее осмотрела большой пакет, а потом вытащила листочек бумаги, по которому бегло пробежалась глазами, надеясь на разъяснения. Пакет пришел действительно от частного детектива, который объяснил, что полиция обнаружила эти письма среди вещей Тревора Уайта.

Дрожащими руками Аннели развязала тесемку и открыла первое письмо, которое было написано всего через неделю после того, как отец их бросил.

Дорогой Стюарт, прежде всего, я надеюсь, что твоя поездка на юг удалась, и ты чувствуешь себя лучше.

Ты был таким расстроенным, когда ушел, и я рада, что Анни не было дома, и она этого не видела. Она обожает тебя, и увидеть своего отца в таком настроении было бы для такого ребенка, как она, чересчур болезненно.

То, что я могу писать тебе только на почтовый ящик, вызывает тревогу. Как тогда я отыщу тебя, если что-то стрясется со мной или Анни? Есть ли у тебя номер телефона, по которому я смогу позвонить? Пожалуйста, дай мне знать.

Анни спрашивает о тебе каждый день, когда приходит из школы домой. Тяжко ей говорить, что я не знаю, когда ты вернешься.

Пожалуйста, напиши в скорости, Стюарт. Мы скучаем по тебе, и я уверена, мы сможем все наладить, если ты только дашь мне и Анни еще один шанс.

Твоя любящая жена, Анна.

Проблески надежды в первом письме Анны уменьшались с каждым письмом, которые читала Аннели. Анна писала своему мужу более трех лет – сначала каждую неделю, а затем каждый месяц.

Душераздирающие предложения о том, как Аннели перестала спрашивать об отце через какое-то время, и как одиноко Анна чувствовала себя в надежде, что ее муж с ней свяжется. Тон ее последних шести писем стал смиренным и возмущенным. После того, как он пропустил три дня рождения и четыре Рождества, Анна написала последнее письмо в канун Нового, 1981 Года.

Стюарт, Анни исполнилось уже десять лет. Ты позабыл о ее последних трех днях рождения. Никаких подарков на Рождество... ты даже открытки не соизволил прислать.

Если бы ты видел, как она сидит рядом с телефоном, вся приодетая, и не обращает внимания на ее друзей, которых я пригласила на праздник, как она просто ждет, боясь пропустить твой звонок... а ты так, конечно, никогда и не звонил.

Ты так меня разозлил и, положа руку на сердце, признаюсь, что я ненавижу тебя за то, как ты обращаешься с ней. Мне все равно, как ты поступил со мной. Я взрослая женщина, которая может о себе позаботиться. Но она еще совсем дитя...

В этом месте ничего нельзя было прочесть, вероятно, из-за слез ее матери. ...не напишу больше.

Ты не проявлялся в течение трех лет, и ты более не член нашей семьи. Мы не ждем от тебя вестей. И если ты решишь вернуться в Чикаго, знай вот что, тебе здесь не рады.

Анна.

Аннели откинулась на спинку стула, ее глаза были полны слез, а живот связало в тугой узел. В конце концов, Анна возненавидела ее отца.

Кто мог бы ее за это осудить? Как я хотела и надеялась, что он вернется. Каждый день, в течение первого года, я ждала, что он позвонит. Когда он этого не сделал, когда мама, наконец, перестала обнадеживать меня, я все еще надеялась, что он появится. Если не в этот день, тогда на следующий день рождения, на следующее Рождество...

Аннели вспомнила свои надежды, что он вернется и восстановит их маленькую семью.

Не знаю, почему я надеялась на это так долго. Он едва интересовался мной первые семь лет моей жизни. Мама же любила меня всей душой, но оглядываясь назад, я понимаю, что в лучшем случае он меня лишь терпел. И даже в маме, в конце концов, что-то сломалось.

Читая эти письма, она увидела ту сторону своей матери, которая была присуща каждому человеку, и это ее утешило. Она вздрогнула, когда зазвонил телефон. Она уронила последнее письмо, потянувшись к трубке.

– Петерсон.

– Привет, любимая. Чем занимаешься?

Услышав знакомый хрипловатый голос, Аннели заплакала, и слезы покатились вниз по ее щекам.

– О, Кэролин...

– Что случилось?

– Ничего... Я получила посылку по почте. Старые письма моей матери к отцу, и я только что прочла несколько.

– О, Анни. Я думала, она не знала, где он жил.

– Она и не знала. Скорее всего, он оставил ей вместо адреса номер почтового ящика. Как я могу судить из ее писем, он ни разу не ответил.

– Черт.

Это проклятие эхом отозвалось в Аннели.

– Как идут дела сегодня? – спросила она, желая сменить тему.

– Отлично. Мы закончили первые сцены, и в конце этой недели  начнем репетиции в студии.

– С какой сцены вы начали?

– С той, где Мэддокс появляется в квартире Эрики, требуя объяснений, почему ее напарница ведет себя так странно.

– Это та сцена, которая и приведет их к встрече в офисе. Ты нервничаешь по поводу того, чтобы пройти ее с Хелен?

– Да не сказала бы. Думаю, хорошо, что мы снимаем ее первой. Как ни странно, мы с Хелен становимся друзьями. Боюсь, что мы будем хихикать в процессе, если мы так с ней сблизились, и неважно насколько мы опытные актрисы. Нам нужно удержать между собой напряжение как можно дольше.

– Может быть, ты и права. Как настрой у Хелен?

– Как ни странно, она рассказала мне о своей, вполне невинной, встрече с другой женщиной. Это было давным-давно, и так ни к чему и не привело, но она подумала, что будет черпать вдохновение оттуда, когда мы будем играть любовные сцены. Я не сказала ей, но думаю, что она догадывается, что у меня есть много откуда черпать вдохновение.

Аннели рассмеялась.

– Да ты несносна!

– Нет, ты имеешь в виду, что я хороша в том, чтобы быть несносной, – в ​​голосе Кэролин слышалась улыбка. – Я должна идти, родная. Ты в порядке насчет писем?

– Теперь да. Слушай, я принесу их домой сегодня вечером. Ты почитаешь их вместе со мной? Мне нужно поговорить о том, что там написано. Или, возможно, мы должны подождать, так как у нас дома будет Джема.

– Мы можем прочесть их в постели перед сном. Нет оснований ждать, иначе они камнем будут висеть у тебя на шее.

Аннели с облегчением вздохнула.

– Замечательная идея. Тогда до встречи в постели.

Повесив трубку, Аннели почувствовала, как волнение покинуло ее, по крайней мере, в настоящий момент. Ее мысли переместились на Кэролин. Ее голос звучал так, как будто она была немного под стрессом, но это обычное дело в начале новой работы.

Слава богу, Кэролин не слишком беспокоится о любовной сцене. Что если бы я стала ревновать, что она будет почти голой с другой женщиной на протяжении нескольких сцен? Теперь-то я знаю, как Кэролин и Хелен планирую подойти к этим эпизодам, и мне, конечно, не о чем волноваться.

Покачав головой, Аннели взглянула на часы и поняла, что Джема, должно быть, уже добралась до ее квартиры. Она набрала свой домашний номер.

– Квартира Петерсон.

– А это сама Петерсон. Как твой полет?

– Скоротечный и беспокойный. Попыталась работать в самолете, но трясло так сильно, что думаю я понаоставляла вмятин на своем лэптопе. Все что я могла сделать, так это вцепиться в него.

– Ты трудилась прямо в самолете, Джема? Разве не предполагается, что ты в отпуске?

– Боюсь, что-то типа того. Я только что получила две рукописи, и им требуется мое мнение до конца недели. Одна работа действительно многообещающая, другая… ну, скажем так, я пока не до конца разобралась.

– Интригующе в любом случае. Если тебе нужно другое мнение, просто дай мне знать.

– Конечно. Кстати, когда ты объявишься дома? Я готовлю.

Аннели усмехнулась. Кулинарные таланты Джемы были одним из ее самых больших секретов.

– Звучит замечательно. Я буду дома около шести... Кэролин, чуть позже.

– Хорошо, тогда буду знать, к какому часу поспеть. Я сбегаю в продуктовый магазин, мимо которого я проходила в квартале отсюда. Он выглядел многообещающе.

– У Марко? У них есть все, что тебе могло бы понадобиться. В особенности в  отделе морепродуктов.

– Это что, просьба?

– Ну, ты же знаешь, что я люблю любые морепродукты.

– Как ты смотришь на запеченного лобстера и салат?

– Восхитительно! Тогда до встречи в 6 часов.

– Я буду единственной, на ком будет надет передник.

Повесив трубку, Аннели постаралась представить своего Главного редактора в переднике. Джема наводила ужас на многих, поскольку не выносила дураков и не скрывала этого. Возможно, если бы они увидели ее в переднике и колпаке шеф-повара, то их мнение бы о ней круто изменилось. После двух телефонных звонков ее настроение значительно улучшилось, и Аннели сложила письма матери обратно в конверт. Шаг за шагом, она с этим справится.

***

Из приготовленной Джемой еды не осталось ни крошки. Кэролин бросила взгляд вниз на свой округлившийся живот, размышляя над тем, сможет ли она подобрать одежду, в которой можно было бы отправиться на работу. Они собирались начать съемки на день раньше планируемого.

– Джема, ты заставляешь меня удариться во все тяжкие. Вчера лобстеры, а сегодня это восхитительное жаркое. У меня поотлетают все пуговицы на одежде, – простонала она.

– Что я могу сказать? Я обожаю готовить. У меня нет на это времени, ведь когда я дома, я тружусь как пчелка. И, честно говоря, готовить на одного не так уж и вдохновляет, – Джема пожала плечами. – Я рада, что вам понравилась моя стряпня.

– Понравилась? – Аннели застонала, расстегнув джинсы. – Не думаю, что это подходящее слово.

Глядя на пустые тарелки, Джема усмехнулась.

– Я воспринимаю это как комплимент.

– Мы должны будем как-нибудь пригласить Хелен и Дэвидсонов, – сказала Аннели. – Не можем же мы держать в секрете, что Джема готовит так, что пальчики оближешь. Они никогда нам этого не простят.

– Мне нравится Хелен Сен-Сир, – сказала Джема. – Она показалась мне такой простой и милой, когда мы с ней немного пообщались на конвенции в Орландо.

– Она такая, – согласилась Кэролин. – Мы с ней всегда прекрасно ладим, и, я думаю, что они с Аннели на самом деле составили прекрасную компанию, когда мы летели назад из Л.А.

– У нее потрясающее чувство юмора. – Аннели поведала историю о "возьмименядетка" сапожках Хелен.

Джема от души захохотала, откинувшись на спинку стула.

– О, боже, что хотят узнать люди. Я все еще смеюсь над вопросом, который тебе задали, Кэролин – ты мягкое или хрусткое арахисовое масло.

– В Лос-Анджелесе он был про мой пупок,– сказала Кэролин. – Довольно невинный, хотя.

– Мы должны пригласить народ со съемок, – Аннели провела пальцем по своим губам. – Может, Реджину и Грегори.

– И Марго.

– Да, было бы очень весело, – сказала Аннели. – Мы просто потусуемся, ничего такого вычурного. Кроме еды, конечно. Обещаю быть на кухне твоим рабом, Джема.

– Хорошо. Ненавижу мыть посуду.

– Я закажу горничную на такой случай.

Пока они убирали со стола и загружали посудомоечную машину, Кэролин передвигалась с осторожностью из-за болезненных вспышек в глазах. Еда не ослабила ее усиливающуюся мигрень. Не желая никого беспокоить, с улыбкой на губах она повернулась к Аннели.

– Думаю, пришло время мне поплавать, родная. Я присоединюсь к тебе в гостиной чуть позже.

Аннели нахмурилась.

– Ты какая-то бледная. Голова болит?

– Немножко. Это был длинный день. Плавание поможет.

Кэролин заставила себя улыбнуться. Аннели это не убедило, но она смягчилась.

– Хорошо. Я сделаю тебе кофе-латте.

Кэролин снова улыбнулась, на этот раз по-настоящему.

– Ох, ты такое золотце. Роял Копенгаген?

– Конечно, – Аннели поцеловала ее в нос. – Иди.

Кэролин метнула взгляд на Джему и с облегчением увидела ее ухмылку.

– Вы двое так милуетесь, – сказала она.

Закатив глаза в притворном недовольстве, Кэролин тут же об этом пожалела, так как вспышка боли ударила ее в виски. Она пошла переодеваться. Изучая свое лицо в зеркало в ванной комнате, она поняла, что Аннели была права. Она была бледна, под глазами пролегали темные круги.

Пока Кэролин плыла в прохладной воде, она заметила, что ее руки казались тяжелее обычного. Она перешла с брасса на кроль и постаралась не обращать внимания на боль в плечах. Течение показалось сильнее, чем всегда, что ее удивило, не изменила ли она случайно настройки. После того, как она еще через десять минут терпела жгучую боль, она решила остановиться и была ошеломлена тем, как трудно ей было выбираться из бассейна.

Доковыляв до душа, она встала под горячую воду. Та заструилась вниз по ее телу, и Кэролин с облегчение почувствовала, как ее мышцы начали расслабляться. Кэролин закрыла глаза, успокаивая дыхание. Я не могу позволить Джеме и Аннели увидеть меня в таком виде. Я должна держать эти глупые головные боли под контролем.

После душа Кэролин не рискнула воспользоваться шумным феном, вместо этого она проглотила две таблетки от мигрени, зная, что они вгонят ее прямиком в сон. Джема и Аннели болтали в гостиной, сидя на диване. На заднем фоне играла тихая музыка.

– Дамы, я иду спать.

Аннели вскинула голову.

– Уже? Ведь всего лишь полдевятого.

Она подошла к Кэролин и приложила тыльную сторону ладони к ее лбу.

– Разве ты не хочешь кофе?

– Нет, извини, любимая. Не сегодня вечером. Я, должно быть, нервничаю, что завтра предстоит первый съемочный день. Я ужасно измотана.

– Позволь мне уложить тебя в кровать. Джема, я скоро вернусь.

– Не беспокойтесь обо мне, – улыбнулась Джема, помахав им обложкой от ДВД. – Я нашла фильм, который еще не видела. Не возражаешь, если я его поставлю?

– Конечно, нет.

Аннели откинула покрывало, и Кэролин забралась в постель, одетая в одну из длинных футболок Аннели.

– Спасибо, родная.

– Шшш, просто расслабься. Хочешь, я помассирую тебе виски?

– Можешь вместо этого их поцеловать? Когда твои губы оказываются там, где больно, это помогает.

Аннели склонилась над Кэролин и поцеловала ее в лоб. Медленно боль рассеялась, поблекнув до слабого биения.

– О, да.

Не говоря ни слова, Аннели продолжала целовать ее лоб. Движения гипнотизировали, и Кэролин почувствовала, как соскальзывает в полубессознательное состояние, в которое как раз погружаешься перед сном.

–... так сильно... – пробормотала она.

– Лучше?

– ... люблю тебя ...

– Знаю. Засыпай. Я тоже тебя люблю, – прошептала Аннели. – С тобой все будет хорошо. Вот так. Спи.

Кэролин хотела сказать, как сильно она ценит заботу Аннели, но слова, созревшие в ее голове, так и не слетели с ее губ.

***

Реджина Кармайкл взмахнула сценарием в воздухе, верный признак того, что она хотела сказать что-то важное.

– Послушайте, дамы. Вам придется заставить зрителей осознать, насколько то, что они обе отрицали и увиливали от их взаимного притяжения, мучило Эрику. Эта сцена будет нагнетать напряжение для самой важной сцены, когда Эрика поцелует Мэддокс. Кэролин, играй Мэддокс так, чтобы она была и в замешательстве, и в ярости. Хелен, Эрика обороняется и также сердита, как и Мэддокс. Вы отлично справились на вычитке этой сцены. Теперь покажите мне, что вы можете это выше всяких похвал проделать и здесь. Все ясно?

Кэролин коротко кивнула.

– Да.

Они разошлись по своим местам. Кэролин встала внизу, у бетонной лестницы, которая вела к квартире Эрики, а Хелен наверху, за зеленой дверью. Съемочная группа закопошилась вокруг них.

– Ладно, ребята. Повнимательнее. Камера!

– Камера пошла.

– Тишина! Сцена двадцать вторая. Дубль первый. Мотор!

Кэролин взбежала по лестнице и постучалась в дверь.

– Снято! Кэролин, мне очень жаль. В кадр попал микрофон. Еще раз, пожалуйста.

Спустившись вниз и глубоко вздохнув, она приготовилась к следующей попытке.

Через какое-то время Реджина повторила свою команду.

– Дубль два. Мотор.

Кэролин повторила свой маневр и оказалась на верхних ступенях лестницы.

– Хорошо. Кэролин, пока ты наверху, давайте перейдем к следующей сцене. Хелен, ты готова? – сказала Реджина после третьего дубля.

– Да.

Сглотнув, чтобы ее не вырвало, Кэролин приготовилась для сцены ссоры с Хелен. По команде режиссера, Хелен распахнула дверь и уставилась на нее.

– Диана, какой сюрприз, – с раздражением произнесла она. – Работаешь круглосуточно, как обычно. В чем дело?

Кэролин прислонилась к косяку, уставившись на Хелен прищуренными глазами.

– Ты ушла посреди нашего разговора.

– Разговора? – фыркнула Хелен. – Ты выговаривала мне. Клянусь, если ты когда-либо будешь говорить со мной таким снисходительным тоном снова, я...

Ее голос затих, и из Эрики она превратилась опять в Хелен.

– Кэролин?

Капли пота стекали по спине Кэролин под рубашкой и кожаной курткой. Перед ее глазами все поплыло, и лестница слева от нее закачалась. Она попыталась отойти от нее, но ноги ее не слушались. На нее накатила тошнота, она с трудом сглотнула, а потом начала падать.

– О, господи. Кэролин!

Когда боль стала уже невыносимой, и у нее потемнело в глазах, она почувствовала, как чьи-то руки схватили ее за пиджак. Она падала, ожидая, что ударится о бетонные ступени лестницы, но была не в силах остановиться. Издалека она услышала, что кто-то громко кричал ее имя.

Хелен увидела, как смертельно побледнела Кэролин. Фактически, ее лицо быстро стало серым. Когда она начала падать в сторону лестницы, Хелен поступила импульсивно. Протянув руки, ей удалось схватиться за лацканы кожаной куртки Кэролин и потянуть ее на себя. Тело Кэролин врезалось в Хелен, и они обе ввалились в прихожую квартиры Эрики Беккер. Приземлившись на спину, с Кэролин поверх нее, у Хелен на мгновение сбилось дыхание. Когда Кэролин даже не пошевельнулась, Хелен удалось обрести голос.

– Кэролин? Ты в порядке? – тогда она освободила руку и коснулась щеки актрисы. Она была холодной и влажной. – Кэролин!

Глава 17

– Сдачу оставьте себе, – Аннели засунула банкноту в руку водителя и выскочила из такси. Она хотела закричать в голос от нетерпения, когда перед входом в госпиталь ей преградила дорогу семья как минимум из шести человек.

Уже внутри, она начала лихорадочно искать отделение скорой помощи, сердце бешено колотилось. Чуть ли не бегом она помчалась в направлении скорой, а в голове прокручивались слова Реджины. Кэролин была в сознании, когда машина скорой помощи уехала из студии. У нее все должно быть в порядке.

У поста медсестер скопление людей было не меньше, чем перед входом. Пытаясь перевести дыхание, Аннели стояла в очереди. Она сопротивлялась сокрушающему ее порыву растолкать в стороны стоящих перед ней людей, прекрасно осознавая, что их ситуация схожа с ее собственной.

– Аннели? Сюда! – Знакомый мужской голос заставил Аннели повернуться, и она увидела приближающегося к ней Грегори. – Они там.

Она боролась с собой, чтобы не сорваться с места и не побежать.

– Как она? И что ты имел в виду, говоря "они"? Что случилось?

– Хелен тоже здесь. Ей понадобилось пару швов на затылок после падения.

– Какого падения? – Аннели запуталась, и ей трудно было сфокусироваться. – О чем ты говоришь? Я думала, это Кэролин упала в обморок. Что случилось с Хелен?

Грегори нежно взял ее за локоть и потянул в сторону коридора.

– Кэролин действительно упала в обморок. Из того, что мне сказали, она уже выглядела бледной утром. После того, как несколько раз во время репетиции и позже, на дублях, она побегала вверх-вниз по лестнице, она потеряла сознание.

– О, господи, – пробормотала Аннели, остановившись у занавесок. – Так кто из них упал?

Дверь за их спинами отворилась и вышла Хелен, одетая в больничные штаны и рубашку.

– Мы обе упали. Кэролин приземлилась на меня, когда потеряла сознание, – она подошла к Аннели и обняла ее. – Она в порядке, Аннели. Она сейчас вместе с доктором, ей делают рентген, – Хелен махнула рукой в сторону двери по другую сторону коридора.

– Хелен ее спасла, – добавил Грегори, встретившись глазами с суровым взглядом актрисы. – Да, ты это сделала. Реджина сказала, если бы ты не потянула Кэролин на себя, она могла бы упасть с лестницы.

Аннели почувствовала, как подгибаются ее коленки, и только сильная рука Хелен удержала ее от падения.

– Что?

– Грегори! У тебя такта, как у бульдозера, – Хелен обернулась к Аннели. – В первую минуту она нас сильно напугала. Мы не могли понять, дышит она или нет.

– А потом?

– Со всех сторон начали сбегаться люди. Медсестра при студии, заставила всех отойти от Кэролин и не позволила никому ее трогать, пока осматривала. Когда они, наконец-таки, сдвинули ее с места, Кэролин очнулась, с головокружением и головной болью, но смогла самостоятельно подняться на ноги.

– Я могу ее увидеть? – Глаза Аннели наполнились слезами.

– Доктор скоро выйдет, – Хелен приобняла Аннели, которая с радостью приняла это успокаивающее прикосновение.

Когда, наконец, появился доктор, Аннели подошла к нему, желая поскорее увидеть свою любимую.

– Доктор, меня зовут – Аннели Петерсон. С моей... с Кэролин все в порядке?

Врач посмотрел на нее поверх очков.

– Вы ближайший родственник?

– Нет, но… да, в каком то роде.

– Прошу прощения, я могу отвечать на вопросы только близких родственников, – он собрался уходить.

– Мы… она моя… Доктор, мы как семья, – Аннели почувствовала болезненный укол внутри живота, пока пыталась ему объяснить.

– Мне очень жаль. Если вы не ее сестра, я не могу раскрывать подробности истории болезни моего пациента, – врач снова начал было уходить, когда Хелен схватила его за руку.

– Мы можем ее увидеть?

– На самом деле ей требуется отдых, и до тех пор, пока сюда не прибудет ее семья, я ничего не могу...

– Доктор, эти люди мои друзья, и Аннели права. Она моя семья, – прервал его слова хриплый голос. – Я понимаю, что вы заботитесь о моей приватности, но в этом случае, это не обязательно.

Аннели повернулась и увидела стоящую в проеме двери Кэролин. Она выглядела еще бледнее и слабее, чем обычно, но с таким же знакомым твердым и непоколебимым выражением в глазах. Врач нахмурился.

– Мисс Блэк, вам действительно необходимо отдохнуть и...

– Я отдохну, а друзья составят мне компанию. Согласитесь, мне решать, кто может остаться, а кто нет? Я чувствую себя намного лучше, спасибо за лекарства, что вы мне выписали. Прошу вас, начните заполнять документы по моей выписке.

Аннели узнала командный тон в голосе Кэролин. Не заботясь о том, что все могут их увидеть, Аннели подошла к Кэролин и обвила вокруг нее свои руки, заключив в тесное объятие.

– Ты меня напугала.

– Прости, – голос Кэролин был чуть слышен. – Я не хотела. Господи, еще одна больница, еще один испуг. Нам пора завязывать с этим, – она попыталась улыбнуться.

– Знаю.

– Мы с Грегори отправимся поискать кофе. Увидимся, дамы, позже, – Хелен потащила Грегори за собой к приемному покою, запахивая больничный халат на себе поплотнее.

Вернувшись в свою палату, Кэролин присела на каталку, все еще держа Аннели за руку.

– Я так рада, что ты здесь.

Аннели внимательно изучала лицо Кэролин, протянув свободную руку, чтобы прикоснуться к ее губам.

– Я в ужасе от того, что ты здесь. Ты меня напугала. Позвонила Реджина и все, что она могла сказать, так это то, что ты упала в обморок и какое-то время находилась без сознания, потом они позвонили в скорую. Я... Кроме того, что я недавно вместе с тобой навещала Бэт, я не была в больницах со времени смерти моей матери.

– Ох, родная, иди сюда, – Кэролин прижала Аннели ближе. – Несмотря на свое грубое поведение, этот доктор очень хорошо знает свое дело. Он направил меня к другому неврологу.

– Невролог? Он думает, что что-то не так?

Прислонившись к плечу Аннели, Кэролин закрыла свои глаза.

– Все как прежде, да не все, – она вздохнула. – Он начал меня расспрашивать, о событиях последних нескольких недель, и сначала я подумала, что все было не более напряженным, чем всегда, учитывая, какой обычно является моя жизнь. Потом я начала перечислять все, что со мной произошло, Анни. Это какое-то сумасшествие. Влюбленность, подписание контракта, самозванец, съемки фильма, Бэт... Сканирование ничего не показало, нет причин полагать, что есть что-то еще, кроме рецидива моих обычных мигреней.

Аннели откинула растрепанные волосы со лба Кэролин.

– Я рада, что они произвели тщательное обследование. И ты права. События наложились одно на другое. Так что думает наш Доктор Неприветливость?

– Что я должна лучше заботиться о себе. Мое кровяное давление зашкаливает – не опасно для жизни, но все же очень высокое. Мой уровень стресса, ну и все, что со мной приключилось. Я принимала не совсем подходящие к моему типу мигрени лекарства, потому он решил выписать мне другие. Я собираюсь сходить к диетологу – или он говорил о нутриционисте – не помню точно, чтобы побольше узнать о моем состоянии. Единственное, что я делала правильно, так это физические упражнения. Он посоветовал мне продолжать плавать.

– Все, что для этого потребуется, дорогая, – вздохнула Аннели и поцеловала ее в макушку. Почувствовав, что Кэролин вздрогнула, она отстранилась. – Что?

Кэролин смотрела на нее широко открытыми глазами.

– Ты назвала меня “дорогая”.

Аннели открыла рот, но, не проронив ни слова, снова его закрыла. Вспыхнув румянцем, она кашлянула.

– Ну да, сказала. Не возражаешь?

– Нет, нисколько. Просто это так меня удивило. Ты никогда до этого не говорила мне такие нежности, – снова прильнув к Аннели, она закрыла глаза. – Почему именно сейчас? Потому что волнуешься за меня?

– Не знаю. Может быть. Я никогда не использовала таких слов, потому что они так банальны и бессмысленны. А сейчас это произошло, потому что ты это ты.

– И кто же я? Банальность? Признаться, я несколько смущена.

Оставляя дорожку из поцелуев вдоль лба своей возлюбленной, Аннели, наконец-таки, осознала, что та в безопасности.

– Глупенькая. Ты самый дорогой для меня человек. Я люблю тебя.

Кэролин притянула ее ближе.

– Я тоже тебя люблю.

– И что дальше? – Аннели не представляла, что сможет отпустить от себя Кэролин.

– Они хотели подержать меня здесь до завтрашнего утра, но я отказалась. Я буду очень осторожной, и до конца недели буду только отдыхать, я обещаю. Я просто хочу, чтобы ты забрала меня домой.

– Хорошо. Домой так домой.

***

Джема помешивала содержимое одной сковороды, одновременно делая потише огонь под другой.

– Это был звонок домофона?

– Да, я открою. Хелен поднимается наверх.

Кэролин осталась сидеть на стуле за кухонным столом. Она чувствовала себя гораздо лучше, однако все еще находилась в потрясении от событий, произошедших с ней ранее этим днем.

– Как замечательно пахнет, Джема. Жаркое – идеальное блюдо для осени.

– Не могу не согласиться. Легко готовить, и если остается не съеденным, то на следующий день становится еще вкуснее. Ах, вот и Хелен, – Джема вытерла руки о полотенце и поприветствовала их гостью.

– Приятно снова видеть тебя, Джема, – Хелен улыбнулась. – Хочу предупредить заранее, я умираю с голода.

– Хорошо. Я наготовила достаточно, чтобы накормить небольшую страну.

– Я рада, что ты смогла к нам присоединиться, – сказала Кэролин. – Тебе бы не следовало оставаться дома одной после того, как ты ударилась головой. Или, вернее сказать, после того, как я ударила твою голову.

– Врачи хотели оставить тебя на время в больнице? – спросила Джема, после того, как они расселись вокруг стола. – Я думала, что обязательное наблюдение в течение 24 часов – это стандартная процедура.

– Доктор был здорово сердит на меня и Кэролин, за то, что мы отказались следовать его рекомендациям. Я обратила внимание на то, что я не теряла сознание, и он согласился, что я смогу сама позаботиться о себе. Он отпустил меня домой и выписал сильные лекарства, на случай, если моя головная боль усилится.

– Что ж, я рада, что ты можешь остаться с нами, – сказала Аннели и потянулась за бутылкой минеральной воды.

– Положа руку на сердце, соглашусь, – Хелен вздохнула. – Я хорошо себя чувствую, но головная боль все еще меня не отпускает.

– Немного хорошей еды и отдыха это исправят, – уверила ее Джема, поднимаясь из-за стола, чтобы проверить плиту. – Нам повезло, что у Аннели так много места, чтобы приютить нас всех.

– Джема, ты надолго приехала? – спросила Хелен.

– До вторника. Так не хочется уезжать. Поскольку я по-настоящему наслаждаюсь вычиткой рукописей в другом окружении.

После того, как она уплела за обе щеки жаркое с курицей, приготовленного Джемой, Аннели вместе с поваром занялись посудой, выпроводив Кэролин и Хелен в гостиную. Актрисы присели на диван. Кэролин оценивающе смотрела на Хелен.

– У меня не было случая поблагодарить тебя. Грегори сказал, что ты спасла меня от ужасного падения с лестницы.

– Да ничего особенного.

– И из-за этого 'ничего особенного' тебе пришлось наложить несколько швов на затылке.

– Лучше иметь дело с этим, чем со сломанной шеей, – Хелен взглянула на Кэролин. – На самом деле, кроме этой дурацкой головной боли, я в полном порядке.

Кэролин опустила взгляд на свои руки, не уверенная как сформулировать то, о чем она хотела поговорить.

– Послушай, Хелен, я бы хотела тебе кое-что сказать, – она сделала паузу, глядя прямо на нее. – Я знаю, что ты в курсе моей репутации амбициозной актрисы, которая выдирает роль зубами. Ходят слухи, что я готова идти по головам, чтобы заполучить роль, которую хочу.

Хелен оперлась рукой о спинку дивана, ожидая продолжения.

– В течение долгого времени это было правдой. Во-первых, потому что мне нужна была работа, и деньги, а потом ... из-за привычки и амбиций, думаю. Поскольку мы становимся друзьями, мне важно, что ты думаешь. Раньше я плевала на мнения других людей, и я действительно никогда не дружила с другой актрисой, но в последнее время все изменилось. Я устала со всеми конкурировать, – Кэролин теребила подол рубашки, скручивая его между дрожащими пальцами. – И речь идет больше не только обо мне. В моей жизни появился человек, который мне очень важен. Я хочу, чтобы это человек гордился мной, не только как профессионалом, но и как человеком. Один из способов сделать это – подружиться с особенными людьми, такими как ты, и быть с ними честной.

Кэролин постаралась отдернуть пальцы от рубашки, слабо улыбаясь.

– То, что я говорю, вообще, имеет смысл?

Хелен улыбнулась в ответ, потянувшись к беспокойным рукам Кэролин.

– Кэролин, не волнуйся об этом. Да, ходили слухи о твоих амбициях. Я довольно несложный человек с простыми взглядами на жизнь. Ты, Аннели, а теперь и Джема никогда не выказывали мне ничего, кроме доброты и уважения. Это гораздо больше, чем я ожидала, когда согласилась на работу с аудиокнигами и фильмами. Быть принятой в такой внутренний круг замечательных, неравнодушных личностей – это довольно удивительно. Что касается наших приятельских взаимоотношений, я бы сказала, что они больше, чем приятельские. За твоей маской скрывается хороший человек, Кэролин. Ты просто должна осознать это сама.